Текст книги "Демон для хорошей девочки (СИ)"

Автор книги: Selena Moor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Глава 1

Да, человек смертен, но это было бы ещё полбеды.

Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус!

(Михаил Булгаков. "Мастер и Маргарита")

1

Я не раз слышала, что перед смертью вся жизнь проносится перед глазами, как флешбеки в фильмах, разве только грустная музыка не играет. Хотя она была бы как нельзя кстати. Это придало бы больше драматизма и без того печальной сцене. Лично я никогда не думала, что пронесётся перед моими глазами, когда придёт пора отправляться на тот свет.

В загробную жизнь я не верила, впрочем, как и в Рай или Ад. Когда люди рассказывали, как в короткие минуты смерти виделись с Богом или апостолом Петром, сторожившим ворота в Рай, я просто кивала, не собираясь вступать в полемику, думая, что ещё может привидеться человеку, которого нашей бригаде удалось вытащить с того света. Видимо, этим счастливцам просто хотелось верить в существование мистических сил, вернувших их в телесную оболочку, а не задумываться, почему это произошло.

День, когда я умерла, ничем не отличался от множества других. Проснулась-оделась-отправилась на работу. Не дошла. Судьба скорректировала планы, когда в остановку влетел какой-то ненормальный, сбил меня и протащил на капоте несколько метров, прежде чем врезался в столб. Из трёх человек, находившихся на остановке, пострадала только я, будто над моей головой появился огромный зелёный знак, как в компьютерной игре. Наверное, я всё же успела подумать, что водитель самая настоящая тварь, хотя когда тонна железа неслась на меня, в голове мелькнула и погасла лишь одна мысль – я не хочу умирать.

А после наступила темнота.

Пробуждение оказалось не из приятных. Я лежала на каменном полу лицом вниз и не понимала, почему нахожусь в таком положении. Меня сбила машина, а вместо постели мне достался холодный мрамор. Как врач заявляю, после подобной аварии, нужно лежать как минимум в реанимации под капельницей, подключённой к различным приборам, как максимум в морге, доставив множество неудобств моей подруге Зойке, работавшей патологоанатомом. А вместо этого я оказалась на неудобном полу, где вдобавок могу подхватить воспаление лёгких.

Может, Зойка так и не решилась меня вскрыть, а посему оставила дожидаться другого врача? Тогда почему на полу лицом вниз? Нестыковочка, однако. За размышлениями я упустила тот факт, что нахожусь не одна, и рядом со мной ведётся разговор, судя по всему затрагивающий меня. Замерев, я навострила уши, собираясь услышать объяснение происходящему, однако моё «пробуждение» не осталось незамеченным.

То, что это не морг я поняла сразу. Впрочем, это даже не реанимация, и вообще не больница. Наверное, будь я умнее, поняла бы это по полу. Но настолько умной, чтобы разбираться в покрытии, я не была. Оглядевшись, я узрела, что нахожусь посреди просторного зала, где главным украшением являлся огромный золотой трон, в котором восседал статный темноволосый мужчина. Наверное, его можно назвать привлекательным, однако красота была холодной, будто он сделан не из плоти и крови, а из мрамора. Он смотрел на меня, но словно не замечал моего присутствия. Этот человек будто существовал вне времени и пространства, а я для него была лишь крошечной песчинкой, коих ещё семь миллиардов.

То, что я в Аду пришло в голову не сразу. Сначала я решила, что это предсмертный бред. Меня сбила машина, я в реанимации, где врачи борются за мою жизнь, а происходящее всего лишь игра подсознания. Мне часто снились странные сны, так почему бы на пороге смерти не вообразить красивого мужчину на троне, с древним взглядом на молодом лице? Пожалуй, если это предсмертный бред, пусть он продлится подольше, я не возражаю.

– Здравствуй, – у плода моей фантазии оказался на редкость чарующий голос. – Как тебя зовут, дитя?

«Дитя? Это он со мной так разговаривает? А я что похожа на дитя?»

Оглядев себя и убедившись, что выгляжу взрослой девушкой, а не несмышлёным младенцем, я вновь уставилась на темноволосого, жалея, что с такого расстояния не могу рассмотреть его лицо лучше. Интересно, какие у него глаза?

– Отвечай, когда с тобой разговаривают, – рявкнул на меня прежде незамеченный мной товарищ.

Повернувшись к нему, я едва скрыла вздох, ведь и этот мужчина обладал привлекательной внешностью, напоминая могучего викинга из скандинавских мифов. Рослый, мускулистый, с длинными чёрными волосами и темными глазами, он выглядел очень эффектно, что я растерялась ещё больше, продолжая молча пялиться на его руки, с заметной сеточкой вен.

– Вы мечта медсестры, – пробормотала я, вспомнив, что Юлька часто жаловалась, как трудно у некоторых пациентов найти вену, чтобы взять кровь. А тут всё, как на картинке в учебнике.

– Что? – опешил гигант, но я уже думала о другом.

– Лиза, – вернувшись взглядом к человеку на троне, сказала я. – Елизавета Ракитина. Кажется, я умерла.

– Так и есть, дитя, – кивнул мужчина, встав во весь рост. – Умерла. Меня больше интересует почему.

– Почему? – переспросила я, не понимая сути вопроса. – Что значит «почему»?

– Ваалберит?

Я непонимающе захлопала глазами, когда раздался низкий голос викинга. Значит, ответа требовали вовсе не от меня, а от гиганта, доставившего моё тело (душу?) в этот мрачный зал. Мужчина сказал, что я умерла, но ощущения смерти не было. Я дышала, моё сердце билось, чего точно нельзя ожидать от трупа. Однако вместе с тем, что-то подсказывало, – это не предсмертный бред, я действительно мертва, и сейчас человек (человек ли?) на троне решает мою судьбу.

– Ошибка, мессир, – краем уха уловила я ответ викинга. – Жнец, доставивший её сюда, говорит, что имя проявилось, когда сердце уже перестало биться, а душа отделилась от тела.

– Почему к нам?

Ваалберит взглянул на меня, будто не знал, стоит ли доверять эту информацию мне, но всё же ответил:

– Душа заложена и по контракту после смерти должна попасть к нам.

– Тогда в чём же ошибка?

– Ей ещё рано умирать.

Вот так просто четыре слова способны разрушить всю твою жизнь. Ты живёшь, строишь планы, веришь, что у тебя впереди ещё много лет в запасе, а потом неожиданно умираешь по пути на работу и понимаешь, что какая-то ошибка может лишить тебя всего. Я ведь столько всего планировала сделать, а вместо этого попала в Ад и вот-вот отправлюсь на адскую сковородку (или куда там отправляют грешные души?). А я ведь даже и нагрешить особо не успела.

– Тогда ты знаешь, что делать, – ответил Дьявол, в существование которого, поверить было ещё сложнее, нежели в собственную нелепую смерть. – На сегодня меня здесь нет. Ступай.

Меня потянули к выходу, когда я вдруг осознала, что своим молчанием подписала себе приговор.

– Постойте! Подождите! Милорд, мессир, как вас там? Можно мне пару слов?

Если он и удивился моей прыткости, то я этого не заметила. Подав знак Ваалбериту отпустить меня, Дьявол сел в своё кресло и махнул рукой, позволив мне говорить.

– Спасибо, – пробормотала я, сделав пару шагов к трону. – Дело в том, что я не продавала свою душу. Никогда. Даже в шутку. Не то чтобы я верила в её существование и дорожила, просто… просто у меня ни разу не возникало мысли обменять душу на что-то существенное. И потом если бы я заключала какой-то договор, то точно запомнила этот момент. Такое событие не прошло бы мимо моего дневника. Ну там «двадцать третье мая, две тысячи десятого года, продала душу за золотую медаль и банку нутеллы»…

– Хм…

Замечательный ответ. Ни тебе удивления, что моя душа вовсе не продана, как значилось ранее, ни пояснений, почему произошло это недоразумение, ни извинений, что я здесь оказалась. Ладно, насчёт извинений я перегнула, но всё остальное могло иметь место. А он всего лишь хмыкнул. Эдакое глубокомысленное «хм», от которого мне должно было стать лучше?

«А спонсор сегодняшней программы: «Хм». Умерла раньше времени? Оказалась в Аду? Твоя душа продана, хотя ты этого не делала? Тебе поможет «Хм». Предложение не является публичной офертой». Класс.

А ещё говорят, что в России всё через одно место, оказывается, в Аду не лучше. На Земле я хотя бы имела какие-то права, здесь не будет и этого. Разве что котёл позволят выбрать самостоятельно, и то не факт.

– Мессир, что прикажете? – значит, хмыканье являлось непонятным только для меня, Ваалберит понимал своего господина не только с полуслова, но и с других звуков.

– Разберитесь с этим, – махнул рукой Дьявол. – Отчёт мне на стол, девчонку верните обратно. И Нисрока сюда, пусть объяснит, почему на вверенном ему участке путаница с душами.

– Э-э, спасибо? – крикнула я, когда Ваалберит уводил меня прочь. – Вы весьма великодушны, назову сына в вашу честь. Только вряд ли мальчику будет хорошо житься с таким именем, да и церковь при крещении не одобрит…

– Шагай давай, – подтолкнул меня гигант, однако я успела заметить усмешку на его лице. – А ребёнка его именем лучше не называть.

«Ладно», – хотела сказать я, но не успела.

Образ викинга начал таять, а в сознание пробился звук будильника, вырывая меня из этого странного и весьма реалистичного сна.

2

Открыв глаза, я обнаружила себя в своей кровати. В ногах спала пепельного окраса кошка Дриада, и это позволило мне осознать, что всё произошедшее со мной – не более чем дурацкий сон. Выключив будильник, я вскочила на ноги и закружилась по комнате, радуясь, что живая. Наверное, никогда прежде я не ценила жизнь, как именно в тот момент, когда едва её не лишилась. Дриада открыла глаза и зевнула, выражая тем самым удивление моей резвости. Обычно я не вскакивала по первому же звонку будильника, валяясь в постели до последнего, однако сегодня мне хотелось действовать, а не быть сонной амёбой, ненавидящей раннее утро.

– С сегодняшнего дня начинаю новую жизнь, – сообщила я кошке, зарываясь носом в пушистую шерсть. – Буду правильно питаться и заниматься спортом.

– Мяу!

– Да, я всегда так говорю, – тиская любимицу, ответила я, – но пора что-то менять. Если тебе снится собственная смерть и решающий твою судьбу Дьявол, это явно знак свыше. Как считаешь?

Если Дриада что-то и считала, то она оставила своё мнение при себе. Для неё было важно, чтобы я кормила её, меняла лоток и чесала за ушком, а в остальное время не мешала спать и приводить себя в порядок. И почему я не родилась кошкой?

Обычно утром я не завтракала, не успевала, ведь с постели я вставала ровно за полчаса до выхода, и ни минутой позже. Этого времени хватало на водные процедуры, переодевание и минутный разговор с кошкой. Даже краситься мне приходилось на работе, хотя моим пациентам зачастую всё равно как я выгляжу, главное, чтобы им удалось проснуться после наркоза без последствий.

Позавтракав бутербродами с чаем, я почистила зубы и переоделась, собираясь выходить из дома. Осень в этом году выдалась холоднее обычного, поэтому я нахлобучила шапку и замотала на шее шарф, решив, что лучше снять всё это по дороге, нежели замёрзнуть и заболеть.

– До вечера, веди себя прилично, – сказала я кошке, перед тем, как выйти из квартиры.

Обычно я добиралась на работу на маршрутке, однако сегодня решила ехать на метро. Если остановка находилась напротив дома, то до подземки пришлось идти пятнадцать минут, срезав значительную часть расстояния через парк. Не знаю, сон повлиял на меня или так называемое предчувствие, однако наземным транспортом пользоваться совсем не хотелось. Чтобы попасть в здание метро оставалось перейти через дорогу, и я терпеливо замерла на светофоре, ожидая зелёного сигнала. Вообще я редко нарушала правила дорожного движения, а сегодня и вовсе стала законопослушной гражданкой, не собираясь рисковать жизнью в реальности.

Как оказалось, судьба плотно взяла меня в оборот и не собиралась отступать в борьбе за мою душу. Стоило мне сделать пару шагов по переходу, как дурное предчувствие охватило с головой. Сначала я услышала чей-то крик, а после время будто замедлилось, заставив меня смотреть на приближение собственной гибели.

Чёрный джип нёсся прямо на меня, я заметалась, бросилась назад, надеясь вернуться на островок безопасности, однако это действие оказалось ошибочным. Звук клаксона пробился сквозь тишину, а после я ощутила сильный удар, когда эта груда железа соприкоснулась с моим телом. А дальше – темнота.

Стоит ли говорить, что моё пробуждение было таким же, как до этого во сне? Я лежала на каменном полу и думала, что не хочу умирать. Прежде я не верила в бога, не знала молитв, кроме первой и последней строчки «Отче наш», но сейчас я готова была молиться кому угодно, лишь бы этот кошмар закончился.

«Господи, – изо всех сил думала я, – если ты и вправду существуешь, если ты меня слышишь, убереги от произошедшего, спаси от незаслуженной кары, ведь я чиста в помыслах своих, и твёрдо следовала твоим заповедям. Ну, некоторым их них».

– Здесь Его нет, – сказал знакомый голос, заставив меня поднять голову. – Господь тебя не услышит, пока ты в моих владениях.

– Это неуважение к вам, что я обращаюсь к Нему за помощью?

– Отнюдь. Все попадающие сюда начинают взывать к Его милости, умолять о спасении, будто бы не грешили всю жизнь. Ад слышал больше молитв, чем церковь. На смертном одре все сразу же становятся праведниками, будто бы священник способен очистить их душу одной лишь молитвой. Они говорят: «…избави его вечныя муки и огня геенскаго, и даруй ему причастие и наслаждение…» Но не понимают, что это не спасает от расплаты.

– Прежде я не была верующей. Это грех?

– Не думаю, – отозвался он, рассматривая меня. – Однако не ожидал увидеть тебя так скоро. Что произошло?

Я понимала, что вопрос скорее риторический, учитывая, что передо мной могущественный Дьявол, которой должен знать, каким образом моя душа вновь попала в его владения.

– Меня сбила машина, – пожала я плечами, дескать такое случается каждый день, что не стоит и внимания. – На пешеходном переходе на зелёный сигнал светофора. Если водитель не попадёт в Ад, я очень сильно разозлюсь, ему-то здесь самое место.

Если я ожидала какого-то вразумительного ответа, спешу сообщить, что его не было. Он лишь взглянул на меня и изрёк глубокомысленное «Хм», отчего мне захотелось заорать громкое и протяжное «А-А-А-А-А», однако я сдержалась. Не то чтобы из уважения, скорее из чувства самосохранения, ясно ведь, что пока он здесь босс, лучше молчать и не высовываться.

– Что нам с ней делать, мессир? – спросил Ваалберит, пока я предавалась своим мыслям.

– Верните её обратно, – ответил Дьявол, склонив голову набок. – И молитесь, чтобы это недоразумение не повторилось.

– Ну, спасибо и на этом, – только успела сказать я, прежде чем меня вытолкали из помещения.

3

Очнулась я в своей постели. Будильник разрывался, однако вставать я не спешила. Отключив звук, я засунула телефон под подушку и зажмурилась, прижав пальцы к вискам. Как такое вообще возможно? Всегда была реалистом, однако сейчас мне хотелось пойти в церковь и помолиться, чтобы хоть как-то защитить свою душу от попадания в Ад. Интересно, если я скажу священнику, что видела Дьявола, он вызовет психиатров или проведёт обряд экзорцизма? Хотя я уже на всё готова, лишь бы дожить до завтра и прервать этот порочный круг из смерти и воскрешения.

– Мяу! – напомнила о себе Дриада, потеревшись мордочкой о моё лицо.

Она всегда так делала, когда было невмоготу вставать спозаранку, однако сегодня даже кошка не заставит меня подняться с постели. Какой смысл бежать на работу, спасать людей, если рано или поздно придётся отправиться в Ад? Да, я рассуждаю, как закостенелый циник, но две встречи с Люцифером (или как там его зовут?) наглядно показали, что Рай мне не светит.

– Так, Лиза, ты просто нагнетаешь, – сказала я вслух, чтобы услышать свой голос. – Всегда нужно бороться до последнего, тебе ли этого не знать. Скольким людям ты помогла, скольких спасла? Вот ради этого стоит жить, поэтому возьми себя в руки и перестань ныть.

Обожаю, когда в дело вступала более разумная часть меня, загоняя истеричную ипостась в недра сознания. Жалеть себя я разучилась ещё в детстве, когда меня с братом и сестрой отправляли на каникулы к дедушке – подполковнику юстиции, который пытался воспитать бравых солдат. Специально для нас он устроил на своём участке полигон и с утра до ночи занимался нашей подготовкой. Разбитые коленки, слёзы и жалобы ни сколько не трогали сердце деда, поэтому приходилось, сжимая зубы, вставать и подчиняться правилам проживания в его доме.

Каникулы строго режима я ненавидела всей душой, каждый раз содрогаясь от мысли, что меня ждут три месяца военной подготовки, и желала деду какой-нибудь болезни. Когда мне исполнилось десять, моё желание сбылось, – дед слёг с воспалением лёгким, которое неожиданно перетекло в рак. Он скончался через восемь месяцев, а я ещё много лет чувствовала себя виноватой в его смерти. Лишь поступив в медицинский институт, мне удалось осознать, что моей вины в том не было, ему просто не повезло. Интересно, как ему в Аду? То, что дед не попал в Рай, даже не обсуждалось.

Очередной звонок будильника вернул меня к действительности. Решив, что не хочу больше рисковать жизнью, я разблокировала телефон, отыскала контакт главврача и быстро напечатала:

«Доброе утро. Температура 38.8. Никак не могу присутствовать на рабочем месте. Ракитина».

Лгать я не любила, но и правдой в данном случае не отделаешься. Не писать же, что на самом деле я умерла и очнулась в Аду? С тем же успехом, можно сообщить, что я виделась с самим Дьяволом, дважды отпустившим меня на свободу. И тогда меня ждёт встреча с психиатром, смирительная рубашка и мягкие стены.

Короткая трель оповестила о смс:

«Возьми выходные до конца недели. Здоровье превыше всего, тебе ли не знать.

А вот это уже хорошая новость, не придётся покидать квартиру, а значит, никакой опасности для жизни. Если я буду держаться подальше от дорог, то они там непременно во всём разберутся и оставят меня в покое. А значит, мне не придётся жариться в Аду до скончания века.

Спустя полчаса отыскалась первая брешь в моём прекрасном плане – пустой холодильник. Кроме кефира, половины луковицы и пачки сырного соуса похвастаться нечем. И если бы я сама обошлась печеньем и кефиром, то Дриада – та ещё привереда. И с этим приходилось считаться. Рассудив, что за продуктами сходить всё же придётся, я вернулась в спальню, мысленно убеждая себя, что бояться мне нечего. Только это не помогало, страх опутывал липкой паутиной, и справиться с ним никак не получалось.

Натянув джинсы и футболку, я расчесала каштановые с рыжиной волосы и собрала их в хвост. Из зеркала на меня смотрела моя бледная копия, которая ну никак не могла быть мной. Синяки под глазами делали меня похожей на вурдалака, хотя может им я и была, после двух-то воскрешений. Синие глаза казались потухшими, а лицо изнеможённым и пепельно-серым.

– Скоро вернусь, – сказала я кошке, проведя ладонью по пушистой шерсти. – Будь умницей.

Магазин находился в соседнем доме, поэтому мне ничего не угрожало, но я всё равно передвигалась с величайшей осторожностью и смотрела по сторонам, ведь от этого зависела моя жизнь. Оплатив покупки, я сложила всё в пакет и вышла на свежий воздух. Теперь осталось добраться до квартиры и…

– Осторожнее! – запоздалый крик, звук клаксона и несильный удар, вызвавший у меня скорее удивление, нежели боль.

«Ну, не могу же я умереть во дворе собственного дома, – отчаянно цеплялась я за ускользающую мысль. – Это несправедливо».

И темнота.

В третий раз я не предавалась мыслям о тщетности бытия и не молилась, – понимала, что бесполезно. В груди разрастался ком злости, обиды и непонимания, за что всё это свалилось на мою голову. Чем я заслужила подобное?

– Я не знаю, какой беспорядок в вашей Канцелярии, но имейте чёртову совесть, – со слезами на глазах выкрикнула я, сжав руки в кулаки. – Знаете же, что я не ваш клиент, так почему всё это повторяется, как в дурацком дне сурка? Я врач, который каждый день спасает жизни людей, и даже если мне суждено сейчас умереть, то Ад я точно не заслужила.

Замолчав, я шмыгнула носом и уставилась на Дьявола, всё так же восседавшем на своём троне. Мне было стыдно за вспышку гнева, однако прежде чем я успела извиниться, раздался зычный голос Ваалберита.

– Мессир?! Что прикажете?

– Сопроводи девушку в Канцелярию, – раздался приказ, заставивший меня вздрогнуть. – Пусть займётся делом, пока всё не выяснится. И напомни Нисроку, что моё терпение не безгранично.

Я даже не поняла, что произошло. Слова Дьявола доходили чертовски медленно, а когда дошли, я резко остановилась, не обращая внимания на своего провожатого, и рванула обратно к трону.

– Разве вы не вернёте меня на землю? Ведь моё время ещё не пришло…

– Каждому отмерен свой срок, – изрёк он, глядя сквозь меня. – Ваалберит!

– Да, мессир, – меня снова развернули и потянули к дверям.

– Но мне же ещё рано умирать! – завопила я во всю глотку, пытаясь вырваться из железной хватки демона. – Мне рано! Я не должна здесь находиться!

А после двери приёмной закрылись за моей спиной.

Глава 2

Едва мы оказались в просторном коридоре, я уставилась на гиганта, ожидая каких-либо объяснений. Пусть убивают/уничтожают/распыляют (нужное подчеркнуть), но я не сдвинусь с места, пока он не ответит на интересующие меня вопросы. Мне кажется, я это заслужила. И либо Ваалберит разъяснит всё сам, либо я отправлюсь за ответами к Дьяволу, и плевать, что будет дальше.

– Почему я не могу вернуться домой?

– Думаю, ты прекрасно знаешь ответ на свой вопрос.

– Я умерла, да. Но почему Ад? Хорошо, допустим, Рая я не заслужила, раз оказалась здесь, но разве меня можно поставить на одну ступень со здешними грешниками? Отправьте меня в Лимб, или как называется ваша промежуточная ступень?

– Всё не так просто, – он взглянул на дверь за моей спиной, а после положил ладонь мне на плечо. – Пойдём, у меня ещё множество дел, а ты только оттягиваешь неизбежное.

– Только если пообещаете ответить на мои вопросы, – ставить условия демонам мне прежде не приходилось, однако я рискнула.

Ваалберит смерил меня хмурым взглядом, и я уже приготовилась гореть в Геенне огненной, когда он неожиданно кивнул, согласившись на мои условия. Вздох облегчения вырвался из горла, а я даже не заметила, что задерживала дыхание в ожидании его ответа. Что ж, убивать меня пока не собираются, значит нужно продолжать быть паинькой дальше. Может, тогда меня вышвырнут отсюда, чтобы статистику не портила, а то я своим добрым и безотказным характером моментально понижу все показатели по зверствам и необоснованной агрессии. И пусть потом объясняют, отчего в Аду появились бабочки-цветочки.

– Ты собираешься задавать вопросы или отложишь их на потом? – вклинился в мои размышления звучный голос викинга.

А ведь он прав, я снова ушла в мысли, забыв о цели.

– Эм, ладно, – начала я. – Куда мы идём?

– В Канцелярию, отныне ты будешь работать там.

«Ага, понятно, что ничего не понятно. Однако мысль, что меня ведут не котёл себе выбирать, несколько приободрила и подняла настроение».

– Как много смертных работают в Канцелярии? В чём заключается моя работа? Почему именно туда?

– В Канцелярии нет смертных, твои обязанности тебе объяснят, когда мы туда попадём. Поторапливайся.

Нехотя я прибавила шаг, с трудом приспосабливаясь под скорость своего провожатого. Вопросов было слишком много, и я понимала, что не успею задать их все, прежде чем меня представят новым коллегам. Час от часу нелегче.

– Почему мы понимаем друг друга? Демоны говорят по-русски?

– На Земле мы говорим на многих языках, однако здесь в этом нет необходимости. Ад устроен так, чтобы все понимали друг друга. Если я сейчас заговорю на древнегреческом, ты автоматически перейдёшь на этот язык и даже не заметишь перемен.

– Ага-а, – глубокомысленно протянула я, будто бы действительно понимала. – По виду вы очень похожи на людей, надеюсь, не оскорбила этим сравнением. Чем вы вообще занимаетесь?

– Мы пришли, – усмехнулся демон, едва мы приблизились к двустворчатым дверям. – Позволь дать тебе один совет: не высовывайся. Молча выполняй свою работу и постарайся не навлечь на себя гнев демонов. Ты спросила, чем мы отличаемся от людей, – силой. Мы не ангелы с их моралью, не смертные, которым кажется, что весь мир лежит на их ладони, а демоны, способные в порыве гнева запустить в кого-нибудь огненным шаром. И поверь, ты в отличие от нас, этого не переживёшь. Усекла?

– Усекла, – повторила я, находясь в ещё большем потрясении, чем пять минут назад. – Постараюсь быть паинькой. Ваалберит?

Он окинул меня взглядом, и я решилась на ещё один вопрос.

– Если окажется, что я не продавала душу, мне позволят вернуться назад?

Демон едва заметно пожал плечами и толкнул двери, пропуская меня вперёд. Сделав глубокий вдох, я вошла, подавив порыв наплевать на всё и сбежать отсюда как можно дальше. Работать в окружении демонов совершенно не хотелось, можете считать меня трусихой, но я и впрямь боялась стать кучкой пепла к концу дня. Мало ли кому придёт в голову запустить в меня энергетическим шаром, а я даже защититься не смогу.

«Держись, Лиза, ты сможешь, – мысленно уговаривала себя я. – Просто не давай им повода тебя уничтожить, тогда всё будет хорошо».

Канцелярия Ада оказалась похожа на земной среднестатистический офис. Огромная приёмная, где стояли столы (я насчитала тринадцать рабочих мест), заваленные папками, бумагами и всякой ерундой. Мужчины и женщины в деловых костюмах сидели на своих рабочих местах или переговаривались друг с другом, однако стоило им увидеть нас, как в помещении воцарилась тишина.

– Привет, – помахала рукой я, будто на меня пялились не двенадцать демонов, а мой прежний коллектив, с которыми у меня сложились достаточно тёплые и дружеские отношения. Одна из моих способностей – я могу найти общий язык с любым человеком. Врагов у меня отродясь не было, а недругов можно сосчитать по пальцам одной руки. – Меня зовут Лизавета Ракитина. Буду рада, если мы с вами подружимся.

– Не перегибай, ладно? – шепнул мне Ваалберит, а затем своим обычным голосом сказал: – Нисрок.

Перед нами тут же возник невысокий юркий человечек с неприметным лицом и редкими серыми волосами. Отчего-то у меня сразу возникло подозрение, что мы с ним не сработаемся. Не знаю, откуда появилось это ощущение, ведь я видела этого демона впервые в жизни, однако дед всегда учил доверять чутью, а его уроки никогда не подводили.

– Новенькая на обучение. Покажи ей её рабочее место, с сегодняшнего дня будет работать в Канцелярии.

– Свежее мясо, – мне показалось, или этот парень облизнулся при виде меня? Они что здесь едят сотрудников, поэтому их катастрофически не хватает? – У меня как раз стол освободился на днях.

– Э-э-э, нет, не мясо, – пробормотала я, растеряв весь боевой запал.

– Шутка, – мрачно отозвался Нисрок, рассматривая меня с головы до ног. – Это она?

– Мессир требует, чтобы ты принял меры, иначе, – Ваалберит понизил голос, чтобы не слышали остальные. – Сам знаешь, что будет. Чистить тебе котлы до скончания веков, и это при самом лучшем раскладе. Девчонка на твоём попечении, головой за неё отвечаешь.

– Понял, – повернувшись ко мне, Нисрок приказал: – Пойдём, нечего стоять у всех на виду.

Взглянув на уходящего Ваалберита, я вновь вздохнула и направилась за своим новым начальником. Остановившись возле самого дальнего стола, бумаг на котором было больше всего, демон посмотрел на это безобразие, почесал свои редкие волосы и снова повернулся ко мне:

– Нытьё не поощряется. За работу мы не платим, но будешь халатно относиться к своим обязанностям, получишь десять ударов плетьми. За любое нарушение, порчу имущества или самовольный уход без разрешения – пятнадцать плетей. Если попадёшься в третий раз, будешь уволена.

– Меня отпустят? – тихо спросила, рассматривая кипу бумаг на столе. Кажется, предыдущего работника уволили давно, оставив мне такой фронт работы, что не разгрести до конца жизни… или смерти.

– Уничтожат! – ухмыльнулся демон и, приблизив ко мне своё лицо, прошелестел: – будь паинькой, выполняй свою работу в срок и останешься цела. Так, что ещё? Обед с часу до трёх. Квоты на день у нас нет, но в твоих интересах не халтурить. Вопросы?

– Что именно мне нужно делать?

Если Нисрок думал, что так просто от меня отделается, то его надежды не оправдались. Я из тех людей, которые подходят к делу ответственно, а посему придётся ему объяснить мои обязанности, как можно подробнее.

– У тебя на столе договора, которые демоны заключают со смертными. Когда свершается сделка, документ попадает к тебе на стол и должен отправиться в соответствующую папку, коих у тебя всего три: «Выполнено», «Просрочено», «Рассмотрению не подлежит». В первую входят договора, полностью отвечающие нашим требованиям, во вторую – если срок вышел, а душа всё ещё не получена, в третью – всё остальное.

– А как узнать, что именно отвечает вашим требования, а что входит в третью категорию? – кажется, от моих вопросов он начал закипать, однако держался молодцом и вёл себя вполне дружелюбно.

– Продажа собственной души за какие-то блага – первая папка, продажа души во имя спасения чьей-то жизни – третья. Туда же относятся продажи чужих душ, мы играем честно, и не принимаем участия в подобного рода сделках.

«Ага, как же. Где была ваша честная игра, когда мою душу продали без моего согласия?»

– То есть вся работа заключается в разборе всего этого на три папки? – уточнила я, рассматривая высокие стопки бумаги.

– Верно. Ещё вопросы?

– Их нет, я всё поняла. Вы понятно мне объяснили. Позволите приступать?

– Мне нравится твоя прыткость, посмотрим, надолго ли её хватит, – хмыкнул Нисрок и оставил меня наедине с кучей бумажной работы.

Заняв стул, я потянулась за первым договором и углубилась в чтение, собираясь за сегодня избавиться хотя бы от трети мусора, нагромождающего мой стол. И будь я проклята, если не справлюсь с такой непыльной работёнкой.

2

Сортировать документы оказалось ещё проще, чем казалось. Честно скажу, рассчитать дозу анестезии для пациента, а потом суметь вывести его из-под наркоза куда сложнее, а тут сиди на попе ровно да бумажки перебирай. Три папки, несколько сотен договоров, что может быть сложного? Вот пятеро интернов в отделении больше напоминают адское наказание. Особенно, если вдобавок к ним у тебя пятая смена подряд, критические дни и две внеплановые операции. А это так, цветочки. Осталось поблагодарить Дьявола, что не отправил котлы чистить, потому что там я была бы менее успешна.

– Привет, – оторвал меня от очередного договора (продажа души в обмен на новый айфон) мелодичный, как перезвон колокольчиков женский голос.

Подняв голову, я увидела красивую девушку. Высокая, стройная, гибкая, в чёрном облегающем платье и туфлях на высоких каблуках, она стояла рядом со мной, держа в руке папку-планшет. Тёмные шелковистые волосы спускались до талии. Большие карие глаза в обрамлении пышных ресниц довершали образ роковой леди. Она могла бы блистать на обложках журналов и сделать неплохую карьеру, но вместо этого находилась в Аду, рассматривая меня с небывалым интересом. Мне даже стало неловко, от такого пристального внимания, будто она прежде людей не видела.