Текст книги "Иллюзорный артефакт (СИ)"

Автор книги: Silpha

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 24 страниц)

– Никуда она не пойдет, – твердым, ледяным тоном произнес Драко, поднимаясь с дивана. Его ярость была холодной, как ледник Антарктики, не планирующий таять, готовый раздавить своей тяжестью замерзшей воды, а Рона – горячей и безрассудной, как адское пламя, готовая сжечь все вокруг.

– Не тебе решать, ублюдок! Гермиона, отойди от него! – Рон резко подошел к девушке, преодолев расстояние между ними в два шага и схватил ее за руку, дергая на себя, но тут из-за спины Гермионы вылетел кулак, впечатавшийся в левую скулу Рона так, что его пошатнуло и он отпустил девушку, еле устояв на ногах. Рон схватился за левую щеку, снова наставляя на Малфоя палочку, который передвинул Гермиону за себя.

– А ну прекратите вы! – выкрикнула Гермиона, срываясь на писк, – посмотрите на себя, что вы тут устроили?! – она оттолкнула Драко и снова вышла между ними, не позволяя Рону броситься в драку либо наколдовать заклятие на Малфоя.

– Вот и я не понимаю, что, твою мать, происходит? – встрял Гарри. Он не одобрял вспыльчивость Рона, но мог его понять. Но он не понимал поступка Гермионы, которая сейчас всем видом защищала Малфоя от нападения, – Малфой, она под Империусом?!

– Что?! – в один голос воскликнули Драко и Гермиона, только с разной интонацией. Гермиона – возмущенно и не веря, что Гарри мог такое предположить, а Драко – вздернув уголок верхней губы и задирая бровь, будто Поттер сморозил нереальную чушь.

Тут наступил ступор у Гарри. Он посмотрел на Рона, тяжело дышащего, еле сдерживающего свой горячий нрав, стоящего все еще с поднятой палочкой, и нахмурился.

– А-а, я понял, – лениво протянул Драко, криво ухмыляясь, складывая руки на груди, – ты до такой степени не веришь, что Грейнджер могла сама меня целовать, что думал, она под Империусом? – с каждым словом интонация Драко плавно перетекала из нейтральной в… самодовольную, – Грейнджер, – она обернулась к нему, одарив злостным взглядом, – развей сомнения друзей.

Она развернулась к Гарри и Рону и увидела, что они действительно ждут от нее объяснений: хмурые, недовольные, осуждающие, злые…

И вдруг ей стало так противно от всей сложившейся ситуации. Она переводила взгляд с Гарри на Рона, выражая всем своим видом злость и возмущение. Почему она должна была оправдываться перед ними за то, что происходило в ее личной жизни? Они с Роном расстались и не помирились. Объясняла, не до этого сейчас. И будет ли до этого вообще – неизвестно. То, что произошло между ней и Малфоем – никак их не должно было касаться. Почему же она испытала такой стыд, когда поняла, что Гарри и Рон увидели их, целующимися?

Синдром отличницы… Во всем правильная, хорошая Гермиона Грейнджер. Она сама долго не могла принять в себе тягу к Драко, тому самому несносному слизеринцу, что доставал их семь лет, бывшему Пожирателю Смерти и просто очень противоречивому человеку с тяжелым характером… Но, когда наконец приняла это, жизнь будто подкинула ей новый ребус под названием «А как ты объяснишь это не себе, а им?».

Но Гермиона больше не хотела никому ничего объяснять и доказывать. Слишком устала быть во всем правильной и хорошей. И в конце концов, разве не они же ее и научили правила нарушать?.. Если ей хорошо с Малфоем, она не нуждалась в их одобрении. Гермиона выпрямилась и вздернула носик, возвращая себе уверенность. Она не собиралась ссориться с друзьями, не из-за Малфоя, и не из-за чего-либо еще. И Гермиона понимала: они здесь, потому что волнуются за нее, но она уже взрослая девочка, и в состоянии сама решить, где и с кем ей быть.

– Гарри, Рон, – примирительно начала она, – я ни под каким Империусом не нахожусь, не несите чепуху, – немного раздраженно, тяжелый вздох, чтобы привести состояние в норму, – я вам сказала, со мной все в порядке. Мы с Малфоем расследуем…

– Он целовал тебя только что! – воскликнул Рон, не сдержанно махнув руками в сторону Драко, не допуская мысли, что это было по ее воле, просто не мог поверить. Будто пропустил мимо ушей ее фразу, что она не под Империусом, а затем, как только до него дошло, он изменился в лице. Сведенные брови на переносице взлетели вверх в ярком проявлении удивления и осознания. – Ты… ты целовала его?

Гермиона поджала губы, снова тяжелый вздох, внутренний тремор в груди с трудом позволял держаться твердо, но она собиралась ответить, только Малфой ее опередил:

– И не только целовала, Уизли, – многозначительно произнес он. Ехидный, прищуренный взгляд жалил хуже роя пчел, оставляя пульсирующие болью невидимые следы.

Гермиона ощутила, как в комнате стало до одурения душно.

– Малфой… – она медленно повернулась к Драко, тихо, будто предостерегая его, не веря в то, что он озвучил это и собирался еще что-то сказать.

– А ты и дальше планировала играть в конспирацию и молчать о том, что мы на досуге преступно трахаемся? – он посмотрел на нее сверху вниз, красноречиво приподнимая бровь, будто выражая очевидные вещи. Он испытывал патологическое удовольствие от того, что произнес откровенную правду вслух: это резануло Уизли посильнее любого боевого заклинания. Он, конечно, отметил, что и Грейнджер опешила не меньше. Но, с другой стороны, он был сейчас тем, кто резко содрал конкретно прилипший пластырь с кожи: больно, но быстро, не растягивая болезненный процесс.

Гермиона сделала вдох и задержала дыхание, прикусив губу:

– Малфой! – отчаянно произнесла она, видя его самодовольную кривую ухмылку, и готовая ногтями расцарапать эту самовлюбленную гримасу. Зачем он всегда говорит такие… Откровенные вещи прямо в лоб?! Она обернулась к Рону и Гарри и испытала еще больший стыд, увидев их охреневшие лица.

– Остолбеней! – выкрикнул Рон, не сдержавшись. Сейчас он ненавидел Малфоя всей душой: он увел его девушку; он издевался над ним; он вел себя как надменный, слизеринский урод – в общем, был собой, воплощая все то, что Уизли так ненавидел все годы с первого курса обучения в Хогвартсе.

Драко был готов к нападению и легким движением отбил заклинание, не отвечая в обратку. Сейчас он был доволен своей позицией и произведенным эффектом на присутствующих, этого было более чем достаточно.

– Стоять! – заорал Гарри, вставая между Гермионой, Малфоем и Роном, поворачиваясь лицом к последнему, – Рон, ты мог попасть в Гермиону, она стоит в полуметре от Малфоя, – он попытался найти его глаза и привести друга в чувства.

Грейнджер стояла, пытаясь совладать с нахлынувшими противоречивыми эмоциями. Ей хотелось провалиться сквозь землю. Только она собралась силами все объяснить, отстоять свою позицию, как Малфой все бесповоротно испортил, как обычно. Она планировала аккуратно подвести к тому, что да, она сейчас с Малфоем ближе, чем они думали, но… Но не так.

– Зачем ты вообще его притащил, Поттер, он же неадекватен, – лениво растягивая слова произнес Малфой.

Гарри развернулся и бросил на Малфоя злой взгляд, затем посмотрел на Гермиону, которая при своей смуглой коже была бледнее аристократической белой Малфоя:

– Гермиона, что бы между вами ни произошло, мы опасаемся за твою безопасность. Я знаю, что ты была ранена, а этот подонок мне даже об этом не сообщил, когда приходил, – сказал Гарри. Он сам еще не переварил информацию о том, что между Гермионой и Малфоем были близкие отношения, но его беспокоила, в первую очередь, ее безопасность. Она была ему как сестра. А от Малфоя наоборот несло опасностью на километры по периметру.

– Откуда ты… – Гермиона сама себя перебила, понимая, что Гарри ведь аврор, и о их стычке в Мэноре естественно ему доложили, – Гарри, я в порядке. Уже в порядке. Он… позаботился обо мне, – она бросила быстрый, хмурый взгляд через плечо на Драко, не желая произносить ни его имя, ни фамилию вслух, потому что после нахлынувшего стыда перед друзьями она почувствовала дикую злость на Малфоя. Он, чертов засранец, стоял с широко расставленными ногами сложив руки на груди, выражая полную уверенность своей позиции.

– Он? – скривился Рон, – то есть теперь Малфой заботится о тебе, а мы значит нахер уже? Нашла нового друга и парня в одном лице, заменяющего старых двух?!

– Пасть завали, рыжий, – Драко и хотел вставить снова язвительную фразу, но он будто физически почувствовал боль Гермионы, которую она испытала от произошедшей перепалки. У рыжего явно не хватало мозгов думать, прежде чем что-то говорить. Драко осознавал, что выдал ту правду, что ей так хотелось скрыть или обернуть в более приемлемую обертку, но считал, что облегчил всем задачу и сократил время разбора полетов.

Глаза Рона сузились, рот скривился в болезненной гримасе. Он чувствовал себя преданным и униженным. Он шел сюда спасти свою девушку, думая, что наконец окажется героем в ее глазах, ведь он думал, ей нужны приключения, что были во время войны, что ей хочется видеть в нем отважного и сильного… А оказывается ее никто не крал. Она ушла сама.

Слова Рона отозвались в сердце Гермионы острым уколом, вызывающим оцепенение и ступор. Рон никогда не стеснялся в выражениях, не думая, как будут восприняты его слова, насколько сильно они могут задеть или сделать больно. Мысли не подчинялись. Слова не складывались. Она всегда старалась аккуратно говорить вещи, которые могли ранить ее друзей, но почему никто также не относился по отношению к ее чувствам? Она устала. И эта усталость наконец выразилась в желании послать всех, кто каким-либо образом был ею недоволен.

– Я сама в праве выбирать, как мне поступать, – твердый голос Гермионы задрожал, немного срываясь на октаву выше, – а с тобой, Рон, мы все выяснили в последний вечер на площади Гриммо. И если я сказала, что сейчас не время для выяснения отношений, сейчас лишь убеждаюсь в своем решении, – она выше задрала носик, показывая свою готовую рассыпаться на мелкие кусочки твердость, – между нами все кончено. – она украдкой бросила через плечо прищуренный, злой взгляд на Малфоя.

Затем снова повернулась к Рону и посмотрела прямо в глаза, осознавая, что это нужно было сделать давно, не доводя до такой ситуации. Она не хотела делать ему больно, но… Ему было плевать, что своими словами он делал больно ей. Рон опустил голову и посмотрел на нее исподлобья, как смотрел всегда, будучи на нее обиженным. Спустя мгновение он исчез, трансгрессировав.

Гермиона почувствовала, как сильно защипало глаза от подступающих слез, быстро заморгала, прогоняя ощущение, но голос ее от этого не сорвался:

– Гарри, прости, что не поставила в известность о вылазке в Мэнор, это произошло спонтанно…

– Ты же знаешь, я мог помочь, можно было избежать ранения.

– Я сама виновата в случившемся, – она сглотнула, – Уже есть зацепки и…

– С тобой можно поговорить наедине? – перебил ее Гарри, красноречиво смотря прямо на Малфоя.

Драко молчал. Наблюдая за сценой расставания Грейнджер и Уизли, он испытывал злорадное удовольствие от побитого выражения лица рыжего. Пусть она сейчас злилась – это пройдет. Он знал рычаги воздействия на нее. Малфой чувствовал, что Грейнджер уже вся его и этот уебок, маячивший там, где-то на горизонте прошлого, его раздражал. Драко удовлетворенно отметил, что Гермиона сама приняла это решение. По правде говоря, еще до момента, пока Грейнджер не стала для него что-то значить, он всегда считал, что она слишком хороша для Уизли.

– К-конечно, пойдем, – она проследовала к себе в спальню и Гарри, кинув недовольный взгляд на Малфоя, пошел за ней.

Как только за Гарри захлопнулась дверь, Гермиона бросилась ему в объятия и всхлипнула от нахлынувших эмоций, что так долго сдерживала. Гарри обнял ее, просто прижимая к себе, чувствуя ее боль и трагичность переживаемых чувств. Молчал, давая ей время выплакаться.

Спустя некоторое время, Гермиона отстранилась от него и присела на край кровати, Гарри присел рядом. У него были вопросы, на которые он хотел знать ответы. И конечно ему было отвратительно видеть расставание двух самых близких друзей, но он знал – оно назревало давно. Рон не придавал этому значения, думая, что все образумится, ведь так происходило всегда: ссора – мир, а вот Гермиона копила в себе это уже не первый день. Он хотел, чтобы оба его близких друга были счастливы, пусть даже не друг с другом, поэтому просто спросил:

– Гермиона, ты точно по своей воле здесь?

Он услышал короткий смешок вперемешку со всхлипами:

– О чем ты, Гарри, конечно, нет! – она подняла голову и взглянула на него, – я мечтаю уже наконец вернуться к своей жизни, много работать, не скрываться…

– Я имею в виду Малфоя. И то, что между вами происходит.

– Я… – она поджала губы, снова опустила голову, тяжелый вздох, мгновение на раздумья, – я не знаю, что именно между нами и как это назвать. За это время произошло столько всего, с чем я раньше не сталкивалась. Это сбивает с толку, и… – она замялась, – не могу говорить с тобой о Малфое. Просто он… – тяжелый вздох, – очень противоречивый. Он непредсказуемый, но… надежный, – она поджала губы, – я разберусь с этим, простой знай, я в безопасности, – добавила она твердо, посмотрев Гарри прямо в глаза.

Гарри обнял ее за плечи и притянул к себе:

– Это главное. Я боялся, что тебе грозит опасность рядом с Малфоем и не доверял ему еще больше после того, как он пришел один без тебя. Гермиона, ты знаешь, если я могу помочь – только скажи, – сказал Поттер. Вся его натура требовала не просто предложить помощь, он хотел реально помочь и то, что так мало было в его силах угнетало его. Ведь это Гермиона – его практически сестра, которую он очень любил и переживал как за себя.

– Вообще-то есть кое-что, – она последний раз всхлипнула, вытирая щеки тыльной стороной ладони, и отстранилась от него.

***

Драко проводил взглядом Поттера, скрывшегося за Грейнджер в ее спальне, и недовольно скривил губы. Ему совсем не нравилось, в каком она состоянии, он ощущал сильное желание прижать ее к себе и утешить, но она ушла с Поттером, с тем, кто якобы был ей ближе. Он усмехнулся. Кто только действительно ей сейчас ближе – оставался вопрос. Он потянулся за виски. Открыв бутылку и плеснув в стакан алкоголь, парень серьезно подумал, что надо быть внимательнее и он теряет сноровку, раз Поттер так легко наложил на него чары слежки. В принципе, вся эта ситуация сильно позабавила Драко и сейчас он отсалютовал стаканом сам себе, делая глоток победителя в необъявленной войне. И пусть она злится, ночью уже будет стонать под ним, забыв про бывшего на совсем.

Он вдруг вспомнил, что собирался проверить работу сущностей на сокрытие, но Поттер с Уизли так неожиданно объявились, что у него совсем вылетело из головы. Драко пошел к себе в комнату, взял атам и, вернулся обратно в гостиную. Полоснув лезвием по руке, позволил каплям крови падать на ворсистый ковер, закрыл глаза и сосредоточился, произнося длинное заклинание на латыни с измененной концовкой, которую подсмотрел у отца в памяти. Сконцентрировавшись на стакане с виски, по окончанию заклинания Драко почувствовал присутствие сущностей, легкий холодок прошелся по его спине, обдувая невидимым сквозняком. Спустя мгновение, он увидел, что стакан в руке стал мигать, как если бы связь с голограммой прерывалась: он то появлялся в руке, то исчезал. Нахмурившись, он представил, что его нет – и стакана в руке не стало. Затем представил, что он держит стакан в руке – и вот он снова появился. Ощущение стакана было, а вот видимости – нет. Неплохо.

Из своей ванной комнаты вышла Грейнджер в домашней оверсайз футболке и коротких шортах: глаза красноватые, щеки немного опухшие от выплаканных слез, хмурая, недовольная. Поттера не было.

– Ты как? – склонив голову на бок, произнес Драко, окидывая ее оценивающим взглядом. Ему нравилось, что она ходила при нем в домашней одежде. Создавалось ощущение уюта.

Она посмотрела на него исподлобья:

– Была бы лучше, если б ты не влез, – она встала в середине гостиной, не дойдя до диванов, скрестив руки на груди, явно намереваясь высказать ему, как он был не прав, и Малфой почувствовал ее настрой.

Он удивленно приподнял бровь:

– Я? Вообще-то твои дружки ворвались сюда и это твой бывший чуть не всадил в меня пару проклятий.

– Малфой, ты невыносим! – всплеснула руками Гермиона, – почему тебе всегда нужно встревать со своими язвительными репликами?! – ее прорвало, – я хотела сама все объяснить! Знаешь, что ты, что Рон – вы так похожи: ни капли не заботитесь о чувствах других, думая только о себе!

– Ты ведешь себя как ребенок, Грейнджер, – его тон посерьезнел, скрытое раздражение сквозило в голосе, а беззаботное выражение лица исчезло в миг. Ему не понравилось, что она поставила его в один ряд с Уизли. – Помнится, уговаривая меня вместе приступить к расследованию дела по артефакту ты постоянно твердила, что мы уже взрослые люди, а сама скрываешься как нашкодившая малолетка, – он поставил стакан с виски на журнальный столик и, отзеркалив ее позу, также скрестил руки на груди, – смелая гриффиндорка Грейнджер оказалась трусихой и не могла признаться в том, что трахаешься со мной. Скажи спасибо, что я еще не рассказал, как ты охренительно громко стонешь, когда я в тебе, – окончание своей реплики он произнес уже с большой долей яда.

Она задохнулась от возмущения:

– Ты неисправим, Малфой! Был подонком, им и останешься, и ничто тебя не исправит!

– Просто я знаю, чего хочу, – он красноречиво, медленно окинул ее взглядом с головы до ног, от которого Гермиону кинуло в жар, – Пора уже и тебе определиться.

Она тяжело задышала, сжала руки в кулаки, внутри все бурлило от возмущения, негодования, перевозбуждения, она хотела что-нибудь с ним сделать. Ударить, зарядить пощечину, укусить… Любое действие. И как ее угораздило проникнуться чувствами к этому… невыносимому, заносчивому, неисправимому снобу.

Он смотрел на нее надменно, выжидающе, прищурившись и задрав подбородок. Взгляд глаза в глаза, обстановка накалилась до такой температуры, что тут уже либо подкидывать дров, либо тушить пламя. Тяжесть воздуха в пространстве давила, заставляя часто и прерывисто дышать. Казалось, мгновение превратилось в вечность.

– Ненавижу тебя, – на выдохе прошипела она сквозь зубы и сделав шаг навстречу обвила шею руками, встала на носочки и припала к его губам, проникая языком в рот, настойчиво, как это делал всегда он, но мягко. Вдохнула родной и такой крышесносный запах Драко, заставляющий одновременно сердце трепетать и чувствовать умиротворение. Контраст, от которого подкашивались ноги и мутнел рассудок. Чертов Драко Малфой. Чертов подонок.

– Снова врешь, – между поцелуями почти злым шепотом произнес ей прямо в губы, сминая футболку, обхватывая за голую талию, прижимая ближе к себе. Она снова его дико взбесила и завела.

И Гермиона внутренне согласилась с ним. Она врала.

Вляпалась по самые уши.

Видимо, Гермиона Грейнджер совсем не любила легких путей, и в сердечных делах в том числе.

Их накрыла волна возбуждения от произошедшей перепалки, поцелуи были неистовыми, движения болезненными, объятия жаркими. Драко схватил ее за волосы и грубо оттянул назад, прикусив нежную кожу шеи так, что точно останутся синяки и он запретит ей их сводить магией. Будто наказывая, чтобы не врала больше ни ему, ни себе, никому. Языки сплелись в мокром поцелуе, смешиваясь с укусами. Гермиона оттянула его нижнюю губу и также сильно прикусила, наслаждаясь гортанным стоном, вырвавшимся изо рта Драко и утонувшем в их очередном поцелуе. Они злились друг на друга, они хотели друг друга – и степень этих эмоций была равнозначна.

Драко обхватил ее за талию, поддел шорты с трусиками и одним движением стянул с нее, чувствуя твердое напряжение в штанах, не желая церемониться, а просто взять и оттрахать ее, ту, что была самым мощным катализатором его эмоций и чувств. Он провел рукой по спине, вспоминая, что ее ранение еще не до конца зажило, но он больше не мог ждать. Драко развернул ее к себе спиной, подтолкнув к спинке дивана, и она уперлась в нее руками. Обхватив рукой за талию, он коленкой раздвинул ей ноги, давая понять, как ей нужно встать, и Гермиона послушно встала в позу. Он приспустил штаны, высвобождая член, провел рукой по промежности, нащупывая вход. Гермиона ощущала себя в агонии, позволяя творить с ее податливым телом все, что ему заблагорассудится, желая быстрее почувствовать его в себе.

Грубым, резким толчком он ворвался в ее лоно, набирая сразу скорость, держа за бедра. Ее прерывистые, громкие стоны отдавались громким эхом в гостиной, набирая громкость с каждой новой фрикцией. Драко сводил с ума ее голос, меняющийся во время секса. Она томно стонала, закусывала нижнюю губу, приглушенно всхлипывала, до боли в руках сжимая спинку дивана. Это было наваждение, накрывшее обоих с головой. Он вколачивался в ее тело как хозяин, единственный, имеющий на нее право. Замедлив темп, он обхватил ее за горло и потянул на себя, чтобы она выпрямилась. Схватил за талию, забрался под футболку и лиф, по-хозяйски сминая грудь. Припал к ее шее и провел языком по нежной коже, засасывая, оставляя больше следов. Развернув за подбородок ее лицо к себе, он обвел глазами ее томный взгляд, распухшие от грубых поцелуев и укусов губы, раскрасневшиеся щеки и прислонившись губами к ее уху, обжигая горячим дыханием, прошептал:

– Ты моя, – резкий толчок, неожиданный вскрик, – ты поняла? – медленные фрикции, в ожидании ответа.

Ему катастрофически, жизненно необходимо было чтобы Гермиона сама признала, что сейчас она его. Какого-то хрена чувство собственника по отношению к девушке проснулось в нем именно с ней, а стычка с Уизли лишь дала осознать, насколько важно для Драко это было. Гермиона прикусила губу, закрыв глаза, не желая ничего ему отвечать. То, что между ними происходило, было безумием, к чему оно приведет ей не хотелось думать, но сейчас она плавилась под ним как чертова карамель под солнцем.

– Драко… – тихий, прерывистый шепот на выдохе, снова резкий толчок, приносящий боль и наслаждение, ее громкий всхлип.

– Ты поняла? – твердо повторил он, находя взглядом ее глаза, полуприкрытые от измененного состояния сильнейшего возбуждения. Снова резкий толчок и снова ее стон. Движения, похожие на танец сплетенных тел.

– Да, – выдохнула Гермиона, и он резко ускорился, доводя до исступления ее и себя.

***

Драко лежал на кровати, закинув руку под голову, а Грейнджер спала у него на плече. За окном было пасмурно и темно, будто наступил вечер и это было приятно, как раз под его настроение.

Гермиону сильно вымотала перепалка с друзьями, а потом и сумашедший секс с Драко. Казалось, он вытрахал из нее остатки сил. Но сейчас его заботила даже не их безумная близость, а то, что он чувствовал. Так не должно было быть. Он осознал давно, что его сильно тянуло к ней, он испытывал вожделение, но чертова ревность, сносящая крышу – это ненормально. Твою мать, его с головой накрыло этими эмоциями и чувствами. Он гладил ее по волосам, смотрел на нее спящую, и в душе щемило необъяснимое чувство, заставляющее ею любоваться и кайфовать от того, что она просто спала рядом, на его плече, беззвучно посапывая. Его.

Симпатия, вожделение до одурения, наслаждение обычной близостью, ревность… Он раньше не испытывал столько всего и сразу с одной лишь девушкой. Что, блять, с ним происходило? Боялся даже подумать о том, что само напрашивалось. Не хотел этого даже допускать. Не мог.

Гребанная влюбленность.

Оставалось только надеяться, что помешательство на Грейнджер окажется временным явлением, ибо никакая помолвка в далеком детстве с Асторией Гринграсс не могла его остановить сейчас, чтобы не быть рядом с этой девушкой и не задыхаться от переполняющих все его существо чувств.

Он аккуратно отодвинулся от Гермионы и вытащил из-под нее руку. Тихо выйдя из ее комнаты, он направился в свою, накидывая спортивные штаны и футболку. Темные тучи сгустились сильнее, предрекая сильный дождь с грозой, но это было не важно, потому что Драко планировал сегодня вернуться в свой дом и больше его не покидать, как беглый преступник.

Он понимал, что для того, что он задумал, необходимо будет много энергии, и был готов. Засунув атам за пояс и взяв палочку в правую руку, он трансгрессировал в Мэнор в подземелья. Оказавшись в полном мраке среди темных, каменных стен, от которых веяло влажным холодом, он мгновенно почувствовал чары слежки, которые его засекли, и наложил запрет на аппарацию в районе территории замка.

Драко глубоко полоснул левую ладонь, позволяя большому количеству крови стекать ручьем на каменный пол. Он начал сосредоточенно читать длинное заклинание на латыни, нутром ощущая, как температура в подземельях стала еще ниже, а холод забирался прямо под кожу, пробирая до костей. Ощущение легкого сквозняка оповестил о том, что сущности тут и готовы выполнять поручения.

Он продолжал читать заклинание, одновременно визуализируя совершенно пустой замок, как если бы его здесь и не было, зафиксировав в голове картинку разгромленной библиотеки – такой, какой он помнил ее в последний раз – Драко продолжал кормить сущностей своей энергией, в голове представляя образ одной комнаты за другой, фиксируя голограмму, которая не будет изменяться ни при каких обстоятельствах, накладывая на себя и Грейнджер эффект прозрачности.

Драко не знал, сколько времени он простоял, колдуя заклинание скрытности на огромную площадь всего замка, но чувствовал, что не мало, готовый рухнуть от бессилия прямо там. Упершись рукой в каменную стену, он прижался лбом к холодной поверхности, призывая остатки сил, чтобы прийти в себя. На трансгрессию энергии уже не хватило, поэтому он зажег люмос и с трудом сориентировавшись в какой стороне подземелий находился, пошел на выход.

Он чувствовал, что все должно было получиться, но опасения все равно оставались.

– Тинки, – тихо позвал Драко домовиху, молясь, чтобы она услышала его, потому что он сам себя практически не слышал.

– Хозяин? – Тинки появилась рядом с ним и тот облегченно вздохнул.

– Привет, Тинки, – тихо сказал Драко, – перенеси меня в спальню, мне нужно… Прилечь, – в глазах темнело, секундные провалы в сознании появлялись все чаще, и когда он почувствовал, как маленькая ручка домовихи дотронулась до его руки, он уже падал в пропасть бессознательного.

Комментарий к Глава 15. Снова врешь

Ухх, с этой главой было сложно)) Наверняка сильно вас не удивила, и клише в подозрениях Империуса и попытке забрать Гермиону не обошла, но надеюсь заставила вас почувствовать ;)

Все также благодарю за отзывы и исправления в ПБ :)

========== Глава 16. Гёвдальский лес ==========

Яркая вспышка молнии, сопровождавшаяся громким раскатом грома, осветила темную комнату и Гермиона резко открыла глаза. Была глубокая ночь, беззвездное, укутанное тучами небо, не давало даже намека на свет луны, поэтому в комнате царил полнейший мрак. Почувствовав, что замерзла, она плотнее укуталась в одеяло и рукой попыталась нащупать Драко рядом, но соседняя половина кровати была пуста, а остывшие простыни свидетельствовали о том, что пустует она уже давно. Девушка нахмурилась. Следующая вспышка молнии подтвердила, что Гермиона находилась одна. Она села на кровати и, обернувшись в одеяло, вышла в гостиную. Там тоже было темно, тихо и пусто. Проверив комнату Драко, в которой также постель была не тронута, Гермиону охватил страх. Куда он снова ушел? К страху присоединилось чувство раздражения и злости. Чертов Малфой всегда оставался Малфоем. Тяжело вздохнув, она вернулась к себе в спальню, решив не трепать себе нервы и выспаться, тем более громко бьющие по карнизу капли дождя действовали на нее умиротворяюще.

Уснув достаточно быстро, долго она не проспала, охваченная волнением, что его до сих пор нет. С первыми лучами солнца она поднялась, привела себя в порядок и пыталась заняться хоть чем-то в процессе ожидания, потому что в час дня должен был прийти Гарри. Учитывая, что у них не было информации об эльфах, а единственные книги, что были в Мэноре, уничтожены, Гермиона решила попросить Гарри, чтобы он добыл информацию в отделе коммуникаций с другими видами существ, как найти эту расу. Если их с Малфоем догадка была верна, то попасть к их лесу не будет проблемой благодаря сущностям. Проблема – прорваться через защитный барьер, которым окружена территория обитания эльфов.

Время уже подходило к обеду и Гермиона заказала обед и кофе, чтобы друг не остался голодным. Сама она есть не могла, внутреннее волнение из-за отсутствия Драко отбивало аппетит напрочь.

Гарри Поттер прибыл вовремя.

– Привет, Гарри, – улыбнулась девушка, – проходи, присаживайся, – она обняла его, и они сели друг напротив друга.

– Гермиона, как ты? – озабоченно спросил друг, не сводя глаз с девушки.

– Я… – она поджала губы, а затем сдержанно улыбнулась, – я в порядке, спасибо. Как… Рон? – её действительно заботило, как он себя чувствовал. Ей было жаль, что все вышло с таким грандиозным скандалом, но была рада, что точки над «i» расставлены и больше нет неурядицы между ними. Она надеялась, что в будущем они помирятся и все же смогут переступить через эту ситуацию. Конечно, оставался еще Малфой, с которым было всё… Тоже понятно, но не определено. Но распутывать пока и этот ком Гермиона не была готова. Принятие собственных чувств ей многого стоило.

– О, Рон, – покачал головой Гарри, – мягко говоря, не очень, – он выразился очень деликатно, говоря о душевных терзаниях друга, которые пришлось вынести самому Гарри, как лучшему другу, – но, я думаю, он скоро придет в себя. Где, кстати, Малфой? – нахмурился Гарри.

– Понятия не имею, – скривила губы Гермиона, тяжело вздохнув, – он снова не сказал мне, куда ушел, как и тогда, в ситуации со стычкой в Мэноре, – и увидев недоуменный взгляд друга, пояснила, – я пришла позже, он на самом деле туда сам отправился за ингредиентами для оборотного.

– А зачем ты отправилась за ним?

– Я… – как сказать Гарри, что испугалась за Малфоя? – подумала, что ему может понадобиться помощь.

Гарри тактично не стал комментировать очевидные любовные чувства, которые наглухо пронзили фразу Гермионы, вздохнул и спросил:

– А как он… Ну… отреагировал вообще, когда мы ушли?

В голове девушки сразу всплыли сцены прошлой ночи, их страстного секса у дивана и, Гермиона, не ожидавшая такого вопроса, залилась смущенным румянцем и отвела взгляд, будто глаза могли ее выдать:

– Ээ… Мы все уладили, – затем разлив чай по кружкам, взяла одну в руки и перевела тему, – Гарри, у тебя получилось найти то, что я просила?

– Да, получилось, – тут же парень полез во внутренний карман и достал оттуда свернутый пергаментный лист, затем развернул его и передал Гермионе, – это карта с указанным местом, где обитают эльфы. Вы были правы, Гермиона, это действительно Гёвдаль, но способ проникновения довольно странный и ты, как всегда, оказалась дальновидной. Даже если бы вы туда отправились, к эльфам не попали.