Текст книги "У каждого своя дорога (СИ)"

Автор книги: shellina

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

– Думающий искусственный интеллект, я в шоке, – Грубер дошел до конца лестницы и в замешательстве остановился. Он ожидал увидеть коридор и двери, ведущие в офисы, потому что был убежден в том, что это государственное здание. Но никаких коридоров не было, а был огромный зал, по размерам повторяющий холл, только на этот раз без художественных извращений в виде мозаичных панно, и в отличие от холла, зал не был пустынен. Он был заставлен различными витринами с индивидуальной подсветкой, а его стены украшали картины.

– Я не искусственный интеллект!

– Я помню, а теперь будь добра помолчи, – Грубер подошел к ближайшей витрине и уставился на лежащий в ней на бархатной подушке под пуленепробиваемым стеклом меч. "Кусанаги-но цуруги. Легендарный японский меч, который всегда был символом императоров страны. По легенде, этот меч нашел бог ветра Сусаноо после того, как убил восьмиглавого дракона. Любопытно, что во все времена императорская семья не очень-то стремилась показывать меч посторонним, всячески пряча его от любопытных глаз. Даже во время торжественных процедур меч выносили завернутым в полотно. В 1834 году меч был передан, как знак наивысшего восхищения императором, Джузеппе Вано, прославленному мастеру боевых искусств, изобретателю стиля Вано, использующегося по сей день как эталон умения владения бойцом своим телом и холодным оружием. Подарен нашему музею праправнучкой Вано". Что за чушь? – Грубер быстро отошел от витрины. – Кусанаги-но цуруги не существует, – это всего лишь легенда! И что еще за Вано? – Грубер снова потер шею. – Что это за место? Еще один город нолдов? Бред какой-то. Но это определенно музей. Только какой музей может выставлять произведения искусства и артефакты такой ценности все вместе в одном выставочном зале и практически без охраны?

Он подошел к стене и долго рассматривал «Водяные лилии» Моне. Стараясь уже ничему не удивляться, Грубер ходил по залу от шедевра к шедевру, от витрины к витрине. Возле одной из витрин он остановился и посмотрел на представленный экспонат. Небольшой, широкий и, судя по блестящим кромкам, обоюдоострый меч.

– "Пугио. Древнеримский кинжал, датированный примерно сороковыми годами до рождества Христова. Выкован из стали. Рукоять украшена рубинами; была перетянута воловьей кожей в виде полосок. Согласно легендам именно этим пугио был нанесен смертельный удар, отнявший жизнь у Гая Юлия Цезаря. Отреставрирован в 1987 году работниками музея. Кожа на рукоятке не аутентична". – Чем больше Грубер смотрел на этот странный кинжал, который совершенно не походил внешним видом на те кинжалы, которые он видел ранее, тем больше у него возникала потребность вытащить его из витрины. Недолго думая, Он резко ударил прикладом автомата по стеклу. К удивлению Грубера стекло лопнуло и посыпалось внутрь. – Странно, а я почему-то думал, что оно пуленепробиваемое. – Грубер вытащил пугио и лежащие отдельно ножны на широком кожаном поясе.

Надеть пояс на себя и засунуть кинжал в ножны, было делом пары минут. После этого он подошел к окну и выглянул из-за тяжелой шторы, которая закрывала оконный проем. На улице никого не было видно. Она оставалась все такой же пустынной, как и тогда, когда он забежал в музей. Выходить через центральный вход не хотелось. Грубера не оставляли ощущения, что там на площади кто-то есть. Кто-то спрятался и теперь наблюдает за этим зданием, терпеливо дожидаясь, когда же глупая жертва уже насмотрится на выставленные образцы и выйдет на улицу.

Еще раз внимательно осмотревшись, Грубер увидел неприметную дверь, искусно спрятанную за мраморной колонной на противоположной от того места, где он стоял, стороне. Уже не обращая внимания на вещи, которые по его скромным подсчетам стоили бы в его мире сумму, нули в которой не поддаются подсчету, но здесь на Стиксе не имеющие никакой ценности, Грубер быстро дошел до этой двери. Как он и предполагал, дверь вела в служебные помещения.

Стараясь нигде подолгу не задерживаться, он нашел пожарную лестницу и начал спускаться вниз. Лестница вела ниже первого этажа, где Грубер надеялся найти запасной выход. Любопытство сгубило в свое время ни одну кошку. Грубер вспоминал про это изречение, продолжая спускаться. Предположение о том, что, возможно, этот кластер захватывает более развитый вариант мультиверсума, чем тот, из которого сюда попал он сам, заставило Грубера попытаться хотя бы поискать следы какого-нибудь технологического чуда, вроде тех гранат, которые очень даже неплохо показали себя в борьбе с элитниками. Лестница закончилась металлической дверью. Сердце колотилось так, что Грубер был точно уверен, что этот стук слышно дистанционно на приличном расстоянии. Открыв дверь, он шагнул в темноту, которая с небольшой задержкой сменилась тем самым освещением, что и на всем протяжении его следования.

Это оказалась не секретная лаборатория, не подвал безумного ученого, это был обычный подземный гараж. Грубер даже испытал некоторое разочарование по этому поводу, которое длилось до тех пор, пока он не наткнулся на канистры с топливом, аккуратно выстроенные в небольшом закутке неподалеку от ворот, ведущих наружу. Канистр было много, и в них плескался обычный бензин. К этому выводу Грубер пришел, просто напросто открыв одну из них и посмотрев, что же налито внутри. Теперь возникла проблема транспортировки. Самое простое было взять одну канистру и вернуться потом за остальными уже на джипе, но Грубер внезапно понял, что никакая сила не заставит его вернуться в этот жуткий музей.

На периферии зрения промелькнула тень. Грубер резко развернулся... и ничего не увидел. Вокруг стояла гробовая тишина. Грубер бросил взгляд на две стоящие неподалеку машины. В них не было ничего нолдовского – обычные седаны с незнакомыми ему значками на капотах.

Быстро подойдя к одной из машин, Грубер подергал ручку – ничего, машина оказалась заперта. Зато со второй его ждал успех – машина открылась, а в замке зажигания обнаружились ключи.

– Все страньше и страньше, – Грубер перетаскал канистры и засунул их в машину, после чего запрыгнул за руль и повернул ключ в замке. Двигатель завелся не сразу, понадобилось три попытки, прежде чем он затарахтел. Но Груберу было не нужно, чтобы он работал как часы. Ему нужно было, чтобы машина доехала до гаража, в котором он оставил Снегиря с Радисткой.

Заправить их джип, закинуть канистры в багажник и валить из этого странного места с той скоростью, на которую джип был способен, – вот об этом Грубер думал, когда выруливал к воротам, ведущим на улицу. Как он и ожидал, ворота начали открываться при его приближении. На улице начало смеркаться, и фонари, стоящие вдоль дорог принялись по очереди зажигаться, освещая пространство вокруг себя неярким, приятным светом. Точнее, начали зажигаться те фонари, которые не пострадали во время пальбы, произошедшей здесь когда-то.

Выехав с площади, Грубер быстро поехал к гаражу. Он вжимал и вжимал газ в пол, стараясь избавиться от не дающего ему покоя ощущения, что за ним кто-то наблюдает.

Глава 23

Грубер остановил машину в квартале от гаража, в котором оставил Снегиря с Радисткой. На улице было уже темно, и Грубер не видел, что происходит вокруг. К тому же в этой части города целых фонарей не осталось совсем, а небо как назло снова затянуло тучами, так что с выключенными фарами видимость упала практически до нуля.

Блуждать по темным улицам, пробираясь к цели на ощупь, так же как подъезжать к гаражу на машине, освещая себе дорогу фарами, Груберу не хотелось. И в том и в другом случае он мог привести за собой зараженных, привлеченных или бессмысленными блужданиями, или шумом двигателя и светом. Пока он сюда ехал, то немного успокоился и принялся рассуждать более рационально. Тот ужас, который охватил его в музее постепенно проходил, и Грубер вылез из машины, чтобы найти приличный ночлег, а уж утром добираться до гаража.

Он остановился именно в этом месте далеко не случайно. Прямо перед ним возвышалась громада многоэтажного здания, которое в темноте ночи выглядело как еще более темное пятно. Грубер положил одну руку на рукоять пугио, чувствуя его успокаивающую прохладу. Буквально на ощупь он взобрался на низкое, – всего три ступени, – крыльцо и потянул на себя дверь подъезда. Внутри было темно и сухо. Самое главное, Грубер не почувствовал запахов: ни запаха разложения, ни того отвратительного запаха, который всегда сопровождал бомжей, а в Улье зараженных, которым дела не было до какой-то там гигиены, им бы только пожрать побольше.

Все это заставило Грубера немного взбодриться, и он зажег небольшой фонарик, который нашел в бардачке той машины, на которой сюда приехал.

Тонкий луч света выхватывал отдельные детали, но Груберу этого оказалось достаточно, чтобы определить, что это был за дом. На первом этаже располагался просторный холл: кадки с высохшими цветами, место портье, какие-то ячейки за столом, скорее всего этакие почтовые ящики, и лифт... который, разумеется, не работал. Найти пожарную лестницу оказалось довольно проблематично, но Грубер справился с этой задачей.

На каждом последующем этаже располагалась всего одна квартира. Возиться с замками не хотелось, да и Грубер не был профессиональным вором, так что имел все возможности провозиться с замком до утра, если бы ему пришла в голову мысль все же заняться взломом. Поэтому он решил сначала убедиться в том, что все квартиры заперты. Удача улыбнулась ему на четвертом этаже. Дверь в квартиру оказалась открыта, и входил в квартиру Грубер, направив перед собой автомат, и зажав фонарик в зубах.

Пол был застелен материалом, внешне напоминающим очень светлый мрамор. Луч света из фонарика выхватил полосу, тянувшуюся по полу, и показавшуюся Груберу черной. Присев на корточки, он дотронулся до этой полосы. Вместо холода мрамора, рука наткнулась на теплую, бархатистую поверхность.

– Что это за материал? – едва слышно прошептал Грубер и поднес пальцы к носу. Этот чуть сладковатый запах он узнал сразу, как только нос его уловил. – Кровь. Первое доказательство того, что здесь вообще что-то произошло.

Грубер поднялся, и уже хотел было пойти дальше, как вдруг почувствовал прикосновение железа к своему затылку.

– Тихо, парень, опусти свою пушку, – раздался скрипучий голос над ухом. Грубер преувеличено аккуратно опустил на пол автомат, держа его за ремень, а затем резко выплюнул изо рта фонарик и присел, одновременно с этим разворачиваясь и хватая неизвестного, держащего его на мушке, за ноги.

Явно не ожидавший такой прыти от, казалось бы обезвреженного противника, напавший не сумел среагировать и завалился на спину, ударившись о пол головой. Грубер оттолкнул себе за спину оружие, которое совсем недавно было приставлено к его голове и, выхватив пугио, прижал его к горлу лежащего перед ним мужчины. Второй рукой, нашарив на полу фонарик, Грубер подтянул его поближе, прежде чем сумел поднять.

– Да не свети мне в глаза, – раздраженно пробурчал мужчина, но даже не сделал попытки закрыться от слепящего его света.

Грубер проигнорировал просьбу, продолжая рассматривать напавшего на него. Мужчина был средних лет, на вид ему было около сорока, но сказать наверняка Грубер не мог, потому что попавшие на Стикс иммунные, если им посчастливилось выжить, очень скоро начинали выглядеть моложе своего биологического возраста. Темные короткие волосы, широкие скулы, чуть раскосые темные глаза, узкий подбородок – все это указывало на то, что мужчина принадлежит к монголоидной расе. Он щурился, пытаясь отвернуться от слепящего его луча света, насколько это ему позволяло сделать прижатое к горлу лезвие кинжала.

– Ты кто такой? – задал свой первый вопрос Грубер. – И почему ты на меня напал?

– Чинк, и ты мог бы не давить так сильно, – Грубер только сейчас увидел, что по шее Чинка текут тонкие струйки крови. Пугио оказался невероятно острым, что было совсем нехарактерно для такого старого оружия. Хотя, откуда ему знать, как именно в этом кластере развивалась история?

– С чего бы мне тебя жалеть, Чинк? – Грубер тем не менее немного ослабил нажим на кинжал, чтобы не прирезать ненароком этого мужика.

– Слушай, я – рейдер, ты – рейдер, нам нечего делить.

– Вообще-то, это ты на меня напал, – Грубер решил напомнить Чинку, как тот оказался на полу с кинжалом у глотки.

– Ну, извини. Просто этот кластер – это жуть какая-то. Я эту хату подломил, потому что она посредине дома, а тут ты нарисовался, хрен сотрешь. Знаешь, как я перепугался поначалу?

– И чего же ты так перепугался?

– Не знаю, – Чинк поморщился. – Но здесь правда жутко. Даже днем, а про ночь вообще молчу. Так и ждешь, что призраки из стен начнут вылезать.

– Призраки? – Грубер с удивлением посмотрел на Чинка. Он больше всего боялся нарваться на элитника, с дрожью вспоминая, как тот единственный, видимый им, влиял на его мозги.

– А что? Я с детства привидений боюсь, до жути просто. К зомбакам уже привык, шутка ли, шесть лет уже по границе да по краю Пекла лазаю, а вот призраков до сих пор боюсь. Как представлю, что Улей еще и эту пакость может на честных иммунных наслать, так хоть штаны меняй.

– А что ты здесь делаешь, Чинк? Раз ты уже рекордсмен по шатанью в Пекле, то не можешь не знать, про это место, – Грубер нахмурился и слегка увеличил нажим.

– Эй, че творишь? – но вырываться Чинк не пытался, понимал, что стоит ему шевельнуться и кинжал просто вскроет ему глотку. – Я вокруг этого кластера постоянно брожу. Он быстро перезагружается. По идее к завтрашнему вечеру снова начнет. И, можешь мне не верить, но это правда, здесь всегда так. Впечатление, словно война была, не детская при чем. Но я уже пятый раз сюда после кисляка захожу, и ни разу трупов не видел. И зомбаки этот кластер по широкой дуге обходят. И чем дольше здесь находишься, тем страшнее становится. Жуть нереальная, но ничем не подкрепленная. Только кровища кое-где, как здесь на полу.

– Странное место, – Грубер отвел руку с кинжалом от горла Чинка и встал, продолжая светить ему в лицо, параллельно подхватывая автомат и вешая его себе на шею. На секунду отвлекся и поднял пистолет, который прижимал к его затылку Чинк. – И все-таки я не пойму, что ты здесь найти пытаешься?

– Сам не знаю, – пожал плечами Чинк поднимаясь с пола. – Наверное, хочу понять, что за чертовщина здесь творится. Оружие вернешь? – Грубер покачал головой.

– Позже. Что это за материал? – он указал на пол.

– Понятия не имею, – Чинк потер шею, вытирая кровь от пореза. – А ты что здесь делаешь?

– Машина заглохла, бензин кончился. Я нашел запас, утром заправимся и дальше поедем.

– По Пеклу на колесах? – Чинк скептически поджал губы. – Псих, да? Давай свет включим, нечего фонарем светить.

– Все еще призраков боишься?

– Ха-ха, считай, я посмеялся, – и Чинк, не обращая внимания на Грубера, стоящего с его же собственным пистолетом, направленным в его сторону, резко хлопнул в ладоши. Зажегся теплый желтоватый свет, озаривший просторное помещение, в котором они находились.

Теперь Грубер смог отчетливо рассмотреть светлый пол, стены на тон темнее, чем пол и кровавую полосу, словно по этому полу волокли кого-то, кто мог оставить за собой этот след.

– Так, я не понял, а где... всё? – Грубер принялся недоуменно осматриваться по сторонам, потому что то, что он принял сначала за коридор, на самом деле было одной огромной комнатой. Абсолютно пустой.

– А здесь все встроенное. Появляется, когда это необходимо, по сигналу, – Чинк несколько раз щелкнул пальцами в определенной последовательности. Откуда-то из пола поползли два широких кресла раскладывающихся на ходу.

– Так это все-таки Нолд? – Грубер все еще не отводил ствол от Чинка, глядя на кресла тяжелым взглядом.

– Похоже на то, а может быть и нет, кто его знает? – Чинк рухнул в одно из кресел и прикрыл глаза. – Вроде Нолд должен быть покруче. Но, хрен его знает на самом деле.

– У меня возникло чувство, – Грубер сел в другое кресло, держа Чинка на мушке, – что за мной наблюдают. Особенно в музее. Это не ты за мной следил?

– Не, не я. А вообще, да, есть такое дело. А что за музей?

– Ну тот, на площади с разрушенным фонтаном – большое серое здание. На втором этаже экспозиция выставлена.

– А, это тот, где всякий хлам в витринах, типа писем какого-то там Вана к главному освободителю всех времен и народов?

– Ты что-то путаешь, – покачал головой Грубер. – Там все просто ломится от шедевров и древних артефактов, как мой пугио, например.

– Как-как, пугио? – Чинк приоткрыл один глаз и хохотнул. – Сам придумал, или какое-то жаргонное словечко?

– Это название этого кинжала, – Грубер поставил пистолет на предохранитель и положил руку с ним на подлокотник кресла. – Его еще до нашей эры так называли.

– Постой, ты сказал, что в музее есть что-то еще, кроме разного патриотического барахла?

– Да не было там никакого патриотического барахла, – поморщился Грубер.

– Ну, как скажешь. Тебя звать-то как?

– Грубер.

– Забавно, – Чинк улыбнулся, а затем внезапно сел в своем кресле и внимательно посмотрел на него. – У тебя необычный дар Улья, знаешь ли. Только подзаряжать такой долго.

– А ты откуда знаешь?

– Я знахарь, – Чинк в который раз пожал плечами. – У тебя еще один дар есть. Только пока спящий. Жемчуг жрал? – Грубер неопределенно хмыкнул. – Ну, если жемчуг в лапы попал, то тут мало кто устоит, даже зная про опасность.

– Так получилось, – Груберу внезапно стало неудобно рассказывать, при каких обстоятельствах он свою третью по счету жемчужину слопал, едва не сдохнув при этом.

– Ага, конечно, так всегда получается, – Чинк махнул рукой. – А хочешь, я твой дар активирую?

– Скажи сначала, что за дар-то?

– Э, нет, так неинтересно будет, – Чинк сложил пальцы в замок и хрустнул суставами пальцев. – Так что, будем активировать?

– Скажи хоть, он бесполезный, или может пригодиться?

– Скажем так, он может пригодиться, и возможно даже очень скоро.

– Активируй, – махнул рукой Грубер. – В моем хозяйстве все пригодится.

– А я уже, – Чинк откинулся на спинку кресла, хитро улыбаясь при этом.

– Вот, паразит, – Грубер восхитился. – А если бы я категорически отказался?

– Так не отказался же, – Чинк закрыл глаза, а Грубер глотнул живчика, потому что внезапно почувствовал жуткую усталость.

– Эй, Чинк, а ты случайно не знаешь, тут неподалеку вроде стаб небольшой должен быть, между быстрым кластером и застывшим? – после живчика Грубер как обычно почувствовал прилив сил.

– Случайно знаю, – сонно кивнул Чинк. – Надо прямо по дороге идти. Город проходить насквозь, тут центральная дорога прямая, никуда не сворачивает. Так прямо и чесать, двести километров и вы на месте. Только на сто восемьдесят пятом километре нужно будет очень осторожно двигаться. Там по бокам от дороги два кластера стоят. Большие, богатые – один вообще молочная ферма. Перезагружаются в обычном режиме и по очереди: сначала ферма, потом городище.

– Ничего себе, – Грубер присвистнул.

– Угу, вот тебе и ничего себе. Так вот, там перекресток расположен и орда туда-сюда шныряет. В последний раз, я ажно четырех элитников запалил. Так что, нужно аккурат посередке проехать, и еще угадать, чтобы один из кластеров перезагрузился, чтобы на орду не наткнуться. А потом, чтобы на стаб попасть, нужно быстрый кластер насквозь переехать. Только вот он реально быстрый, каждые два часа перезапускается. Там, по-моему никто даже переродиться не успевает. И тогда вы прямиком на стабе окажитесь, – Чинк приоткрыл один глаз. – А под «мы» ты подразумеваешь...

– Я здесь не один. Мои друзья ждут меня в гараже, рядом с машиной, – Грубер зевнул.

– Спи, тебе отдохнуть надо. Да не парься, ты, – Чинк поморщился от досады. – Я ничего тебе плохого не сделаю.

– А почему знахарь стал рейдером, да еще и одиночкой? – Грубер еще раз зевнул, чувствуя, что глаза помимо его воли начали закрываться.

– Так получилось, – Чинк вернул ему его же собственный ответ. Грубер хотел было возмутиться, но только уронил голову на грудь и уснул.

– Проснись и пой! – Грубер подскочил на месте от громкого крика, который разбудил его быстрее любого будильника. Чинк стоял у окна и смотрел на улицу. Словно и не орал только что прямо Груберу в ухо. Что-то в его взгляде напрягло Грубера, какая-то тоска, с которой он смотрел вниз на царившую вокруг разруху. Словно почувствовав взгляд Грубера, Чинк обернулся. – Надо выбираться отсюда, чтобы перезагрузка нас не захватила.

– Да, точно, – Грубер покосился на пояс Чинка к которому была прикреплена кобура, в которой находился пистолет. Проследив за его взглядом, Чинк развел руками и ухмыльнулся.

Они вышли из здания вместе. Было ранее утро, но уже практически рассвело, и видимость была вполне приличная. Грубер быстро подошел к машине и открыл ее ключом. Сейчас он разглядел свое приобретение и закатил глаза. Только он мог угнать машину ярко-розового цвета с выложенными сердечками из кристаллов, похожих на Сваровски, на капоте.

– Чинк, а может, ты захочешь с нами... – он обернулся и уставился на провал подъезда. Чинка за спиной, где он его оставил, не было. – Чинк? Чинк! – заорал Грубер, передернул затвор автомата и бросился обратно в дом. В доме Чинка не было. – Да куда же ты ушел-то? – бормотал Грубер, спускаясь в холл.

Поняв, что теряет с этими бессмысленными поисками, гораздо больше драгоценного времени, Грубер забрался в машину и быстро покатился по дороге к гаражу.

Снегирь ждал его, прислонясь спиной к открытой двери гаража, которая была предназначено для людей.

– Ого, ты Барби ограбил? – он не удержался от смешка, кивнув на машину.

– Понятия не имею, – Грубер потер шею. Сначала он не хотел подъезжать к месту, где находились Снегирь с Радисткой, на машине, а выполнить то, что он продумал вечером: принести одну канистру, а затем приехать за остальными на их джипе. Но его словно кто-то под руку толкнул, заставляя залазить за руль и давить педаль газа в пол. – Давай уже заправимся и свалим отсюда к чертовой бабушке. Кстати, как там Радистка?

– Выдрыхлась, теперь сидит, за тебя переживает, – Снегирь рывком вытащил одну канистру, затем вторую и быстро зашел в гараж. – Есть новости?

– Есть и довольно неутешительные, – поведал Грубер ему то, что рассказал Чинк насчет стаба.

– Гадство какое, – Снегирь раздраженно засунул большую воронку, оказавшуюся в багажнике джипа, запакованную в пакет, чтобы не воняла, в отверстие бензобака.

– Ты как? – к Груберу подошла Радистка, пока он помогал Снегирю, поднимая канистру и наклоняя ее над воронкой.

– Нормально, а тебя что так вчера вырубило?

– Не знаю, – Радистка поежилась, а затем внимательно посмотрела на Грубера. – Ой.

– Что такое? – Грубер поставил пустую канистру и потянулся за следующей.

– Ты светишься, – тихо прошептала Радистка. – Только как-то странно, каким-то черным светом. Разве такое возможно?

Грубер обернулся к девушке, затем кивнул на Снегиря.

– А он светится?

– Д-да, – немного запинаясь, проговорила Радистка. – Только он нормальным бело-желтым светом. Что со мной?

– Поздравляю, – скупо улыбнулся Грубер, – у тебя дар начал проявляться.

– И какой?

– Похоже, ты знахарь.

Пока Радистка переваривала данную новость, Снегирь с Грубером успели перетаскать все оставшиеся канистры и загрузить их в багажник. Когда они рассаживались в машину, Грубер снова сел рядом с водителем, а Снегирь покосился на пугио.

– Интересный ножичек. Где взял?

– В музее, – Грубер старался не вспоминать про музей, да и про Чинка с его странным исчезновением. – Поехали отсюда, пока с катушек не слетели.

Снегирь вместо ответа выехал из гаража, и они рванули к границе этого кластера со скоростью, с какой только было возможно нестись по пустынным улицам города, чтобы ни во что не врезаться.

Когда город остался позади, Груберу показалось, что даже дышать стало легче.

– Что за черт! – Снегирь резко надавил на тормоза, не отрывая взгляда от зеркала заднего вида.

– Что случилось? – Грубер недоуменно посмотрел на друга.

– Сам посмотри, – и Снегирь выскочил из машины. Следом за ним выбрались Радистка и Грубер и застыли с открытыми ртами, глядя назад. Перед ними насколько хватало взгляда, простиралась степь, посреди которой вилась дорога. И никакого намека на город в этой степи не было.