Текст книги "Цикл "Другие". Эпилог (СИ)"

Автор книги: Серый Шут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Если бывает ледяное пламя, в котором горит безумие, то именно оно прошивает Донни до кончиков пальцев, словно парализуя.

Лео виснет на левой руке, а правой пытается вырвать из ножен катану.

Чем все могло закончиться, Донни знать не хотел и был безумно благодарен Рафу за то, что тот избавил его от этой необходимости.

Раф врывается следом, отстав на секунду, но, в отличие от Дона, не застывает прикованный к месту жутким зрелищем повисшего на стойке Лео.

Его не трогает взгляд, пригвоздивший Донни к месту.

Раф слишком толстокожий для того, чтобы прочувствовать кошмар этого момента и осознать, как сам Дон, что бы могло произойти, не успей они…

Он вваливается и, не останавливаясь, бросается на старшего брата, перехватывая его руку с клинком, сдергивает со стойки и роняет на себя, чтобы не ударился об пол.

Лео бьет его локтем в бок, разрывая захват, и снова кричит.

Больная бешеная ярость, так не свойственная ему в обычной жизни, какое-то дикое животное разочарование.

– Дон, уходи, – Раф ловит Лео за руку и снова дергает прочь от стойки с катанами. – Проваливай, бро!

Донни был ему безумно в тот момент благодарен за возможность уйти.

Пусть это трусливо, пусть это подло, недостойно, как угодно можно назвать, но помочь он бы не смог ничем.

Даже если Лео сломал гипс или еще чего натворил – не подпустил бы все равно посмотреть.

И у Донни рука бы не поднялась не дать Лео сделать то, что тот безумно хотел. Он и так подвел брата… чего уж теперь-то.

В гостиную, где Донни сидит, вцепившись себе в голову, неслышно входит Караи. Он поднимает взгляд и минуту тупо смотрит на нее, не очень понимая, где он и кто перед ним.

– Донателло? – она приветственно кивает. – Где Лео?

– Лео? – Дона трясет до того, что стучат зубы.

– Майки написал мне, – Караи садится рядом. – Это правда? Почему ты мне не сказал?

– Ты ушла, – Донни заставляет себя собраться и начать соображать. – Значит, все для себя решила тогда.

– Я хочу увидеть его.

– С ним Раф сейчас. Я скажу, что ты пришла.

Караи дергает уголком губ.

– С каких пор ты стал докладывать о моих визитах Рафаэлю?

Донни открыл глаза и отлепился от стола, заставив себя подняться.

Надо поговорить с Майки.

Раф услышал шаги и поднял взгляд на дверь.

Его трясло.

Никогда в жизни Рафу не было так страшно, как сейчас, когда он следил взглядом, как дюйм за дюймом поворачивается ручка.

«Я же сказал! Я же ясно, твою мать, сказал!»

Раф на секунду зажмурился, представив, что Караи все же войдет сюда.

На задворках сознания Раф успевает удивиться, что искалеченный, больной брат настолько силен.

Пришедшийся в бок удар заставляет искры посыпаться из глаз.

Лео выворачивается и перебрасывает свое тело к стене, снова вцепляется в стойку и ползет вверх.

– Лео, нет! – Раф понимает, что остановить все равно не сможет, если тот надумал свести счеты с жизнью.

Причины ясны – не встал. Не смог.

Ждал же, наверное, как чуда.

«Как и мы тут все…»

Раф бросается следом, успевает поймать упавшего Лео и крепко прижимает к себе.

– Отпусти, – рычит тот сквозь скрип зубов. – Дай мне хоть сдохнуть как воину сейчас.

«Сейчас?»

Раф молчит, вжимая брата себе в пластрон.

Он не знает, что сказать.

А что – разве Лео не воин? Разве…

«Он больше не воин, Раф» – сказала Караи.

Лео не мог ее услышать – это было у входной двери. Но Лео знает ее очень хорошо.

И знает, что она придет.

Майки сказал ей и позвал к ним… наверняка позвал…

– Ты воин, старший. Останься им. Не бросай нас.

Ручка повернулась окончательно, и дверь едва приоткрылась.

Раф лежал и следил за тем, как она, подобно кошмарному сну, открывается медленно-медленно, а он не может встать и захлопнуть ее, запереть, задвинуть стулом. Он не может выпустить сейчас брата и оставить одного.

Не может и все.

А почему – понятия не имеет.

Лео дергается еще пару раз и затихает, уронив голову.

Внутренней чуйкой Раф понимает, что выиграл это «сейчас».

Надолго ли?

Насколько хватит его слов?

«Не воин».

– Это неправда, бро. Ты остался собой.

Лео откидывает голову ему на плечо и едва слышно выдыхает свистом-стоном:

– Караи так не считает.

Удар под дых.

Раф молчит и скрипит зубами, заставляя себя дышать ровно, потом поднимает Лео и помогает вернуться в кровать.

«Караи… А что я считаю, ему по хуй…»

Дверь открылась.

Раф ощутил, как напряглись все мускулы, словно он готовился к смертельному броску, и поднял взгляд.

Караи несколько секунд смотрела на них, как-то потерянно и удивленно, словно ожидала совсем другого, потом двинула глазами, приглашая Рафа выйти, и закрыла дверь.

Выдохнув через силу, Раф заставил себя разомкнуть сведенные судорогой челюсти.

– Все еще считаешь, что я воин? – тихо спросил Лео, равнодушно глядя на дверь.

– Да, бро, самый сильный из тех, кого я знаю, – Раф приподнялся, упершись кулаками в кровать. – Я ненадолго. Не делай глупостей, ок?

Лео скривился, отворачиваясь от него, и уперся лицом в стену.

Майки услышал, как открылась дверь, и зажал себе рот рукой, чтобы не всхлипывать громко.

– Вылезай, – под кровать заглянул Донни, обнаруживший его убежище так просто и быстро.

Майки отрицательно замотал головой.

– Ладно, – Донни устало вздохнул и сел на кровать. – Может, поговорим?

После долгого молчания Майки все же высунулся и тихо выдал:

– Ди, прости меня… я же, правда, так верил… у тебя же все всегда получалось… ты все-все можешь, Лео так говорил…

Донни прикусил губу и вздохнул.

– А вот теперь не смог, видишь? Эти препараты не я придумал, это был просто шанс…

– Раф сказал, – Майки кивнул, вытирая глаза руками. – А я не слушал его, я думал, что он просто из вредности своей… Он меня убьет теперь…

– Такое возможно, – Донни кивнул, глядя на него сверху вниз. – Мы с ним украли их в Медицинском Центре, но они для людей. И потом, может, должно было пройти больше времени или что-то еще. Зачем ты так торопился?..

Майки выполз из-под кровати, сел и обхватил себя за плечи.

– Мечту не своруешь, помнишь, Мастер так говорил? А я просто… я тоже хотел показать Лео, что делаю для него все-все-все. А то только ты и Раф… а Раф вообще не дает мне с ним посидеть, и никому не дает. Жадина! Показывает, какой он важный и всеми командовать может. А я хотел Лео обрадовать, чтобы он улыбался опять нам всем.

Донни качнул головой, вымученно улыбнувшись.

Что с Майки возьмешь? Хотел, действительно же хотел как лучше сделать, не понимая всей ситуации полностью. Как всегда, воспринимая все с детской непосредственностью, не подумал, чем может обернуться его порыв.

«Счастье не своруешь… Но и показать заботу одними криками и хвастовством невозможно… Мы все ошиблись».

Мастер часто повторял им, что свою цель, свою мечту, нельзя украсть или выклянчить – только добиться, только завоевать своим трудом…

Наивно…

Как они могли завоевать для Лео его мечту? И с кем надо было сражаться за нее?

– Мы сделали это для Лео, – Донни вздохнул, наблюдая, как Майки устраивается около него на полу и несмело кладет голову на колено. – Тоже думали показать, что он нам очень нужен.

– А Лео бы вас не похвалил, – Майки вытер нос ладонью. – Я думал, вы их заслужили, лекарства эти, или сами сделали…

Донни вздохнул и перебрал в руках сломанные наушники, валявшиеся на кровати.

– Значит, мы с твоей точки зрения неправильно сделали, да? А ты – лучше?

– Я тоже – плохо, – Майки повозил ногой по пыльному ковру. – Но я не крал…

– Ты украл у Лео возможность встать этим путем, – Донни повернулся и внимательно посмотрел на брата сверху вниз. – Если бы ты подумал хоть немного, то не стал бы так торопить события.

Глаза Майки моментально снова оказались на мокром месте.

Он моргнул и втянул голову в плечи.

– Плакать тут уже поздно, братишка, – Донни устало погладил его по голове. – Но кое в чем ты прав. Мастер много раз говорил нам, что нельзя отступать. Счастье не купишь, не украдешь и не выпросишь.

– А давай… – Майки всхлипнул, прижимаясь к нему всем телом и тыкаясь носом в бедро. – А давай заслужим его для Лео вместе, а? Я все-все сделаю, обещаю. Это же не конец, правда?

Донни усмехнулся, внимательно рассматривая наклеенные на стену газетные вырезки и картинки из комиксов с супер-героями.

«Ох, вот оно как… не высока ли цена за шанс, Донни?»

«В самый раз, я думаю».

– Лео – воин. Для него нельзя заслужить счастье, только завоевать. И начинать надо с себя. Да, братишка, сделать все-все придется каждому из нас, потому что это действительно не конец.

Раф вышел и закрыл за собой дверь, упершись в нее карапаксом.

– Я же ясно сказал, кажется? – как можно грубее спросил он, складывая руки на груди, чтобы не вмазать Караи сразу. – На готовенькое прискакала, да?

– Рафаэль, – та чуть дернула плечом. – Я хотела увидеть Лео, поэтому и пришла. Тебе не понять мои чувства, но я очень любила его, и мне не просто далось решение разорвать помолвку, как бы ты ни думал об этом. Если бы я знала, что надежда есть в тот момент…

– А чего изменилось бы? – Раф оскалился. – Ты готова любить его, только если есть гарантии, что все будет, как было, да? А если не будет, если Лео… то хвост поджала и драпать, да? Это не любовь, знаешь ли…

– Ой, кто учить меня взялся, – Караи едко скривилась, точь-в-точь как сам Раф, став до невероятного на него похожей в этот момент. – Ты-то что об этом знаешь? Донателло хоть с девушкой живет, так что от него еще можно такое послушать, Майки ваш тоже вон на девчонок заглядывается. А ты? Тебе плевать на все и на всех, кроме твоих саев и тупого геройства…

Раф сам не понял, как впечатал ее в стену, перехватив за шею.

В нем словно взорвалось все и за один миг, обрушившись красной яростью и скопившейся за годы ревнивой болью, так что не удержали внутренние барьеры.

Его все вечно упрекали в том, что он никого не любит, шутили, поддевали, мимоходом спрашивали, не решил ли он жениться на боксерской груше.

От братьев еще терпел это, просто потому что они… братья они, в общем… но Караи…

Пока она была с Лео, и он был с ней счастлив, Раф молчал и скрипел зубами, ненавидел ее, бесился, но молчал, мать ее, потому что ему казалось, что она любит Лео!

А вот теперь, когда она показала свое истинное, с его точки зрения, лицо, сдерживаться сил не осталось.

– Если бы не ты… – зашипел он на пределе слышимого. – Да он из кожи вон лез, чтобы встать ради тебя! Старалс-ся! Все бы смог. Но тебе, видишь ли, стало утомительно с ним сидеть и ждать, и ты свалила, оставив нам разгребать последствия! А теперь вдруг захотела увидеть, потому что идиот-Майки тебе сказал про лекарство! Ты не его любишь, Караи, ты себя любишь рядом с ним, в лучах его славы и его силы…

Она попробовала перехватить Рафову руку и оторвать от своей шеи или вывернуться, но хлесткая пощечина заставила зазвенеть все вокруг, а голову дернуться в сторону.

– Проваливай! И не приближайся к нему больше. Потому что если ты еще хоть раз явишься или пискнешь свое «не воин» – я убью тебя.

Раф с трудом разомкнул пальцы и отступил на шаг, пытаясь успокоить бешеную дрожь в теле, порожденную выбросом адреналина.

Караи секунду смотрела ему в глаза, вникая в произошедшее, потом коснулась пылающей скулы.

Ее захлестнула обида за себя, за эти брошенные в лицо такие несправедливые слова того, кто ничего-ничего не знал о любви и брался судить ее. Того, кто не понимал, каково ей будет всю жизнь просидеть у кровати больного инвалида, похоронив свою жизнь, которая вот сейчас снова разлетелась осколками, едва забрезжив.

Она же поверила, когда Майки сказал! Боги свидетели, она верила, что все вернется и будет лучше, чем было!

Вспыхнувшая было надежда, разлетевшаяся вдребезги, когда она увидела его опять в кровати с неподвижным взглядом, прикованным к стене.

– Воин бы встал вопреки всему и не сдался, – Караи потерла шею. – Или предпочел смерть героя, если конец всему.

– А он и предпочел, сука! – Раф сжал кулаки. – Тебе ли этого не знать?!

Караи отступила на шаг, всматриваясь в пылающее лицо этой бешеной дурной черепахи, освещенное чем-то совершенно ей незнакомым.

«Ох, вот как, значит…»

И ей стало так больно, как не было никогда до этого, потому что она не знала, что такое ревность до этого мига и даже не подозревала, что на ее Лео есть претенденты!

И ей захотелось от души поделиться своей болью с Рафом, утопить его в ней, заставить захлебнуться и доказать, что Лео, тот Лео, которого она всегда знала, принадлежит только ей.

– Предпочел? – лицо Караи исказилось. – Тогда странно видеть его живым в кровати. Лео бы не пожалел себя и не стал обузой, пойми он, что шансов нет.

– Воин умеет не только мечом махать, он умеет терпеть, защищать и беречь, – Рафа трясло от боевого бешенства, но по какой-то причине он не нападал на Караи, как ей того хотелось сейчас, чтобы выпустить пар. – Он не себя пожалел, дура несчастная. И это не конец!

====== Мы не торгуемся ======

Донни сидел, откинув голову Эйприл на колени, и внимательно смотрел в потолок.

В этой комнате – в их комнате – все было родным и знакомым. Настолько, что жалко было это бросать до невозможного.

Торшер у большой кровати, которую отчаянно краснеющим ему и Эйприл торжественно при всей семье подарил глумливый злюка Раф. Стеллаж с книгами и рисунками Майки – по одному на каждый день рождения. Компьютерный стол. Кресло с цветастыми подушками и большим клетчатым пледом. Только от Лео тут нет ничего.

Он ничего не подарил Донни, когда тот решил переделать свою комнату для двоих и привести Эйприл сюда навсегда.

Лео только улыбнулся своей потрясающей улыбкой, обнял крепко и прошептал: «ну, я же говорил тебе».

– Что тебя тревожит? – Эйприл нежно помассировала ему виски и заглянула в глаза. – Ты о Лео беспокоишься? Как он?

– Раф сказал – в норме.

– А ты что сам думаешь?

Донни вздохнул и погладил ее по щеке.

Что он мог думать после того, как Лео наконец дал себя осмотреть.

– Это конец, Раф! – Донни в ужасе мечется по лаборатории, наглухо заперев дверь, чтобы никто больше его не услышал. В себе держать – сил нет никаких, а сказать всем – страшно до помутнения рассудка. А Раф все равно не отстанет. – Все! Вот теперь все совсем! Если до этого были хоть какие-то шансы, мизерные.

Раф шипит на него, как гадюка, и скалится.

– А что изменилось? Должно же было стать лучше! Мы же, бля, через полгорода это дерьмо перли! Оно…

– Оно сделало только хуже, – выдыхает Донни и оборачивается. Если Раф убьет его сейчас – будет прав. Надо было это как-то учесть. Хотя бы подумать, что может случиться и то, что произошло. – Лео сломал гипс, когда пытался встать, пластины карапакса сместились, а правая нога…

Рафаэль взрыкивает и ударяется лбом в стену, размазывая по ней красными пятнами свои пустые теперь надежды.

– Я думаю, нам нужно время, – Донни грустно улыбнулся. – Оно все лечит.

Эйприл кивнула и поцеловала его в уголок губ.

– Мы справимся, – тихо произнесла она. – Без сомнений. Все вместе. Ты заварил очень вкусный чай сегодня.

Донни кивнул и поднял голову.

– Тогда давай допивать его, и ложись спать. Я посижу еще немного с расчетами, посмотрю динамику.

– Сделай все обратно! – Раф встряхивает Дона и рычит ему в лицо, как дикий зверь. – Вот как было сделай! Сейчас! Немедленно!

– Я тебе что, маг, что ли? – Донни мотает головой, пытаясь отцепить от себя его руки. – Как я назад сделаю? Все! Смирись ты с этим уже!

Вот Рафа и сорвало. Ожидаемо. Не может же он вечно все держать в себе и так уперто верить. И так для него это – неслыханный подвиг.

Теперь не слышит ничего и требует вот этого своего «сделай все обратно».

Донни морщится, потому что в стену у самой скулы прилетает удар.

– Нет! Сделай назад немедленно! Дай ему один шанс, Донни! Один! Я прошу тебя! Я все тебе отдам, хочешь, шкуру сниму и ковриком тут положу ноги вытирать?! Хочешь?..

– Да как?.. – Донни зажмуривается, чтобы не видеть странный блеск Рафовых глаз.

Раф не плачет. Это не его стиль.

«Просит он. У кого бы мне тоже такого попросить и чем заплатить, чтобы дали? Я бы тоже снял шкуру, только ни твоя, ни моя никому не сдались, брат».

– Правая нога не срастется уже…

– Это ты виноват! – Раф вытирает нос кулаком и мотает головой, не желая ничего слушать. – Ты это нашел! Ты сказал, что оно поможет… если бы не оно… если бы не Майки…

Донни сглатывает, сползая по стене под этим потоком «ты, ты, ты виноват!» Слова летят, как штыки в сердце. Да – это он виноват. Это он – не смог. И ему с этим жить.

Он оседает на пол и упирается лбом в колени, сжимая кулаки.

Виноват.

Не смог.

Подвел, как всегда боялся.

Лео зря в него так верил.

Раф падает рядом и впечатывает в пол два удара.

– Я не хотел, – бормочет Донни в никуда, уставившись невидящим взглядом перед собой. – Я так надеялся… Левая же не была сломана… если бы он не потревожил спину… не стал вставать и так дергаться… если бы не это лекарство… потом бы, может быть, как-то… а теперь ногу придется… придется…

Рука брата запечатывает ему рот.

Раф тяжело дышит, глядя в пол, скрипит зубами, под кожей жгутами вздуваются мышцы.

«Сейчас убьет…»

– Ты сможешь?

Донни мотает головой, жмуря глаза и отлепляя ладонь от своего рта.

– Сможешь, – Раф кивает сам себе и сосредоточенно очень нездорово-внимательно дышит.

– Я…

– Это хорошо, – вдох и выдох слишком ровные для Рафа, слишком спокойные. Дону становится совсем плохо и страшно. – Дело только в этом?

– Да на что он встанет, если ног нет?! – Донни начинает кричать, молотя кулаком стену. – Я не смогу этого сделать! Не смогу!

– Я понял, – Раф поднимается и смотрит в сторону, до хруста сжимая кулаки. – Понял… понял я…

Донни дождался, когда Эйприл заснула, поцеловал ее в висок и вышел из комнаты.

«Прости, родная, я обещал никогда не обманывать тебя, но в этот раз не нашел нужных слов. Если мы больше не увидимся, знай, я всегда любил тебя».

– Ты здоров головой? – Донни пристально смотрит на Рафа. – Это самоу…

– Это не важно, – тот проверяет наличие «кошки» на поясе, метательных звезд и хрустит шеей, даже не поднимая глаз.

– Но…

– «Но» себе оставь. Не интересно. Если через сутки не вернусь… короче, бро, придумай что-то еще, ладно?

– А ты Лео сказал?

– Обойдется, – Раф косо усмехается и вскидывает голову. – Я ему чай налил с твоими таблетками. Так что могу обговориться – не услышит.

Донни озадаченно моргает.

– И сколько ты их в чашку положил?

– Пять!

– Это же на трое суток, – Донни начинает тихо хихикать.

– Ну, я чтоб с запасом, – Раф дергает бровью и чешет нос.

Донни минуту смотрит на него и не знает, что сказать. Пожелать удачи? Попрощаться?

Шансов, что Раф вернется, просто нет – соваться в одиночку в лабораторию Стокмана – это верный приговор. И Донни не сомневается, что живым Раф не дастся, если что – не подставит так семью.

Так что шансов нет.

Почти нет…

– Дай мне минут 20, – говорит он. – Я с Эйприл чаю попить хотел.

Раф хмурится.

– И на кого ты тут все оставишь, а? Чаепитель, блин.

Донни только пожимает плечами.

– Ну, кое-кто собирался сделать все-все-все. Кое-кто, кто прячется от тебя по углам.

Раф выдает короткий и очень емкий эпитет в адрес Майки и кивает.

– Ладно. Если получится, прощу этого придурка, так и быть.

– Идем? – Донни кивнул Рафу и поправил рюкзак за спиной.

У двери логова их встретил Майки.

Притихший серьезный Майки, опасливо покосившийся на Рафа.

– Донни, я не уверен…

– Ша! – Раф подошел и сгреб его за шкирку, хорошенько встряхнув. – Все потом, малявка. Когда вернемся.

Майки вздрогнул, когда Раф неожиданно крепко обнял его.

– Вы вернетесь?

Раф не ответил, сжал его еще сильнее и выпустил, отпихнув в сторону.

Майки обернулся к Дону, торопливо вытирая глаза и нос.

– Что я Эйприл скажу?

– Правду, – Донни вздохнул, сосредоточенно поправляя крепеж лямки рюкзака. – И это… если что – найдите хирурга и присмотри за Лео. Ему нужна будет помощь, но я уверен, он в любом случае справится и не бросит вас.

– Угу, – у Майки задрожали губы, когда он выдал жалкую улыбку. – Он же старший, да?

– Да, – Донни вернул улыбку. – И навсегда им останется.

Раф хлопнул его по плечу и открыл дверь.

Майки проводил их глазами, сел у порога и долго смотрел на опустевшую гостиную.

Ему казалось, что он остался совсем один, всеми брошенный и покинутый, и вместе с тем ощутил свалившуюся на плечи ответственность за Эйприл и Лео, который, конечно же, поддержит его, даст совет и поможет во всем, но делать столько, сколько делал всегда, уже не сможет.

Брату нужен будет уход, покой и чистота. Вкусная здоровая пища, медикаменты, как-то оборудованный дом, чтобы он мог спокойно по нему перемещаться.

Все это нужно будет делать и доставать.

Майки передернул плечами и поднялся, подавив тяжелый вздох.

Винить некого, кроме себя.

И никто ничего не исправит.

– Донни, прости, прости меня, – Майки сидит, обхватив голову руками, и, как заведенный, твердит одно и то же. – Я же не знал, я хотел сделать как лучше…

– Ты когда сломал руку, разве не запомнил, что гипс не стоит нагружать? – Дон быстро собирает рюкзак. – Или, по-твоему, у Лео особенные кости, и они срослись за минуту? Даже если препарат сработал бы, вставать сразу было категорически нельзя. Ладно, неважно уже.

Он вздыхает и оборачивается.

Ему невыносимо жаль брата, на которого сейчас рухнет стотонная махина совершенно незнакомой до этого заботы о других, ответственности, непринятых решений, бессонных ночей и всего остального.

Они с Рафом уходят, и все это остается младшему брату тем самым «все-все-все», которое он обещал.

Понимал ли, что это будет?

– Майки, – Донни садится рядом и обнимает брата за плечи. – Сейчас не время раскисать. Держись. Ты же сказал, что все-все-все все вместе сделаем. Вот и давай делать. Каждый на своем месте. Я прикрою Рафа, а ты позаботишься о доме. Ты сможешь.

– А почему мне нельзя с вами? – Майки вцепляется в его руку мертвой хваткой.

Дон вздыхает и отводит глаза.

– Потому что кто-то должен позаботиться о Лео, если мы… если мы задержимся, и приготовить нам ужин.

Майки взял щетку и начал оттирать граффити со стены.

От краски много пыли и чего-то вредного в воздухе, как Дон говорил, значит, надо отмыть – Лео нельзя находиться в грязи, и он это ужасно не любит.

Темная огромная пустая лаборатория, по которой изредка пробегали красные лучи следящих сканеров.

Раф перескочил через один такой луч и осмотрелся, махнул Донни.

– Давай искать, – прошептал он. – У этого дерьмеца все есть, что только можно придумать. Он даже рыбу бегать заставил.

Донни внимательно огляделся, прикидывая, где здесь и что может храниться, и в душе своей даже позавидовал Стокману на секунду.

Вот будь у них столько всего, будь у него такая лаборатория – он бы смог сделать гораздо больше для родных и всего города.

Почему такие хорошие и полезные вещи и кучи денег всегда оказываются в плохих руках?

Раф чуть левее от него ворошил какие-то железки, иногда принюхиваясь к ним и подозрительно ощупывая.

– Дон, смотри, – он выдернул что-то из груды лежавших на столе запчастей и сунул брату в нос.

Секунду Донни моргал, а потом вцепился в находку, восторженно заблестев глазами.

– Нашли!

Раф вскину голову, к чему-то прислушиваясь, и вырвал из ножен саи, оборачиваясь к дверям.

– Беги, бро.

Донни выдохнул и зажмурился. Восторг улетел так же мгновенно, как появился.

Ну, конечно! Разве могло быть иначе?

Он перехватил шест и встал рядом с братом – мечту не своруешь, ее можно только завоевать.

– Не ждал вас так скоро.

В лаборатории вспыхнул яркий свет, и они увидели стоявшего на обзорной галерее Шредера.

– Я долго не мог понять, куда это запропали мои дорогие зеленые враги, – он легко соскочил вниз. – Стоило предположить, что с вашим драгоценным лидером приключилась беда после такого удачного для меня падения.

Шредер сложил руки на груди и насмешливо улыбнулся.

– Мне дорого обошлась та вылазка, но это того стоило. Я надеялся, что он сдох. Впрочем, пусть догнивает в вашей вонючей канализации, а я позабочусь, чтобы он точно узнал, как именно вы погибли и ради чего, чтобы отравить даже это жалкое его существование.

Он небрежно отмахнулся от бросившегося на него Рафа, и в распахнувшиеся двери хлынули ниндзя Клана Фут.

– Дон, беги! – Раф врубился в драку, уложив одного противника сразу.

Донни отскочил в сторону, отмахиваясь от бросившегося на него врага.

До окна было не так далеко.

Выбить стекло, пролететь пять или шесть этажей по отвесной стене, «кошка» на поясе – он не упадет.

А дальше – уйти от погони и домой! Домой, где его ждут, где он сможет помочь и поднять старшего брата. Домой, куда так надо вернуться…

Раф даст ему фору, он знал, на что идет, и Раф не простит, если Дон останется сейчас бесполезно умирать рядом с ним…

«Мечту можно только завоевать. Не дорого ли, а?»

Донни перепрыгнул через атаковавшего его ниндзя, оттолкнулся от его спины и прыгнул вверх, чтобы зацепиться за оконное ограждение.

– Поклянись мне, Дон, – Раф неожиданно оборачивается и крепко берет брата за плечи. – Поклянись вот тут и сейчас, что что бы ни случилось, мы достанем то, что надо, и уйдем с этим. Даже если уйдет кто-то один.

– Нет, – Донни смотрит ему в глаза. – Мы сможем, и выберемся тоже вместе.

– Поклянись, – пальцы Рафа сжимаются сильнее. – Идиотски подыхать вдвоем, ничего не добившись, – глупо. Ты же логик, мать твою, ты должен это понимать. Мы тут не за подвигами…

– Я не только логик, я еще и твой брат.

– И брат Лео, – Раф приближает свое лицо к его, почти упираясь носом в нос, и шипит. – И это ты накосячил, это ты лекарство нашел, ты проболтался своей ненаглядной. Из-за тебя Майки ему сказал. Это ты виноват, Дон, так что теперь уж не скули, а расхлебывай, ясно? Обещай мне!

– На крыше ты его не удержал, – огрызается Донни, которому эти обвинения бьют в и так уже развороченное сердце.

– Так и я расхлебаю, – Раф кривится в какой-то страшной улыбке и хлопает его по щеке. – Обещай мне, что сделаешь, а?

Раф расхлебает – в этом можно не сомневаться.

«Мы не торгуемся».

====== Перрон ======

Вода мешала красное и грязное, купая в нем размокшие газеты и банановую кожуру.

На склизком выступе у стены тоннеля лежала большая черепаха, мертвой хваткой вцепившаяся в спортивную сумку, наполовину утонувшую в сточной жиже.

Раскроенная голова черепахи свесилась вниз, и именно с нее в воду мерно шлепало красное…

Свет впереди открылся внезапно.

Донни торопливо приподнялся и сел.

«Надо скорее уходить. Вдруг они ищут в коллекторе? Надо тихо, чтобы не заметили… чтобы не привести домой хвост…»

Он встал и, шатаясь, поковылял вперед, пытаясь опереться хоть на что-то руками и понимая, что стен вокруг нет.

Сумка дернулась, задетая проплывавшей мимо деревяшкой, и затонула еще больше, повиснув на локте черепахи.

Зеленая рука безвольно разогнулась, давая ремню сползти к запястью.

– Где это я? – Донни удивленно огляделся, рассматривая красивый светлый перрон с резными скамейками. – Не помню этого места…

Он опустил взгляд на свои руки и внезапно с ужасом осознал, что в них нет сумки.

Той самой сумки, ради которой все было!

Ради которой они залезли к Стокману, ради которой он оставил Рафа!

Той сумки, где лежала их последняя надежда…

– Донателло?

Донни вскинулся и оглянулся на голос.

Страха не было – скорее удивление, что кто-то к нему тут обратился и знает его имя.

– Поторопись, – высокая фигура в белом балахоне с надвинутым на лицо капюшоном махнула ему рукой. – Поезд вот-вот тронется.

– Поезд? – Донни огляделся и увидел у платформы небольшой старинный паровоз, как в фильмах прошлого века, с красивыми вагонами. – Но… но зачем мне? Мне не надо. Стой, ты Судьба, наверное?

– Да, – Судьба кивнула. – И у тебя очень мало времени.

Она подошла и слегка подтолкнула его в панцирь, направляя в сторону поезда.

Донни успел заметить, что вокруг него есть люди. Кто-то садился в поезд, кто-то с криками рвался к нему, но их словно сдерживала какая-то неведомая сила, отбрасывая назад.

– Куда он идет? Лео говорил мне о вероятностях будущего, которые видел, когда был тут. Ты можешь и мне показать?..

Судьба отрицательно качнула головой, продолжая подталкивать его к поезду, который дал первый протяжный свисток.

– Можешь остаться и подождать следующий…

– Где моя сумка? – Донни заозирался, упираясь ногами в платформу. – Она мне нужна.

– Вот потому и тороплю тебя, чтобы сумка твоя не утонула, – Судьба вдруг улыбнулась ему. – Садись скорее.

Поезд тронулся, и Донни торопливо заскочил на подножку.

– Скажи мне – Лео же встанет? – он высунулся из дверей и уставился на Судьбу, шедшую рядом с вагоном. – Не зря же все было? Все же будет еще хорошо?

– Будет, – Судьба улыбнулась ему неожиданно знакомой улыбкой сэнсэя. – Даже не знаешь еще как.

– Лео встанет? – Донни вцепился в поручень, чувствуя, что поезд набирает скорость. – Где Раф? Он жив?

– У него своя дорога, – Судьба махнула рукой. – Мы еще увидимся, Донателло.

Пальцы сжались в последний момент, поймав соскальзывающий ремень, и черепаха тяжело приподняла залитую кровью голову.

 – Что это было? – еле слышно прохрипел Донни, ловя двоящимся зрением стены родного коллектора. – Что это?.. Где я?

Он дернулся, пытаясь выползти из ледяной воды, и лишился сознания, успев намотать на руку ремень своей сумки.

Перрон.

Красивый, со светлыми резными скамейками и витой крышей над головой, какие он видел только в фильмах про позапрошлый век.

«Надо сказать, так себе фильмы были. Скучные и почти без драк. Все чинно и так правильно, что аж тошнило, – Раф уселся на скамейку и повозил пальцами по деревянным завиткам спинки. – И все там такие важные, словно добились чего-то в жизни… А где это я, кстати?»

Он окинул взглядом светлую платформу, залитую мягким, словно не солнечным светом, который шел, казалось, со всех сторон сразу, и поднялся.

В поезд за его спиной садились люди.

Красивый вагон с деревянными дверцами, небольшой, как и паровоз в голове состава, принимал в себя немногочисленных пассажиров.

Раф подошел и заглянул в двери, подозрительно принюхиваясь.

– Тебе пора, – на плечо легла чья-то рука, и он тут же обернулся.

Испуга не было.

Только удивление, что тут хоть кто-то с ним заговорил, а не прошел мимо и не умчался с криками, как люди в родном городе.

На него пристально смотрели внимательные глаза. Спокойные, строгие, светлые, жутко напомнившие глаза Мастера Сплинтера.

– Ты кто? – Раф настороженно прищурился, а потом еще раз огляделся вокруг.

Последнее, что он помнил, выглядело совсем иначе.

Хотя плащ на оппоненте тоже был, но лиловый, и доспех…

– Не дышит, Мастер, – ниндзя в черном с поклоном отступил назад, освобождая Шредеру дорогу.

Тот подошел и перевернул ногой тело черепахи, валявшееся среди горы трупов в разгромленной лаборатории.

– Идиот, – Шредер дернул плечом и сложил на груди руки. – Думаю, уместно будет сбросить его труп в канализацию. Пусть эти грязные рептилии найдут его, и пусть Леонардо знает, чем заплатил его братец за попытку пробраться в мою Цитадель ради него.