Текст книги "Отступники (СИ)"
Автор книги: Schell
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)
Часть 18
Часть 18
Она доставала их одно за другим, не спала целыми ночами, игнорировала все попытки остановить её и продолжала доставать чёрные камни – зерна болезни. Пока врачи разводили руками, мол, впервые такое видят – Принцесса Эвелин фон Краун лечила каждого пациента поступающего с такими симптомами.
В ту же ночь её назвали гением медицины, церковной магии; а надо вам сказать, что благодаря этому Церковь точно получит право голоса на переговорах между королями, но Эвелин это не заботило, она решила, что будет винить себя в этом позже.
Врач Эвелин, что наутро вернулся осмотреть её, обнаружил лишь пустую постель и носящуюся по госпиталю девушку, всё время выносившая куда-то странные камешки.
Она не проронила ни слова, лишь иногда что-то бормотала про себя. Игнорировала всё, что происходит вокруг, так, когда впервые её «операция» прошла неудачно: зерно уже проросло изнутри и, выплюнув его, пациент выплюнул парочку своих органов, она лишь хмыкнула, решив, что не успела помочь. Будто бы… Это была совсем не она, а что-то вроде природных инстинктов.
Но всё-таки зерна ужасны. Их никогда не использовали – они табу.
А когда Королю Рубина, Иосифу де Раду, сообщили о неком вирусе, что поражает людей, заставляя тех захлебываться собственными органами (хотя, здесь всё неоднозначно: у жителей Рубина совсем нет магии, в то время как зерно болезни питается маной из сутирипса, органа магии, поэтому не понятно, почему жители Рубина вообще могут заразиться этим вирусом), то тот просил лишь лечить больных и предотвратить любое распространение болезни, а также приказал ни за что не раскрывать прессе, что появилась, как он сказал: «Причина паниковать».
***
– Но!
– Никаких «но», – говорил главврач, – Нам сказали, что мы не должны раскрывать про эти…
– Зерна болезни, – сказала Эвелин, – Но, сэр, мы должны… Хотя бы облегчить страдания тех, кто заразятся!
Главврач стоял у окна, курил трубку и загадочно смотрел вдаль, словно хотел создать образ влиятельного и образованного аристократа, на коих Эвелин насмотрелась тысячами.
– Есть предложения? – спросил он после долгой паузы.
– Н-не-! – неожиданно в голове Эвелин что-то щелкнуло.
Какой-то женский, приятный голос начал шептать девушке на ушко. Он был теплым и заботливым, будто перед нею предстала её мать, Элеонора фон Краун, и обняла.
– Мне нужна ручка и бумага, – твёрдо заявила Эвелин.
– Так как зерна болезни поглощают духовную энергию из сутирипса, то вакцину, которую мы разработаем, нужно вводить прямо в него, – говорила Эвелин группе разодетых мужчин.
– Ха! – воскликнул один из них, – Вы женщина, понятно почему предлагаете такое… Я, великий ум медицины Рубина, Рорик Гуано, но даже я бы не смог провести такую операцию!
– Не удивлена, – лишь сказала Эвелин, заставив мужлана смутиться, – Возможно вы не знаете, но сутирипс имеет связь со всеми пальцами рук, так как мана проходит именно через пальцы. Поэтому, я предлагаю вводить вакцину в большой палец, потому что именно там самый большой канал маны, ведущий в сутирипс!
***
«Это было слишком долгое молчание, чтобы потом так громко аплодировать…» – вспоминала Эвелин.
Сейчас по рынку ходят слухи, что появилась какая-то болячка, которую можно вылечить только шприцом, что продают на чёрных рынках, – это и есть идея Эвелин. Чёрные рынки не связаны законом, поэтому там они смогли спокойно ввести в продажу лекарство. Оно притупляет распространение зерна и даёт больше времени инфицированному, чтобы прийти в больницу и получить лечение.
– Ходили легенды, что их достали с таинственного материка Обсидиана, правда, этот материк – такая же легенда, – какой-то старик-пациент начал разговор с Эвелин, когда увидел что вышло из его тела, – О нём рассказывали, когда я ещё был молод, что парочка капитанов нашла четвёртый материк драгоценного камня – Обсидиана, они сообщали, что там нет жизнь, а нет, королевства бросили все отряды на то, чтобы заполучить новые земли… Никто не вернулся.
Когда он закончил, то заметил, что на минуту задремавшая рядом с ним Эвелин, уже испарилась.
– Даже не дослушала…
Она шла по коридорам, что-то бормоча, пока не заметила Юджина Гранта. На душе становилось легче, когда он был рядом. Эвелин плюхнулась на кушетку рядом с ним. Он, не удивившись (всё-таки целый день смотрит, как она бегает от палаты к палате), решил начать повседневный диалог.
– Эвелин, слышала о митинге «движения немагических людей»? – спрашивал Юджин, наблюдая за запыхавшейся девушкой в белом халате.
Грант видел её прекрасным созданием: фиолетовые волосы с парочкой пепельных прядей, а в такие моменты, когда она обессиленно падает рядом с ним, – она смахивает на обычного человека, никак не Принцессу. Белый халат был запачкан кровью и Юджин поморщился, видимо, вспомнил что-то неприятное.
– Конечно, слышала, – ответил Эвелин, опустив маску с лица, – Я не в пещере живу…
«Движение антимагии» – так это зовут журналисты. Люди, рождающиеся без доступа к каналам маны и, соотвественно, не умеющие использовать магию. Таких в последнее время становится всё больше и больше. Они используют наручники, оружие с антимагическими эффектами, когда их митинги прерывает полиция, – то была страшная бойня.
Даже сейчас люди задумываются, если теперь обычных людей так много, не значит ли это, что быть магом – это мутация, а не наоборот?
– Ох, прости, надо бежать, – сказала Эвелин, чмокнув Юджина в его щетинистую щеку, когда увидела горящий свет.
Той же ночью таинственный мужчина исчез, а Эвелин, что пришла проверить, не случилось ли чего со стариком, не понимала, как это возможно, что человека с таким именем не существовало?
Однако, в регистратуре госпитале Эвелин передали какой-то сверток с письмом…
– Ох, точно, оно же сегодня, – впервые за долгое время что-то произнесла Эвелин.
Она кивнула медсестре, что подошла к ней, но, немного погодя, сняла медицинский халат и маску, потянулась, вспоминания как ещё два дня назад радовалась вместе с Софьей и отмечала своё день рождение заранее. Убрала рабочие вещи, попрощалась с медсестрой, что всегда носится за Эвелин и вышла из госпиталя, решив, что ей необходима прогулка, иначе она точно задохнется от той вони, что стоит в больницах.
Где-то посреди Великого Океана
– Я выберусь, несомненно выберусь!
Абель говорил это яростно, в очередной раз взмахивая веслами, сопротивляясь высоким волнам, а вода, то и дело, попадала на борт его «корабля», освежая Абеля.
– Выберусь и надеру за-а-а-! – он кричал сквозь зубы, когда, из-за очередной волны, весло надломилось и немаленькая заноза вошла в палец Абеля.
Теми же зубами он вытащил деревянную щепку из под ногтя и, не обращая внимания на потекшую из ранки кровь, он обессиленно упал в лодку. Шёл седьмой день, ровно неделя, как его бросили без еды и воды. Абель не знал, как ещё не умер, он ведь помнил, как кто-то в городе читал ему энциклопедию. Он отчетливо помнил про «3 дня голодовки». Сегодня был седьмой день, как еда закончилась.
Он съел всё ещё в тот самый, первый день, скорее всего из-за паники и тревоги, тем не менее, к сегодняшнему дню не было ни намека на то, что он проголодался. Он думал, может, это уже значит, что конец близок?
– Ха-а, – вздохнул он, подняв руку к небу и начав загибать пальцы, что-то считая, – Семнадцатое, восемнадцатое… А-ха-ха, сегодня 21 число – моё день рождение! Ура-а, Абель, с девятнадцатилетием тебя, Абель! Желаю тебе счастья, здоровья, любви и благополучия! Пух! – изобразил Абель откупоривание бутылки алкоголя, что так любили распивать в их лагере.
В его мыслях всё чаще появлялось что-то вроде: «Если я не выберусь, это будет самый ужасный день рождения в моей жизни!» и многое другое с приставкой вначале «если я не выберусь…». И в какой-то момент, он понял, что в ситуации, в которой он оказался, слишком много зависит от случая и удачи.
Хоть Абель и трезво осознавал, что осталось ему жить точно немного, когда-нибудь, но организм точно завянет без еды, но надеялся, что умрёт безболезненно.
Сейчас он чувствовал себя… Таким беззащитным. Беспомощным. И почему-то Абель вспомнил записи Джима в его дневнике: «Как же сложно жить с этим слабаком…». От этих слов ему всегда было не по себе, что-то тёмное всегда бурлило от этих слов.
– Эвелин… – шептал он, прикрыв глаза, – Как же мне тебя не хватает, поиграли бы опять в салочки, а? Ха-ха…
Принцесса, его единственная отдушина была тем, ради чего он жил, она стала его мотивацией – его смыслом жизни. Но почему-то в последнее время он чувствует себя всё дальше и дальше от неё, будто бы их связь рвётся. Будто бы… Она больше не принадлежит ему.
Когда Абель наконец-то утих, прикрыв глаза, из-за облака вышло солнце, начав предательски слепить его. Оно только поднималось – было утро. Абель достал из мешка тюрбан, точнее, разорванную штанину его левой ноги, смочил её в воде и надел на голову. Так он защищался от солнечных лучей.
Настал полдень, прошёл полдень, а потом также прошла и тихая ночь. Абель бросил попытки доплыть до суши на этом жалком подобии рыбацкой лодки. А ещё, кажется, он начал бредить.
– Восьмой день, – сказал Абель, прыгнув в воду.
Пусть он и застрял, но хоть о какой-то гигиене не забывал, так, раз в пару дней он купался в океане. И каждый раз удивлялся, как ещё не наткнулся на какую-нибудь акулу? Она бы схапала его на раз-два. Но он плыл к глубине, напевая что-то своими мычаниями под водой.
– Эвелин… Если наша любовь реальна, – перевернувшись в сторону водной глади, он открыл глаза, – Могла бы ты стать моим дыханием на этой глубине, спасла бы ты меня нашей связью?
Вынырнув, он решил окунуться в воду ещё пару раз. Волны нарастали с каждым нырком Абеля. Вскоре, когда он решил закончит водные процедуры и поднялся на поверхность воды, то увидел, что лодочку унесло аж на сотню метров!
И он плыл за нею, не обращая внимания ни на что. Не будь в той лодке дневника Джима, Абель бы забил, да лёг в форме звезды на воде, авось повезло бы и помер.
Но он решил жить.
Также решил и человек, стоявший на палубе своей шхуны и наблюдающий из подзорной трубы за парнем-подростком, что уверенно плыл против волн за своим единственным шансом на выживание.
Они наблюдали за ним четыре дня, пока маги ветра поддерживали невидимость, сменяясь иногда из-за недостатка маны, а всё из-за того, что юному господину, владельцу этой шхуны, понравилось… Хм-м, как бы это объяснить… Ночные действия этого паренька.
По ночам, будто бы сам свет исчезает во тьме, мрак окутывает огромную область вокруг лодки Абеля, именно поэтому их шхуна находится вдали, за пару километров, от неё.
– Пора! – крикнул блондин, кинув трубу на свой столик.
Никто не ответил, однако, в тот же момент невидимость сошла с белоснежной шхуны, а в паруса наконец-то подул порывистый ветер, что за пару дуновений пронёс судно через сотни метров, хотя, возможно ей помогли всё те же маги ветра.
– Подготовьте всё необходимое для моего гостя, – он вновь надел солнцезащитные очки, и продолжал наблюдать за тщетными попытками Абеля добраться до своей лодки.
Абель плыл, он уже начинал захлебываться водой от истощения сил, но что-то поддерживало в нём эту тягу и он продолжал. Отчаянно барахтался в воде, преодолевал волны, но не выпускал из виду своей деревянной лодочки.
Он ничего не слышал – был полностью сфокусирован, и лишь когда на его голову веревка, а он, от неожиданности, ушёл с концами под воду, лишь тогда он, всё также находясь под водой, увидел судно, по краям которого стояли люди и смотрели на Абеля из-за бортика.
Всплыв, перед ним предстал один мужчина, на вид он был ненамного старше Абеля, но тот почему-то был уверен, что блондин, улыбающийся и смотря на него, – гораздо старше.
– Позволь поприветствовать тебя, – чуть склонил голову блондинчик, – Я – Норман фор Грин, король Изумруда!
Глава 4. Часть 19
Глава 4. Часть 19
– Давайте покажем сопляку, – говорил Джозеф, – Что нужно делать, чтобы быть сильным.
Мальчишки, орудующие деревянными палками с заточенным концом, кричали какие-то приободряющие фразочки из прочитанных ими книг, когда видели, как очередной тычок Джозефа делает рваную рану в ноге маленького, скулящего от боли, Абеля.
***
В руке был маленький колышек, Абель смотрел на него со страхом в глазах – какие-то воспоминания из прошлого нахлынули. Он поднял взгляд на мужчину крупного телосложения с лысой, даже сверкающей башкой, и шрамом на левом глазу, кажется, напоминает рану от рогатой кошки.
– Покажите, что вы умеете, юный господин, – слегка склонил голову лысый.
– Не называйте меня так, – с усмешкой ответил Абель.
– Как пожелаете, – лысый поднял голову, – Абель фор Грин.
В руке мужика сверкнул блеск металла, а, буквально через секунду, Абель увидел летящий в него, крутящийся в воздухе, клинок. Он, вроде как, успел среагировать – прыгнул в сторону, однако, всё равно словил железный кинжал своим правым плечом. Он издал шик сквозь зубы, но продолжал стоять.
– Не вытаскивать! – крикнул Уи, когда Абель потянулся за кинжалом.
Это немного разозлило Абеля, он всего-то хотел заменить своё деревянное оружие на кое-что получше. Приходилось пользоваться чем есть.
– Нападай, – спокойно сказал лысый.
Абель скользнул вперёд, готовясь вонзить заострённую палку в бок лысому мужику. И, кажется, он был всего в метре от него, в опасной, для лысого, близости с ним, но…Тогда почему его кость торчала из руки, а колышек вонзился в живот?
Уи, тот лысый мужик, разочарованно цокнул языком и, подойдя к Абелю, вытащил маленький ножик из такого же маленького и хрупкого плеча парня, пробормотал, что остальное Абель сделает сам. А ещё что-то сказал про то, что Абелю следует использовать свои способности, ради регенерации, и продолжить тренировки.
– Видел бы меня Тюль, – вспоминал он, – Помню, он был неплох в работе с ножами.
Со временем, всего за неделю, общаться с самим собой для него стало необходимостью. Он являлся для себя самым надёжным, а главное – был хорошим слушателем.
Чёрные нити, с которых капала склизкая, такая же чёрная мана Абеля. Они переплетались между собою в районе предплечья, затягивая рану и оставляя маленький шрам. По всему телу их было бесчисленное множество. Уи говорит, что они будут доказательством его мужества, храбрости и стойкости. А советник надеется, что они когда-нибудь заживут и беспокоится, что у будущего короля будет такое… Она стеснялась сказать: «Некрасивое тело».
Из открытого иллюминатора подул теплый июньский ветерок, с одной стороны – это приятная свежесть, а с другой – ужасная боль для «тёмного исцеления». Нити мгновенно исчезли, заставив испытать Абеля сковывающую боль и сжаться на кровати.
Когда боль прошла, а юноша закрыл шторой окошко, из ниоткуда вновь появились чёрные нитки, начавшие штопать будущего короля Изумруда.
– Король, да?
Норман фор Грин, нынешний король королевства Изумруда – самый эксцентричный, таинственный и… Загадочный человек, которого когда-либо встречал Абель.
***
– Позволь поприветствовать тебя, – чуть склонил голову блондинчик, – Я – Норман фор Грин, король Королевства Изумруда!
– Э?
Абель подумал, что стоящие перед ним шхуна и люди на ней – всего лишь очередная выдумка, а виной тому палящее солнце. Наверное, поэтому он просто плюнул в лицо высокого блондина, Нормана, протягивающего руку Абелю, да поплыл дальше, в надежде догнать уплывшую вдаль деревянную лодочку.
– Ах ты га-! – низкий и широкий мужчина замахнулся кулаком, кажется, его перчатки были зачарованы, однако, Норман выставил перед ним руку.
Он лишь улыбнулся, снял свои очки, немного прищурившись от столь яркого солнца. Взглянул на свою бледную кожу, сказав что-то вроде:
– Надеюсь, не сгорю.
Он достал из маленького футляра, который только что принесла слуга, толстую, ветхую и надорванную в некоторых местах, книгу, гримуар Нормана. Он точно знал страницу с нужным заклинанием(он использует гримуар, чтобы не запоминать заклинания, а лишь страницу).
Зелёные глаза пробежались по странице, он перелистнул на следующую, увидев нужное заклинание. Он что-то бормотал себе под нос, вырисовывая другой рукой некий жест, линию или что-то вроде этого.
Абель плыл не зная усталости, на секунду ему показалось, что та шхуна реальна, ведь пока он сидел на ней, он смог немного передохнуть. Одно то, что он сидел на ней, уже должно было быть стальным фактом, но почему-то Абель колебался. Он уже не верил в своё спасение, не хотел верить. Он хотел уйти, пытаясь выжить и не хотел, чтобы его спасали.
Он плыл, смеясь и плача, проклиная всех, кого знал. Он молился, чтобы все те, кто были там, на шхуне, забыли про него и поплыли дальше. Как вдруг…
Это была огромная лохматая лапа с большими когтями. Чёрный, словно ночь, мех медленно обволакивал Абеля, пока не перекрыла тому доступ к воздуху. Коготь, кажется мизинца, провёл ему по ноге, оставляя широкую рану.
А бель проснулся в своей каюте, в мягкой и теплой постели. В ней было настолько хорошо, что Абелю показалось, что он всё ещё спит. Но грезы были прерваны тем, что перед его глазами помахали рукой.
– Я всё ещё здесь, неблагодарный, – это был тот блондин, Норман, – Я ненадолго, лишь сказать… Хм…
Он встал со стула и вышел, видимо, забыв собственную речь.
***
– Да кто он такой… – говорил Абель.
– Ректор Фе, – Эвелин присела в реверансе.
– Мисс Краун, – ответил чернокожий мужчина.
Некоторое время назад, когда Эвелин лишь узнала про некий рейтинг магии, Ректор предложил Принцессе пройти тест, чтобы узнать её место в списке магов всего мира.
Ушло много времени, Эвелин даже успела позабыть о том, что ей обещали. Однако, разрешение Короля Аарогуста, отца Эвелин, а также придворного мага Сильджертольда, старейшего колдуна мира.
– Это будет быстро, – начал он, вставая из-за стола, – Идёмте.
Они вышли из кабинета, шли в тишине и пересекали бесчисленное множество коридоров, не раз сталкивались с учениками, что либо виновато опускали глаза перед Ректором, то ехидно улыбались, видя, как Эвелин куда-то ведут.
Принцесса стала, так сказать, изгоем в академическом обществе. Единственной её подругой была, ныне покойная, Софья. А также Юджин из семьи Грант, в последнее время они стали очень близки, настолько, чтобы фанатки Юджина стали ненавидеть Эвелин.
– Видимо, нашли её зелья, – говорили ученицы.
Когда они, наконец-то, завернули в закрытый для учеников коридор, то Ректор наконец сказал:
– Вы до сих пор не хотите раскрыть себя?
– Но они уже так привыкли, – ахнула Эвелин, – Мне кажется, что если они узнают обо мне, то у них прихватит сердце.
Ректор Фе рассмеялся.
– Порой вы пугаете даже меня, мисс Краун, – он взял фонарь и, взяв Эвелин за руку, повёл её вниз по лестнице, – Когда вы прибыли, то были такой невинной и прилежной девочкой…
– Ха-ха, – прикрыв ладонью свой рот, она посмеялась, – Видимо, мой бойфренд плохо на меня влияет.
Они спускались медленно, не рискуя повалится кубарем по спиральной лестнице, что ожидала их в конце прохода. А когда они прибыли в белое помещение, в котором находилось лишь два предмета: Сфера Подводного царства, что, как заметила Эвелин, исчезла из кабинета ректора, а также что-то, находящееся за зелёной ширмой.
Фе подвёл Принцессу к сфере.
– Вы прикасаетесь к ней, налаживаете связь благодаря мана-потокам в своих пальцах, – Ректор объяснял азы обращения с магическим веществом, – В итоге, сфера засветиться каким-либо цветом, или же несколькими сразу, а уже зная это, мы проведем второй тест, узнав точные числа.
Принцесса Эвелин кивнула, немного погодя, пока Ректор Фе отойдёт в сторону. Она немного подумала, смотря на потолок, а после прикоснулась к сфере.
Сфера засветилась желтоватым оттенком, магия Воздуха, а после переключилась на тусклый синий, магия Воды.
– Это… Всё? – Ректор стоял вдалеке, ожидая чего угодно.
– А? – недоуменно взглянула Эвелин, – Вот чёрт…
Эвелин никто и никогда не объяснял, что её владение магией Света… Сильнее, чем у других. И сильнее в разы. Сильджертольд никогда не говорил ей скрывать свои силы, наоборот, горел желанием тренировать её больше и больше.
Однако, по какой-то причине, использовать церковную магию для неё всегда было… Больно. Это странно, когда магия Света наносит тебе вред. Это чувство сравнимо с сильной головной болью, лихорадкой…
– Н-нет, есть ещё магия Света, – прошептала она.
– Ну, вперёд, – он сжал руки в кулачки, подумав, что она стесняется своих результатов, – Ничего такого, если они пло…
Яркий. Очень яркий и теплый белый свет окутал всю комнату. Эвелин привычно зажмурилась, а Ректор Фе… Кажется, его левый глаз теперь видит хуже.
Он хотел воскликнуть, радоваться, словно маленький ребенок, но почему-то сдержался, лишь прокашлялся, сказав, чтобы Эвелин прошла к следующему объекту.
– Мисс Краун, не против, если мы проверим только магию Света? – он получил кивок Принцессы, а вместе с ним непонимающий взгляд, – Прошу прощения за дерзость, но ваш результат в магии Воды и Воздуха достаточно посредственен.
– К-конечно, – смутилась такому заявлению Эвелин.
Это было небольшое устройство состоящее из маленькой иглы, множества маленьких рычажков с цифрами на них и бумаги.
– Принцип работы прост: капля крови, машина сверяется с базой данной и, если находит результат сферы, начинает обработку данных и эти рычажки выписывают ваш результат на бумаге.
Эвелин кивнула, поняв работу механизма, и только-только поднеся палец к игле, задумалась, поймала на себе взгляд Ректора Фе и произнесла:
– Я надеюсь, что Королевство Рубина не собирается никак использовать кровь королевского рода Аметиста, – в мгновение ока Эвелин стала серьезна, холодна и непоколебима.
– Ах, конечно, Принцесса Эвелин, – склонился Фе, – Всё согласно пакту наших праотцов.
Эвелин кивнула и проткнула иглой свой указательный палец, наблюдая мгновенную работу механизма, чьи рычажки зашевелились и пришли в движение, нанося по точке на бумагу и вырисовывая результат.
Девять. Девять. Девять. Девять. Девять.
Первое место среди Светлых магов
– Чёрт возьми, – бормотал Фе себе под нос.
Он кое-что понял. Только что он стал свидетелем, нет, он застал самого выдающегося человека, девушку, что может спасти весь мир от угрозы Тьмы и её существ. И Фе знал, что ему делать дальше. Он знал, за какие ниточки нужно потянуть, чтобы об этом открытии стало известно всем.
