Текст книги "Потерянный во тьме (СИ)"

Автор книги: Schneewolf

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Рамси заулыбался и замолчал. Наверное, выглядел он как восторженный дурак, но это было и вправду то, о чём он хотел рассказать.

– Это здорово. Я рад за тебя, – Джон улыбнулся в ответ, а после рассказал о том, как давным-давно ездил с другом в Лондон на концерт «Nightwish». Им прошлось тайком сбежать из приюта, ведь по маленьким городам группа не гастролировала, но пережитые эмоции и первая поездка в столицу, стоили нагоняя от воспитателей и домашнего ареста.

Когда Джон забывал о том, что он взрослый, то с ним становилось куда веселее, по крайней мере, именно так и решил Рамси. Они ещё немного поболтали о музыке, и Джон смущённо сказал о том, что в шестнадцать был немного влюблён в солистку группы «Nightwish».

– Она ничего. Только старая, – заметил Рамси.

Джон усмехнулся, но не стал возражать, что тридцать пять лет вовсе не старость, наверное, он и сам когда-то так думал.

– А ты с кем-то встречаешься? – спросил брат между делом. Ему и в самом деле было интересно.

– Ну… нет, – проговорил Рамси и опустил голову. Ещё один дурацкий вопрос.

Джон улыбнулся, заметив, что он смутился.

– О! Тебе кто-то нравится, так? Вы учитесь вместе? Одноклассница, наверное, – предположил он, а затем предложил выпить чая уже второй раз за вечер.

Рамси согласился, но на вопрос отвечать не стал.

– Мне домой пора, – сказал он, когда чаепитие подошло к концу.

– Уже поздно, если хочешь, то оставайся у меня, – гостеприимно предложил Джон, убирая посуду со стола.

Рамси окинул взглядом эту маленькую комнату и ухмыльнулся.

– Не-а, мне, правда, пора, – остановился у порога и погладил на прощание пса.

Тогда Джон настоял на том, чтобы подвезти его на машине и быстро собрался.

Рамси сказал:

– Как хочешь, – если братцу не влом, то он тем более, не станет отказываться.

По ночному городу добрались быстро и без пробок. Рамси попрощался с братом и вошёл в свой пустой дом. Отчего-то стало грустно, и на какой-то миг он пожалел, что не остался у Джона. Поскорее включил свет, чтобы не находиться одному в темноте. Рамси сегодня поздно встал, и теперь не хотел спать, а это было очень и очень плохо. Ночь – время призраков и кошмаров и один из них может снова навестить его в темноте. Рамси лёг на кровать, но сон никак не приходил. Мысли не давали покоя, он не знал, как справиться со свалившейся на него бедой. Как же избавиться от Белого Медведя? Совсем ничего полезного не приходило в голову, а когда Рамси задремал, то ему вновь приснилось детство. Сон казался ярким, словно всё происходило вчера, а не одиннадцать лет назад. Тогда он совсем плохо знал отца, жил с ним всего пару месяцев и старался во всём угождать. Поздняя весна – середина мая. Возвращаясь из школы, мальчик встретил крупного бело-рыжего щенка. Пёсик крутился в парке, там, где Рамси гулял после уроков. Бросив рюкзак на скамейку, мальчишка изучал лабиринт детского городка. С высокой башни виден был весь парк. Рамси не боялся высоты и забрался по ступенькам на самый верх, а после и вовсе залез на двускатную деревянную крышу. Наверное, матери которые гуляли с детьми в парке, не разрешали им этого делать, но он ведь был один и ему никто не запрещал. Такое огромное пространство открылось перед ним: для пятилетнего это сродни тому, что забраться на Эверест. Рамси наблюдал за фигурами людей внизу, что сновали на пятачке детской площадки, за мамашей играющей со своим малышом в песочнице, за двумя девчонками постарше, которые возились с куклами на скамейке. Впереди простиралась цветущая парковая аллея, слева парочка магазинов, чуть дальше улица по которой он каждый день ходил в школу, а справа, за дорогой располагался его дом. Внизу у окрашенной в белый цвет каменной клумбы сидел лохматый забавный щенок. Греясь на солнышке, он почесал задней лапой за ухом и весело тявкнул, когда какой-то мальчишка на велосипеде промчался мимо него. Рамси осторожно спустился вниз, крепко держась за деревянные опоры крыши. Мигом скатился по горке и подошёл к щенку. Брякнулся на колени перед ним и улыбнулся. Пошарил по карманам курточки и отыскал вафли, что остались со школьного обеда. На траву высыпались крошки, и щенок облизнулся, наверняка, был голоден. Рамси осторожно подвинул к нему угощение и наблюдал, как щенок жадно проглотил лакомство. Пёсик точно бездомный, ведь ошейника на нём нет. Целую неделю Рамси приходил в парк после уроков и играл со щенком, делился остатками школьного обеда, гладил и обнимал. Он так любил животных и думал упросить отца забрать собаку домой, но так пока и не решился. Однажды ночь мальчишка обнаружил щенка под кроватью в своей комнате, видно, пёсик шёл за ним, когда он возвращался домой после прогулки. Рамси ничего не заметил, погрузившись в свои мечты, и, наверное, целый вечер щенок проспал в своём укрытии. Рамси ужасно обрадовался, накормил пса тем, что осталось после ужина, а утром встал раным-рано, чтобы погулять с ним. Уходя в школу, запер щенка в комнате и успел убрать следы грязных лап в коридоре до того, как проснулся отец. Когда же Рамси вернулся домой, то обнаружил, что его комната разгромлена. Скучая взаперти, щенок устроил настоящий бедлам. Разорвал тетрадки лежащие на столе, опрокинул банку с гуашью, и теперь пол устилали обрывки бумаги, пятно белой краски поселилось на ковре, а дополняли картину разгрызенные солдатики и фломастеры горкой громоздящиеся на полу. Рамси впал в отчаяние, узрев весь этот хаос. Обернувшись, увидел, что пёс поскоблил когтями дверь. Глубокие борозды уродовали белое ранее дверное полотно. Мальчишка опустился на корточки и схватился за голову, сцепив руки на затылке. Это был полный провал. Если отец всё это увидит, то ни за что не разрешит оставить собаку. К его приходу Рамси кое-как убрал беспорядок и выкинул в мусорный контейнер во дворе испорченные вещи. Пятно от краски так и не смог оттереть, а только размазал его по зелёному ковру ещё больше. И, конечно, с царапинами на двери тоже не мог ничего поделать. Наклонившись к щенку, Рамси строго сказал:

– Ты же должен понравиться папе, а если так будешь себя вести, то точно никому не понравишься, даже мне.

Пёсик скулил и мёл хвостом по полу, словно на самом деле всё понял. Мальчишка обнял его за шею и погладил по голове. Он больше не злился, а только лишь переживал, как отец отреагирует на собаку.

Вечером Рамси долго не мог решить, как же сказать о щенке. Вяло ковырялся в своём ужине и поглядывал на отца исподлобья, пытаясь оценить его готовность завести домашнего питомца.

– Что еда не нравится, дурачок? – Русе окинул ребёнка холодным взглядом и встал из-за стола. – Посуду поймой, только поаккуратнее на этот раз, – отдал распоряжение он, помня, что вчера сын перебил половину тарелок. «От детей одни убытки», – так он решил про себя.

Рамси отодвинул в сторону тарелку с недоеденным картофельным пюре. Так и не придумал как лучше подать информацию и поэтому сказал напрямик:

 – Папа, давай заведём собаку, – полным надежды взглядом уставился на отца.

– Ещё чего. Может сразу слона? Не выдумывай, дурачок, от животных один мусор, грязь и шум, – заключил Русе, сделав глоток из кружки с чаем.

Рамси только хотел начать его уговаривать, как в дверном проёме появился пёс. Цокая когтями по кафельному полу, щенок подошёл к столу и положил голову мальчику на колени. Как видно, Рамси неплотно закрыл дверь, когда запирал пса в комнате, потому тот сумел выбраться на свободу.

Мальчишка замер, не зная как себя вести. Русе удивлённо приподнял брови, поглядев на щенка. Наклонился к ребёнку и посмотрел ему в глаза.

– Чтобы этой блохастой твари сегодня же в доме не было! Неужели ты думаешь, что умнее меня, раз притащил щенка в дом и спрятал?

– Так случайно вышло, он сам за мной пришёл. Пожалуйста, давай его оставим, – принялся оправдываться Рамси. Он ещё долго упрашивал и заверял, что сам будет ухаживать за собакой, и что она не доставит хлопот, однако отец был непреклонен. Он выставил пса за порог, как Рамси не умолял его оставить.

Мальчишка насуплено взглянул на отца и твёрдо произнёс:

– Я тогда тоже уйду. Ральф мой друг и я его не брошу, – он, конечно, уже успел придумать щенку имя.

Русе лишь усмехнулся:

– Вот как. Ну, иди. Шнурки-то тебе завязать, уродец? Сам ведь ты ничего не умеешь, – едко бросил он, наблюдая за тем, как сын надевает кроссовки и куртку.

Рамси лишь нахмурился и плотно сжал челюсть.

– Я сам! – должно быть, очень забавно выглядел рассерженный пятилетний мальчишка.

Едкая усмешка исказила тонкие губы отца.

– Иди-иди. По улицам ночью волки бродят и едят непослушных детей, – сообщил на прощание он и распахнул дверь. На самом деле ему стало интересно посмотреть как же поведёт себя ребёнок.

Когда Рамси вышел из дома, уже зажглись первые фонари, было прохладно и сумрачно. Добрых два часа искал пса по окрестностям и изведал вдоль и поперёк весь парк, но так и не нашёл. Совсем стемнело, мальчишка забрался под ярко-жёлтую пластиковую горку и обнял себя руками. Он совсем уже замёрз, но домой идти не хотел из-за упрямства и страха. Всего лишь пару дней назад ему крупно влетело из-за того, что поспорил с учительницей, и теперь он знал, что не стоит злить отца. Однако, притворяться и врать тогда ещё не научился. Рамси казалось, что если бросит пса на произвол судьбы, то это будет сродни предательству. Конечно, такими категориями он в то время не мыслил, но всё же понимал, что должен поступить, так как поступил. Небо нахмурилось и разразилось слезами, и мальчик тоже заплакал. Было страшно и одиноко, и очень холодно. Собаку Рамси найти не сумел, а домой возвращаться боялся. Живое воображение рисовало картины ужасных монстров, что обитают в ночи, и он уткнул голову в колени, чтобы их не видеть. Наверное, времени прошло немало: у него уже занемели руки и ноги, когда он услышал шаги и отцовский голос сверху:

– Вылезай, дурачок, – Русе наклонился и заглянул под горку. – Мало того, что тупой, так ещё и упрямый, – покачал головой и схватил ребёнка за шиворот, вытащил наружу.

Дома, конечно же, отец расписал ему шкуру как следует и долго отчитывал за то, что пошёл ему наперекор. Рамси глотая слёзы, стоял, прижавшись спиной к стене и не смел поднять глаз. Тогда он был совсем мал и, несмотря на то, что сделал с ним отец, решил всё же, что тот его любит. Ведь пошёл искать его в дождь и спас от притаившихся в тенях монстров. Мать никогда бы так не поступила. Её не волновало, где сын бродит ночью. Русе сделал вывод, что дури в голове у мальчишки больше, чем ума. И к тому же, Рамси оказался слишком упрям, чего уж, конечно, Болтон-старший стерпеть не мог. Он подумывал о том, чтобы заняться его воспитанием поплотнее, чтобы не смел ему перечить. Так и закончилась эта история с собакой. Во сне же Рамси снова был испуганным пятилетним ребёнком, замершим в своём укрытии. По толстому пластику детской горки монотонно били крупные капли дождя, а зловещие тени нависали над ним, становясь всё ближе с каждым мигом. В этот раз отец не пришёл и не спас его, кажется, что и он его бросил. Рамси проснулся в слезах и с больной головой. За окошком брезжил рассвет, но ледяные щупальца кошмара всё ещё не отпускали его. Порядка десяти минут понадобилось на то, чтобы прийти в себя и выбросить из головы обрывки страшного сна. Он чувствовал себя разбитым, но уснуть больше не смог. Встал и пошёл умываться, стараясь не глядеть при этом в зеркало. Конечно, ощущал себя глупо, но до сих пор боялся увидеть там Белого Медведя. Когда спустился на кухню и без особого аппетита позавтракал, раздался телефонный звонок. Это был отец. Болтон-старший сообщил, что вернётся через две недели, и Рамси рассчитывал на то, что в этот момент будет уже далеко от дома.

====== 10. Белый мир ======

Наступил август: празднично-яркий и бесконечно-долгий. Целый месяц каникул и свои честно заработанные деньги грели душу и поднимали боевой дух. До приезда отца оставалось двенадцать дней, Рамси так и не придумал как поступить. Завтра собирался отправиться в гости к Демону, а дальше будь что будет. Мрачные мысли и дурные сны никуда не исчезли, но он решил, что заслужил хоть немного покоя. Стоило позабыть обо всех невзгодах и просто наслаждаться остатками каникул. Рамси надеялся, что у него это получится, к тому же, он никогда не умел строить далекоидущие планы. В этот прекрасный летний день Рамси возвращался домой из магазина, разговаривая по телефону с Теоном. Они собирались встретиться чуть позже и пойти в кино. Рамси занёс домой продукты и хотел отправиться к условленному месту. Теон, естественно, опоздает, как, впрочем, и всегда. Однако, погода стояла хорошая, и Рамси хотел немного прогуляться. Запер дверь на ключ и, насвистывая, соскочил с крыльца. У него было отличное настроение, и, казалось бы, ничего не могло его испортить. Прохладный ветерок трепал рукава футболки и лохматил волосы, солнце пригревало спину, а впереди его ожидал целый месяц свободы. Внезапно тучи заслонили на солнце, и почудилось, что где-то сбоку мелькнул неясный силуэт. Рамси обернулся и долго всматривался вдаль, но оказалась, это лишь колышущаяся листва дерева, тень которой падала на соседский забор. В следующий миг заметил людей, спешащих от ограды к нему. И они ему совсем не понравились. Две тётки и два мужика. Полицейские и… Пока соображал, люди приближались. Времени на раздумье не оставалось, и Рамси рванул влево, махом перескочил ограду и оказался в переулке. Притормозил в узком стыке между двумя заборами, и чьи-то тяжёлые руки легли ему на плечи.

– Постой, мальчик. Нехорошо убегать, мы ведь тебя уже давно ищем.

Рамси сглотнул и обернулся. Высокий очкастый мужик стоял позади него. У него было бледное узкое лицо с треугольным подбородком и водянистые с красными прожилками глаза непонятого оттенка, мутно-зелёные или вроде того. Должно быть, в свободное время любил приложиться к бутылке. Одет он оказался не как полицейский, а в простые серые брюки и пиджак. Рамси мотнул головой, откинув чёлку со лба, и сбросил его руки.

– Чего надо? – сделал шаг в сторону, но там уже ждали два фараона. Бежать было некуда. Полицейские подхватили под руки и повели к фургону, что был припаркован за углом. Рамси машинально дёрнулся, но тщетно. Как же глупо, ведь не будет он драться с полицейскими.

Тем временем очкастый мужик (как потом узнал, это был врач из какой-то комиссии) сообщил, что они из опеки. Тётки уже ждали в машине. Полицейские втолкнули его на пустое заднее сидение, как раз позади сотрудниц опеки. Рамси понял, что вновь оказался в клетке. Прислонился к окну и поглядел на улицу. Конечно же, никто не придёт ему на выручку. В голове били барабаны, и он стиснул зубы, уткнувшись лбом в стекло. Чёрный фургончик социальной службы тронулся с места, и Рамси пытался определить куда же его везут. Пожалуй, всё произошло так быстро, что он даже испугаться не успел, но и убежать, к сожалению, тоже. И вот теперь отчаянье тяжёлой волной захлестнуло его. Он ведь не сделал ничего плохого, так почему же его везут как преступника? Рамси надеялся, что ему ещё представится шанс на побег. Барабанный бой разбил вдребезги все связные мысли, оставалось только ждать, когда этот дикий гул затихнет. Рамси никогда не сдаётся или почти никогда. Тётки задавали вопросы, но Рамси не отвечал: почти их не слышал из-за барабанов. Ехали долго, муторно, а потом и вовсе застряли в пробке. В машине, к тому же, было жарко. Его совсем укачало и под конец поездки он думал только о том, как бы не блевануть. Это, однако, выдуло из головы все посторонние мысли. Рамси решил, что полицейские привезут его сразу в приют, но остановились почему-то возле больницы. Выйдя наружу, прислонился к дверце фургона и закрыл глаза. Голова всё ещё кружилась, но барабаны смолкли. Доктор подошёл и тронул его за плечо.

– Тебе плохо что ли?

– В тачке укачало, – на одном дыхании вытолкнул Рамси.

– Что ж, это бывает, – покивал головой мужчина. – Пойдём потихоньку.

– Руки уберите, – понизив тон, сказал Рамси.

– Прости, но беглецам доверия нет, – сообщил мужчина и, подхватив его под локоть, потащил за собой.

Полицейские шли в двух шагах позади, только что автоматов у них не было, а так вполне возникало ощущение, что его ведут на расстрел. Рамси нарочно запнулся, проверяя сможет ли высвободиться. Доктор с едва заметной улыбкой поддержал его. Может быть, Рамси смог бы вырваться, а вот убежать вряд ли. Конвой из двух фараонов следовал за ним по пятам, да и, к тому же, он чувствовал себя слишком паршиво. Одна из опекунских тёток осталась в машине, вторая плелась где-то в хвосте процессии. Честное слово, сопровождают словно государственного преступника. Когда миновали тропинку и поднялись по ступеням, Рамси затормозил перед стеклянными дверями. Над ними возвышался уродливый серый корпус больницы: громадный и бесформенный, словно выброшенный на берег мёртвый кит.

– Зачем меня сюда привезли? – глядя на своё отражение в стеклянной двери, спросил Рамси.

– Такие правила, – терпеливо объяснил доктор. – Всех детей сначала отправляют на обследование, а потом уж определяют в приют. Не беспокойся, если ты здоров, то надолго здесь не задержишься, – заверил он.

Доктор мягко потянул за локоть, и Рамси шагнул следом. Пока пути для отступления он не видел. А заверение в том, что надолго здесь не останется, всё-таки порадовало, несмотря на критическую ситуацию в целом. Едва вошли внутрь, как снова нахлынуло чувство тревоги, словно внезапно взвизгнувшая пожарная сигнализация. Признаться, его пугали эти светло-голубые стены и люди в белых халатах. Боль, одиночество, страх – картинки мелькали одна за другой. Он запнулся где-то на пороге кабинета, в который его привели, однако док и тут не оплошал, поддержал и усадил на кушетку. Отвратный запах дезинфекции и слишком много белого цвета. Снова стало тошно. Рамси почти не отвечал на вопросы полицейского и бабы из опеки, только мотал головой, уставившись в пол. Плитка змеилась трещинами, которые хоть как-то оживляли это мерзкий бело-голубой мир. Пошептавшись о чём-то, ушли полицейский и представительница опеки. Остались только доктор и какая-то необъятная дама с высокой пышной причёской, тоже, наверное, врач. Рамси вздрогнул, когда она приблизилась к нему. Её мощный силуэт заслонял собой окно и закрывал солнечный свет.

– Раздевайся, – сказала она. – Бегунок что ли? – обратилась к доктору, который сидел за столом, заполняя бумаги. Голос у неё оказался громогласный – под стать фигуре.

– Домашний, – заверил доктор. – В приют едет.

Женщина кивнула и окинула его скучающим взором.

– Руки.

– Чего? – недоумённо спросил Рамси.

– Руки покажи, – недовольным тоном повторила она.

Рамси насупившись, подчинился. Поражало, что врачи разговаривали так, словно его здесь не было. Наверное, им всё равно, что он их слышит.

– Футболку снимай, чего ждёшь-то, – недружелюбно бросила женщина.

Рамси вновь повиновался и вздрогнул, когда она к нему прикоснулась, отшатнулся к стене. Мало того, что не любил, когда его трогают, так ещё и пальцы у неё оказались холодные.

– Ты что такой дёрганый? Сиди спокойно, – опустив ему руки на плечи, приказала женщина.

Рамси едва вытерпел осмотр, сосредоточившись на трещинах в плитке. Их оказалось ровно тринадцать. Врач то и дело просила его то голову поднять, то рот открыть, то посмотреть на неё. Последнее и вовсе далось с трудом. Стиснул кулаки, пытаясь держать себя в руках. Его всегда нервировали больницы. Если уж говорить начистоту, то и вовсе приводили в ужас. Он терпеть не мог врачей. Его так долго мучили прошлым летом, что одни лишь воспоминания вгоняли в панику. Рамси не понимал: так громко стучат барабаны или его сердце.

– Жалобы какие-то есть? – закончив осмотр, поинтересовалась женщина-врач.

Рамси поспешно помотал головой.

– Нет. Всё со мной в порядке. Когда меня отпустят?

Однако, его вопрос проигнорировали. Доктор продолжил заполнять бумаги, а необъятная женщина-врач отвела его в процедурный кабинет. Пока медсестра брала кровь, Рамси с тоской глядел в стену. Больно не было, но всё равно как-то тошно и противно. Да и, к тому же, ужасно разболелась голова, о чём он, естественно, не стал сообщать.

Под конвоем толстой женщины и какой-то старухи его отправили в душевую. Бабка ушла, оставив ему больничную пижаму, а вот врач так и торчала рядом и сказала ему поторапливаться.

– Я вчера только мылся, – возразил Рамси.

– Давай живее, у меня есть ещё работа помимо того, чтобы с тобой возиться, – заявила она.

– Так может, хотя бы выйдете? – скинув футболку, несколько ошалело на неё уставился. Принимать душ под надзором какой-то толстой старой тётки не воодушевляло.

– Ой, как будто я там что-то не видела, – ненатурально хохотнула женщина и уходить не торопилась.

Рамси нахмурился и собирался с ней поспорить, но тут явился доктор и велел ему пошевеливаться. Он ушел, но снова вернулась старуха и завела оживлённую беседу с докторшей. На него снова прикрикнули. Рамси понял, что у них тут какой-то проходной двор и решил быстро ополоснуться, пока не собралась ещё большая аудитория. Впрочем, его тут, похоже, и за человека-то не считают. Врач со старухой начали обсуждать скидки на масло в супермаркете и, кажется, на него и вовсе не смотрели. Сказать, что он пребывал в шоке от здешних порядков – ничего не сказать.

– Зоопарк какой-то! – пробормотал Рамси.

После того как его заставили облачиться в уродливую полосатую пижаму и проводили в палату, то, наконец-то, оставили в покое. Повезло, что в этой тесной комнатушке он находился один: может, это был какой-то бокс для заразных или ещё что-то в этом роде, но кровать стояла всего одна. Рамси устал от всех этих людей, от сегодняшнего дня и бесконечной нервотрёпки. Рад был одиночеству. Ситуация казалась дикой, глупой, бессмысленной. Привезли сюда как преступника и обращаются так же. Он был растерян и испуган, с тоской поглядел на забранное решёткой окно – отсюда не сбежишь. Рамси обошёл по кругу всю комнатушку и брякнулся на кровать. Солнце клонилось к закату, заливая палату жёлтым светом. Подушка была противной и жидкой – какой-то бесформенной, словно небрежно сработанная тряпичная кукла, что расползается в руках. Теперь он уверен – грусть это жёлтый цвет. Если бы умел рисовать, то мир, тонущий в жёлтом вечернем свете, стал бы символом печали и безнадёжности на этой картине. Глядя на закат, Рамси подумал, что жёлтый шар подобен тающему лимонному мороженому, скоро он исчезнет совсем, и наступит тьма. Совсем позабыл о встрече с другом, но когда телефон замигал на тумбочке, оповещая о входящем вызове, горькая усмешка коснулась губ. Наверное, Теон хотел сообщить, что опоздает. Когда Рамси взял трубку, то услышал следующее:

– Привет, извини, я немного опоздаю. Понимаешь, тут просто такая ситуация… – судя по голосу, Теон едва ли не бежал к месту встречи.

Бросив взгляд на часы на запястье, Рамси отметил, что встретиться они должны были полтора часа назад.

– Дай угадаю: ты лежал до последнего момента, а потом… – насмешливо проговорил Рамси. В самом деле, над этим можно только смеяться, ведь Теон просто не в состоянии прийти во время.

– Я заснул. Прости, – теперь он представил, как Теон неловко улыбается и разводит руками. Друг всегда так делает, когда вынужден извиняться.

– Можешь не торопиться. Я не приду, – заявил Рамси.

– То есть, как это? Я что зря бежал? Подумаешь, опоздал разок – с кем не бывает. Там другой фильм скоро начнётся, мы ещё успеем, – принялся уверять Теон.

Затормозил у перекрёстка и, зажав телефон плечом, поставил ногу на бордюр, чтобы завязать шнурки. Он очень торопился, когда выходил из дома, и потому только сейчас заметил, что шнурки путаются под ногами. Пунктуальность не его конёк, но, несомненно, Теон считал, что у него есть достоинства и поважнее. Пришлось прервать свой монолог на какое-то время.

– Я не смогу. Меня фараоны забрали, сказали, что в приют отправят, а привезли зачем-то в больницу, – грустно вздохнул Рамси. – Ты иди без меня, – добавил он. Если уж ему не повезло, то это не значит, что друг тоже не должен развлекаться.

Повисла долгая пауза. Теон, похоже, удивился и пытался осмыслить новую информацию, а Рамси просто не хотел больше ни о чём говорить. Если уж у него плохое настроение, то он предпочитал молчать, а иначе настроение грозило испортиться и у всех остальных.

– Можно в другой раз сходить, – Теон топтался у светофора, не зная теперь в какую сторону идти. Как-то растерялся и хотел утешить друга.

– Да. Наверно. Не хочу разговаривать, могу написать потом, – Рамси лёг на кровать и принялся бродить взглядом по потолку – побелка тоже пестрела трещинами, как и плитка.

– Хорошо, – медленно проговорил Теон. – Когда тебя отпустят?

– Не знаю, – меланхолично ответил Рамси. Понимал, что не может застрять здесь навечно, но неизвестность угнетала.

– Давай я приеду завтра, – предложил Теон. Наконец, определился и перешёл на другую сторону дороги. – Что привезти?

– Я подумаю, потом напишу. Ты… –  хотел сказать хороший друг, а ещё поблагодарить за то, что не бросает его в беде. Однако, не смог произнести ни того, ни другого. Рамси не привык говорить подобные вещи, да и постеснялся, наверное. – Буду рад, если придёшь, – обошёлся в итоге нейтральной фразой.

В дверь стукнули. Рамси даже удивился такой обходительности после всего, что сегодня произошло, и подскочил на кровати. Однако, напрасно, чувство такта у персонала больницы отсутствовало напрочь, просто бабка-санитарка, которую он уже видел сегодня, вошла в палату. Дверь она толкнула тележкой, на которой развозила ужин больным детям – от того и стук возник.

– Мне пора, – Рамси сбросил вызов и хмуро поглядел на выставленные на тумбочку тарелку и кружку. Каша была каким-то серым месивом, чай давно остыл, а хлеб и вовсе выглядел неаппетитным куском картона.

– Спасибо, – выдавил кислую улыбку, дожидаясь, когда санитарка уйдёт.

Рамси попробовал чай – он оказался отвратителен. Кажется, его заваривали уже раз пятьдесят, вкус был мерзкий, словно в чане с водой прополоскали половую тряпку, а потом разлили всю эту грязь по кружкам. К больничному ужину так и не рискнул притронуться. Верно, не настолько голоден. Заснул совсем рано, часов в девять. События этого дня порядком выпили его силы. Рамси надеялся, что завтрашний день принесёт хорошие вести. Может быть, его выпустят из больницы. По крайней мере, у него была надежда, и это хоть немного разбивало тоску.

====== 11. Крах ======

Лавина вопросов обрушилась на него: дурацких, нелепых, бессмысленных и очень навязчивых. Бесконечных. Стул был неудобным пластиковым монстром с негнущейся жёсткой спинкой, потому Рамси сидел, сгорбившись и сцепив руки в замок. На замызганном грязно-жёлтом линолеуме не нашлось трещин, на которые он бы мог отвлечься.

За составленными в ряд столами расположились трое врачей. Толстый мужик за полтинник и две какие-то невзрачные бабёнки. Рамси не приглядывался к ним – белые халаты делали их всех одинаковыми. Он уже пять дней находился в больнице и время, казалось, застыло. Белый мир окружал его, и круг становился всё теснее с каждым днём. Здесь буквально не хватало воздуха и ярких красок, движения, разнообразия и музыки. Тишина угнетала, неизвестность вселяла страх. Рамси не хотел стать частью белого мира, а мечтал только о том, чтобы выбраться на волю. Но ничего не происходило. Он почти всё время был заперт в палате, даже на улицу его не выпускали. Рамси мог лишь глядеть в окно, да прогуливаться по больничным коридорам, скучать и гадать, что же будет дальше. Этот день не задался с самого утра. Ночью его мучили кошмары, а наутро разболелась голова. Он чувствовал себя больным и разбитым, и ужасно злым. Всё подряд раздражало и выводило из себя. Может, это ещё и потому, что сигареты закончились ещё вчера, и безумно хотелось курить. Было душно, но когда открыл окно, легче почему-то не стало. Пришла старуха-санитарка принялась ворчать на него за то, что устроил сквозняк. Рамси послал её куда подальше и лёг на кровать, уставившись в потолок. Он ведь даже не мог вырезать свои поделки, чтобы успокоить нервы, потому как нож отобрали ещё в первый день. Единственное, что радовало – это телефон. Он мог писать смски Теону, мог даже звонить. Друг навещал его два раза, но у Рамси совсем не было желания общаться, хоть и оказался рад его видеть. Рамси спрашивал у очкастого доктора, когда его выпустят, но внятного ответа так и не добился. И вот сегодня вызвали на какую-то врачебную комиссию, сразу после завтрака. Когда закрылась дверь за медсестрой и три пары глаз уставились на него, Рамси сразу почувствовал себя неуютно. Ему предложили сесть, а потом начался этот допрос. Сначала хотели выяснить как его зовут и сколько ему лет. Странно, словно сами этого не знали.

– Тебе нравится учиться в школе? – спросила одна из женщин.

– Сейчас каникулы, – недовольно буркнул Рамси.

– Хорошо, если каникулы, то какое сейчас время года? – это уже другая докторша.

Рамси усмехнулся, покачал головой, словно задумался.

– Зима, наверное, не знаю, – верно, они принимают его за идиота.

Врачи о чём-то пошептались. Он не слышал – сидел слишком далеко.

– Скажи, что общего у стакана и яблока? – зачем-то поинтересовался доктор.

Рамси пожал плечами.

– В стакан можно что-нибудь налить – водку, например. А в яблоке может жить червяк – внутри, – пояснил он, активно жестикулируя. Это ведь очевидно.

После этого ответа между врачами завязалась какая-то оживлённая дискуссия.

Женщина слева вновь задала вопрос:

– Где ты находишься, по-твоему?

Рамси скривил губы. Огляделся по сторонам и встал со стула.

– В цирке. Вот только клоуны не смешные. Вы мне надоели, – заявил он.

– Сядь на место, пожалуйста, – попросил доктор. Рамси решил, что раз он уселся по центру, то, видимо, главный. Улыбнулся и хотел выйти за дверь. Но… Стоило обернуться, как перед ним предстал старый знакомый. Белый Медведь. Наверное, если бы Рамси протянул руку, то смог бы коснуться его шкуры.

«Интересно какая она на ощупь: мягкая или жёсткая?» – это было последней связной мыслью. А дальше Медведь оскалился и заиграл марш – в этот раз весёлый – цирковой. Рамси застыл, протянув к нему руку, а потом отступил назад. Доктор что-то говорил, кажется, просил вернуться на место, хотел, чтобы он нарисовал ему какой-то рисунок. Часы вроде. Рамси уже не слышал его. Запустил в Медведя стулом. А как же иначе, ведь ему нужно было выбраться на свободу. Дальше… Дальше разгромил всё, что попалось под руку: цветочные горшки, что стояли на подоконнике, усеяли пол землёй и глиняными черепками, вся канцелярская требуха со столов так же очутилась внизу. Бумаги украсили комнату, словно опавшие листья, а в окно полетел стул. Не пластиковый, а другой, тот, что с железными ножками. Звон разбитого стекла немного заглушил барабанную дробь. Это было красиво, как снегопад, как разломанные на части льдинки в застывших лужах. Это оказалось последним, что он запомнил. А ещё то, как рычал Белый Медведь. «Он так смеётся», – догадался Рамси.