Текст книги "Режим бога. 3-я книга (СИ)"

Автор книги: Скс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

9

«Прям „Человек с тысячей лиц“, епть!» – я стоял перед зеркалом в просторной, хотя пока и необставленной, прихожей нашей новой московской квартиры и увлеченно корчил рожи.

Вот лучезарность улыбки Лады, вот милое обаяние Веры, а вот и морозящее высокомерие Альдоны...

"Хм... А мне тоже идет! Только над выражением глаз надо поработать. У прибалтки взгляд абсолютно уверенного в себе человека. Такое изобразить непросто – таким надо реально быть...".

Я меняю позу. Теперь Клаймич – сначала скептически вздернутая бровь, а затем дружеское расположение к собеседнику... Ха!

Мрачное недовольство Ретлуева, азартная бесшабашность Лехи, легкая застенчивость Завадского... Нет, реально, в этой жизни способность к копированию у меня развилась чрезвычайно. Может потому что в прошлой я рос собой, а в этой... В этой я как шпион "на холоде" – приобрел способность моментально мимикрировать под обстоятельства.

А что еще ждет впереди...

Я задорно улыбаюсь зеркалу, не забывая демонстрировать белые зубы. Еще летом в Сочи, наверное, с полчаса совал себе в рот мамино карманное зеркальце и светил фонариком – пытался найти пломбы или кариес. Хрентушки! То ли нет ничего, то ли не нашел. Надо бы сходить к стоматологу – провериться, хотя идея добровольного визита к зубному звучит дико.

Я благодарно улыбаюсь, кланяюсь своему отражению и прижимаю кулак к сердцу. В голове опять всплывает яркий свет прожекторов и овация вставшего зала...

По большому счету, я ничуть не сомневался в успехе песни «02». Да, и никто не сомневался, из тех, кто её слышал! Эта песня и в «моё» время была очень удачной и вызывала теплые чувства, несмотря на все то неприязненное отношение общества к продажным, невежественным и тупым «полицаям». А «тут» такая песня объективно НАМНОГО лучше, чем пресловутая «Если кто-то, кое-где у нас, порой...». Как там в КВНе пели? «Наша служба и опасна и трудна, и на первый взгляд как-будто не видна, На второй как-будто тоже не видна, и на третий тоже-еее...» Ха-ха!

Но представить, что заключительная песня Концерта будет иметь такой ошеломительный успех, я и надеяться не смел... А когда наши девушки завершили свое выступление, у меня, вообще, зародился червячок сомнения. Здоровый такой червяк. С питона...

Уж слишком хорошо принял зал дебют ВИА "Красные звезды"! Хлопали так долго, что наши "Пожелательницы счастья", по указанию Пульяж, даже вышли на повторный поклон. Я тогда ещё подумал: вот кому надо сейчас "пробисировать" припевом еще разок! Но этого не было в сценарии и, поклонившись, "звездочки" покинули сцену окончательно.

А пока я вместе со всеми поздравлял раскрасневшихся и радостно улыбавшихся "одногруппниц", мою голову с непрошенным визитом посетила невеселая мыслишка: "А удастся ли МНЕ раскачать этот зал ЕЩЕ РАЗ на такие же эмоции?".

В любом случае, концерт подходит к концу и ответ на этот вопрос я сейчас узнаю...

...Опять полумрак на сцене. Опять я выхожу в круге света. Из нового только яростное шипение Пульяж мне в спину:

– Виктор! Категорически! БЕЗ САМОДЕЯТЕЛЬНОСТИ! Я умоляю!

Ну, ее понять можно...

С противоположной стороны сцены, тоже в круге света, навстречу мне вышла Сенчина. Мечутся тревожные синие всполохи, звучит сирена и имитация переговоров по рации: "Всем постам! ...на пересечении ...проспекта и ...улицы наезд на пешехода... Повторяю... наезд на пешехода... Водитель пытается скрыться! Веду преследование... Вызов по 02... вызов по 02... "Скорая" нужна?!... Уберите детей!.. Держите периметр...".

На экране "задника" сцены кадры с сотрудниками милиции: вот оперативный зал с женщинами-милиционерами, отвечающими за телефонные звонки, вот опергруппа спешит на вызов, вот машина ГАИ с включенными "маячками" преследует нарушителя...

"Ну, поехали!"

Я выдыхаю в микрофон первые слова:

 
Милицейский эфир разорвал тишину
И зажегся в ночи проблесковый маяк...
 

В оригинальном исполнении было два мужских соло и одно женское, а сейчас с Людмилой хм... Петровной мы делим песню поровну:

 
Просто служба 'ноль-два' охраняет страну,
Защищая её в повседневных боях.
 

Наши голоса хорошо совместимы, плюс поколдовали «звукачи» и дуэт звучит замечательно – напряженно и проникновенно-торжественно!

Яркость экрана постепенно угасает и сцена погружается во мрак, только мы с Сенчиной на переднем плане в ярком пятне света, она в длинном светлом платье, а я в своем безукоризненном темно-синем костюме "от Шпильмана".

"А гардеробчик пора разнообразить... Сейчас, как круговерть немного отпустит... так сразу...".

На припеве загорается синяя подсветка сцены и сзади нас "обнаруживается" хор МВД, над которым ярко-красным горят большие цифры – "02":

 
02– пусть меняется времени бег,
02 – снова помощи ждет человек,
02 – неустанно хранит города,
Во все времена!!!
 

У меня опять, как на первой репетиции, по телу бегут мурашки...

 
02 – и патруль милицейский в пути,
02 – это значит помочь и спасти,
02 – это значит отступит беда!
02! 02! 02!!!-ааааааааа!!!
 

...Многоопытные Фельман и Пульяж ошиблись. «Бисирования» припевом, явно, оказалось недостаточным. Песню, вполне, можно было исполнить повторно ВСЮ! Восторженная овация милицейского зала этого требовала, однозначно!

Но... Как говорится, "регламент – есть регламент": не держать же членов Политбюро на ногах (весь зал-то встал!) и не выгонять других артистов со сцены, пока мы с Сенчиной снова будем исполнять песню...

Так что, все ограничилось "бурными и продолжительными"!..

...– Сынуля, завтрак стынет! Шевелись, а то в школу пойдешь голодным, не хватало еще в первый день опоздать!.. – мамино предупреждение с кухни заставляет меня оторваться от любования своим зеркальным отражением.

"Ладно. Попробуем сегодня маску Альдоны, она мне больше всего подходит!" – многозначительно ухмыляясь несостоявшийся "жрец храма Многоликого в Браавосе" отвернулся от зеркала и двинулся на кухню лопать сырники со сметаной, – "А может, и правда, посодействовать "Зае" в ее журналистский специализации и начать печатать в "Комсомолке" отрывки из "Игр Престолов"?! Ну, типа, как брат сестру "чпокает" и карлик рабынь "жарит"... Ха-ха!".

...Строго говоря, "первый день" в новой школе был не сегодня, а позавчера. Мои попытки отвертеться от блатной "ЦК-овской" школы понимания в семье Щелоковых не встретили.

– Витюша, не говори глупостей! – Светлана Владимировна решительно отмела мои жалобные стенания, – у нас в ней и Игорь, и Ирочка учились, я прекрасно знаю нынешнего директора – Юлию Захаровну, и никаких проблем у тебя там не будет... Если надо и по экстернату договоримся! – жена оглянулась на супруга и Николай Анисимович молча изобразил на лице полное согласие...

Поэтому, еще позавчера, Щелокова лично возила меня знакомиться с директором школы.

И вообще, следует отметить, что после нашего – моего и группы – триумфального выступления на Дне милиции, семейство Щелоковых стало носиться со мной, как с писаной торбой!

"Все-таки, у Николая Анисимовича, да похоже и у его супруги, отношение к творческим людям, какое-то... хм... неоправданно трепетное...".

С другой стороны, так и я, вроде, все выданные авансы отрабатываю без сбоев.

Да, еще как "без сбоев"!...

...После окончания концерта мы все набились в маленькую гримерку Сенчиной: я, «звездочки», музыканты, Клаймич... Шум, гам, смех, все друг друга перебивают и щедро фонтанируют эмоциями! Даже Альдона улыбается... ну, почти...

В этот момент, около двери я слышу настойчивый голосок Пульяж и понимаю, что сколько не бегай, а час расплаты за "самодеятельные посиделки" неотвратим. Но...

– Проходите, Юрий Михайлович... проходите! Они все здесь! Товарищи, расступитесь... Юрий Михайлович, прошу Вас!..

И в дверном проеме появляется высокая широкоплечая фигура Чурбанова. Замминистра сначала с улыбкой рассматривает наши возбужденные лица, а затем довольно сердечно поздравляет всех с "великолепным дебютом и несомненным успехом"! Зять генсека жмет руку, стоящему рядом Клаймичу, а затем, встретившись со мной глазами, приглашающе кивает головой на выход.

Под любопытными взглядами присутствующих я покидаю гримерку и через несколько минут оказываюсь перед другим взглядом. Из-под знаменитых бровей!

Никакого многолюдного банкета, знакомого мне по "будущим временам". Небольшой зал, скромно накрытый стол и только "небожители": Брежнев, Суслов, Гришин, Косыгин, Щелоков, Устинов, Романов (подмигнул мне!), Громыко, Капитонов... ну, это кого сразу узнал... а так еще несколько человек и... я. С Чурбановым... Ха-ха! Три раза.

Краем сознания фиксирую, что Андропова нет.

Брежнев был единственным, кто сидел, когда мы с Чурбановым вошли – теперь сидим вдвоем. Генсек потянул меня на соседний стул со словами:

– Во... смотри хм... какой здоровый уже вымахал! Голову хм... задирай еще на тебя! Садись-ка рядышком...

Меня хвалят. Дружно. Зачинателем выступил, естественно, Щелоков. Николай Анисимович, буквально, лучится довольством, рассказывая про меня и "мою"(!) группу. Рядом солидно поддакивает шефу Чурбанов.

Поскольку некоторые из высокопоставленных товарищей помнят меня по охоте и тоже встречают очень доброжелательно, то мое присутствие никого не тяготит и позволяет даже "подать голос".

Когда Первый секретарь горкома КПСС Гришин выдает какую-то банальную фразу на тему: "Во, какая у нас молодежь пошла!", я отрицательно мотаю головой и возражаю:

– Виктор Васильевич, говорят молодость заканчивается, когда человек начинает лужи обходить... а я их уже пару лет как обхожу!

Все смеются. Брежнев хлопает меня ладонью по спине и прижимает рукой к себе:

– Ну, тогда Михал Андреич у нас сразу взрослым родился... и сразу в калошах!

Осторожные подобострастные смешки окружающих. Суслов криво улыбается, как будто ему тоже смешно.

При наличии шила в одном месте, язык туда уже не помещается и я "выдаю":

– Хорошо, что мама не знакома с Михаилом Андреевичем, а то постоянно ставила бы его мне в пример: "Ноги надо всегда держать в тепле"! – спарадировал я воображаемую мамину нотацию.

Сухой, высокий и тонкогубый 76-летний Суслов слегка косится на меня и улыбается уже нормально. Остальные весело смеются.

"Не зря я их фотографии запоминал и имена с отчествами зазубривал с айфона. Хоть понимаю теперь, кто есть кто...".

Неожиданно секретарь ЦК по кадрам Капитонов вспоминает про мой марш, который все вместе пели на охоте и Устинов сразу же обещает дать приказ Александрову со мной связаться.

– Давай, Дмитрий Федорович... хм... давай... – поощрительно кивает генсек, – Витюша хорошие песни пишет хм... правильные... Вон и на комсомол, и хм... для милиции... Пусть теперь и в армии будет!..

Еще успеваю пару раз вякнуть про то, как сильно помогают Николай Анисимович и Юрий Михайлович – довольный Брежнев поучительно поднял вверх указательный палец и заявил:

– Это правильно... хм... молодым талантам надо помогать! Главное пиши хм... побольше хороших песен!

Как говорится – "15 минут общения с богами".

При прощании, мне вручают в подарок... три книги: "Малая земля", "Возрождение" и "Целина".

С автографом АВТОРА!

"Виктору. С пожеланием творческих свершений на благо нашей Великой Советской Родины. Леонид Брежнев. 10.11.78".

...Белазар отловила меня после уроков. Дома наши стояли напротив друг друга и имели общий двор, поэтому идти из школы было по пути.

– Ты на самом деле уезжаешь жить в Москву? – одноклассница шла рядом, её голос звучал непривычно глухо, но нейтрально.

– Да... Там музыкальная студия и люди с которыми я должен буду записывать песни... – свой предстоящий отъезд в столицу я хоть и не афишировал, но директор и учителя об этом уже знали. Так что и для одноклассников эта информация не долго оставалась тайной.

– Жаль...

– Мне тоже, – вежливо соврал я. После того как я резко повзрослел и стал знаменитостью, а особенно после того случая в райкоме комсомола, я видел, что стал нравиться Белазар. А когда мы кому-то нравимся, нам это... нравится! Так что, на симпатию девушки мне было пофиг, но я старался быть с ней вежливым.

Ранний, еще неустойчивый, снежок легко похрустывал под ногами. За прошедшую ночь город полностью "очистился" от осенней грязи и слякоти, поэтому идти домой было легко и весело. Под это настроение просьба Белазар дать ей переписать магнитофонную запись песни "02" не вызвала у меня никаких возражений.

Мы поднялись на четвертый этаж и пока Ольга с любопытством изучала обстановку моей квартиры, я начал подбирать кассету, которую мог бы ей презентовать. Благо Клаймич дал несколько – "на подарки"...

Ну, скажу честно! Для меня было большой неожиданностью, когда мягкие и неумелые губы одноклассницы ткнулись в мои, а ее руки обвили шею!

Черт его знает! Если бы сразу, на следующий же день после концерта мы, с мамой и дедом, не вернулись в Ленинград... Если бы нам с Верой хотя бы один свободный вечерок... Мдя...

А так... Сначала мы просто целовались. Точнее сказать, Оля этому училась на мне! Потом... Ну, зачем ей это вообще надо? Знает, что я уезжаю – перспектив нет. Нет же – сама полезла!

Причем, не только полезла, но и когда мои руки стали тискать ее приятно-крепенькую грудку – сначала замерла, а потом, не возражая, продолжила целоваться. Ну, раз так... И мои лапы стали "гулять" по всему телу девушки: спортивная попка, крепкий подтянутый животик, гибкая талия. Стройная, но не худая, явно, занимается каким-то спортом ("никогда не интересовался, чем живут мои одноклассники, вне школы... что-то знаю только про Димку и Рому..."), ничего не умеет, боится, но "идет вперед"... Единственная симпатичная девочка в классе. Смугленькая. По-моему, мама молдаванка...

Интересно даже, когда она "нажмет на тормоз"?!

"Нажала", когда моя рука попыталась залезть под резинку колготок.

– Вить... Не надо! – прерывистым шепотом, но настойчиво. Так, что и правда понятно, что "не надо". Не пустят!

Ну, хоть какая-то разрядка! После всей той нервотрепки, которая была с этим чертовым чемпионатом, репетициями и концертом...

...Тогда, после милицейского концерта, мы все собрались в «Кремлевском» ресторане гостиницы «России». Хорошо, что мудрый Клаймич заранее договорился с директором, чтобы зал закрыли для постороннего обслуживания. Может нас и получилось, не бог весть сколько – всего 24 человека, но ведь во главе с дочерью Генерального секретаря! Хотя сумма за «закрытое» обслуживание в 750 рублей меня сильно впечатлила. И это не считая прейскуранта!

"Ни хрена себе цены в СССР бывали! Впрочем... я тут много нового для себя в последнее время открываю. И чувствую: то ли еще будет...".

На концерт, в котором выступала их дочь, из Ама-Аты прилетели родители Лады! Так я впервые увидел и познакомился с Владимиром Андреевичем и Татьяной Тихоновной Гребнёвыми. Владимиру Андреевичу было за пятьдесят, подтянутый, в хорошей форме, шевелюра без намека на лысину и удивительно немного седины, для его лет. Строгий серый костюм и одинокая звезда Героя Социалистического Труда на лацкане. Вот, те и на!

Его супруга – Татьяна Тихоновна, была невысокой, довольно стройной женщиной, в скромном платье, почти совсем седая, с приятным добрым лицом и постоянной улыбкой!

"Ага! Узнаваемая лыба... По ней очевидно, что дочку в роддоме не перепутали!".

Если Лада к родителям льнула, то Роза Афанасьевна, в основном, общалась с моим дедом. Я даже не смог вспомнить, чья она мама, Владимира Андреевича или Татьяны Тихоновны.

Вообще-то родители Лады были неожиданно... пожилыми. Явно, родили дочку, когда им было хорошо за тридцать. Сейчас это большая редкость, и если Верин папа не намного младше Ладиного, то её мама младше Ладиной лет на 12-15!

Самым удивительным можно было считать приход Альдониного "папахена". Нет, я, конечно, хорошо знал на чьи имена заказывал Чурбанову билеты на концерт, но то что Имант Янович снизойдет до ресторанных посиделок – не ожидал. Еще более удивительным мне показалось его общение с Ретлуевым. Оба встали у одной из колонн и через некоторое время разговорились. Даже чему-то улыбались, в процессе!

"Вишенкой" на торте нашей компании, слегка перезрелой, но от этого не менее статусной, конечно, была сама Галина Леонидовна! Но и присутствие Сенчиной с ее то ли помощницей, то ли администратором, на фоне дочери Генсека, не терялось. Собственно, мы с Лехой ленинградок и развлекали! Поскольку со всеми остальными, кроме Клаймича, Сенчина, и, тем более, её спутница, знакомы не были.

А сам Клаймич успевал сунуть свой "общительный" нос в каждую из небольших групп, на которые разбилась наша неоднородная компания!

С некоторым напряжением, я понаблюдал, издали, и за тем, как оживленно-эмоционально общаются друг с другом мама и Галина Леонидовна.

"К добру ли?..".

Наконец, прозвучало приглашение всем занять места за одним большим столом и директор нашей состоявшейся(!) группы призывно постучал ножом по пустому хрустальному бокалу...

Много речей... Много тостов, поздравлений. Тамада из Брежневой был, как бы и не хуже, Клаймича! Так они поочередно и "тамадили" за столом...

А потом уже случилась НАСТОЯЩАЯ сенсация – в ресторан пришли Щелоков с женой и Чурбанов с... Романовым!

Бледный директор ресторана сначала долго и нервно кусал в углу губы и, наконец (как мне потом с хохотом рассказывал Клаймич), протиснулся к Григорию Давыдовичу и срывающимся "от нервов" шепотом сообщил, что спецобслуживание "членов Политбюро и Правительства в нашем ресторане бесплатное, поэтому 750 рублей мы обязательно вернем... Что ж вы сразу-то не предупредили?!!".

Вот тогда этот знаковый разговор и произошел... Щелоков целенаправленно подошел знакомиться с моей мамой, правда взяв с собой супругу, и колесо судьбоносного разговора закрутилось: переезд в Москву, квартира, трудоустройство в системе МВД и т.д.

Бедная мама! А еще справа и слева министру "подпевали" Светлана Владимировна и Галина Леонидовна.

Затем снова тосты, теперь уже за тех людей, "без которых не было бы сегоднешнего успеха"... За Щелокова и его супругу... За Галину Леонидовну и её супруга... (Ха-ха! Шучу! К Чурбанову все присутствующие относились с должным пиететом)... За нашего дорого Григория Васильевича... Ну, а когда время перевалило за полночь, не терявший головы и памяти, Клаймич поднял тост за день рождения Чурбанова!

Для большинства присутствующих это было неожиданностью и, подутихший было, стол разразился всеобщими поздравлениями и здравицами!

В тот вечер я только и успел, что мельком один раз поцеловать Веру около туалета...

...Поэтому, когда в «её» трусы оказалось нельзя, то в «мои» оказалось можно... Ой-ей-ей... На минет мне одноклассницу (ой, дураааак!) сподвигнуть не удалось – но и всего остального ей хватило, чтобы уходить от меня с подаренной кассетой и квадратными, от неизведанных ранее впечатлений, глазами!

Следующие два дня Белазар то ли крепилась, то ли раскаивалась в своем "падении", но в школе со мной, практически, не общалась. Зато в четверг, сама встретила у школы со словами – "пригласишь в гости?"...

Полноценного секса у нас с ней не получилось, но значение такого "умного" слова как петтинг – Оля узнала. Ну и "сподвиг"... Это тоже.

Зачем? Кроме того, что просто "хотелось"... Даже не знаю. Скорее всего от... неожиданности.

Да. От неожиданности.

В "моё" время... или, правильнее, в моей жизни, все строилось на логике. И выгоде. То тебе надо и ты даешь, что-то взамен, то ей надо... и ты опять что-то даешь взамен. Материальное, естественно...

Ущербно? Ну, как есть... Как было.

Даже тут! В "этом"времени... Веру я сначала разводил, потом уламывал... Пусть не материально, так психологически.

А с Белазар... Ведь не любовь – не было этого! И знала, что уезжаю. Так что и выгоды не могло быть. И не из похоти. Не очень-то ей и хотелось! Так почему?

И почему некоторая, весьма многочисленная категория девушек-женщин, всегда тянулась к знаменитостям? Почему они рыдали на концертах мальчиковых групп, почему отдавались мальчикам из "Ласкового мая", только за то, что те поют в одной группе с Юрой Шатуновым?!

Почему? Не знаю. Но, именно – поэтому! Мдя...

Вот такая невнятная версия. Другой нет.

А до всего этого была ещё история в самолете.

Мы возвращались в Ленинград рейсом "Аэрофлота". Мама, дедушка и даже Леха, спали в своих креслах, а меня "некие" потребности погнали в туалет.

Стюардесса была знакомая – та самая, которая видела, как меня к трапу в "Пулково" привезла черная "Волга".

Постояли в спящем салоне, поговорили...

"Ты на самом деле автор "Карусели" и "Городских цветов"?! Да, я видела тебя на концерте ко Дню милиции! А почему тебя подвозили прямо к трапу?!".

Ей 25 лет. Её зовут Жанна.

Я даже не улыбаюсь, услышав имя. Не обещаю написать песню. Просто спрашиваю номер ее телефона.

– Зачем? Ты же живешь в Ленинграде...

– Уже нет. Руководство страны считает, что мне надо жить в столице.

– А... Ну... ладно... Только домашнего нет, записывай рабочий. У тебя есть ручка?

...Вот, тоже... зачем?! Но ведь продиктовала!

***

Мои наивные надежды перевести дух после концерта, посвященного Дню милиции, развеялись, как утренний туман...

После возвращения в Ленинград, мама стала активно готовиться к переезду в Москву. Моё предложение продать мебель и переехать налегке было встречено полным непониманием:

– Румынскому гарнитуру немногим больше пяти лет... он как новый ещё. А спальню... вспомни... мы её купили всего три года назад!

– Да, купим все в Москве новое... Деньги же есть... – попытался я аргументировать свое предложение.

Деньги, действительно, были. Причем, вполне официальные. За октябрь на мамину сберкнижку ВААП перевел три тысячи шестьсот пятьдесят два рубля. Хотя... Я, откровенно говоря, ожидал большего. Все-таки, в августе было – триста, в сентябре уже – две сто и хотя в октябре – три шестьсот, но рост, явно, замедлился. Учитывая, какие траты предстоят в Москве – официальных денег будет не хватать.

Я даже попытался разговорить на эту тему Ларису Львовну – заместителя руководителя ленинградского ВААПа, которая, по поручению Смольного, лично курировала "молодое дарование".

Товарищ Захарская относилась ко мне с заметной симпатией. Подозреваю, что в основном, из-за "моего" авторства "Карусели".

Я, конечно, давно заметил, что одна и та же песня пользуется разным уровнем популярности, в разных возрастных группах. Например, "Карусель" нашла своих преданных поклонников среди женщин "слегка за сорок". Как раз, возраст Ларисы Львовны!

– Витя... – Захарская затянулась фирменной "Мальборо" и затушила окурок в пепельнице-ракушке с надписью "Ялта-75", стоявшей на ее столе, – основные отчисления за песни идут только из ресторанов. Что популярно у... хм... отдыхающей публики, то и вызывает денежный ручеек к автору этих песен!

Захарская хрипловато засмеялась, а потом продолжила объяснять мне принципы финансовой успешности песенного творчества:

– Возможно, ты удивишься когда узнаешь, что сегодня самые финансово удачные авторы это не классики и даже не Дунаевский с Пахмутовой, а такие "сочинители", как Антонов и Добрынин... – Лариса Львовна усмехнулась, – причем Антонов богаче, поскольку отчисления получает одновременно и как поэт, и как композитор... Да еще и сам поёт... но это уже идет от концертных сборов... А там своя специфика.

Я обратил внимание, что "концертную" тему Захарская развивать не стала. Впрочем, про "левые" доходы от гастролей я уже достаточно начитался воспоминаний в интернете. Гораздо больше меня интересовало, какими должны быть песни, которые принесут максимальные отчисления их автору. Что и попытался выяснить у замруководителя Ленинградского ВААПа.

– Исполнение песен на радио, по телевидению и на больших концертах приносит, от силы, процентов десять от общей массы всех отчислений, но даже разовое исполнение песни "в телевизоре"... – Захарская уже снова курила и сейчас подняла дымящуюся "мальборину", как указующий перст, привлекая мое внимание к важности своих слов, – делает песню популярной и дальше уже разносит ее по всей стране. Разумеется, если это хорошая песня и она... хм... не официальной тематики...

Лариса Львовна внимательно на меня посмотрела и продолжила, чуть понизив голос:

– И если в Ленинграде ты уже сейчас входишь в первую "пятерку" по авторским отчислениям, то по меркам Москвы, пока не приблизился даже к "двадцатке"...

Короче, из своего прощального посещения ленинградского ВААПа я вынес подозрения, что ресторанную жизнь Страны Советов пора осчастливить откровениями, типа, "Кайфуем!" и "Шашлычок под коньячок"!

Тьфу, какая гадость. Не шашлык, конечно... и, тем более, не коньяк! А сами, так сказать, "откровения".

Что касается мебели, то мы её в Москву, все-таки, повезём. Не сразу, но я, сумел сообразить какую, чуть было, не сотворил глупость.

Дело в том, что Клаймич уже настолько "подружился" со щелоковским "завхозом" Калининым, что совершенно беспроблемно договорился с генералом об использовании, для переезда "ленинградской" части группы в Москву, грузовика из гаража МВД.

И суть моего "озарения" заключалась даже не в том, что в Ленинградском ПОГАТ (Производственном объединении грузового автотранспорта), очередь была расписана месяца на полтора вперед – в конце концов, есть кого попросить, чтобы решили эту проблему. А в том, что лучшего способа для транспортировки в Москву моих "сокровищ", чем грузовик МВД, и придумать было нельзя.

Однако события стали развиваться так, что сам переезд меня почти не затронул.

Все просто... После концерта ко Дню милиции песни "Мы желаем счастья" и "02" зазвучали по радио каждый день и, наверное, в каждом концерте по заявкам, какие только были! Естественно, меня "заказывали", в основном, милиционеры и для милиционеров, а девчонок заказывали ВСЕ...

Обе песни "выстрелили" сразу и на редакции радиоканалов обрушился вал просьб передать понравившееся композиции.

Уже в понедельник днем Пульяж позвонила Клаймичу и сообщила, что дирекция ЦКЗ "Россия" передала записи обеих песен в Госкомитет по телевидению и радиовещанию.

Вообще-то, это была обычная практика, удивляло только то, что из Гостелерадио запросили персонально именно эти песни, и запросили так быстро. Ведь даже, чисто физически, письма "с заявками трудящихся", за неполные три дня, не могли дойти в редакции. Оказалось "дошли" не письма, а телеграммы и радиограммы! Из отдаленных регионов, от экипажей кораблей, от именинников и для именниников, от трудовых коллективов и даже отдельных граждан. Так сказать – современные смс...

– Подобный запрос на записи – это очень многообещающий факт... – голос Клаймича по межгороду звучал хоть и искаженно, но с большим воодушевлением, – вы, Витя, там постарайтесь ускориться с переездом в столицу...

Да, собственно, никто и не тянул... После общения со Щелоковым в пятницу, запрос "о переводе" в структуру МВД поступил на мамину работу уже в понедельник. "Перевод" в кадровых службах считался чем-то более почетным, по сравнению с обычным увольнением "по собственному желанию". Так что пора уже было приступать к сбору вещей.

И время снова спрессовалось. Как во время чемпионата и концерта. Даже хуже...

Только я повесил трубку, поговорив с Клаймичем, как телефон затрезвонил вновь. На это раз, звонил генерал-завхоз Калинин (ну, не могу я преодолеть к нему внутреннюю антипатию послезнания), причем и звонил-то мужик с приятной новостью – готов "смотровой" ордер на нашу новую квартиру в Филях. Надо приехать посмотреть, расписаться в ордере и... заселяться.

Эту новость я, естественно, передал маме, вернувшейся домой после работы. Мама ринулась звонить деду и – уже через день – я, мама, дед и "примазавшийся" Леха, снова в Москве – осматриваем будущую жилплощадь.

Новая квартира понравилась! Кирпичный дом – явно, малосерийная планировка. Две комнаты 20 и 18 метров и целых 15(!) метров кухня – культовое место для советских граждан! Если добавить к перечисленному – холл метров на семь и два балкона, то картина станет полной.

В Ленинграде у нас была совсем неплохая квартира, в свое время, полученная от государства дедом, в бытность его начальником кафедры в ВВМУ им. Фрунзе. И, все равно, новая "московская" была намного лучше – как говорится – Щелоков не пожадничал!

Конечно, со съемной квартирой на Тверской не сравнить, а с моими "будущими" двухуровневыми хоромами на Крестовском острове в Санкт-Петербурге – тем более, но, по советским нормативам, мы получили, на двоих, максимум возможного.

Над дальнейшим улучшением условий, как говорится, буду работать самостоятельно.

Клаймича, встречавшего нас в Шереметьево, буквально, распирало от новостей:

– Я с Юрием Михайловичем разговаривал... буквально, час назад! – несмотря на все старания, голос нашего директора подрагивал от сдерживаемого торжества, – ему из Гостелерадио звонили... сам Мамедов. Они хотят поставить выступление наших девушек в предновогоднюю "Утреннюю почту"!..

...Поскольку для поездки в Москву, мама и дед «брали» на работе только один день, то в столице я остался «под присмотром» «Большого брата». К счастью Леха уже уволился со «Скорой» и был зачислен в штат Студии «мастером по свету».

Поэтому сейчас мы вдвоем, скрючившись в три погибели, крепко держим за щиколотки Веру, которая стоит в раскрытом окне 26-ого этажа Минтяжмаша, расположенного в одной из "книжек" на проспекте Калинина. Стараясь не показывать страха, девушка улыбается и беззвучно раскрывает рот, на фоне ночной Москвы, в унисон моему орущему "кассетнику".

– Снято... – сообщает оператор и Вера, наконец, получает возможность выдохнуть. Иначе нельзя – пар от дыхания помешает съемке. На улице к ночи, почти, минус 10, причем, на высоте еще холоднее, да к тому же, сильно дует мерзейший ветер

Татьяна Геннадьевна быстро накидывает на плечи дочери пальто, Клаймич сует Вере в руки чашку с горячим кофе, а на подоконник, опасливо всматриваясь в темную бездну под ногами, в одном легком платье, забирается Лада. Мои пальцы намертво стискивают лодыжку девушки, возможно, ей даже больно, но Лада только благодарно улыбается...

...Там, в аэропорту, я сначала обиделся. Потом разозлился. Затем, чуть не "потерял лицо". И только лишь потом взял себя в руки.

Обиделся, потому что МЕНЯ(!) пригласить на "Утреннюю почту" никто даже не подумал!!!

"Sukи...".

Разозлился, потому что я тут стараюсь для них, нервы рву, а "неблагодарные предки" палки в колеса моим планам вставляют!

"Ну, не идиот ли...".

Чуть было не согласился на предложение Клаймича "сделать новую запись и спеть вместе с девочками"!

"То есть, едва не продемонстрировал всем мелочную завистливость натуры. Кстати, себе в первую очередь...".

Иметь на руках все хиты мира за сорок лет тому вперед и так "зажидиться" из-за успеха первого из них!