Текст книги "Tier (СИ)"

Автор книги: Selia Meddocs

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

========== Ура, отпуск! ==========

– Ну, и как вы себе это представляете, ребята?

Рихард Круспе оперся о столешницу ладонями и выразительным взглядом окинул музыкантов.

– Начнем с того, Рих, что мы это представляем, – произнес Тилль, помогая Паулю упаковывать бас-гитару. – И, в конце концов, чем ты недоволен? В кои-то веки у нас появился шанс выбраться за границу. Причем, заметь, не на гастроли, а на отдых! – Линдеманн подчеркнул свое последнее высказывание, многозначительно подняв вверх указательный палец.

Рихард отрицательно покачал головой:

– Я не в том смысле, дружище. Я просто сам не верю своему счастью.

– Чего уж удивительного! – буркнул Оливер, наматывая на локоть длинный провод от усилителя. – Давно пора! Якоб нас давненько не жаловал своей благосклонностью…

– Вот именно, только орать горазд! – с пылом поддержал Кристиан, любовно протирая клавиши своего синтезатора.

Кристоф Шнайдер с легкой полуулыбкой следил за полилогом своих друзей и коллег, не решаясь, впрочем, вставить в беседу свои пять копеек. Он был рад внеплановому отпуску даже больше, чем все остальные; более того – мужчина предвкушал предстоящую поездку, рисуя в своем воображении красочные картины, достойные романов приключений. Шнайдер уже давно накрыл барабанную установку светоотражающим брезентом, спрятал в чехол палочки и теперь наблюдал за приятной глазу суетой остальных участников группы.

Когда все в студии было надежно упаковано и укрыто, мужчины вышли из здания и направились каждый в свою сторону, не забыв напоследок обменяться крепкими рукопожатиями и напоминаниями о месте предстоящей встречи – завтра их будет ждать частный самолет, летящий из Берлина в самое сердце Флориды.

Шнайдер вернулся в свою холостяцкую квартиру. Из жилья на него дохнуло пылью и некоторым запустением – Кристоф проводил в студии гораздо больше времени, чем дома. Повсюду были разбросаны вещи, в кресле небрежно лежали мятые рубашки, на полу – свернутые в тугой узел грязные носки. На журнальном столике, убивая напрочь полировку, стояли закисшие чашки с некогда горячим растворимым кофе. В углу, над любимым креслом барабанщика, висела живописная паутина с разжиревшим пауком.

Бросив на все это тоскливый взгляд, Шнай разулся и, оставив тяжелые ботинки в углу, направился на кухню, где царил не меньший бардак. В раковине томилась грязная посуда, на которую мерно капала вода. Она скопилась небольшим озерцом на дне жирной сковородки, и уже проливалась за бортики посуды.

Мужчина открыл холодильник и по привычке запустил пятерню в волосы, раздумывая, что из скудного содержимого, представшего перед его взором, можно употребить в пищу: сыр Дор Блю, к голубой плесени которого уже стала примешиваться зеленая, или ломтик черствой пиццы, заказанной неделю назад. Сделав свой выбор в пользу пиццы, Шнайдер взял из дверцы бутылку пива и снова направился в гостиную. Там, включив телевизор, Дум открыл бутылку и, сделав солидный глоток, надкусил пиццу, пытаясь хоть как-то ее размочить.

По телевизору как раз шел футбольный матч: Бавария играла против Реала, лидируя со счетом 2 – 1. Кристоф, хрустя пиццей, увлекся игрой, забыв, что ему предстоит встать в шесть утра, чтобы начать сборы. И только когда и пиво, и матч закончились, Шнайдер, осоловело взглянув на часы, понял, что пора уже ложиться спать, иначе утром он наверняка проспит, и группа уедет отдыхать без него.

Барабанщик решил, не напрягаясь, устроиться на диване. Позже, когда замусоренная обстановка комнаты осветилась неясным светом берлинских уличных огней, Кристоф лениво подумал, что ему, пожалуй, не мешало бы остепениться. Сорок четыре, как-никак, а на горизонте, кроме ошалелых малолетних поклонниц да женщин, чьи лица он забывал уже через день, никого не было. Шнайдер представил: вот он приводит в эту квартиру девушку, и она убирает в доме, готовит вкусную еду, а вечером ходит перед ним в одном кружевном белье…

Так, довольно улыбаясь, Кристоф и заснул, сжавшись под мягким коричневым пледом.

***

На следующее утро музыканты встретились в аэропорту, где на взлетной полосе их уже ждал частный самолет.

Кристиан присвистнул, глядя на мощную «железную птицу»:

– Да уж, Якоб устраивает аттракцион невиданной щедрости.

Тилль, случайно услышавший его, усмехнулся, укладывая свой багаж на специальную тележку:

– Расслабься, Флаке. Этот, как ты говоришь, аттракцион, постоянно на гастролях, и только по чистой случайности заглянул к нам на огонек.

– Опять ты говоришь загадками, – нахмурился Лоренц, скрещивая руки на груди.

– Тилль имеет в виду, что такого больше не повторится. Кто знает, какая вожжа попала под хвост нашему дорогому продюсеру, что он так расщедрился?

– Обычно он пашет на нас, как на лошадях, – поддакнул Кристоф, поравнявшись с коллегами. Пожав всем присутствующим руки, он оглянулся и спросил: – А где Цвен?

– Опаздывает, – коротко ответил Ридель, вглядываясь вдаль.

– Я-то думал, что сам опоздаю – не мог найти ничего глаженного, – оправдался Дум, втискивая свой чемодан на ту же тележку для багажа.

Коллеги оглядели Шнайдера с ног до головы и скептически переглянулись: несмотря на свои слова, выглядел он прилично. Белая рубашка, расстегнутая у горла, была подкрахмалена и тщательно выглажена, темно-синие джинсы идеально сидели на бедрах, темные туфли были начищены до блеска, отражая ленивое берлинское солнце. Даже темные, достающие до плеч волосы, из-за которых Кристофа прозвали «пуделем», были тщательно нагелены.

– Ха-ха, хороший прикол, Дум, – саркастически произнес Тилль. – Или ты на комплимент нарываешься?

– Это все фрау Райде, соседка, – ответил Шнайдер и взмахом руки поприветствовал Рихарда, бегущего к летному полю с чемоданом в руках.

Когда он подбежал к остальным участникам группы, все тут же осмотрели его с ног до головы.

– Скажи-ка, Рих, твой сегодняшний прикид тебе готовила соседка? – невинно поинтересовался шутник Пауль. Все остальные заинтересованно повернулись, ожидая развязки.

– Нет, – опешил Цвен, оглядывая свою фирменную черную футболку и джинсы. – Этим занималась Марго. Что за глупые вопросы?

– Вот видишь, Шнай, – поучительно подняв палец вверх, произнес Ландерс, обращаясь к ухмыляющемуся барабанщику, – Круспе обхаживает жена. Вот, делай вывод.

– Эй, ты, умник! Ты-то чего не женат до сих пор? – незлобиво парировал Кристоф.

Пауль ничуть не смутился:

– Как говорят французы: «Се ля ви» – такова жизнь. Не встретил достойную…

– О-о-о, друзья, на этот счет мы до вечера будем беседовать. Раз уж мы все здесь собрались, давайте уже, что ли, в самолет сядем, – предложил Кристиан, направляясь к спущенному трапу. Остальные горячо поддержали его.

========== Роскошь в пяти звездах ==========

Несмотря на то, что самолет был V.I.P. класса, музыканты быстро заскучали. Кристофу в голову почему-то пришел стишок одного детского писателя из Страны Советов:

«…Коля пел,

Борис молчал,

Николай ногой качал…

Дело было вечером,

делать было нечего»

«Вот уж точно», – хмыкнул Шнайдер, глядя на друзей. Пауль и Рихард о чем-то негромко переговаривались, Оливер в наушниках смотрел какой-то фильм, а к Тиллю, судя по всему, прилетела муза – он что-то писал в своем блокноте, с которым никогда не расставался. Флаке мирно посапывал в своем кресле, и Кристофу, глядя на него, тоже отчаянно захотелось вздремнуть, благо атмосфера позволяла. К тому же лететь оставалось еще семь часов – за это время можно было выспаться на несколько дней вперед (это барабанщик познал на собственном опыте, занимаясь записью альбомов).

Итак, попросив стюардессу принести плед, Шнайдер расслабился и последовал примеру Кристиана.

***

– Вставай, соня, уже прилетели, – грубо растолкал Кристофа довольный Тилль. Ему уже не терпелось сойти на землю и полностью отдаться знойному очарованию Флориды.

Дум поднялся с места, и музыканты спустились по трапу. Их уже ждал лимузин, готовый отвезти гостей солнечного полуострова в лучший отель – «The Breakers».

Это было монументальное, воистину величественное восьмиэтажное здание из белого кирпича, с двумя башенками по бокам, на которых гордо развевались флаги Соединенных Штатов. К нему вела подъездная дорожка, выполненная из красной тротуарной плитки. Она продолговатым овалом окольцовывала идеальную клумбу – никаких излишеств, лишь куст алых и желтых роз среди аккуратно подстриженной газонной травы.

Подъезжая к отелю, мужчины, как по команде, надели темные солнцезащитные очки, дабы не попасться раньше времени на глаза фанатам или папарацци, которые денно и нощно дежурили у Брейкерса, ожидая прибытия любых знаменитостей.

Музыкантам даже не пришлось много времени тратить на регистрацию, и вскоре каждый из них получил в свое распоряжение комнату люкс на пятом этаже, с огромной кроватью и ошеломительным видом на безбрежный океан.

Кристоф окинул взглядом свой номер, задержавшись на стенах цвета слоновой кости, кровати, покрытой белым постельным бельем, мини-баре, услужливо приоткрытом перед новым постояльцем. Мужчина, выдав портье щедрые чаевые, подошел к окну и открыл его, вдыхая полной грудью свежий солоноватый запах моря. Затем, нехотя оторвавшись от созерцания безграничных морских просторов, занялся распаковкой багажа.

Спустя полчаса из коридора раздались слегка приглушенные возгласы:

– Ребята, вы видели этот бассейн? – голос принадлежал, судя по всему, неугомонному Ландерсу.

– Видел. Но лично я предпочитаю искупаться в океане, а не в этой тесной плошке, – пробасил Тилль. Следом раздалось шлепанье сланцев по полу и негромкий напев.

Заинтересовавшись, Шнайдер выглянул из номера, успев увидеть удаляющегося Тилля с пляжным полотенцем через плечо. Впереди, как на крыльях, мчался Пауль в фирменном гостиничном халате. Глядя на них, Кристофу тоже захотелось искупаться. Решив последовать примеру Линдеманна, Дум собрал все необходимое и направился на пляж.

***

«Просто восхитительно!» – спустя пару часов подумал Шнайдер, растягиваясь на шезлонге и потягивая через витиеватую трубочку свежий алкогольный мохито. Мужчине казалось, что он попал в рай: куда ни глянь, простираются песчаные пляжи, над головой мерно колышутся листья гордых пальм, а солнце щедро дарит отдыхающим свое тепло.

Чуть поодаль Рихард флиртовал с барменшей, потягивая ледяное пиво; Кристиан снова спал, лежа на животе и подставив спину солнцу. Шнайдер серьезно забеспокоился за последствия этого загара. Линдеманн же не желал выходить из моря, видимо, припоминая молодость.

– Эй, Тилль, у тебя скоро плавники прорежутся! И хвост появится! Выныривай уже, хватит плескаться! – голос Оливера разрезал блаженные звуки морского прибоя и криков чаек.

Однако солист либо не услышал месседж гитариста, либо проигнорировал его, ибо в этот момент он демонстрировал коллегам превосходный брасс. Ридель открыл было рот, чтобы еще раз гаркнуть, но передумал, посчитав себя похожим на мамочку, не дающей ребенку вдоволь наплескаться в теплой океанской воде.

Картина эта была настолько умиротворяющей, что Шнайдер буквально впитывал в себя все окружающее великолепие, весь этот шик и экзотику, которой так не хватало в повседневной берлинской рутине. Однако, как сам себе тотчас признался мужчина, он не отказался бы еще раз взять в руки свои палочки и выдать какое-нибудь зажигательное соло.

Размечтавшись и разнежившись под знойным солнцем, Кристоф не заметил, как рядом с ним материализовался Пауль.

– Загораешь? – поинтересовался Ландерс, присаживаясь на песок прямо в своих защитного цвета шортах. Шнай приспустил на нос очки и осмотрел старого друга с ног до головы. Чрезвычайно довольный Пауль выглядел, словно среднестатистический турист: цветастая рубаха с пальмами, вышеупомянутые шорты, шлепанцы-вьетнамки и, конечно же, новая соломенная шляпа.

– Ага. А ты, смотрю, приоделся.

– А то как же? Я даже сходил прогулялся по Палм-Бич, купил пару-тройку сувениров. Даже особняк Хилтон видел. Кстати говоря, почти весь город застроен этими особняками. Я бы сказал, это гнездо миллионеров и миллиардеров.

– Что-то я не удивлен, – ответил барабанщик, снова надевая очки и подставляя лицо солнцу. – Кстати, ты же вроде хотел сходить к бассейну? Почему же тогда…

– Почему я пошел в город? – хмыкнул Ландерс. – Я уже сто раз пожалел, что не отправился вместе с вами на пляж. Видишь ли, там мальцы придумали себе эдакое развлечение – прыгать в бассейн бомбочкой. Это не располагает к отдыху.

– Ну, делай выводы, – пробормотал Кристоф, вдыхая соленый бриз полной грудью, и умолк, давая тем самым понять, что хочет немного покоя. Пауль тут же поднялся с песка и направился к бару, заказав себе пиво и вступив в беседу с Цвеном.

***

Вечером, уже после ужина, ребята собрались прогуляться по вечернему городу. Как утверждал Ландерс, там было на что посмотреть. И вправду, от обилия развлечений у музыкантов закружилась голова: питейные и развлекательные заведения манили к себе, подмигивая неоновыми вывесками; передвижной кинотеатр на свежем воздухе демонстрировал желающим какую-то старую комедию; чуть дальше располагался луна-парк, заманчиво мигающий тысячами огней. Огромное колесо обозрения, американские горки и сотни других аттракционов приглашали получить очередную порцию адреналина. То тут, то там раздавались хлопки – выстрелы в тире. И повсюду сотни, тысячи палаток и киосков с охладительными напитками, сувенирами, прессой… Всего за день не обойти!

Мимо мужчин, осматривающихся по сторонам, шмыгнул мальчишка. Он сунул каждому в руки по флаеру и исчез в толпе. Поражаясь наглости мальца, ребята интереса ради глянули на рекламку. Она гласила:

«Только сегодня! Лучшие хиты рок-групп в исполнении женских коллективов Палм-Бич. Живая музыка, холодные напитки и фирменная пицца от итальянца Марио!

Приглашаем вас в лаунж-кафе «Night Florida» (Парк-Авеню, 348, рядом с кинотеатром «Оскар»). Вход свободный.

– М-м-м… Рок, ребята! Может, сходим? – спросил Кристиан, улыбаясь.

– Мы же отдыхать приехали, Флаке, старина, – пробасил Тилль, качая головой.

– Ну, да, не работать. Но что нам мешает сходить в кафе, послушать рок и поглазеть на девчонок? – поддержал старого приятеля Пауль.

– Девчонки, говоришь? – потер подбородок Тилльхен. – Ладно, ваша взяла. Так где это лаунж кафе?

И, переговариваясь, раммы в кои веки отправились на концерт не работать, а отдохнуть, побыть зрителями. Редкое зрелище, ничего не скажешь!

========== У Rammstein женское лицо ==========

В лаунж-кафе народу было немерено, и ребятам едва удалось найти себе свободное место за угловым столиком. Конечно, они могли открыться, и им предоставили бы лучшие места в зале, но, по вполне понятным причинам, раммы отказались от этой идеи. Усевшись полукругом бок о бок, музыканты стали терпеливо ждать официанта.

Помещение кафе внутри было полутемным, озаряемым лишь тусклыми напольными да настенными светильниками-таблетками, напоминающими луну. Пол был натерт до зеркального блеска, по нему то и дело скользили цветные блики установленной у сцены цветомузыки. Под потолком на едва заметных веревочках висели объемные звезды из фосфора, сияющие призрачным желто-зеленым светом. У дальней стены разместилась небольшая сцена, на которой стояла барабанная установка (у Кристофа так и зачесались руки сыграть что-нибудь залихватское) и старый синтезатор. Прямо посередине сцены возвышался пилон, тускло поблескивающий никелевым покрытием.

На столе, прямо перед музыкантами, лежали рекламные флаера, на которых было подробно расписано, какая программа ожидает сегодня посетителей «Night Florida». В первой части программы ожидалось выступление четырех гёрлз-бэндов: «Mirielle», «Loon-Moon», «Cadence Nash», а также секстет «5 Seconds to University».

– О, ребята, вы только гляньте, на название группы последних выступающих. Никак пародия на «марсиан», – хохотнул Пауль, суя всем под нос листовку.

– Небось, школьницы играют, – отмахнулся Тилль и подал знак проходившему мимо официанту.

Посовещавшись, музыканты заказали две больших пиццы и шесть литров пива. Ожидая начала представления, Флаке нервно притоптывал ногой, оглядываясь по сторонам. Ему было явно неудобно сидеть между мощным Линдеманном и непоседливым Ландерсом, который то и дело отпускал шуточки в адрес других посетителей.

Наконец фоновая инструментальная музыка утихла, и на сцену выскочил ведущий – всклокоченный парень в красной цветной рубашке с попугаями и в песочного цвета шортах:

– Добрый вечер, добрый вечер, уважаемые посетители! Меня зовут Адам Роули, и сегодня я буду вашим ведущим.

Парень поднял вверх руки, и зал разразился аплодисментами, приветствуя его:

– Сегодня наш вечер пройдет в компании женских рок-групп нашего гостеприимного Палм-Бич. Поприветствуем их: «Mirielle»! «Loon-Moon»! «5 Seconds to University»!

Каждое представление Адама встречалось бурными аплодисментами со стороны зала. Было заметно, что завсегдатаи лаунж-кафе знают все эти группы не понаслышке.

– Ну, а пока вы наслаждаетесь своими заказами, давайте поприветствуем очаровательных девчонок – группу «Cadence Nash»!

Ведущий поспешил укрыться за импровизированными кулисами, а на сцену выскочили панковатые девчонки в драных капроновых колготках и принялись орать в микрофон что-то из «Papa Roach».

Рихард даже поежился немного от их визгов.

– Как-то немузыкально, – заметил Оливер, поддевая очередной кусок пиццы.

– Угу, – ответил Тилль с набитым ртом.

Шнайдер горестно вздохнул:

– Если и остальные будут так визжать, нам тут делать нечего.

– Да ладно, Шнай, расслабься, – похлопал друга по плечу Пауль. – Зато ноги у них во какие!

– Лучше бы они в модели с такими ногами шли, а не на музыкальное поприще.

– Да ладно тебе! Не гунди. Глянь, как стараются!

И правда, девчонки из кожи вон лезли, чтобы угодить посетителям, доказать, что они что-то могут. Гитаристка с фиолетовым ирокезом безжалостно терзала гитару, и Рихард снова поежился.

– Ты чего? – спросил Олли, заметив это.

– Гитару жалко. И дорогая ведь…

– Ну не твоя же!

– Спасибо, ты меня утешил, – съязвил Цвен.

Наконец «Cadence Nash» освободили сцену, уступив место ведущему Роули:

– Разогрелись? Тогда погнали дальше! Что может быль лучше слоу-рока? Чувства, выраженные по-мужски, гитарный рифф, передающий сердечную боль и терзания… И вокал. Итак, перед вами группа «Mirielle» с хитом группы Nazareth «Love Hurts»! Встречаем!

– О, это уже что-то! – потер руки Кристиан и сделал глоток пива.

На сцену вышли три брюнетки в белом. Одна уселась за барабаны, другая – за клавиши, а третья стала у микрофона и тронула струны своей гитары, выводя первые аккорды.

Мужчины некоторое время молчали, а затем Пауль аккуратно осведомился:

– Эй, ребятки… А вам не кажется, что они все-таки «фанеру» используют?

– Тебе тоже кажется?

Тилль и Ландерс переглянулись.

– Значит, у меня не глюки, – констатировал Пауль и снова принялся за пиццу.

– А обещали «живую» музыку, – вздохнул Оливер.

Все промолчали, единогласно соглашаясь с гитаристом.

Вскоре на сцене снова появился Роули, и раммы восприняли его появление без особого энтузиазма. Кристофу было уже откровенно скучно, и он уже было собрался уходить, как последние слова ведущего пригвоздили его к стулу:

– … к выступлению очень тщательно, ведь и песни, и музыка индастриал-группы Rammstein не из легких. Итак, давайте поприветствуем моих любимиц, девчонок из группы «5 Seconds to University»!

– ЧТО?! – Тилль аж со стула приподнялся, и Кристиан едва-едва уговорил его сесть на место.

– Эх, было бы тут окно, я бы в него вышел, честно, – с оскорбленным видом, положа руку на сердце, произнес Пауль.

– Так не честно, даже на отдыхе меня преследует работа, да еще и в таком сопливо-девчачьем виде! – фыркнул Оливер и отвернулся.

– Вот тебе и «марсианки«… – протянул Рихард, отпихивая от себя бокал.

Кристоф же немного подался вперед. Он уже не в первый раз сталкивался с каверами на их песни, и далеко не все были удачными. Тут же какие-то девушки пытаются исполнить не кавер, а оригинал, и Шнаю было довольно интересно послушать их выступление.

– Интересно, это нарушение авторских прав или нет? – поинтересовался Пауль.

– Тише! – шикнул на него барабанщик и уставился на девчонок.

Все они, как одна, были одеты в джинсовые шорты с бахромой и черные маечки с логотипами Rammstein. Они были на редкость серьезны, проверяя исправность инструментов. Вот длинноволосая брюнетка, судя по всему, что-то типа Цвена в юбке, подтягивает струны на бас-гитаре и быстро проводит по ним пальцами; вот солистка, девушка с песочного цвета волосами чуть ниже плеч, пышнотелая, с удивительно стройными для ее фигуры ногами. Она постучала по микрофону и набрала полную грудь воздуха, приготовившись петь.

Дальше, скользнув рассеянным взглядом по ритм-гитаристке и клавишнице, Шнайдер остановил профессиональный взгляд на стройной русоволосой девушке, барабанщице, держащей наготове палочки. Пожалуй, она была единственной из группы, кто улыбался – весело, подбадривающе. И вот, наконец, раздалась музыка – робкая, мелодичная…

– Nebel! – воскликнули раммы, за что на них тут же цыкнули. Снова слившись с мраком, музыканты стали ревностно наблюдать за девушками, ведущими себя несколько скованно. Они редко допускали фальшивую ноту, беря не тот аккорд или ударяя палочкой не то тому барабану, но в целом было неплохо. Голос солистки был глубоким и тягучим, словно патока, немного бархатистым. Проскакивала даже картавая буковка «р», что придавало некоторый шарм исполнению. Девушка закрыла глаза, полностью сосредоточившись на терзающем душу медляке и обхватив руками стойку микрофона. Но, стоило перейти к эмоциональному пику песни, как ее голос поменялся, задрожал от эмоций, на глазах солистки выступили слезы. Остальные тоже словно погрузились в атмосферу песни, перебирая струны и клавиши и слегка покачиваясь в такт песне.

И вот, конец. Все зааплодировали, в том числе и раммы.

– Недурно, но до совершенства далеко, – профессионально изрек Тилль, хлопнув два раза.

– Пфф, сравнил, – хмыкнул Цвен, придирчиво рассматривая бас-гитаристку. – Они играют, считай, пять лет максимум, а мы – всю жизнь. Им еще учиться и учиться.

– А теперь, – произнесла солистка, небольшое объявление. Сегодня у нашей незаменимой клавишницы Джей Пи – день рождения! И, в честь этого, мы хотим исполнить ее любимую песню – Rosenrot.

И, не дожидаясь разрешения, к досаде группы, ожидающей за кулисами, раздались первые аккорды вступления.

– Ну, нет! То, как они сейчас исковеркают «Розочку», я не вынесу. Пойду, покурю, – произнес Тилль и встал с места, направляясь к выходу. Ребята кивнули, но не сдвинулись с места, предпочитая дослушать все до конца.

Однако Кристоф не столько слушал, сколько смотрел на музыкантш. Все они, впрочем, как и сами раммштайновцы, были «разномастными». Если не брать во внимание барабанщицу, солистку и бас-гитаристку, была еще маленькая, бойкая круглолицая девушка, судя по всему, женская версия Пауля. Из всех выступающих, она обращалась с гитарой неувереннее всего, и это ее очень смущало. Слева от барабанов, где обычно стоял Олли, с дерзким видом наигрывала на гитаре очень высокая, худая девушка с длинными каштановыми волосами. А вот клавишница… Тут различия с Rammstein заканчивались. Вместо худой «воблы» в очках, там соблазнительно улыбалась сама именинница, Джей Пи – жгучая брюнетка с красными прядями волос, хорошо сформированной фигурой, стройными ножками на умопомрачительной высоты каблуках. Чуть раскосые по-азиатски глаза, пухлые губы а-ля Меган Фокс… Да она сама была похожа на Меган Фокс!

Соблазнительно, конечно, но… внимание барабанщика культовой группы снова привлекла барабанщица. Теперь она выглядела не лукавой, а безмятежной. Она лихо управлялась с барабанными палочками, ни разу не сбившись с ритма и не допустив ошибки. Из всех них девушка казалась больше профи, не в обиду остальным было сказано.

И тут, словно заметив, что за ней наблюдают, барабанщица улыбнулась и подмигнула. Ей-Богу, Кристоф чуть не обомлел, осознав, что это все было адресовано ему… Мгновение – и наваждение исчезло. Девушка вновь была увлечена только своей барабанной установкой, а Кристоф все думал, не почудилось ли ему все это.

========== Розочка и Беляночка – Ульрика и Моника ==========

Остаток ночи прошел несколько скомкано: Тиллю удалось-таки уговорить ребят покинуть лаунж-кафе, дабы, по его словам «не терзать себе больше уши». Пауль, конечно, немного посопротивлялся для виду, но все равно согласился вернуться в отель.

В любом случае музыканты получили достаточно новых впечатлений для первого дня отдыха, и потому, едва перешагнув за порог «The Breakers», они почувствовали, как тяжким грузом накатывает усталость. Поэтому, не медля, раммы разошлись по номерам, предварительно пожелав друг другу спокойной ночи.

На следующее утро Кристоф проснулся довольно поздно. Он, привыкший подрываться каждое утро то в семь, то в восемь часов, безмятежно проспал чуть ли не до обеда, убаюканный мерным шорохом прибоя. Пробуждение было довольно приятным: осознание, что у тебя впереди две недели отдыха, бескрайнего океана, развлечений и ничем не прерываемого спокойствия, заставило Шнайдера сладко потянуться в кровати и улыбнуться новому дню.

Наконец мужчина бодро соскочил с постели, сделал несколько взмахов руками, пытаясь разогнать кровь в жилах и усилить утренний оптимизм, и двинулся к мини-холодильнику. Открыв на полпути окно, чтобы комната наполнилась терпковато-соленым ароматом моря, Кристоф достал пачку апельсинового сока и перелил его содержимое в стакан. Затем, снова присев на кровать, потянулся к пульту от встроенного в стену телевизора. Однако его маневр закончился неудачей: рука, держащая наполненный до краев стакан, дрогнула, и сок пролился на белоснежные простыни, оставив липкое оранжевое пятно.

Витиевато выругавшись по-немецки, Шнайдер допил залпом оставшееся в стакане и, накинув халат с эмблемой отеля, вышел за дверь, дабы найти горничную.

Окинув взглядом бесконечный коридор, мужчина увидел в десятке метров от себя двух девушек-горничных. Они стояли к нему спиной, оперевшись локтями о разносную тележку на колесиках и о чем-то болтали, хихикая. Решив не кричать на весь коридор о своей проблеме, Кристоф двинулся по направлению к девушкам в фирменной одежде служащих отеля.

– Кхм-кхм, – привлек внимание к своей персоне барабанщик.

Девушки вздрогнули и медленно, не без изящества, повернулись. Девушка слева была светловолосой, чуть полноватой, однако с приятной внешностью; другая, та, что справа, была темноволосой и темноглазой, не менее привлекательной, чем ее коллега. Однако Кристоф, увидев их, застыл в немом удивлении.

– Что случилось, сэр? Вам нужна помощь? – вежливо осведомилась брюнетка, сложив руки на переднике и с ложной скромностью опуская глаза.

– Я вас видел вчера! – неожиданно для себя выпалил Шнайдер, переходя на немецкий.

Темненькая, и глазом не моргнув, ответила ему таким же манером, на его родном языке:

– Прошу прощения?

– В лаунж-кафе «Night Florida».

«Беляночка» приоткрыла рот в немом изумлении и бросила быстрый взгляд на Кристофа, залившись краской. Мужчина не знал, как трактовать ее реакцию на свои слова: девушка то ли узнала его, то ли вспомнила свое вчерашнее выступление, посчитав его постыдным, а то и все сразу, поскольку перед Шнайдером стояли барабанщица и солистка группы «5 Seconds to University». Но не в черных топах и драных джинсовых шортах, а в приличной черно-белой форме горничных.

– Понятно, – быстро произнесла девушка по-английски и, приветливо улыбнувшись дежурной улыбкой, снова повторила свой вопрос относительно возникшей у него проблемы.

– Я пролил сок на постельное белье и хотел бы, чтобы его заменили как можно быстрей, – выпалил Кристоф, изучая черты лица приглянувшейся ему еще вчера барабанщицы гёрлз-бэнда.

– Да, сэр, мы сейчас же этим займемся. Моника, принеси, пожалуйста, чистый комплект белья и отнеси его в…

– 549 номер, – живо подсказал Кристоф.

– …а я пока сниму грязное белье и немного приберусь, – закончила высказывание темноволосая и направилась к номеру Шная.

Моника кивнула и, стараясь держать себя в руках, направилась в другой конец коридора. Кристоф же последовал за давешней барабанщицей, которая еще и горничной оказалась к тому же. С таким он сталкивался впервые.

Когда девушка вошла в комнату и принялась за уборку, Шнайдер все-таки решил поинтересоваться:

– Как ваше имя, мисс?

– Ульрика Шмидт, герр Шнайдер, – лукаво улыбнулась она, повернув голову.

– Вы немка? Ваш немецкий превосходен, – отвесил комплимент барабанщик, усаживаясь в кресло напротив.

– Да, герр Шнайдер, я из Дрездена, а сюда приехала, чтобы подработать.

– Хм… – Кристоф почесал заросший однодневной щетиной подбородок и задал немного глуповатый вопрос: – Вы меня узнали?

Ульрика издала недвумысленный смешок и ответила:

– Конечно, герр Шнайдер. И Моника тоже, кстати. Вы ее здорово смутили.

В этот момент в номер вошла Моника со свежим подкрахмаленным бельем и положила его на оттоманку у изножья кровати. Кристоф буквально кожей чувствовал ее скованность и нервозность, а потому решил немного разрядить обстановку:

– Вы неплохо поете, мисс…

– Моника Райан, – быстро ответила девушка, остановившись у окна. – Благодарю.

– Но почему именно Rammstein? – задал мучавший весь вечер его вопрос барабанщик, устремив взгляд своих светло-голубых глаз на смутившуюся пуще прежнего горничную.

Ульрика пошла подруге навстречу, ответив вместо нее:

– Моника слушает вашу музыку с пятнадцати лет, все тексты песен знает наизусть, даже самые новые.

– А чья была идея создать группу? Да еще с таким странным названием? – Кристоф сам себе казался нацистом на допросе.

– Это долгая история, герр Шнайдер.

Мисс Шмидт взбила подушки и уложила их в изголовье, затем расправила покрывало и разгладила на нем даже малейшие морщинки.

– У меня много времени, – заметил Кристоф, прищуриваясь.

– Зато у нас – нет. Пойдем, Моника.

Мисс Райан несмело улыбнулась музыканту и выскользнула за дверь. Шнайдер проводил ее взглядом и снова посмотрел на Ульрику. Та, уже находясь у дверей, повернулась и так же соблазнительно-лукаво произнесла:

– Если хотите, приходите сегодня в клуб «Shine Dawn», что находится прямо за отелем. Мы там выступим с одной песней – не бог весть что, зато за кулисами можно всласть поболтать обо всем, о чем только хотите. Всего доброго, герр Шнайдер.

С этими словами фрейлейн Шмидт вышла из номера, оставив музыканта раздумывать о «за» и «против» вечернего похода в клуб.

========== Удачное завершение сумасшедшего вечера ==========