Текст книги "У каждого своя дорога (СИ)"

Автор книги: shellina

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Глава 15

Грубер остановился и присел на огромный камень, стоящий прямо посреди некогда асфальтированной дороги. Куски асфальта еще проглядывались то здесь, то там и только по этому признаку можно было определить, что они движутся не по полю. Точнее по этим кускам можно было определить наличие места, где когда-то располагалась дорога.

Этот стаб был уже старым, очень старым. Неизвестно сколько прошло лет со времени его последней перезагрузки.

– Интересно, а как появляются черные кластеры? – спросил Грубер, снимая с пояса фляжку, чтобы глотнуть живчика.

– Понятия не имею, – Снегирь сел на камень рядом с Грубером и стащил с плеч рюкзак. – По-моему, они просто есть, даже перезагружаются, скорее всего.

– Это что же за мир такой, в котором есть такие стремные места? – Грубер повесил фляжку обратно на пояс. Чем ближе они подходили к Пеклу, тем лучше он себя чувствовал. Даже руки уже так тряслись, чтобы он боялся пролить драгоценный напиток. – Ведь перезагрузка притаскивает на кластер наиболее похожие места.

– Где-то, видимо, есть, – пожал плечами Снегирь. – Ты заметил, мы уже трое суток идем, а ни разу никого не встретили.

– Этот факт сложно не заметить, – Грубер поднял бинокль, висящий на шее, и просмотрел округу. Никого не обнаружив, он опустил бинокль, позволив тому упасть ему на грудь.

Бинокль он нашел в заброшенном доме, в котором они со Снегирем ночевали накануне. Это была маленькая заброшенная ферма, и лишь человеческие кости, валяющиеся на дворе, да перевернутая детская коляска, указывали на произошедшую здесь трагедию. Зараженных видно не было, скорее всего, они подались туда, где лучше кормят. Прежде чем уйти, новоявленные рейдеры обшмонали дом и разжились прекрасным биноклем и полуавтоматической «Сайгой». К ружью шел патронташ, в котором были патроны с картечью и пулями.

– На лосей промышляли, – указал на боезапас Грубер.

– Почему ты так думаешь? – Снегирь вертел в руках патронташ и не решался приспособить его на поясе.

– А на кого еще с пулями охотиться?

– На зайцев? – Снегирь все-таки нацепил патронташ и теперь прикидывал, стоит ли ему его оставлять его на себе, или лучше сложить в рюкзак. Грубер все это время смотрел на него, затем произнес.

– М-да. Снегирь, а ты уверен, что ты был военным?

– Я был боевым офицером. Я не охотился с древним оружием, – Снегирь решил, что носить патронташ на поясе вполне удобно и теперь упаковывал не влезшие в него патроны в рюкзак.

– А-а-а, ну тогда ладно, – протянул Грубер. – И да, продолжай думать, что эти патроны для охоты на зайцев.

Этот разговор состоялся утром. Сейчас же они сидели на огромном камне посреди старого стаба. Спрятаться было негде. Чахлые кусты вдоль дороги не представляли какой-либо надежной защиты. Снегирь вытащил портативный навигатор на солнечных батареях, который он сумел найти в Убежище и купить за бешенные сто пятьдесят споранов. Но оно того стоило. Одно дело, если бы они просто болтались без дела для улучшения самочувствия Грубера, но им предстояло пройти до определенного места, а для этого необходимо было точно знать, где ты находишься.

– И где мы? – Грубер снова осмотрел местность в бинокль.

– Судя по координатам, недалеко от границы с Пеклом.

– А как вообще идет поиск координат? Ведь здесь нет спутников, нет известных нам ориентиров, каким образом эта штука определяет, где мы находимся? – Грубер поднялся с камня и потянулся.

– По специальным меткам, которые расставлены здесь кем-то другим, кто проходил до нас. Думаю, до того стаба, где засел отшельник, прибор будет работать, а потом... Не знаю, – Снегирь убрал навигатор в карман. – Про Пекло мало что известно, если никто из ребят, создававших систему меток, дальше не заходил, то и сигнал прервется. Ну что, двигаем дальше?

– Ты что-то видишь? – Все эти три дня Грубер усилено скармливал Снегирю горох, потому что от его суперзрения могло зависеть очень многое, например, их жизни.

– Не уверен точно, но, по-моему, там какое-то строение, – Снегирь прищурился, глядя в указанном им самим направлении. Его дар развивался под воздействием гороха и постоянных тренировок и теперь он видел не только ночью в разных спектрах, но и вдаль. Причем вдаль он видел лучше, чем Грубер в свой бинокль. И его практически не мучили головные боли при применении дара, как это частенько бывало в самом начале, когда он учился пользоваться им еще в Убежище.

– Строение в нескольких километрах от Пекла, это не есть гуд, – Грубер попытался в бинокль разглядеть то, что увидел Снегирь. – Ни черта не видно.

– А что говорит твоя воображаемая подружка? Что там у тебя с даром?

– Пока ничего, говорит, что нужен какой-то сильный стимуляционный толчок, что бы она не имела под этим в виду. Что делаем? Премся напролом?

– Мы не знаем, что там. Я вижу только одно здание, но где гарантия того, что это не окраина города? Правильно, нет такой гарантии. Поэтому нам нужно все тщательно обдумать.

– А что здесь думать-то? Эта проклятая степь у меня уже в печенках сидит. Здесь негде спрятаться, от слова совсем. Если мы сейчас начнем искать обход, то нет ли вероятности того, что мы не нарвемся на что-нибудь пострашнее какого-то непонятного строения. И я повторюсь, здесь степь, то есть убежать – без вариантов.

– Тогда пошли. Если других вариантов нет, то и нечего рассусоливать.

Снегирь первым зашагал по едва проглядывающейся дороге. Грубер пошел следом. Ему до смерти надоело идти пешком, но от использования автомобиля они намеренно отказались, пытались не привлекать лишнего внимания, но чем дольше они шли, тем больше Груберу эта идея казалась дурацкой. Они здесь были как на ладони. И хотя автомобиль мог привлечь нежелательных гостей шумом, то на нем хотя бы можно было быстро уйти от погони, а вот сделать это без вспомогательных средств – это было бы затруднительно.

– Я вот что думаю, давай в первом же свеженьком кластере машинку приглядим? – спросил Грубер у Снегиря.

– Ты прямо мысли мои читаешь, – Снегирю тоже надоело идти пешком, к тому же он пришел к тем же выводам, что и Грубер, пока они шли под палящим солнцем. – А вообще такое затишье – это очень сильно подозрительно.

Грубер только покачал головой и ничего не ответил. Дальше шли молча. Вскоре стаб кончился и они вышли на вполне приличную дорогу. Начали появляться заросли кустов по сторонам от дороги, что вселяло в рейдеров больше уверенности. Уже через несколько десятков метров они решили не идти по асфальтовому полотну, а свернули в эти самые заросли кустарника, названия которого Грубер не знал. Они прошли примерно полтора километра, когда шедший впереди Снегирь поднял руку вверх, призывая остановиться.

– Что случилось? – тихо спросил Грубер, подходя ближе.

– Это все-таки не отдельно стоящее здание, это пригород.

– Ну, не повезло, с кем не бывает? Мы еще можем потихоньку слинять отсюда?

– Поздно, – Снегирь присел на корточки. Чтобы быть с ним одного роста и не прислушиваться, Грубер присел рядом. – Принюхайся, ничего не ощущаешь?

Грубер втянул в себя воздух и поморщился: он уже однажды чувствовал этот запах горелой резины, перемешанный с запахом старого протекшего аккумулятора.

– Кисляк пошел, надо бы подальше отсюда отойти, – Снегирь кивнул, и они побежали в обратном направлении, подальше от начавшего перезагрузку кластера, на окраине которого Снегирь и разглядел подозрительное здание.

Прятаться было особо негде, поэтому рейдеры залегли под самым раскидистым кустом, который сумели найти недалеко от дороги.

Очень скоро их от перезагружающегося кластера отделила стена плотного, белого тумана, который и издавал тот самый весьма неприятный и запоминающийся запах.

– Мы можем попробовать обойти его, – с сомнением глядя на туман, который иммунные называли просто «кисляк», произнес Грубер.

– Да? И попасть прямо на тропу спешащих сюда тварей, муров и бог знает кого еще? – Снегирь покачал головой. – Нет, Грубер, нужно пробовать пробираться через город до того момента, как начнутся изменения. Даже если кластер из быстрых – нужно не меньше часа, чтобы зараза, которая живет в каждом из нас, начала превращать людей в тварей или менять что-то в организме иммунных.

– Все это просто отлично, но как быть с оружием?

– А что оружие? Скажем, что охотники, и все дела, – пожал плечами Снегирь.

– Снегирь, ты... – Грубер покосился на приятеля. – В общем, если этот кластер похож на твой, то тогда, возможно, это и прокатит. Но если он напоминает мой... В общем, наличие у нас оружия может стать проблемой.

– И что же делать? – Снегирь немного растерялся. Ему было пока сложно принять тот факт, что их с Грубером миры настолько отличались друг от друга.

– Не знаю, – Грубер всматривался до боли в глазах в туман, словно мог что-то увидеть. – Но ты прав, нужно пытаться пройти здесь. При всех других раскладах ничего хорошего не выходит. Можно, конечно, бросить конверт и свалить куда-нибудь, но вроде пока наше положение не настолько отчаянное. Что касается оружия... Черт, – он взлохматил волосы. – Что твое ружье, что мой автомат слишком длинные, чтобы попытаться спрятать их в рюкзаке. К тому же в моем арбалет лежит. И не замотаешь ничем, нету у нас ничего такого.

– Тогда нужно сделать только одно, подождать, когда первые изменения начнут затрагивать жителей этого кластера. Пока все будут в полном охренении, а первые зараженные начнут жрать прохожих, мы сможем проскользнуть.

– Хм, – Грубер задумался. Не хотелось бы застать момент перерождения, к тому же, если здесь поблизости трется элита, то такой лакомый кусочек как новый кластер она точно не пропустит, и есть все шансы с ней столкнуться. Но, с другой стороны, план был вполне разумный, и Грубер нехотя кивнул. – Ну хорошо, давай подождем.

Не прошло и часа, как туман начал истончаться, и уже сквозь него можно было разглядеть очертания деревьев, а еще через час он полностью исчез, не оставив за собой даже кисловатого запаха, за который и получил свое название.

Сейчас окрестности небольшого городка предстал перед рейдерами в полной красе. Городок напоминал тот тип маленьких городов, в образовании которых играло не последнюю роль какое-нибудь крупное предприятие. Взмывающие вверх трубы, видимые даже из кустов, в которых продолжали прятаться рейдеры, расположились на противоположном конце городка. То что происходит что-то странное и непонятное стало заметно по тому, что половина из этих труб не извергала дыма, а дым, который вырывался из оставшейся половины, вот-вот должен был прерваться. А еще Грубер знал, не по собственному опыту, который был у него довольно специфическим, что именно сейчас пропала сотовая связь, а люди начали проявлять совершенно немотивированную агрессию. Об этом рассказывали его пациенты, которых он штопал в госпитале Убежища, а слушать Грубер всегда умел.

Грубер достал бинокль и принялся рассматривать то, что было ему доступно для разглядывания. Ничего толком не разглядев, он опустил бинокль.

– Интересно, долго нам нужно будет ждать?

– Вот чего не знаю, того не знаю. На каждом кластере все протекает по-разному. Я изучал этот вопрос, еще до того момента, когда... – Снегирь не закончил говорить, а опустил голову на скрещенные руки. – Вечереет уже. Скоро ничего не будет видно. Кстати, а почему бы нам не воспользоваться темнотой и не попытаться хоть немного продвинуться по неосвещенным улочкам.

Вместо ответа Грубер снова приник к окулярам бинокля. Снегирь был прав, темнело просто стремительно, и очень скоро Грубер ничего уже не мог разглядеть в свой бинокль, оставалось только надеяться на суперзрение Снегиря.

– Думаю, пора выдвигаться, – почему-то шепотом сказал Грубер. Он пошевелился, пытаясь размять затекшие после долгого лежания на одном месте мышцы. – Только сначала необходимо облегчиться.

Когда они подошли к городу совсем стемнело. Снегирь уверенно вел их по каким-то подворотням, избегая улиц, которые хоть и скудно, но все же были освещены. Улицы были безлюдны. Видимо изменения заставляли жителей чувствовать себя не в своей тарелке, и большинство из них сидело дома, потому что мысль о родных стенах при таких, казалось бы необоснованных страхах, всегда превалировала, затмевая собой все остальные. Сколько трагедий произойдет здесь в этом мирном на первый взгляд городке спустя совсем немного времени. Сколько погибнет совсем маленьких детей, когда их родители переродятся, а вот они не смогут этого сделать чисто физически из-за странных ограничений в массе, необходимой для первичного перерождения. Грубер старался ни о чем подобном не думать, потому что и без этих мыслей на душе было погано.

Им удалось пройти почти три четверти города незамеченными и у Грубера появилась уже было мысль о том, что все им удастся выскользнуть из этой огромной ловушки без особых потерь, как завернув за ближайший угол, они наткнулись на дежурную машину с надписью «полиция» на боку, которая осветила их фарами.

– Стоять! Руки за голову, пальцы скрестить! – раздался мужской голос, усиленный громкоговорителем.

– Вот что я говорил? – процедил Грубер, поднимая руки и переплетая пальцы на затылке.

Снегирь некоторое время колебался, хмуро разглядывая машину, из которой не спешили выходить полицейские.

– А какие правила мы нарушаем, гуляя здесь ночью? – Снегирь решил попробовать покачать права. Чем черт не шутит, может и сработает.

– Дайте-ка подумать, – в голосе прозвучали издевательские нотки. – Например, закон о ношение оружия. Или вы не в курсе, что ружье должно быть зачехлено? А вы, очевидно не в курсе, что автомат запрещен для использования гражданскими лицами? – Снегирь медленно поднял свое ружье. Они слишком далеко зашли, чтобы вот так попасться этим стражам порядка, которого очень скоро не будет и в помине. – Не шути, так, родной, просто подними руки, посмотри на своего приятеля, он в отличие от тебя довольно понятливый.

– А если я все-таки попробую? – Снегирь отвел затвор.

– Попробуй, только вот, машина бронированная, но ты все равно попробуй. Ах, да, что-то мне подсказывает, что вы, в отличие от нашей машины, далеко не бронированные.

– Твою мать! – Снегирь опустил ружье на землю и поднял руки.

Грубер быстро соображал, что же делать. Если их сейчас повяжут, то посадят в обезьянник, откуда после перерождения полицейских им никогда не выйти. Они умрут банально от голода и жажды, если, конечно, какой-нибудь особо продвинутый элитник не догадается поискать себе перекус среди временных заключенных.

– Повернитесь к нам спинами! – снова приказал голос.

Рейдеры медленно повернулись, успев обменяться при этом взглядами. По взгляду Снегиря Грубер сразу понял, что просто так тот сдаваться не собирается.

Послышался звук открываемой двери. Снегирь напрягся, а Грубер почувствовал, как на запястье его левой руки щелкнул наручник. Когда же невидимый ему пока полицейский потянулся за второй рукой, Грубер резко дернул руку с надетым наручником на себя. Это было больно, но зато полицейский на секунду растерялся и потерял равновесие, начав заваливаться прямо на спину Грубера. Тогда Грубер потянул сильнее, почти вырывая руку из плечевого сустава, но сумев развернуться. Сильный удар под челюсть отправил молодого совсем мальчишку в полицейской форме на землю, а Грубер добавил ему, стукнув сложенными в замок руками по затылку. После этого он бросил взгляд на машину, в которой в это время кипела нешуточная схватка. Решив, что его вмешательство пока не требуется, Грубер быстро обшмонал бессознательное тело, ища ключ от наручников. Сняв с себя наручники, Грубер сунул их во внутренний карман своей куртки, и только после этого направился к машине, из которой вылез Снегирь.

– Помоги, – кивнул он Груберу, вытаскивая из машины еще одно бессознательное тело.

– Куда их? – Грубер подхватил рослого мужчину лет тридцати на вид за ноги, и они вдвоем потащили его к тому проулку, из которого они не так давно вышли.

– Да вот сюда, – Снегирь первым подошел к мусорному баку и открыл крышку. – Нужно дать парням шанс.

– Шанс на что? – полицейский был тяжелым, и Груберу нужно было поднапрячься, чтобы перевернуть его прямо в бак.

– Если так окажется, что они иммунные, или что один зараженный, то хотя бы у одного появиться шанс выжить, пересидев самое страшное, орда по мусорным бакам почему-то не лазит, – сообщил, переводя дух Снегирь, подводя Грубера к выводу, что молоденького офицера нужно изолировать от его напарника, во избежание, так сказать. Поэтому весивший гораздо меньше чем напарник офицерик полетел в соседний бак, а крышка на нем была тщательно закрыта.

После этого Снегирь подобрал с земли свое ружье и направился к открытой двери машины. С другой стороны к машине подходил Грубер.

Грубер быстро сел на переднее пассажирское сиденье. Снегирь устроился рядом с ним и завел машину ключами, торчащими из замка зажигания.

– И что дальше? – Грубер повернулся к Снегирю.

– Дальше... – протянул Снегирь. – А дальше мы никуда не пойдем. Дальше мы поедем, потому что у нас появилась машина.

– Поедем прямиком из города, или попробуем где-нибудь пересидеть?

– Думаю, что нужно поехать к заводу, – Снегирь развернул машину, и они покатились в сторону даже в темноте виднеющихся заводских труб. – Ночью там если и есть какая-нибудь дежурная смена, то она малочисленна. Вполне нужно найти укромный уголок, чтобы укрыться..

Грубер не ответил, а посмотрел в окно, в которое ничего не было видно, кроме его собственного отражения. Некоторое время Грубер изучал свое лицо, потом зевнул. Завод так завод, нужно только сначала убедиться, что там достаточно безопасно, и можно где-нибудь переждать эту надвигающуюся бурю.

Глава 16

Городок был небольшим, но его улочки оказались настолько запутанными, часто заканчивались тупиками, а то и сворачивали в совершенно немыслимые стороны, что ехавшие на полицейской машине по этим улочкам в темноте ночи рейдеры быстро заблудились, что существенно увеличило дорогу к заводской зоне городка. Наличие машины добавляло скорости и комфортабельности их передвижению, но когда рейдеры проезжали по очередной улочке, то оценили то, о чем им говорили старожилы – шум работающего двигателя привлекает тварей больше, чем запах свежей крови. Как оказалось, от начальных изменений полицейских, которые сейчас отдыхали в мусорных баках, отделяли минуты. Или им повезло, и они оба оказались иммунными, а изменения начались раньше, но остались стражами порядка не замеченными. Рассуждать об этом можно было бесконечно, но Грубер в последнее время не любил рассуждать. Он просто жил одним днем, не слишком задумываясь о будущем. Началось это в ту самую минуту, когда Грубер посмотрел на свою трясущуюся руку и понял, что любой стаб для него отныне закрыт в плане пмж.

Он довольно равнодушно смотрел на тормозных пустошей, которые могли только провожать их голодными взглядами. К счастью изменения только начались и рейдеры не увидели даже бегунов, которые могли догнать машину, и привлечь этой погоней тварей пострашнее.

На центральной площади кого-то ели. Пять или шесть пустошей сидели на коленях возле недвижимого тела и урча так, что их было слышно даже в работающей машине, удовлетворяли свой теперь уже бесконечный голод. Грубер отвернулся, а Снегирь вдавил газ в пол, чтобы побыстрее проехать это место. Но подобных картин они увидели немного: не потому что, в этом кластере иммунных было больше, чем зараженных, а потому, что не все улицы были освещены фонарями.

Иногда кто-то из медляков забредал на дорогу и неожиданно появлялся в свете фар прямо перед капотом. В эти мгновения Снегирь тормозил так, что тормоза визжали, а затем, матерясь, объезжал эту преграду. Наконец они сориентировались и выехали на прямую улицу, ведущую к заводской зоне.

– Чтобы я еще хоть раз ночью через новый кластер на машине поехал, – проворчал Снегирь, когда они въехали на территорию завода.

– Не зарекайся, – посоветовал Грубер, выбираясь из машины и на всякий случай заряжая свой автомат.

– Тебе легко говорить, а когда эта тетка в фарах стояла, я чуть не обделался, – Снегирь последовал примеру Грубера и передернул затвор своего ружья, поставив его на предохранитель.

– С тобой тогда было бы не слишком приятно ехать, но при выходе из машины, ты бы сошел за своего, – хмыкнул Грубер, намекая на то, из-за чего пустоши в итоге теряли штаны.

– Ха-ха, очень смешно, я оценил, – Снегирь быстро осмотрелся. Стоянка для машин была пуста, никакого постороннего движения на территории, хорошо освещенной, к слову, не наблюдалось. – Похоже, что я прав. Здесь или никого нет, или очень небольшое количество дежурных. Забаррикадируемся и переждем, когда станет относительно безопасно. У нас жратвы-то хватит?

– Должно, но я предлагаю не рисковать, а сразу же найти местный буфет, пока еда в холодильниках еще съедобная.

– Голова, – протянул Снегирь и они, негромко рассмеявшись, направились к проходной, чтобы через нее пройти внутрь завода, выбрать себе место побезопаснее и окопаться там на пару дней.

Пока рейдеры искали буфет, то никого по дороге не встретили. Все изменилось, когда они вышли в коридор, ведущий прямиком к дверям буфета. Недалеко от двери лежал полуобгрызанный мужик, а с десяток медляков стояли плотным кольцом возле двери и пытались в нее войти. Даже для того, чтобы попробовать дверь выбить, мозгов у зараженных не хватало. Они тупо напирали друг на друга, и Грубер понял, что, может и не скоро, но им удастся войти, потому что они эту дверь просто выдавят к чертям собачьим.

Снегирь посмотрел на Грубера и кивнул на угол, из-за которого они только что вышли. Действительно, необходимо было решить, что же делать дальше. Они осторожно спиной вперед вышли из зоны видимости медляков, которые не обращали на мужчин никакого внимания, продолжая выдавливать дверь.

– Что будем делать, – прошептал Грубер, напряженно глядя на угол, из-за которого в любой момент могли показаться зараженные.

– Валить их надо. Похоже, что здесь все собрались. Уж не знаю, что могло их привлечь до такой степени.

– Без разницы. Новый иммунный, который несся сюда с воплями, собрав по дороге всю эту братию. Или в буфет завезли пару туш мраморной говядины для стейков, какая разница? Но ты прав, нужно их валить. Вопрос заключается в том, как? Проще всего расстрелять, но ты уверен, что они здесь все? Вдруг еще кто-нибудь забредет на огонек, точнее на звуки выстрелов?

– А может так и сделать? Чтобы уж наверняка всех в одном месте собрать. Снаружи наши выстрелы хрен кто услышит, а так всех здесь зачистим, чтобы на выходе сюрпризов не поймать?

– Логично, – кивнул Грубер и, сняв с предохранителя, автомат шагнул за уже набивший оскомину угол.

Всего медляков оказалось двенадцать. Хватило автоматной очереди и трех выстрелов из Сайги картечью, чтобы перед дверью в буфет остались только мертвецы, на этот раз уже окончательно мертвые.

– Так, я оттащу их к стене, чтобы дверь освободить, а ты постой на стреме, – Гребер дождался, когда в ушах перестанет звенеть, поставил автомат на предохранитель и повесил его на плечо, прежде чем подойти к телам.

Снегирь кивнул и встал напротив того самого угла, из-за которого кто-нибудь мог к ним пожаловать, привлеченный непонятным шумом.

Грубер ухватил одного за ноги и оттащил к стене. Бросил тело там и подошел к тому, который был погрызен. Следовало присоединить бедолагу к остальным, потому что тот лежал прямо на пути у Грубера, и чтобы дотащить тело до стены, приходилось его огибать. Это выяснилось только тогда, когда от тащил первое тело. Грубер склонился над трупом и присвистнул.

– А это не иммунный, слышь, Снегирь, это медляк. Его ножом пырнули, и хорошо так пырнули, до смерти.

– А чего его тогда объели? – Снегирь покосился на Грубера, который деловито рассматривал рану на груди у трупа, чуть ли пальцами туда не залазил.

– Да перепутали, скорее всего, – Грубер встал и, схватив тело за ноги, потащил к уже лежавшему у стены. – Потом поняли, что, что-то не так и бросили.

– Так они же жрут своих, – Снегирь снова повернулся к проходу.

– Жрут, но только когда ничего, эм, никого другого под рукой нет. Здесь видимо что-то есть, раз этого не доели.

– Как ты это делаешь? – внезапно спросил Снегирь.

– Как я делаю что? – решил уточнить Грубер, таща к стене очередной труп.

– Ну вот так рассматриваешь раны, повреждения, бр-р, – Снегирь передернулся.

– Привычка, – пожал плечами Грубер, останавливаясь рядом со Снегирем и переводя дух. – Это же моя работа была. Правда, я раны разные у живых рассматривал, но тоже мало приятного. – Он глубоко вдохнул, выдохнул, хлебнул живчика и снова направился к прерванной работе.

Так и не дождавшись гостей, Снегирь вскоре присоединился к приятелю, и они вдвоем быстро перетащили оставшихся в одну кучу и полностью освободили дверь.

Грубер, явно дурачась, нажал на массивную ручку и едва не упал внутрь буфета, потому что дверь к его невероятному удивлению открылась.

– Опа, – он поймал равновесие и выпрямился. – Вот же дебилы мамины, – он покосился на трупы. – Дверь даже не заперта была.

Так как они понятия не имели, что их там ждет, входили в буфет со снятым с предохранителя оружием.

– Эй, здесь есть кто живой? – Снегирь осмотрел помещение, выглядевшее совершенно пустым. – Не совсем живым тоже просьба отозваться приветственным урчанием.

Грубер тем временем подошел к барной стойке и внимательно осмотрел стеллажи, стоящие за ней. Внезапно ему показалось, что в зеркальной стенке стеллажа он уловил движение. Перемахивать одним движением через барные стойки он не умел, его этому никогда не учили, а вот встать на стул, оттуда на стойку и спрыгнуть с другой стороны у него получилось так же быстро, как это демонстрировали парни в различных боевиках.

Он успел поставить автомат на предохранитель и закинуть его за спину, прежде чем перехватить бросившуюся на него девушку. В руке у девушки был большой шеф-нож, личико все в разводах от потекшей косметики, а издаваемые ею крики были, пожалуй, громче, чем их недавняя стрельба.

– А-а-а! Не трогайте меня! Не прикасайтесь ко мне! – крики прерывались громкими рыданиями, а в глазах лихорадочно горело подступающее безумие.

Снегирь бросился к Груберу на помощь. Вот его учили перемахивать через препятствия одним слитным движением. Он перепрыгнул через стойку красиво, вот только оценить это было некому: Грубер был занят тем, что с трудом удерживал вырывающуюся девушку, а она не смотрела на Снегиря и находилась явно за гранью вменяемости. Оценив обстановку, Снегирь аккуратно вытащил нож из руки девушки, который она продолжала стискивать, несмотря на хватку Грубера на ее запястьях.

– Тише, милая, все будет хорошо, – попробовал Снегирь достучаться до ее разума.

– Чушь, ничего уже не будет хорошо и она это прекрасно знает, – процедил Грубер. – Прекрати визжать. Скоро этот городишко заполнят такие твари, что тебе и не снились, а твой ультразвук слышно, наверное, на центральной площади.

Девушка никак не отреагировала на их слова, и продолжала кричать. Тогда Грубер отпустил одну руку, но, прежде чем она смогла что-то сделать, ударил ее по лицу. Бил он серьезно с отмашкой, так, что у девушки голова мотнулась. Крик тут же прекратился и в наступившей тишине голос Снегиря показался Груберу набатом.

– Эй, ты что не мог как-то полегче, что ли, – в голосе звучало легкое осуждение, но Грубер отмахнулся от приятеля и отпустил вторую руку, пристально глядя девушке в широко распахнутые глаза.

– Слушай меня внимательно, – он проговорил это довольно тихо, но держащаяся за щеку девушка неуверенно кивнула. – Все на самом деле плохо, и будет еще хуже, если начнешь усугублять. К усугублению я отношу крики, поняла? – она снова кивнула. – А теперь отвечай на вопросы. Те, кто к тебе ломился – это все кто заночевал здесь?

– Да, – очень тихо ответила она, затем, видимо решив, что Грубера такой ответ не устроит, решила пояснить. – Когда вчера выключился свет, всех работников распустили. Наши генераторы не справились бы с нагрузкой, которую тянут станки. Остались только охранники и я. У меня учет был, – она опять скривилась, но Грубер был начеку.

– Ты помнишь, что я тебе про крики говорил? Если не хочешь, чтобы я снова сделал тебе больно, лучше не начинай.

– Грубер, ты бы полегче... – на этот раз Снегирь немного повысил голос.

– Не мешай, – процедил Грубер, не отводя взгляда от глаз девушки. – Что произошло?

– Я закрыла дверь и пошла домой. Думала, что с вахты такси вызову. А Стас, он старший смены был, вдруг как набросится на меня... – она всхлипнула, и по ее личику потекли крупные слезы. – Он меня укусил за руку, сильно укусил, я думала, что кусок мяса вырвет, – она снова всхлипнула. – У меня нож в сумке был, мне его подарили, а я постоянно забывала домой отнести, а вот сейчас решила. Я ударила его, я его уби-и-ла, – она принялась рыдать, а Грубер кивнул и привлек её к груди. Она словно этого и ждала, схватила его обеими ручками за куртку и рыдала, уткнувшись лицом в грудь.

Грубер простоял так пару минут, под недовольными взглядами и сопением Снегиря, затем он мягко оторвал ее руки от своей куртки и слегка подтолкнул к Снегирю.

– Зачем ты так с ней? – тихо спросил Снегирь, прижимая рукой голову девушки к своему плечу, все-таки Грубер был значительно выше бывшего офицера. – Можно же было и помягче. Она только что пережила кошмар, надо же понимать.

– Нет, я не мог по-другому, – Грубер принялся стаскивать на стойку разные съестные припасы. – По-другому – это долго и ненадежно, в этом случае лучше всего помогает вот такая шоковая терапия. Я думаю, что иммунных было бы больше, если бы половина не сходила с ума от пережитого шока.

– С чего ты это взял, – Снегирь продолжал гладить девушку по волосам, прислушиваясь к затухающим рыданиям.

– С того, что пока сюда не заявилась элита, – Груьер прервался, чтобы водрузить на стойку ящик с газировкой, – зараженные находятся на начальном этапе, и свалить от них сможет каждый. Но у многих иммунных просто едет крыша, и они или собой кончают или попадают на обед в качестве основного блюда. Кто покрепче оказался и не свихнулся, тот находит крестного из не меньшей орды хлынувших в новый кластер рейдеров, если дожил до этого момента, естественно. Потому что мимо элиты в одиночку и опытным иммунным пройти проблематично, не говоря уже про новичков.

– А мы с тобой?

– А мы совсем другой случай. Мой – вообще не попадает ни под какую категорию, а ты знал про Улей до перезагрузки. Эй, подруга, очухалась немного? – обратился он к девушке. Та повернула к нему зареванное лицо и кивнула. – Ты извини, но умываться будешь в другом месте, здесь небезопасно. Мы сейчас все это добро погрузим на вот эту тележку, – он ткнул на металлическую тележку, похожую на те, что возят покупатели в супермаркетах, – и пойдем искать кабинет директора. Ты нам покажешь, где он, а там приведешь себя в порядок. Обычно такие кабинеты отдельными санузлами оснащены. Снегирь, давай грузиться.