Текст книги "Просто ты умеешь ждать (СИ)"
Автор книги: roseIceberg
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
Во время полёта Шерлок несколько раз проваливался в беспамятство. Но это было неплохо, потому что тогда он не чувствовал боли. Окончательно он пришёл в себя только в светлой просторной палате, услышав знакомый голос.
– Ну что, каковы его шансы? – спросил Майкрофт.
Шерлок открыл глаза и увидел, что на плечи брата поверх делового костюма был небрежно наброшен белый халат. Рядом с ним стояли, вытянувшись по стойке «смирно» два врача, пожилой бета и альфа среднего возраста.
– Я ещё не видел никого, настолько сильно цепляющегося за жизнь, – ответил молодой. – Однако у него множество ран и переломов. Да и запущенные ожоги будет довольно тяжело вылечить. Скорее всего, он всю жизнь будет хромать, а на обожжённой коже останутся шрамы.
– Шерлок, ты как? – обратился Майкрофт к сводному брату, заметив, что тот уже не спит.
– Бывало и лучше, – буркнул тот. – Можно мне ещё морфия?
Молодой врач сделал знак бете, и тот вколол Шерлоку обезболивающее.
– Когда тебя не нашли после бомбёжки, то твоим родителям и мужу отправили сообщение о том, что ты пропал без вести. Поскольку ты находился в критическом состоянии, я пока не сообщал близким, что ты жив. Думал, ты сам захочешь им написать. Правда, сейчас нет связи с теми, кто находится на оккупированных территориях, но я мог бы отправить твоё письмо с одним из разведчиков, внедряемых в тот район, – на самом деле Майкрофту просто не хотелось заниматься подобной сентиментальной перепиской. А попробуй он позвонить родителям в Швейцарию, битый час придётся выслушивать их сопли-слёзы, теряя драгоценное время на эту ерунду.
– Вот и хорошо. Я не собираюсь возвращаться к Джону таким, – огорошил его Шерлок. – Так что прошу тебя держать моё чудесное воскрешение из мёртвых в секрете. Предпочитаю по-прежнему числиться пропавшим.
– Что, даже родителям не сообщать? – удивился Майкрофт.
– Пока что нет. Они ведь не удержатся и сообщат папе Джона, а тот – ему. Дай мне слово, что никому не расскажешь, – попросил Шерлок.
– Хорошо, – кивнул Майкрофт. – Надеюсь, ты переменишь своё мнение, когда тебе станет лучше.
========== Глава 13 Временный брак ==========
Эта традиция сложилась ещё в незапамятные времена, когда транспорт был неразвит, и добираться из одной части света в другую на лошадях можно было в течение нескольких месяцев. Тогда альфы или беты, долго пребывавшие вдали от Родины и брезговавшие ходить в бордели, заключали на чужбине временные брачные контракты с омегами. По истечении подобного контракта омега получал свободу и значительную денежную компенсацию в случае рождения ребёнка, а альфа возвращался к своей семье. Временные брачные контракты сохранились и в наши дни, причём заключали их теперь не только иностранцы, но и местные альфы и беты, не желавшие или не имевшие возможности связывать себя долговременными обязательствами. Порой подобные контракты были единственной возможностью хотя бы на время обрести семейное счастье и родить ребёнка для немолодых и не слишком привлекательных омег, которые не могли обзавестись постоянным супругом. Как правило, к альфам и бетам, заключавшим такие временные браки, окружающие относились вполне лояльно, а вот на омег смотрели косо, и мало кто брал их после этого замуж. Однако никто не посмел осуждать вдовца Джона Уотсона, заключившего подобный контракт со своим другом детства. Вот только окружающие немного удивлялись тому, что омега носил не кольцо, а ошейник с инициалами своего нового мужа. Ну так ведь у каждого есть свои маленькие странности. Вероятно, бета был приверженцем домостроя, потому и держал своего мужа на коротком поводке, чтобы тот помнил своё место и вёл себя соответственно.
Джону жилось бы у Джима не так уж плохо, если бы не резкие перепады настроения последнего. Когда бета был доволен, Джону перепадали подарки и ласковые слова, но когда у Джима было плохое настроение, лучше было не попадать ему под руку. Поскольку нрав его был непредсказуем, то лучше было вообще лишний раз не показываться ему на глаза. Ведь Мориарти отличался большой изобретательностью в выборе наказаний для провинившегося, по его мнению, омеги. А виноватым Джон считался даже тогда, когда Джиму просто не нравился его взгляд.
Одним из самых тяжёлых испытаний для Джона была обязанность развлекать гостей Джима, подавая еду и напитки. Причём, делать это он должен был лишь в одном ошейнике, и гостям при этом не возбранялось лапать его. Джон с трудом выносил похотливые взгляды и весьма недвусмысленные прикосновения, но протестовать не смел – он ведь сам влез в эту кабалу, и теперь вынужден был терпеть. Хуже этого был лишь еженедельный секс с Джимом.
Мориарти сразу разгадал намерение Джона, ложась с ним в постель, представлять себе Шерлока, и запретил омеге закрывать глаза во время секса. Теперь у Джона не было возможности скрыть свои истинные чувства, а притворяться, изображая, что ему нравятся грубоватые ласки нелюбимого человека, он не умел. Но Мориарти это, похоже, весьма забавляло и давало повод для очередных издевательств. Он связывал омегу, велел ему смотреть себе в глаза и начинал вести с ним задушевные беседы о семейной жизни с Холмсом. Джон получал удары резиновым шлангом не только за неправдивые ответы, которые не совпадали с выражением его лица, но и за молчание. Бил Джим сильно, но так, чтобы не оставалось следов.
– Что случилось? Тебе ведь раньше нравилось целоваться со мной, я видел, что ты был готов отдаться мне по первому требованию. Почему же сейчас ты идёшь в постель, как на плаху? – однажды спросил Мориарти.
– Хороша ложка к обеду, – ответил Джон. – Ты уехал и забыл обо мне, даже писал крайне редко. Я обиделся на тебя. Потом, когда ко мне посватался Шерлок, я хотел поехать к тебе, чтобы поговорить о наших отношениях и понять, нужен ли я тебе, но родственники меня не отпустили. Вспомни, что ты написал тогда в ответ на моё письмо. Ты фактически отказался от меня, а теперь, спустя несколько лет, ты вдруг вновь появился в моей жизни, и требуешь неземной любви. Прости, но с Шерлоком я узнал, что такое настоящая любовь, и больше не ошибусь, принимая за неё твои попытки манипулировать мной.
– Ну и где теперь твой альфа? А я рядом с тобой, и только от меня зависит твоя жизнь или смерть, – Джим злобно сверкнул глазами и, достав из запиравшейся на ключ тумбочки пистолет, поднёс его ко лбу Джона. – Паф!
Вопреки ожиданиям Мориарти омега не испугался и не стал молить его о пощаде, а спокойно произнёс:
– Я не боюсь смерти. Более того, я хотел бы умереть, чтобы соединиться со своим истинным.
– Не забывай, что у тебя, кроме твоей никчёмной жизни, есть ещё младший брат. Неприятно будет, если с ним вдруг что-нибудь случится, – сказал Джим и врезал Джону по голове рукояткой пистолета. Когда тот потерял сознание, Мориарти продолжил избивать его, вымещая злость за то, что омега больше не желал быть послушной и легко управляемой игрушкой, как в детстве.
Подобные сцены были нередки. Однако больше всего Джим ярился, когда Джон крутился в аптеке и имел возможность случайно услышать то, что не предназначалось для посторонних ушей. Джон сразу смекнул, что тут что-то нечисто, и стал почти ежедневно забегать в аптеку под предлогом того, что принёс мужу обед, благо у них дома всегда было из чего его приготовить. Уотсон подозревал, что дело в нелегальной торговле наркотическими веществами. Чтобы иметь хоть что-то, чем можно было бы шантажировать бету и защитить Нэда, Джон подмечал всё, уделяя особое внимание тем личностям, которые не были похожи ни на представителей фармацевтических фирм, ни на покупателей.
Однажды ночью один из таких типов явился к ним домой, и Джим, не имея возможности под благовидным предлогом выставить Джона из дома, запер того в ванной, велев полоскать горло зубным эликсиром. Ушлый Уотсон, делая перерывы во время полоскания, сумел подслушать обрывки разговора Мориарти и одного из его осведомителей:
– … Партизанский отряд… Монастырской балке… ночь… диверсии… в комендатуру…
Из услышанного Джон заключил, что речь идёт о находящемся в Монастырской балке партизанском отряде, который собирается организовать какие-то диверсии. Наверняка Мориарти намеревался сообщить о расположении партизан в комендатуру. Этого нельзя было допустить. Проводив гостя, Джим выпустил Джона из ванной и велел ему ложиться спать, а сам стал куда-то собираться. Подождав, пока тот уйдёт, Джон вылез через форточку, потому что входная дверь оказалась заперта снаружи, и ключей от неё нигде не было. Он припустил со всех ног в сторону Монастырской балки, в которой уже много лет не было и в помине монастыря, а название настолько прижилось в народе, что до сих пор не поменялось.
***
Присмиревшему после выписки из больницы Нэду приходилось теперь в одиночку управляться с хозяйством, так что на беготню по альфам у него больше не оставалось ни сил, ни времени. Несмотря на приход весны сил вообще не было. Хорошо, что из-под снега появилась первая зелень. Её можно было нарвать и сварить себе некое подобие витаминного супчика. Невкусно, зато хоть какое-то наполнение вечно урчащего от голода желудка.
Однажды ночью Нэд проснулся оттого, что кто-то пытался отпереть входную дверь. Стало жутко. Он ведь был один в доме. Как сможет он, слабый омега, противостоять вору или насильнику? Нэд подумал о том, что сделал бы на его месте Джон, и, взяв топорик, направился к входной двери, полный решимости отстоять своё движимое и недвижимое имущество. Каково же было его удивление, когда он узнал Генри во вломившемся в дом бородатом мужике.
– Вот так ты, значит, встречаешь супруга, – укоризненно протянул Найт, и Нэд, уронив топор, повис у него на шее, пытаясь нашарить губы посреди буйной поросли, покрывавшей лицо мужа. Он и не чаял снова увидеть своего альфу, но судьба оказалась незаслуженно благосклонна к нему.
– Ты откуда? – прошептал Нэд, чуть не плача от радости.
– Наш партизанский отряд остановился недалеко от города. Скоро наши войска перейдут в наступление. Нам нужно устроить в тылу врага несколько диверсий, чтобы отвлечь внимание от линии фронта, – ответил Генри, продолжая стискивать Нэда в своих объятиях. – Воспользовавшись этим, я ненадолго отпросился у командира, чтобы повидаться с тобой и нашим малышом.
– Крис умер от болезни три месяца назад, – помрачнел Нэд. На смену радости от встречи с мужем пришёл страх, что тот отвергнет его, когда узнает, что ребёнка больше нет, а нерадивый родитель нашёл утешение в объятиях других альф.
– Бедный, тяжело тебе пришлось, – Генри снова прижал Нэда к себе, и тот, внезапно ощутив себя маленьким и слабым, расплакался, уткнувшись лицом в колючую шею мужа.
– Поплакал, и хватит, у нас будут ещё другие дети, – сказал, успокаивающе гладя его по голове, Генри. – Прости, но я не могу остаться надолго. До утра мне нужно убраться из города, а до этого я рассчитывал успеть помыться и чего-нибудь перехватить.
– Да, сейчас я согрею воды и покормлю тебя, – засуетился, шмыгая носом, Нэд.
– Надеюсь, мы не разбудим твоего брата, лучше ему не знать, что я здесь был.
– Джон теперь живёт у своего нового мужа Джеймса Мориарти.
– Быстро же он утешился, а ведь как убивался, получив известие о пропаже Шерлока… – заметил Генри, и Нэд похолодел. Если муж осуждает овдовевшего Джона, вступившего в новый брак, то как тогда отреагирует, узнав, что он при живом-то муже шлялся по альфам.
– Джон не говорил мне, но я уверен, что он подписал с Джимом временный контракт только ради того, чтобы достать для меня лекарство, – вступился за брата Нэд и сунул Найту под нос обрубок пальца.
– Это ещё что? – изумился тот.
– Получил травму на работе, вовремя не обратился к врачу, и у меня началась гангрена, – пояснил Нэд, в который удивляя мужа.
– Ты снова работаешь?
– Надо же что-то кушать, – пожал плечами маленький, но весьма прожорливый омега.
Генри ушёл через два часа. Нэд так и не решился признаться ему в том, что успел натворить после смерти ребёнка.
***
– Так всё же, как тебе удалось выжить? Ведь часовой видел, как ты полез на крышу склада, а вскоре после этого упала первая бомба, взрыв от которой разнёс полздания, – начал допытываться Майкрофт, как только врачи сообщили, что жизнь Шерлока больше вне опасности. Неугомонный пациент уже стребовал себе бумагу и карандаш и что-то усердно чертил.
– Сам удивляюсь. Я мало что помню, – ответил Шерлок. – Порой мне снится один и тот же сон. Не уверен, что всё это происходило именно так, а не было игрой моего воображения. Помню лишь то, как засыпал песком огонь, который разжёг предатель Магнуссен, чтобы подать знак немецким бомбардировщикам. Я успел потушить сигнальные огни, но спуститься вниз – нет, потому что неподалёку разорвалась первая из сброшенных с самолёта бомб. Взрывной волной меня сбросило с крыши. В воздухе мимо меня проносились осколки бомбы и куски камней. Тело прошила боль из-за того, что некоторые из них попали в меня. Дальше я могу полагаться лишь на обрывочные сведения из моих кошмаров. А снилось мне, что, падая, я налетел на провод, тянувшийся от одного здания к другому. Он, конечно же, оборвался, но несколько замедлил моё падение и изменил траекторию, благодаря чему я рухнул не на асфальт, а на дерево, тщетно пытаясь уцепиться за ветви. Вероятно, это смягчило падение и спасло меня. Дальше был удар о землю, и я провалился в черноту.
– Действительно, чудесное спасение. Если Магнуссен был шпионом, то все наши секретные разработки уже давно не тайна для врагов, – подытожил Майкрофт.
– Именно. Поэтому я предлагаю внести в них усовершенствование, которое позволит не только сэкономить топливо, но и увеличить импульс тяги, а, следовательно, скорость полёта ракеты. Можешь отдать распоряжения, чтобы эти эскизы пошли в работу? – Шерлок протянул сводному брату листы бумаги, испещрённые чертежами и формулами.
– Я непременно передам их твоим бывшим коллегам вместе с резолюцией о срочном внедрении, – сказал Майкрофт, бегло пробежав их глазами. – Как только врачи снимут гипс, тебя перевезут в одну из лучших клиник Швейцарии на реабилитацию, – заметив, как напрягся Шерлок, он добавил:
– Да не бойся, я ничего не сказал им о тебе. Кстати, родители живы и сравнительно здоровы, но продолжают грустить из-за твоей гибели.
– Майкрофт, а ты не знаешь, как там Джон? – Шерлок решился задать наиболее интересовавший его вопрос.
– Нормально, он живёт теперь с Джеймсом Мориарти. Не передумал ещё насчёт своего решения не сообщать ему о том, что ты жив?
– Нет, – покачал головой Шерлок.
– Неужели ты не хочешь вернуть своего омегу? Мне казалось, что ты был более чем неравнодушен к нему, – изумился столь странной реакции Майкрофт, ведь обычно альфы были жуткими собственниками.
– Может, и хочу, но не буду этого делать. Джон ведь любил Джима задолго до встречи со мной, так что я не стану мешать его счастью.
Майкрофт истолковал его слова по-своему:
– Ну и правильно, найдём тебе благовоспитанного и образованного омегу из хорошей семьи, более подходящего нашему положению в обществе.
– Да не нужен мне никакой омега! – возразил Шерлок.
– Ты так говоришь лишь потому, что сейчас слаб, но у тебя, как и у всякого альфы, есть определённые потребности, и их не следует игнорировать.
– Я тебе не всякий альфа, – огрызнулся Шерлок.
– Конечно, ты – выдающийся альфа, – Майкрофт решил, что немного лести не помешает, чтобы умаслить чудаковатого брата. – …и не менее выдающийся упрямец, – добавил он после небольшой паузы.
Цель была достигнута – Шерлок улыбнулся:
– И этого у меня никому не отнять.
***
Вот уже четверть часа Генри был уверен, что за ним кто-то идёт, и это было очень плохо. Нельзя, чтобы выследили, куда он направляется, и узнали о стоянке партизан. Поэтому он решил затаиться в кустах у тропинки и подкараулить преследователя, а потом, если человек просто шёл по своим делам в том же направлении, просто подождать, пока тот уйдёт, а если нет, то на нет и суда нет, есть лишь суровые законы военного времени: убей или будешь убит. Невысокий омега поравнялся с ним и остановился, озираясь и принюхиваясь. Генри понял, что лазутчик наверняка почуял его запах, поэтому нет больше смысла прятаться, и решил напасть первым. Джона спасло лишь то, что уже начало светать, и Генри, узрев знакомые черты, задержал руку, державшую нож, не дав ему вонзиться под рёбра жертвы.
– Вот уж не думал, что родной брат моего мужа окажется предателем, – прошипел он, обхватывая Джона свободной рукой за шею так, чтобы свернуть её при первой же попытке омеги поднять шум.
– Так вот что было за слово! – вопреки его ожиданиям Джон совсем не испугался, а, напротив, обрадовался. – Не ночь, а Найт! Генри! Я так рад тебя видеть! Это упрощает мою задачу: теперь мне не нужно искать партизан, ведь ты сможешь отвести меня к ним.
– Ничего не понимаю, – Генри застыл в глубоком недоумении.
– Пару часов назад к моему… – начал объяснять, и сразу запнулся Джон, будучи неспособным дать точное определение, кем приходился ему бета. – … к Джиму Мориарти пришёл осведомитель, чтобы рассказать о партизанском отряде, остановившемся в Монастырской балке за городом, и Джим отправился в комендатуру, чтобы рассказать немцам о вашем местоположении, а я – предупредить вас об опасности.
– Очень плохо, что среди нас появился предатель. Похоже, ты сам сейчас в не меньшей опасности, если Мориарти узнает о твоей прогулке. Знаешь что, Джон, возвращайся-ка поскорей домой, а я предупрежу наших.
– Генри, я не хочу к нему возвращаться, он убьёт меня, если узнает. Можно, я пойду с тобой?
– А ведь ты прав. Ты можешь и не успеть попасть домой раньше него. Но, чёрт возьми, зачем нам омега в отряде?!
– Я не просто омега, а медбрат, – немного приврал Джон. – Я мог бы ухаживать за ранеными, готовить еду, стирать… Вот увидишь, я вам пригожусь.
– Ладно, Джон, идём, иначе ведь Нэд устроит мне истерику, узнав, что я бросил тебя на произвол судьбы. Вот только постарайся там без этих ваших штучек, альфы у нас за зиму изголодались и, возможно, найдётся немало охочих до омежьего тела.
– Ничего, я сумею за себя постоять, а вот насчёт Нэда не уверен. Что если Джим кинется меня искать, и начнёт с него? – забеспокоился Джон.
– Значит, завтра кто-нибудь из наших нанесёт визит фармацевту и позаботится, чтобы тот никому не смог больше навредить, – успокоил его Генри, ведь такую тварь, которая продаёт своих, по его мнению, нельзя было оставлять в живых. Было у него предположение и о личности заложившего их, и если тот рискнёт вернуться в отряд, то ему не поздоровится.
========== Глава 14 Победа ==========
Документов в партизанском отряде у Джона никто не требовал. Достаточно было того, что за него поручился Генри Найт, и медика-недоучку согласились принять в отряд. Джону пришлось нелегко, ведь многому пришлось учиться в полевых условиях, но он не роптал, чем заслужил уважение боевых товарищей. Ещё больше омегу стали уважать, когда поняли, что он не продаётся за краюху хлеба или плитку шоколада. То, что лучше не пытаться взять его силой, подтвердили несколько отбитых яиц и носов, из которых была пущена кровь. Тем не менее, Джон опасался того, что ему не удастся совладать с обезумевшими альфами, когда у него начнётся очередная течка. Однако в положенное время она не наступила. Видимо, в условиях постоянного стресса и хронического недоедания организм дал сбой, поскольку отощавший омега, испытывающий такие физические нагрузки, вряд ли смог бы выносить ребёнка.
Когда отряд присоединился к частям регулярной армии, Джона уже считали опытным медбратом и своим в доску парнем. На его счету была не одна сотня раненых бойцов, выживших лишь благодаря тому, что маленький омега вытащил их на себе с поля боя и вовремя перевязал. Однако повоевал он недолго (всего несколько месяцев), а потом и его не миновала пуля. Уотсону ещё повезло, что кусок металла прошил навылет плечо, не задев ни лёгкого, ни артерий. Из-за связанного с опасностью выброса адреналина он даже не сразу почувствовал, что ранен, и лишь дотащив очередного бойца до полевого госпиталя, свалился от боли и потери крови.
Потом были госпиталя и отправка в тыл, где Джон с трудом смог привыкнуть к жизни в качестве гражданского и типичному отношению к омегам. Как только родной город был освобождён, из Швейцарии вернулись Пол с Эдди. Увидев подросшего за это время сына, Джон вспомнил, в чём его предназначение, и перестал рваться на фронт. Воссоединившаяся семья жила по-прежнему бедно и питалась довольно скудно, но родичи были рады тому, что они снова вместе. Нэд, чувствовавший себя виноватым, взял на себя большую часть домашних хлопот, а Джон снова работал в госпитале и одновременно учился на врача. Эта возможность появилась у него благодаря тому, что фронтовикам были положены льготы, включавшие в себя бесплатное обучение избранной специальности. Уотсон выбрал хирургию, чем очень гордился его престарелый родитель, который не смог найти работу из-за того, что у него стало резко падать зрение.
Так в заботах о сыне, работе и учёбе пролетели два года. Очередная весна принесла надежду на скорую победу и новую жизнь, в которой уже не нужно будет просыпаться по сигналу воздушной тревоги и прятаться в бомбоубежище или бояться, что тебя могут расстрелять враги, просто так, для острастки. В один из первых дней мая, когда зацвели вишни, хорошо поставленный голос диктора, звучавший из репродуктора, сообщил о полной и безоговорочной капитуляции Германии.
В тот день многие люди в их городе, как и во многих других, вышли на улицы, чтобы разделить радость. Они смеялись и плакали, обнимались с незнакомцами, не делая различий, кем те были: альфами, бетами или омегами. Сегодня все они ощущали себя братьями. Они были единым народом, сумевшим выстоять в этой ужасной войне. И было не страшно, что страна лежала сейчас в руинах, а хлеб, как и другие продукты, по-прежнему можно было купить только по карточкам. Люди были уверены, что всё это – лишь временные трудности, и очень скоро они их преодолеют, всё отстроят и заживут лучше прежнего.
Джон тоже вышел на центральную улицу с Эдди на плечах. Мальчик забавно лопотал, восхищаясь разноцветными воздушными шарами и флагами. Импровизированный парад закончился народным гулянием в парке у реки и салютом из восемнадцати артиллерийских орудий, когда стемнело. Радость Джона омрачало лишь то, что рядом с ним не было Шерлока. Но он верил, что поскольку война закончилась, то Холмс обязательно скоро вернётся к нему. Ведь вернулся же к Нэду Генри.
Конечно же, нашлись доброжелатели, сообщившие Найту, что в его отсутствие Нэд путался с немцами. Генри внимательно выслушал сплетника и попросил его впредь держать язык за зубами, пригрозив, что иначе тот может лишиться этих самых зубов. Тем не менее, Генри принял услышанное к сведению, и вечером того же дня повёл супруга в конец огорода для поведения разъяснительной беседы.
– Я всё знаю о твоих походах налево, – начал он, убедившись, что их никто не слышит. – Я мог бы устроить тебе скандал. Нет, даже целых три скандала. Но не стану этого делать. Я просто поколочу тебя, чтобы впредь было неповадно, – сказал Генри и знатно заехал Нэду по физиономии.
«Бьёт, значит, любит, стало быть, не станет меня прогонять», – подумал омега, с даже не пытаясь избежать очередного удара. То, что муж лупил его за провинность было правильно, и это было меньшее, чем Нэд мог искупить свою вину перед ним.
– Генри, прости меня, пожалуйста. Мне было так плохо после смерти Криса, казалось, что эта война не кончится, а ты никогда не вернёшься, только поэтому я и вёл себя так, – всхлипывая, попросил омежка.
– На этот раз прощаю. Но смотри мне! Если что узнаю, сразу разведусь с тобой.
– Обещаю, что это никогда больше не повторится.
– Что ж, посмотрим. А пока будешь пахать, как раб, на строительстве нашего дома.
– У нас снова будет собственный дом?
– Будет. Только чтобы построить его, придётся собирать старые кирпичи с развалин разрушенных домов.
Шерлок не вернулся ни через месяц, ни через два, ни через три. Надежда на то, что он найдется, таяла, как лёд на солнце. Центральную площадь за это время успели переименовать в площадь Освобождения и в качестве памятника водрузили на каменном постаменте посреди клумбы один из танков, выпущенных местным заводом. Папа уговаривал Джона поставить Шерлоку на местном кладбище кенотаф (памятник над пустой могилой). Ведь негоже, чтобы у покойного не было места, где его могли бы помянуть родственники.
Однако Джон ответил, что сделает это лишь тогда, когда будет твёрдо уверен в том, что Шерлок мёртв, и засел писать запросы по поводу судьбы мужа в Главное Управление кадров и на место его работы. Всякий раз чиновники слали ему в ответ стандартные отписки о том, что Уильям Шерлок Скотт Холмс пропал без вести в октябре 1939 года и другими сведениями о нём они не располагают. Но Джон не сдавался: он лично поехал на станцию 251 километр и попытался попасть в «почтовый ящик», в котором работал Шерлок, чтобы пообщаться с возможными свидетелями его гибели. Это оказалось непросто из-за режима строжайшей секретности, всё ещё действовавшего на этом полувоенизированном объекте. Но омега взял начальника отдела безопасности измором, и Майк Стамфорд согласился дать ему адрес того, кто последним видел Шерлока живым.
Уволенный в запас бета жил недалеко и по счастью оказался дома. Запинаясь от волнения, он рассказал Джону о той ночи, когда произошла бомбардировка объекта:
– Я доложил по телефону начальству и побежал за Холмсом, но тут послышался гул приближающихся бомбардировщиков, и взвыла сирена воздушной тревоги. Мне стало очень страшно, и вместо того чтобы подняться на крышу склада и помочь Холмсу справиться с диверсантом, я бросился к одному из множества расположенных между корпусами входов в бомбоубежище.
– То есть вы не видели, как Шерлок погиб? – уточнил Джон. Это давало надежду на то, что его истинный жив.
– Нет. Но у него не было шансов выжить, если он тоже не спрятался в убежище, поскольку сразу же после того, как я туда спустился, рядом раздался первый взрыв.
– А если предположить, что он туда спустился?
– Но там его никто не видел.
– Вы же сами сказали, что было множество входов. Возможно, он вошёл туда и вышел, когда всё закончилось, незамеченным.
– Нет. Если бы он был жив, то он покинул бы территорию через проходную, сдав часовому свой пропуск. С этим у нас строго.
– Скажите, пожалуйста, были пострадавшие во время той бомбардировки?
– Конечно. Но Холмса среди них не обнаружили, – не понимая, к чему клонит омега, ответил бывший часовой секретного объекта.
– Они тоже вышли через проходную, предъявляя пропуска? – в голосе Джона послышались ироничные нотки.
– Нет, – смутился бета, – тяжелораненых увезли на скорой помощи через ворота для личных автомобилей начальства.
– И куда их увезли?
– Думаю, их доставили в госпиталь, а он у нас всего один.
– Спасибо, вы очень помогли мне, – Джон встал и пожал руку свидетелю, давшему ему хоть какую-то зацепку.
Джон отправился в местный госпиталь, дабы пообщаться с медперсоналом. Дело было давнее, и врачи уже мало что могли вспомнить, а если и помнили, то предпочитали помалкивать. Однако один пожилой медбрат вспомнил удививший его случай и рассказал настырному Уотсону о чудом выжившем пациенте, который, придя в себя, поставил на уши весь госпиталь.
– Он ведь выздоровел? Вы знаете, где он теперь? – узнав повадки неугомонного супруга, оживился Джон.
– Знаю лишь то, что главврачу вскоре пришла телефонограмма, предписывающая отправить этого пациента в столицу. Это было как раз в мою смену, и мы с напарником отвезли его на аэродром, куда за ним прибыл самолёт.
– Майкрофт! – Джон сжал кулаки настолько сильно, что побелели костяшки пальцев, хотя с гораздо большим удовольствием он сдавил бы сейчас шею этого надменного сноба, скрывшего от него, что Шерлок жив. – Благодарю вас, кажется, я знаю, где искать моего мужа.
После этого Джон Уотсон отправился в столицу на встречу с родственником, который не ожидал его визита. Он приехал утренним поездом и не стал дожидаться вечера, чтобы встретиться Майкрофтом. Джон ворвался в рабочий кабинет нахрапом, заявив секретарю, что он член семьи и у него неотложное дело.
– Джон? – удивился чиновник, восседающий в монументальном кресле за столом необъятных размеров.
– Почему?! Почему ты не сообщил мне, что Шерлок жив?! – подойдя к нему вплотную и стукнув кулаком по столу, рявкнул маленький омега.
– Я всё объясню. Поначалу Шерлок был очень плох, и я не был уверен, что он выживет, а потом он запретил мне.
– Чего?
– Он решил, что так для тебя будет лучше. Ты сможешь начать новую жизнь с тем, кого любишь, вместо того чтобы всю жизнь мучиться с инвалидом из чувства супружеского долга.
– А с чего он взял, что я кого-то люблю, кроме него?
– Тебе виднее.
– М… Майкрофт, скажи, Шерлок нашёл себе другого омегу? – спросил Джон.
– Если бы… Так нет же, он живёт затворником и, похоже, стал равнодушен к сексу.
– Майкрофт, мне нужно с ним встретиться.
– Должен предупредить, что Шерлок очень изменился, причём не в лучшую сторону. Может быть, тебе лучше начать новую жизнь с новым мужем?
– Я хочу поговорить с ним. Если он действительно не захочет меня видеть, то тогда…
– Хорошо, Джон. Только сначала мне нужно сделать несколько срочных звонков, и заехать к другу. Не мог бы ты немного подождать в коридоре?
– Да, конечно, – согласился омега и вышел.
Врачи в Швейцарии действительно творили чудеса: они смогли избавить Шерлока от хромоты, да и шрамы стали не так заметны, однако лицо его изменилось настолько, что вряд ли кто-либо из прежних знакомых смог бы теперь узнать его. Но это было даже на руку альфе, ставшему затворником и не желавшему ни с кем общаться. Шерлок теперь работал исключительно на дому в качестве независимого технического эксперта. Все его контакты с миром сводились к получению заданий от брата и отправке ему результатов проделанной работы. Пару раз он приближался к дому, где жили его родители, и наблюдал за тем, как его сын играет во дворе с мячом. Потом ребёнка увезли. Лишь тогда он решился открыться родителям, взяв с них обещание, что они не станут писать об этом Уотсонам. Папа, второй раз обретший сына, снова плакал и не знал, в какой угол посадить Шерлока и чем его накормить. Шерлок прожил в их доме две недели, после чего вернулся на Родину. Он поселился в столице, неподалёку от дома Майкрофта.
Шерлока больше не беспокоили боли, но зависимость от морфина оказалось не так-то просто преодолеть. Добывал он его не вполне легальными путями, из-за чего у него частенько случались неприятности и стычки с опекавшим его сводным братом. Тот считал, что все проблемы Шерлока от недотраха, и всё время пытался устроить его личную жизнь (с максимальной пользой для себя, разумеется). Однако любые попытки Майкрофта познакомить Шерлока с омегой из хорошей семьи наталкивались на активное противодействие. Утончённые и изнеженные омеги после общения с этим грубияном сбегали в расстроенных чувствах и наотрез отказывались продолжать знакомство, хотя из-за недостатка альф родители готовы были выдать своих чад даже за безногого, но не бесплодного жениха. В конце концов, отчаявшись устроить подходящий брак, Майкрофт поведал Шерлоку о том, что Джон Уотсон снова свободен и ищет его. Однако Шерлок по-прежнему был не уверен, стоит ли снова появляться в его жизни. Периоды полной апатии чередовались с приступами раздражительности, когда Шерлока бесило всё.
