Текст книги "Потерянный во тьме (СИ)"

Автор книги: Schneewolf

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

====== 26. Дом ======

Часы в кабинете господина полицейского отставали ровно на двенадцать минут. Рамси вздохнул и перевёл взгляд в окно, забранное решёткой. Вид открывался на парковку полицейского участка, на которой в данный момент скучали три тачки с мигалками, да бойкие воробьи плескались в луже под лучами утреннего солнца. Ручка скрипела по бумаге, как мел по стеклу, и Рамси успел уже привыкнуть к этому раздражающему звуку. Внезапно наступила тишина. Лишь часы мерно отсчитывали минуты. Иначе, казалось бы, что время и вовсе остановилось.

– Вспомнил уже, как тебя зовут? Или ещё что-то полезно, например адрес свой? – обратился к нему пожилой седоватый инспектор, оторвавшись от бумаг. Рамси лишь помотал головой и уставился в пол. Хоть и не протрезвел до конца, но соображал, что чем меньше говорит, тем лучше. И уж точно не собирался рассказывать о том, где живёт. Если отец узнает, что его задержали пьяным на улице, то будет очень зол. А Рамси прекрасно помнил, что бывает, когда он в гневе. Полицейский равнодушно пожал плечами и сопроводил в кабинет к инспектору по делам несовершеннолетних. Высокая женщина с худым, вытянутым лицом поливала цветы, стоящие на подоконнике. Когда дверь в комнату отворилась, инспектор скользнула безразличным взглядом по новым посетителям. Вид у неё был надменный, тёмные глаза смотрели строго. – Что натворил? – отставив лейку в сторону, поинтересовалась она. Непонятно кого спрашивала: своего сослуживца или мальчишку. Женщина села за стол и кивнула на стул для посетителей. – Садись, – преградив путь к двери, обратился к нему полицейский. – Пьяный по улицам шатался. Как его звать не говорит, сколько ему лет тоже не ответил. Думаю, лет пятнадцать. Вообще, молчал всё время. Может немой? Эй, парень, ты разговаривать-то умеешь? – тряхнул за плечо полицейский. Рамси невольно опустил голову. Надо же было так вляпаться! И уже в который раз. – Есть какие-то документы? – спросила инспектор, когда дежурный подошёл к столу. – Нет. Вот всё что у него было, – полицейский вывалил на стол весь нехитрый набор, что нашёл в результате обыска. Ну, как обыска: Рамси добровольно вывернул карманы. Всё-таки это было менее унизительно и менее противно. – Интересно… – среди разной мелочи, пачки сигарет и телефона, её особенно заинтересовал нож. Старый кнопочник с рисунком обнажённой русалки на ручке. Подарок дяди Джека. – Опасная игрушка. Тебе не кажется? – обратилась женщина к Рамси. А полицейский хмыкнул, задержав взгляд на рисунке. – Удачного дня!

– И тебе, Стефан, – коротко улыбнулась инспектор. Когда за полицейским закрылась дверь, сосредоточила внимание на Рамси. – Что интересного мне скажешь? Ты ведь не думал, что я, и правда, поверю, что ты немой?

Рамси ухмыльнулся и не стал отвечать. Пусть думает, что хочет. Наверняка они не будут держать его здесь вечно. Выждав пару минут и ещё раз просмотрев вещи, инспектор попыталась добиться нужных сведений:

– Не хочешь разговаривать, тогда посидим молча. У меня рабочий день только начался. Гора бумажной работы – есть, чем заняться. Только имей в виду, если до обеда не услышу от тебя ничего внятного, отправишься в приёмник. Там будет предостаточно времени на размышления.

Рамси нахмурился. Это явно не входит в его планы.

– Что ещё за приёмник? – недовольно сказал он.

– Удивительно! Сразу же обрёл дар речи, – всплеснула руками инспектор. А после пояснила поучительным тоном: – Обычный приёмник с беспризорниками, наркоманами и малолетними алкашами.

– Отвратное место, должно быть, – скривил губы Рамси.

– Да уж. Не из приятных. И что за повод был? Почему в таком виде по улице бродишь? – спросила женщина, повертев в руках телефон. Бесполезная затея – без пароля всё равно не разблокировать.

– День рождения друга, – хмуро сказал Рамси первое, что пришло в голову.

– И сколько же лет другу?

– Двадцать два, – бросил сквозь зубы Рамси.

– Очень интересно. То есть, друг у нас спаивает детей, – сделала вывод инспектор, бросив на него укоризненный взгляд.

Рамси скорчил кислую мину.

– Какое вам дело?

– По крайней мере твоим родителям точно должно быть до этого дело. Где они, кстати? – похоже, эту женщину было не сбить с толку, отвечая вопросом на вопрос. Инспектор поправила рукой густую шапку каштановых волос и задержала взгляд на часах, что висели напротив стола. Затем протянула Рамси телефон. – Звони.

– А если у меня нет родителей?

– И с кем же ты живёшь?

Рамси опустил голову. Что же сказать? Джон вряд ли будет рад звонку из полиции. Но если продолжать отпираться, то чего доброго, отправят в этот приёмник. Ни один расклад не пришёлся по душе. Джон лучший выбор, что у него есть.

– Со старшим братом, – разглядывая свои грязные ботинки, пробормотал Рамси.

Инспектор кивнула, и он принял телефон из её рук.

Брат появился минут через сорок. В этот раз его унылое выражение лица достойно было номинации «Оскар». Беседа с инспектором, кажется, тоже не подняла ему настроение. Рамси ожидал, что Джон опять примется читать ему нотации, но брат молчал всю дорогу. Когда же они оказались дома, Джон вернул ему все вещи, которые отобрали в полиции. Сигареты, правда, выкинул в мусорное ведро, но почему-то даже не стал ругаться.

– А нож? Джон, это подарок. Пожалуйста, – состроив жалобное выражение лица, попросил Рамси.

Брат выглядел усталым, и, видимо, спорить не хотел.

– Что ты с ним делать собираешься?

– Ничего. Просто пусть будет у меня. Это подарок от старого друга, – вновь повторил он, как заклинание. Джон не такой как отец – на него это должно подействовать.

Джон повертел в руках нож, разглядывая рисунок на рукоятке. Покачал головой.

– Он у меня уже одиннадцать лет. Пожалуйста, – надавил на последнее слово Рамси. – Это важно. Мне этот нож дядя Джек подарил – друг матери. Ты же знаешь про неё? Ну, что она бухала… и всё остальное, – опустив глаза, пробормотал он.

Джон вздохнул и положил нож на кухонный стол.

– Знаю. Отец мне всё рассказал. Хотя бы на улицу с собой не таскай, – устало попросил он.

Рамси кивнул.

– Спасибо.

Джон устроился на табурете, а Рамси сел напротив. Так хотел спать, что положил голову на руки.

– Мне пришлось звонить твоей учительнице и извиняться. Это, знаешь ли, не очень приятно. О чём ты думал вообще? Почему ушёл из дома ночью? – спокойным тоном спросил брат.

– Я больше не буду, – сонно протянул Рамси, подняв голову от стола.

– Мы это уже проходили. Ты пообещал и снова меня обманул, – Джон бросил в его сторону укоряющий взгляд. – Я забираю ключи. По крайней мере, буду знать, что ты дома.

Рамси не стал спорить. Сегодня явно никуда идти не собирался. А через день-другой брат наверняка остынет. Джон тем временем продолжал свой страдательный монолог:

– Просто не понимаю. Разве я плохо с тобой обращался? Скажи мне, почему ты всё делаешь наперекор? Почему обманываешь меня постоянно?

– Слишком много вопросов, – отмахнулся Рамси. Больше всего хотелось брякнуться на диван и заснуть, но Джон зудел надоедливой мухой и никак не мог угомониться.

 – С тобой просто невозможно вести диалог, – отчаявшись, добиться вразумительного ответа, заявил брат.

– Ты не хотел меня слушать. О чём говорить, если ты мне не веришь?

– В то, что отец продаёт оружие террористам? Ты ведь сам понимаешь, что это бред.

– Это не бред!!! – взорвался Рамси. Вскочил на ноги: стол пошатнулся, а табурет брякнулся на пол, и, откатившись к двери, замер, выставив вперёд все четыре ножки, словно боевой таран.

 – Это он врёт, а не я!!! Он всегда притворяется!!! Он… – вспышка гнева прошла так же быстро, как и появилась. Рамси просто ушёл в комнату и лёг на диван лицом вниз. Не мог сказать всей правды. Это как стена, которую не перепрыгнуть с разбегу. Слишком противно, слишком страшно. Боялся, что Джон не поверит. А больше всего, что об этом узнает отец. Голова разболелась, а по ушам снова долбили барабаны. Брат пришёл и молча сел рядом. Вздохнул и положил ладонь ему на спину.

– Можешь ответить на пару вопросов? – спросил минуту спустя.

Рамси оторвал мокрое лицо от подушки и взглянул на него.

– Ну?

– Про то, что ты мопед взорвал, это правда? – посмотрев ему в глаза, спросил Джон.

Рамси уныло кивнул, вытерев лицо рукавом толстовки.

– Ты помнишь суд? Помнишь, как в больнице лежал?

Рамси снова кивнул.

– Больницу плохо помню, – сбивчиво добавил он и вздрогнул. Хотел ведь в тот раз всё рассказать врачам, но отец чётко дал понять, что делать этого не стоит.

На суде отец велел ему притворяться дурачком. Рамси был так напуган, что едва мог бормотать свою речь, точнее то, что написал и сказал затвердить отец. В памяти остались лишь какие-то обрывки. Громогласная женщина за трибуной. Дёрганый придурок Робин и его визгливая мамаша. Дурацкий «похоронный» костюм и галстук, который давил, словно петля висельника. Он должен был выглядеть маленьким и жалким, кажется, так говорил отец. Так и вышло. Зал был таким огромным, а люди вокруг очень громкими. Наверное, если бы отец не положил ему руку на плечо, то Рамси и вовсе сбежал бы. Малолеток ведь не садят в «клетку». Кажется, подумал тогда какую-то глупость, вроде того, что он единственный на его стороне. Дома, конечно, убедился, что значит «разочаровать отца».

– Ты помнишь, что говорил на суде?

Рамси покачал головой.

– Я устал. У меня башка раскалывается. Можно я просто лягу спать?

 – Да, конечно, – тут же согласился Джон и помог ему разобрать постель, принёс таблетку. – Ты голодный, наверное? Хочешь, я суп разогрею?

– Не. Просто спать хочу.

– Отдыхай. А мне надо на работу, – поправив одеяло, сказал Джон.

Рамси кисло улыбнулся.

 – Ну, удачи.

Брат ушёл, и Рамси почти сразу провалился в сон: вязкий и тяжёлый, тёмный и страшный. На пустынной ночной улице мелькали неясные тени: прятались в закоулках, появлялись из ниоткуда. А он вынужден был бежать, но каждый раз оказывался в тупике перед кирпичной стеной. День клонился к закату, когда Рамси открыл глаза. Проснулся весь мокрый с каким-то непонятным чувством тревоги, затаившимся в груди. Пару минут просто пытался прийти в себя и выровнять дыхание. Подобрал сброшенное на пол одеяло и включил свет. Неуютно было сидеть в потёмках. Успел принять душ и поужинать, смотрел телевизор, когда ключ заворочался в замке. Было как-то паршиво скорее морально, чем физически. Надо помириться с Джоном. Хоть Рамси и злился, но понимал, что брат добрый человек. Он ведь действительно единственный кто о нём заботился хоть когда-либо. По крайней мере, единственный из родственников. Рамси выключил телик и поднялся с места, хотел выйти в коридор и поприветствовать брата, но услышал, что Джон пришёл не один. Какого же чёрта он не сказал, что отец припрётся?! Большим сюрпризом оказалось лишь то, что отец приехал за ним. Рамси попытался его оттолкнуть, когда он вновь полез обниматься. Болтон-старший ничуть не смешался. Потрепал его по голове и улыбнулся.

– Не расстраивайся, сынок. Джон скоро приедет в гости.

Рамси оглянулся назад и понял, что выхода у него нет. Пятый этаж. Он всё-таки помнил, что ни разу, ни каскадёр, и уж точно не настоящий вампир. Посмотрел на брата умоляющим взглядом.

– Джон, можно остаться? Я буду хорошим, обещаю.

Брат переглянулся с отцом.

– Думаю, папа позаботится о тебе лучше, – верно, он просто устал от выходок младшего. Впрочем, считал, что ему на самом деле будет лучше с отцом.

Рамси опустил глаза. Понял, что вернулся к началу. От отца невозможно сбежать.

Дом вновь выглядел живым: чистым, наполненным ароматом домашней еды. Со стороны казался даже уютным и тёплым. Отец проводил на кухню и заварил чай. Рамси сел за стол и упёрся взглядом в столешницу, а Болтон-старший расположился у барной стойки, мельком взглянул на сына.

– Рассказывай, как ты тут жил один.

– Что… ты хочешь услышать? Я должен сказать, что скучал по тебе? – Рамси не мог понять, чего хочет отец. Джон, наверное, и так растрепал ему все, что только знал. Сцепив руки перед собой, отстранёно глядел в сторону. Вспомнилось Рождество и тот разговор с отцом на этой кухне. Красный снег и восемь швов на своём лице.

– Было бы неплохо. Но я переживу, если это не так. Можешь не волноваться – с опекой я всё уладил. Никто тебя не заберёт в приют. Они придут завтра. Хотят убедиться, что всё в порядке и побеседовать с тобой. Ты ведь знаешь, что надо сказать, правда, Рамси?

– Что у нас всё хорошо. И вообще, что я… тебя люблю? – уныло проговорил Рамси.

Отец улыбнулся и кивнул.

– Всё верно. Если будешь вести себя хорошо, то получишь подарок, – пообещал он. – Сможешь даже выбрать сам.

– Собаку? Ну, или кошку? – не то чтобы он так надеялся, но спросить-то можно. Без животных было тоскливо, особенно теперь, когда узнал, как же здорово, когда кто-то тебя ждёт дома, радуется твоему возвращению, любит бескорыстно и несмотря ни на что.

Русе покачал головой.

– Нет. Никаких животных.

– А новый комп можно?

– Почему бы и нет. Если скажешь всё, что требуется, будет тебе вместо подарка на день рождения, – шевельнул плечом Русе.

– И что ты даже не злишься на меня? Из-за контракта, из-за всего, – Рамси не мог понять, в чём кроется подвох. Конечно, отец врёт – это и так ясно. В прошлый раз он прикидывался добрым, когда хотел, чтобы Рамси вернул ему этот проклятый договор с мистером Смитом.

Русе подошёл ближе и встал напротив, загородив спиной окно. Наклонился, уперевшись руками в стол, и заглянул сыну в глаза.

– О чём ты говоришь, Рамси? Не было никакого контракта, ты ведь всё это выдумал, – твёрдо сказал отец. – Думаю, тебе стоит отдохнуть – время уже позднее, а завтра у нас много дел. Иди в свою комнату.

Рамси кивнул и поднялся из-за стола. Но всё-таки не смог удержаться от того, чтобы возразить:

– Я ничего не выдумывал.

Русе отвлечённо посмотрел в окно и сказал, словно обращаясь в пространство:

– Завтра в больницу сходим, тебе же лекарства какие-то надо принимать.

– Но…

– Марш в свою комнату!

И Рамси повиновался, не хотел его разозлить. Стиснув кулаки и мотая головой, поднялся по лестнице. Он ведь не сумасшедший! Прекрасно помнит, что было на самом деле. И договор этот был – Рамси ведь сам держал его в руках. Почему отца не арестовали? Вариантов оказалось не так много: либо он подкупил полицейских, либо Рамси и вправду что-то перепутал. Не знал, что из этого лучше. Пока что оставалось лишь пользоваться благодушным настроем отца. Что же касается завтрашнего дня, то Рамси понимал, что придётся подчиниться. Всё равно не собирался пить таблетки, которые выпишет доктор. В психушке ему ведь это удалось, оставалось надеяться, что и сейчас прокатит. Чуть позже Рамси спустился вниз и вытащил из куртки подарок дяди Джека. Сидя на кровати бездумно вертел нож в руках, а после поглядел на рисунок на рукоятке. В памяти всплыли те немногие счастливые моменты из раннего детства, что были связаны с этим человеком: карточные фокусы и поход в цирк, сладкая вата, которую Рамси тогда попробовал впервые. Мать никогда не покупала сладости, ей бы не пришло в голову тратить деньги на такую ерунду. Выпивка была важнее лакомства для ребёнка. Это так странно: люди, которые на первый взгляд выглядят плохими, оказываются куда лучше тех, что притворяются хорошими. Дядя Джек был куда лучше отца, и уж точно по-настоящему добрым, а не притворялся таковым.

====== 27. Рыцарь ======

В первую ночь в старом доме снова навестили дурные сны. Рамси ничего не запомнил, только вот проснулся измотанным и уставшим, окончательно потерявшим надежду на то, что когда-нибудь выберется из этого кошмара. Круг замкнулся, и он снова оказался там, откуда начал. А все попытки выбраться, обернулись провалом и принесли ещё больше бед. Рамси спустился вниз, отказался от завтрака и хмуро наблюдал, как отец вновь нацепляет свой официальный вид. Строгие брюки, бежевая рубашка и тёмный пиджак. А самое главное «своё доброжелательное лицо». Рамси не был уверен, но, возможно, отец даже тренировался перед зеркалом время от времени, чтобы казаться тем, кем на самом деле не является. Когда пришли бабы из опеки, отец, естественно, проявил чудеса галантности и обходительности. Рамси слушал вполуха их милую беседу и с кислой миной смотрел, как отец разливает по кружкам чай. Надо же, когда-то и новый «гостевой сервиз» успел прикупить. В этот раз антивандальный»: железный, видимо, не хотел, чтобы новый сервиз постигла участь предыдущего. Рамси задумчиво повертел в руках кружку с чеканкой слона. Каждый из предметов посуды был снабжён подобным изображением и какими-то изысканными узорами. Может, отец провёл свой отпуск в Индии и оттуда привёз такой сувенир? Он всегда питал страсть к полезным вещам – терпеть не мог безделушки, что пылятся без дела в шкафу. Вскоре одна из тёток осталась беседовать с отцом, а вторая добродушно улыбнулась Рамси и попросила его показать свою комнату. Его просто тошнило от всего этого лицемерия вокруг. Пухлое лицо представительницы социальной службы изображало улыбку, а вот глаза выдавали скуку. Её ничуть не волновало, что будет с этим мальчишкой. Она оценила все дорогие «игрушки» вроде барабанной установки и синтезатора, прониклась образом заботливого отца и думала, что парень просто с жиру бесится. В этом доме всё в порядке, а даже если и нет, то она выполнила свои обязанности, заполнив страницы отчёта. На все её глупые вопросы Рамси, конечно, ответил, что всё хорошо. Ему просто хотелось путешествовать, поэтому и сбежал из дома. Чувствовал себя полным идиотом, но тетке было всё равно. Она выдавила вежливую улыбку и отметила что-то в своём блокноте. Даже если бы он сказал правду, то всё равно знал, что ему не поверят. Пробовал однажды, да всё это обернулось очень печально. Эти грёбаные фараоны купились на ту историю, что рассказал отец. Кажется, в девять лет Рамси окончательно потерял веру в людей. Можно было попытаться сейчас, но он вовсе не мог представить, что произнесёт всё это вслух. Про то, как отец его бьёт, про то, что держал в подвале на цепи. Даже если бы смог, то дальше что? Тётка ему не поверит: она уйдёт, а он останется с отцом. Рамси понял, что пропал. Бежать просто некуда: сколь бы длинным не оказался «поводок», всё равно он вернётся сюда рано или поздно. Вернётся домой. Тётки ушли, и отец выглядел довольным. Посмотрел на него с каким-то задумчивым видом.

– Надо же, даже не выкинул никакой фокус, – при большом желании это можно было принять за похвалу. Вот только взгляд отца был таким же холодным, как и всегда. Он деловито одёрнул рукава пиджака и положил сыну ладонь на плечо. – Если в больнице будешь вести себя хорошо, то получишь свой подарок, – пообещал Русе.

Рамси дёрнулся и мотнул головой.

– Я не поеду, – доброта отца не могла длиться долго, и стоило бы воспользоваться этим шансом. Вот только Рамси понял, что просто не в силах вернуться снова в этот «белый мир». Вдруг отец обманет? А если он захочет его там бросить?

– Ты ещё спорить со мной вздумал? – вскинул брови Русе. Кажется, наигранное удивление одна из тех эмоций, что удаются ему лучше всего. – Поедешь как миленький, – сделал движение, чтобы схватить сына за руку, но Рамси отступил назад.

– Пожалуйста, не заставляй. Я же был послушным. За что? – пробормотал, мотая головой.

– Это не наказание, дурачок. Пошевеливайся, пока я не потерял терпение.

Отец приближался, и Рамси отступал, пока не упёрся спиной в стену.

– Я туда не вернусь, – твёрдо заявил он.

– Если будешь выступать, то в психушке тебя и оставлю, идиот несчастный. Живо переодевайся и поедем. Ну! – отец встряхнул его за плечи, но Рамси так и не двинулся с места.

Внезапно ударил марш, а стены, начали приближаться, как в комнате-ловушке. Рамси резко опустился на корточки, сел на пол и обхватил голову руками, зажмурился, потому что увидал за спиной отца Белого Медведя. Чёрный мундир с белыми аксельбантами и блестящими латунными пуговицами.

– Папа! Сделай, чтобы он ушёл! – в отчаянии выкрикнул Рамси.

– Что? Хватит придуриваться. Поднимайся! – Русе наклонился к сыну, сказал ещё что-то и грубо встряхнул за плечи.

Рамси вовсе уже его не слышал. Барабаны заглушали все другие звуки. Казалось даже, потолок в комнате начал осыпаться, треснув от этого громогласного боя. Русе, естественно, понял всё на свой лад. Решил, что сын нарочно притворяется, чтобы не ехать в больницу. В общем, специально играет на его нервах. Впрочем, помочь он мог. Способ всегда был один и работал безотказно. Рамси даже не успел ничего сообразить или заслониться. Первый удар был обжигающе яростным и прилетел по плечу, вскользь мазнув по скуле. Сердце хотело вырваться на свободу, пробив грудную клетку, а голова разрывалась от барабанов. Неповиновение карается жестоко. И в это раз отец был ужасно зол. Рамси лишь закрывался руками, глотая слёзы. Долго не мог успокоиться, после того, как всё закончилось. Отец ушел, бросив ремень на пол, и хлопнул дверью. Он всегда умел «поддержать», когда сыну было плохо. Рамси поднялся, опираясь на стену, и доковылял до дивана в гостиной. Не стал ложиться: каждое лишнее движение отзывалось новой болью. Сцепив руки в кулаки, сидел на краю, опустив голову. Дышать всё ещё было тяжело, а комната кружилась перед глазами. Все мысли куда-то подевались, и единственное о чём мог думать, это о том, как бы выровнять дыхание. Может, тогда мир перестанет вращаться? Барабаны стихли, и наступил момент относительного покоя: тишины и одиночества. Неизвестно сколько времени прошло, но в зале стало заметно темнее. Наступил вечер, а плотно задёрнутые шторы не давали ни единого шанса лучам уходящего солнца проникнуть в комнату. Отец вошёл и зажёг свет. Рамси зажмурился и вздрогнул, когда он склонился над ним. Не ожидал ничего хорошего. Русе окинул сына ленивым, презрительным взглядом. Поморщился и покачал головой.

– Что ты трясёшься, дурачок? Дай-ка, я посмотрю – повернись к свету, – раздражённо цокнул, поглядев на отметину, оставленную пряжкой ремня на лице сына.

Рамси дернулся, лицо и так жгло, а синяк, должно быть, уже разлился по всей скуле. По крайней мере, челюсть занемела справа. Хоть пальцы отца были прохладными, но отнюдь не унимали боль. Его руки на плечах совсем не успокаивали – наоборот усиливали панику.

– Сам же довёл меня, уродец. Ничего не понимаешь по-хорошему. Куда ты теперь с такой рожей поедешь? Скройся в свою комнату, и чтобы я тебя не видел сегодня, – отец поднял его на ноги и толкнул к двери.

Рамси поспешил уйти. Поднялся по лестнице, крепко держась за перила. Голова так кружилась, что он просто-напросто боялся потерять равновесие. Раздался звонок в дверь, и Рамси замер на последней ступеньке. Отец вышел в коридор и бросил на него разгневанный взгляд.

– Умойся и сиди в своей комнате. Надеюсь, эти курицы из опеки не собираются заявиться с неожиданным визитом, – процедил сквозь зубы Русе.

Рамси лишь кивнул и поспешил убраться. Выполнил наказ отца, а после ушёл к себе и рухнул на кровать. Безумно болела голова, и ему было уже абсолютно всё равно, кто же там решил наведаться в гости. Не прошло и десяти минут, как в дверь постучали. Отец такой глупой привычки, разумеется, не имел. На кой-чёрт он будет стучать в собственном доме? Кто бы там ни был, Рамси хотел, чтобы он поскорее ушёл. Стук повторился, а после дверь распахнулась, и на пороге возник посетитель. Рамси лежал, уткнувшись лицом в подушку, и решил игнорировать гостя.

– Эй, братишка, папа сказал, что ты спишь. Но я просто был неподалёку и хотел тебя проведать, – заявил Джон шёпотом. Подкатил стул к кровати и сел рядом, а затем легко провёл ладонью по спине брата.

Рамси вздрогнул и, поморщившись от боли, прикусил губу изнутри. Теперь уже притворяться, что он спит, не имело смысла. Перевернулся на бок и осторожно сел на кровати. Брат не нарочно причинил боль, но нечаянно разбередил свежие раны. Улыбка погасла, и лицо брата стало обеспокоенным.

– Что случилось, Рамси? – Джон придвинулся ближе и аккуратно взял его лицо за подбородок. Конечно, заметил «отцовский подарок». – Папа сказал, ты гулял где-то, а как пришёл, сразу спать лёг. Что произошло? – брат хотел погладить по голове и, кажется, даже обнять, но Рамси отпрянул в сторону. Не хотел, чтобы к нему прикасался хоть кто-то. Сейчас это было особенно противно и больно. К тому же, помнил, что Джон его предал – выбрал отца. Сейчас уж точно не был готов это простить.

Рамси зажмурился и замер. Никак не мог успокоиться. Дрожь поселилась в теле, как будто холод, что бьёт изнутри и невозможно согреться сколь бы жаркой не была комната. Воротник старой рубашки в бледно-жёлтую клетку отошёл, когда Рамси дёрнулся прочь. Джон нахмурился, заметив багровые полосы, наклонился и расстегнул на нём рубашку.

– Тише. Я не сделаю больно, – задержав руки, на плечах младшего, постарался успокоить. До Джона доходило медленно, но всё же, он начал кое о чём догадываться.

Рамси склонил голову и подчинился, опустил руки, и брат сам снял с него рубашку.

– Твою… Господи! – поглядев на «плоды отцовского труда», воскликнул Джон. Спину младшего брата «украшали» синяки, кровоподтёки и ссадины всех мастей. – Это что, отец сделал?.. – как-то растерянно спросил он.

Рамси лишь усиленно закивал и разревелся, как самый последний сопляк. По крайней мере, он думал именно так, а чувство стыда затопило как тяжёлый океанский прилив.

– Всё будет хорошо. Мы сейчас поедем домой, – прошептал Джон ему на ухо и ласково погладил по голове.

Рамси кое-что понял: прикосновения брата не причиняли боль – они успокаивали, и даже немного её унимали.

– Почему ты мне всё не рассказал?

Рамси лишь поджал губы и покачал головой.

– Мы правда поедем домой?

– Конечно. Собирайся, а я поговорю с отцом, – поднявшись со стула, сказал Джон.

– Он не разрешит, – потерянно отозвался Рамси.

– Не переживай, я всё улажу, – пообещал брат и скрылся за дверью.

А Рамси остался один. Вздохнул и, поморщившись, натянул рубашку. Не был уверен, что Джон договорится с отцом. И тем более в том, что отец не сможет его снова обдурить. Рамси подождал немного и спустился по лестнице, сел на ступеньки и прислушался к голосам, доносящимся из зала. Чувствовал себя настолько уставшим, что даже не осталось сил на страх. Всего он не расслышал, но некоторые обрывки фраз всё же уловил.  – Это просто неприемлемо, – сказал Джон.

– О, дорогой мой, не тебе указывать, как мне воспитывать моего сына, – в словах отца сквозила насмешка. Он не считал Джона кем-то, кто имеет право возражать ему. – По-другому Рамси просто не понимает.

  «Как будто ты пробовал по-другому!» – подумал Рамси. Прислонился головой к стене и закрыл глаза. Какой-то момент беседы просто упустил, но вскоре голоса стали громче. Кажется, Джон угрожал отцу судом. И, как ни странно, отец замолчал. Сказал что-то тихо, а когда появился в коридоре, то выглядел мрачным. Подошёл к Рамси и наклонился, надавив ему руками на плечи.

– Поедешь сегодня к брату. Но ты ведь помнишь, сынок, кто о тебе заботился все эти годы? Не сомневаюсь, что ты сделаешь правильный выбор.

Рамси лишь моргнул и улыбнулся, вскинув голову.

– Конечно, папа. Я всё помню.

Всю дорогу в машине Рамси просто не мог поверить в то, что случилось. «Твою мать, Джону удалось победить отца!» Раньше никто не мог оспорить его точку зрения, никто не смел указать на то, что он не прав. А даже если и пытался, то всё это заканчивалось плохо. А Джон просто пришёл и поставил его на место. Брат невообразимо поднялся в его глазах, Рамси даже какое-то странное чувство ощутил вроде гордости. Но, конечно, решил повременить с похвалой. Несмотря на какой-то эмоциональный подъём, в целом Рамси чувствовал себя неважно. От вида мелькающих за окном парковых аллей мутило, и он старался глядеть в пол.

– Мы скоро приедем? Меня укачивает.

– Потерпишь ещё немного? Уже почти на месте, – ответил Джон, глянув в зеркало заднего вида.

Рамси невнятно пробормотал:

 – Ага, – и открыл окно. Не прошло и пяти минут, как Джон припарковал машину и заглушил мотор.

Рамси поднял голову и бросил взгляд на улицу. Почему-то они приехали вовсе не домой.

– Джон, ты же не вернёшь меня в психушку? – настороженно спросил он.

– Конечно, нет. О чём ты говоришь, братишка? Это обычная больница. Я знал, что ты будешь спорить, поэтому и не сказал, куда едем, – обернувшись, ответил Джон.

– Зачем?.. – растерянно и устало спросил Рамси.

– Просто поверь мне, так надо, – тепло улыбнулся брат.

– Со мной всё в порядке. Я не хочу в больницу, – мотнул головой Рамси.

Джон вышел из машины и открыл дверь. Наклонился к брату, который сидел на заднем сидении.

– Не в порядке. И ты сам об этом знаешь. Я буду рядом, и обещаю, что никто тебе не навредит, – заверил Джон и сжал его ладони.

Рамси прикусил губу, раздумывая, прикрыл глаза на мгновение.

– Ты ведь не оставишь меня здесь? Джон, ты этого не сделаешь? Мне… страшно, – признался Рамси, опустив глаза. Наверняка брат решит, что он ведёт себя как ребёнок. Или как трус.

Джон ободряюще улыбнулся и положил ему руки на плечи.

– Всё будет хорошо. Никто тебя не обидит. И, конечно, я тебя не оставлю. А когда всё закончится, мы поедем домой и закажем пиццу. Ты ведь любишь пиццу? – спросил Джон уже на улице, когда они остановились перед стеклянными дверями больницы.

– Ага. С ананасами, – кивнул Рамси.

– Как скажешь.

Это был хороший вечер. По телику показывали «Бетховена», коробка с пиццей на кофейном столике и карамельный пудинг на десерт. Призрак, крутящийся рядом, глядел жалостливыми глазами, пока не получил свой кусок лакомства. Пёс проглотил свою порцию пудинга единым махом, а после, довольно облизнувшись, устроился на диване. Джон рассказывал о своих шалостях в детстве, о том, как он ночами выбирался из приюта, чтобы поглядеть на звёзды. О том, как со своими друзьями строил плот для путешествия по узкой речушке с заросшими берегами. Брат много говорил в этот вечер, а Рамси и, вправду, стало интересно. Сам же он был ленивым и сонным. Умиротворённым в кои-то веки. Какой бы долгой не казалась ночь, рано или поздно должен наступить рассвет. Какой бы густой не была тьма, тёплый солнечный луч способен её одолеть. Рамси нравилось гладить пса, который улёгся между ними, и прихлёбывать колу из высокого стакана, привалившись к спинке дивана, слушать размеренный голос брата. Теперь он не чувствовал, что Джон чужой. Наверно, чтобы бросить вызов «ледяному королю» нужен всё-таки рыцарь, а не тролль. Может быть, рыцарю даже удастся победить. И пусть, это произойдёт ещё не скоро, зато сегодня можно просто отдохнуть. Хороших моментов в жизни не так уж и много, поэтому Рамси решил в этот вечер не думать о плохом, а просто наслаждаться покоем и тем странным чувством, словно оказался действительно дома. В том месте, где он кому-то нужен, где безопасно и тепло. В том месте, откуда не хочется сбежать, а куда хочется вернуться.