Текст книги "Бремя власти (СИ)"

Автор книги: Rungerd

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

– На спине, – возню Гладиолуса прервал совет Ноктиса, успевшего стянуть с раненного ботинки и, заодно, собственные перчатки. Разумеется, если бы не сила одного вояки, резать жилетку Промпто было бы долго. Ноктис помог Гладиолусу убрать респиратор, сам снял свой и направился к аптечке:

– Не трогай его руками, – глухо приказал принц, когда Гладиолус попытался возразить. – Внесешь какую-нибудь заразу.

Мечник все это время молчал, выполняя приказы, хотя его что-то грызло, что-то хотелось сказать. Промпто снова застонал и попытался перевернуться на бок, но тут же дернулся, зашипел и оставил попытки. Гладиолус помог ему и придержал за грудную клетку, стараясь не касаться обожженных мест. Тогда-то он и понял, почему блондин так страдал. Видимо, жилетка была из плавких некачественных материалов, так что она, нагревшись, впилась в спину стрелка, и слиплась с кожей, так что вся поверхность тела, на проверку, представляла собой одну зияющую рану.

– Игнис, что скажешь? – тем временем добивался принц.

Жестко затрещали помехи, через которые едва прорывался голос координатора. Селум напрягся, нахмурился и выключил связь. Потом вернулся, мрачно стянул с себя куртку и достал аптечку. Сверху лежал небольшой, прозрачный, с маслянистым блеском баллон, где-то литровый, не больше. Ноктис зубами отвинтил крышку и щедро полил себе на руки, игнорируя, что заливает и пол.

– Отдирай, – кивнул он Гладиолусу, который с некоторым опасением глядел на своего «повелителя».

– Стой, – вдруг отменил приказ он. Поставив емкость где-то рядом, Селум пошарил в аптечке и достал целых шесть коробок различных ампул. Рядом с ними он нашел медицинский пистолет, который как раз был хорош для быстрых инъекций в полевых условиях. Игнис советовал успокоительное первой группы и обезболивающее шестой. Обезболивающее было только первой группы и двенадцатой. Подумав немного, Ноктис отказался от успокоительного в пользу обезболивающего двенадцатой группы: сердце Промпто должно было выдержать, у него же не было болевого шока.

Гладиолус, наблюдая за Селумом, откровенно нервничал. Промпто, снова придя в себя, крепко вцепился в руку товарища, похоже, не замечая ничего вокруг.

– Что ты делаешь? – поторопил мечник принца. Тот нахмурился, вставил ампулу в разъем и, приставив к плечу, нажал на спусковой механизм. С легким шипением игла нашла мышцу и ввела лекарство.

– Теперь ждем, – глухо отрезвил товарища Ноктис, обрывая все попытки того возражать. Гладиолус лишь нахмурился, а шрам у него потемнел.

Промпто сквозь зубы цедил проклятия на незнакомом языке. Лицо у него исказилось, видно, что терпел он из последних сил. Парню казалось, что кто-то жрет его тело, кто-то невыносимо горячий, а воздух совершенно не охлаждал, усугубляя ощущение.

– Мать вашу, уберите эту хреновину! – взвыл он, потеряв самообладание.

Ноктис с великим трудом приказал себе не двигаться, потому что действительно хотелось помочь, хотелось облегчить страдания товарища. Но нельзя. Они должны дождаться, когда обезболивающее начнет действовать.

– Принц, – хрипло позвал Гладиолус, чувствуя, что не выдержит вида мучений стрелка.

– Ничего не делай, – ледяным напряженным голосом приказал Ноктис.

Промпто уже откровенно метался, и мечнику нужно было прикладывать усилия, чтобы тот оставался на боку, и не касался спиной носилок.

– Принц! – чуть ли не заорал мужчина, нагнувшись, чтобы всем телом остановить бред Промпто.

– Срывай, – в голосе Селума звучала сталь.

Гладиолус покрепче ухватился за остатки жилета, впившиеся в спину раненного, и рванул его на себя. Уши воинов затопил нечеловеческий вопль. Не теряя времени даром, Ноктис схватил емкость с обеззараживающей жидкостью и плеснул на спину Промпто. Тот дернулся и заорал. Гладиолус приподнял голову и грудь парня над носилками, которые тут же покрыла смесь из крови и чего-то еще маслянистого. Принц метнулся к другой аптечке и достал изо льда один из баллонов. Отвинтив крышку, он тут же принялся распылять над раной белую холодную пену. Промпто вздрогнул, стиснул зубы и стерпел. Анальгетик в составе пены подействовал мгновенно: черты лица парня несколько сгладились, а глаза стали более осмысленными. Боль отступила.

Пена равномерно покрыла рану, застывая коркой. Это было временное средство, останавливающее кровь, действуя, подобно коже, защищая от внешних раздражителей, так что даже самая опасная рана временно закрывалась, чтобы можно было успеть довезти пострадавшего до госпиталя.

Гладиолус выдохнул, чувствуя, что напряжение несколько спало. Промпто чуть зашевелился в его руках, пытаясь опуститься на носилки.

– Подожди, – коротко бросил принц мечнику, демонстрируя бинты. Около пяти минут оба пытались понять, как лучше наложить повязку. Наконец, это удалось, а остатками перевязочного материала принц вытер носилки, так что Промпто уместился с умеренным комфортом. Когда его поместили, парень закрыл глаза и вырубился, предпочитая все остальное пережить во сне.

– Мы справились, – болезненно улыбаясь, заключил Гладиолус.

Селум ничего не ответил. Его легковерный товарищ вопросительно приподнял бровь.

– Посмотри на его ступни, – подсказал принц.

Гладиолус взглянул и матерно выругался.

Когда принц закончил покрывать пеной ноги, они вместе осторожно перевернули Промпто и обработали ему грудь и живот, благо, площадь ожогов была там минимальна.

– Откуда ты... Вы знали, что делать? – устало махнул Гладиолус товарищу, когда они оба, вымотанные таким стрессом, сели около раненного бойца.

– Игнис позаботился, чтобы я знал об элементарной технике безопасности. Чтобы я мог сам себе помочь, – неохотно признался Селум-младший, разглядывая упаковки от бинтов под своими ногами.

Его старший товарищ кивнул:

– Когда отправимся? – поинтересовался он у принца.

– Когда закрепим ремни безопасности, – указав на Промпто, распорядился тот.

Стелла слышала страшный рев снаружи. Однажды, что-то мягкое врезалось в бронированную машину, где она вместе с несколькими раненными смогли укрыться. Страх затопил сущность принцессы, она не знала, что делать. К тому же, голова страшно кружилась, ведь мозг голодал от нехватки кислорода. Слабая, измученная, девушка полусидела–полулежала, а золотой свет больше не появлялся. Фильтры перестали работать, ведь жужжания над головой не было. Это конец. Минут через десять она задохнется.

Два раненных бойца рядом около пяти минут назад начали слабо скрести свою шею, кашлять и заглатывать воздух, как это делают рыбы. Потом у них были судороги. Потом они умерли.

Принцесса знала, что то же будет с ней. И это было вдвойне страшно.

Она вспомнила, как впервые оказалась здесь, как ее довезли до черты города, как она взяла машину и приехала сюда, чтобы найти принца. Как долго бродила по улицам, чувствуя присутствие чего-то яркого, темного, похожего на газовое облако у зарождающейся звезды. Она подумала, и решила «прикоснуться» к ней, мысленно позвать к себе. Девушка представила себе нить Ариадны, и сама стала ею. И вот, спустя четверть часа, пришел он. Принц был обескуражен, вынужденный следовать за нитью, и совсем растерялся, когда увидел ее, Стеллу. Даже споткнулся.

Слабая улыбка коснулась губ принцессы.

Сейчас не время для гордости. И он придет. Должен прийти. Больше некому.

Собрав остатки сил, девушка стала нитью Ариадны, отчаянно яркой, пылающей так, как свет у кромки небес.

Ноктис вздрогнул, чувствуя поблизости зов.

Часть 7. Die Geburt des Hamlet (Рождение Гамлета)

Флешбэк: первый день вторжения. Первая атака. Несколько часов спустя.

Разбитые окна зловеще поблескивали остатками стекла. Взрывная волна вынесла рамы с первого по четвертый этажи, здесь же пострадали мозаики искусной работы. Внизу завалы похоронили около сотни людей, несколько десятков машин, а парадный вход был полностью заблокирован обломками здания. Сначала произошел перепад напряжения, потом что-то замкнуло, и на час весь квартал погрузился во тьму. После, была включена аварийная подача света и некоторые системы безопасности.

Ноктис без особого труда вошел в штаб, просто следуя по карнизу высотного здания. Все мониторы были включены, мигая значками опасности и сообщениями. Проигнорировав тревогу, принц направился в кабинет отца, прежде завернув в скрытую галерею. Чтобы пройти, нужно было открыть семь дверей из цельного металла, толщиной с дверцу сейфа в главном хранилище банка. Селум просто развалил их, прибегнув к силе кристалла. Это удалось ему с трудом, ведь он уже был на пределе.

Под ногами отвратительно хрустело, а сквозной ветер хозяйничал по всем углам, разбрасывая страницы отчетов, колыхая занавески и тяжелые портьеры. Вдруг что-то грохнуло: юноша напрягся, предчувствуя нападение. Но вокруг разливалась лишь мертвая тишина, за исключением свиста, сквозняков и тихого писка уведомлений.

Как из-под земли возник Игнис. Принц тут же оцепил его мечами в три ряда, хорошенько не разглядев в полумраке коридора своего покорного слугу.

– Принц, – позвал его стратег, поправляя очки.

Тот вздрогнул и убрал оружие, приказав ему испариться.

– С каким делом? – устало откликнулся наследник смятенной империи.

– Пройдемте внутрь, – глухо предложил подчиненный и первый, минув своего повелителя, прошел дальше. Селум пожал плечами и последовал за ним.

Металл стола был так отполирован, что казался зеркалом. Огромная хрустальная люстра попросту не светила, поэтому Игнису пришлось принести две настольные лампы. Потом он снова исчез, чтобы появится с ноутбуком, коммуникатором и проводами. Наследник молча наблюдал за происходящим, а потом устало подошел к кожаному креслу и опустился на него. Сейчас же захотелось закрыть глаза и поспать хотя бы пятнадцать минут. Но не время.

Игнис подключил аппаратуру и вывел на экран видео – контакт. Значок показывал передачу сигнала, но пока никто не отзывался. Стратег заговорил первым, едва оборачиваясь к будущему правителю:

– Ваш отец пропал.

Ответом ему было молчание.

– Мы не можем его найти. Связь была прервана около двух часов назад, предположительно, до конфликта.

И снова – тишина.

– Вам нужно взять власть в свои руки, – наконец высказал главную мысль он. Принц же до сих пор не открыл глаза, всем видом выражая полнейшее равнодушие.

– Через несколько часов весть об оккупации достигнет каждого уголка страны. Если ничего не предпринять, может подняться недовольство. Поднимет голову оппозиция, выступят Ваши противники, монархию могут признать неэффективным способом контроля страны. Вас свергнут, иными словами, – не закончив речь, Игнис коротко взглянул в сторону принца.

Тот нисколько не пошевелился. Казалось, он давно заснул. Или просто не желает ничего знать.

– У Вас есть трое официальных врагов, – настойчиво продолжил стратег королевства. – Это ***, генерал действующих трех элитных триарий. Второй – ***, законодатель первой волны и влиятельный человек в совете двенадцати. Третий – известный вам жрец культа Богини Этро со своим сыном. На данный момент мы должны опасаться генерала, так как его подразделение уже готово к бою и, возможно, выступит в течение часа...

Игниса прервал звук, похожий на фырканье. Принц, наконец открыл глаза и насмешливо посмотрел на «слугу народа». Тогда парень в очках услышал:

– Я не признан наследником, следовательно, притязать на власть бесполезно.

Стратег покачал головой, одновременно соглашаясь и протестуя:

– Вы владеете силой в большей мере, чем все остальные. Если примите командование и мою стратегию, я обеспечу Вам путь к трону. Вы станете законным правителем этой страны. Просто выслушайте план...

Его оборвал Ноктис:

– Почему каждый уверен, что я хочу властвовать? Разве у меня нет выбора? Я могу просто уйти.

Недобрый блеск возник в глазах Игниса. Холодно, цедя каждое слово, он напомнил Селуму-младшему:

– Если Вы откажетесь от своей роли, Вас ожидает только смерть. Позорная смерть. Вас будут преследовать каждый час, каждую минуту, как претендента на власть, даже если Вы подпишите своей рукой отказ. Ваш народ почувствует всю силу гражданской войны, репрессий и крутых реформ, – тут ему пришлось сглотнуть, но когда он продолжил, слова звучали еще более жестко. – Смерть множества невинных людей, будет на Вашей совести. Вам придется отвечать перед Этро, если вы не выполните свою священную миссию. К тому же, Вы единственный, кто способен остановить нападения такого числа монстров и армии Тенебраи. Ваш долг – священен. И Вы не можете уйти.

Принц мрачно рассмеялся. Кривая усмешка перекосила его рот, а глаза были особенно злы и печальны:

– Значит вот он, путь правителя? Моя судьба – убивать и защищать, но не выбирать, верно? Раб собственных подданных, никчемное существо, вынужденное подчиняться собственной роли. Почему я не могу себя убить? – вдруг спросил он у Игниса.

Стратег вздрогнул, представляя, что будет, если страна потеряет свою последнюю надежду:

– Это трусость. И низость, – хрипло прошептал он.

Селум еще раз криво улыбнулся и ответил:

– Ты не просто так завладел моим вниманием. Я должен с кем-то поговорить?

Игнис кивнул. Остаток времени они провели в молчании.

Генерал заметно нервничал. Капля пота сползла по шее, метнулась к воротничку и впиталась в него. Глаза у него были какие-то отупелые. Ноктис вальяжно устроился в кресле, всем видом демонстрируя полную безмятежность и расслабленность. Хотя его силы были полностью истощены, а голова работала сугубо из-за силы воли.

– Я хочу сообщить вам кое-что, генерал, – невозмутимо и холодно начал Селум, чуть опираясь щекой о костяшки, удобно устроив руку на подлокотнике.

Старый вояка собрался и откозырял, но выражение лица у него стало какое-то подловатое. Искра мятежа всегда оставляет в человеке неизгладимый след отступника, и если будешь внимателен, всегда найдешь первую дерзость во взгляде и движениях. Принц ясно это видел.

– Да, Ваше высочество, – он подчеркнул своим обращением пренебрежение к принцу.

Правитель лишь чуть удивленно посмотрел ему в глаза, вернее, в изображение на уровне, где должны быть глаза, и сделал свой первый ход:

– Я знаю, что Вы – предатель. Знаю о ваших силах, о каждом отдельном солдате на вашей стороне. О количество машин и патронов. В качестве доказательства, Вам отправят часть данных по факсу.

Глаза генерала забегали. Сразу две капли рванули к его воротничку.

– Но я еще не отдавал распоряжение устранить вас. Мне не до того, – подчеркнуто медленно заметил Селум, с удовольствием наблюдая за миной облегчения на лице врага. – Если Вы решили совершить переворот, сообщаю: я в одиночку уничтожу все ваши силы. Собственноручно Вас убью. И вы, в агонии, пожалеете о намерении предать меня, – сухо закончил Ноктис и прикрыл глаза, показывая, что суть разговора передана, и теперь ему не интересно, что будет дальше.

– В-в-вы хотите справиться в одиночку, мой принц? – зрелище прыгающей челюсти генерала было самым забавным моментом этого вечера.

Только усталость и зрелище тысячи трагедий к смеху Селума не располагали.

– Полагаю, моей силы кристалла достаточно на Ваши резервы и ударные группы. Для Вас я сделаю исключение: никакой «магии», как вы любите выражаться под градусом. Чистый рукопашный бой. Это еще более вас унизит, – лениво пояснил принц, сильнее смыкая веки.

Генерал был поражен, что его конфиденциальные речи для Ноктиса не новость. Выходит, этот мальчишка все время за ним наблюдал и вполне готов его раздавить, если он неправильно дернется. Это совсем не понравилось старику.

– Я выполню любой ваш приказ, повелитель, – недолго думая, этот карьерист поклонился в пояс, и в такой позе смерено ждал, когда принц позволит ему выпрямиться.

– Достаточно, – мрачно заключил инфант.

– Так точно! – откозырял снова генерал.

Селум несколько переменил позу, усаживаясь поудобнее, и после заговорил:

– Поддержки в данный момент не нужно. Отозвать все войска на позиции. Я устраню угрозу нападения самостоятельно, вместе с тремя помощниками. Но будьте готовы: как только местность будет зачищена от чудовищ, я прикажу выступить. Готовность номер один. Игнис пришлет подробные инструкции. На этом все.

Прежде чем предатель успел второй раз подобострастно поклониться, связь прервалась.

– О чем думает этот самолюбивый мальчишка? Он мечтает справиться один? – генерал на мгновение задумался, неосмысленным взглядом скользя по обеспокоенным лицам подчиненных, которые тут же собрались вокруг, готовые к приказу командующего. – Тем лучше для меня. Когда его разорвут, я получу все в свои руки, – прекратив размышлять, тот довольно улыбнулся, предвкушая свое счастливое будущее.

В тронном зале было необычайно тихо. Благодаря услужливому эху, каждый шорох, каждый случайный выдох можно было услышать издалека. Юноше было тяжело оставаться здесь, что-то гнало, тревожило душу. Он резко поднялся с трона и направился в сторону выхода. Игнис встретил его твердым взглядом.

– Постарайся сделать так, чтобы наша месть вернулась в десятикратном размере.

– Она вернется в стократной величине, Нокт, – жесткий тон товарища несколько успокоил принца.

Но это было иллюзией.

Часть 8. Die Wut und das Licht (Ярость и свет)

Это ощущение было где-то за грудной клеткой, там, где обычно бьется сердце. Большая этакая сфера, от которой становилось тепло и тревожно одновременно. Перед глазами была только золотая нить, тонкая, пульсирующая. Вся сущность у нее – свет, такой, как бывает у кромки небес. Сообщение умирающего бойца. Прощание, которое удивительным образом трогало за душу.

Ноктис вздрогнул, когда его кто-то тронул за плечо. Видение рассеялось, и перед ним оказался Гладиолус, который уже несколько раз спрашивал принца, что случилось, и нужно ли ехать.

– Нет, – только отмахнулся Селум, пытаясь восстановить контакт с нитью. Сейчас все окружающее его раздражало. Сейчас все вызывало безграничную необъяснимую тревогу.

Человеку свойственно бояться: не все постигается разумом, не все ясно для взгляда. Самое страшное для человека – смерть, не только потому, что она безобразна, но и потому, что мало изучена. Мы не знаем, что ожидает нас и наших близких там, в загробном мире. Не знаем, что ожидает наших врагов, грешных или невинных. Так что им тоже не пожелаешь смерти, то есть, неизвестности.

В этой стране поклонялись Богине, которая как-то проясняла своим существованием гибели. Душа превращалась в свет, который уходил к первоисточнику, к небесам. Говорили, что там струятся потоки этого света, который дает день и украшает ночь. Этро была частью мировосприятия. Только Ноктис не верил в действительную власть Богини. Она могла быть создателем кристалла, теоретически, могла быть и высшим, и разумным существом, но контролировать жизнь и смерть не подвластно никому. Можно, конечно, перевести живое в состояние мертвого, но это банально убийство, а не контроль.

Все-таки Боги не больше, чем сказки. Не больше, чем винтики одной системы, сами подчиняющиеся движению мировой машины. Только почему, внутри нарастает страх и осознание действительности. Чьей же смерти принц не хочет?

Он не хочет гибели собственного врага, Стеллы Нокс Флерет. Собирается рисковать жизнью преданного друга, чтобы спасти сумасбродную девчонку. Разве после такого, ему дозволено править? Да такого короля следует низложить и обезглавить, оставив спасенную девчонку плакать у ног мертвого безголового глупца.

Кто-нибудь знает выражение «горький смех»? Это когда горечь сожаления, вины и еще чего-то едкого, издевательски толкает на безудержный хохот. На сумасшествие и ликование, потому, что выхода нет. Невозможно отступить, поступить иначе. Потому, что это твоя цепь рассуждений, твой путь, судьба, траектория. И если не следовать ей – сломаешься, станешь никем.

– За чертой города кое-кто умирает. И мы должны его спасти, – обычным тоном известил товарища Ноктис, бросив быстрый взгляд в сторону мечника и, заметив, как грозно сходятся брови на его переносице, решил проигнорировать реакцию, просто перейти в кабину. Но тот загородил проход и для верности остановил принца, ткнув его в плечо.

Гладиолус нахмурился, отчего шрам на мгновение стал подвижным. Мечник дернул корпусом, собираясь атаковать, но удар встретился с блоком принца. Ноктис бросил острый взгляд и сжал крепче кулак товарища. Некоторое время их взгляды метали молнии, причем Гладиолуса не волновало, кто перед ним и какой авторитет у этого человека. Подобное ослепление у него случалось часто.

– Ты... Вы забылись, – пояснил Гладиолус, чуть отступая от своего правителя.

Расцепиться пока не получалось.

– У нас есть дело, – резко прервал его Селум и выпустил кулак. Ладонь пульсировала от удара, как бы принц не отмахивался от такой мелочи. Все-таки, ему не стоит попадать под руку этого громилы.

– Промпто важнее, – упрямо огрызнулся Гладиолус, но вернулся к носилкам и принялся закреплять ремни.

Принц молча закрыл дверь с таким грохотом, что стало ясно – говорить на эту тему он точно не намерен. Не прошло и нескольких секунд, как заурчал мотор. Машина вздрогнула, напоровшись колесом на что-то, и резко рванула вперед. Гладиолуса отбросило назад, припечатало спиной о металлическую дверь, а потом скинуло на пол. Маслянистая антибактериальная жидкость мгновенно впиталась в его брюки от бедра до щиколотки.

Мечник грязно выругался, чего с ним давно уже не бывало.

Ноктис вел аккуратно, без лишнего лихачества, помня о Промпто. Но при этом невероятно быстро, насколько это было возможно, когда разгромы при эвакуации превратили некоторые пути в баррикады.

Одной рукой он нащупал респиратор и надел его, а другой, круто повернул руль на девяносто градусов. Машину чуть не занесло, но резкий поворот удалось избежать. Впереди был мост, заваленный и полуразрушенный. Убедившись, что внутри кузова все герметично, принц опустил стекло и бронированный щит. Горячий воздух тут же ударил в лицо, как будто мягким кулаком. Селум сконцентрировался, представив, как огромная, острая, но прозрачная пластина сбрасывает мусор и целые завалы в воду, покрывая одновременно впадины.

Броневик промчался над самой бездной бурлящего потока, черного, как смола или чернила в банке. Принц стиснул зубы, когда их особенно тряхнуло, но тут же послал частицы кристалла вперед, расчищать дорогу.

Нить Ариадны была совсем слабой. Стелла медленно умирала.

Последней мыслью девушки в тот вечер было страшное открытие: он не придет. Возможно от этого, а, может, были и другие причины, но кончики пальцев похолодели. Ноги давно были липкими и ледяными, как бывает, когда идешь утром в тумане. Только теперь холоднее – уже почти ничего не чувствуешь. Глаза же, наоборот, воспалились от не пролитых слез. Что-то давило жаркой шапкой, что-то заставляло сомкнуть веки. Бессилие.

Ведь он не придет.

– Эй! – передатчик зашумел, и принц услышал тираду недовольства Гладиолуса, который для красного словца подкреплял ее меткими фразами.

– Осторожнее! – вот и все ее краткое содержание.

Когда потоки брани прекратились, мечник совершенно иначе спросил:

– Моя помощь потребуется? Какие будут приказы?

Селум не сразу ответил, потому что был занят поиском пути сквозь раздолбанную трассу, где в живописном хаосе числились останки поста, моста, некоторых машин и даже каких-то тварей и один вертолет – правда, вдалеке, но, тем не менее – достойное украшение такого побоища.

Трясло уже не на шутку, а от таких поворотов Промпто должно было бросать в разные стороны, как теннисный мяч. Глухие ругательства и стоны периодически действовали на нервы, но отключать связь пока было нельзя. Видимо, Гладиолус делал все возможное и невозможное, чтобы удержать покой обожженного друга.

– Не требуется. Следи за Промпто. Конец связи, – наконец распорядился юноша и отключил передатчик.

Выехав за город, он практически сразу обнаружили закусочную для туристов, водородную колонку, станцию обслуживания и пару супермаркетов – все, находившееся в крайне плачевном состоянии. От некоторых зданий остался каркас, станция же с заправкой были руинами, плотно закрывшими опасные трубы. Принц знал, что все источники горючих веществ перекрыты, так что утечка невозможна из-за системы безопасности.

Колонна брошенных машин улетела в кювет, очищая дорогу. Грохот оглушил Ноктиса, сзади раздался глухой звук, и медленно расцвел огненный цветок. Принц раздраженно ударил по дверце кулаком, приказывая себе не оборачиваться. Но масштабы разрушения были прекрасно видны на мониторе. Черт.

Селум нашел разбитый отряд случайно. В это место слеталась всякая огромная тварь, которая некоторое время разрушала город правителя, пока тот полностью не истребил ее. Но часть, по всей видимости, направилась за город, а об этом принц догадываться не мог. Он вышел из броневика, убедившись, что респиратор плотно прилегает к лицу. Еще один он взял для принцессы.

Идти пришлось долго. Золотая нить исчезла. Никакой связи, никакого знака. Возможно, Ноктис идет вперед, чтобы обнаружить девушку мертвой. Тогда его глупость просто завораживает, да к тому же невероятно смешна. Он идет как отличнейший корм к чудовищам, жрущим трупы. Идет живой, спасать мертвую.

Звери обнаружили его почти сразу. Самыми шустрыми были два ящера, которых пригвоздила к земле дюжина отличных мечей средней тяжести. Потом пошли твари покрупней, с острыми зубами, яростные и жестокие. Они напарывались на щит инфанта, драли его когтями, ревели, но добраться до жертвы не могли. Принц, раздражаемый этой охотой, с каждой минутой все меньше контролировал себя. Ему самому хотелось разорвать каждую пасть, сломать эти жилистые мощные лапы, спалить, развеять по ветру. Мечи свистели в воздухе, отыскивали цели и расправлялись с каждым хищником, движимые силой мысли принца.

Черная кровь превратила землю под ногами в болото. Повсюду были разбросаны тела тварей, которые сразу начинали жрать своих же сородичей, побросав останки мертвых солдат. Таким образом, принцу удалось отвлечь внимание от своей персоны и пройти дальше. В ушах звучала симфония из мокрого чавканья сырого мяса, хруст костей и урчания довольных монстров.

Помятые машины были сбиты в кучу: половина перевернута и разбита, как будто бы технику потрошили когтями и зубами. От Тенебрайцев почти ничего не осталось, поэтому родственники опознали бы их только по генной экспертизе.

Вычислить уцелевшую машину было не трудно – ее зажали со всех сторон обломки другой бронетехники, каркасы, тела и еще что-то не идентифицируемое. Каждую секунду Ноктис был готов увидеть останки принцессы, ее разодранный труп. Но пока взгляду попадались только клочки от формы спец. отрядов, окровавленные винтовки и серые полотна палаток.

Кристалл снова помог ему очистить поле, а потом – взломать уцелевший броневик. Первым, что бросилось в глаза, стали два мертвых офицера. Их раны были перебинтованы, а лица искажены в муках удушья. Чуть дальше, принц разглядел носок женского сапога и белую материю кофты. Селум легко забрался внутрь, кое-как пробрался через трупы и очутился около Стеллы.

Руки у нее были ледяные. Голова запрокинута, а дыхание – слабое. Пульс практически не прослушивался. Ноктис лихорадочно проверил эти жизненно важные показатели, тут же надев принцессе респиратор. Ее надо было отсюда унести. Но куда? В цитадель? Чтобы она узнала местонахождение принца? Чтобы ночью небольшой отряд убил его?

Девушка выглядела как измятый, но все еще прекрасный и нежный цветок. Ее смерть была каким-то отчаянным зрелищем, неправильным элементом в системе, как самоубийство Офелии*. Здравый смысл подсказывал закончить ее муки. Но убить – рука не поднималась. Поэтому Селум поднял девушку и осторожно вынес наружу. На войне трепетное отношение к мертвецам исчезает, и когда под ногами лежит кто-то, расставшийся с жизнью, совсем не кощунственно наступить на него или вовсе пройти мимо. Особенно, когда в твоих руках столь важная ноша.

Стелла казалась совсем легкой, какой-то несуществующей, будто тающей в руках. Бледная кожа, посиневшие губы – вот что он разглядел там, в машине. Он помнил ее цветущей, с нежной улыбкой на лице. Яркие глаза имели особый блеск. Но сейчас принц видел только тонкие веки, быть может, сомкнутые навсегда.

По дороге на них напали. Селум, взвинченный сценой жестокости, разрухи и ужасной смерти множества людей, держащий на руках единственную выжившую, перестал контролировать свой гнев. Глаза вспыхнули алым огнем, кристалл звонко зазвенел в воздухе, и отчаянный рев муки огласил окрестности.

Принц не остановился, пока не уничтожил всех тварей, которых удалось заметить.

На его силу, разрушительный свет, потрясающий взрывами и колющими осколками кристалла, отзывалось слабое золотистое мерцание. Разбуженное такой яростью, оно затеплилось, окрепло и возросло.

Когда Ноктис вернулся к броневику, Стелла уже вся светилась, как светиться звезда на небосклоне, но не ярко и остро, а спокойно, будто лампада, поставленная в храме.

*Офелия – героиня трагедии Шекспира «Гамлет». Сошла с ума и утопилась, когда ее возлюбленный, убил ее отца.