Текст книги "Посмотри на меня (СИ)"

Автор книги: Сапфира

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– Я не знала, – девушку окончательно выбила из колеи откровенность сводного брата.

– Не сомневался, – усмехнулся он, – учитывая то, что тебе не было известно о первой семье нашего общего отца, это не удивительно. К тому времени, как ты подросла, тот случай стёрся из людской памяти, заменяясь чем-то новым, а те, кто и дальше оставался рядом с вашей семьей, предпочли никогда не поднимать тему моей матери.

– Вы, правда, думаете, что мама что-то может знать? – все, пусть она ещё не сказала этого вслух, но уже согласилась.

– Предполагаем, точной уверенности нет и не может быть, – мягко ответила ей. – Для этого и хотим с ней увидеться.

– Я смогу вас провести, – вот, наконец, то, чего мы ждали.

Моё «Спасибо» совпало с мужским «Когда?», за что кое-кто получил пинок по ноге под столом и мой возмущенный взгляд. Но девушка лишь устало улыбнулась, глядя на наше безмолвное препирательство: я иногда также смотрела на милые парочки, не думала, что окажусь по другую сторону.

Откладывать в долгий ящик поход в клинику мы не собирались, а потому договорились на следующий день снова встретиться, уже у здания лечебницы, и навестить одного из пациентов. Было некоторое опасение, что за ночь Света может изменить своё решение не в нашу пользу, но она не подвела, показав верность данному слову. Мне даже показалось, что этот факт не оставил Максима равнодушным – по крайней мере, когда ее фигура появилась на горизонте, он издал одобрительный хмык.

– Ты пешком? – оценила раскрасневшееся на морозе лицо. – Неужели не могла такси вызвать? – с укором смотрела, как шарф от моих слов натягивается все выше.

– Привыкла ходить на своих двоих с остановки, она здесь недалеко, – приглушённым из-за плотной ткани голосом, оправдывалась школьница. – Есть время подготовить себя для очередной встречи.

Беспомощно посмотрела на Скифа, не зная, как её приободрить, но в ответ поймала точно такой же вопросительный взгляд. Да уж, даже не знаю, что в таком случае можно сказать, поэтому промолчу. Но Света уже и без нас заставила себя взбодриться и напряженно улыбнуться.

– Ну что, пойдем на штурм этой крепости? – первой двинулась к воротам с постом охраны.

Что ж, будем надеяться, сегодня мы отсюда не уйдем несолоно хлебавши.

– Им сюда нельзя, – жестко отрезал высокий дядя, который нас приметил ещё в прошлое посещение.

– Они со мной, – уверенно заявила девушка, не прогибаясь под тяжёлым взглядом, которым её наградили.

– Вы можете проходить, а им нельзя, – продолжал стоять на своем.

Это препирательство продолжалось несколько минут, пока наш красноречивый квартет не заметила одна из медсестёр.

– Добрый день, – первым делом поздоровалась с нами, – какие-то проблемы?

– Да, именно так, – охранник успел раздраконить Светлану, поэтому тон получился чересчур резким. – Извините, – сразу же исправилась, – он, – обличительно показала на мужчину, которому не повезло сегодня выйти на смену, – не пускает нас к матери.

– Они не входят в список тех, кто допускается к пациентке, – охранник уже не был так непробиваемо спокоен.

– У меня брат приехал впервые за долгие годы, скоро снова улетает, а вы не хотите его пропустить под мою ответственность?

Однако, а девочка-то не глупа, прекрасно понимала, что истинный смысл слов понимаем только мы трое, а для посторонних всё выглядит так, словно это сына к бедной женщине не пускают. В таких местах работают либо люди с закаменевшим сердцем, либо очень человечные и жалостливые к чужим несчастьям. Невероятно, но нам повезло наткнуться именно на второй тип. Медсестра, в отличие от нас, поговорила с этим рослым и упрямым человеком вполне продуктивно. И, пусть я чувствовала чужой взгляд, сверлящий спину, пока мы не скрылись за поворотом, первый рубеж был пройден.

– Думаю, что дальше вы и сами справитесь, – нас не стали провожать как под конвоем до самой двери, попрощавшись на полпути к палате.

– Да, конечно, большое спасибо за помощь, – Скиф был предельно вежлив.

– Пожалуйста, – напоследок улыбнувшись, она отправилась по своим делам, мы же пошли туда, куда нас вела Света.

– Интересно, здесь много пациентов? – смотрела на закрытые двери, которые не так уж часто попадались на глаза.

– Не думаю, эта клиника рекламирует свой индивидуальный подход к каждому пациенту, гарантирует конфиденциальность и полнейший покой. Я довольно часто прихожу к маме, но за все время, что она здесь находится, других больных видела от силы раз пять. Они постоянно сидят в своих комнатах.

– То, что я вижу, совершенно не вписывается в концепцию психиатрической лечебницы, которая присутствует у меня в голове, – ни к кому не обращаясь, озвучила мысли вслух.

– Думаю, это часть того, за что они берут деньги, – Макс рассуждал в том же ключе, что и я. – В таких условиях выздоравливать не захочешь.

– Если бы только это являлось причиной, – после замечания Светы желание вставить саркастическое замечание на эту тему отпало.

Переглянувшись за спиной девушки, мы на время прикусили языки, понимая, что своими словами можем невольно причинить вред этому взрослому ребёнку, чего, конечно же, не хотелось делать.

– Вот, она за этой дверью, – остановившись перед обозначенным предметом, младшая из семьи Скиф помедлила прежде, чем открыть внешний цифровой замок.

Светлая просторная комната сразу навевала слово «минимализм»: кровать, стол, стул, отсутствие острых углов и мелких предметов и женщина, сидящая у стены в больничной пижаме. Это предстало перед глазами моих спутников, но я видела многим больше.

– Вера, – Скиф моментально почувствовал мою заминку, – что-то не так?

– Кажется, я начинаю подозревать причину, по которой новая жена твоего отца оказалась здесь.

Он быстро смог понять, что за этим может стоять.

– Это, – задержав дыхание, все же спросил: – моя мать?

– Я так не думаю, – внимательно всматривалась в женщину старше того возраста, в котором погибла его мама. – Но, они похожи, подозреваю, – перевела взгляд на него, – пришло моё время познакомиться с твоей второй бабушкой.

Да только то, что умершая родственница моего мужчины сидела рядом с живой женщиной и монотонно повторяла слова о том, что это её вина, словно внушала, мне не нравилось абсолютно. Как бы это знакомство не оказалось хуже предыдущего.

Я заметила, как Светлана недоуменно переводи взгляд с одного из нас на другого, строя предположения, что у нас, оказывается, тоже не все дома. Но что-либо объяснять ей сейчас я не собиралась, по умолчанию доверив эту миссию Скифу. Мне же предстоял более интересный разговор.

А призрак не сразу отвлёкся от своего занятия и обратил внимание на то, что я подошла к ней и встала рядом именно с ней, вслушиваясь, что она внушает бедной женщине.

«Твоя вина, всё из-за тебя, он сделал это ради тебя, ты не заслуживаешь жизни» – и всё в таком ключе.

– Кхе-кхе, – мне очень быстро надоело оставаться сторонним наблюдателем, – и долго вы так её третируете?

– Не мешай, – отмахнулась от меня женщина, продолжая свою прочувственную речь. – Это ты ви… – здесь до неё дошло осознание того, что с ней впервые за много лет кто-то заговорил. – Ты кто?

Такие выражения лица достойны того, чтобы их увековечить при помощи фотоаппарата, даже жаль, что не могу сделать это.

– Так банально, – присела на пол, скрестив ноги, и опустила подбородок на кулак. – От той, кто занимается подобным, – кивнула на Анну Викторовну, – я ожидала большего.

Может, таким образом затевать разговор было излишне, но я не хотела повторения встречи с бабушкой по отцовской линии – теперь решила показать свою позицию сразу.

– Тоже мне, ангел, – смерила меня язвительным взглядом. – Значит, призраков видишь, – переключилась в режим милой беседы, даже мою позу отзеркалила. – Чьего рода будешь?

– Своего, – пресекла чужое любопытство, – а потомок вашего рода за моей спиной стоит.

Её взгляд сначала метнулся на девушку, но, узнав ее, переместился на Максима. Он не видел, какой болью наполнились глаза женщины, как уголки губ опустились вниз, а меж бровей сильнее обозначилась морщина.

– Похож, – отметила для себя. – Хорошо, что мальчик.

– Почему? – заинтересовалась я.

– Есть возможность не знать о будущем и мечтать, – она с трудом отвела от него взгляд. – У нас дар передается по женской линии, – пояснила на мой немой вопрос. – Бесполезный дар, который нас убивает.

– В каком смысле? – я обернулась на Скифа, бессознательно желая удостовериться, что он в порядке.

– О нем нельзя рассказывать – слишком лакомый кусочек для жадных людишек, – в глазах огоньками вспыхнула злость. – Его папаша быстро смекнул, как может использовать мою дочь, а как достиг своего потолка – забыл, кому обязан всем, спутался с этой стервой. И ладно бы только гульнул на стороне, так нет, ребенка заделал. А моя дура видела и прощала, ждала, что одумается, молчала. Вот и дождалась, сама беду на порог пригласила.

– Кого?

– Зачем тебе? – она не спешила делиться своими знаниями. – Кто виновен – тот умрет.

– Она умрет? – кивнула на больную женщину. – Так она не убивала.

– Тебе почем знать? – прищурилась она. – Хитришь, ой, хитришь.

– Ну что вы, как я могу. Знаю, что мужчина убил, но призраки не признаются кто. И нужно это не мне, а вашему внуку, который годами ответа ищет.

– Тот нелюдь уже не на том свете, где вы можете его достать, – снова не назвала убийцу.

– Вы поспособствовали? – она так говорила, что сложно предположить иное. – Кто он?

– Он действительно так хочет найти палача своей матери? – внимание снова вернулось к Скифу.

– Максим не сможет об этом забыть и не успокоится, пока правда не станет известна, – подтвердила я.

– Тогда отношения с этой девочкой будут под угрозой, – теперь мы вдвоём наблюдали, как эти двое о чём-то шепчутся. – Если их общего отца он ей и простит, то других родственников – нет.

– Это не должно быть поводом скрывать от него.

Прости, Света, ты мне нравишься, но сейчас ваша зарождающаяся симпатия может исчезнуть, если всё так, как я предполагаю.

– Дядя? – высказала один из возможных вариантов.

– Дед, – она озвучила точный ответ. – Отец этой истерички.

Глава 17
Правда и ее последствия

– Вы хотите сказать, что дедушка Светланы и отец Анны Викторовны убил вашу дочь? – все же строить предположения и слышать – разные вещи, наверное, никогда к этому не смогу привыкнуть.

– Ты же молодая вроде, со слухом все должно быть нормально, – своими словами она прикрывала боль потери, даже после смерти не желая быть слабой. – Именно эта скотина мою девочку сгубил, душегуб проклятый! Чтоб ему вечность в аду гореть! Надеюсь, мы там ещё свидимся, и я смогу на это полюбоваться, отбывая наказание за свои грехи.

– Вы так уверены, что есть такое место? – спросила, мысленно проигрывая в голове возможную реакцию Максима.

– Надеюсь на это, уходим же мы куда-то, а живём по-разному, значит, и места должны быть отличны друг от друга, – без особого чувства, поделилась рассуждениями.

– Мне все не даёт покоя один вопрос: как Евгения допустила свою гибель? С её-то даром?

– Наш дар – это не спасение, это проклятие, – горько признала она. – На события влияют множество различных факторов, каждый из них может перевернуть все с ног на голову. Знала ли Женечка, чем закончится приход желающего поскандалить мужчины? Он радел за свою дочь, хотел, чтобы отец Максима развелся и взял на себя ответственность за второго ребенка, не думая о том, что именно его дитятко влезло в чужую семью. А как же, с моей Женей он человеком стал, уважаемым, и с неплохим заработком, так почему бы и не избавиться от первой жены? Он шел туда не убивать, а собирался вставить Леонида в неприглядном свете, надавить. Но нрав у него был тот еще… Я находилась с ней рядом после своей смерти, сердце болело за нее при виде их «семьи». Признаться, я тогда подумала, что неплохо будет, если у него получится, – она до сих пор грызла себя за ту мысль, – наконец, дочь откроет глаза и уйдет от мужа. Но их ссора набирала обороты и… – голос сорвался.

– Я понимаю, вам очень больно и трудно говорить о таком, – к этому добавляется и то, что женщина была свидетелем, но не могла ничего поделать, помешать свершиться страшному. – Но вы сами сказали, он не планировал убивать. Допускаю, что в пылу ссоры более сильный мужчина мог нанести травму несовместимую с жизнью физически слабой женщине. Так почему же все было выставлено в таком свете, будто бы это было нечто ритуальное?

– Он-то ее убил, – подтвердила ещё раз свои слова, – а вот его дражайшая дочь придумала, как следы замести.

– Что⁈ – пораженно воскликнула, забыв, что мы не одни.

– Да, в экстренной ситуации она оказалась сильнее и умнее своего папаши, – с ненавистью посмотрев на больную, ответила бабушка Скифа.

– Вера? – а вот и он сам. – Что ты узнала? – настойчиво потребовал от меня информацию.

«Как же ты не вовремя решил вмешаться в наш разговор» – раздосадовано подумала про себя, оборачиваясь к мужчине.

– Думаю, что здесь не самое подходящее место для этого, – стрельнула глазами на женщин, присутствующих здесь.

Макс сразу весь подобрался, понимая, что это может значить, и согласно моргнул.

– Я тебя услышал, – подтвердил вслух. – Ты уже закончила?

– Нет, есть ещё один вопрос, ответ на который мне необходимо для полной ясности.

– Хорошо, не хотелось бы здесь задерживаться.

Он испытывал дискомфорт пребывая в одном помещении с той, кого его отец избрал взамен матери. Господи, что же будет, когда он услышит от меня шокирующую информацию, что поведала его бабуля? Я даже представить не могу. Ведь где-то глубоко в душе Скиф испытал облегчение, когда услышал, что не мачеха убила его мать, а тут… Даже не знаю, что хуже: убийство или надругательство над мертвым телом? Вот ведь ужас…

– Вы знаете, что я хочу услышать? – вернулась к прерванному разговору, без конкретики, которую могут понять другие люди.

– Её отец раскаивался в том, что натворил, – женщина словно ушла в себя, делясь прошлым. – Наверное, поэтому, так легко поддался моим манипуляциям.

– Самоубийство? – предположила, исходя из её недавних намёков.

– Прыгнул под поезд, – меня передёрнуло от её замогильного голоса. – Не дал мне себя долго мучить.

– Но как в это оказалась втянута дочь? Ведь, если я правильно поняла, она не была в курсе его самодеятельности и желания побеседовать с той, чью семью она развалила?

– Не была, но так удачно позвонила отцу, когда тот в шоке от совершённого выложил ей всё как на духу, – рассказала о появлении в этой истории Анны. – Сначала у неё случилась истерика – даже мне было слышно, как она кричала на другом конце провода, но девчонка оказалась со стержнем, быстренько взяла себя в руки и приехала на квартиру к моей дочери. Это не я её больной сделала – она таковой и являлась, просто окружающим этого видно не было, – чуть ли не прошипела бабушка Скифа. – Разве могло нормальному человеку прийти в голову совершить нечто подобное?

– Нормальные люди не относятся так к факту убийства, про которое узнают, – высказала своё отношение. – Так что, в этом вы правы.

– То, что она сделала, – отвращение и боль сквозили в словах женщины, потерявшей все, – было самым ужасным, что мне довелось увидеть, как при жизни, так и в посмертии. Она не наслаждалась процессом, на её лице было отстранённое выражение, никакого сомнения. Изуродовали мою девочку и ушли, уверенные, что смогут избежать наказания. Но, пусть моя дочь ушла, слишком много боли ей причинила эта жизнь, я не могла все оставить на самотек – это ведь была моя дочь.

– Я не принимаю, но понимаю, почему вы так поступили.

Для неё, как для матери, тот день и стал адом, потому она и не боится дальнейшего пути – самое страшное с ней уже случилось.

– Тот человек не долго молчал – признался зятю в содеянном, готов был отправиться в тюрьму, но тот наоборот посоветовал ему молчать в тряпочку и не высовываться.

Это конец. Леонид не только был в курсе, он действительно покрывал преступника и скрывал правду все эти годы, не собираясь проливать свет на смерть первой супруги. Это не семейство – это экспонаты кунсткамеры, в которой представлены самые выдающиеся моральные уроды. Не представляю, как последнее поколение этих семейств вышло вменяемым? Судя по родственникам, они должны были получиться теми ещё мерзкими личностями.

– Спасибо, что поделились своей болью.

– У него тоже есть право на месть, – объяснила свой поступок. – Я только дала возможность им воспользоваться.

М-да, а бабуля у него, конечно, нечто особенное… Решила все передать через меня, чтобы Максим мог совершить месть за смерть своей матери… Ему решать, как дальше поступать, после того, как услышит имена всех виновных в том, что дело убитой придали забвению, но я бы не хотела, чтобы он выбрал путь тех, с кем ежедневно борется. И как мне его удержать от поворота не туда?

– Вы так и уйдете? – отчаянно спросила Света, когда мы собрались покинуть место, в которое с таким трудом попали.

– Да, – Скиф не стал выдумывать оправдания. – Спасибо тебе большое за помощь, скорее всего этот момент окажется решающим для нас. Но на этом все. Посвящать тебя в детали расследования мы не собирались.

– Ты обвинил моих родных в преступлении, а теперь собираешься просто уйти? – девушка разозлилась. – Тебе не кажется, что я должна знать, что вам там призраки наболтали?

– Нет, – такие приемы на Макса не действуют, так что свою позицию в этом вопросе он оставил без изменений. – Если кто-то из твоих родных замешан – ты об этом узнаешь, если нет, то сможешь забыть о нашем знакомстве.

– Дурак! – обидевшись, девушка скрылась за дверью ванной комнаты.

– Не думаешь, что…

– Нет, – не пожелал успокаивать ее. – Ты не хотела говорить при ней – это неспроста, пусть пока ещё живёт нормальной жизнью, ведь ради ее спокойствия я не стану останавливаться.

– Хорошо, – не буду с ним спорить. – Это твоя семья, тебе решать.

По его лицу я поняла, что такая формулировка задела мужчину, ведь своими словами я словно отгородилась от сложившейся ситуации, но, на самом деле, я и правда искренне считала, что пока не вправе влезать в отношения Максима с кем-либо ещё, потому как не прошло достаточно времени, чтобы я привыкла к нашему новому статусу. Да и вообще, есть вопросы, которые мужчина должен самостоятельно решать, ограждая свою женщину от излишних проблем. Здесь не тот случай, ведь я считаю, что ошибки наших родителей – не то, за что нужно нести бремя, и Светлана мне показалась неплохой девчонкой, маленькая ещё, но, возможно, именно брат сможет помочь ей вырасти нормальным человеком, а не погрузиться в то плохое, что несут ее родственники.

Скиф не стал говорить о своём недовольстве, но слегка надулся на меня – нужно с ним обсудить это и объяснить, почему была произнесена именно такая фраза, а то будет копить в себе обиду, пока это не приведет к взрыву, что крайне нежелательно.

В машине, по пути домой, у меня было время собраться с мыслями – мужчина мне его любезно предоставил, но они, совершенно не хотели кучковаться и дать возможность продумать то, как наша будущая беседа будет протекать. Без сомнения, я должна рассказать ему все, щадить его чувства, умалчивая насчёт виновных – бессмысленно, ведь именно к этому он столько шел. Но, почему именно на меня свалилась обязанность открыть ему события прошлого? Будь у меня выбор, я бы с радостью переложила это на кого-нибудь другого, а сама просто была рядом в тяжёлую минуту.

Дома Максим не стал сразу набрасываться на меня с вопросами кто, почему и как? Наверняка, понимая, что правда не снимет камень с его души, ему и самому было нужно время, чтобы подготовиться к тому, что я могу рассказать. И вот, собрались два человека в одной комнате: один не знает, как сказать и как уберечь от боли и ошибок, а другой жаждет услышать рассказ и одновременно с этим боится.

– Если мы так и будем смотреть друг на друга, не говоря ни слова, то ничего не изменится, смерть мамы так и останется безнаказанной, – как самый сильный из нашей пары, Скиф первым разрубил узел молчания.

– Хорошо, – приняла его выбор, – твоя бабушка рассказала, как всё было на самом деле…

С каждым произнесенным словом моё сердце сжималось все сильнее, с каждой новой деталью блеск глаз напротив затухал, теряя жизненный свет. Мне хотелось залепить себе рот скотчем и не дать словам срываться с губ, но я продолжала говорить, рассказывать, скольким людям было наплевать на его мать и горе ребенка, сколькие продолжили жить дальше, не думая, что стоит сказать правду. И один из них не был ему чужим, как бы это не отрицалось.

– Максим, – попыталась прикоснуться к нему, но мужчина спрятал руку под стол, а потом вовсе встал и ушел.

Он не просто вышел из комнаты, я слышала, как звякнули ключи, и хлопнула дверь. В своих страданиях он предпочел остаться один или находится среди чужих людей, не желая принимать мою поддержку. Это оказалось не так больно, как видеть его страдания, но все же укололо грудь обидой и непониманием. Неужели роль, которую я сыграла в этом расследовании, убьет то, что только начало зарождаться?

Но, спустя минут тридцать, произошло неожиданное для меня – дверь снова хлопнула. Кроме Максима никто не мог прийти, а его я не ждала ещё долгое время, считая, что прогулка затянется. Он даже не снял пуховик, появившись передо мной с блестящими волосами – снежинки быстро обернулись капельками воды, от него распространялся зимний холод, но глаза согревали.

Не понимая, что происходит и почему у Скифа в руках цветы, я молчаливо взирала на мужчину в ожидании объяснений.

– Я не знаю, как могу отблагодарить тебя за все, – волнуясь, он хотел провести рукой по волосам, но, видимо, забыл, что они заняты растительностью. – Черт! – осознав, своё затруднительное положение, ругнулся под нос. – Не знаю, какие цветы тебе больше нравятся, поэтому взял разные, – словно оправдывался за выбор из трёх букетов. – Это тебе.

Наверняка мои глаза сейчас напоминали размером крупные монеты, потому как происходящее казалось мне нереальным.

– Спасибо, – попыталась взять цветы в руки, но он внезапно передумал.

– Хотя нет, они тяжёлые – уложил длинные стебли на стол. – Все так глупо, – расстроенно высказался, ероша влажные волосы. – Просто я не знаю, что сказать.

– Максим, – иногда и этот взрослый человек может быть растерянным. – Спасибо, конечно, за цветы, я их люблю, – шагнула вперёд. – Но можно было просто сказать словами. Я ведь переживала, когда ты без слов встал и ушел.

– Прости, Вер, мне срочно нужно было вдохнуть воздуха и уложить в голове сказанное тобой. Я был готов к такому, но до последнего червячок надежды шевелился, грызя тем, что я зря обвинял этих людей. А ты… – мои глаза увлажнились, – ты единственная смогла мне помочь, узнать, почему я потерял свою мать. Ты – мой ангел.

Это не нормально. Даже, если он был готов услышать от меня нечто подобное, сейчас Скиф не должен говорить о том, как сильно я ему помогла, мне не хочется видеть его боль, но именно это было бы нормальным.

– Максим, – вгляделась в его лицо, – почему ты так себя ведёшь?

– Так? – продолжил играть по написанной заранее партии. – Не понимаю тебя, – покачал головой.

– Понимаешь, – не поверила его мастерству лжи. – Прекрати. Если больно – кричи, плачь, круши мебель, если злишься – ругайся, но не подавляй это в себе, не закрывайся ото всех.

– Ты ошибаешься, – настаивал на своём. – всё нормально.

– Все как раз не нормально, – я тоже упрямая в своей уверенности.

– Что ты хочешь⁈ – маска треснула. – Видеть меня разбитым стаканом? Сопли мне вытирать?

– Нет, – не поддалась попытке меня обидеть, чтобы я прекратила этот разговор, – хочу обнимать, – воплотила свои слова. – Хочу гладить тебя по щеке, хочу знать, что твоя боль не останется внутри на года, а найдёт выход.

– Хочу спать, – напускное ушло, – не могу сейчас думать.

– Хорошо, пойдём, я полежу рядом.

– Спасибо.

Вот теперь мне стало более спокойно за него. Пусть пока так, сон может быть реакцией на стресс, и я не дам ему снова закрыться. Думаю, что Максим на самом деле хотел подарить мне цветы, поблагодарить и сказать, что я для него значу, ведь эти слова – не ложь. Вот только они не должны являться прикрытием для чего-то другого, хочу слышать такое от любимого человека, который счастлив, а не раздавлен. Главное, не давать ему возможность переживать все это в одиночку, тогда он с этим справится, ведь Макс очень сильный.

* * *

Дальнейшее развитие событий в этом закрученном сюжете я наблюдала со стороны: после того, как мои способности помогли нам узнать правду об убийстве, он не захотел, чтобы мне снова пришлось переживать пренеприятные встречи с его роднёй. Я на такое не обиделась, потому что этим он сказал не «твоя работа выполнена – можешь быть свободна», нет, это был скорее акт милосердия и заботы. На самом деле, к тем, с кем бы я была не прочь увидеться, можно было отнести только Свету, но это теперь было сложно осуществить. На девушку в один миг свалилось столько, что и врагу не пожелаешь. Мало ей было папы, который, получив второй шанс стать хорошим отцом, и его спустил в утиль, да матери, что ребёнком хотела привязать к себе мужчину, а на неё саму плевать хотела, тут она ещё узнала, что они преступники.

Я переживала, что Макс совсем забудет о сестре, ведь она – одно из напоминаний об ужасном семействе. Но, как ни странно, видя, в какую ситуацию попала девушка, он стал чаще говорить о ней, интересоваться, как она жила до их знакомства – именно от него я услышала безрадостную историю её детства. Понимая, что Светлане сейчас ненамного легче, чем ему было примерно в том же возрасте, он частенько задумчиво хмурился, вынашивая какую-то мысль. Когда механизм, запущенный им набрал высокую скорость, получив широкую огласку: люди любят такие истории, где человек, призванный стоять на страже закона, делает что-то ему противоречащее, да ещё и подобным образом, я узнала, над чем он раздумывал. Леонид долго не признавал вину, а ведь он единственный вменяемый живой, кому можно было хоть что-то предъявить. Конечно, цель Максима состояла не в том, чтобы засадить этого мужчину за решетку, а в том, чтобы раскрыть дело матери, но и оставить на свободе виновного – противоречило бы всему, чем мы живём.

– Как ты посмотришь на то, если я предложу Свете стать ее опекуном? – в вечер после предъявления обвинений и заключения под стражу его отца, задал вопрос, который я подсознательно ждала.

Когда пришло понимание, что мой мужчина не собирается на эмоциях обвинять ни в чем не повинную девчонку, я начала наблюдать за тем, к какому выводу он придет в ее отношении. Уже неплохо зная Скифа, подумать, что он оставит ее на произвол судьбы – ошибка. Она несовершеннолетняя, очереди из тех, кто может о ней позаботиться не наблюдалось, вполне ожидаемо, что он провел между собой и сестрой параллель и, как следствие, решил взять на себя заботу о девушке.

На этот раз я не стала говорить, что это только его решение, ведь не просто так он меня спросил. Пусть после приезда я не собиралась к нему переезжать и продолжать жить вместе, потому что здесь наше сожительство оказалось стечением обстоятельств – просто так сложились линии судьбы. Но то, что в его жизни появится новый человек, за которого Макс возьмёт на себя ответственность, если он имеет в отношении меня серьезные намерения – это стоит обсудить.

– Я уверена, что ты сможешь стать для неё лучшим старшим братом, близким человеком, о котором эта девушка могла только мечтать, – в такие слова облекла своё одобрение.

– Ты же понимаешь, что она будет жить с нами? – довольный тем, что я без пререканий поддержала его решение, поставил мой мозг в тупик.

Так, похоже то, что было очевидным для меня, для Макса оказалось совсем не таким. Что ж, это будет не самый приятный разговор, но показать свою позицию в этом вопросе необходимо, иначе ничем хорошим это не закончится.