Текст книги "У каждого своя дорога (СИ)"

Автор книги: shellina

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Какая фантастическая мерзость, – по лицу Снегиря было видно, что он борется с тошнотой. – Мне кажется, или их меньше, чем выскочили к нам изначально?

– Тебе не кажется, остальные, я так думаю, сейчас Майора с его ребятами обгладывают. Но ты прав, это просто безумно мерзко. Особенно мерзко это выглядит, когда они все еще похожи на людей.

– На предохранитель оружие поставь, идиот, – Снегирь покосился на Грубера.

Грубер же, вместо того, чтобы поставить автомат на предохранитель, отстегнул магазин и убрал патрон из патронника. Затем он методично начал набивать магазин патронами. Когда магазин был снаряжен, он вставил его в приемник и, оттянув затвор, поставил его на затворную задержку.

– Вот так будет лучше, – пробормотал Грубер. – Это вы здесь из гиперболоидов стреляете, а мы по старинке.

– По старинке – это из кремневых мушкетов палить, – Снегирь покачал головой. – Здесь похожее вооружение. У спецназа, конечно, все круче, одни только импульсные гранаты чего стоят. А в армии все просто: автомат должен быть таким, чтобы даже новобранец себе яйца не отстрелил и смог в сторону мишени выстрелить.

В это время они ходом проскочили мимо полуразрушенного, дымящегося здания, возле которого стояло с десяток зараженных. Они просто стояли, перекатываясь с носков на пятки и обратно. При этом ни один из них не издавал ни звука. Машина проехала мимо них настолько быстро, что зараженные даже удивиться не успели, не то чтобы хоть как-то среагировать. Они только повернули удивительно синхронно головы в сторону шума, но машина уже скрылась из вида, и они продолжили стоять, покачиваясь.

– Что это они делали? – спросил Снегирь, уверенно сворачивая на какую-то неприметную улочку.

– Я-то откуда знаю? Я тебе что, тваревед? Стояли, качались, может у них там вечеринка, или митинг какой?

– Еще скажи зомбипрофсоюз.

– Ну, кто его знает? – пожал плечами Грубер. – А вдруг. Сомневаюсь, что зараженные начнут перед нами отчитываться.

– Слушай, Грубер, а тебе не кажется, что мы как-то спокойно все это воспринимаем. Улей, зараженных, убийства, каннибализм, который совершается прямо у нас на глазах...

– Добавь сюда еще ваше, да и не только ваше, правительство, которое считает всех иммунных особо ценной дичью на непрекращающейся охоте, – хмыкнул Грубер. – Мы меняемся. Хотим мы этого или не хотим, нас никто не спрашивал. И меняется прежде всего наш мозг. Мне, как никому, это доподлинно известно. К тому же мы пьем живчик, а это мало того что наркота почти в чистом виде, так еще и алкоголем разбавленная, так что критичность восприятия изменяется, это да. Но, с другой стороны, подобная реакция – это прежде всего защитный механизм, чтобы крыша не протекла. Иначе капут, товарищи. Появятся в башке голоса, и здесь я как раз не показатель, и что они прикажут делать, одному богу этого гребанного мирка известно.

Пока он говорил, машина, ведомая Снегирем, проскочила еще несколько улочек и совершенно внезапно оказалась на пустыре.

– Хорошая философия, – Снегирь отъехал подальше. Приглядевшись, Грубер заметил, что они ехали по дороге, которая уже от старости заросла травой. – Возможно даже, что ты прав. Но я человек военный и для меня все гораздо проще. Вот враги, а вот друзья. Нечто среднее мы оставляем дипломатам.

– Город как-то сразу кончился, – Грубер растерянно оглядывался по сторонам.

– Ну вот, получается, что не полностью попал в перезагрузку. Здесь по идее еще небольшая промзона должна быть: пара заводов, а потом уже выезд, – Снегирь остановил машину. – Но раз уж мы вырвались, то остается решить, что дальше будем делать?

Глава 11

Недалеко от того места, где они остановились, виднелась лента реки, и даже сидя в машине через разбитые окна Грубер ощущал повеявшую прохладу.

– Там какое-то строение, – махнув рукой в сторону, сказал Снегирь. – Может, попробуем на ночлег устроиться?

– А не слишком близко к городу? – с сомнением протянул Грубер.

– А это уже не имеет особого значения. Вечер уже. Далеко все равно не уедем. Лучше где-то в защищенном месте переночевать.

– Ну давай попробуем, – Грубер не отводил взгляда от строения, выглядевшего как брошенное здание старого речвокзала. Что-то ему не нравилось, но что конкретно, он не мог понять. – Подожди, что это там такое?

Снегирь не ответил, а проследил за взглядом Грубера.

– Машина какая-то, – неуверенно произнес он. – Похоже, что она движется в нашу сторону.

– Не нравится мне это, – Грубер открыл дверь. – Давай мне свою фляжку. Как только я в кузов залезу, езжай.

– Куда?

– Да куда угодно, только чтобы от той колымаги подальше.

– А ты не параноишь?

– Возможно, но лучше перебдеть, – Грубер выскочил из машины, и быстро забрался в кузов. В тот самый момент, когда он схватил свою сумку, машина рванула и Грубер, не удержавшись на ногах, упал на пол.

Он успел перелить живчик из разных трофейных фляжек, заполняя две полупустые, мешая живчик от разных владельцев, плохо представляя, что же у него получится на выходе. В последней осталось совсем немного, и Грубер, долго не раздумывая, вылил остатки себе в глотку. Как это бывало обычно после приема живчика, в голове мгновенно прояснилось, и прошла усталость. Он сумел через узкое окно, отделяющее его от водителя, протолкнуть одну полную фляжку Снегирю. Затем Грубер схватил пустую фляжку и начал наливать туда водку из бутылки. Машину тряхнуло, и едва ли не половина бутылки вылилась на пол.

– Черт, – Грубер перелил остатки и, закрутив крышку, пристроил фляжку с остатками спиртного в надетую на него разгрузку.

Машину в очередной раз тряхнуло, и Грубер снова оказался на полу. Это его и спасло, потому что в это самое время раздался выстрел. Пуля пролетела у Грубера над головой. Если бы он сейчас стоял, то его как минимум ранило бы, если не убило.

– Эй, ребятки, лучше сдавайтесь, мы вас тогда не больно убьем, – раздался чей-то жизнерадостный голос. Похоже, говоривший пользовался чем-то вроде мегафона.

– Муры, – пробормотал Грубер. – Снегирь, не останавливайся. Это те уроды, которые муры.

– Да я понял, – в голосе Снегиря звучала злость. – Совсем без мозгов. Это надо в таком месте такой шум устраивать, кретины!

Грубер тем временем схватил свой «Орсис» и попытался устроиться так, чтобы можно было выстрелить. В прицел он отчетливо разглядел обвешанный странной защитой, состоящей из простых листов железа, грузовик, похожий на тот, на котором приехали Жрон со своими отморозками. Машину тряхнуло, и прицельная линия сбилась, в самом прицеле появились кольцевидные затемнения, и пуля, выпущенная в сторону муров, ушла в «молоко». Грубер резким движением передернул затвор и снова нажал на курок. Раздался сухой щелчок – патрона в патроннике не было.

– Да чтоб тебя! – Грубер схватил сумку, подтащил ее к себе поближе и попытался нащупать патроны. Ничего похожего не нащупывалось. – Нет! – он схватил сумку и перевернул ее, вытряхивая на пол свои малочисленные пожитки. Патронов для его навороченной винтовки не было. Он даже не заметил, что расстрелял абсолютно все, когда отстреливал свиту элитника.

Бросив на пол ненужную уже винтовку, Грубер схватил автомат, но со стороны муров раздался выстрел. Трясло не только машину, доставшуюся новичкам в наследство от Майора, но и грузовик муров. Во всяком случае, мазали они точно так же, как и Грубер. Пуля попала в металлическую решетку каркаса, отрикошетила от нее и чиркнула Грубера по боку.

– А-а-а, – он не удержался и заорал, потому что это было больно. – Суки! – Вскинув автомат, Грубер выпустил очередь в сторону преследовавшего их грузовика. Очередная пуля со стороны муров снова попала в решетку. На этот раз рикошет угодил прямо в мешочек, в который Грубер так тщательно собирал спораны. Мешочек лопнул, и драгоценные виноградины рассыпались по полу.

– Что с тобой?! – прокричал Снегирь.

– Зацепило, – Грубер прижал руку к боку и посмотрел на окровавленную ладонь. – Ничего страшного, нам бы только выбраться отсюда.

Продолжать стрелять он не видел особого смысла. Опустившись на пол, Грубер попробовал собрать хоть сколько-нибудь споранов. Ранение было не слишком серьезное, но кровавое, и очень скоро Грубер почувствовал, как его начало мутить и закружилась голова. Притянув к себе пакет, валяющийся немного в отдалении, он вытащил последний бинт, который положила ему в пакет сердобольная медсестра, и несколько спиртовых салфеток. Открыв все салфетки разом, он скомкал их в руке и приложил к ране. Вот сейчас ему стало действительно больно. Грубер даже орать уже не мог, просто заскулил, свернувшись клубочком на грязном полу трясущейся машины.

– Ну что вы, девчушки, не хотите все-таки остановиться? – голос стал еще жизнерадостней, похоже, что его обладатель чем-то основательно закинулся.

– Ага, как же, помечтай в своих обойных фантазиях, гондон штопанный, – сквозь зубы процедил Грубер, которого, как ни странно, этот голос привел в некое подобие чувств. Бинта не хватило бы, чтобы перевязаться. Раны он не видел, ему нужно было сейчас только остановить кровь. Открыв фляжку, он плеснул живчик на свернутый валик бинта и просто приложил его к ране. После спирта было не так больно, но довольно ощутимо. Прикрепить такое подобие тампона было нечем, и Грубер посильнее прижал его разгрузкой, надеясь, что бинт прилипнет к ране, тем самым остановив кровь. Зарядив в шприц остатки обезболивающих, он снова вколол смесь себе в бедро прямо через штаны. Только после этого сделал пару глотков живчика.

Пошатываясь, поднялся и выглянул наружу. Грузовик довольно сильно отстал, но все равно продолжал преследование. Ехали они вдоль реки, но ни моста, ни даже понтонов не было видно.

– Спораны, – Грубер хлопнул себя по лбу и опустился на пол. Сделал он это очень вовремя, потому что муры снова открыли стрельбу. Собрать спораны никак не удавалось, трясло просто немилосердно. Внезапно Груберу пришла в голову мысль, которую никак иначе, чем дурацкая, назвать было нельзя. Он быстро сунул руку в нагрудный карман и достал жемчужину. Она была пурпурной, темно-красной. В наступающих сумерках ее цвет стремительно приобретал черный оттенок. Боясь передумать, Грубер закинул жемчужину в рот и сглотнул. Пищевод обожгло так, словно он хлебнул уксуса, а желудок резануло такой болью, что в глазах потемнело.

– Идиот! Что ты натворил? – истерично заверещала в голове Зина. – Зачем ты это сделал?!

Ответить Грубер не мог, ему даже думать было больно. Перед глазами все расплывалось, а сознание балансировало на границе с провалом.

– Грубер, держись! – как сквозь вату раздался голос Снегиря. – Проедем сколько сможем, а потом вплавь! По-другому не оторвемся!

Грубер плохо понимал, что он говорит. Он вообще плохо понимал, что происходит. Движения были медленными, словно у того медляка. Подняв автомат, он повесил его на шею, на этот раз, поставив на предохранитель, попытался встать, но у него не получилось. Тогда он схватился за турель пулемета, ведь кто-то ему сказал, что нужно держаться, вот он и держался. А потом в кузов хлынула холодная вода.

Так как Грубер сидел на полу, то вода почти сразу захлестнула его с головой. Она залилась в нос, в уши, но привела в чувства. Хватаясь за выступы турели, Груберу удалось встать и добрести до борта. Странно, но машина все еще продолжала ехать по дну, но воды становилась все больше. Она уже достигла шеи, когда Грубер почувствовал, что чьи-то руки вытаскивают его из кузова.

Снегирь плавал хорошо. Грубер тоже знал не только стиль топора, но в том состоянии, в котором он сейчас находился, он мог только не мешать Снегирю вытаскивать их обоих.

Когда они добрались до берега, Грубер почти очухался. Он все еще чувствовал невероятную слабость, и в животе болело так, словно он глотнул кислоты, но, по крайней мере, выползти на берег он смог самостоятельно. Хорошо еще, что ползти пришлось по хорошо уплотненному песку, а не по илу или острым камням.

Было уже почти совсем темно, но даже в темноте было заметно, как на другом берегу бесятся муры. Ловить вплавь ускользнувших новичков даже среди них не нашлось желающих. Очень уж уязвимым был человек, находящийся в воде.

Не вставая, Грубер продолжал упрямо ползти от реки. Судя по звукам, раздававшимся за спиной, Снегирь полз за ним, матерясь сквозь зубы.

Что-то мешало передвигаться. Что-то сильно давило на пальцы правой руки, что несколько снижало скорость передвижения. Опустив взгляд вниз, Грубер увидел, что же ему мешало ползти, и, расхохотавшись, упал спиной на песок.

– Совсем с катушек съехал? – раздался злой шепот Снегиря. В ответ Грубер поднял руку и продемонстрировал тот самый превосходный топор, который он снял с пожарного щита в нолдовском НИИ. – Ясно. Вот значит, что в меня тыкалось всю дорогу. А я уж грешным делом решил, что ты из тех, кто не девушек в постели предпочитает.

– Если у тебя с этим проблемы, то не впутывай в них окружающих, будь так добр, – сказал Грубер почти нормальным голосом.

И тут на том берегу началась стрельба и раздались крики.

– Кажется, эти дебилоиды кого-то приманили на свои тупые головы, – равнодушно проговорил Снегирь, открыл фляжку и сделал глоток. – Жрать хочется и спать.

– Все запасы, включая спораны на дне этой замечательной речки.

– У меня споранов немного есть. Я их не в рюкзаке хранил. А тебя чего так накрыло-то? Из-за раны?

– Не, я жемчужину сожрал, чтоб врагам не досталась.

– Ты что, идиот? – почти через полминуты спросил Снегирь, качая головой. – И угораздило же меня с блаженным столкнуться.

– Там вроде темнота более черная, – прищурившись, сказал Грубер.

– Где? – Снегирь посмотрел в ту сторону, куда указывал Грубер. – Точно, строение какое-то, что-то типа пляжного домика. Э-э-э, а как это у меня...

– Жемчужина сработала, – поздравил его Грубер, поднимаясь, опираясь на топор. – Знать бы еще все пределы твоего нынешнего зрения. Горох у меня есть, разведем, и будешь качаться.

– Себе оставь, – по виду Снегиря было не понятно, нравится ему его дар или не очень.

– Мне он может только, как валюта пригодиться, – хмуро ответил Грубер. – Там никого нет?

– Вроде нет. Даже если бы и был кто, то давно убрался, сомневаюсь, что в пляжном домике есть много еды.

Они медленно пошли к домику, а на другой стороне продолжали раздаваться одиночные выстрелы, крики и отчетливо слышалось радостное урчание.

Снегирь всматривался в темноту, до головной боли и мушек перед глазами, но никого не заметил.

Новоприобретенный дар Улья после интенсивного использования причинил Снегирю некоторые неудобства, которые, впрочем, легко снимались очередной дозой живчика.

Дом оказался пустынным. Никаких следов борьбы, крови и чего-то такого, что могло привести к мысли о том, что дом был не пуст в момент перезагрузки этого кластера, не обнаружилось. Зато обнаружились очень плотные жалюзи, газовая плита с полным баллоном, крупа в шкафу и несколько упаковок воды. Также в кухне обнаружилась соль, а в шкафу одиноко стояла бутылочка с уксусом. Больше из съестного ничего не нашлось, но новички Улья и этому были рады. Тщательно заперев все двери и закрыв жалюзи, проверив с улицы, что действительно света не видно, они занялись подготовкой ко сну. Точнее, Снегирь был оставлен на кухне, варить кашу, а Грубер направился в ванную, заниматься раной и приводить себя в порядок.

В шкафчике в ванной нашелся йод, пара бинтов и рулон пластыря. Нитки с иголкой обнаружились в гостиной. Видимо хозяйка любила рукоделье, потому что Грубер нашел моток шелковой нити. В ванной же нашелся пузырек со спиртовым раствором хлоргексидина. Плеснув в него немного йода, Грубер кивнул.

– Сойдет. Все равно ничего другого не найдешь, – раздевшись, он оторвал от раны присохший бинт. Рана снова закровила. Грубер взял иголку с ниткой и принялся шить, закусив губу, наблюдая при этом за своими действиями в зеркале.

Закончив с шитьем, Грубер обильно смазал шов йодом, и, быстро наделав несколько салфеток из бинта, закрыл рану с помощью лейкопластыря.

Воды в кране не было. Грубер предусмотрительно прихватил с собой бутыль с водой. Кое-как смыв кровь, он застирал от крови одежду. Разводы остались, но хотя бы кровавую корку удалось соскрести. Вода в реке хорошо постаралась, но вымыла не всю кровь. Оставив куртку сушиться, Грубер натянул мокрую майку и пошел на кухню.

Там он сел за стол и протянул горошину Снегирю.

– Разводи, я уксус здесь где-то видел, – он закрыл глаза и уронил голову на скрещенные руки, лежащие на столе.

– Зачем ты это делаешь? – Снегирь перестал отнекиваться и взял горошину, похожую больше на крупную крупинку сахара.

– Не поверишь, я жить хочу, – Грубер поднял голову. – Из нас двоих у тебя гораздо выше подготовка и больше навыков выживания. К тому же дар образовался не из самых стремных. А все это в совокупности несколько увеличивает наши шансы, не находишь?

– Нахожу, – буркнул Снегирь, тщательно процеживая получившийся раствор. – Твое здоровье, – он отсалютовал стаканом и залпом выпил. – Хм, а на вкус лучше споранов.

– Как думаешь, те, что на муров напали, сюда не доберутся?

– Да кто же их знает? – Снегирь повел плечами. В мокрой одежде было некомфортно. Наконец, плюнув на все, он разделся до пояса, оставшись в штанах. – Может и доберутся, но тогда нам будет все равно, потому что, если такие продвинутые особи там сейчас ужинают, то мы в любом случае не уйдем. Топором от них точно не отмашемся. Кстати, а твоя подружка не из болтливых, да?

– Она считает меня козлом и придурком, поэтому включила игнор, – Грубер протер лицо. – Давай уже пожрем и поспим.

Снегирь не ответил, а просто поставил перед Грубером полную тарелку каши, на которую тот буквально набросился.

– Вкусно, – Грубер едва ли не вылизал тарелку. – Судя по тому, как ты готовишь, заниматься этим пришлось самому?

– Так иногда случается, – Снегирь криво усмехнулся.

– Никогда женат не был? – Грубер сам не знал, зачем он все это спрашивает. Просто молчать не было сил, да и присутствовала некоторая потребность хоть немного узнать об этом человеке, который жил в мире гораздо более развитом, чем бывший мир Грубера. Но который, тем не менее, вполне справлялся с управлением автомобиля с механической коробкой, газовой плитой и хотя бы теоретически знал, что представляет собой автомат.

– Нет, – покачал головой Снегирь. – Я никогда не был женат.

– А подружка? Подружка-то была?

– Была, – Снегирь помрачнел. – Я обещал ей, что буду рядом, что защищу от любых врагов.

– И? – Грубер внимательно смотрел на Снегиря. – В чем проблема?

– Проблема заключалась в том, что я обещал тоже самое своей стране и правительству, – Снегирь замолчал, а затем тихо продолжил. – Как оказалось, выполнить оба эти обещания было чрезвычайно сложно.

– Она не... – Грубер говорил тихо и не окончил вопроса. Снегирь перевел на него немного удивленный взгляд и покачал головой.

– Нет-нет, все нормально. Она вышла замуж, у нее прекрасная семья: замечательный муж, отличные дети... А ты? У тебя кто-нибудь остался там? Или...

– Нет, – Грубер покачал головой. – Я вместе с поездом перегрузился. И дома меня никто не ждал. Как-то не сложилось.

– Бывает. Может уже поспим? Надеюсь, что проснемся не от того, что кто-то будет ломиться в дверь.

– Ага, – Грубер зевнул. – Только автомат разобрать надо, чтобы высох нормально. Надеюсь, что купание незапланированное не повредило ему, и он сможет нас защитить от тварей любого вида.

– Разбирай, я именно в таком оружие плохо разбираюсь.

– Представь себе, я тоже. Это не знакомый мне калаш. Надеюсь, что этот образец не сложнее, – Грубер сделал над собой усилие, поднялся и поплелся за автоматом.

Переживал он зря, автомат оказался таким же неприхотливым, как и АК. Совершив неполную разборку, Грубер разложил детали прямо на столе сушиться.

– Жаль, масла нет, – Грубер в очередной раз зевнул и поднялся. – Все я баиньки.

– Да я, в общем-то, тоже, – Снегирь пристально смотрел на него. – Грубер, стой.

– Чего тебе? – Грубер, который был в это время уже в небольшом коридорчике, остановился и повернулся к Снегирю.

– Да так, мне показалось, что у тебя глаза немного потемнели.

– Что? – Грубер нахмурился.

– Да, забудь, просто здесь темно и свет под таким углом падает, просто показалось, – махнул рукой Снегирь и прошел мимо Грубера.

Грубер же еше пару минут стоял и разглядывал рисунок на обоях. Если Снегирю показалось, то тогда у них массовые галлюцинации, потому что в ванной Груберу тоже показалось, уже не в первый раз, что его серые глаза стали заметно темнее.