Текст книги "Цикл "Другие". Эпилог (СИ)"

Автор книги: Серый Шут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

А Раф в ужасе открывает рот, чтобы заорать, и тут же стискивает челюсти – правой ноги у брата нет.

Раф вслушался в едкую тишину дома, стараясь уловить хоть один звук – вдруг Лео и в самом деле все же упал и теперь не может подняться? Или, что еще хуже, ударился сильно, свалившись где-нибудь в коридоре, потому что олух Майки бросил там скейт?

Боль внутри достигла своего пика, потому что начало грызть жуткое чувство вины. Мог бы и обойтись же. И обошелся бы точно-точно, просто Лео надо было как-то заставить встать…

Лео неловко переставляет костыли по полу вдоль стены и неуверенно протаскивает себя по ней вперед.

Раф смотрит ему в спину, до крови прокусив губу, и молчит.

Он уже сам за таблетками бежать готов.

«Ползти, если надо».

Но он молчит.

Лео встал.

Не важно, что так.

Лео идет.

Пусть и медленно.

Шарк-шарк-шарк по полу.

Брат еще раз переставляет костыли и, подволакивая ногу, продвигается дальше вдоль стены.

Услышав грохот в коридоре, Раф отлепил голову от сжатых в кулаки рук и приподнялся.

«Лео? Что же я натворил-то? Майки ругал, а сам?!»

Он сполз на кресло, матерясь сквозь зубы и давясь стонами пополам с тошнотой, мешком плюхнулся на пол, выдохнул и попробовал поймать взглядом танцующий потолок.

«Я сейчас, Лео… сейчас»

====== С начала ======

– Господи, за что мне это! Я вас обоих убью! Нет, привяжу! Нет, я скажу Мастеру Сплинтеру!

Раф приоткрыл глаз и сморщился, обозрев потолок лаборатории над собой. Второй глаз открывать решительно не хотелось.

«Черт, а ведь так хорошо все было, ну, вот почти зашибись».

– Ди, делай что хочешь, только не ори в ухо, а?

Склонившийся над столом Донни выронил бинт и, не выдержав, отвесил Рафу несильную оплеуху.

– Тебя вообще нельзя оставить без догляда, да?! Ты хоть понимаешь, как мог навредить себе?! Ты это понимаешь, башка твоя тупая?! Еле-еле с того света вытянули, а ты с такими ранами по логову таскаться наладился? С ума спятил?!

«Они вытянули, ага! – Раф ухмыльнулся, даже не обидевшись. Ему было слишком хорошо для того, чтобы злиться на Дона сейчас. – Три раза. Сам перся к вам, дебилам, чтоб сопли тут не разводили».

– Так Лео тут за мной доглядывал же. Старался очень. Я, кстати, тоже.

Донни вцепился в стол, скрипя зубами, чтобы не треснуть его еще раз, выдохнул и взял ампулу с обезболивающим.

– Я потом спрошу, как он в коридоре оказался, и зачем ты схватил костыли и поперся туда же! Я телефон вам оставил! Я только… Господи, за что ты мне таких братьев послал?! Я только спать прилег на часик!

Раф тихо засмеялся, морщась и хватаясь за пластрон. Болело все, как и прежде, нога вот даже, кажется, еще хуже, но не болело внутри.

И от этого ему было так хорошо и спокойно, что даже злиться не получалось.

– Ди, остынь, это не я. Костыли не я взял, это Лео. Вот на него и ори теперь сколько влезет.

Донни со звоном выронил ампулу, оборачиваясь к столу.

– Что? Это невозможно…

Раф не выдержал и засмеялся еще громче, успев пожалеть о разбитой ампуле.

«Ну да, хорошего же сразу много не бывает. Ладно, обойдусь как-нибудь».

– Где он сейчас, невозможный наш?

– У себя в комнате, – Донни сердито бросил шприц. – Я к кроватям вас привяжу обоих! Цепью прикую!

Раф хитро подмигнул ему, укладываясь удобнее на столе.

– Валяй, только не будь гадом – дай таблеточку, а? Нога болит, сил никаких нету. Кстати, скажи мне, что мы не зря таскались к дедушке Шредеру?

«Я сейчас… почти уже, Лео… уже вот…»

Раф пихает дверь, какое-то время не соображая, что она открывается внутрь, и упорно бодая ее лбом, чтобы открылась. Руки заняты тем, чтобы держать тело на весу, пока одна нога еще упирается коленом в пол, а вторая никак не желает согнуться, чтобы уже вытащить его в вертикальное положение.

«Что же я натворил-то…»

Уцепившись за низ двери, Раф наконец тянет ее на себя, отваливаясь в сторону, и выглядывает в коридор.

Ему страшно увидеть Лео, снова колотящегося в стенки, как в тот день, когда Майки поспешил поднять его, страшно снова окунуться в горящий ненавистью к себе взгляд и агонию разбитой очередной надежды. Своей и брата.

«Тут их столько уже, осколков этих, что купаться, наверное, можно. Все в одной куче – и мои, и его, и Дона с мелким».

Лео стоит у стены, опираясь на один костыль и крепко сжимая стакан с водой, второй костыль валяется на полу.

«Вот от чего был грохот».

– Раф, – Лео странно смотрит на брата и вдруг улыбается. – Я почти принес, ты чего вскочил-то? Тебе же нельзя.

В его голосе Раф улавливает что-то такое, что заставляет расплыться в ответной улыбке и привалиться разрывающейся головой к дверному косяку.

– Ага, спасибо, бро, – отвечает он, жмурясь от того, что внутри вдруг лопнула боль. – Долго очень, решил сходить глянуть, че ты там копаешься.

Лео улыбается ему в ответ еще шире.

– Ты хотел сказать – сползать?

И медленно оседает на пол, упрямо удерживая стакан, чтобы не разлить.

– Чья бы «му», – Раф морщится, но в душе ему хорошо, потому что он точно знает, что шутка не заденет Лео.

Лео встал.

И неважно как.

– Вот, держи, – Лео заваливается на бок и протягивает Рафу стакан. Тот смотрит на него, подтаскивает себя чуть ближе и ложится грудью на пол, чтобы точно дотянуться.

– Я выпил пару глотков, пока шел, – Лео счастливо жмурится, глядя Рафу в глаза. – За то, чтобы ты поправился.

Раф просто смотрит на него, понимает, что люто болит все тело, но внутри, там, где рвало и резало, больше ничто не заставляет скручиваться в агонизирующий клубок. Глаза у Лео ясные, спокойные и до странного счастливые сейчас. И от этого так хорошо, как очень давно не было, так давно, что почти и забыл уже, как это.

Он обнимает пальцы брата поверх стакана и просто греется об них сквозь бинты, потом высвобождает емкость и тащит к себе, скрипя донышком по полу.

– Твое здоровье! – Раф щелкает ногтем по стеклу и опрокидывает стакан около своих губ, потеряв сознание.

/неделю спустя/

– Спит? – Раф пристально посмотрел на Майки, который показался из-за угла. – Ну, че там, говори уже.

– Сидит, в стенку смотрит, – Майки вздохнул. – Мне улыбнулся даже, но как-то не так, что ли. Не как всегда.

– Ясно, – Раф вздохнул и сморщился, в очередной раз чувствуя себя бездушной скотиной. – Значит, так: ты сейчас отвлекаешь Дона. Вот чем хочешь, хоть чачу ему пляши, мне надо минут двадцать…

– Да что ты затеял? – Майки сердито нахмурился, пытаясь загородить Рафу дорогу. – От каждой идеи становится только хуже… Давай оставим уже Лео в покое.

Раф шикнул на него и, отпихнув в сторону, пошел вперед, тяжело опираясь на стену.

– Это было хуже и хуже. А теперь все будет по-другому, я знаю. Займи Дона.

Майки почесал затылок и пошел прочь, тихо бормоча под нос:

– Угу, знает он. Раф все всегда знает, а потом Армагеддон начинается. «Займи Дона»! Да Дон потом меня на тряпки разберет… Чем же его занять-то?..

У него за спиной раздался грохот…

– Лео?

Пришлось открыть глаза и повернуть голову, хотя сил на это не было никаких.

У двери сидел Раф.

Взмокший, бледный, с горящими глазами.

– Раф, что случилось? – Лео тревожно дернулся. – Ты зачем вскочил? Донни сказал…

– Да я вот пришел забрать кое-что, – Раф заполз в комнату и пихнул здоровой ногой дверь. – Тебе ж не надо уже.

Лео скривился, но промолчал.

– Давай-давай, не смотри на меня так, – Раф уселся у стены и стукнул кулаком в пол. – Неси, пожалуйста, видишь, сам не дойду.

Лео вздохнул и сел в кровати, отбрасывая одеяло.

Едва уловимо скрипнули идеально пригнанные пружины и шарниры, когда он опустил ноги на пол, тускло сверкнула полированная сталь.

Раф чуть не улыбнулся, залюбовавшись этим шедевром, но вовремя одернул себя, вспомнив, зачем он тут.

«Вот доделаю, тогда и буду любоваться сколько мне влезет».

Лео посидел секунду, потом все же взял от стены костыли и поднялся, опираясь на них.

– Раф, слушай…

– Нет. Мне надо, – тот безапелляционно мотнул головой. – Давай сюда.

Вздохнув, Лео медленно пошел к нему, припадая на механический протез и щупая босой стопой пол, словно вспоминая, какой он.

– Держи, – он оперся на стену и осторожно отставил один костыль. – Я все же думаю, что еще не могу…

– Меньше думай, – Раф недовольно сморщился и потянул у него второй из рук. – Это я встать не могу. Это у меня нога болит. И мне надо хоть как по дому ползать.

Лео выпустил второй костыль…

– Лео! – Майки ворвался в комнату к брату, куда вот только недавно вошел Раф, представляя одну картину хуже другой.

Он уже сам однажды пришел к Лео, решив поднять его, и это закончилось катастрофой. Неужели Раф повторил его глупость?!

– Лео! – кровать брата была пуста.

– Ох, не могу, – раздалось сзади, заставив бедного Майки подскочить на месте. – Не могу.

Раф сидел у стены, вцепившись в костыли, которыми до этого пользовался Лео, и бессильно дергал здоровой ногой.

– Не могу.

Майки чуть не заорал, увидев стоявшего рядом старшего брата, который наклонился, видимо, желая помочь Рафу.

– Лео! Тебе нельзя…

В этот миг Раф ухватил Лео за загривок и, подмигнув Майки, начал вставать.

– Вот, поднимай меня теперь. И палки эти дурацкие давай сюда.

– Раф, у меня только две руки, – Лео обхватил его за пояс, стараясь помочь. – И одна болит.

– А у меня все болит, – Раф сжал его шею сильнее. – Так что давай, помогай уже.

Майки не смог удержаться от улыбки, увидев, что Раф бессовестно топчется по совершенно не нужным ему костылям, которые валялись на полу.

– Все сделал?

Раф вскинулся, поняв, что перед ним знакомая платформа.

И голос слишком уж знакомый.

Он сказал, что вернется, как только доделает все…

Наверное, пора уже?

– Ну? – Судьба подошла со спины и села рядом с ним на скамейку. – Как сам считаешь?

Раф дернул плечом.

Честно, он не знал, все или не все он сделал. Ему как-то не до того было в последние дни.

– Что скажешь? Все закончил?

Раф вскинулся, резко садясь и судорожно стараясь вдохнуть.

– Раф? – с плеча свалилась рука сонного Лео. – Ты чего? Воды?

– Нет, – тот перехватил и чуть сжал кисть брата. – Нормально все. А ты чего тут делаешь?

Лео улыбнулся, сев рядом с ним.

– Да вот решил посидеть с тобой, вдруг чего понадобится, а потом спать захотелось, вот и лег. Тепло тут с тобой, заснул…

Он смущенно отодвинулся. Раф поймал его улыбку и вернул, едва заметно изогнув уголок губ.

– Слушай, поднимайся живо, мы кое-что не закончили.

– Так дел столько, что за всю жизнь не переделать, – Лео непонимающе нахмурился, но встал и пошел за Рафом, который сдернул со стены ремень с саями и потопал к выходу. – Это так срочно? Куда торопимся?

Раф только отмахнулся от него – если ему суждено все же уехать на том поезде, что увозит за горизонт, то он хочет увидеть еще одну вещь в этой жизни.

С земли крыши всегда казались Рафу чем-то завораживающим и недосягаемым, еще в самом детстве, когда он впервые вылез на поверхность, убежав из дома. Они манили его уже тогда, особенно крыши высоток. Особенно в предрассветный час.

Он задрал голову и всмотрелся в очертания парапета на фоне сереющего неба, стараясь рассмотреть то, ради чего пришел сюда.

Раф дернул носом и подозрительно принюхался, понимая, что момент безнадежно испорчен.

«Как всегда у меня – даже в самую сладкую бочку с медом кто-нибудь обязательно кинет кусок говна».

– Что тебе нужно?

Он даже не обернулся, отлично поняв, кто подошел к нему очень и очень неслышно. Он не мог перепутать этот запах – слишком уж хорошо въелся в память. Эти духи Раф узнал бы из сотен других ароматов.

– Рафаэль, – в тени стены стояла Караи. – Я хотела узнать, как Леонардо.

Раф обернулся и смерил ее пристальным взглядом.

Уставшая, под глазами залегли тени, совсем поникшая и укутанная в большой черный плащ с красным гербом своего клана.

Она показалась ему призраком из вчерашнего дня.

У ноги Караи, прислоненная к стене, стояла сложенная инвалидная коляска.

Раф сморщился, зацепившись взглядом за хромированные ободья колес, и дернул плечом.

На секунду ему даже стало жаль ее, так поздно все понявшую и безнадежно опоздавшую со своим раскаянием.

Да и было ли оно настоящим? Почему-то ему показалось, что в Караи говорят страх и отчаяние, а не любовь к Лео, что она по какой-то причине готова принять все что угодно, только бы не быть одной.

– С чего вдруг такая забота?

Караи отвела взгляд, на секунду стиснув пальцы на поручне кресла. Ее красивое лицо исказилось гримасой боли.

– У меня есть причины.

Раф жестко усмехнулся и ткнул пальцем в коляску.

– Спасибо, но – это уже лишнее. Как и твоя жалость к нему.

Он вскинул голову, указывая взглядом вверх, к уже ржавому от рассветных лучей небу и крышам недосягаемых высоток.

Караи тихо вскрикнула, проследив его взгляд и упершись глазами в до боли знакомый силуэт на краю парапета, поднявший руки в финальном жесте высшего ката.

Это был Лео.

Точь-в-точь такой, каким она увидела его впервые. Даже еще ярче и прекраснее.

Сквозь сложенные «алмазом» ладони сверкнул солнечный луч.

– Выходит, ты все же отобрал его у меня, да?

– Я думаю, отобрать Лео у кого-то может только он сам. У себя его ты отняла, решив бросить тогда, когда он больше всего в тебе нуждался.

Раф засмеялся и оттолкнулся от стены, стрелой помчавшись вверх по пожарным лестницам.

Караи проводила его взглядом, смазав злые слезы с глаз, и сжала губы в узкую холодную линию, надменно вскидывая подбородок.

Ее дрожащие руки прижались к груди и сползли вниз под накидкой. Так больно Караи не было еще никогда, еще никто в ее жизни не смел отвернуться от нее, когда она сама протянула руку навстречу. И никто ни разу не отталкивал ее, когда она в ком-то безумно нуждалась.

«Я отомщу тебе, Рафаэль. Не будете вы счастливы, ни ты, ни он с тобой! Лео еще вернется ко мне и останется навсегда».

– Бро, – Раф перескочил через парапет и подошел к Лео, который завороженно смотрел сквозь свои пальцы на встающее солнце, улыбаясь ветру. – Отлично получилось. Давно не видел, чтобы ты так хорошо его делал.

– Так я и не делал его очень давно, – Лео мягко засмеялся и благодарно ткнулся ему лбом в плечо, тепло обняв.

Раф промолчал, обняв его в ответ и мягко потершись щекой об макушку.

«Потом скажу про Караи. И про себя тоже – потом. Лео счастлив – пусть насладится этим, как заслужил, а остальное подождет, на все остальное есть еще целый день и вечер. Пусть утро будет таким, как он хотел всегда – никто не мешает и никто не в обиде, что он занят собой, ветер, рыжее солнце, его любимые ката. А мы постоим чуть сзади, чтобы сберечь этот покой и рассвет для него».

====== Эпилог ======

– Как думаешь, Раф уже признался ему? – Эйприл сидела на крыше, завернувшись в теплый плед и положив голову на плечо Донни, который обнимал ее за талию, всматриваясь в соседнюю высотку.

– В чем? – ей через плечо тут же сунулся Майки и любопытно заглянул в глаза. – В чем Раф должен признаться? Он что-то взял, не спросив у Лео? Если ты про диск с сериалом, то это я.

Донни мягко засмеялся и необидно пихнул его в сторону.

– Не знаю, родная моя. Но мне кажется, они оба сейчас счастливы. Я никогда Лео таким не видел. Да и Рафа тоже. Ты не замерзла?

Эйприл лукаво улыбнулась ему и плотнее закуталась в плед.

– Мы немного замерзли. Но ты же согреешь нас?

Донни крепче прижал ее к себе и тоже улыбнулся.

– Почему вы? – Майки перескочил через них и сел на парапет, свесив ноги. – Дон же не в пледе… ничего не понимаю вообще! Одни тайны вокруг. Мне кто-нибудь что-нибудь скажет?

Донни обнял брата свободной рукой, и посмотрел на восходящее солнце, грифельно-ярко вычертившее силуэты Рафа и Лео, стоявших на крыше, и согревшее каждого из них своим теплом.

«Я никогда не думал, что можно начать сначала. И каким оно может быть светлым и чистым. И настоящим. Пусть и очень дорогой ценой, но то, что мы получили все, – просто бесценно. Мы не торгуемся, и потому, наверное, именно я сегодня счастлив больше других, хотя сделал так мало. Я вижу счастливого Лео, который делает ката на крыше и твердо стоит на ногах, Рафа, готового, кажется, все же сказать о своем сердце, смешного, родного и озадаченного Майки, мою любимую Эйприл. Я знаю, что дома медитирует Мастер, теперь успокоенный и тоже счастливый».

– Давай назовем его Дэнни? – тихо предложил он Эйприл на ухо.

– А если будет девочка? – она улыбнулась в ответ, погладив Дона по щеке и продолжая смотреть за горизонт.

– Эдит.

/год спустя/

Дождь немилосердно колотил в асфальт и крыши, проникая, казалось, в каждую трещинку.

– Опять капает, – Раф недовольно сморщился, подняв глаза к потолку, с которого ему на голову шлепнулась большая капля. – Чем только заняты власти города? И что Лео так любит в этой сырости, когда с неба льет? Чего дома не сидится? Насморк схватит опять или ржавчину…

Пронзительный писк оборвал его рассуждения, заставив мотнуть головой и сморщиться еще больше.

– Иду уже, иду, ненасытное маленькое чудовище! – он подошел к дивану и осторожно взял с него завернутого в лиловое одеяльце крошечного черепашонка. – И почему сегодня моя очередь, а?

Раф вздохнул, но против воли расплылся в мрачноватой улыбке, вглядываясь в голубые глазищи, внимательно и странно-серьезно уставившиеся на него.

– Весь в Дона.

В гостиную вбежал Майки, вдребезги расколотив очарование этого момента и заставив Рафа вскинуть глаза.

– Я Эдит забрал у Эйприл, – сообщил он, плюхаясь рядом и укладывая на колени сиреневый сверток, из которого тут же высунулась милая девочка. – А она теперь ругает меня, говорит, им кушать пора уже.

– Да, пора, – Раф согласно кивнул и поднял голову, услышав стук входной двери. – И куда только родители смотрят? Безответственные оболтусы!

Ему на плечи легли прохладные руки, и в макушку уперся подбородок.

– Чего ворчишь?

Раф дернул плечом, стараясь отпихнуть мокрые руки Лео, который потянулся забрать у него черепашонка.

– Вытрись сперва, гулена, а то вдруг эта вода какая-то вредная. Дон тут распинался про кислотные дожди и плохую экологию, а ты лезешь. Иди, иди давай, а потом уже…

Лео засмеялся, потершись щекой об его висок, и отстранился.

– Как скажешь. Знаешь, Раф, из тебя бы вышел шикарный отец.

– Мне это не грозит вроде, – Раф поднялся, прижав малыша к груди, и повернулся, окинув Лео подозрительным взглядом. – Хватит и двух орущих комков на все семейство, особенно с такими мамкой и папкой, которые даже доглядеть не могут. Смотри, у него нос в чернилах весь, кто ребенку ручку дал? Они же бестолковые, все в рот тащат. А знаешь почему?

Лео не смог удержаться от широкой улыбки, глядя на него. Заботливый и ворчливый Раф являл собой такое уникальное зрелище, что его хотелось обнять покрепче.

– Они есть хотят, вот почему, а тебе весело, – Раф подошел ближе, перехватив черепашонка одной рукой. – Иди живо в душ, пока не заболел. Еще детей заразишь.

– Как скажешь, – Лео примирительно поднял руки и отступил на шаг, едва удерживаясь от смеха. – Как скажешь, Мистер Нянь.

Раф погрозил ему кулаком и пошел на кухню, продолжая ворчать о том, что в доме одни недотепы и олухи, которые не могут доглядеть за своими детьми и племянниками. И только он один нормально заботится о детях.

Дождь колотил по крышам, звонко грохоча в водосточной трубе маленького темного переулка, куда выходило старое крыльцо с надписью «Приют».

Закутанная в черный плащ женщина присела за мусорным баком, внимательно осмотрев крыши, чтобы убедиться, что ни одна камера не сможет ее засечь.

Она надвинула на лицо капюшон, спасаясь от всюду проникающей воды, и распахнула плащ.

– Прощай, – тихо сказала она, на секунду прижав к груди шебуршащийся сверток, помедлила и сняла с шеи подвеску в виде штурвала. – Забери с собой мою память и боль.

Из свертка высунулась небольшая голова странного существа с бледной-бледной кожей и огромными синими глазами. Малыш прижмурился, когда женщина надела ему на шею подвеску, и ухватил ее палец крошечной четырехпалой рукой.

На секунду обняв, женщина решительно положила малыша у бака и поднялась.

– Я все обдумала, не держи на меня зла. Я знаю – однажды ты поймешь.

И решительно пошла прочь.

Малыш завозился в мгновенно промокшей пеленке и протянул ей вслед ладошку, пронзительно запищав.

Женщина не обернулась, лишь ускорила шаг, торопливо растворяясь в ночном ливне.

Кроха долго таращился в ночь и пищал, пока не охрип, потом перевернулся, отыскал на мостовой кусочек асфальта и сунул в рот, начав сосредоточенно обсасывать.

Покидая город, Караи бросила в почтовый ящик запечатанное письмо, адресованное Рафаэлю, и скривилась, как от боли, стараясь переплавить гримасу в надменную улыбку.

«Я сказала, что ты пожалеешь. И не будете вы счастливы. Живи с этим, Рафаэль, найди в себе мужество сказать моему Лео, что у него есть сын, который обречен на такую жизнь лишь по твоей вине».