Текст книги "Иллюзорный артефакт (СИ)"
Автор книги: Silpha
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)
– Что это значит?
– Я не собираюсь жениться, Астория. Можешь подыскать себе более подходящую партию.
Драко не собирался никому рассказывать о своих истинных мотивах такого решения. Это было только на нем, только между ним и демоном.
– Из-за нее? – не веря скривилась Астория. – Не может быть, Драко, ты готов пожертвовать…
– Думай как хочешь, но свадьбы не будет, я все сказал. – он сделал глоток огневиски и подтянул одну ногу к себе, поставив руку на колено.
– Свадьба будет, Малфой. – не менее твердо сказала бывшая слизеринка. – Мне плевать насколько сильно ты втюрился в грязнокровку, но магические договоры между семьями могут отменить только те, кто их заключал. Твой отец в Азкабане, а мой – позволю напомнить – и того дальше, на том свете! Поэтому расторгнуть этот договор ты не сможешь. Если только… – ее лицо приобрело немного презрительное выражение лица, когда она говорила о Грейнджер, и у Драко задергались желваки на скулах.
Астория достала палочку из сумки и наколдовала над журнальным столиком полупрозрачную копию договора об их женитьбе.
– Обрати внимание на предпоследний пункт договора.
Драко взглянул на нее исподлобья, задержав пристальный взгляд на ее самоуверенном лице. Он недовольно приподнял верхнюю губу, затем подался вперед и вгляделся в текст, а по мере чтения указанного пункта договора его лицо приобретало все более жесткое выражение. Чертова темная магия, пронизавшая весь его род до самого костного мозга.
«Расторжение брачного договора возможно только в случае смерти одного из потенциальных супругов. При отказе одной из сторон от сделки все условия денежного и недвижимого имущества переходят к согласной стороне.»
Драко оторвал взгляд от текста, оставаясь внешне невозмутимым, но внутри все бурлило от того, что его снова пытаются прижать. Он никогда не читал условия брачного договора, не подвергал сомнениям свое будущее, понимая, что все равно это случится в своё время. Но тогда у Драко и не было Грейнджер, не было договора с демоном, и сейчас он не хотел чьих бы то ни было смертей из-за его выходки. Он откинулся обратно на спинку дивана, пригубив виски и подняв глаза на Асторию выразительно изогнул одну бровь.
– Так откажись от сделки тоже.
– Какой мне в этом смысл, Малфой? – она саркастично приподняла уголок губы, также пригубив огневиски. – Моей семье нужен этот брак. Мне нужен этот брак. И ты сделаешь это. Я слишком хорошо знаю, что значит для тебя наследие Малфоев, чтобы просто так его отдать и остаться ни с чем.
Желваки снова задергались на его лице. Он поднял руку и устало потер переносицу. Как все заебало. Не одно, так другое. Конечно, она знала Драко. Он был честолюбив, амбициозен и чертов собственник, чего бы это не касалось. Он не собирался никому просто так отдавать наследие своего рода, даже ради спасения того, кто сам настаивал на этом браке. А если бы он сказал, что титул миссис Малфой проклят, отказалась бы Гринграсс? Для нее семья значит не меньше, чем для него, учитывая, что на протяжении всех этих лет Малфои помогали Гринграсс денежно, основываясь также на условиях данного брачного контракта. И Гринграссы просто не вывезут все свое имущество без денежной поддержки. Придется распродавать имущество, но никто не хотел лишаться собственных владений, и Драко прекрасно понимал мотивы Астории.
Он подумал о Грейнджер. О ее мягкой улыбке, шелковистых волосах и задорному блеску в глазах. Совсем не такой, как у Астории: холодный, презрительный, стальной – очень похожий на его собственный. Этот замок превратится в чертову Антарктику. В его груди защемило. Он понимал, что Гермиона ни за что не согласится быть его любовницей, но и пойти против этого контракта он не мог… Драко решил пойти другим путем.
– Что тебе нужно от этого брака, Астория? – он пристально смотрел на нее.
Она удивленно изогнула бровь и усмехнулась:
– Мне? Всё, Драко. Все по пунктам договора. – пожала она плечом, чуть расслабившись, понимая, что партия практически осталась за ней.
– Откажись от сделки. Заключим новый договор, и я продолжу выплаты твоей семье на тех же условиях, что были в брачном контракте, ты ничего не потеряешь.
Астория звонко засмеялась, как если бы он рассказал очень смешную шутку. Она встала со своего дивана и обогнув столик, присела на подлокотник, положив ему руку на плечо.
– Ты такой забавный, Драко, – он искоса взглянул на девушку, – предлагаешь мне какие-то выплаты, когда я могу стать хозяйкой этого всего, в том числе и твоего состояния, – она подняла руку, провела по его волосам, но он дернулся от неприятного жеста. Улыбка тут же исчезла с ее лица. Она встала с подлокотника и выпрямилась во весь рост, задрав подбородок. – Не думала, что ты настолько запал на грязнокровку. В любом случае, мне нет до этого дела. Сделка состоится, и ты знаешь об этом.
Она его выбесила. Своей настойчивостью, уверенностью, дерзостью и его собственным бессилием. Он не смог взять грех на душу убив директора… Он не был извергом. Да, был жесток в определенном смысле, но убийства – нет. Он не хотел брать и ее смерть на себя.
– Астория, титул миссис Малфой проклят. Любая, кто станет моей женой рано умрет в муках. Ты такой участи для себя хочешь?
Она хмыкнула, ни капли не поверив его словам.
– Удивительно на какие сказки способны люди лишь бы не делать то, чего они не хотят. Или это все во имя любви?
Драко поднялся с дивана, залпом выпив остатки виски:
– Я бы и рад сказать, что это во имя любви, но нет. Это во имя, мать ее, справедливости. Будет справедливо, если я предупрежу тебя о том, к чему ты сама так рьяно стремишься.
Астория криво усмехнулась.
– Что ж, значит свадьбе быть, – она тоже допила огневиски, поставила стакан на журнальный столик и развернулась к выходу.
– И когда тебе восемнадцать, напомни? – кинул ей вдогонку Драко.
– В августе. Двадцать шестого августа. – через плечо ответила та, не оборачиваясь.
– Значит в сентябре свадьбе быть.
***
Гермиона наливала чай на кухне в свою любимую большую кружку, когда услышала громкий хлопок аппарации в гостиной. Вздрогнув от неожиданности, она нахмурилась. Всего нескольким людям она дала доступ на аппарацию в любое время суток, и это были Гарри, Джинни и… не успела выйти из кухни, как на пороге возник Драко, одетый также по-домашнему, только накинул футболку на себя.
Ему до одурения срочно нужно было увидеть ее и ждать утра он не мог.
Их глаза встретились: ее – немного испуганные от неожиданности и взволнованные таким резким появлением, а его – растерянные и… с плохо скрываемыми отголосками боли. Что могло случиться за день, который они не виделись?
Ничего не говоря, Драко обхватил ее за талию и прижал к себе так сильно, что ей стало тяжело дышать. Она слышала его сбитое дыхание, ускоренный стук сердца и, даже не зная, что произошло, ей хотелось его успокоить, пожалеть, убедить, что все будет хорошо…
Он вдруг опустил руки и, приподняв за ягодицы, прошел в кухню и посадил на пустую столешницу. Гермиона по дому ходила в широкой безразмерной футболке и коротких шортах, в тех самых, что так приглянулись Драко еще в отеле. Ничего не говоря, он припал к ее губам в голодном, отчаянном поцелуе, и это было требовательно, нежно – как она и любила. На вкус сладко и горько: его собственный вкус, смешанный с крепким алкоголем – тот самый, от которого башку сносило. Мгновенно растаяв и почувствовав тянущее чувство внизу живота, что всегда вызывала в ней близость Драко, она отдалась его рукам и поцелуям, стягивая с него попутно футболку.
– Гермиона… – шепотом произнес ее имя Драко, пробуя на вкус, смакуя звуки ее имени, наслаждаясь производимым ощущением от вибрации этих букв. Поцелуи глубокие, тягучие, прикосновения уверенные, обжигающие… Он приподнял ее за талию и стянул шорты, забираясь рукой к внутренней стороне бедра, неспеша проводя рукой по нежной коже, поднимая руку на талию, переходя на грудь. Грейнджер прерывисто задышала, его ласки сводили с ума, изменяли ее сознание, заставляя чувствовать острее, гореть от его рук, таять от поцелуев. Драко подвинул ее ближе к себе, обхватил затылок и притянул к себе, растворяясь в близости с ней. Она была его оазисом спокойствия и клубком нервов, самым большим желанием задушить и потребностью защитить. Любой ценой. Она стала для него всем. И сейчас, после принятия решения о свадьбе с Гринграсс, он утолял свои нервы в ней, в той, что тронула его ледяную, расчетливую душу.
А может, к черту наследие Малфоев? Вот она – его отдушина. Его всё. Зачем ему замки, поместья, деньги, разве это важно?..
Рука Драко переместилась к ее промежности, медленно и нежно лаская клитор. Грейнджер откинула голову, и он припал к ее шее, рыча от возбуждения. Она стонала под ним, а он готов был кончить от ее голоса. Она извивалась, а он еле сдерживался, чтобы не взять ее резко, грубо, по-хозяйски… Его.
Не-е-т. Он не мог отказаться от всего. Ему слишком нравилось иметь власть, а деньги ему это давали. И даже облитое грязью имя Малфой все равно внушало людям страх и неравнодушное отношение. Лишись он всего, он никогда не сможет реализовать свои амбиции, а у него были большие планы на будущее…
А Грейнджер… Она еще будет его.
Драко подвинул Гермиону ближе к краю столешницы, стянул с нее бесформенную огромную футболку и, высвободив член из штанов, аккуратно вошел в нее, начал двигаться медленно, наслаждаясь каждым сжимающим сантиметром ее тела. Она тихо всхлипывала, уткнувшись ему в плечо, а он тяжело и прерывисто дышал. Секс, не похожий ни на один предыдущий. Полный чувств отчаяния, горечи и решительности.
В этом был весь Драко: противоречие в своей постоянности.
В этот вечер он ничего ей не сказал. Они провели безумную ночь, занимаясь любовью. Драко знал, что ждет их утром, поэтому старался впитать в себя каждую каплю ее удовольствия, ласки, любви… Он знал. Конечно, он знал. Ему не нужны были банальные слова, все было понятно и так, что Грейнджер любит его. Потеряла голову также, как он сам.
***
Гермиона поставила на стол большую кружку кофе перед Драко. Было ранее утро, Гермионе нужно было собираться на работу и сейчас они сидели на кухне. Они ни черта оба не выспались, но несмотря на слипающиеся глаза Грейнджер ходила счастливая, довольная, как кошка, объевшаяся сметаной. И остаться бы дома, но она была слишком ответственным человеком, чтобы из-за бурно проведенной ночи не пойти на работу.
– Гермиона… – Драко откинулся на спинку деревянного, такого показавшемуся ему неудобным стула, взяв в руку кружку с кофе.
– М? – она подняла на него взгляд от газеты, которую всегда читала по утрам.
Драко закусил губу. Он прокручивал в голове разговор, планировал последовательность объяснений, потому что перед ней он хотел оправдаться. Он все же надеялся, что она… Как бы это жутко не звучало, либо останется с ним, либо дождется его. Как будто на войну уходил. Драко не собирался говорить, что его будущая жена должна умереть из-за ее, Гермионы, спасения. Грейнджер вряд ли сможет пережить информацию о том, что из-за нее умер другой человек, пусть даже никогда не любимая ею бывшая слизеринка, поэтому приходилось придумать причину, имеющую временный характер.
– Гермиона, есть разговор. Важный.
– Ну? – она насторожилась. Его нерешительность вводила в ступор, это не было похоже на Малфоя и его волнение передалось ей.
– В чистокровных семьях есть такая традиция, связывать два рода через заключение брака между наследниками… – он взглянул на нее, чуть закусив губу. – Часто интересы расширения бизнеса, владений укрепляются брачными узами. Такие помолвки организуются еще в далеком детстве, не спрашивая наследников.
Гермиона молчала, всем своим видом выдавая напряжение. Ее уже напрягло такое начало… Чистокровные семьи, брак.
Драко тяжело вздохнул, сам уже злясь на себя за нерешительность. Со стуком поставив кружку на стол, он положил локти на стол и сказал:
– Я женюсь в сентябре. Еще в восемь лет нас обручили, и я не могу обойти эту сделку, иначе потеряю все, чем владею. Все имущество, владения, деньги, особняки, замки – все перейдет согласной стороне, если вторая добровольно отказывается от брака. Я пытался договориться, но она против.
Карие глаза Гермионы округлились, превратившись в огромные блюдца. Она на мгновение забыла, как дышать, так ее огорошило услышанное. И тут все встало на свои места: эта безумная ночь любви была прощальной. Она резко поднялась и прошла к раковине, отвернувшись. Ее начало трясти.
– И кто она?
– Астория Гринграсс.
Драко поднялся следом и встал у нее за спиной, попытался обнять, но она дернулась, высвободившись из его рук и отошла.
– Так ты просто развлекался? – она повернулась к нему, и он увидел гримасу боли на ее лице.
– Нет. Все было по-настоящему. Все и сейчас по-настоящему. – она сложила руки на груди и начала ходить взад-вперед по небольшой кухне, преодолевая расстояние от одной стены до другой в четыре шага. Он стоял неподвижно. – Это не навсегда, Гермиона.
Она резко остановилась и зло посмотрела на него.
– Что ты имеешь в виду?
– Я не навсегда буду женат. Это временно.
– Ты планируешь развестись потом? – Ее брови сошлись на переносице, а глаза все также были широко открыты. Она не понимала этих хитрых игр чистокровных и ей претило такое поведение. Почему нельзя делать только то, что по душе и с тем, кто по душе?
Драко закусил губу. Он не планировал разводиться, он собирался стать вдовцом. Как сказать об этом благородной бывшей гриффиндорке? Никак.
– Можно сказать и так.
Она молчала, пытаясь понять, осознать, принять, что между ними все кончено. И пусть он говорил, что это временно – для нее должно это закончиться на совсем. Просто потому что жить в ожидании она не сможет – это равносильно медленной смерти. Равносильно предательству. Хотя… Он ведь ничего ей и не обещал. Дура.
– И эта ночь – таково твое прощание со мной, – она вздернула подбородок, сдерживаясь, не давая хлынуть потоку слез обиды.
– Нет. – Драко засунул руки в карманы, – эта ночь – то настоящее, что есть между нами.
Он видел, как высоко вздымается ее грудь, как ее потряхивает, как она сильно сжимает свои плечи, чтобы не позволить тремору завладеть ладонями.
– Ты же не думаешь, что я буду тебя ждать. – высокомерно, зло, отчаянно. Пытаясь скрыть свою боль.
Драко облизал губы и склонил голову на бок, решив все же попробовать:
– Нам не обязательно расставаться.
Гермиона прерывисто нервно хмыкнула. Неужели он действительно предложил ей роль любовницы? Немыслимо.
– Мне никогда не понять настолько честолюбивых людей, готовых сделать все ради реализации своих амбиций. Думаю, тебе пора.
Малфой не двинулся. Его лицо не выражало никаких эмоций, только дернувшиеся желваки на щеках дали понять, что он не безразличен к происходящему. Реализации амбиций? Он пошел на сделку с самим гребанным демоном, чтобы спасти ее от безумца, спасти чертову жизнь чертовой правильной Гермионы Грейнджер. Он заслужил право теперь сделать то, что было важно для него: сохранить наследие рода Малфоев у себя. Он наследник. Он имел право. Какого-то хера он постоянно в этой жизни расплачивался за косяки других людей. Сначала отец без согласия помолвил его с Гринграсс, потом из-за него же Драко нужно было убить директора. А не так давно Драко нужно было выпутаться из дерьма, в которое попала Гермиона только из-за того, что оказалась не в том месте не в то время…
Не сказав ни слова, Малфой развернулся и ушел в спальню за своей палочкой. Спустя мгновение Гермиона услышала громкий хлопок трансгрессии.
Прислонившись спиной к стене, она съехала вдоль стены на пол. Сложила руки на коленках, и громкие рыдания раздались в кухне, прерываясь всхлипами. В этот день она не пошла на работу, послав патронуса начальнику, что выйдет несколькими днями позже. Что ей надо прийти в себя. И это было правдой.
***
Два месяца прошли как в тумане. Гермиона много работала, приходила рано, уходила позже всех, стараясь постоянно себя чем-то занимать. Постоянно находясь в прострации, даже не заметила, как два месяца подряд не было месячных. Она пробовала справиться с тупой пульсирующей болью в грудине закрывшись дома в одиночестве, но это только усугубляло дело. Оставаясь одна, она мыслями возвращалась к Драко, и начинала выть как дикая, ставя силенцио на квартиру. Боль лишь усиливалась. Она пыталась пить обезболивающие, но они ни черта не помогали. Помогали успокоительные, но только временно. А постоянно сидеть на транквилизаторах не позволял здравый смысл. Спустя неделю после их последнего разговора с Драко, Гермиона вышла на работу, уже привыкшая чувствовать эту чертову гематому вместо сердца. Благо Малфой ушел из Министерства, иначе она бы не смогла видеть его постоянно и оставаться в адеквате.
Поговорив с Гарри и приняв решение, что пора помириться с Роном, Гермиона отправилась на площадь Гриммо в тот же вечер, что пришел Рон. Их разговор был коротким, сдержанным. Рон все еще держал на нее обиду и не был настроен на близкое, дружелюбное общение, а ей и не надо было. Ей просто хотелось уладить хоть эту сторону ее жизни.
Того, чего она боялась больше всего – что после расставания с Роном останется совсем одна, не случилось. Она также посещала субботние вечера в Норе, хоть все и удивились их с Рональдом расставанию, но спокойно приняли. Молли даже на удивление поддержала, сказав, что всегда видела, что ее сын ей не подходит. Про их недолгую связь с Малфоем промолчала. Об этом знали все. Знали все, но спрашивали только беспардонные, близкие же относились понимающе, за что Гермиона была им очень благодарна.
Оглядываясь назад, Гермиона осознала, какой наивной была еще месяц назад. Как сильно ее изменил Малфой. Ее любовь к нему. Она открыла в себе способность к принятию, и поняла, что только плохих людей и только хороших не бывает. Бывают просто те, кто цепляет. Цепляет на крючок, с которого самостоятельно не сняться. И это было ужасно.
Наступила осень, но на улице все еще было тепло, погода радовала бабьим летом. Проснувшись с утра, Гермиона открыла настежь окно и, сделав кофе, уселась на подоконник с газетой. Фамилия Малфоя часто мелькала в газетах: он открыл благотворительный фонд в поддержку нуждающихся и планировал открывать еще учреждения на благо общества. За эти два месяца его часто приглашали на различные светские мероприятия и рауты. Он вел активную общественную жизнь и за такой короткий промежуток времени уже успел сделать много хорошего. Постепенно его начали желать видеть у себя на мероприятиях все больше разных шишек. Чертов меценат. Многие писали о его полном переосмыслении жизни, и он, давая интервью, поддерживал эту легенду. Да-да, конечно. Не успел руки от темной магии отмыть, как уже стал белее снега.
Гермиона специально культивировала в себе злость к нему, чтобы жалящая, режущая боль в груди перестала вызывать проклятые слезы от одного упоминания фамилии «Малфой». Но читала она все статьи до самой мельчайшей. Будто страдая мазохизмом.
Просто ей настолько дико не хватало его. Эта боль, казалось, возникла из пустой, зияющей дыры. Незаживающей. Истекающей кровью каждый раз, когда она оставалась одна. Как она еще не сошла с ума.
Ее взгляд наткнулся на очередную статью с Малфоем. Но не с одним. На второй странице «Пророка» была колдография Астории Гринграсс и Драко, одетые в праздничные наряды жениха и невесты. Женился.
У Гермионы скулы свело от напряжения, как она старалась не дать волю слезам хлынуть из глаз. Она смотрела на счастливое, улыбающееся лицо Астории, будто сбылась мечта всей жизни, и на лицо Драко – скучающее, сдержанное, не заинтересованное в происходящем.
Мерлин, зачем же он тогда женился… С другой стороны, в глубине души Гермиона понимала выбор Драко. Он был единственным наследником, его воспитывали в условиях, что все достанется ему, всем будет управлять он, и просто так отдать кому-то другому все, чем он владел… Это был бы не Драко. Но личная обида, что она оказалась менее ценной, чем все вещественное – глубоко задела Гермиону.
Она захлопнула газету и сожгла ее с помощью палочки. Собравшись, убежала на работу, глубоко пряча израненную душу за маской равнодушия.
***
Малфой сидел у себя в кабинете, перебирая документы по новым проектам, которые он открывал. За три месяца ему многое удалось уже сделать: когда Драко озвучивал чиновникам суммы, какие готов инвестировать в общественные проекты, те сразу менялись в лице и рады были его участию. Таким образом, Драко засветил свое имя уже во многих благотворительных акциях и с такими успехами он понимал, что отбелить имя удастся намного быстрее, чем работая рядовым министерским работником.
Наступил октябрь. С того злополучного разговора в библиотеке они с Асторией условились не видеться до сентября, и он наслаждался последними днями в одиночестве. Хотя наслаждением это было назвать сложно. Он страдал не меньше Грейнджер, просто топил свою боль не в слезах, а в алкоголе. Каждый вечер. В одиночестве. В библиотеке. Рай для Грейнджер. Так много вещей стало напоминать ему о ней, но он от них не избавлялся. Знал, что однажды все придет на круги своя. Он почему-то был уверен, что она все равно примет его. Рано или поздно примет. Когда он будет свободен от обязательств.
Сразу после свадьбы Драко купил Астории отдельный особняк, твердо заявив, что они вместе жить не будут. Новоиспеченная миссис Малфой пыталась что-то возразить, якобы она должна жить рядом с мужем и вообще, разве он не хочет наследников, на что Драко стоило всего лишь раз рявкнуть на нее, и та успокоилась. Она раздражала его: своей высокомерностью, настойчивостью, постоянно презрительным взглядом. Ему не хватало искренних, положительных эмоций, какие давала ему только Грейнджер. Холодных и недовольных ему хватало своих. Добившись однажды своего, Астория больше не имела на него рычагов влияния. И Малфой благополучно отправил ее жить отдельно.
На самом деле ему не хотелось наблюдать, как на ней будет отображаться проклятье. Он знал – с момента вступления в брак оно было активировано. И судя по снам, что ему снились, все должно было произойти скоро.
– Господин? – новый домашний эльф, которого Драко отдал прислуживать лично Астории, появился на пороге его кабинета. Драко поднял на него взгляд и тот продолжил, – миссис Малфой плохо себя чувствует, она зовет вас.
Началось.
– Я сейчас буду, Терн, передай хозяйке.
Эльф сразу же исчез, а Драко откинулся на спинку кожаного стула. Как теперь пережить этот ад, когда ты знал, что так будет, и даже чувствуешь вину за происходящее? Схватил палочку, он трансгрессировал прямо в особняк жены.
Она лежала на кровати в своей спальне, бледнее обычного, а на губах – следы застывшей крови.
– Драко…
– Астория, – Малфой подошел близко и сильно нахмурился. Он присел на край кровати, взяв ее руку в свои, – как ты себя чувствуешь?
– Драко, это оно? – она чуть скривилась, пристально вглядываясь в его глаза, – с утра я упала в обморок, а потом меня начало рвать кровью. Я сразу вызвала колдомедика, он взял анализы, но пока причины моего состояния найти не может. Сказал, похоже на магическое происхождение, но ему неизвестно…
Драко поджал губы и отвел взгляд:
– Я предупреждал тебя, Астория.
– Не верю, – она вырвала свою руку, – почему же тогда Нарцисса Малфой жива и здорова?!
– Потому что это проклятие только на моей жене.
Астория широко открыла глаза, в них явно читался испуг и неверие. Она не могла поверить в то, что проклята и скоро умрет.
– Я предупреждал тебя, Астория, – ледяным тоном повторил Драко.
– И ты ничего не сделаешь?!
– Все, что я мог, сделал еще три месяца назад, в библиотеке. Я вызову колдомедиков, чтобы они облегчили твои страдания.
– Значит нужно развестись! – воскликнула хриплым голосом девушка.
Драко приподнял бровь, но больше никаких эмоций. Он вообще забыл, когда проявлял какие-либо яркие эмоции. Наверно, это было три месяца назад. С Грейнджер.
– Пожалуйста. Но тогда все, что было нажито до брака – останется у меня, а все твое – у тебя. И твоя семья ничего не получит от развода.
Астория поджала губы, скривилась, и вдруг дернулась от очередного позыва.
– Оставь меня, – холодно сказала она, потянувшись за платком.
Драко встал с кровати, но не успел выйти, как ее в очередной раз вырвало кровью. Долго она так не протянет. Драко вышел за дверь и прислонился затылком к холодной стене. Закрыл глаза, глубоко вздохнув.
Астория не продержалась и месяца. С каждым днем ее рвало кровью все больше и чаще. Пища не усваивалась, лечебные заклинания не давали эффект, а зелья выходили обратно сразу же, как только она делала глоток.
Но к своей смерти она успела рассказать всей своей семье о проклятье, что было наложено на нее сразу же, как она стала миссис Малфой. Драко не понял, какие цели она преследовала, рассказывая всем об этом, но семья Гринграсс относилась к нему враждебно и настороженно, будто он проклял ее. В какой-то степени так оно и было… Но он предупреждал. Все газеты пестрили сенсацией, что не успела молодая Астория стать миссис Малфой, как спустя полтора месяца ушла из жизни. Подкрепляемые новости слухами о проклятии наложили отпечаток на его общественную жизнь, но всех, кто осмеливался подойти к Драко с подобным заявлением, он твердо осаживал, принимая лишь соболезнования по утрате жены.
Но несмотря на трагичность ситуации… Он был свободен.
Как давно Драко не ощущал этого чувства…
И теперь можно было переходить к главному пункту его плана. Грейнджер.
***
Был вечер субботы, Гермиона только вернулась из Норы на очередных посиделках, где активно обсуждалась смерть Астории Гринграсс. Это случилось неделю назад и сколько еще будут мусолить сенсацию – было неизвестно. Но Гермиона от этого уже устала. А еще больше – от косых взглядов друзей и немых вопросов, мол, Драко-то теперь свободен. Гарри прекрасно знал о ее чувствах, просто она предпочитала держать в себе. Джинни несколько раз порывалась поговорить с ней, но Гермиона не могла. Не могла просто заставить себя говорить о нем, кому-то плакаться в жилетку. Это было сложно, когда так больно.
Сняв теплую мантию, а в конце октября было уже довольно холодно, она прошла сразу в ванну и приняла горячий душ. Спустя почти четыре месяца она наконец научилась снова получать удовольствие от мелких приятностей, таких как душ, или вкусная конфета. Только начала отходить, как эта сенсация, что он теперь свободен, всколыхнула в душе ту зияющую дыру и усилила ноющую боль.
Она не хотела ни о чем думать, но…
«Я не навсегда буду женат. Это временно»
Тряхнув мокрой головой, она надела махровый халат и вышла из ванны. Неожиданно раздался звонок в дверь.
Она никого не ждала. Совсем. Боясь думать о том, что пришло ей в голову, она пошла к двери, приказывая сердцу не выпрыгивать из груди, а восстановить ритм, потому что то, что думал мозг – просто не могло быть, нет.
Но на пороге стоял Драко.
Он уперся рукой в косяк двери, опустив голову. Когда дверь открылась, он медленно поднял на нее взгляд.
Серые, родные глаза, прищуренный, ожидающий взгляд.
Всего секунду назад ее сердце так быстро стучало, что готово было выпрыгнуть из груди, а вот сейчас вмиг остановилось. Просто перестало биться. Как и легкие – отказались работать.
Молчание. Взгляд глаза в глаза. Она не находила слов, она не знала, что сказать. Не знала, что хочет услышать. И хочет ли вообще что-то слышать? И хочет ли вообще его видеть? Столько боли, столько страданий. Зачем он вообще пришел? И что ему нужно?
Она.
Просто толкнул дверь, открывая ее шире и переступил порог, обвивая ее талию руками, прижимая к себе так сильно, что, казалось, кости хрустнут.
Она застыла, не веря в происходящее. Как часто она мечтала, чтобы он пришел. Вот так обнял, без слов, достаточно действий.
Но сейчас, после всего… После того, что он бросил ее, женился на другой… Откуда он вообще знал, что это ненадолго? Она хотела его прогнать от обиды, но еще больше она хотела слышать объяснения. Правдивые, черт возьми, объяснения почему все произошло так, как произошло.
– Затем ты пришел?
– За тобой.
Гермиона отстранилась от него, сложив руки на груди, стараясь не смотреть ему в глаза, чтобы сохранить остатки рационального мышления.
– Раз уж ты пришел… Мне нужны объяснения.
– Вряд ли ты будешь рада их слышать, и готов поспорить, еще будешь сожалеть, что узнала об этом. Но если это залог твоего прощения – пусть будет по-твоему, – сказал Драко, снимая с себя мантию. Он был в черной классике, чертовски хорош в черной классике, как и всегда.
Почему-то эти слова о необходимом ему прощении звучали совсем не унизительно. Он, как всегда, выглядел статно и держался уверенно.
– Сделай кофе, – сказал он, проходя в кухню.
О, этот приказной тон, как давно Гермиона не слышала его… Почувствовав легкое раздражение она с трудом сдержала улыбку, осознавая, что в том месте, где болело в груди, растеклось это чертово приятное раздражение, а не боль.
Она быстро сделала два кофе, ему чистый, себе с молоком, и села напротив за столом, всем видом показывая, что она в ожидании и готова слушать.
Драко сделал глоток и посмотрел на нее:
– Помнишь ты спрашивала про мои черные глаза там, в квартире у Каркарова? – Гермиона кивнула, не перебивая, – тогда я заключил сделку с демоном. Он дал мне свое зрение, чтобы я смог распознать настоящего похитителя среди всех иллюзий, но за это он потребовал от меня долг.
Гермиона насторожилась, ее лицо приобрело напряженное выражение, а брови сошлись на переносице. Он заходил настолько издалека, и она чувствовала, это будет далеко не к лучшему.
– На тот момент я не знал, что он потребует взамен.
– И все равно согласился?! – воскликнула она.
– И все равно согласился, – серьезно подтвердил Драко. – Как оказалось, он потребовал взамен мою будущую жену.
Глаза Гермионы расширились в удивлении:
– Не может быть…
– Я не хотел жениться вообще, но…
– И ты, зная о таком проклятии, все равно женился?!
– Я сказал ей об этом. – чуть повысив тон сказал Драко, видя, как она дико смотрит на него, – Я предложил ей другую сделку взамен на тот контракт, что заключили наши отцы, но она отказалась. Я сказал, что титул миссис Малфой проклят, но она не поверила мне. Потом, конечно, поверила, когда блевала кровью, лежа в своей постели, – Драко отвернул голову в сторону, рассматривая стену. Он вдруг вспомнил ту ситуацию, ужасную по своей сути, но он достаточно легко ее перенес, подавив чувство вины.
– Значит слухи правдивы…
– Она растрепала всем. Ей так хотелось завладеть тем, что я имел, что меня не послушала. А я ничего своего никому просто так не отдам, – он сделал глоток и посмотрел на Гермиону. Его взгляд был жестким, колючим. Она знала такого Драко. Того, кто отшлепал ее в отеле: злой, непоколебимый. – И прежде чем начать распинаться в том, какой я ужасный, невыносимый и бла-бла, вспомни, ради кого я пошел на сделку с демоном, готовый выполнить любое обязательство во имя спасения.
