Текст книги "Tier (СИ)"

Автор книги: Selia Meddocs

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Девушка забыла, что значит дышать. Горло свело судорогой, на глаза навернулись слезы, которые тут же пролились на щеки соленым потоком, подпитываемым приближающейся истерией.

Джей Пи мертва?!

Ульрика убрала от греха подальше свою чашку и уселась на диване, обхватив руками коленки. Из ее груди вырывались судорожные рыдания, слезы заливали лицо. Девушка случайно бросила взгляд в зеркало и ужаснулась, взглянув на себя: глаза покраснели и напухли, рот судорожно искривлен, к влажным щекам прилипли пряди волос…, а затем снова уронила голову на колени, выплакивая глаза. В голове, словно на старой кинопленке, прокручивались воспоминания о Джей Пи: первое знакомство, доверительные беседы, милые глупости, которые она порой откидывала… Даже то, как они совместно отмывали вот эту самую комнату после бурной вечеринки. Это все было в тягость Ульрике. Осознание, что разбитной брюнетки больше нет, только усиливало истерию, в пучине которой она тонула.

Из этих депрессивных глубин Шмидт вырвал телефонный звонок. Звонила Моника:

– Эй, Ули, привет. Во сколько сегодня встречаемся у Сандры? Пора уже взять себя в руки и отрепетировать как следует! И сегодня ничто меня не остановит, обещаю!

Слушая бодрый голос подруги, Ульрика срывающимся голосом спросила:

– Как я поняла, ты сегодня не видела новости, да?

На том конце провода напряглись:

– Нет, а что? Что-то случилось? Ты что, плакала? Ули, отвечай, я же волнуюсь!

Девушка набрала в легкие побольше воздуха и выпалила на выдохе:

– Джей Пи убили. Сегодня ночью.

– Что? – Моника была потрясена – это Ульрика поняла по дрожащему от напряжения голосу Райан. – Стоп, ничего не говори, я сейчас подъеду к тебе.

И, не дожидаясь ответа, девушка бросила трубку.

Спустя пятнадцать минут Моника уже сидела вместе с подругой на диване, потягивая захваченный из дома впопыхах чай с ромашкой и валерианой. Слезы Ульрики уже высохли, она уже не шмыгала носом, но на душе по-прежнему было препаршиво.

– Кто это сделал? У кого поднялась рука? – уже в сотый раз интересовалась Шмидт, и в сотый раз Райан отвечала:

– Не знаю. Кто угодно. Но, в любом случае, это не человек. Это tier.

Моника даже не заметила, как заменила слово «зверь» немецким эквивалентом, хотя суть от этого не изменилась. Только зверь в человеческом теле мог сотворить такое, жестко и хладнокровно.

========== Главное – закрепить успех! ==========

– Та-ак, это никуда не годится! – категорично заявил Рихард, до этого момента молча наблюдавший за тем, как Сандра уже битый час не может выдать полноценный рифф из Weisses Fleisch. Мужчина стоял, скрестив руки на груди и уперев согнутую в колене ногу в стену.

Сандра устало опустила гитару и из-под ресниц взглянула на ухмыляющегося Круспе:

– Ну, уж извините, герр Великий Гитарист, играю, как могу.

– А надо играть как следует, – парировал Рихард, отрываясь от стены. – Дай-ка сюда гитару.

Девушка молча протянула инструмент, на мгновение коснувшись пальцами запястья гитариста, и несмело улыбнулась. Круспе скривил губы в обаятельной ухмылке и провел пальцами по гитаре, проверяя качество и звучание черно-красной красавицы.

Наконец, собравшись, Рихард фирменным жестом прижал к себе инструмент, крепко взявшись за гриф и дергая поочередно за струны, рождая на свет тот самый переливчатый рифф, от которого девчонки по всему миру теряли голову. Закончив, мужчина поставил себе высшую оценку, вволю насладившись потрясенно-восторженным выражением лица мисс Джонсон.

– Позвольте мне, – Сандра с нетерпением схватила свой инструмент и, закусив от напряжения губу, повторила игру Рихарда. Не без ошибок, но повторила.

Круспе откровенно наслаждался видом своей ученицы, ее поведением с инструментом, ее водопадом длинных темно-русых волос, то и дело падающих на лицо, ее усердием, когда Сандра закусывала тонкую нижнюю губу.

И у Рихарда внезапно возникло желание поцеловать эту девушку, почувствовать вкус ее губ, подержать эту маленькую гитаристку в объятиях. А Круспе не из тех, кто противится своим желаниям.

В один шаг преодолев разделяющее их расстояние, мужчина вырывает из ослабевшей хватки Сандры гитару и откладывает ее в сторону, не глядя, словно лишний элемент. Глядя в ее смятенные глаза с проблеском такого же желания, Рихард запускает пальцы в густую копну темных волос, пропуская шелковистые пряди меж пальцев. Дыхание девушки учащается, она смотрит на своего визави из-под полуприкрытых век. Губы приоткрыты, чуть обнажая передние зубы.

«Она готова меня поцеловать!»

«Он сейчас меня поцелует…»

Мысли в унисон – и вот уже Круспе не теряет времени зря, исследуя языком влажные глубины рта Сандры. Девушка тоже не пасет задних, зарывшись пальцами в темную шевелюру Рихарда. Руки мужчины уже давно гуляют по спине гитаристки, лаская плечи, талию, попку, обтянутую денимом, слегка сжимая соблазнительные округлости.

Гитарист уже теряет над собой контроль. Оторвавшись от истерзанных, чуть припухших губ девушки, он хрипло шепчет:

– Если мы сейчас же не прекратим, я возьму тебя тут же, на столе.

– Валяй, – следует ответ, не менее хриплый и полный страсти.

Получив прямое разрешение, Рихард одним движением руки сметает со стола какие-то бумаги, пустые коробочки и карандаши, затем, подхватив Сандру на руки, усаживает девушку прямо на стол. Та, пользуясь моментом, обхватывает его бедра ногами и тянет к себе за ворот футболки, грозя ее или растянуть, или порвать. Но кого интересуют такие мелочи?

Рука Круспе уже вовсю орудует в вырезе черного топика на лямочках. Рихард опускает их, прижимаясь губами к выемке между ключицами, затем осыпая поцелуями плечо и даже лаская нежную ложбинку между грудями языком. Сандра, едва сохраняя самоконтроль, тянет за футболку мужчины, пытаясь стянуть ее, и Рихард помогает ей в этом. Девушка не без удовольствия проводит ладонями по крепкой, мускулистой груди, затем пускает в ход зубки, покусывая коричневые горошины сосков. Круспе едва не теряет голову от удовольствия, такая ласка еще сильней возбуждает его, и музыкант уже буквально рвет на Сандре шорты, стремясь добраться до самого сокровенного, горячего уголка ее тела. Такая грубая страсть накрывает девушку с головой, ей уже самой не терпится приблизиться к финалу. Джонсон двигает бедрами, помогая снять деталь одежды, и сама тянет руки к пуговице на джинсах Рихарда. Тот понимает намек, самостоятельно расстегивая и скидывая сковывающие движения джинсы, и снова с жадностью принимается за тело Сандры.

Гараж наполняется громкими стонами, отражающимися эхом от стен. Иногда эти стоны прерываются звуками влажных, судорожных поцелуев, чтобы снова стать еще громче. Круспе проникает в тело Сандры и та, чуть ли не рыча, вонзает ногти в его плечи. Рихард наращивает темп, быстрее и быстрее, пока все перед глазами пары не начинает плясать в цветном калейдоскопе. Взрыв – и расслабление. Дыхание у любовников хриплое, прерывистое, словно после стометровки, по телу прокатывается сладкая истома.

Первым приходит в себя мужчина. Ласково проведя ладонью по голове и лицу девушки, он шепчет:

– Проснись, красавица. Не хорошо вот в таком виде нам лежать, верно? Есть другие, более подходящие места…

– М-м-м? Ты прав, – пробормотала Сандра и потянулась. – Что-то на меня не похоже. Секс в гараже… Полная антисанитария.

– Зато сколько удовольствия, – ухмыльнулся Круспе, протягивая девушке шорты.

***

Тилль никак не мог понять, почему другие постояльцы и служащие отеля смотрят на него с жалостью. Или вообще не смотрят, опуская взгляд и торопливо пробегая мимо. Почесав репу, Линдеманн решил пока что не вдаваться в подробности происходящего, вовсю фантазируя. Группа уже давненько не снимала клипов, а солисту хотелось забацать чего-нибудь эдакого, солнечного, позитивного, навеянного соленым бризом и бронзовым загаром. И чтобы девушки были, пусть даже их новые знакомые, перепевающие наглым образом хиты из старых альбомов. Почему-то пришли в голову мотивчик из «Mein Land» и Джей Пи, соблазнительно виляющая попой. Как-то сами собой дорисовались пляж и раммы, в одних трусах наигрывающие на своих инструментах. Тилль был просто в восторге от своей идеи, а посему, напевая под нос заводную мелодию, он двинулся вниз по лестнице, направляясь к бассейну. После прошлой ночи у него обнаружился несказанный подъем сил, и Линдеманн на этот раз решил проигнорировать лифт, бодро перескакивая через ступеньку, словно прыщавый подросток.

Уже на очередном пролете он врезался в Флаке, неспешно поднимающегося наверх. Тщедушный мужчина поправил очки, сползшие с переносицы на кончик носа, и выпалил прямо в лицо Тиллю то, что первое пришло в голову:

– Смотри, куда прешь!

– Чего-чего? – Линдеманн явно не ожидал таких слов от вечно скромного Лоренца.

– Аккуратней, говорю! Так и дух можно вышибить…

Затем, словно что-то вспомнив, Кристиан бросил жалостливый взгляд на солиста и произнес:

– Сожалею, кстати.

И тут терпение Тилля лопнуло:

– Может, хоть ты, Флаке, объяснишь мне, почему каждый утырок, которого я сегодня видел, кидает на меня такие жалостливые косяки? Что уже произошло?

– Так ты не знаешь? – выдохнул Лоренц, словно обмякнув. – Значит, и телевизор не смотрел?

– Да не тяни ты резину! – Линдеманн потихоньку закипал по мере того, как Кристиан тянул время.

Клавишник снова поправил очки и тихо произнес:

– Джей Пи нашли сегодня в парке, с отрубленной головой.

– Что? – Тилль не поверил своим ушам. Гнев его тотчас же куда-то испарился. – Это не может быть правдой, нет. Ты ведь выдумал это, Флаке? Отвечай!

– Нет, Тилль, – покачал головой Лоренц. – К тому же, я практически никогда не шучу, за все то время, что мы знакомы, мог бы и запомнить.

Линдеманн обмяк и тяжело уселся на ступени, опустив голову и сжав ее в руках. Он практически не знал эту девушку, все, что их связывало – общее увлечение музыкой и постель. Но, тем не менее, известие о ее смерти стало для него ударом под дых.

– Когда это произошло? – глухо произнес мужчина, не глядя на переминающегося с ноги на ногу клавишника.

– Сегодня ночью.

– Ночью… после того, как она ушла от меня, – додумал Тилль и глухо застонал. – Черт возьми… Флаке!

– Что? – живо ответил Кристиан, с подозрением уставившись на солиста.

– Я хочу выпить. Составишь мне компанию в баре?

– Да, конечно, – Лоренц кивнул и, следуя бок обок с мрачным, как туча, солистом, спустился вниз, к бару отеля.

***

– Ну-с, чем порадуешь меня, Блейз? – Брендан вошел в помещение морга и выжидающе уставился на патологоанатома, «колдующего» над укрытым белой простыней телом.

– Ну, особой радости тут нет, – заметил Блейз Хатчерсон, промывая руки в перчатках в дезрастворе, – однако, кое-что интересное я могу тебе сообщить.

– И что же? – Шелл достал блокнот, чтобы сделать там пометки.

– Я обнаружил следы спермы. Перед смертью у нашей потерпевшей был половой контакт.

– Это изнасилование? – уточнил Брендан, делая какие-то записи.

– Нет. Разрывов нет, значит, все было добровольно.

– Что еще?

Блейз пожал плечами:

– Ничего, если не считать, что голова была отсечена острым предметом. Причем, я полагаю, не простым кухонным ножом для резки мяса, а чем-то особым.

– И чем же? – заинтересованно взглянул на собеседника следователь.

– Холодным оружием экстра-класса. Это может быть сабля, меч, ятаган, катана…

– Вот как? Убийство в стиле Коннора Маклауда?

– Ты о чем? – нахмурившись, произнес Блейз.

– О фильме «Горец», конечно же. По сюжету, бессмертного можно было убить только путем отсечения головы, – пояснил Брендан, пряча блокнот обратно в карман.

– Хорошо. Что делать с телом?

– Фрай кое-что нарыл. Эта девушка была родом из Цинциннати, поэтому по базе данных нам удалось найти ее ближайших родственников. Завтра они уже будут здесь.

Хатчерсон кивнул, и на этом их разговор закончился. Дело принимало новые обороты.

========== Допрос и “крепкие орешки” ==========

Брендан устало потер покрасневшие глаза и прерывисто вздохнул, уставившись на протоколы допросов, составленные за эти четыре часа. Фрай еще вчера принес ему телефон погибшей, указав на группу контактов «Группа-рок», и Шеллу пришлось обзванивать ее участниц – коллег Джей Пи. К тому же, последними контактами погибшей значились два телефона из этой группы: контакт «Санни» и «Джули М.», что и послужило подоплекой к вызову на допрос сначала этих девушек.

Они не рассказали следователю ничего интересного, кроме того, что в последнее время их клавишница тесно общалась с Адамом Роули, ведущим в лаунж-кафе «Night Florida», а также с известным на весь мир солистом группы Rammstein. От таких сведений у Шелла глаза полезли на лоб – он был не в силах сдержать своего удивления. Поколебавшись немного, Брендан все-таки решил вызвать на допрос и Роули, и Линдеманна. Насчет последнего, следователь, конечно, сомневался, но дело есть дело.

Вслед за Джулией и Сандрой пришла очередь для допроса Тори Роуз. Гитаристка вела себя грубо и вызывающе, всем своим видом выказывая презрение по отношению к погибшей:

– Джей Пи мне никогда не нравилась. Заносчивая стерва и проститутка. Никогда не упускала шанса залезть в койку к тому, кто, по ее мнению, мог был бы быть ей полезным. Слышала, ей на животе вырезали слово «шлюха»? В таком случае, они не прогадали.

Шелл наклонился через стол и, глядя прямо в глаза Тори, спросил:

– Уж не вы ли причастны к этому, мисс?

Девушка фыркнула, скрестив руки на груди:

– Хотите на меня повесить этот косяк? Не выйдет, капитан. У меня есть железное алиби. Прошлой ночью я была дома, у родителей. Спала.

– А родители смогут это подтвердить?

– Естественно! Вряд ли я выбралась незаметно через закрытую дверь или окно тридцатого этажа.

Шеллу осталось лишь кивнуть:

– Мы проверим это. Можете быть свободны.

– Благодарствую, – издевательски пропела Тори, поднимаясь из-за стола.

«Да уж, эта крошка потрепала мне нервы!» – подумал Брендан, промокая вспотевший лоб носовым платком и делая знак конвоиру ввести следующего человека.

Моника Райан, солистка группы, выглядела испуганной. Шелл сощурился, осмотрев девушку с ног до головы, а затем приступил к допросу:

– Имя, фамилия, дата рождения, род занятий?

– Моника Ли Райан, семнадцатого февраля тысяча девятьсот девяносто первого года. Горничная в отеле «The Breakers», а также солистка группы «5 Seconds to University», – выпалила девушка, вздохнув.

– Волнуетесь? – поинтересовался Брендан. – Может, воды?

– Не откажусь.

Шелл пододвинул ей бутылку, и Моника жадно припала к горлышку. Когда она осушила четверть бутылки, то выглядела достаточно спокойной, чтобы продолжать беседу.

– Итак, какие отношения вас связывали с потерпевшей?

– Мы играли в одной группе. И дружили. Не так тесно, как с Ульрикой, но все же.

– Где вы были на момент гибели мисс Полсон: в ночь на тринадцатое июля, с двенадцати до двух ночи?

– Дома, спала. Вечером следующего дня мне нужно было выходить на работу.

– Кто-то может подтвердить это?

Моника пожала плечами:

– Вряд ли, сэр. Я живу одна.

Шелл сделал пометку в протоколе.

– Есть ли у вас что-нибудь еще, что вы могли бы сообщить следствию?

Райан немного помялась, а затем ответила:

– Да, было кое-что. За день до смерти Джей Пи у нас должна была быть репетиция, но она сорвалась. Все разошлись. Последними уходили я и Ульрика. И вот, неподалеку от места репетиций, мы стали свидетельницами ссоры Джей Пи и ее парня, Адама Роули. Они кричали, он обзывал ее всякими непристойными словами… А она потом его бросила.

– Вас не видели? – уточнил Брендан.

Моника покачала головой:

– Нет. Когда Джей Пи ушла, у Роули случилась истерика. А потом он встал и ушел в неизвестном направлении.

– Все ясно, – заключил Шелл. – Думаю, ваша подруга сможет подтвердить ваши слова?

Девушка кивнула:

– Да, я в этом абсолютно уверена.

– Тогда не смею вас больше задерживать. Если что, мы вас снова вызовем.

Когда Райан ушла, Брендан устало откинулся на стул, выровнял бумаги и поднялся с места. Допрос Ульрики Шмидт, Тилля Линдеманна и Адама Роули он решил перенести на завтра. К тому же, его рабочее время давно подошло к концу.

***

Пять девушек собрались в гараже по доброй воле каждой. Все они молчали, понурив головы в общей скорби. Группа лишилась одного из ее членов, и это выглядело так, словно у абсолютно здорового человека вдруг отрезали конечность: жить будет, а нормально функционировать – нет.

Наконец, Моника подняла голову и тихо спросила:

– Что же нам теперь делать? Джей Пи больше нет… Где мы найдем еще одну клавишницу?

– Нашла о чем думать, – буркнула Сандра, нахмурив брови.

– Ты предпочла бы распустить группу? – спокойно уточнила Райан.

– Нет, но…

– Раз нет, значит, нужна новая клавишница. Если только кто-нибудь из вас имел дело с пианино или фортепиано, можно было бы провести внутреннюю замену. А вообще, можно было бы забить и бросить наше дело, но хотела бы этого Джей Пи?

– Думаю, она бы хотела, чтобы мы играли, – подала голос Джули, качая ногой. – Но ты ведь и сама знаешь, Моника, что у нас только она умела играть на синтезаторе. Разве что только переманить Нэнси из «Loon Moon«…

– Сразу нет! – возразила Тори Роуз. – У меня с ней натянутые отношения. К тому же, раз уж мы затронули нашу покойную Джей Пи и ее отношение к развалу группы… Короче, я считаю, что если бы убили меня, а не ее, она бы на моих поминках устроила зажигательный концерт.

– У тебя со всеми натянутые отношения, и наша клавишница не была исключением, но делать что-то надо, это однозначно, – ответила Моника, задумчиво нахмурившись.

– Хм, а мне на ум только Кристиан Лоренц приходит…

Все в изумлении уставились на Ульрику:

– Нет, ну это вообще за гранью фантастики, – присвистнула Майклсон.

– Знаю, глупо звучит, – отмахнулась Шмидт, – но, я думаю, вариант с Нэнси Макгуайр самый толковый. Нужно переговорить с ней.

– Ладно, я поговорю!

Джулия соскочила со стола, на котором сидела, и подошла к двери гаража:

– Позвольте на этом откланяться, у меня запланирована встреча. Нэнси за мной, я попытаюсь ее уговорить. Санни, если что, я тебя наберу. Возможно, эту фря придется подкупить.

– Окей, – махнула рукой Джонсон. – Главное, чтобы результат был. А за деньгами мы не постоим.

========== Тесные контакты ==========

Ульрика попрощалась с Моникой и направилась к себе. Вечер был на удивление тих и пригож, на небе – ни облачка, тишина, покой… Девушка вдохнула свежий запах полной грудью и замедлила шаг, решив немного прогуляться.

Когда до дома осталось каких-то сто метров, Шмидт услышала за собой тихие шаги. Это мог быть кто угодно, но барабанщица напряглась: сразу вспомнилась Джей Пи. Ульрика ускорила шаг, мечтая как можно быстрей попасть домой.

«Надо не показывать, что я заметила его, – лихорадочно думала девушка, закусив губу, —, но осторожность не помешает».

От осознания, что ее кто-то преследует, голова казалась пудовой гирей и кружилась, словно после бешеного аттракциона. Плюс еще эта противная дрожь в коленках, от которых хотелось ходить на полусогнутых. Ульрика резко оборвала саму себя, назвав «мнительной дурочкой», и мысленно подобралась, вспоминая один-единственный урок по курсу самообороны, на котором ей доводилось бывать. В то же время она вся обратилась во слух, полагаясь на дремлющие где-то глубоко животные инстинкты. Похоже, ее преследователь и не думал останавливаться. Шмидт уже буквалько каждым нервом чувствовала его приближение, а потому уже мысленно подобралась, чтобы дать достойный отпор. И, когда тяжелая мужская ладонь опустилась на ее плечо, девушка резко поднырнула и нанесла противнику колоссальный удар в пах. Затем отбежала на пару метров в сторону, дивясь своей храбрости.

– О, черт! – донеслось ей в спину на немецком. Ульрика изумленно повернулась, и ее губы округлились буквой «О»: девушка поняла, что только что со всей дури вмазала по шарам Кристофу Шнайдеру. Чувствуя, что здорово накосячила, Шмидт нерешительно подошла к музыканту, переминаясь с ноги на ногу:

– Больно?

Шнай через силу разогнулся, не решаясь, впрочем, убрать руки, прикрывающие пострадавшее «хозяйство»:

– Нет, милейшая фройлейн, мне было до ужаса приятно, – Кристоф попытался ухмыльнуться, но это у него плохо вышло. Его лицо исказила мученическая гримаса, и Ульрика вновь испытала чувство вины. Чтобы хоть как-то оправдать себя, девушка последовала принципу «лучшая защита – это нападение»:

– Почему вы не дали о себе знать, а крались за мной, словно кот?

В общем-то, ее доводы оказались достаточно резонными, и Шнайдер ответил, переводя дух:

– Мне показалось непривычным кричать на всю улицу, привлекая ваше внимание.

Ульрика смущенно улыбнулась и заправила за ухо прядь волос, выбившуюся из гладкой прически:

– И тут вы правы. Но, если честно, вы напугали меня.

– Перестаньте мне «выкать», Ульрика, – поморщился Кристоф. – Давайте перейдем на «ты».

– Хорошо, Кри… – произнесла Шмидт и тут же запнулась, вовремя вспомнив неприятие барабанщиком собственного имени. – Хорошо… Шнайдер. Фу, дико-то как!

– Все нормально, – успокоил девушку Кристоф. – Лучше по фамилии, чем по имени. Кстати говоря, надо это отметить. Давай посидим в какой-нибудь кафешке, попьем кофе, пообщаемся?

Ульрика склонила голову вбок и, прищурившись, посмотрела на музыканта. Удивительно, но в его компании она не чувствовала себя скованно или неуверенно, как вполне могло бы случиться с любой другой девушкой. Но не с ней. Стоя рядом с музыкантом всемирно известной группы из Германии, она ощущала лишь чувство вины за произошедшее, а также какое-то теплое чувство, похожее на симпатию.

– Ну, так как? – напомнил Шнайдер, глядя на задумчивое личико девушки.

– Идет, – согласилась она, и в ее темно-карих глазах снова заплясали уже знакомые Кристофу озорные чертики.

Уже спустя двадцать минут Ульрика смаковала пломбир с фруктовым сиропом, поданный в премиленькой хрустальной розетке, а ее спутник отдавал должное жюльену с курицей и грибами.

– Ну, о чем будем говорить? – первой затянувшееся молчание нарушила Шмидт, изящно поддевая десертной ложечкой кусочек тающего пломбира.

– Спрашивай, – последовал ответ.

Ульрика усмехнулась:

– В любое другое время я нашла бы множество вопросов, но сейчас ни один из них не приходит мне в голову. Это все так нереально – сидеть в кафе за одним столиком с человеком, которого знают и любят во всем мире миллионы поклонниц.

– Но не вы, – продолжил логическую цепочку Кристоф, пристально посмотрев на спутницу, ожидая любого ответа, как утвердительного, так и отрицательного.

– Отчего же? Я, конечно, не такая фанатка, как Моника, однако с должным уважением отношусь к творчеству группы. Повторяю: не всякой девушке везет так, как мне. Или Джей Пи, хотя я сомневаюсь, что встреча с Тиллем Линдеманном прошла под счастливой звездой.

– О чем ты? – живо поинтересовался Кристоф.

– Меня не покидает ощущение, что ее убили из-за связи с вашим солистом, из-за банальной зависти. Да, Джей Пи легко было назвать девушкой легкого поведения, однако убивать ее за это… Разве что в Палм-Бич завелся еще один Джек Потрошитель, – вдруг разоткровенничалась Ульрика.

Шнайдер нахмурился, отчего, казалось, его брови слились в одну линию:

– Да, ты права, Ульрика. Мне это тоже не нравится. Но пока рано об этом говорить. Практически все девушки из вашей группы общаются с нами, некоторые даже ближе, чем полагалось.

Шмидт ухмыльнулась:

– На кого это вы намекаете, герр?

– Да хоть на вашу Сандру. Обычно Круспе возвращается такой довольный после отличного трахомарафона.

Щеки Ульрики налились румянцем:

– Фи, Шнайдер, как некультурно.

– Извини, – тут же поправился барабанщик, сказывается недостаток общения с молодыми девушками вроде Ульрики.

– Не сказала бы, – ответила девушка, когда ее щеки приобрели прежний оттенок.

– У тебя мороженое на верхней губе, – вдруг произнес Кристоф и автоматически потянулся через весь стол, чтобы смахнуть сладкую капельку. Проведя большим пальцем по верхней губе Ульрики, Шнайдер почувствовал, как девушка всего на мгновение напряглась, а затем расслабилась. Убрав руку, мужчина улыбнулся и прочел ответную улыбку в глазах своей спутницы.

***

Сандра заливисто смеялась, когда Рихард, вместо того, чтобы продемонстрировать заводной рифф на гитаре, проделал то же самое на ее ребрах.

– Ай, я боюсь щекотки! – Джонсон визжала и уворачивалась, но это было нелегко. Пальцы Круспе терзали ее ребра, доводя девушки до истерики. Да и сама она была не в лучшем положении: ее пятая точка покоилась на согнутом колене музыканта, а сама она буквально полулежала в его объятиях, словно та самая гитара, на которой он показывал свое мастерство. – Да хватит уже!

– Эй, ребят, вы чего?

Рихард на мгновение отвлекся, и этого Сандре хватило, чтобы скатиться с его колен и броситься к Монике, изумленно застывшей на пороге.

– Райан, спасай! Иначе я умру от щекотки.

Красная, растрепанная девушка по-детски спряталась за спину подруги, уже оттуда показывая Цвену язык. Моника так и прыснула со смеху, когда Круспе с криком: «Ах, вот как?» ринулся за брюнеткой. Поймав ее на очередном вираже, он стиснул ее в объятиях и крепко поцеловал.

– Так вы что, вместе? – поинтересовалась Райан, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.

– Что-то вроде, – ответил Рихард, прижимая Сандру к себе спиной и вдыхая аромат ее волос.

– Ну, прямо дежавю! – воскликнула Моника, садясь на ближайший ко входу стул. – В последний раз в таком амплуа я видела Джей Пи.

Джонсон как-то обмякла после таких слов. Улыбка ее увяла, и она молча высвободилась из объятий гитариста. Пожалуй, Сандра была едва ли не единственной близкой подругой клавишницы. Она никогда не осуждала Джей Пи за ее поступки, всегда уважала ее мнение, каким бы неверным оно ни было. Они даже не ссорились. Возможно, все дело было в Сандре, ведь она была неконфликтным человеком. К тому же, ее девизом были слова: «Я люблю людей. Но не отдельных особей, а массу». Монику всегда удивляли эти слова, и она считала эту точку зрения довольно оригинальной.

– А где остальные? – поинтересовалась Райан, поспешно меняя тему.

– Ты рановато пришла, все собираются к шести, – заметила Сандра.

Моника пожала плечами, но не ответила. Затем, немного подумав, она все-таки поднялась с места и направилась к двери:

– Пожалуй, пойду, прогуляюсь.

– Зачем? Ты же только что пришла. Оставайся, поговорим о чем-нибудь, – Джонсон улыбнулась, делая широкий жест рукой, приглашая присоединиться. Но Круспе начисто отвергнул ее приглашение:

– Иди, Моника. Кажется, мне лучше поговорить с Сандрой тет-а-тет, – пропел он, покусывая мочку уха брюнетки.

Моника дернулась в сторону двери, и тут же скрылась за ней.

– Ну, зачем ты так? – недовольно пробурчала Джонсон, невольно ощущая прилив желания от ласк Рихарда.

– Ей тут не место, – прошептал мужчина, целуя девушку в шею.

– Ты что, опять? Ну не здесь же, Рихард! – попыталась сопротивляться Сандра, но безуспешно.

– Дорогая, боюсь, я не смогу дойти до дома, до постели, – его рука уже полезла под майку девушки и массировала грудь. Брюнетка застонала, снова подчиняясь более опытному партнеру. Ее сопротивление окончательно сломалось, когда ее майка упала на пол.

***

– Вечер добрый, красавица! Как дела?

Моника слегка напряглась, услышав веселый голос и, без сомнения, поняв, кому он принадлежит. Райан медленно повернулась, вымученно улыбаясь Ландерсу, приближающемуся к ней. Мужчина шел лениво, засунув руки в передние карманы брюк.

– Добрый вечер, мистер Ландерс, – ответила девушка, мысленно приготовившись к «подкатываниям» Пауля. Как-то не к месту в голову пришла мысль, что она совершенно не похожа на Никки Ландерс, и Моника сама удивилась, что думает о таких бредовых вещах.

– И почему такая красивая девушка стоит совсем одна, да еще в таком месте?

– Я…э-э-э… жду начала репетиции, – нашлась Райан, делая шаг назад.

– Почему бы нам не войти внутрь? – с ангельским выражением лица поинтересовался Ландерс.

– Нет! – тут же вырвалось у Моники. Пред ее внутренним взором тут же встала картинка: Сандра и Рихард в позе «догги-стайл», и девушка с отвращением поморщилась.

– Почему? – похоже, Пауль не собирался сдаваться, и даже двинулся к двери гаража, которые, насколько знала Райан, не закрывались. На мгновение представив, что будет, если Ландерс сунет свой любопытный нос туда, куда не следует, Моника ужаснулась, а потому решилась на кардинальный, непривычный для нее поступок. Глупо хихикнув и похлопав ресницами, девушка повисла на плече мужчины, кокетливо улыбаясь:

– Не важно, герр Ландерс, – пропела она, потихоньку уводя гитариста от злополучного гаража, откуда, как ей уже стало казаться, стали доноситься учащенные вздохи и стоны. – Давайте лучше прогуляемся, погодка сегодня просто чудо!

Не веря своему счастью, Пауль удивленно заморгал, а затем его лукавое лицо расплылось в широкой улыбке:

– Ну-с, фрейлейн Моника, позвольте вашу ручку.

Девушка просунула свою руку под локоть Ландерса, и они стали медленно, но верно отходить все дальше и дальше от гаража, доставившего Райан столько хлопот.

========== Выход… найден? ==========

На следующее утро Ульрика уже сидела в тесной комнате для допросов, приготовившись дать следователю как можно больше требуемой информации. Она была на редкость спокойной, чему девушка сама была немало удивлена. Она безучастно смотрела, как Брендан делает записи в протоколах допросов, желая как можно быстрей оказаться вне этих мрачных серых стен.

– Еще один вопрос, мисс Шмидт, и можете быть свободны, – сообщил, наконец, мистер Шелл. – Ваша коллега и подруга, Моника Райан, на своем допросе упомянула, что вы стали свидетелем неприятного разговора потерпевшей и ее парня, Адама Роули.

– Бывшего парня, – поправила Ульрика мужчину. – Джей Пи бросила его как раз во время этого разговора.

Девушка замолчала, вспоминая, как рыдал Роули, сжавшись в комочек и стоя на коленях; как он потом поднимался, грозя коварной возлюбленной вслед трясущимся кулаком.

– Я убью тебя! – кричал он. – Убью…

– Он грозился убить ее, – тихо заключила Шмидт, опуская взгляд. – Она нанесла ему слишком тяжелую душевную рану, такое просто так не проходит…

Брендан что-то дописал, затем протянул ей ручку и экземпляр протокола:

– Распишитесь здесь, и можете идти домой.

Ульрика молча выполнила требуемое и ушла, размышляя о том, правильно ли она поступила.

***

– Тори, это что за нафиг?!

– Что… во, бля!

– Охренеть просто!

– Твою налево!

Эмоции Джулии, Сандры, Ульрики и Моники зашкаливали, когда они увидели Тори Роуз, с заносчивым видом входящую в гараж. Девушки во все глаза уставились на зеленый ирокез, гордым петушиным гребнем торчащим посреди абсолютно лысой головы девушки.