Текст книги "Кривые зеркала (СИ)"

Скорпиус тяжело вздохнул, когда Альбус юркнул к себе, плотно прикрыв за собой дверь. Шарлотт неуверенно покосилась на него.

– Он же… не натворит ничего такого, да?

– Это не в его характере, – пробормотал Скорпиус. – Ты будешь у себя? – Шарлотт кивнула, и он проговорил: – Я тоже пока… посижу, но надо все-таки… не знаю, растормошить его…

Зайдя к себе в комнату, он на мгновение прикрыл глаза. Совершенно не представляя себе, каково сейчас Альбусу, он при этом почти чувствовал его тщательно подавляемую панику и самокопание в стиле “Раз я чувствую не то и веду себя не так, то я не такой уж и хороший сын и брат?”

Скорпиус близких не терял, но однажды был недалек от этого. Два года назад у бабушки Нарциссы случился сердечный приступ. Скопиус до сих пор предпочитал не думать на тему “А что, если бы”, иначе на него накатывала неуправляемая волна зыбкого страха и терзаний.

“Вечно на Поттеров что-то сваливается – такое… негативное”, – подумал он. Оно вообще на всех сваливается, но Поттеры всегда в центре внимания, и от этого им только тяжелее.

Наверное, надо было пойти в соседнюю комнату и попытаться вывести Альбуса из размышлений, но Скорпиус не мог заставить себя сдвинуться с места – и потому очень удивился, когда Альбус пришел сам.

– Ал?..

– Не помешаю? – Альбус был невероятно лохматым, потерянным и измотанным. Скорпиус покачал головой и указал рукой на кресло, но Альбус остался стоять в дверях.

– Да проходи, не стой на проходе, – невнятно предложил он. – М-м-м… может, чаю?

Альбус кивнул, и Скорпиус вызвал домовика и попросил две чашки крепко заваренного чая с мятой.

– Почему мне кажется, что ты хотел попросить… чего-то покрепче? – спросил он, когда Альбус с ногами забрался в кресло. Взгляд, которым тот одарил его, был совершенно потерянным. – Ал! Еще же…

Еще же ничего не случилось. Почти ничего, так, мелочи.

– Миссис Поттер сказала ведь, что там все… обойдется.

В роли успокоителя Скорпиус чувствовал себя отвратительно – это Альбус почти всегда мог найти слова, чтобы привести его в неплохое расположение духа, а не наоборот.

Он неуверенно протянул:

– Я могу попросить и что-то… не знаю, у нас алкоголя-то разного много, но…

Альбус потряс головой, поморщившись, и опустил руки на поджатые колени.

– Я… гм, я помню, что вроде мы собирались… э… – он зажмурился. – Можно я просто посижу… у тебя?

Скорпиус кивнул.

С хлопком появился домовик и поставил поднос. Альбус снова почти что спрятался за чашкой, постукивая ногтями по ее основанию и вдыхая дым и аромат мяты.

– Скорп, может… будет лучше, если я поеду в Хогвартс?

– Зачем? – удивился Скорпиус, и Альбус, помолчав, ответил:

– Ну, для Чарли.

– Э… что? – переспросил Скорпиус. – А при чем тут Чарли?

– Как при чем? – удивился Альбус. – При всем, образно говоря.

Скорпиус непонимающе тряхнул головой:

– Так, еще раз и сразу всю мысль.

– Ну… я подумал, может быть, мне лучше до конца каникул вернуться в Хогвартс, чтобы не мешать вам?

Уставившись на Альбуса, Скорпиус не сразу нашелся, что ответить.

– Гм, Ал, а чему ты можешь… – он неожиданно вспомнил краткий разговор с миссис Поттер, танец на крыше – и фыркнул: – Ал, мы с Чарли не встречаемся. Я гей, помнишь?

Альбус передернул плечами, улыбнувшись уголком губ:

– Ну, она тогда сказала…

– Чтобы не говорить твоей матери, пока ты не готов, чтобы она знала о тебе правду. Мерлин, Ал, ты болван.

Подумав чуть-чуть, Альбус неожиданно фыркнул:

– Это точно.

Скорпиус закатил глаза:

– Нет, подумать только – ты серьезно поверил в это. Чарли и я? – он постучал пальцами по лбу.

– А крыша? – пробормотал Ал. – И кино… и вообще…

– Так. Альбус Поттер. Это все чушь и твоя больная фантазия, – Скорпиус покачал головой. И неожиданно подумал, что, не будь они с Шарлотт давними друзьями, их разговоры, смешки, веселые перепалки – все это действительно можно было принять за флирт. Так что, Альбус не на пустом месте попался.

Важно еще, чтобы Шарлотт тоже… не “попалась”.

Скорпиус раздраженно пнул ножку кровати, и Альбус невесело усмехнулся:

– Что, есть над чем задуматься?

– Мерлин, я надеюсь, это не то… Ведь в Хогвартсе, когда в Чарли мне сказала, что вы расстались, я и не думал, что… – Скорпиус резко оборвал самого себя. – Упс, – он виновато посмотрел на Альбуса, у которого сильно расширились глаза.

– Чарли еще до каникул сказала тебе, что я признался ей, что я гей? – витиевато уточнил Альбус, и Скорпиусу ничего не оставалось, кроме как кивнуть. – А-а… э… сказать мне, что ты знаешь, было нельзя, да? – обреченно протянул Альбус и спрятал лицо в ладонях. – Мерлин, Скорп, ну, было бы в разы проще, я же тогда сразу спросил бы, стоило ли мне пытаться отшивать Лоркана, и если бы ты заявил, что я тебе просто как друг, и посмеялся бы над моей детской влюбленностью, я бы сразу знал..

– Эм, Ал? – перебил Скорпиус, ошарашенно глядя на совсем расклеившегося Поттера. – Над глупой… повтори-ка ту часть про “посмеялся”?

Альбус раздвинул пальцы и из-за ладони одним глазом взглянул на Скорпиуса, а затем застонал, уткнувшись головой в колени.

– Ме-ерлин, ну все у меня не как у людей, даже в любви нормально… так, стоп! – он приподнял голову и закусил губу. – Ты сейчас уходишь, и потом мы долго и старательно делаем вид, что я ничего такого не говорил… или тебе есть что сказать?

От отчаяния в его взгляде и жалобных просительных ноток в голосе у Скорпиуса защемило в груди. Кто бы знал, что Альбус умеет смотреть… так.

Он сделал шаг вперед, протянул руку и, когда Альбус уставился на нее круглыми глазами, наклонился и потянул его за локоть. Альбус спустил ноги, поднялся, часто-часто моргая, потер рукой левый глаз и чуть сощурился от бьющего ему в лицо света.

– Все такой же совершеннейший болван, как и был на первом курсе, – протянул Скорпиус. В груди разливалось приятное тепло, смешанное с долей вины.

Лицо у Альбуса вытянулось, но в глазах заплескалось нечто отдаленно напоминающее надежду. Робкую, неуверенную, но ту самую, от которой так тяжело и больно избавляться.

От которой, впрочем, и не надо было избавляться.

Скорпиус решил, что уж больно мелодраматично они сейчас смотрятся, сделал шаг вперед, подтолкнув Альбуса спиной к стене, и наконец поцеловал. Прижался губами к его обветренным губам, чуть прикусил нижнюю, провел языком по зубам и оторвался, глубоко втянув в себя воздух, когда почувствовал, что его тянут вперед, крепко прижимая к себе. Альбус, не мигая, уставился ему в глаза, на губах обозначилась легкая улыбка, щеки раскраснелись, а во взгляде смешалось вопросительное сомнение и восторг.

– Мне есть, что сказать… Но, думаю, я обойдусь без слов, – негромко произнес Скорпиус, не в силах оторваться от этого взгляда, – можно?

Альбус нервно хихикнул и облизал губы.

– Я надеюсь, что это не мимолетное средство от тоски из-за… – он оборвал себя и резко помрачнел. – Ох. Вот дерьмо. Я же… мы же… – он невнятно дернул рукой, будто сам не понимая, хочет ли оттолкнуть Скорпиуса, но тот успел раньше. Перехватил его руку, несильно сжимая ладонь, подался вперед, так что их сцепившиеся руки оказались прижатыми к груди, мимолетно поцеловал в уголок губ и, наклонив голову, прижался губами к мочке уха, выдохнув:

– Не надо. Не думай о них.

Альбус вздрогнул и уткнулся носом ему в плечо. Помолчал, тяжело дыша, и прошептал:

– Спасибо.

Скорпиус посмотрел ему в глаза и, не удержавшись, снова поцеловал.

– Прости, что я так… – Альбус шмыгнул носом и развел руками. – Просто очень неожиданно… Мерлин, я как девчонка, – он глубоко вдохнул и сжал зубы, а затем твердо взглянул на Скорпиуса и осмысленно повторил: – Прости.

Вздернув брови, Скорпиус проговорил:

– Даже не вздумай решить, что это из жалости к тебе, Альбус Поттер.

Альбус надулся:

– Я и не думал. Целоваться из жалости – это… нехорошо, – он смутился. – Хотя… я ведь…

Скорпиус вздохнул. Слегка сумасшедшему Поттеру в голову могло прийти что угодно – лучше было заранее выяснить, что именно.

– Что? Уже целовался с кем-то из жалости? – он хмыкнул, но, когда Альбус отвел взгляд, насторожился. – Ал?

– Я… Лоркан…

Скорпиус буквально окаменел. Скамандер же…

Что тогда произошло?

– Что с ним? Ты говорил, что… – договаривать он не стал и выжидательно посмотрел на Альбуса.

– Ну, он вроде как считает, что мы встречаемся, – пробормотал тот, старательно избегая взгляда Скорпиуса. – Просто… немножко нехорошо получилось.

– А почему вообще он так решил?

– Так мы и… встречались.

Скорпиус приподнял брови.

– У Шарлотт за спиной?

У Поттера сделалось задумчивое выражение лица.

– Ну-у… не то чтобы… мы, в общем, в Хогсмид на последних выходных ходили. Обсуждали проблемы выбора, – он поморщился. – Вообще выбора, не только… ну, партнера. Но и это тоже.

– И на следующий день ты расстался с Чарли.

– И на следующий день я расстался с Чарли, – мрачно повторил Альбус и взлохматил себе волосы. – А сейчас я вообще ничего не понимаю.

– А чего тут понимать? – Скорпиус начал раздражаться, причем, похоже, не столько на отсутствующего, к счастью, под рукой Скамандера, сколько на Альбуса. – Или ты с ним… или нет. Или со мной.

Альбус вскинул голову, и Скорпиус слегка смутился от его взгляда, да и от собственных слов.

– А… ну да, – Альбус закусил губу. – Тогда… написать ему, что ли, надо… хотя жаль, конечно, прямо между праздников ему настроение портить.

Скорпиус фыркнул. Ну и замечание.

– И как тебя Шляпа на Слизерин запихнула, Поттер?

– Я хитрый и амбициозный, – брякнул Ал, – на многое претендую, – он прищурился и добавил: – Пожалуй, прямо сейчас я претендую еще на парочку поцелуев… ну или не парочку.

– А потом? – Скорпиус приподнял бровь, с интересом разглядывая заулыбавшегося Альбуса.

– А потом… посмотрим, – улыбка у него явно должна была выглядеть обольстительной, но получалась лишь безумно-счастливой, и Скорпиус рассмеялся, прежде чем Альбус потянулся к нему.

========== Глава №9 ==========

Скорпиус об Альбусе мог рассказать многое – за долгие шесть с лишним лет совместной учебы и дружбы узнал о нем огромное количество совершеннейших мелочей, таких, которые не знал, пожалуй, никто иной. Скорпиус даже не был уверен, знал ли о подобных своих привычках и жестах сам Альбус.

Поттер состоял из невероятного множества деталей, которые складывались в странном, но единственно правильном порядке, и изучать их было весьма любопытно. Правда, Скорпиус сам не знал, как выяснил все это, – не было такого, чтобы он специально пытался подглядеть, узнать и запомнить.

Скорпиус мог рассказать многое – но далеко не все: как оказалось, какая-то часть Альбуса ему была совсем неизвестна. Он не знал, например, что по поцелую можно абсолютно точно понять настроение Поттера. Легче всего было определить задумчивую грусть – тогда Ал распахивал глаза и долго разглядывал Скорпиуса, прежде чем осторожно поцеловать в уголок губ, слегка наклонив голову, и проводил пальцем по коже на шее, легонько надавливая и массируя торчащие косточки. Почему это было признаком именно такого настроения, Скорпиус сказать не мог – просто чувствовал.

Раньше он не знал и то, что, перенервничав, Поттер может так крепко стискивать в объятиях, что начинают трещать ребра. Во взгляде у него, как и прежде, читалось напряжение и испуг, но теперь он мог позволить себе прижаться всем телом к Скорпиусу, то ли собираясь повиснуть на нем, то ли, наоборот, поддерживая.

И уж, тем более, раньше Малфой не мог сказать, что перед тем, как пойти спать, Альбус будет бросать на него изучающие и будто бы вызывающие взгляды, игнорируя недоумение окружающих, закусывать губу и хитро улыбаться, скрывая свои мысли под лохматой шевелюрой и за довольным прищуром. Скорпиус старательно делал вид, что ничего не замечает, но позволял воображению разыграться – и мысленно ругал себя и за это, и за невольно краснеющие щеки, и за навязчивое желание затащить Поттера куда-нибудь в темный уголок.

Темных углов в мэноре хватало, и это его еще больше сбивало с толку.

Альбус провоцировал его, строя при каждом косом взгляде в свою сторону невинные глаза, и продолжал дальше. Облизывался, подмигивал, мог в любой момент обронить какое-нибудь двусмысленное замечание… Иногда Скорпиусу казалось, что Поттер поставил себе целью побыстрее перевести только-только зародившиеся отношения на новый уровень. С его стороны ожидать это можно было – при своем открытом и весьма прямолинейном характере Альбус оставался сообразительным и целеустремленным парнем, да еще и таким, у которого проблем на личном фронте почти не возникало. Если бы Скорпиус не знал Альбуса, непременно подумал бы, что в его планы входило быстрое соблазнение и следующее за ним прекращение всякого рода общения. Правда, на подобную подлость искренний Альбус способен не был, и потому Скорпиус не особенно напрягался. Он понимал, что излишне пессимистичен в своем ожидании подвоха, но ничего не мог с собой поделать, считая, что так быстро у них все не утрясется. Альбус это понимал и не давил, хоть и почти что сводил Малфоя с ума своими намеками.

За отца и сестру Альбус переживал, но старался этого не показывать. Он был не слишком веселым – не мог быть, – но и не впадал в печальную задумчивую молчаливость, но Скорпиус видел, что иногда он хмурился и буквально зависал, глядя в одну точку и напряженно о чем-то размышляя. Выглядел Поттер в такие моменты почти как побитая собака и казался раздавленным и потерянным в этих своих мрачных терзаниях. За два дня Альбус отправил домой письма три, не меньше, и каждый раз с нетерпением ждал ответа. Ни Скорпиуса, ни Шарлотт он своими проблемами не загружал и был благодарен за то, что они настойчиво вытаскивают его из почти наметившейся депрессии.

Быстрее всего с тоской и унынием справились заявившиеся за два дня до нового года приятели Астории Малфой. Они взяли с собой детей, двух десятилетних мальчишек и семилетнюю девчонку, и Скорпиус, как сын хозяев, был буквально приставлен к детям в качестве надзирателя.

“Няньки”, – поправлял Альбус и поспешно выдавал невинную и беззаботную улыбку, когда Скорпиус метал в него хмурые и раздраженные взгляды.

Сами подопечные – Карл, Мишель и Жюли – хихикали и, кажется, считали Скорпиуса своей ровней и потому не очень прислушивались к нему. Впрочем, хихикали они почти по любому поводу – и точно так же по любому поводу могли раздуть из мухи слона и закатить почти полноценную истерику. Глядя на доставшихся ему мелких гостей, Скорпиус думал – неужели в детстве и он был таким?

“Нянька” из него на самом деле была не очень хорошая – Шарлотт справлялась с успокаиванием и угадыванием желаний буйных детишек гораздо лучше, – зато он, зная мэнор лучше друзей, мог предложить самые невероятные варианты развлечений.

Скорпиус отправил Альбуса учить Карла и Мишеля летать на метлах (взрослые поохали, поахали и забыли, обрадовавшись, что дети нашли занятие себе по душе), и все трое пропали на целый день, забыв, кажется, что кроме полетов существуют и другие варианты времяпровождения. Скорпиуса очень позабавило ошалело-восторженное лицо Альбуса, который, не пытаясь строить из себя измученного жизнью старшекурсника, терпеливо объяснял буйным слушателям, что именно они неправильно делают. Поттер был в своей стихии, и у него, кажется, даже проснулся интерес к учительству – а может, все дело было именно в том, чему он пытался учить.

Жюли увязалась за Шарлотт, смотрела ей в рот и пыталась вести себя как настоящая взрослая, вызывая улыбки и добрый смех.

Им обеим нравилось наблюдать за летающими друзьями, и закутанная по уши маленькая девочка, накручивающая на палец свои черные волосы, забавно смотрелась рядом с довольно легко одетой старшей подругой. Зрительницы подбадривали мальчиков смешками и аплодисментами, и те краснели и шутливо раскланивались в их сторону.

Скорпиус держался боком, наблюдая за всей – весьма довольной – компанией. В голове крутилось множество мыслей, которые он почти не контролировал, позволяя нести себя по течению ассоциативных рядов и странных наблюдений, а потому чуть не подпрыгнул, когда голос Альбуса вывел его из задумчивости:

– Скорп?..

– А? – он тряхнул головой и потер глаза руками. – Да?

– Я говорю, ребята предлагают сыграть в прятки, – Альбус кивнул в сторону смотрящих на них мальчишек.

– О, хорошая идея, – Скорпиус зевнул и потянулся, чувствуя, как слегка хрустнуло в позвоночнике. – Вряд ли родители обрадуются, если мы разбежимся по всему мэнору, так что давайте только в моем крыле. Места хватит.

Дети, переглянувшись, в один голос заявили, что первым водить будет именно Скорпиус, и оставили его у прохода в крыло. Ему пришлось забраться в небольшой угол, зажмуриться и, наложив Сонорус, начать громко считать.

Голос разносился по коридорам, и неторопливый счет показался Скорпиусу почти убаюкивающим. Продолжая считать, словно не подключая к этому действию мозги, он дошел до двух сотен и только потом вспомнил, что нужно было идти искать.

Бродить на цыпочках по комнатам, заглядывая в каждый закоулок и просматривая все шкафы, оказалось приятно. Скорпиус чувствовал себя вернувшимся в давно забытое детство – он и не помнил, когда в последний раз казался самому себе таким… помолодевшим. Может, то, что он относил это слово к своим восемнадцати годам, и было странным, но, думая о маленьких гостях, по-другому сказать не мог.

Выныривая из размышлений, Скорпиус хмыкнул. Судя по тому, что никто еще не попался ему на глаза, младшие играли в прятки гораздо чаще, чем он, и прятаться умели, – но он-то все равно лучше всех знает свое крыло. Наверное, стоило потянуть время и подольше побродить по комнатам, но в Скорпиусе неожиданно проснулись азарт и желание не затягивать, а побыстрее устроить следующий раунд и спрятаться самому. Вот тогда будет весело!

*