Текст книги "Дар неба (СИ)"

Автор книги: Серый Шут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Вернее, мог бы ударить в висок.

Он чуть поменял траекторию, забросив ногу в сторону и разбив ей нос.

И аккуратно встал на ноги в замечательную ровную стойку готовности продолжать бой.

Девчонка хлюпнула красными соплями и вскинула руки к лицу.

– Мива!! – Мастер вскочил с места.

Сплинтер любовался ею, как тягучий мед ощущая каждое ее движение и каждый ее удар.

Она поистине была великолепна – его дочь.

Гибкая, сильная, легкая.

Ему даже не показалось удивительным, что она легко погнала более тяжелого Леонардо, заставляя его отступать…

«Да, им далеко до нее. Жаль… Никогда не смогут… Не дано».

Леонардо свалился около братьев, пропустив удар в голову.

«Какая она быстрая!»

– Продолжайте!

Сплинтер хотел видеть ее в бою еще и еще. Смотреть, как легко она прыгает и разворачивается, как уходит от медлительных ударов, позволяя лишь касаться себя…

«Прекрасная моя воительница! Какой же ты вырастешь?..»

Влажный короткий хруст вздернул шерсть на загривке…

Мива шатнулась, схватившись за лицо, а между пальцами густо потекла кровь.

«В лицо!!!»

Уже вскакивая, Сплинтер, успел остановить себя, чтобы наотмашь не дать ученику оплеуху.

Леонардо бил ногой, как разрешено правилами боя.

«Как он смог на такую высоту?! Как?!!»

– Мива! – он подхватил ее на руки, оттолкнув Леонардо, который тоже дернулся поддержать девочку. – Тренировка окончена!

И вихрем вылетел из додзе, хлопнув дверью в свою комнату.

– Ты молодец, бро, – Раф подошел к Лео и положил руки ему на плечи, чувствуя дрожь, сотрясавшую того. – Это был крутой прыжок. Не знал, что ты так можешь…

– Я тренировался… – тихо выдохнул Лео, уронив голову. – Но я не хотел так… она навстречу пошла, как будто не видела моего маневра… а я… а я не успел… только повернул колено, чтоб не в висок…

Вздохнув, Раф потянул его на себя, прижав панцирем к своей груди, и крепко обнял.

– Ну, я-то видел, что ты давал ей преимущество. Отступал. Ты никогда так не делаешь…

К ним подошел Донни, до этого тоже во все глаза смотревший на спарринг.

– Лео… это было… ух! Я не знал, что ты умеешь так прыгать… Круто очень, правда. Идемте. Тренировка окончена, надо Майки рассказать.

– Не надо, – Лео высвободился из рук Рафа и качнул головой. – Это нельзя назвать победой – Мастер всегда говорит, что важнее победить себя в бою, а не противника.

– Че ж он ей-то этого не сказал? – Раф несильно ткнул его пальцами в синяк на ключице. – А? Идемте.

– Мива, Господи, Мива! Девочка моя! – Шен в ужасе приложила к лицу дочери мокрое полотенце.

Сплинтер стоял рядом, поспешно выполаскивая в тазу второе – уже буро-красное.

У него тряслись руки, а перед глазами все еще стоял миг, когда колено Леонардо врезалось в лицо его дочери.

«Боги, как это могло произойти? Она же так легко теснила его… да и соперник ли ей, моей Миве, черепашонок, пусть и стоящий на задних ногах? Невероятно просто…»

А к горлу подкатывал гнев, хватавший когтями прямо за гортань.

«Как он только посмел?! Неужели нет ни капли уважения к девочке? Как можно?! Будь мы в настоящем додзе – такого бы не случилось…»

– Стоило ли уходить от Саки, чтобы и тут ее лицо украшали синяки… – Шен всхлипнула, оборачиваясь. – Я думала, что только он способен заставлять драться слабую девочку…

– Мива сама захотела сражаться, – тихо возразил Сплинтер. – Она же настоящая ниндзя…

– Не будет она никакой ниндзя! – Шен швырнула тряпку в таз, расплескав воду. – Не будет! Никогда она не пойдет по стопам своего отца!..

– Мама, я уделаю эту черепаху, – Мива села, отпихнув ее руку, и сама прижала к носу тряпку. – Я ему покажу, что такое настоящий бой. И не только нос ему разобью…

– Этого больше не повторится, – Шен обняла ее, привлекая к себе.

– Это точно, – Мива улыбнулась и сморщилась. – Я дважды не повторяю такие ошибки. Отец же сто раз говорил мне – держи голову! А я…

– Ороку Саки учил тебя драться? – Сплинтер скрутил ткань, которую отжимал, с такой силой, что она треснула. – Твой отец…

Девочка кивнула.

– А у тебя крутые ученики, Спилинтер-сан, хотя и нелепые. На этом этапе он смог меня побить, но я покажу ему вертушку и подсечки, где нужно уметь гнуться и скручивать корпус…

Сплинтер на долю секунды зажмурился, выгоняя из своей головы картинки того, как Саки, ненавистный враг, показывал его дочери первые, самые простые движения и поправлял ее ладони, чтобы правильно стояли…

«Этого не повторится! Я сам ее научу! Сам!»

– Никаких больше драк, Мива, – Шен погладила ее по голове, бросив на Сплинтера злой и одновременно умоляющий взгляд.

– Завтра мы будем практиковать только ката, – кивнул тот. – Если ты захочешь, приходи, Мива.

Он отвернулся и вышел, едва найдя в себе силы тихо закрыть за собой дверь.

«Отец! Она Саки зовет отцом! Она даже не знает, кто я ей!»

– Вот это да! – Майки восторженно хлопал глазами, слушая Рафа. – Что, вот так прямо в нос коленом? Вот это круто! Лео, Лео, а покажешь мне? А научишь? А я тоже могу высоко прыгать, я научусь…

– Конечно, научишься, – Раф хмыкнул и состроил серьезную физиономию, передразнивая Леонардо. – Надо много-много делать технику и тогда одна-а-ажды…

– Да не хочу я! – Майки толкнул его, уронив на кровать. – Я сейчас хочу! Вот смотри, держи подушку. Вот она – это голова, а я сейчас ка-ак прыгну…

Лео вздохнул, глядя на них, поднялся и вышел, незаметно закрыв за собой дверь.

Ему было стыдно перед этой девочкой, и он хотел извиниться.

«Я же не нарочно…»

– Леонардо! Что ты здесь делаешь?

– Мастер? – вскинув голову, Лео окунулся в черный кипящий взгляд. – Я… позвольте мне извиниться перед ней…

– Не думаю, что это ей требуется, – Мастер щелкнул хвостом по стене, как часто делал, когда бывал раздражен. – Мне никогда не было так стыдно, как сегодня. Неумение сдерживать свою силу и намеренное желание навредить партнеру в бою говорят о том, что мои уроки прошли мимо тебя!

– Я не хотел, Мастер, – Лео сжал руки, не отводя глаз. – Я не бил сильно. Честно! Она просто пошла вперед…

– Она не делала этого! Я видел ваш бой! – рявкнул Мастер. – Не надо себя оправдывать!

– Но я…

– Ты намеренно покалечил ее, демонстрируя грубую силу и полное отсутствие боевой техники!

– Я…

– Хочешь драться в полную силу, как Рафаэль, так дерись со мной! – Сплинтер вскинул руку, неуловимо быстрым движением нанеся два удара по корпусу ученика.

Блоки безнадежно опоздали.

Лео сжал зубы, чтобы не закричать от хлесткой боли, которую испытал впервые в жизни.

Нет, Рафаэль был не прав – Мастер никогда не работал с ними в полную силу.

Он чудом увернулся от следующего удара, поднырнул под руку Мастера и смог поставить блок…

Который Мастер легко проломил, вбив его же кулак ему в скулу.

– Дерись, раз так хотел этого! Или ты только тех, кто уважает законы поединка, готов бить ногами?!

Лео отступил к стене, напуганный яростью Мастера, пропустил удар в грудь и задохнулся, сгибаясь пополам.

– Я сказал тебе бить осторожно! Что неясного было в моих словах?!

– Мас-стер… я не бил… она…

– Она не могла пропустить такой очевидный удар! Она дала тебе преимущество, благородно позволив атаковать, а ты воспользовался этим с непозволительной силой! Даже я сейчас работаю в треть силы, щадя тебя…

Сплинтер развернулся, собираясь локтем нанести удар сверху, и врезался в подставленный карапакс.

– Мастер, – на него обернулся Рафаэль, сжавший кулаки. – Головы Майки мало? Его вы тоже в треть силы, да?

Сплинтер отпрянул, налетев на зеленый холодный взгляд.

Память услужливо подсунула лужу на полу додзе и Микеланджело, лежавшего в ней без чувств.

– Я не бил его, – вырвалось у него. – Это была случайность.

– Как и это, – Рафаэль рывком выпрямил Леонардо, поднырнув ему под руку. – Она просто пропустила удар в голову. Че такого-то? Руки надо держать.

И ушел в их комнату, громко хлопнув дверью.

«Мива не могла пропустить, – Сплинтер опустил руки, с трудом разжав кулаки. – Она слишком быстрая и легкая для них. Ладно, Рафаэль, посмотрим, что ты скажешь мне завтра, соревнуясь с ней в ката».

Он отвернулся и пошел в додзе, собираясь упасть в медитацию, как в спасение от гнева и жуткой боли, которую причинили слова Мивы об отце.

«Воин должен быть сдержанным и скромным, не демонстрируя силу и заносчивость на тех, кто слабее. Леонардо вполне заслужил свой урок и, надеюсь, усвоит его…»

«Ты знаешь, что был не прав перед ним. А тебя не учили признавать ошибки? Воин умеет это делать…»

«А я умею признавать их, – Сплинтер вдохнул курящийся аромат свечей. – Только я их не допускал в этот раз. Я проявил милосердие, не дав нагоняй еще и второму».

====== Форма и содержание ======

– Раф! Раф, стой!!

Обернувшись и зло смазав кулаком по глазам, Раф пригнулся и побежал еще быстрее.

«Черта-с-два! Не вернусь! Не жди, Лео, и не проси даже!»

Он споткнулся, кувырком пролетел несколько метров и свалился в какую-то дыру, прикрытую старым ржавьем, больно приложившись головой.

– Ката – это не просто набор движений, но и глубина смысла каждого в отдельности, – Мастер едва заметно кивает своим мыслям, прохаживаясь по додзе.

Перед ним сидят его ученики и чуть в стороне новенькая с синюшными тенями под глазами.

А под деревом – та самая тетка, с которой все началось.

«Ненавижу тебя!»

Раф смотрит и смотрит на нее, до боли стиснув в кулаке ладонь Лео.

Он всегда мог найти поддержку в мягких прохладных пальцах брата, как будто питаясь сквозь них его покоем и светом.

Лео для Рафа – свет.

Лео умеет прощать, понимать, верить.

Лео умеет любить…

«Только ни хрена не тех, кого надо бы… За что он Мастера любит? За то, что тот вечно делает больно?»

Раф не понимает любовь и не может ее объяснить – глупо же любить, если тебе так важно мнение и слова того, кто тобой пол вытирает…

Пальцы в кулаке сжимаются в ответ.

Да, Лео вот умеет любить.

Он и Рафа любит, просто меньше, чем Мастера, хотя Раф старается больше дать брату тепла и покоя.

«И доказать, что сам по себе Лео хороший и без того, чтобы выполнять все поручения, вытирать Майки сопли и чай с пола. Только этот идиот мне не верит…»

– В ката всегда виден каждый штрих вашего понимания техники ниндзюцу, все то, что можно скрыть в бою, здесь – на самой поверхности. Рафаэль!

Раф растерянно моргает и на секунду оборачивается на Лео.

Ката – не его сильная сторона. Он вообще ничего про них не знает. Он их не любит и не умеет их делать.

– Хай, Мастер, – он поднимается, напоследок ощутив ободряющее пожатие брата.

– Твоя мудрость столь велика, что позволяет тебе раз за разом спорить со мной. Поэтому, прошу, покажи нам свое мастерство.

В глазах Мастера Раф ловит холодные огоньки и едва осаживает сам себя, чтобы не фыркнуть.

«Урок смирения? Себе могли бы оставить. Я и так знаю, что хуже Лео в этом вопросе. Еще б Майки позвали с ним соперничать».

Он все же коротко кланяется и выходит в центр зала, замирая в боевой стойке.

Царапает его только одно – взгляд этой девчонки.

Она как будто оценивает его.

– Начинай.

Первое движение Раф вспоминает легко, потому что Лео ему все глаза промозолил, вечерами ходя туда-сюда по комнате.

Шаг, блок-блок-удар. Шаг назад, разворот, удар ногой…

Рафа шатнуло.

Девчонка хмыкает.

На отходе его шатает еще раз, и Раф неловко выходит в низкую боковую стойку, поймав равновесие руками.

Он не привык, как Лео, постоянно держать равновесие и помнить о нем, он не умеет так долго задерживаться в этих стойках, испытывая прочность своих сухожилий.

А еще он ненавидит растяжку и считает, что она годна только лишь для танцулек… и для этих ката…

Девчонка снова хмыкает в кулак, отводя глаза.

– Переход в «рассветное небо», – тихо подсказывает Лео, видя, что Раф замирает посреди движения.

Она снова хмыкает.

Раф выпрямляется.

– Я дальше забыл, – заявляет он Мастеру с коротким поклоном.

Еще один хмык, и он забудет кое о чем еще – о том, что велено держать себя в руках, и доломает ей нос вместе с челюстью.

–Ясно, – Мастер кивает. – Впредь занимайся больше и меньше вмешивайся в чужие дела. После тренировки останешься мыть додзе.

– Хай, – Раф кланяется и отходит назад.

Уже садясь, чувствует руку Лео, сунутую прямо в дрожащую от бешенства ладонь.

– Ты здорово сделал.

– Иди в пень.

Раф зажал уши, чтобы не слышать отчаянные громкие крики Лео, который бежал за ним следом и искал.

– Прекрасно, Мива! – Мастер жмурится и еще раз хлопает в ладоши. – Вот истинное удовольствие – видеть хорошее и старательное исполнение сложной техники.

Тетка улыбается, глядя на девчонку, и согласно кивает.

А маленькая нахалка самодовольно улыбается Рафу и кланяется Мастеру.

– Прекрасно, – повторяет Матер и поднимается. – Лучшее, что я видел за последние несколько лет. На сегодня закончили.

Он выходит, оставив учеников в зале, и кивает тетке, приглашая ее с собой.

Девчонка остается в зале.

– Ты такой неуклюжий, – бросает она Рафу, едва за Мастером и теткой закрывается дверь. – С полом-то справишься?

Лео удерживает Рафа за руку и поднимает на нее взгляд.

– Важна не столько форма, сколько глубина, – тихо говорит он, поднимаясь. – Техника без понимания похожа на пустой сосуд.

– Черепаха выучила истины Мастеров, – девчонка насмешливо запрокидывает голову, но Раф ловит что-то больное в ее взгляде. – Долго старался? Я знаю эту истину, как и все остальные, а также и то, что лишь великим Мастерам доступно наполнить ката смыслом, сперва отточив свою технику до совершенства.

– И малое пламя может гореть ярко, для того, чтобы рассеять тьму, не обязательно разводить пожар, – Лео отходит, берет в углу тряпку и окунает ее в ведро с водой, собираясь мыть пол.

– Я уж заметила, – девчонка вскидывает брови и складывает руки на груди. – Это малое пламя даже половины техники сделать не может, хотя, спорить не буду, ни один дрессированный мишка так, как вот он, не смог бы…

– Я тебе не собачка в цирке! – Раф сжимает кулаки. – Закрой рот!

– Оу! – девчонка отскакивает, продолжая насмешливо улыбаться. – Если ты хоть вполовину так же хорошо дерешься, как делаешь ката, то я должна умереть от страха!

– Хочешь проверить? – Раф вскидывает кулаки. – Давай! Пока Мастера нет, чтобы осаживать меня, как вчера Лео. Он пожалел тебя, но я вот не пожалею!

– Раф! – Лео бросается тряпку и прыгает между ними. – Не надо. Она же гость, Мастер не велел нам…

Девчонка начинает смеяться.

– Вот-вот, – заявляет она. – Тебе велено мыть пол, а не со мной в спарринги лезть.

У Рафа вспыхивают скулы, но Лео крепко держит его за руки.

– Пол я сам вымою, – тихо говорит он. – Мива, гость, преступающий черту и бросающий вызов, заходит на опасную грань. Мастер не одобрит такие поступки.

– А он и не узнает, – ее глаза щурятся. – Боишься? Боишься, потому что твой вчерашний фокус не пройдет, да? Или потому что это было лучшее, на что ты способен? А этот не может вообще ничего? Я не удивлена сетованиями вашего Мастера – еще бы – пытаться научить черепах! Да вам за всю жизнь не доползти не то, что до понимания, даже до банального умения ровно стоять!

Раф дергается, но пальцы Лео сжимаются на его запястьях стальной хваткой.

Лео отталкивает его себе за спину и вдруг вскидывает руки.

«Он же ее убьет!»

Раф в первую секунду рад этому, потому что он уже ненавидит эту девчонку до сведенных скул, но потом ему становится страшно за брата.

Если Лео тронет маленькую нахалку, то Мастер размажет его по стене.

– Содержание довлеет над формой.

Лео делает мягкий скользящий шаг.

Раф завороженно замирает.

Нет, он не впервые видит, как Лео делает ката – насмотрелся уже до звездочек перед глазами.

Но так…

Его горбатая спина, украшенная панцирем, до странного гармонично смотрится вкупе с чуть более широкими, чем у Мастера, шагами и мягкими движениями рук, заканчивающимися острыми, как иглы, точками.

Девчонка отступает, вскинув брови.

Раф хмыкает ей в лицо, чувствуя, что за себя обида уже улетучилась, снесенная гордостью за брата – уделал вчера, а сейчас просто под плинтус вмажет.

«Ха! Сожрала? Человечек, блин!! Орясине беспанцирная!»

Лео закрывает глаза, заканчивая легким отскоком ката и складывая руки у груди.

Раф улыбается широко и победно, любуясь им, как никогда до этого.

Он не знал раньше, что Лео вот так умеет – красиво, легко, точно, как будто вокруг него кружится настоящий ветер, как в фильмах.

– Содержание, – Лео открывает ясные-ясные и невероятно яркие в этот момент глаза.

Раф оборачивается к девчонке, уверенный, что такое никого не оставит равнодушным. Теперь-то она тоже усвоит урок, что никакие они не домашние зверьки…

– Урод! – кулак девчонки впечатывается Лео в лицо, отбрасывая далеко к стене.

Раф не успевает понять, почему в ее голосе звенят слезы.

Он не успевает среагировать на это движение, полностью захваченный гордостью за брата…

И бросается вперед.

Нет, не помочь Лео подняться, как сделал бы еще вчера.

Он входит ногой ей в грудь, заставляя согнуться и хватануть ртом воздух.

Подавиться его вспыхнувшей ненавистью и даже не смочь закричать.

Так высоко, как Лео, он прыгать не умеет.

Но он умеет бить на поражение, как никогда не смочь его любящему брату…

А потом – кулаком под ребра сбоку, как учил Мастер, и двойку в плечо, отшибая едва поднявшуюся руку, и коленом в лоб, пригибая ее обеими руками.

Да. Так прыгать он не умеет, но если ты не можешь добраться до плодов на ветке дерева, пригни его к земле.

Так говорил Мастер, разочарованно качая головой, когда учил их делать йоку в прыжке.

«Тебе не дано, Рафаэль, – говорил он. – Учись находить другие пути к цели».

Раф нашел.

– Господи! – в зал с визгом врывается та самая тетка и кидается ему под руку, стремясь оттащить от девчонки. – Йоши! Йоши, они взбесились!!! Помоги!!!

Раф выворачивает запястье, отталкивает ее прочь и снова бросается на девчонку, чьи глаза полны злых, каких-то обиженных слез, и хочет добить и растоптать.

За себя.

За брата.

За то, что Мастер восхищается ей, хотя она и вполовину не так хороша, как Лео…

–Рафаэль!!

«К черту все!»

Крик тонет в оглушительном ударе, которым он награждает девчонку, а потом отлетает прочь сам.

– Раф? – в спасительную дыру заглянул Лео.

Минуту всматривался, а потом перевалился через край и кубарем скатился прямо Рафу под бок.

– Не уходи.

– Никогда не смей так поступать!

Раф отскакивает прочь.

Впервые уворачивается от Мастера, который решил его наказать.

И не потому что так уж боится, а потому что наглая девчонка рыдает у Мастера за спиной, что-то бормоча в плечо мерзкой тетке, которая только что заявила, что Лео и Раф набросились на бедную девочку.

– Вы все врете! – Раф пригибается под оплеуху Мастера. – Она первая начала!!

– Рафаэль!

– Да что Вы ее защищаете-то?! Что в ней такого?! Почему Вы ей верите, а нам нет?!

Мастер на секунду замирает, глядя на него каким-то диким, ненормальным взглядом.

– Она моя дочь, Рафаэль, – тихо цедит он. – Виня во лжи ее, ты обвиняешь меня.

Раф отшатывается, пропускает подзатыльник и мотает головой. Нахалка – дочь Мастера?..

– То есть ей можно только потому, что она Ваша дочь? Это стало оправданием? Вы сами учили нас всегда справедливости, Мастер!

– Она – моя дочь! – Мастер дергается, дать ему еще один хороший нагоняй, но Раф отпрыгивает и выскакивает за дверь.

В нем что-то с треском ломается.

Потому что они так старались всегда…

«Лео так старался…»

А он их учил. Пусть не любил, но учил и был справедлив.

А теперь появилась наглая выскочка.

«Дочь!»

И Мастер мигом позабыл, что сам же говорил всегда, как надо поступать, как надо себя вести и как надо блюсти справедливость!

«Вот и к черту тогда! Не хочу так!»

Раф пинает входную дверь, с удивлением обнаруживает, что она открыта и вылетает прочь.

Мива оттолкнула руки матери, вытирая злые мерзкие постыдные слезы, и увернулась от ее объятий.

Ей хотелось кричать.

Громко!

До хрипоты, до воя. Зажмурить до пятен глаза и забыть об увиденном!

– Как это жалко, – отец с коротким вздохом отводит взгляд и морщится. – Форма, может, и неплоха, но ее наполнение…

Караи чуть не плачет.

Она так старалась. Она учила это ката, она запоминала в точности, как отец поворачивает ладонь или голову.

– Не дано, – отец вздыхает снова. – Ты повторила каждое движение, но содержание…

– Оно доступно лишь Мастерам, – тихо решается возразить она. – Отец…

– – И малое пламя может гореть ярко, для того, чтобы рассеять тьму, не обязательно разводить пожар…

«Отец бы любил его больше, чем меня! Он бы им восхищался! Этой черепахой! Этим Леонардо! Он умеет… а мне – не дано… Боги! Где Ваша справедливость! Я только час назад так гордилась похвалой их Мастера… куда мне до них? Как до звезд…»

====== Дети ======

– Пойдем уже, – Лео потянул Рафа за руку, предпринимая очередную попытку поднять его с пола. – Холодно тут. И волнуются дома.

Смерив его долгим взглядом, тот отрицательно качнул головой и отвернулся, пренебрежительно хмыкнув на последние слова.

«Уволновались до сердечного приступа. Угу. Ты не понимаешь меня и не можешь понять, Лео. Он же обещал мне. Обещал, что все по-другому станет вот теперь. Обещал! И что сделал? Приволок в дом эту курицу, а теперь еще и доченьку себе выискал. Как ты ни выпрыгивай из панциря, бро, а ему всегда кто-то другой нужен будет. Так че я там забыл-то?»

– Ты иди, – он отпихнул руку Лео и откинулся на стенку, прикрыв глаза. – Я сам проживу тут, обо мне не парься. Мне Мастера не нужно так, как тебе.

Лео вздохнул, потоптался на месте, потом сел рядом и прижался к теплому Рафьему боку.

– Нет, – тихо возразил он. – Не пойду. Мы всегда вместе все были, мы же хотели навсегда так остаться, помнишь?

Раф вздохнул и ничего не ответил, только обнял его и прижал к себе покрепче.

Возвращаться обратно побитой собакой и выслушивать очередные упреки Мастера сил у него не было, да и желания никакого.

Пусть тут холодно и сыро, но тут никто не скажет ему, что он не прав или по каким-то там законам гостеприимства не может дать в нос наглой зарвавшейся девчонке.

Здесь закон – он сам. И никто другой.

И никто тут не тронет его брата и не посмеет сказать, что он урод. Или ударить.

«Не пойду я никуда. Как что добыть – придумаем сами. Найдем все что нужно и выживем. А как дом обустроим – Донни и Майки сами уйдут от них… с нами всяко им лучше будет».

Лео поджал ноги, склубочился, обнимая себя руками, и привалился головой к его плечу.

– Я с тобой останусь, – сонно проговорил он. – Навсегда.

Раф хмыкнул и ничего не ответил.

«Навсегда? Это хорошо, бро. Это как я на День Рождения загадал. Все на свечках, значит, сбывается! Эх, был бы ты еще не такой мерзлявый…»

– Они не нападали, мама! – Мива оттолкнула Тенг Шен, недовольно складывая руки на груди. – Я не маленькая девочка, чтобы меня защищать надо было. Зачем ты все это наговорила Мастеру Сплинтеру?

– А что я должна была сказать? – Шен всплеснула руками. – Они же звери – не понимают, что могут тебя покалечить.

– Я сама их покалечу, если захочу! – Мива сжала кулаки и сердито сверкнула глазами. – Ты не понимаешь меня! Ты бы видела, как Леонардо ката делает! Ты бы только видела это! Я хочу, чтобы он меня научил, хочу потом отцу показать, чего я достигла…

Она осеклась, уставившись матери в глаза.

– Почему он так сказал, мама? Почему Сплинтер-сан назвал меня дочерью?

Тенг Шен отвела взгляд, прикусив губу, и качнула головой.

Последнее, что ей хотелось бы сейчас говорить Миве, что вот эта огромная крыса – ее настоящий отец.

«Когда мы найдем способ вернуть ему прежний облик, вот тогда стоило бы это сказать, а не теперь. Зачем Йоши так поторопился, осложнив наше и без того отчаянное положение?»

– Я расскажу тебе позднее, – уклончиво ответила она. – А сейчас просто прошу тебя – держись от них подальше. Они опасные – ты же видишь…

– Куда уж теперь-то дальше? – Мива вздохнула и поднялась. – Я так поняла, что один убежал, а второй за ним следом. Пойду, хоть остальных расспрошу – может, они меня поучат пока что…

– Что они могут тебе дать? – Шен поднялась следом. – Это же черепахи. Человек может их воспитать, дрессировать, но разве хоть чему-то может у них научиться? Сплинтер же так тобой восхитился на этой вашей тренировке! Разница очевидна.

– Вот именно, – Мива пошла к выходу. – Воспитать и дрессировать можно зверика или даже человечка, а научить так высвобождать внутреннюю силу, так наполнять глубиной движения… это только духам доступно, мама. И Леонардо. Отец бы все отдал, чтобы такое увидеть, а Сплинтер-сан смог это развить в черепахах. Он поистине великий Мастер. Пока могу – я буду у них учиться, чтобы, вернувшись к отцу, показать ему, чего я достигла. Он будет мною доволен.

И вышла, закрыв за собой дверь.

Тенг Шен горько охнула и закрыла глаза.

«Мива, родная моя, не таким видела я твое будущее. И пока могу, я буду стараться отвести тебя от этого пути. Ни Йоши, ни Саки, которого ты зовешь отцом, мне не помешают».

– Леонардо? – Сплинтер открыл дверь в комнату своих учеников и внес подсвечник.

На кровати сидели Микеланджело и Донателло. Последний, сосредоточенно прикусив кончик языка, перевязывал брату голову.

– Вот, теперь не болит? – спросил он, широко улыбнувшись. – Я…

И осекся, увидев Мастера.

– Как рана? – Сплинтер сел рядом с ними и поставил подсвечник на тумбочку, бегло оглядев Микеланджело.

«Хотел же в аптеку за мазью сходить ночью…»

– Хорошо, Мастер, – Донателло неловко отвел глаза. – Я прочитал тут… что надо мазать маслом, чтобы корочка сходила скорее, и взял на кухне немного…

– Хорошо, – Сплинтер кивнул. – Где Леонардо и Рафаэль?

Донателло виновато опустил голову и вздохнул.

– Он… Рафаэль убежал, а Лео… Леонардо решил, что надо его вернуть, чтобы Вы не сердились на него еще больше… и побежал за ним…

– Ясно, – Сплинтер вздохнул и прикрыл глаза. – Я бы очень хотел, чтобы вы поладили с Мивой и ее мамой. Они будут жить с нами, и я надеюсь, что никто из вас больше не даст ни единого повода к тому, чтобы им здесь не понравилось.

– Да, – Донателло кивнул. – Мы стараемся, Мастер. Просто Рафаэль же не специально… она первая Лео ударила…

– Мива никогда бы не ударила без причины, Донателло, – Сплинтер чуть прищурился. – Я в этом уверен.

– А причина была, – Микеланджело опасливо выглянул из-за братова плеча. – Лео ей ката показал, как он один умеет делать, а она как закричит, что он урод, как заплачет…

– Да что он умеет-то? – Сплинтер дернул ушами, прикрывая глаза. – Позавидовал ей просто…

– Леонардо? – в комнату осторожно заглянула Мива. – Ты здесь? Мастер Сплинтер?

– Вот посмотри, чего ты добился?! – Шен металась из угла в угол, прижав руки к груди. – Она даже разговаривать со мной не хочет теперь! Твердит, что будет заниматься дальше этими искусствами вместе с твоими черепахами и учиться у них! Она слышать больше ничего не желает!

Сплинтер внимательно наблюдал за ней, сжав спрятанные в рукава пальцы в кулаки.

Он успел поговорить с дочерью.

– Зачем тебе Леонардо? – Сплинтер выходит следом за Мивой из комнаты своих учеников. – Я понимаю твою обиду на него, но…

– Нет, не понимаете, Мастер, – Мива оборачивается к нему так резко, что короткие волосы взметаются черной тяжелой волной. – Я думала, Вы и в самом деле мной восхищались, я думала, что показала, на что способна… Мне не ясен до конца Ваш урок, но я хочу научиться…

– Какой урок? – Сплинтер удивленно вскидывает брови. – Я считаю, что Рафаэль был не прав…

– Не о нем речь! – Мива отмахивается и чуть не плачет, кусая губы. – Вы ставили меня им в пример, сказали, что я прекрасно делаю ката. Зачем Вы так поступили, зная, как именно делает его Леонардо? Я понимаю, почему не стали предлагать мне соперничать с ним, но говорить, что я хороша… Это было жестоко, Мастер!

Сплинтер роняет протянутые руки и непонимающе смотрит на нее.

– Мива?

– Да, мне не дано, как ему! – девочка срывается в крик. – Но я смогу однажды! Я буду с ним тренироваться и научусь, вот увидите!! И отец будет еще мной гордиться!

Дрожащие когтистые ладони ложатся ей на плечи.

– Я очень горжусь тобой и так…

– Вы не мой отец, Мастер, – Мива поднимает взгляд. – У Вас свои великие дети, а мне не нужно Вашей жалости. Если есть в Вас милосердие и сострадание настоящего Мастера, дайте мне тренироваться с ними. Прошу Вас!

«Невероятно, – Сплинтер отступает, чувствуя, что внутри горьким комом сворачиваются ее слова. – Моя Мива… моя девочка… Что ты смогла увидеть в них такого, что не заметил я? Ты так красива в ката и так быстра в бою…»

– Пусть он меня научит, Мастер, – Мива торопливо вытирает глаза. – Я хочу делать ката, как он. А потом еще лучше!

– Я сам тебя научу, – Сплинтер сжимает кулаки, чтобы удержать себя и не обнять ее, как хочется.

– Лишь тренируясь с ними, я увижу, когда превзойду их.

Мива отворачивается и снова скрывается в комнате его учеников, на этот раз даже не постучав к ним, словно входит к себе домой.

«У Вас свои великие дети, Мастер”.

“У меня есть ты, Мива, и есть они. Мои дети. Все».

Он постарался донести эти желания Мивы до Тенг Шен, но она не захотела его услышать.

Она ничего не хотела слышать – только твердила, что против того, чтобы ее дочь занималась ниндзюцу.

– У нее это в крови, – тихо заметил Сплинтер, устало рассматривая стену. Спор уже порядком утомил его, и нарастала тревога за убежавших Рафаэля и Леонардо, которые до сих пор не вернулись. – Что дурного в том, что ей хочется быть сильной и красивой? Я сам ее научу.

– Сильной? – Шен резко обернулась. – Красивой? Что красивого в синяках на лице и разбитых руках?! Пусть твои черепахи держатся от нее подальше!..

– Но она хочет с ними дружить, – Сплинтер поднялся и подошел чуть ближе, едва найдя в себе смелость положить ей руки на плечи. – Мива сказала мне, что хочет заниматься с Леонардо…

– Вот именно! – закричала Шен ему в лицо, вскидывая взгляд. – Вот именно! Она утверждает, что ты выучил черепах лучше, чем ее смогли выучить наставники, значит, ты более великий Мастер и именно ты сможешь научить ее каким-то там формам и содержаниям…

Сплинтер не смог удержать улыбку, чуть склонив голову набок.

Он невольно залюбовался красивым строгим лицом Тенг Шен, оказавшимся так близко. И невольно испытал сильнейшую гордость за свою дочь.

«Содержание довлеет над формой. Моя девочка уже знает истины Мастеров! Невероятно!»

– И что твоя черепаха владеет этим содержанием, а она сама – нет! – выдохнула прямо ему в лицо Шен, заканчивая свою мысль.

– Леонардо очень способный, я тебе говорил это, – Сплинетр согласно кивнул головой. – Но я не думал, что настолько.

Шен сбросила его руки с плеч и отошла.

– Но не способнее твоей дочери. Черепаха не может быть талантливее Мивы, а она именно так теперь и считает! Господи, моя девочка считает, что она хуже черепахи!! Во всем!

Сплинтер снова качнул головой, улыбнувшись еще шире.

– А может быть, Мива подсказывает тебе и мне путь? Новый и неизведанный, но верный путь.