Текст книги "Иллюзорный артефакт (СИ)"
Автор книги: Silpha
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)
– Скорее всего? То есть, ты не уверен?
– Как я могу быть уверен, я с Грейнджер общался от силы пару суток, – иронично произнес Драко.
Нарцисса тяжело вздохнула. Невозможно передать, как она переживала эти два месяца отсутствие сына. Мало того, что не было никаких улик с момента исчезновения Драко, она не понимала, как он мог пропасть, ничего ей не сообщив. У них были достаточно теплые отношения, и она рассчитывала на откровенность. Еще эти авроры, наведывающиеся каждую неделю, как будто ожидают, что он-таки вернется домой. Она не могла ручаться, что Драко действительно невиновен, но даже ничего не зная, твердо говорила, что это так.
Нарцисса хотела еще кое-что сказать, но в этот момент в комнату вошла Гермиона, и она промолчала. Все же ей хотелось поговорить с Драко наедине. Девушка посмотрела на Нарциссу, потом на Малфоя и поняла, что прервала беседу.
– Тебе уже лучше? – спросила она, присев за стол и накладывая салат в тарелку. Почувствовала неловкое молчание, поэтому попыталась разрядить обстановку.
– Да, вполне, после обеда идем в библиотеку, – ответил Драко, отодвигая тарелку и наливая кружку чая. Он ел сытно, но мало.
Со стороны окна послышался шум бьющихся крыльев, на который обернулись все трое. Коричневая сипуха. Драко нахмурился и подошел к окну, впустив птицу, затем отвязал свернутый пергамент от ее лапки, дал печенье и сова, коротко ухнув, улетела. Парень развернул пергамент и нахмурился еще сильнее.
– Авроры? – вопросительно скривился Драко и посмотрел на мать.
– Это то, о чем я собиралась тебе рассказать, Драко. Они наведываются каждую неделю, предварительно присылая сову, чтобы я разблокировала каминную сеть, – сказала Нарцисса, – пока Гарри Поттер и еще один аврор беседуют со мной, двое других обыскивают окрестности и Мэнор… Они думают, я не вижу, но домовики мне все докладывают.
– Твою мать… – тихо сказал Драко, – и что они хотят?
– Делают вид, якобы расследуют дело и появляются новые вопросы, но на самом деле просто рыщут в поисках тебя и мисс Грейнджер.
– Когда они собираются посетить Мэнор? – спросила Гермиона.
– Завтра в двенадцать дня, просят «заблаговременно снять трансгрессионные ограничения», – ответил Драко, явно о чем-то думая, – нам нельзя здесь оставаться.
– Наоборот! – горячо воскликнула Гермиона, – Малфой, Гарри мой друг, он верит мне, нам нужно встретиться с ним, он поможет!
Драко подошел к столу, бросив пергамент на поверхность и скептически посмотрел на Гермиону:
– И как ты собираешься с ним поговорить? Выцепишь из толпы, уведешь в другую комнату, а остальных попросишь любезно подождать?
– Думаю, Гарри Поттер не видит во мне сообщницу, но его коллега задает каверзные вопросы и крайне отвратительный тип, он не верит моим словам, что я ничего не знаю. Хотя я ведь и правда ни о чем не знала, – немного с укором она посмотрела на сына, но тот проигнорировал.
– Сегодня же покидаем Мэнор, – твердо сказал Драко.
Гермиона вскочила со своего места:
– Малфой, Гарри наш шанс… – начала Гермиона отстаивать свою позицию, но была прервана.
– Идем в библиотеку. Там все обсудим, – медленно, вкрадчиво сказал Драко, смотря прямо ей в глаза. Он не хотел при матери обсуждать подробности и планы, для ее же безопасности важно ни о чем не знать. Ну и в принципе, Грейнджер могла сейчас его вывести из себя, а при матери он не хотел выражаться.
Гермиона замолчала и вышла из комнаты, направляясь в библиотеку Мэнора. Благо, она уже знала примерное расположение основных помещений, где бывала.
– Драко, – позвала сына Нарцисса, вставая из-за стола, – чем я могу помочь? Нужно что-то придумать, снять с тебя эти абсурдные обвинения…
– Я справлюсь, мама, не переживай, – взяв ее за плечи, сказал Малфой. Ему не хотелось, чтобы мать переживала, и вмешивать ее в это опасное дело с законом, – не забивай себе голову. И лучше тебе наверно уехать во Францию, к подруге, иначе авроры тебя достанут.
И вышел из обеденной комнаты, думая про себя, что битва за правильность решений только начинается и она, похоже, будет не из легких.
***
– Объясни мне, Грейнджер, что за патологическая тяга лезть на рожон? – без вступлений задал вопрос Драко, входя в библиотеку.
Гермиона стояла у книжного шкафа во втором зале, просматривая корешки книг, но не вчитываясь, просто ждала Малфоя.
– Ты рассматриваешь ситуацию не с той стороны, что вижу я, – ответила девушка, – ты видишь опасность, а я – возможность.
– Ну что ж, расскажи мне свое видение, – Драко засунул руки в карманы и плечом уперся в арку между залами, он был в тех самых домашних штанах, что в первую их встречу и этот жест напомнил ей его тогда: наглого, самоуверенного и опасного.
– Все просто: на время их разговора нам необходимо спрятаться в месте, где нас не найдут, а по окончанию разговора миссис Малфой попросит, чтобы Гарри остался, якобы для того, чтобы задать личный вопрос, и когда они останутся одни, мы аппарируем в комнату, – объяснила Гермиона.
– Первое: с чего ты взяла, что Поттер останется, – начал Драко, – второе: с чего ты взяла, что второй аврор его оставит, третье: с чего ты взяла, что нас тут не найдет другая парочка ищеек?
– Нужно хорошо спрятаться, – уже чуть раздраженно ответила Гермиона, – не поверю, что в Малфой-Мэноре нет таких мест, можно использовать маскирующие чары…
– Ты всерьез думаешь, что авроры, задавшиеся целью найти беглых преступников, приедут без специальной подготовки против детских маскирующих чар?
Любой довод Гермионы разбивался в пыль контрдоводом Малфоя. И ее это начало раздражать. Мальчики с ней никогда так рьяно не спорили, хоть им часто и приходилось действовать по ситуации… Ну, конечно.
– Действовать по ситуации, – ответила Гермиона, – основной план есть: необходимо заставить Гарри остаться одному с миссис Малфой.
– Империусом будет очень надежно, – фыркнул Драко, и пройдя мимо нее, упал на диван. Он осознавал, что помощь в лице Поттера неплохая идея, верил, что тот будет на стороне Грейнджер. Но идея выцепить его из толпы авроров казалось ему сумасшедшей. Типичная гриффиндорская тактика: броситься в гущу событий, а там будь что будет. Где, твою мать, стратегия? – Я против.
Гермиона раздраженно закусила нижнюю губу и сложила руки на груди.
– И что ты предлагаешь?
– Свалить сегодня отсюда, и потом только выцепить Поттера.
– Как? Где?
– Заявиться к нему домой. Ты же знаешь, где он живет.
– Да, он живет на площади Гриммо, туда не попасть, если не знать пароль, а он меняется каждый месяц!
Молчание.
Дело усложнялось.
Гермиона стояла у полок с книгами со скрещенными руками и нервно стучала пальцами по своему плечу. Драко вальяжно лежал на темно-зеленом кожаном диване, но во взгляде читалось дикое напряжение.
– Пиздец, – Драко завел руки за голову и откинулся назад, смотря в потолок, признавая, что без Поттера – проводника в министерство – у них нет шансов. В дом к нему не пробраться, на улице им появляться нельзя, работа – само Министерство… – Ладно, Грейнджер.
– Правда? – удивленно вскинула брови Гермиона.
– Нет, пошутил, собирай вещи, – съехидничал Драко.
Девушка демонстративно закатила глаза, но сама облегченно вздохнула и улыбнулась. По правде сказать, она думала, что будет все намного сложнее.
***
Драко налил в стакан огневиски и сел на темно-зеленый кожаный диван, положив ноги на журнальный столик. Он только что переговорил с матерью по поводу их плана на завтрашнюю встречу. Нарцисса полностью поддержала сына, сказав, что сделает все, как он сказал. Ему было не по себе, что впутывает мать в это сомнительное дело. Он себе не простит, если что-то пойдет не так. Конечно, Нарцисса тоже волновалась, ведь в случае неудачи Драко могут схватить, и ее также отвести под трибунал за укрытие и пособничество беглым преступникам. И даже право не свидетельствовать против родного сына не спасет ни его, ни ее, факт оставался фактом: она укрыла преступников. Но как мать она была решительно настроена.
Гермиона сидела на противоположном диване и читала книгу. После их разговора дальнейший план действий они не обсуждали. Имея уже хоть какую-то тактику, девушка смогла немного расслабиться, поэтому отвлеклась на личную тему, беспокоящую ее: то самое письмо. Ее не оставлял в покое вопрос, когда она успела написать записку, если ее, уже написанную, передала в прошлое. Она обложилась кучей книг по хрономагии и просматривала одну за другой.
Информации было много, и она даже вычитала в «Невероятных случаях путешествий во времени», что путешествия случались и вполне возможно, но такие ситуации происходили с вероятностью раз в сто-двести лет. Да и не совсем ей это подходило: никуда она сама не перемещалась, только записка, теперь неизвестно откуда появившаяся.
Малфой откинул голову на изголовье дивана и из-под опущенных ресниц наблюдал за Грейнджер, болтая лед в стакане огневиски. Бросив беглый взгляд на стопку книг, он увидел название одной из них и удивленно приподнял бровь:
– Силишься понять, что увидела в том зеркальном помещении?
– Можно сказать и так, – не поднимая головы, ответила Гермиона, – есть одна деталь, которая не дает мне покоя.
– Всего одна?
Гермиона подняла на парня взгляд и увидела, что он ухмыляется, будучи в неплохом настроении:
– Вообще нет, не одна. Но одна смущает больше всего, – ответила Гермиона.
– Какая?
Девушка закусила губу. Она не собиралась посвящать Малфоя в личные переживания, но буквально вчера он поделился с ней тем, что так хотел оставить при себе: наличие кубка у него самого и настойчивое желание оставить его. Он был с ней откровенен, а такие моменты Гермиона ценила, также как в том лесу, он доверился ей и, можно сказать, позволил спасти их ценой собственного оголения внутренних постыдных страхов. И Гермиона решилась:
– В тот вечер, когда ты принес мне папку с делом Хансена со мной кое-что произошло, – сказала Гермиона, – я получила записку. От себя самой. Из будущего.
– Да ладно? – приподнял бровь Драко, – может ты забыла, когда ее написала? Такой же провал в памяти, как после того вечера.
– Исключено, записка содержала фразу, которую я ни за что бы себе не написала, – Гермиона сделала паузу, – только если бы видела будущее. В тот вечер… Я была так накручена этой запиской и собственными сомнениями, что мы поругались с Роном, а Рон… Он собирался сделать мне предложение.
– Как жаль, магическое сообщество потеряло в вашем лице ценную ячейку общества. Ну а как это связано с зеркальной комнатой?
Гермиона недовольно зыркнула на него.
– Когда мы были в той комнате, я видела себя в кабинете, в тот момент, когда появилась записка, я все ждала момента, когда она появится, увидеть кто подбросил или откуда она материализовалась, но она почему-то все не появлялась… Пока я сама не достала листок и не приложила к зеркалу.
Тут Драко удивленно открыл глаза:
– Ты что сделала?
– Я приложила к зеркалу записку, и она просочилась сквозь стекло, – вкрадчиво повторила она.
– Грейнджер, – ошарашено произнес Драко, – ты вообще понимаешь, что наделала?
Гермиона нахмурилась:
– Что ты имеешь в виду?
– Ты перечитала столько книг и не в курсе, что прошлое менять нельзя? Элементарный «эффект бабочки» – ты буквально меняешь мелочь, и меняется все твое будущее глобально, – Драко сел ровнее на диване и подался ближе к Грейнджер, – этой запиской ты полностью изменила историю своего будущего.
– Но я так и не поняла, когда я успела ее написать!
Драко хмыкнул, выпивая залпом остатки огневиски:
– Уже и не узнаешь. Ты эту записку написала в другом будущем, которое уже никогда не случится.
Гермиона изумленно приложила руки ко рту, осознавая, что Малфой, вероятно, прав, и что же она наделала. Во всех книгах, что она читала, в основном рассказывались случаи и способы перемещения во времени, путешествия, везде говорилось, что нельзя попадаться на глаза себе из прошлого и так далее. Но об этом – ни слова…
– А что было в записке? – склонив голову набок спросил Малфой, наливая еще огневиски в стакан.
Девушка молчала. Осознание произошедшего как обухом по голове ошарашило ее.
– Грейнджер? – позвал ее Драко, видя, в каком состоянии она находилась. Похоже ее сильно взволновала эта ситуация. Он взял чистый стакан и налив в него огневиски протянул ей, – на, выпей. На тебе лица нет.
Она молча взяла у него из рук стакан и сделала большой глоток, сильно поморщившись.
– В любом случае, Грейнджер, если ты отправила себе эту записку из будущего, значит это должно было быть действительно важно, – попытался сгладить эффект от своих слов Драко и совсем не понял, какого хрена он пытался ее успокоить. Его уже начинала раздражать двойственность ощущений по отношению к ней. Ему не должно быть никакого дела до ее чувств, он сказал, как есть, а как воспринимать правду – ее дело.
– Я, возможно, сломала себе жизнь, – фатально произнесла Гермиона. Она чувствовала себя опустошенной. А что, если бы они тогда не поругались и Гермиона отправилась с Роном в гости к Поттерам? Может на следующий день она бы не оказалась в Мэноре, не произошло бы близости между ней и Малфоем, и она бы не выпила на встрече с Виктором и Каркаровым? Но как это вообще связано…? «Эффект бабочки» … Связано все. Мысли роились в голове Гермионы сумбурным клубком спутанных нитей.
Драко раздраженно закатил глаза на ее реплику, откидываясь обратно на диван:
– Грейнджер, уже не важно, что произошло или могло бы произойти. Сейчас у тебя проблемы покрепче несостоявшегося женишка.
Гермиона взглянула на Драко. Такой… вальяжно расслабленный, полулежит на диване, прядь волос упала на лоб, и он периодически проводит пятерней, возвращая ее на место. Он все делал с ленивой грацией кошки, при этом излучая скрытую, неосязаемую силу, которую не видишь, но всегда чувствуешь, находясь рядом с ним.
– Я и не стремилась замуж, Малфой, – тихо сказала Гермиона, делая глоток огневиски, – а расстроена лишь тем, что возможно потеряла единственную семью, которая у меня есть.
– Ну ты в этом спец: собственными руками лишать себя семьи.
Снова. Жестокая фраза, жалящая сердце. У Гермионы даже дух захватило от его слов. Как он умудряется одной лишь репликой ввести ее в состояние боли и транса, без Круциатуса или физического насилия, но главное, зачем он постоянно это делает? Получает удовольствие?
Гермиона сначала вся внутри поникла, но потом обида начала трансформироваться в злость. На него, такого резкого, саркастичного, эгоистичного – вот он адекватный, пытается даже как-то утешить и в следующую же минуту говорит такие жестокие слова.
– Как был козлом в школе, Малфой, так им и остался, – резко бросила Гермиона, залпом допивая огневиски. Этот глоток уже не был таким обжигающим, она быстро пьянела от крепкого алкоголя, поэтому всегда предпочитала сливочное пиво либо вино, но сейчас была рада, что успела почувствовать изменение сознания. Именно это придало ей сил не закрыться в себе, поедая изнутри переживаниями, а разозлиться на него. Она сбросила с колен книгу и резко встала, направляясь к выходу из библиотеки.
Драко безучастным взглядом проводил ее до двери, пока она не вышла. Он сделал это специально. Сказал такую жестокую фразу по поводу семьи, зная, как она остро реагирует на это.
Он был зол.
Он был зол на себя. Еще вчера, поймав себя на мысли, что ему становится небезразлично ее состояние, ее настроение, он понял, что это доставляет дискомфорт, меняет его поведение.
А Малфой не любил, когда что-то не под контролем, особенно если это его эмоции и чувства.
***
– Мы упустили одну важную деталь, Грейнджер.
На пороге ее комнаты появился Малфой, прислонившись к косяку двери.
Гермиона оторвала взгляд от книги и посмотрела на Драко. Был уже поздний вечер, она не вышла к ужину, и домовой эльф предложил ей в комнату принести ужин. Она сначала рьяно отнекивалась, не желая напрягать, но потом согласилась. Девушка сидела на диване, укрыв колени пледом и читала книгу по истории – просто, чтобы отвлечься.
Она молча, демонстративно приподняла бровь, поймав себя на мысли, что, похоже, переняла этот жест у него.
– До встречи с легендарным Поттером еще куча времени, а на повестке несколько нерешенных вопросов, один из которых – твой провал в памяти того вечера, – сказал Драко, зайдя в комнату и развалившись на ее кровати, держа в руках стакан огневиски. Гермиона всмотрелась в его глаза: необычный, прищуренный, шальной взгляд, ленивая ухмылка на лице… Он пил весь день?!
Оставшись в одиночестве в библиотеке, все его мысли заняла Грейнджер. И чем больше он о ней думал, тем больше накалялся в попытке дать описание испытываемых эмоций в отношении нее.
Он давно отказался от предвзятости суждений о чистоте крови, но ведь это была Грейнджер… Та самая бесявая заучка Грейнджер, что так настырно бесила своим неуемным знанием, вечно поднятой рукой вверх на парах и высокомерно задранным носом, будто это она была из аристократического рода… Но дело даже не в происхождении, а в поведении.
Она и сейчас раздражала постоянным стремлением спорить, но в то же время ему нравилось, что она способна достойно ему ответить. Ему нравилось, как она смущается под его двусмысленным взглядом или намеками, но не нравилась ее вспыльчивость, хотя… Этот темперамент в сексе проявился более чем уместно. Его мысли плавно перетекли в русло плотских утех. Он был почти уверен, что опыта в сексе у нее как кот наплакал, понимая с кем она спала, он ничуть не удивился. Он знавал прожженных девушек, они не краснеют от голого торса. Что уж там, они облизываются от вида голого члена, эта же… Было даже интересно.
Драко действительно не мало выпил и охмелевший, пришел к ней.
Он не собирался.
Но вдруг вспомнил, что они планировали восстановить ей память о том вечере…
Но на самом деле, ему просто необходимо было залезть к ней в голову.
Ее стало слишком много у него в голове.
Он хотел знать, видела ли она то же самое, что и он в зеркальной комнате.
– Малфой, сколько ты выпил? – скривилась Гермиона.
– Недостаточно, чтобы забыться, – Малфой сделал глоток огневиски, – ну что, приступим?
– О чем ты? – изумленно широко открыв глаза воскликнула Гермиона и, откладывая книгу, встала с дивана.
– О восстановлении памяти, – как будто не заметив ее волнения, сказал Драко и взял в руки палочку, наводя на нее.
– Ты в своем уме, Малфой?! – чуть ли не срываясь на писк закричала Гермиона. Она не на шутку испугалась, что он вломится к ней в разум, – ты пьян, никаких игр с моей памятью! – она схватила свою палочку и наставила на него.
– Грейнджер, – лениво протянул Драко, – ты сомневаешься в моих способностях? Не отрицаю, может быть немного больно… Но в первый раз всегда так, тебе ли не знать. Потом еще благодарить будешь, – нагло ухмыляясь произнес Малфой.
– Даже не думай, – угрожающе произнесла Гермиона, но в глазах ее читался страх. Сейчас он был более опасным и непредсказуемым, чем обычно.
Драко повертел свою палочку в руках, посмотрел на древко… И положил на кровать. Он поднял на нее глаза и взглянул исподлобья, перестав смеяться. Медленно, никуда не торопясь, полностью спокойный, он поднялся с постели, поставил стакан с огневиски на тумбу и, засунув руки в карманы, двинулся в сторону Гермионы.
– Не подходи ко мне, Малфой! – она сама не поняла, почему так сильно испугалась того, что он залезет к ней в голову. Она была не готова? Переживала, что может травмировать? Он уже успешно проделывал это с ней там, в другом пространстве и доказал, что его навыки в легилименции на высшем уровне. Но он же пьян? Это может быть опасно. Но в этом ли опасность?..
– Чего ты боишься, Грейнджер?
Гермиона смотрела, как он подходит к ней и не могла отвести глаз, снова. Будто загипнотизированная, она видела, как древко упирается ему в грудь, и он медленно, будто специально, чтобы ее не спугнуть, вытаскивает руку из кармана и обхватывает палочку. Затем также медленно отводит ее от себя в сторону, и резко вырвав, отбрасывает назад.
Гермиона даже не поняла, как очутилась в его объятиях. В доли секунды Драко схватил ее за руку, в которой была палочка и, резко дернув, прижал к себе. Но не поцеловал. Она с широко открытыми глазами, все еще не оправившись от испуга, смотрела в его серые, прищуренные глаза в ожидании, что будет дальше. Все ее существо охватил тремор, будто температура тела поднялась до фатальной отметки и ее лихорадило в предсмертном бреду.
Драко медленно развернул ее и, также держа за талию, подвел к кровати и мягко уложил Гермиону поперек и лег сверху, придавив своим телом.
– Грейнджер, Грейнджер… – будто обращаясь даже не к ней, а к своим мыслям, лениво протянул Драко.
Он не отводил от нее взгляда, демонстративно осматривая ее лицо: от глаз, пылавших щек до полуоткрытых, ожидающих губ. Малфой медленно стал приближаться к ее рту, наслаждаясь ее реакцией, давая возможность обдумать происходящее, позволяя ей разрешить случиться тому, к чему все шло. Гермиона почувствовала нехватку воздуха, будто она вовсе не дышала все это время и глубоко вздохнув, закрыла глаза.
– Легилименс, – прозвучал голос Драко и Гермиона тут же окунулась в свои недавние воспоминания…
========== Глава 9. Бродяге нужно вернуться домой ==========
Драко окинул взглядом безграничное темное пространство с круглыми, разного цвета и размера сферами, в каждой из которых – ее воспоминание. Этот способ просмотра воспоминаний – высшая степень легилименции. Только опытный волшебник мог выбирать, какое воспоминание ему необходимо посмотреть. Начинающий попадал сразу в какое-то одно, как правило, самое сильное, что отложило отпечаток на просматриваемом, или в то, которое показывал ему другой волшебник, если оказывался сильнее.
В этом пространстве он не ощущал себя как Малфой, он был бестелесным наблюдающим разумом, вторгшимся в другой разум.
Сферы были совершенно разного размера и цвета в зависимости от того, какое впечатление оставило произошедшее событие. Красный – сильнейшие эмоции низшего качества: гнев, злость, вожделение, похоть; желтый – зависть, месть, ложь; зеленый – цвет умиротворения, блаженство, радость; смятение, волнение, стресс, апатия – от голубого до синего, холодного; духовная привязанность, благодарность, любовь – светло-розового, переходящий в белый цвет.
Драко нужны были недавние воспоминания. Учитывая невероятность произошедшего в зеркальной комнате, Малфой логично заключил, что воспоминание будет находиться в сфере относительно крупного размера и должно быть рядом с точкой появления.
Взглядом он выцепил одну из сфер голубого свечения, издалека погрузившись в нее: Гермиона стояла на коленках, упираясь в пол зеленого пушистого ковра – ее прибытие в Мэнор после того пространства.
Не то.
Нужно раньше.
Он двинулся дальше и увидел крупную сферу, переливающуюся от ярко-красного до синего – почти все цвета в спектре. Даже если бы Драко не искал что-то определенное, это воспоминание настолько выделялось из общей массы сфер, что он все равно бы туда заглянул. И оказался прав: зеркальная комната.
Гермиона стояла по левую сторону пещеры, смотря в осколок широко открытыми глазами. Драко заглянул туда: Грейнджер и рыжий ссорятся. Он перевел взгляд на нее: она недоуменно сводит брови на переносице – ее удивляет в целом, что она видит будущее, но суть происходящего не поражает.
Девушка переходит дальше… И вот оно.
Да, она видела.
Они, обнаженные, в его постели в Мэноре. Она стонет, откидывая голову назад, закусывает нижнюю губу, чтобы не кричать громко, но срывается от резкого толчка и видно, как ее накрывает волна…
Драко перевел взгляд на Гермиону. Она в шоке. Также, как был он.
Малфой видит то, что видела она, и чувствует, какие эмоции ее одолевали: смятение, шок, неверие, отрицание…
Она смотрит дальше: снова с рыжим. Снова ругаются, только в присутствии детей. Разочарование.
И снова они Малфой и Гермиона… Смятение, отрицание, неприятие.
…А вот и записка, о которой говорила Грейнджер, она разворачивает ее в кабинете, затем засовывает в карман джинсов.
Драко вынырнул из сферы. В этом состоянии он не мог чувствовать и осознавать собственные мысли об увиденном, всё придет после. Сейчас только образы и информация о ее ощущениях.
Он огляделся и чуть дальше увидел большую, сильно выделяющуюся сферу ярко-красного, пылающего цвета. Такого цвета сфер не было больше нигде. Он потянулся к ней и окунулся в события, произошедшие в Мэноре, когда он опоил ее модифицированной амортенцией… Страсть, похоть, вожделение…
– Хочешь…? Проси.
– П… пожалуйста…
Он чувствует ее желание.
Рядом с этой сферой находилась сфера поменьше, тоже красного, но менее насыщенного цвета. Драко окунулся в нее и увидел… Грейнджер, в гостевой комнате в Мэноре, лежит на диване, правая рука под пледом, голова откинута на подлокотник, она, закрыв глаза, беззвучно стонет… Возбуждение.
Малфой задержался здесь, наблюдая за ее лицом, завороженный…
Затем покинул воспоминание, чтобы узнать какие ощущения она испытывает в ситуациях, где присутствовал он и, сосредоточившись, Драко притянул к себе все сферы, где должен был фигурировать.
Множество сфер с разными оттенками цветов от ярко-красного до… Светло-розового?.. приблизились к нему.
Драко обратил внимание на небольшую сферу бледно-розового цвета: они идут по поляне после леса: Грейнджер пялится на его голый торс, не отрываясь. Задумчивая, молчаливая, испытывает чувство благодарности… И сочувствует его боли.
Поцелуй в лесу… Завороженная. Волнение. Трепет. Ожидание…
Достаточно увидев о себе, он переключил свое внимание на поиск еще одной сферы.
Ему нужен был черный цвет.
Драко огляделся теперь уже целенаправленно в поисках необычного, черного круга. Он должен быть дальше, до леса, до Хансена, но после Мэнора…
И вдруг он видит маленькую, не выделяющуюся желтую сферу с вкраплениями черного, будто в шаре плавает червь, отравляя содержимое. Драко приблизился к сфере и еще не проникая, поверхностно увидел Крама и Каркарова. Он нырнул в это воспоминание: трое сидят за столом в том самом пабе, где были Драко и Блейз, Гермиона улыбается…
– О, я достаточно немало знаю о разного рода артефактах, может я могу помочь?
– Может и можешь. Что-нибудь знаешь об артефакте в форме…
Драко резко выбросило из разума Гермионы, а левую щеку обожгло так, что его даже повело вправо. Парень не сразу пришел в себя, чувствуя, как она под ним лягалась ногами, упиралась в грудь кулаками, пытаясь сбросить с себя.
– Чертов подонок! – взвизгнула Гермиона.
Когда на нее нахлынула череда воспоминаний, девушка не сразу осознала, что вспоминает не сама, но спустя мгновение дошло происходящее.
Гермиона не могла вытолкнуть его из собственного разума, просто потому что не владела окклюменцией. Ее захватили воспоминания, сменяющие друг друга в хаотичном порядке, как будто он сам выбирал, что ему нужно. И практически во всех присутствовал Малфой.
Лишь приложив титанические усилия разума спустя время ей удалось его выгнать. Но слишком поздно.
Она почувствовала себя голой. Униженной. Обманутой.
Малфой увидел всё, что было для нее самым сокровенным, постыдным, в чем сама себе не могла признаться: волнующее будущее, ее мысли о нем, как много и какое место он занимал в ее фантазиях, ее воспоминания об их близости…
Он ведь теперь знал всё, что она чувствовала и всё, что думала.
Вопреки тому, что говорила.
Малфой перекатился на спину, держа в руке палочку. Он давно отметил, как Грейнджер замирала от близости и решил этим воспользоваться. Драко идеально сыграл партию в недопоцелуй, но вовсе не потому, что он не хотел её поцеловать.
Какого-то хрена он хотел больше.
Осознание этого причиняло почти боль, он не мог принять, что за двое суток общения она стала влиять на него. Делала ли она это специально? Как оказалось, нет.
Теперь на Драко обрушились собственные мысли и чувства по поводу увиденного. Но проанализировать ему возможности не предоставилось.
Гермиона резко подскочила с кровати, схватила свою палочку и направила на него. Сейчас она была зла как никогда. Он обманул её, снова, воспользовавшись слабостью, ее реакцией на него, увидел всё.
Даже оскорбление «грязнокровка» по сравнению с этим откликались легким уколом, хотя в свое время она близко принимала это к сердцу. Сейчас она была на грани всерьез запустить в него заклинание, только дай повод.
– Блять, Грейнджер, – протянул Драко, рукой шатая челюсть, будто проверяя на перелом. Левая сторона побаливала, но нельзя сказать, что особо ощутимо. Скорее всего, действие алкоголя немного притупляло боль, да и голова была сейчас полна своих мыслей об увиденном.
Лицо Гермионы выражало высшую степень боли, и смотря на него, она не понимала, как можно быть таким эгоистичным и бесчеловечным.
– Ты просто мерзавец, Малфой, – ее голос срывался, сдерживаемые слезы жгли глазницы, она пыталась вызвать в себе еще большую злость, но верх брала жгучая обида и… Разочарование.
– А ты чего ожидала? – спросил Драко, недовольно скривив верхнюю губу. Он чувствовал ощущение разочарования от нее и это приводило его в смятение, – Доблестного героя во мне увидела? – он взял палочку и двинулся в ее сторону, – мне не нужно «быть достаточно с кем-то знакомым», чтобы увидеть то, что я хочу.
– Не подходи ко мне, сволочь, иначе я за себя точно не ручаюсь!
Драко будто не слышал. Алкоголь усиливал негативные эмоции, но несмотря на опьянение он видел, в каком она состоянии. Была на грани срыва. Разочарование, отражавшееся в ее глазах, какого-то черта причинило ему боль. Там, в груди. Такое странное чувство… Почти как неверие, неприятие, что она действительно могла в нем разочароваться. Ведь для этого нужно как минимум испытывать хорошие чувства к человеку. Даже после произошедшего в библиотеке в Мэноре она думала о нем лучше, чем он есть на самом деле. Это осознание поразило его.
– Остолбеней!
– Протего! – в миг он оказался рядом, схватив ее за руку, в которой она держала палочку и завел за спину, разворачивая к себе спиной, – ты действительно думаешь, твои навыки магической дуэли, отточенные на бюрократических бумажках, лучше моих, натренированных «в полях»? – почти зло прошипел Драко ей на ухо. Он реально был зол, но не только на ее удар – отчасти, понимал, за что получил – а на себя. За все увиденное, за все испытанное по этому поводу.
Гермиона рьяно вырывалась, лягалась ногами, крутилась всем телом, но хватка Драко была мертвой:
– Какого черта тебе еще от меня надо, Малфой?! – голос сорвался на крик, а щеки обожгло неконтролируемыми слезами. Бессилие еще больше угнетало. Его руки, сцепившиеся вокруг тела стальной хваткой причиняли боль, а терпкое от алкоголя дыхание обжигало.
