Текст книги "Дневник. Первые потрясения (СИ)"
Автор книги: shellina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 33 страниц)
У Драко воспалился какой-то порез, и она не знала, что делать.
Она сообщила, что Драко притащил Флинт, который увидел, как Малфой разминает явно болевшую руку. Осмотрев порез, я сквозь зубы полюбопытствовал – кто его нанес. Оказалось, что Драко опять решил выпендриться перед гриффиндорской троицей и связался с гиппогрифом. Вот интересно, а у него мозг есть? Знает же свою родословную назубок. Знает, что в роду у него был Темный, и все равно зачем-то полез к светлому созданию.
Порез я залечил, но рука на некоторое время потеряла подвижность.
Флинт, матерясь сквозь зубы, попросил перенести игру Слизерина на другое время. Ему пошли навстречу, в виде исключения. Погода была ужасная, и Флинт ходил мрачнее тучи. Шансы на победу в такую погоду были как никогда высоки. Поттеру-то зрение никто поправить не догадался, и в такой дождь обыграть Гриффиндор было гораздо проще.
За всем за этим, я попал только на один урок Рея, у пресловутого Гриффиндора. Накрывшись чарами невидимости, я сел в углу кабинета, за столом преподавателя. Злой Рей, сидел в кресле и даже не соизволил оторвать от него свою задницу, чтобы поприветствовать учеников. Зайдя к нему за спину, я шепнул:
– Защита – прекрасный предмет, не правда ли, профессор?
– Заткнись, – сквозь зубы процедил Мальсибер.
Я же тихо радовался, что Рей даже не пошевелился, когда почувствовал меня за своей спиной. Он мне доверяет. Неожиданно и чего скрывать приятно.
Рейнард, в общем-то, неплохо держал класс, но ровно до той секунды, пока на урок не заявился Поттер, опоздав на десять минут. Нет, ну что за наглый мальчишка! С порога начал на Рея наезжать, не смотря на то, что только что потерял баллы. Мальсибер зачем-то вступил с ним в небольшую перепалку. Только при угрозе потерять пятьдесят баллов Поттер потопал к своей парте.
– Жалеешь парня, мягко с ним обращаешься, а как обещал – как обещал снимать с него кучу баллов. Я бы на твоем месте снял. – Прошептал я, лелея надежду, что на громкий шепот хоть кто-нибудь отреагирует. – А еще, ты про отработку забыл. Поттера наказывать нужно, он по-другому почему-то не понимает. – Мои надежды не оправдались. Меня никто не услышал.
Рей делал вид, что не замечает меня. После того, как я абсолютно серьезно разрешил ему наказывать Поттера, его улыбка приобрела очень зловещий вид.
Затем Мальсибер зачем-то проехался по безалаберности Люпина, как будто в этом кто-то сомневается. Я никогда не задеваю других преподавателей при студентах, предпочитаю делать это в учительской и с самими преподавателями. Поморщившись, я ничего не сказал Рею, пускай развлекается. Прекрасно понимаю, почему он на него взъелся. Этот оборотень, наверняка спрятал предмет его охоты, и теперь тщательно скрывает. А бедный Мальсибер не может найти эту неуловимую псину. Вот и злится. А вот сам виноват. Нечего было Блека летом упускать.
Сильно же Люпин его разозлил, или, может быть, у них произошла какая-та перепалка, о которой я не в курсе? Вот зачем было сегодня проходить оборотней? Это же практически открытый намек на то, что их преподаватель болен серьезнее, чем думает Гарри.
– Ты что творишь? Им до оборотней, как до Азкабана вплавь? И отстань уже от Грейнджер – я никогда на нее не срываюсь! И на личности не перехожу! Что значит твой жест? Это ты меня так посылаешь?
Я расценил отмашку рукой, как деликатное предложение заткнуться. Я откинулся на спинку стула и задумался. Оскорбление Гермионы, повышение голоса, что это с ним? Кстати на выступавших гриффиндорцев Мальсибер не обратил никакого внимания, посоветовал им всего лишь заткнуться, причем, опять повысив голос. Если у меня в классе возникает хотя бы намек на неповиновение, я, наоборот, начинаю говорить почти шепотом, заставляя студентов прислушиваться. Хотя, я не помню, чтобы в моем классе, раздавался хоть один звук, за исключением двух-трех реплик от Поттера. Ну-ну.
Пик его странного для меня поведения наступил, когда Гермиона ответила на заданный вопрос, перебивая Рея. Ну, мне тоже такое не нравится. Но до оскорблений я никогда не опускаюсь. А тут. Мне вот еще одного сумасшедшего в друзьях не хватает. Один Малфой чего стоит.
Кстати, Рей, никогда не перебивает человека, какую бы хрень тот не нес. Как он говорит, в каждом бреду есть ценная информация, которая может случайно высказаться вслух, без желания говорившего. Первый раз на моей памяти Рей заткнул, почти в нецензурной форме, человека.
Я сразу же после занятия схожу к Аберфорду. Он должен что-нибудь посоветовать. Если на него так отрицательно влияет школа, независимо от того, что он начал чувствовать себя не отморозком именно здесь, его нужно срочно отсюда вытаскивать и находить занятие другого рода.
– Рей, ты охренел? Я никогда не оскорбляю студентов! Да посмотри ты на меня! – Никакой реакции.
Этот бунт закончился в тот момент, когда за Грейнджер попытался вступиться Уизли. Что там ты говорил? Дети чувствуют ауру? В кабинете заметно похолодало. В воздухе повисла явная угроза. Угроза Смерти. Это почувствовал даже я. Я знал, что детям он ничего не сделает, но ощущения были не из приятных. Пока он шел к Рону, в классе стояла такая идеальная тишина, какой не всегда удавалось добиться даже мне.
Рей подошел к Уизли и, вторгнувшись в его личное пространство, прошипел:
– Вы будете наказаны, Уизли. И если вы еще когда-нибудь позволите себе критиковать мой стиль преподавания, то очень пожалеете. Я вам это обещаю.
Я вскочил, что ты творишь, Рей? Я никогда не приближаюсь к собеседнику настолько близко! Я менталист. Меня же раздавит чужими эмоциями. Я всегда дистанцируюсь от оппонента. Кроме тех немногих людей, которым я доверяю и которые дороги мне. Даже такие невнимательные существа, как гриффиндорцы, могут заметить разницу в поведении их «любимого» преподавателя.
Глядя на класс я понял, что Рей прав: дети чувствуют гораздо лучше взрослых, и они почувствовали, что сейчас в комнате присутствует опаснейший человек магической Британии.
Во время урока Мальсибер срывал какую-то странную злость на Люпине, комментируя проверочные работы.
Задав большущее домашнее задание, он отпустил класс, задержав Уизли и назначив ему в качестве отработки мыть утки в больничном крыле.
Когда за Рональдом закрылась дверь, я скинул невидимость и уставился на Рея.
– Ну, и что это сейчас было? Ты в курсе, что, скорее всего, сейчас весь факультет, если не вся школа обсуждает, как ты вызверился на Грейнджер, чуть не контузил Уизли, при этом практически не обращая внимание на нашего драгоценного Избранного. Ты, между прочем, ребенку моральную травму нанес.
– Кого ты сейчас имел в виду? – голос Рея звучал как-то глухо.
– Поттера конечно. Рей, что с тобой происходит?
– Я не знаю. Я не понимаю. Не понимаю, почему так реагирую на нее… – Рей сел в кресло и привычным жестом потер переносицу. Потом закрыл глаза и замолчал.
– Спрашивать – кто она, я не буду. Это риторический вопрос. Ответь мне на вопрос – как. Как ты на нее реагируешь?
– Она меня раздражает.
– Рей, мисс Грейнджер всех раздражает.
– Наверное, я не так выразился. Она меня просто выводит из себя одним своим присутствием, даже если в этот момент она молчит.
– Рей. Ей четырнадцать.
– Я знаю. И вообще, причем здесь возраст?
– Да, так. А Уизли ты за что чуть не убил.
– Я. Не. Знаю. – Раздельно проговорил Рей. – Мне его почему-то действительно убить захотелось. Что со мной, Сев?
– Похоже у вас с Драко одна и та же проблема.
– Какая проблема?
– Маленькая, но, что уж тут скрывать, довольно симпатичная. Только вот, почему тебя накрыло так резко?
– Сев, ты сейчас о чем? – в голосе Мальсибера прозвучало явное беспокойство.
– Это я опять вслух размышлял. Скажем так, все ни так уж плохо. Просто нужно подождать, годика три. Вот что, мне нужно кое-что уточнить. Скоро вернусь.
И я пошел к Аберфорду. Мне нужно было проконсультироваться.
Старый трактирщик, по совместительству являющийся выдающимся специалистом по ритуальной магии, внимательно выслушал меня и проговорил:
– Я не знаю, что сейчас происходит с твоим другом, но я могу предположить. Рей отрекся от Рода. Сейчас он должен основать свой. Корни древа создаются таким образом, чтобы никаких проблем с кровосмешением не произошло в дальнейшем. То, что у Гермионы есть в родне маги, никто не оспаривает. Но! С ее родом никогда не пересекались ветви древа Мальсиберов. Они абсолютно разные по крови. Теперь, магия Рейнарда и ищет такого человека, как Гермиона. Сильную волшебницу с ярко выраженным магическим потенциалом и, чтобы она ни в коем случае не была его родственницей. То что нужно для основания сильнейшего Рода. Магия Рейнарда отреагировала на магию мисс Грейнджер, именно на ее магию, не на нее саму. Рейнард прекрасно осознает, что реагирует так остро на девочку, практически еще ребенка. Думаю, его это немного пугает. Могу сказать одно: он отрицает любые чувства. Считает, что недостоин чувствовать любовь, ревность, дружбу. Правда, с последним я могу уже поспорить. Вы с Малфоем неплохо переворачиваете его мир с ног на голову, – трактирщик улыбнулся.
– Аб, а если кто-то примет Рея в Род? Я правильно понимаю, что если к этому моменту не присоединятся чувства, то все пройдет. Если же он…
– Ну что же, девочка вырастет, и лучшей жены для него будет не найти.
– Круто. И что же мне теперь говорить Рею? Что он так реагирует на Грейнджер потому, что она его потенциальная жена, и ее приняла его магия? Как это будет выражаться? – везет же мне на друзей. Ничего не скажешь. Один еле-еле в себя пришел – творил дела направо и налево. И не факт, что опять не сорвется. Теперь другой, который тоже может какой-нибудь херни наворотить.
– А просто, он не сможет нормально реагировать на ее присутствие. Будет злиться, раздражаться и, что таить, ревновать. В Роне он почувствовал угрозу, соперника. – Аберфорд смотрел на меня, не мигая. Судя по всему, он сам не знает, чем может закончиться эта история.
– Не замечал, что Уизли проявляет хоть какое-то внимание к Грейнджер.
– А это не он. Это она проявляет какую-то заинтересованность. Рей это чувствует.
– Что делать?
– Держи его подальше от Гермионы. Особенно, после того как девочка подрастет. Если его введут в Род, проблема исчезнет сама по себе. Это все, что я могу посоветовать.
– Ее невозможно всегда держать в стороне от него. Профессия Рея не позволит. Мы все в скором времени будет бегать вокруг Поттера, вокруг которого уже бегает Гермиона. И Рональд, кстати, тоже.
– Даже если ты придешь к какому-то решению – не дави на Мальсибера. Он еще не скоро простит себя. Может когда-нибудь, но не сейчас.
Мать твою волшебницу, Рей. Как будто тебе проблем мало.
Ладно, до конца года Мальсибер пробудет в Хогвартсе, а затем… Будет день, будет пища, как говорится. Вот только мне плевать, что ты, Рей, думаешь о самом себе. Если все зайдет слишком далеко, я девчонку под Империусом к тебе приволоку. Да и тебя самого, если понадобится, связанным и с кляпом во рту на брачный ритуал к Аберфорду доставлю. Ты меня простишь, Рей. Может не сразу, но простишь.
Теперь главное, чтобы Рейнард обо всем этом не узнал раньше времени.»
– Вы это знали? – подняла округлившиеся глаза на Рея Гермиона.
– Да, – отстранено прошептал он.
– И как давно? – она не сводила глаз с мужа.
– С 94 года.
Гермиона откинулась назад и закрыла глаза.
– Так, я не понял слегка, – прервал затянувшееся молчание Люциус. – Что тогда с тобой происходило, если Сев…
– Малфой, помолчи. И так не по себе. Ты давно должен был понять, что если Северус что-то вбил себе в голову, то его даже смерть не остановит. А он может давить на меня и принимать подобные решения за меня – у него есть на это полное право. Причем право не начальника, а… Давай лучше послушаем. Там дальше тоже интересно должно быть.
– Не сомневаюсь даже. Уизли продолжайте.
========== Глава 22. “Дети своих отцов” ==========
«5 июня 1994 года.
Да что же это такое?! С тех пор как Поттер поступил в Хогвартс, что-то постоянно происходит. Я не могу понять, с чем все это связано.
Я даже не знаю, как собрать все события в одну картину. Попробую по порядку.
Рей сдержал свое обещание удовлетворить в полной мере паранойю Гарри Поттера. Мне даже начало казаться, что он немного переигрывал. Но Поттер вроде успокоился, как же, его «любимый» профессор снова переключил свое драгоценное внимание с Грейнджер на него. Гермиону Рейнард демонстративно игнорировал. Я не знаю, что Мальсибер делал с Гарри, но ходил Рей как кот, обожравшийся сметаны.
Я однажды стал свидетелем одной из их стычек. Я зачем-то приходил в Хогвартс, уж и не помню, что мне там понадобилось. Наверное, зелье для Люпина приносил. В общем, я прошелся по школе и, возле одного из выходов в Хогсмит, столкнулся с Поттером, который шел куда-то вместе с Лонгботтомом. Бедный Невилл, увидев меня, спрятался за тощей спиной Поттера.
– Что вы здесь делаете? – я остановился, переводя взгляд с одного на другого. – Странное нашли место встречи.
– Мы не договаривались о встрече, мы случайно встретились, – сказал Гарри.
– В самом деле? Вам это свойственно, Поттер, возникать в неожиданных местах. И почти всегда на это есть особая причина. Советую вам немедленно вернуться в башню Гриффиндора, где вам сейчас и полагается быть.
Гарри с Невиллом, не говоря ни слова, отправились, куда было велено.
А я, оставшись один, тщательно ощупал рукой голову одноглазой горбуньи. Возникло просто дикое желание заблокировать ход, но я, справившись с этим порывом, вернулся к Мальсиберу. Прямо с порога я обрадовал его тем, что, возможно, Поттер организует сегодня несанкционированную вылазку в Хогсмит. Рей так искренне улыбнулся и потер руки, что мне на секунду даже стало жалко мальчишку. И я решил удовлетворить свое любопытство и понаблюдать за тем, как Рейнард будет с ним разбираться.
Буквально через пару часов в кабинет ворвался Драко с воплями:
– Крестный! Поттер был в Хогсмите. Он был под какими-то чарами или под мантией-невидимкой: ну такая, как у нас есть. Помнишь, ты папе подарил?
– С чего ты взял, что именно Поттер был под мантией-невидимкой, если мантия скрывает того, кто ее носит? – Как же я устал от его вечных истерик.
– Ну как с чего? Я разговаривал с Уизли. Вдруг, мне в затылок полетел ком грязи, а потом в воздухе неожиданно голова Поттера появилась! – Драко бегал по комнате и размахивал руками. Вот не удивлюсь, если там еще была Грейнджер, которая смеялась над ним больше всех.
Так как я находился в школе, Рей предоставил мне самому разбираться с Малфоем, и спрятался… Да-да, под стол. И теперь, сидел под столом и хихикал. Я откинулся в кресле и провел пальцем по губам, Мерлинова привычка. Пару минут слушал тихое хихиканье из-под стола, а потом не удержался и несильно пнул Мальсибера, который после этого стал хихикать еще сильнее.
Я, вздохнув, обратился к Драко:
– Драко, я не буду тебя спрашивать – при каких обстоятельствах ты в Хогсмите наткнулся на голову Поттера, я не буду тебя спрашивать, кто первый начал свару и, я даже не спрошу тебя, каким образом ты снова умудрился в этой сваре проиграть Поттеру. Я спрошу тебя только об одном. Ответь мне, пожалуйста, там нигде рядом с вами Грейнджер не мелькала?
Драко покраснел, потупился и, что-то неразборчиво пробурчав, быстро вышел из кабинета.
Я провел рукой по волосам. Когда же это закончится? Интересно, Драко перерастет свою, почти влюбленность, или мне придется выбирать между ним и Реем? Точнее не так. Придется ли мне влиять как-то на Драко? Потому что Рей будет счастлив, хочет он этого или нет. Мерлин, за что ты меня так не любишь?
Хотя, у аристократов решение о женитьбе своих детей во многом зависит от родителей. Глубоко сомневаюсь, что Люциус с восторгом примет известие об увлечении сына. Так что, возможно, все будет не так сложно, как я себе представляю.
Тем временем, предмет моих матримониальных планов выполз из-под стола, отодвинув меня при этом вместе с креслом. Силен, зараза.
– Каким входом воспользовался Поттер?
– Тем, что в кондитерскую ведет.
– Да? Хороший выбор. Пойду перехвачу его. Нужно же оправдывать ожидания мальчика.
– Слушай, а может, ну его. Достал он меня уже. Можно подумать, Поттер один такой. Да у меня в каждом классе подобный любимчик есть. Они вот почему-то не считают меня воплощением зла.
– Не знаю, я вообще его не понимаю. Ты на нем оттачиваешь свой сарказм – это плохо. Не обращаешь внимания – еще хуже. Тебе не кажется, что в тринадцать лет нужно как-то уже определяться, что ли.
– Юношеский максимализм?
– Брось, какой максимализм? Юношеские выверты – это у Драко. Я лучший и одновременно несчастный, а Поттер худший, но ему всегда достается все самое лучшее. Да и все проблемы может решить отец или крестный.
– Рей, а может это связь с Лордом так на Гарри влияет. Этот участок его разума как бы в стазисе находится, в годовалом возрасте. А что делают обычно дети? Они упорно лезут на верхнюю полку, чтобы достать вооон тот шарик, потому что другой, вроде бы такой же, их почему-то не устраивает. Они стремятся его достать, во что бы то ни стало. Истерят, топают ногами и доводят взрослых до инфаркта. Но, когда этот шарик лопнет, они сразу успокаиваются.
– Может быть. Хотя не все ли равно? Поттер ждет, что ты будешь его ненавидеть, преследовать и орать, и, если этого не случиться, то его мироздание может рухнуть, – Рей засмеялся. – Пошли уже, а то упустим.
И мы пошли к статуе горбуньи. Я под чарами невидимости, Рей так. Слегка отстав, я немного понаблюдал за Мальсибером. Он действительно шагал, хоть и очень быстро, но почти печатая шаг, резко и порывисто. Я так не хожу. Неужели никто не видит разницы? Я покачал головой.
Поттер уже вылез из хода, когда мы вышли из-за поворота. Рей сразу же направился к нему.
– Ну? – Мальсибер остановился и оглядел Гарри с ног до головы. Я хмыкнул, мальчишка вздрогнул. В исполнении Рея такой взгляд выглядел так, как будто он мерку для гроба снимает.
– Следуйте за мной, Поттер, – приказал профессор Мальсибер.
Мы всей дружной толпой вернулись в мой кабинет.
– Садитесь, – Рей говорил отрывисто, явно пытаясь копировать мои интонации.
Поттер сел и опустил голову. Почитать его, что ли, пока Рей развлекается? Нет, не буду. У него все на лице написано. Причем, довольно нецензурно.
Мальсибер остался стоять. Нечестный прием, между прочим. Я усмехнулся. Гарри следовало пробормотать, что-нибудь вроде: «Ну что вы, профессор, я постою». Учитывая, что я невысокий, такого прессинга, который, судя по всему, сейчас начнется, можно было избежать. Интересно, Поттер когда-нибудь начнет пользоваться возможными преимуществами, имеющимися у него, перед своим оппонентом? Нужно поговорить с Альбусом на эту тему, пускай устроит как-нибудь интересный ликбез с мальчишкой на эту тему. Меня-то парень слушать явно не будет.
– Мистер Малфой только что был у меня. Он рассказал мне странную историю, Поттер.
Гарри промолчал.
– По словам мистера Малфоя, он стоял и разговаривал с Уизли, как вдруг огромный ком грязи ударил его по затылку. Что бы это могло быть?
– Понятия не имею.
Рей стал смотреть прямо в глаза Поттеру. Нет, я все-таки не понимаю этого парня. Догадываясь, что собеседник менталист, все равно продолжать смотреть ему в глаза, да и еще и самому постоянно ловить взгляд этого собеседника… Или тебе совершенно нечего скрывать, а, Поттер? Кстати, Мальсибер опять в обращении к студенту забыл добавить “мистер”. Я себе это нечасто позволяю, только если кто-то очень уж сильно меня разозлит. А вот Рей выше всяких там условностей. Хотя, учитывая специфику прежней работы Мальсибера, и я не имею в виду работу с детьми в школе, от прямого зрительного контакта он вряд ли когда-нибудь сможет отвыкнуть.
– А потом мистер Малфой увидел весьма странное привидение. Можете вообразить, Поттер, что это было такое?– Если бы я не знал Рея, то подумал бы, что он испытывает к мальчику, как минимум неприязнь. Такая презрительная усмешка, но, одновременно с этим, веселые искры в глазах. Поттер не очень наблюдателен. Видит только то, что хочет видеть. Нужно об этом Альбусу сообщить, он наверняка эту небольшую слабость мальчика повернет нам во благо.
– Не могу…
– Это была голова, Поттер. Ваша голова, она парила в воздухе.
Воцарилось долгое молчание.
– Может, ему надо обратиться к мадам Помфри? – первым заговорил Гарри. – Раз ему мерещатся такие…
– Что же ваша голова могла делать в Хогсмиде? – Рей просто наслаждался ситуацией, – Вашей голове запрещено там появляться. Равно как и всем остальным частям тела. – А сколько сарказма. Любо-дорого смотреть.
– Я это знаю, профессор. Похоже, у Малфоя галлюци…
– Малфой не страдает галлюцинациями! – Мальсибер рявкнул и, опершись ладонями в подлокотники стула, на котором сидел Гарри, нагнулся к нему, так, что их лица чуть не соприкоснулись. Я застонал. Опять он это делает. Рей, это твой жест, вероятно, он выработался у тебя, когда приходилось запугивать жертву. Я так не делаю. – Если ваша голова, Поттер, была в Хогсмиде, значит, и вы, весь целиком, там были.
– Я все время находился в башне Гриффиндора, как вы мне велели.
– Кто-нибудь может это подтвердить?
Я подобрался поближе и слегка пнул Мальсибера. Если он в этой позе останется еще хотя бы минуту, то мальчишка начнет заикаться.
– Ну так вот. – Рей намек понял и медленно выпрямился. – Весь волшебный мир, начиная от министра магии и кончая завхозом, делает все, чтобы уберечь знаменитого Гарри Поттера от Сириуса Блека. А знаменитый Гарри Поттер сам себе закон. Пусть простые смертные беспокоятся о его безопасности? Знаменитый Гарри Поттер ходит, где ему вздумается, не утруждая себя мыслями о последствиях.
Пока Рей толкал речь, я мысленно соглашался с каждым его словом.
– Как вы похожи на своего отца, Поттер. Просто удивительно! – Я охренел. Рей, какого ты несешь? – Он тоже был на редкость высокомерен. Немного удачливее других на площадке для квиддича, а гонору сколько! Так важно разгуливал по школе в окружении друзей и поклонников… Да, сходство прямо-таки сверхъестественное!
– Мой отец не важничал. И я тоже.
– И школьный устав был не про него писан, – продолжал тем временем Мальсибер. Он словно натолкнулся на какую-то мысль и теперь боится ее упустить. Я вставил в ухо гарнитуру, и мысленно настроился на Мальсибера. Эти гарнитуры – странный сплав магии и маггловских технологий, настраивались мысленно. – Правила ведь для других, для людей попроще, а не для победителей в Кубке школы. Упивался собственным величием…
– Рей, ты что несешь? Какое величие, какой Кубок школы? Что это за бред? Гриффиндор никогда в наше время Кубок школы не выигрывал, максимум – Кубок по квиддичу.
– Замолчите сейчас же! – мальчишка вскочил.
На эту волну выходят только дежурившие в операторской ребята. Меня Рей не ожидал услышать, тем более так и тем более, в то время, когда я нахожусь с ним в одной комнате. Он усмехнулся. Судя по всему, Рей больше не слышал Гарри, его взгляд был немного расфокусирован, он внимательно слушал в это время меня. Мы еще не совсем привыкли к этим штукам. Это Эван мог запросто болтать по трем каналам одновременно и при этом строить того, кто находился перед ним. Наконец, я выдохся, и Рейнард снова смог обратить свое внимание на Поттера.
– Что вы сказали, Поттер?
– Сказал, чтобы вы замолчали. Вы не смеете так говорить о моем отце! Я знаю о нем всю правду. Он спас вашу жизнь! Мне рассказал Дамблдор! Если бы не мой отец, вас бы вообще здесь не было!
Так, теперь небольшой ликбез с моей стороны по поводу хм… моего мифического Долга Жизни. Рей внимательно выслушал меня и едва заметно кивнул.
И он продолжил нести какую-то чушь. Зачем ему это понадобилось?
Я просто отключил слух, каким-то краем сознания отмечая, что за Поттера взялся уже не профессор зелий, а начальник службы безопасности. Еще немного, и пацан признается во всех преступлениях, совершенных им за последний месяц.
Эпизод с картой меня позабавил. Люпин, которого зачем-то вызвал Мальсибер, заставил поморщиться. Рей откровенно над ним издевается, а он мямлит что-то. Это Поттер может воображать что ему угодно, но неужели сам Люпин думает, что бывший одноклассник не знает кто такие господа Мародеры? Или это – игра для Гарри. А Мальсиберу стоило открыть карту хотя бы перед Люпином, просто, чтобы на реакцию полюбоваться. Хотя, нет, он правильно сделал, что не открыл. Вот бы все удивились, увидев, что в кабинете находятся два Северуса Снейпа.
Затем принесся Уизли и принялся выгораживать Поттера. Нет, Рея все-таки не боятся. Чувствуют, что он ничего им не сделает. Поорет и успокоится. Вон, даже Уизли уже оклемался после той демонстрации силы. Как же быстро дети соображают. Вот взять того же Поттера: весь прошлый год он рот боялся открыть, а что творит сейчас? Хотя, прошлый год не показатель. Я тогда, наверное, такие флюиды излучал. Да что говорить, от меня не только дети, от меня преподаватели шарахались в первое время.
Когда гриффиндорцы убрались, я скинул невидимость.
– Рей, зачем ты начал Гарри о его отце говорить?
– Я должен был.
– Зачем?
– Никто не должен думать, что его отец лучше, чем он есть на самом деле. Если ты знаешь правду, ты начинаешь задумываться о том, а так ли он правильно поступал. А если ты начнешь задумываться, то это позволит избежать больших ошибок в будущем. Тебе этого не понять. – Рей сел в кресло и погрузился в свои мысли.
Да, мне этого не понять. Своего биологического отца я практически не знал, а Тобиас пылинки с меня сдувал. Будучи уже взрослым, я понял, что Тобиас никогда не притворялся передо мной, никогда не давил на меня авторитетом. Он позволил мне самому решать, каким выглядит в моих глазах. Ведь, если бы я хотя бы раз поинтересовался, чем отец занят, вряд ли он скрывал бы от меня что-либо. Нет, Рей, мне не понять. Возможно, ты прав. Возможно, Гарри действительно задастся вопросом: а так ли безупречен был Сохатый. И, возможно, это знание как-то поможет ему в будущем.
– Я пошел. Люпин сейчас ностальгировать начнет и, наверное, может заинтересоваться, а чего это Снейп раздвоился?»
– Но я не заметил разницы. Как же так? – Гарри посмотрел на Мальсибера и сразу же опустил глаза.
– Гарри, не переживай, этого никто не заметил, – попыталась успокоить Избранного Гермиона. – Я, конечно, заметила, что с профессором что-то не так, но списала его изменившееся поведение на то, что его, как я думала, заклятый враг сбежал и гуляет где-то на свободе.
– Альбус, – тихо проговорила Минерва, – до меня только что дошло, Северус не работал ни дня в том году.
– И? – Альбус вернул ей взгляд и слегка улыбнулся.
– А ничего, что он у тебя и так получал самую высокую зарплату, и, оказывается, еще и не отрабатывает ее? – возмущению профессора трансфигурации не было предела.
– Ты предлагаешь заплатить за тот год мистеру Мальсиберу? И, не наговаривай на Северуса, сентябрь он честно отработал, – сощурил глаза бывший Директор школы.
– Альбус, ты скотина! Я наконец-то это сказала. Перси, читай.
«Малфои меня с ума сведут скоро.
Младший, видимо решив, что крутость, знатность и богатство, короче все то, что он каждый раз демонстрировал перед заинтересовавшей его девочкой – не действуют, решил сменить тактику. Он отметил странную симпатию этой девочки к одному рыжему недоразумению. И, видимо, решил давить на жалость, выставляя себя полным идиотом. Границы его идиотизма были просто несоизмеримы ни с чем. Он умудрился даже Минерву вывести из себя до такой степени, что схлопотал месяц отработок у нее же. По-моему это было впервые за все время его пребывания в школе. Это не юношеский максимализм, это кретинизм, основанный на буйстве гормонов.
На вопрос Рея, что с ним делать, я ответил, что ничего. У мальчика есть еще один – полтора года спокойной жизни. Мы не сможем оградить Драко от Лорда. Это будет выглядеть слишком подозрительно. А общение с Томом Риддлом еще никогда не способствовало повышению либидо. Про Беллу не говорю, она – исключение, которое лишь подтверждает правило.
Так что, пусть пока жизнью наслаждается. Единственное, что я сделал, это поговорил с ним о Гермионе, после того как ему от нее прилетело. Это уже просто невыносимо. Похоже, Драко сам не может определиться, что же его так тянет к этой девчонке. Сомневаюсь, что это очередная магия рода.
Я, отослав Рея в Отдел, вызвал младшего Малфоя «на ковер». Усадив его в кресло, я сел за стол и несколько минут просто его рассматривал. Парень совершенно не понимал, чем прогневал своего «крестного», поэтому заметно нервничал и ерзал на своем стуле. Выждав еще немного я, вздохнув, заговорил:
– Драко, ответь мне такой вопрос, зачем ты все время пристаешь к мисс Грейнджер?
А в ответ тишина.
– Ну, ты пока думаешь, я тебе интересную историю расскажу. Вот, посмотри, – я достал палочку и принялся писать прямо в воздухе.
Кстати, еще один интересный момент, наши с Реем палочки абсолютно не похожи. Неужели в Хогвартсе все думают, что у профессора Снейпа имеется склад волшебных палочек, и он каждое утро проводит в раздумье: а не взять ли мне сегодня эту палку, так как она прекрасно гармонирует с цветом моих носков. Бред. И ладно дети, они от природы невнимательные, а профессора? Хотя, я думаю, вряд ли Рей в присутствии Альбуса и Минервы вытаскивает палочку. Инстинкт, вероятно, постоянно твердит ему о самосохранении.
– Посмотри сюда, Драко. – В воздухе появилась первая цифра 64. – Это количество магглорожденных учеников, которые учатся в Хогвартсе на сегодняшний день. – Следующая цифра 49. – Это количество магглорожденных девушек, которые учатся в Хогвартсе на сегодняшний день. – И, наконец, последняя цифра 40. – Это количество магглорожденных девушек в возрасте от 13 до 18 лет, которые, опять-таки, учатся в Хогвартсе на сегодняшний день. Тебе не кажется странным, что ты такой, можно сказать фанатичный, борец за чистоту крови, даже не догадываешься о подобной статистике. Глядя на тебя и твое поведение, у всех создается нехорошее впечатление, что мисс Грейнджер единственная магглорожденная ведьма в школе. Я, конечно, все понимаю. Мисс Грейнджер сама отчасти виновата. – Драко поднял голову и с какой-то надеждой посмотрел на меня. Видимо, думал, что я сейчас скажу, что его амортенцией напоили. Нет уж дружок, не дождешься. – Так вот, отчасти в том, что происходит, виновата сама Гермиона. Заплетала бы косички, как любая другая девочка в ее возрасте: и ей бы легче было, и тебе изгаляться не пришлось бы. Скажи мне, тебе не приходила в голову мысль – просто с ней поговорить? Или ты думаешь, что за тебя это сделает отец, или я? – Драко вновь опустил голову и теперь с интересом рассматривал ковер. Через пару минут, так и не дождавшись от него ответа, я махнул рукой в сторону двери. – Свободен!
