Текст книги "Просто ты умеешь ждать (СИ)"

Автор книги: roseIceberg

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Однажды вечером Майкрофт позвонил Шерлоку и попросил надеть что-нибудь поприличнее халата, в котором тот обычно разгуливал по дому, и сообщил, что везёт к нему очередного кандидата в женихи. Шерлок и не подумал прислушаться к его просьбе. Напротив, даже всклокоченные волосы расчёсывать не стал, ещё и накурился, как паук. Встретил брата, открывшего дверь своим ключом, лёжа на диване. Шерлок думал, что готов в очередной раз дать решительный отпор матримониальным планам Майкрофта, однако оказался не готов к тому, что привезенный им омега окажется Джоном Уотсоном. Джон очень изменился за эти несколько лет, что Шерлок его не видел. Это был уже не худенький юноша, а взрослый мужчина, видавший виды и чётко представляющий, чего он хочет от жизни.

– Знакомься, Джон, это мой друг Норберт Скар[1]. Он страдает хроническим неврозом и наркотической зависимостью. К тому же, у него, похоже, ещё и агорафобия[2], и он предпочитает не выходить из дома. Поэтому я периодически заглядываю к нему поболтать и привожу продукты.

Джон рассеянно кивнул худому замученному созданию, лежавшему на диване. «Интересно, это кличка или настоящая фамилия человека в шрамах?» – подумал Джон и только потом сообразил, что тот пахнет в точности, как его Шерлок. Но этот человек с потухшими глазами был совсем непохож на живого и подвижного, как ртуть, Холмса. Что же с ним произошло, что он стал таким? Неужели всё это последствия ранения? Или были ещё причины?

– Вам не удалось меня обмануть, – сказал Джон, подходя к дивану.

Шерлок, столько времени боявшийся встречи с мужем и того, что сможет увидеть при этом в глазах Джона, был несказанно рад, что омега узнал его. Он привстал, пытаясь улыбнуться Джону. Глаза омеги метали громы и молнии, но в них не было того, чего больше всего боялся Шерлок – жалости.

– Ну, здравствуй, – только и успел сказать Шерлок, перед тем, как получил кулаком в скулу. Рука у Джона оказалась тяжёлой.

– Кто ещё, кроме Майкрофта, знал, что ты жив?! – воскликнул рассерженный не на шутку Уотсон.

– Мои родители и ещё несколько человек, – виновато потупил глаза Шерлок.

– Обалдеть! Значит, они всё это время знали! За что ты так со мной поступил, Шерлок?!

– Майкрофт сказал, что ты сошёлся с Джимом Мориарти, и я решил не мешать твоему счастью.

– Счастью? Да что ты знаешь об этом счастье? Может, то, что Джим шантажом вынудил меня к сожительству, и мне пришлось согласиться ради спасения моего брата?! Да, уж, врагу не пожелаешь такого счастья, когда тебя чуть ли не ежедневно избивают и грозятся пристрелить.

– Он посмел поднять на тебя руку? – Шерлок сгрёб Джона в объятия. – Я и представить не мог, что он такой мерзавец. Когда Майкрофт мне сообщил, что ты с ним, я подумал, что у вас брак по любви.

– Майкрофт! – воскликнули оба и обернулись, но того уже и след простыл.

Майкрофт предпочёл уйти, чтобы не участвовать в семейных сценах. Джон Уотсон с честью выдержал испытание: он не только узнал Шерлока, но и не отвернулся от него, а значит, этим двоим судьба быть вместе, и он больше не будет вмешиваться в их отношения. Хотя, честно говоря, он предпочёл бы видеть рядом с Шерлоком не Джона, а одного из детей министра экономики. Это открыло бы такие блестящие перспективы…

Майкрофт сел в машину и на секунду задумался, куда ему ехать. Дома его никто не ждал, потому что увлечённый карьерой альфа не спешил обзаводиться семьёй, на работу, даром, что она любимая, возвращаться не хотелось. В конце концов, он принял решение и скомандовал водителю:

– В оперу, – именно туда в первую очередь высокопоставленные родители вывозили омег на выданье. Дети министра экономики тоже должны быть там. Он сам женится на одном из них. Майкрофт никогда не верил в браки по любви. По его мнению, браки по расчёту, где у супругов изначально не было розовых очков, были гораздо прочнее.

– Больше не смей за меня решать! – отчитывал Шерлока Джон, оседлав его бёдра. – Не думай, что лучше меня знаешь, чего я хочу и кого я люблю!

– Я побоялся, что ты жил бы со мной из жалости и чувства долга, если бы я остался инвалидом, – признался Шерлок, сдаваясь на милость рукам победителя, проворно расправлявшимся с поясом на его халате и пуговицами на надетой под него пижамной рубашке.

– Ну, в каком-то смысле я тоже инвалид. У меня нет течек, и неизвестно, начнутся ли они когда-нибудь, – ответил ему Джон. – Так что если снова захочешь детей, я не стану тебя удерживать.

– Если бы да кабы, во рту б выросли грибы… – Шерлок перехватил инициативу и подмял под себя омегу. Легонько поцеловал в шею, пробуя на вкус кожу, погладил мягкие волосы. – Прости, от меня воняет, мне нужно в душ, да и зубы почистить не помешало бы, – он понимал, что Джон может обидеться, но не хотел совокупляться с омегой, как грязное животное.

– Я с дороги, так что тоже предпочёл бы сперва помыться, – Джон и не думал обижаться. – А ещё я чертовски голоден. Надеюсь, что у тебя найдётся хотя бы корочка хлеба.

– Найдётся. Майкрофт постоянно забивает холодильник продуктами. Посмотри, что там есть, а я скоро вернусь.

Надо сказать, Майкрофт не жалел средств на прокорм Шерлока. В холодильнике обнаружилась несказанная роскошь: буженина, сыровяленая колбаса, чёрная икра и несколько сортов сыра. А ещё на кухне был хлеб из белой муки. Когда Шерлок вышел из ванной, Джон с аппетитом уплетал деликатесы, постанывая от удовольствия.

– Теперь я понимаю, почему ты не спешил возвращаться ко мне, – сообщил он с набитым ртом. – Такое в нашей глухомани вряд ли найдёшь, разве что у спекулянтов типа Джима. Ой, прости, это случайно вырвалось.

– Может быть, ради этого ты захочешь остаться здесь? – спросил Шерлок, присаживаясь рядом. – Мы могли бы перевезти сюда и твоего папу, и Эдди. Кстати, ты прав, мальчик действительно стал похож на меня.

– Только не говори, что и Эдди знал, что ты жив.

– Не знал. Я приходил тайком, чтобы взглянуть на него.

– Шерлок, я не уверен, что мы с папой приживёмся здесь. Здесь слишком много людей, такая суета кругом, да и у папы нет знакомых, он здесь совсем затоскует.

– Решено, значит, мы завтра же возвращаемся, – Шерлок взял один из бутербродов и откусил кусочек. Это оказалось невероятно вкусно, а ведь несколько лет Шерлок с безразличием и буквально через силу заталкивал в себя съестное. А сейчас Джон заразил его своим аппетитом и жизнелюбием. Рядом с ним жизнь альфы вновь наполнилась смыслом. И что это он раскис? Его долг быть рядом с его омегой, чтобы заботиться и помогать во всём. Именно этого ему больше всего не хватало всё это время.

Комментарий к Глава 14 Победа

1 Скар от scar (англ.) – рубец, шрам

2 Агарофобия – боязнь открытого пространства

========== Эпилог ==========

Они заново открывали друг друга, изучая губами каждый дюйм горячей влажной кожи. Легонько, словно крылья бабочки, губы Шерлока коснулись шрама под ключицей Джона (сколько же ему довелось пережить за годы войны!), затем прочертили дорожку из влажных поцелуев вниз по груди, задержавшись у мгновенно встопорщившихся сосков, чтобы попробовать их на вкус. Облобызали плоский живот, обдав горячим дыханием аккуратный пупок, и устремились к небольшому упругому члену. Мускулистые руки омеги обнимали его спину, то страстно сжимая, то нежно поглаживая, не желая ни на миг разорвать контакт. Повзрослевший и возмужавший Джон теперь точно знал, чего он хочет. А хотел он Шерлока. До дрожи в коленках, до озноба, до пелены, застилающей взор. Он хотел губами пить его дыхание, пропускать сквозь пальцы шелковистые кудри, впуская в себя. Запах дождя и полевых цветов, присущий Джону усилился. Шерлок провёл ладонью по ягодицам омеги, касаясь увлажнившейся нежной кожи в ложбинке между ними. Джон дёрнулся от удовольствия и обхватил Шерлока ногами, притягивая к себе, не понимая, почему тот медлит. Джон потёк ещё от первых прикосновений, а сейчас просто умирал от желания. Конечно, ему было жаль, что ранее безупречное тело супруга избороздили рубцы от ран, что лицо его стало иным, но это было не важно. Он всё равно воспринимал Шерлока таким, каким увидел его в тот жаркий летний день, когда они попали в грозу.

Шерлок не хотел спешить, он изо всех сил старался продлить прелюдию, чтобы насладиться каждым мигом их близости, но его хватило ненадолго, потому что в запахе омеги появились новые, будоражащие кровь нотки. И вскоре альфа набросился на своего истинного, как изголодавшийся зверь. По сути, он и был таким зверем.

До утра они пробыли в сцепке, покрывая друг друга поцелуями, больше похожими на укусы. Они никак не могли насытиться друг другом после столь долгой разлуки. Но всему на свете приходит конец, и выбившиеся из сил супруги уснули, сплетясь руками и ногами. Как здорово был сквозь сон ощущать тепло прижавшегося к тебе родного человека, как спокойно и уютно становилось оттого, что рядом с тобой кто-то спокойно и глубоко дышит…

Счастьем был каждый миг: глоток свежей воды из крана, вкус только что купленного хлеба, ломти которого, полив растительным маслом и посыпав солью, они уминали, улыбаясь друг другу, восхищение Джона тем, что Шерлок может смастерить из любого хлама нужную в хозяйстве вещь, игры с сынишкой, их неспешные прогулки к реке, катание на качелях в парке… Из всех этих мелких бытовых деталей и складывалось огромное счастье Шерлока Холмса, который по глупости душевной не хотел возвращаться к семье, но всё же вернулся. Джон нашёл его, сделав окончательный выбор. Теперь Шерлок был уверен в том, что омега любит его, а не просто подчиняется воле родителя и сложившихся обстоятельств. Джон озарял его жизнь своим внутренним светом. Омега многое успевал: и работать в больнице, и хлопотать по хозяйству, и возиться с сынишкой, и одаривать Шерлока своим теплом и лаской. У Джона хватало сил на всё, потому что теперь рядом с ним снова был Шерлок, и не было ничего, что было бы им не по плечу.

В саду сгущались сумерки. Джон и Нэд убирали со стола посуду после празднования новоселья Найтов. Вот помоют посуду, а после заварят крепкий ароматный чай, который прислал Майкрофт. Настоящий чай, а не ту безвкусную бурду, которую они пили в войну. Большая часть гостей уже разошлась. Уклюкавшийся на радостях папа дремал в кресле-качалке на веранде, альфы курили в сторонке, обсуждая какие-то технические усовершенствования ватерклозета, а Эдди что-то увлечённо чертил на земле палкой. Похоже, решал заданную в школе задачку. После обеда Нэд маялся изжогой, а Джон вдруг почувствовал, что его замутило. Подозрения, что он снова в положении, появились у Джона ещё неделю назад, а во время застолья превратились в уверенность. Потому что ему совершенно не хотелось чудной сливовой наливки, которую он раньше очень любил, зато тянуло налопаться квашеных помидорчиков и посыпать чёрным перцем залитый киселём пудинг. Иногда любовь творит чудеса. Как иначе назвать то, что рядом с его истинным гормональный фон омеги восстановился, и внутри него снова зародилась новая жизнь? И разве не чудо, что они с Шерлоком выжили в этой мясорубке, перемоловшей миллионы жизней, и снова вместе?

А ведь сразу после возвращения Шерлока обоим пришлось нелегко. То, что Шерлок не желал лишний раз показываться кому-то на глаза, было ещё полбеды. С этим удалось справиться, когда к ним в гости пришёл один из старших братьев-омег Джона с вернувшимся с фронта мужем, которому отняли изувеченную шрапнелью ногу. Шерлок тогда понял, что он далеко не в худшем положении, ведь он хотя бы может самостоятельно передвигаться. Когда он убедился в том, что соседи и знакомые не пялятся на его шрамы, то перестал бояться выходить из дома. Гораздо хуже было то, Шерлок, пристрастившийся после ранения к наркотикам и испытывавший без них абстинентный синдром, выражавшийся в приступах беспричинного беспокойства и раздражительности, умудрялся где-то достать дозу, и на некоторое время становился весьма довольным и общительным, после чего надолго впадал в прострацию. В такие моменты он становился чужим. Джон довольно быстро понял по расширенным зрачкам, перепадам настроения, тахикардии и потливости странно ведущего себя альфы, в чём дело. Душеспасительные беседы действия не возымели: Шерлок соглашался с аргументами Джона, но через некоторое время снова вкалывал себе очередную дозу.

Тогда Джон сменил тактику и после того, как Шерлок в очередной раз сорвался, уложил его спать на узком и чересчур коротком для длинноногого супруга диванчике в гостиной. Отлежав себе все мослы[1] и замёрзнув без уютно сопящего Джоника под боком, Шерлок понял, что без морфина он сможет прожить, а вот без Джона в своей постели – нет, и дал себе зарок завязать. Однако это оказалось почти невыполнимой задачей. Потому что без привычной дозы морфина он испытывал приступы жесточайшей тоски и отчаяния, его тошнило, всё тело ломило так, что казалось, легче вновь упасть с крыши, чем вытерпеть это. Но Шерлок был упрям, как осёл, поэтому терпел, даже не пытаясь прибегнуть к обычной в таких случаях у наркоманов замене – атропину, полученному из листьев белладонны или дурмана. Хотя этого добра на окраинах городка было завались… Помогла ему в этом недюжинная воля и способность к предельной концентрации. Шерлок умел переключать внимание с мучений, присущих телу, на научные проблемы, казавшиеся неразрешимыми ведущим учёным страны. За время ломки он сделал пару открытий, достойных Нобелевской премии, ну и кое-чего ещё по мелочи. Продержавшись без морфина пару месяцев, Шерлок понял, что ему удалось преодолеть сию пагубную зависимость.

Джон заметил, что младший брат сегодня тоже воздерживался от спиртного и налегал на соления. Неужели он тоже носит ребёнка? Тогда их детки будут ровесниками. Нэд не удержался и стянул из сахарницы кусок рафинада и сунул его за щёку. Если после еды пососать сладенькое, то изжога отпускала. Жаль только, что сладенького было не достать. Ну да ничего, Генри соорудил два улья, и пчёлки вовсю гудели вокруг них, принося с полей пыльцу и нектар, так что к зиме можно будет накачать немного мёда. Главное – благополучно пережить холода и выносить ребёнка, а потом, когда у них будет маленький, Генри оттает и будет о них заботиться.

– Какой у тебя срок? – поинтересовался Джон.

– Как ты догадался?

– Не забывай, что я всё-таки врач, к тому же, беременный врач.

– Ух-ты, вам удалось, несмотря на твой гормональный сбой! Я так рад за тебя!

– А ты не представляешь, как я рад, что у вас с Генри будет ребёнок! А как папа-то обрадуется! Ты ведь ещё не говорил ему?

– Нет, даже Генри ещё не сказал, – Нэд покачал головой. – Я боюсь, что что-то снова может пойти не так, и я опять потеряю ребёнка.

– Глупости это. Всё будет хорошо, – успокоил его Джон. – Я вот тоже пока никому ничего не говорил, потому что не был уверен. А знаешь, что нам сообщил Гарри, когда приходил к нам в последний раз? Он тоже носит ребёнка, так что у нас теперь беременное трио братьев.

– Но у него же муж без ноги, – удивился Нэд.

– Дурное дело – нехитрое, и ноги для того, чтобы заделать ребёнка, не нужны, – рассмеялся Джон. – Ну что, может, и мы обрадуем папу?

– Эх, ладно, – махнул рукой Нэд. – Всё равно это скоро станет заметно.

Для света и тепла Шерлок развёл костёр рядом с деревянным столом у дома. Поленья весело потрескивали, посылая вверх множество мелких искр, пламя заставляло тени причудливо плясать, накидывая покров таинственности на хорошо знакомые лица. Генри сходил к ульям и вернулся с наполненными мёдом сотами. Омеги заварили чай в громадном фарфоровом чайнике и отправились расталкивать папу:

– Эй, дедушка, готов к увеличению поголовья внуков? Через полгода два новых младенца не дадут тебе спать по ночам, – сказал Джон.

– Мои дорогие, вы дарите мне счастье и вторую молодость, – только и смог сказать, обнимая сыновей, их престарелый родитель.

Комментарий к Эпилог

1 Мосол (прост.) кость, преимущественно бедренная, а также – вообще выступающая кость.