Текст книги "Дневник. Первые потрясения (СИ)"
Автор книги: shellina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 33 страниц)
========== Пролог ==========
– Продолжается слушание дела Северуса Тобиаса… Как его там дальше?.. – начал второй день заседания секретарь Визенгамота Персиваль Уизли.
– Перси, не гони, читай уже давай! – прервал его Фред Уизли.
– Что я буду читать?! Сегодняшний выпуск «Ежедневного Пророка»?! У меня эту увесистую тетрадку вчера конфисковали. Буквально из рук выдрали!
– Плохо держал! Тебя всего лишь до двери доволокли, – ехидно произнес Драко.
– У кого-нибудь, случайно, нет с собой антипохмельного зелья? А то мистеру Поттеру слегка нехорошо, – деловито поинтересовалась Муфалда Хмелкирк.
– Где-то было, – Люциус Малфой начал быстро хлопать себя по карманам и, наконец, вытащил хрустальный флакон со спасительной жидкостью. – Его готовил сам профессор Снейп. Поттер, не побрезгуете?
Поттер протянул дрожащую руку к флакону и умудрился все выпить, не пролив ни капли.
– Кстати, мистер Малфой, не соблаговолите ли Вы сдать весь запас спиртного, которое Вы наверняка умудрились пронести в зал?
– Наглый поклеп!
– Люциус, отдай лучше сам, иначе тебя обыщут, – мило улыбнувшись, произнес Кингсли.
– Фу-фу-фу, Кингсли, ты ведешь себя как аврор! Вечно последнее отобрать хочешь.
– Это ты сейчас пошутил, да?
– Что, это было не смешно? – удивился Малфой.
– Ты мне зубы-то не заговаривай, – Кингсли постучал одним пальцем по столу перед собой. – Поставь всё сюда.
Малфой вздохнул и начал вытаскивать все свои пять бутылок огневиски и ставить их на стол перед председателем. После каждой извлеченной бутылки глаза у Кингсли непроизвольно расширялись.
– Это все? – с сомнением произнес он.
– Да.
– Ты уверен?
– Обижаешь.
– Вытаскивай последнюю.
– Ты меня просто без ножа режешь, – Малфой начал доставать очередную бутылку откуда-то из района голеней. – Вот ответь мне, почему во время бесконечных обысков в Мэноре авроры ни разу даже не заглянули в библиотеку? Зато винный погреб обыскивали до тех пор, пока там не осталось ни одной бутылки? И обыски-то сразу прекратились, когда последняя бутылка чудесным образом испарилась.
– Люциус, ты ещё пока не оправдан.
– Молчу, молчу.
– Может, мы уже начнем? – ласково спросила Эйлин. – Перси, детка, подойди сюда. Начнешь читать вот отсюда. Различные эксперименты Отдела Тайн, я думаю, озвучивать не нужно. Поэтому начнем с 1 сентября 1991 года. Гарри, ты помнишь, что это была за дата?
– Я приехал в Хогвартс.
– В точку. Итак, начнем. Перси, читай.
========== Глава 1. “Распределение” ==========
«1 сентября 1991 года.
Это наконец-то свершилось. Гарри Поттер приехал в Хогвартс. Мальчишка как мальчишка. На своего отца-оленя похож. Судя по всему, маленький Малфой не смог сдружиться и, по-видимому, не сдружится с Гарри никогда. Все испортила эта грязная тряпка, которая отправила Поттера в Гриффиндор. А ведь ей были даны четкие указания: отправить мальчика в Слизерин. Она, видите ли, прислушивается к мнению детей. К моему мнению она в очередной раз не прислушалась. И вот как теперь мне воспитывать нашего Избранного? Это задание с меня никто не снимал.
Как и во время всех остальных распределений, мы с Альбусом играли под столом в карты. Минерва постоянно косилась на нас и горестно вздыхала. В общем, ничего нового.
Мы с крестным прервались лишь однажды, чтобы получше рассмотреть Поттера.
Директор обратил мое внимание на то, что вид у мальчика несколько испуганный. Приглядевшись, я увидел, что коленки-то у него и, правда, дрожат. И мысли такие яркие и громкие, что мне даже читать его не нужно было. Он испуганно пытался представить, что может случиться, если он не подойдет ни одному из факультетов.
Покачав головой, я решил его немножко развлечь, показав ему мою самую заветную мечту, которая была у меня в его возрасте, но так и не воплотилась в жизнь, представив на своем месте Гарри.
Вот он сидит на табурете с шляпой на голове. Проходит минута, другая, а потом десять и двадцать, и, кажется, что уже прошла вечность, а Шляпа все молчит. Молчит до тех пор, пока профессор МакГонагалл не срывает её с головы Гарри и не сообщает ему, что, по всей видимости, произошла ошибка, и ему лучше сесть на обратный поезд до Лондона.
От мечтаний меня отвлек тычок локтем в бок от Альбуса, который для этого даже перегнулся через сидящего между нами Квиррелла:
– Ты ему что-то показываешь?
– Эм, да.
– И что ты ему, изверг, показываешь? Мальчика сейчас удар хватит. Видишь, как он побледнел-то?
– Я показываю ему мою самую заветную мечту, как шляпа, не сумев определить мою принадлежность ни к одному из факультетов, отправляет меня домой.
– Прекрати сейчас же!
– А что такого? – удивился я. – Мне, между прочим, этот момент в виде волшебного сна весь первый год обучения здесь снился.
И тут шляпа заорала гораздо громче, чем она это делала обычно: «Гриффиндор!».
Я посмотрел на очередного неудачника и чуть не заматерился в голос. На стуле сидел Поттер.
– Альбус, придумывай новую систему распределения на будущий год, – практически прошипел я.
– Зачем?
– Затем, что шляпы у тебя, считай, уже нет. Кстати, ты проиграл, – заявил ему я, выкидывая под столом фулл-хаус.
– И что, что я должен сделать? Может, ты хочешь, чтобы я теперь эту шляпу съел? – горестно спросил Альбус.
– Нет, с этой ветошью я потом сам разберусь, – я слегка озадаченно посмотрел на крестного. Никогда не замечал за ним подобных вкусовых девиаций. – Думаю, она нам еще пригодится.
– И чего ты от меня хочешь? – еще более горестно вздохнул он.
– Вместо приветственной речи толкнуть перед всем замком какую-нибудь хрень, – я потер под столом руки. – Ну, например. Минерва, скажи первое пришедшее тебе на ум слово. – МакГонагалл, только что усевшаяся за стол, злобно сверкнула глазами.
– Олухи! Вы меня уже достали! Когда вы уже закончите свои дурацкие игры?!
– Олух! Запоминай Альбус. Хагрид? О чем ты сейчас думаешь?
– Пузырь? Чевой-то я сейчас сказал?
– Не важно, Хагрид. Альбус, ты запоминаешь? Филлиус? Твоя очередь.
– Остаток.
– А причем здесь остаток?
– Ну, просто это первое, что пришло мне в голову.
– Ага. Профессор Квиррелл?
– Ч-ч-что в-вы от меня х-х-хотите, Север-р-ус? – он совершенно не понимал, что творится за столом.
– Скажите мне первое слово, которое вам в голову пришло, – ему еще несказанно повезло. Принятие в ряды преподавателей обычно проходило очень жестко. Просто в нем было что-то не так, поэтому мы с крестным решили более внимательно к нему присмотреться. Кстати, о принятии в наши ряды. Может, мы и правда слишком жестко с новыми преподавателями поступаем, и поэтому они не могут продержаться больше года? И проклятие Темного Лорда тут совершенно не причем?
– За-за-за-чем?
– Да какая вам разница. Все сейчас сами услышите. Вы слово-то озвучьте.
– Уловка!
– Какая прелесть! Альбус, ты запомнил? Твой выход.
И под горестный вздох Минервы директор поднялся со своего места. И что так горестно вздыхать? Не на расстрел же отправляем.
Альбус развел руки и вымученно улыбнулся.
– Добро пожаловать! – произнес он. – Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде, чем мы начнем наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Все, всем спасибо!
– Браво! Можно на бис?
– Северус, тебе заняться больше нечем? Ешь лучше!
Начался пир. Я начал обводить взглядом новое поступление рабов на мои галеры. Это я, собственно, о том, что именно первогодки обычно заготавливают мне много всяких противных ингредиентов.
Постепенно мой взгляд приближался к гриффиндорскому столу. На какую-то секунду я сфокусировался на Поттере. Наши взгляды встретились.
Неожиданно он вскрикнул и схватился за голову в районе шрама. И на что же у нас отреагировал шрам? Отреагировать он мог только в одном случае: если поблизости находится осколок души, до этого заключенный в палочку Темного Лорда. Так, посмотрим: “Оstentant nexu”, тонкая красная нить, видимая только мне, соединила мальчика и тюрбан Квиррелла.
– Профессор, позвольте мне поменяться с вами местами. Мне нужно кое-что сообщить директору, – он так забавно дернулся, а ведь совсем недавно не выражал никаких эмоций, когда мы играли с крестным в карты через него, используя в качестве игрального стола его колени.
– Альбус, у меня для тебя сюрприз, – загадочно начал я шептать крестному на ухо, как только уселся рядом с ним, – ты опять проиграл.
– Вы что-то замышляете? – нервно произнесла МакГонагалл, глядя на нас в упор.
– Минерва, я просто напомнил директору, что необходимо сразу после пира провести беседу с мистером Малфоем. Во избежание каких-либо эксцессов.
– Хорошо. Я попрошу Кровавого Барона провести его в учительскую.
Я снова зашептал Альбусу:
– Так вот, ты проиграл.
– О чем это ты?
– Ты ставил на то, что Том появится не раньше, чем в октябре. А он уже в замке и сидит рядом со мной.
– Ты с ума сошел? Я не Том.
– Рядом со мной сидишь не только ты.
– Этот, что ли? – Альбус некультурно ткнул пальцем в Квиррелла. – Ты уверен? – в голос произнес он.
– Абсолютно, – продолжал шептать я, – этот вонючий тюрбан не просто так на голову надет.
– Бедненький, здорово же его тогда приложило, – продолжал в голос вещать Альбус.
– Да тише ты, нас же могут услышать, – воскликнул я.
– Эт-то в-в-вы о к-к-ком? – с любопытством посмотрел на нас Квиррелл.
Мы с крестным синхронно оглянулись и произнесли:
– О Хагриде.
– А ч-чт-то с-с н-ним п-п-произош-шло?
– Да ничего особенного, Пушок лапой ударил.
– А к-к-кто такой П-п-п-пушок? – вскинул брови наш новый преподаватель Защиты от Темных Искусств. Неужели, наконец, сбылась давняя мечта Лорда о преподавательской деятельности?
– Наш школьный цербер, – пожав плечами, проговорил Альбус.
– В-в-вы ч-ч-то, ц-ц-цербера в-в ш-ш-шк-колу п-п-притащили? – я и не думал, что глаза могут быть такого размера.
– А что такого? – в голос спросили мы и, отвернувшись от Квиррелла, продолжили шепотом прерванную беседу.
– В Хогвартсе много детей, а Том будет беспрепятственно бродить по школе, – задумчиво прошептал Альбус.
– Мы их чем-нибудь займем, не переживай. Пора уже заканчивать этот пир. Давай, отправляй их уже по гостиным, а то нам еще с Драко нужно что-нибудь придумать. И, Альбус, в конце своей речи не забудь упомянуть о том, что категорически запрещается ходить в гости к Пушку. Последняя фраза, она обычно запоминается лучше остальных.
Крестный поднялся, и в зале наступила долгожданная мною тишина.
– Хм-м-м! – громко прокашлялся Дамблдор. – Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать ещё несколько слов. Прежде чем начнется семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом… По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует колдовать на переменах. А теперь насчет тренировок по квиддичу – они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Хуч. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью.
После того как ученики, спевшие придуманный крестным гимн, разошлись по своим гостиным, мы направились всем преподавательским составом в учительскую, где нам предстоял нелегкий разговор с мистером Малфоем.
Вбежавший в учительскую Драко вопросительно посмотрел на Минерву, потом на меня и с удивлением в голосе прощебетал:
– Тиканя, крестный, зачем вы меня позвали?
– Именно поэтому мы тебя и позвали, – ласково начала МакГонагалл…
До сих пор никто не имеет ни малейшего понятия, откуда в лексиконе четырехлетнего малыша появилось это странное слово Тиканя. Я лично подозреваю, что от «тети кошки».
Вот так и живет уже семь лет наша большая дружная семья: малыш Драко, Тиканя, Хагид, Дамби, Хук, Филля, Мона, крестный (похоже, все уже давно забыли, что я не крестный Драко) и Поппи.
Собственно, «Поппи» как-то плавно из лексикона Драко перешло в наш, и теперь по-другому её никто не зовет.
А все это произошло потому, что эти обнаглевшие Малфои первыми забыли о том, что я не являюсь крестным Драко.
Вначале мне его оставляли на день, затем на недели. Когда ребенку исполнилось четыре года, мы неожиданно обнаружили, что он поселился у меня в апартаментах в Хогвартсе. Почти все студенты считали, что это мой ребенок. Но ведь у меня не может быть белобрысого пацана!
Собственно, он проводил в Хогвартсе шесть месяцев из двенадцати, постоянно кочуя вместе со мной в Отдел Тайн, домой, во Францию. Правда, когда мы впервые приехали к Филиппу в гости, они с Эваном сначала шарахались от него, а потом ничего – привыкли. А так как я не мог все время находиться рядом с ним, очень уж у меня плотное расписание дел на день, все вышеперечисленные члены нашей большой сумасшедшей семьи сдавались этому мелкому чудовищу в аренду поочередно.
На остальные шесть месяцев о нем вспоминали его родители.
Теперь перед нами стояла очень сложная задача: как за короткий промежуток времени приучить его обращаться к нам на «вы», не забывая добавлять профессор.
– Мистер Малфой, теперь вы являетесь студентом нашей школы. И вы должны по возможности забыть про то, что вообще с нами знакомы, и называть уважительно, прибавляя наше звание профессоров.
– Тикань, ты перегрелась? – недоверчиво произнес Драко.
– Профессор МакГонагалл.
– Дамби, она что несет?
– Директор Дамблдор, мой мальчик, – вежливо поправил его Альбус.
– Крестный?
– Драко, сколько тебе можно повторять, я не являюсь твоим крестным. И так меня называть не нужно. С сегодняшнего дня я являюсь твоим деканом и твоим профессором зельеварения. И называть меня нужно исключительно профессор Снейп.
– Я не понял, вас всех Империусом накрыло? – со слезами в голосе пробормотал ребенок.
– Откуда ты знаешь про Империус? – мгновенно взвилась Минерва.
– Папа показал, – Драко, сам того не зная, сдал Люциуса с потрохами.
– У меня с твоим папой будет отдельный разговор, – этот придурок получит от меня по первое число. Это додуматься нужно, перед маленьким ребенком такими заклятиями швыряться. – Но давай вернемся к нашим проблемам.
И мы продолжили этот театр абсурда.
В общем, в пятнадцать минут мы не уложились. Как и в час. Собственно, как и в два. Через два с половиной часа долгих уговоров, угроз, слез и истерик, мы, наконец, вспомнили, что он слизеринец. А что больше всего уважают слизеринцы? Естественно, заключать четко продуманные, взаимовыгодные сделки. В итоге, мы сошлись на обобщенном «профессор» с его стороны исключительно для всех преподавателей, без уточнения имен. В свою очередь с нашей стороны должно было осуществляться следующее: еженедельное поступление в его гостиную новой банки с лимонными дольками (он действительно ел эту гадость, единственный из всех, кого я знал, за исключением Альбуса); индивидуальные ежедневные занятия трансфигурацией с МакГонагалл (потому что ему приспичило в одиннадцать лет стать анимагом); с Флитвика он получил воскресные занятия дуэлингом; со Спраут этот меленький шантажист взял обещание (четко продуманное и магически заверенное) о поставке ингредиентов для его домашней лаборатории. Список, который он шустро нацарапал на первом попавшемся ему в руки пергаменте, включал не менее ста наименований. Пергамент, который схватил Драко, был моим учебным планом на ближайшее полугодие для младших курсов, который долго и кропотливо составляла за меня МакГонагалл. Похоже, кому-то сегодня опять придется много писать.
Я же показал себя истинным слизеринцем, достойным звания декана этого непростого факультета, потому что с меня он не стряс ничего, кроме разрешения гулять после отбоя с этой его ужасной собакой.
Клык – это отдельная история. Когда Люциус подарил маленького щеночка пятилетнему ребенку, никто не знал, что эта слюнявая гадость вырастет до таких размеров. Клык полностью переместился из моих апартаментов, где он перегрыз все, что только можно, так же как и то, чего перегрызать было нельзя, в хижину Хагрида после инцидента с миссис Норрис. Погоняв её по всей школе, видимо, желая подружиться, эта псина загнала старую кошку на шпиль Астрономической Башни, с которой снимать животное пришлось мне. Ночью. Чтобы никто из школьников не видел, что я умею летать. Это не прибавило моей любви ни к этой кошке, ни к этой собаке.
Придя к консенсусу, я взял Драко за руку и повел в гостиную нашего факультета, где меня уже наверняка все заждались…».
– Как, этот Клык – собака Малфоя? – недоуменно произнес Рон.
– Уизли, я тебе мало скажу – это не просто моя собака, это мой фамильяр. И сейчас, когда я фактически окончил школу, и мой дом очистился от всякого отребья, он живет в моем поместье, – резко произнес Драко. – А тебя, Уизли, за то, что ты Клыка чуть акромантулам не скормил, я сам кому-нибудь скормлю.
– Откуда ты узнал про Арагога?
– Про Арагога, учитывая, что писал про него крестный, знают теперь все. А у меня, в отличие от некоторых, фамильяр – животное, а не анимаг. И с ним можно устанавливать ментальную связь. Вам что тогда Хагрид сказал: «заботиться и кормить собаку», а вы что сделали? Сразу взяли и потащили ее в логово к акромантулам.
– То, что сделала Амбридж с Клыком, не сравнится с этой прогулкой! – попытался вступиться за Рона Гарри.
– То, что она ничего не помнит, это не значит, что она не ответила за свои поступки. Вовремя и качественно наложенный Обливиэйт – решение многих проблем.
– Мистер Малфой, когда это вы накладывали Обливиэйт на Долорес Амбридж?
– Почему вы решили, что это я? Я не настолько силен в ментальной магии. Отец с Амбридж возился, а крестный комнату восстанавливал.
– Что Паркинсон делал в Хогвартсе? – недоуменно спросил Кингсли.
– Причем здесь Паркинсон? Я о крестном говорю.
– А что, вопрос о том, что Люциус Малфой делал в школе никому в голову не пришел? – внезапно выкрикнул, молчавший до сих пор Невилл Лонгботтом.
– А что мистер Малфой делал в Хогвартсе?
– Перси, я не понял, а что ты молчишь?
«– Ну здравствуйте, мои дорогие и кем-то любимые дети. Вижу, что вы очень сильно скучали по своему любимому декану, – начал я с порога гостиной свою приветственную речь перед всеми собравшимися ребятами моего факультета. Судя по их лицам, они надеялись, что я сегодня не приду. В идеале меня уволит Директор, ну или, на крайний случай, что-нибудь сожрет по дороге сюда.
Час был уже поздний, и посему малыши очень сильно устали. Они потирали кулачками глаза, силясь не заснуть на месте, и совершенно не понимали, что здесь происходит.
– По традиции, как вы прекрасно помните и знаете, у нас проводится ежегодный конкурс: «Как я опозорился этим летом», в котором принимают участие все студенты моего факультета, начиная со второго курса. Условия остаются прежними: победитель моего самого любимого конкурса освобождается на неделю от хозяйственных работ. И помните, что я всегда знаю: правду вы пишете или нет, – я подошел к столу. – Справа вы кладете свитки с вашими эссе по зельеварению, слева – мои любимые сочинения, а посередине вы ставите колбы с образцами ваших зелий. Если вы перепутаете лево и право, то не переживайте: они редко отличаются друг от друга.
Я подождал, пока все сдадут свои летние труды, и пришел в оцепенение, когда Драко самым последним подошел к столу, положив на него свитки и поставив какие-то склянки. Взмахом руки я отправил все находившиеся на столе вещи в свой кабинет, решив разобраться в этом феномене позже.
Кстати о Драко. Я повернулся к старостам и начал воспитательную беседу:
– Позвольте поинтересоваться, почему не все первокурсники распределены по своим спальням?
– Но, профессор Снейп, Малфоя не было в это время в гостиной, – произнесла Джемма Фарли.
– Мисс Фарли, а вот теперь позвольте задать вопрос непосредственно Вам: почему один из первокурсников дома Слизерин после пира не дошел до гостиной, а Вы даже не предприняли попытку найти его самостоятельно или связаться со мной?
– Да что Малфою сделается? Он замок лучше нас знает! – воскликнул Флинт.
– Мистер Флинт, а вы что, с этого года являетесь старостой нашего факультета? – я невозмутимо посмотрел на Маркуса, приподняв бровь. Этот жест я позаимствовал у матери, заметив однажды, как бледнеет и покрывается потом крестный, когда во время разговора с ним мать вскидывает бровь. И правда, дети просто замирали от ужаса, видя эту, на мой взгляд, совершенно безобидную картину.
– Нет.
– Тогда вы, наверное, забыли за лето, что когда я разговариваю с конкретным человеком, остальные должны молчать. Думаю, память вам освежит неделя работы на кухне с эльфами во время приготовления обеда, – Флинт обреченно кивнул.
– Что вы такое говорите? Мы не прислуга, чтобы заставлять нас работать! Тем более на кухне! Как вы вообще смеете?! – писклявый голос первогодки заставил меня резко развернуться в ту сторону, откуда он раздавался.
Честно, я охренел. Неужели их никто не предупредил о заведенных здесь порядках, которые просто необходимы, чтобы была абсолютная сплоченность Слизерина, чтобы дети абсолютно друг другу доверяли, и друг друга поддерживали?
Ничто так не объединяет детей, как ненависть. Пусть даже это будет ненависть к одному-единственному человеку. Некоторые уже многое поняли, другим это еще предстоит. Но дух коллективизма останется с ними до конца жизни. Могу с твердой уверенностью сказать, что в начавшейся Второй войне больше половины моих змеек, абсолютно точно, не станут Пожирателями, а две трети из оставшейся половины если и примут метку, то не по собственной инициативе. А остальные… Идейных много, даже, к сожалению, и среди детей.
Некоторое время я рассматривал подавшего голос паренька. Старшекурсники и Драко инстинктивно вжали головы в плечи.
– Мисс Фарли, – я обратился к старосте своего факультета, не отводя взгляда с только что проштрафившегося Тео Нотта, – я считаю, что лето пагубно отразилось на умственных способностях всего моего факультета. Я могу поинтересоваться: чем вы тут занимались, пока я был на совещании у директора?
– Я затрудняюсь ответить на ваш вопрос, профессор.
– Тогда я знаю как восстановить вашу память о том, что вы являетесь старостой факультета Слизерин и вашей первоначальной задачей является доведение до первокурсников основных правил, принятых на Нашем факультете. Надеюсь, вы с радостью составите компанию мистеру Флинту на кухне, чтобы он не заскучал ненароком. И, да, захватите с собой первокурсников, чтобы познакомились с эльфами, с обстановкой и помещением, в котором им придется проводить большую часть своего времени. А теперь все по спальням и спать.
Выходя из гостиной, я бросил взгляд на Драко, вид которого был слегка обескураженным, ведь до него, наверное, только что дошло, что он тоже относится к первокурсникам. Ничего, ему это не повредит. Бедный мальчик, ему наверняка будет сложнее, чем всем остальным. Уже когда я закрывал дверь, до меня донесся шепот Фарли:
– …и не дай Мерлин вам опоздать на вечернее построение, которое начинается за 15 минут до отбоя…».
– Я не понял – это что сейчас было? – как-то неуверенно проговорил Перси.
– Перси, ты сейчас читаешь, или это был вопрос конкретно от тебя? – уточнил Кингсли.
– Вопрос.
– Видишь ли, Перси, – растягивая слова, начала говорить Панси Паркинсон, – это было вполне хорошее и благодушное настроение. Профессор даже голос тогда ни разу не повысил.
– Так он никогда не повышал на учеников голос. Я не помню, чтобы профессор Снейп на нас орал, – еще менее уверенно проговорил Перси.
– Ну, на вас он, может, и не орал, а вот орать на факультет Слизерин в полном составе было его самым любимым занятием.
– А что за колбы вы выставили на стол? – с любопытством произнесла Гермиона.
– Летнее домашнее задание. Три зелья для больничного крыла в литровом объеме для каждого. Какое именно зелье мы будем варить, профессора Снейпа никогда особо не волновало, я имею в виду, легкое оно будет или сложное. Все определялось путем жребия. Они вообще могли быть все одинаковыми, и тогда вероятность написания победного сочинения сводилась к нулю. Поэтому неудачники наказывались вдвойне. Жизнь, она вообще несправедливая штука, Грейнджер, – начал объяснять Драко.
– Но ведь зелья для больничного крыла варил сам профессор Снейп?
– Откуда ты это взяла? Когда бы он их варил? Ты думаешь, у него в сутках 48 часов и при этом он не спит? Ты вообще знаешь, сколько стоит маленький флакон простейшего зелья, приготовленного Мастером его уровня? Кстати, Грейнджер, можешь гордиться, ты выжрала несколько тысяч галеонов за время твоей учебы.
– В смысле?
– Понимаете, мисс Грейнджер, до вашего шестого курса профессор Снейп готовил зелья собственноручно всего пять раз. Из них три он готовил специально для Вас, один раз для Рональда Уизли на его пятом курсе, и один раз для мистера Поттера в конце его первого курса, – с улыбкой начала говорить мадам Помфри. – Одно зелье он готовил, когда вы учились на пятом курсе, а два других, когда вы учились на втором. Правда одно он готовил для нескольких детей, одного привидения и одной кошки, а другое… специально для Вас. Это было самое сложное для него зелье. Не в плане приготовления, а в плане настроя на непосредственный процесс. Он даже хотел оставить все как есть, потому что не мог сосредоточиться для проведения вашей полной диагностики. Северус четыре раза возвращался в мой кабинет с интервалом в пару минут, чтобы пятнадцать минут искренне смеяться. Перед тем, как он входил в палату, каждый раз натягивал на себя всем привычную презрительную непроницаемую маску, приговаривая: «Главное, не заржать в лицо», – и возвращался через минуту. Напомню, мисс Грейнджер, это было тогда, когда вы выпили не совсем правильное зелье. Хотя нет, само зелье было правильное, и даже профессор Снейп присвоил вам двадцать факультетских очков, правда он тут же снял девятнадцать за, как он выразился, тупость, переоценку своих возможностей и неспособность довести дело до логического конца.
– Зачем вы все это говорите здесь? – сквозь слезы прошептала Гермиона.
– Видишь ли, девочка, я всегда хорошо относилась к профессору Снейпу, даже тогда, когда все его считали предателем. Меня всегда глубоко задевало, что, несмотря на то, что Северус для вас делал, выискивал для вас время, которого у него никогда не было, разрабатывал специально для вас новые лекарства, спасал вас, в конце концов, вы ни разу даже не поблагодарили его.
– В каком смысле не поблагодарили?
– Есть такое слово, мисс Грейнджер, «спасибо». Перси, читай дальше, наверно, там будут все ответы на твои вопросы.
========== Глава 2. “Страх профессора зельеварения” ==========
«6 сентября 1991 года.
– Гарри Поттер. Наша новая знаменитость, – начал я свою приветственную речь для первогодок сдвоенных зелий Гриффиндора и Слизерина.
Почему именно Поттер? Да потому что Поттер – это была самая известная для меня в этом классе фамилия, что, как говорится, «на слуху». Собственно, из года в год все начиналось абсолютно одинаково. Я выбирал в классе самую известную для меня личность и создавал для себя любимого козла отпущения, коим он оставался до самого своего выпуска. Потому что всегда такие «козлы» почему-то сдавали СОВ по зельям на «Превосходно».
Приветственная речь тоже никогда не менялась. Драко с самого начала начал шевелить губами, проговаривая ее за мной.
Я поверхностно прочитал детей, чтобы оценить уровень подготовки класса. Меня снова удивил Поттер. Не знаю, как по остальным предметам, но в отношении зелий в его голове была абсолютная стерильность.
Я удивился, потому что дети, выросшие в семье магглов, обычно приходят в мой класс даже более подготовленные, чем дети из семей волшебников. И это можно понять, ведь все, что происходит в школе, для них в новинку. Целый новый мир, в котором они просто не могут позволить себе опозориться. Гермиона Грейнджер вообще какой-то феномен – за 15 минут уже почти весь справочник про себя пересказала.
Дин Томас тоже лихорадочно пытается хоть что-нибудь вспомнить. А я ведь не задал им еще ни одного вопроса. А тут… Засасывающая в себя пустота.
– Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки. Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… – И тут я решил немного разнообразить свою речь, а то восторженно цитирующий меня Малфой уже начал порядком раздражать. – Могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как закупорить смерть, – Драко выглядел настолько обиженным и растерянным, что я решил его пожалеть и закончить как обычно, – но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада баранов, которое обычно приходит на мои уроки. Поттер! Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни?
– Я не знаю, сэр, – ответил Гарри.
Зато Гермиона Грейнджер явно знала ответ. Меня больше всего раздражало, что наш Избранный даже не попытался вспомнить хоть что-то.
– Так, так… Очевидно, известность – это далеко не все. Но давайте попробуем еще раз, Поттер. – Меня все больше и больше начинала выводить из себя эта девчонка Грейнджер. – Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать? – Помимо приветственной речи еще и вопросы из года в год задавались одни и те же.
– Я не знаю, сэр, – признался он.
И кто бы сомневался. Я упорно делал вид, что не замечаю Грейнджер, которая зачем-то уже встала. Как же она меня бесит! Нужно держать себя в руках. Это ведь дети. Они созданы для того, чтобы издеваться над взрослыми. Мне кажется, что я все-таки не сдержался, и что-то отразилось на моем лице.
– Похоже, вам и в голову не пришло почитать учебники, прежде чем приехать в школу, так, Поттер?! – только не смотреть в сторону Грейнджер. – Хорошо, Поттер, а в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха?
– Я не знаю, – тихо произнес Гарри. – Но мне кажется, что Гермиона это точно знает, почему бы вам не спросить ее?
Я остолбенело вытаращился на Поттера, пытаясь держать себя в руках.
Обычно мне отвечают хотя бы на один вопрос. Это относится только к факультету Гриффиндор. Все остальные же факультеты отвечают на все заданные вопросы, вероятно, консультируясь перед занятием у старшекурсников. Тут же, за всю неделю не спросить о манере преподавания всех профессоров? Гриффиндор, конечно, никогда меня не разочаровывал, но это уже перебор.
