Текст книги "Зверь в землях де Шане (СИ)"

Автор книги: Rose_Hermione_Weasly

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

С этими словами он направил конька прочь от кавалькады. Рауль видел, что Инесса поёжилась, но Бертран шепнул ей на ухо что-то, отчего она тут же расхохоталась. Леон, мрачно глядя вслед отцу Роберту, подъехал к друзьям.

– Не нравится мне этот священник, – заметил он. – Вы не думали, что он может быть связан со Зверем? Если подумать, ему выгодно держать людей в страхе и читать свои проповеди.

– Слишком уж он худой, – Жаклин придирчиво проводила взглядом удаляющегося всадника. – Ему не хватит сил справиться со Зверем, если он и впрямь так велик, как о нём говорят.

– Да и где он прячет Зверя? Не в церкви же и не в своём доме! – добавил Анри.

– Об этом мы не подумали, – Раулю в голову пришла новая мысль, никем не высказанная ранее. – Если Зверем и впрямь управляет человек, то, кем бы он ни был, где он держит Зверя? У него должно быть место в лесу, достаточно удобное, чтобы незаметно туда добраться, и достаточно тайное, чтобы никто не смог его обнаружить.

– И при этом там должна быть клетка или что-то, к чему можно привязать Зверя – крепко привязать, чтобы он не сбежал в отсутствие хозяина, – кивнула Жаклин.

– Вернёмся с пустыми руками – обсудим это с Эжени, – решительно сказал Анри. – Если она додумалась до того, что за Зверем стоит человек, то может догадаться, где он держит Зверя.

– Где надо, там и держит, – мрачно усмехнулся Леон, вспомнив свою поездку в Англию и Луизу де Круаль.

***

В замке де Шане было ещё тише, чем обычно, а в библиотеку и вовсе не проникало ни звука. Эжени сидела у окна, подперев голову рукой и пытаясь читать роман, но глаза её соскальзывали со строчек, а мысли блуждали далеко в лесу, рядом с отцом, сестрой, Леоном и его друзьями. Анжелика сидела на козетке и аппетитно похрустывала сочным яблоком – окно было приоткрыто, и запах яблока смешивался с другими запахами, принесёнными снаружи. Корнель тихонько возился на шкафу, пытаясь соорудить гнездо из обрывков бумаги.

– Баронесса, я давно хотела вас спросить, – Эжени оставила бесплодные попытки чтения и отложила книгу.

– Просто Анжелика, пожалуйста, – дочь Портоса поспешно проглотила кусок яблока.

– Анжелика, помните, ещё тогда, в лесу, когда вы заступились за волка, Леон сказал, что волка, как и его, спасло ваше милосердие. Тогда я не совсем поняла, что он имел в виду… А сегодня, когда мы прощались, он сказал, что знал своего отца всего несколько дней. Возможно, я чересчур любопытна, но что это значит?

Анжелика отложила надкушенное яблоко и вся подалась вперёд, сияя глазами – о брате она явно могла говорить часами.

– Леон был рождён не в законном браке, – почти шёпотом произнесла она. Эжени не сильно удивилась – она кое-что слышала о любовных похождениях отцов-мушкетёров и не была бы поражена, если бы оказалось, что у каждого из них есть несколько незаконных детей.

– Он не знал своего отца, – всё тем же заговорщическим тоном продолжала Анжелика. – У него была только шпага, которую папа подарил ему, когда Леону был всего год, а меня не было и в помине. Его мать рано умерла, и ему даже не у кого было спросить про отца…

Анжелика рассказывала долго и увлечённо, её глаза блестели, грудь вздымалась и опускалась, а Эжени сидела, невидящим взглядом уставившись в окно, и перед ней открывался новый мир – мир мальчика-бастарда, не знавшего своего отца, мир капитана королевских гвардейцев, которого только чудо и собственные умения берегли от гибели, мир охотника, чьей добычей были люди… Перед её глазами проносились видения – разбитые скалы и окровавленное тело на их обломках, Королевская площадь и громкий смех гвардейцев, море, лижущее песок, и звон шпаг, гостиница в далёкой Англии и горящий фитиль… Когда Анжелика заговорила о воскрешении отцов-мушкетёров, Эжени покачала головой, но не осмелилась перебить её. В этом мире происходит столько странных вещей, что возвращение из мёртвых уже не кажется чем-то невероятным.

На какое-то время Эжени отвлеклась, представив, как возвращается с того света её мать – гладит её по голове, шепчет слова утешения, расчёсывает волосы и хвалит шитьё. На глазах сразу выступили слёзы, и Эжени быстро вытерла их. А если бы смогли вернуться женщины и дети, пострадавшие от Зверя? Кто знает, что бы они смогли рассказать!

– И тут папа отдал Леону свою шпагу, а она точь-в-точь такая же, как шпага Леона, – Анжелика, в отличие от неё, не сдерживала слёз. – И оказалось, что Леон – его сын и мой брат! Он был так потрясён, чуть не заплакал! А я… а я не могла сказать ничего кроме: «Ну я же говорила, что люблю тебя!» – Анжелика рассмеялась сквозь слёзы и прижала руки к лицу. – Представляете, он был моим братом, а я не знала этого и целовала его на площади!

– Очень трогательная история, – согласилась Эжени, протягивая Анжелике тонкий вышитый платок. Про свои сомнения в правдоподобности истории о воскрешении мушкетёров она решила не упоминать – уж слишком счастливой и взволнованной выглядела сестра Леона. – И, самое главное, с хорошим концом!

– Вы любите такие истории? – Анжелика всхлипнула и осторожно провела платком по глазам.

– Очень люблю, – Эжени посмотрела в окно, на зеленовато-серые верхушки деревьев и низкое небо. – Спасибо вам за рассказ, теперь я стала лучше понимать вашего брата.

Она прикусила язык, сообразив, что выдала свой интерес к Леону, но Анжелика, видимо, не увидела в этом ничего странного и просто кивнула.

– Ох, скорей бы они возвращались! – она снова потянулась за яблоком. – Я боюсь за них. Мне приснился дурной сон, и, хоть Леон и говорит, что это всё глупости, я теперь весь день как на иголках.

– Что-то дурное должно произойти с вашим братом? – встревожилась Эжени. – Или с Раулем?

– Я не знаю, я почти не помню сна… – начала Анжелика и вдруг осеклась, кинув на Эжени испуганный взгляд. В этот миг каждая увидела в глазах другой осознание – Анжелика поняла, что Эжени знает её тайну, а Эжени поняла, что выдала своё знание. Несколько мгновений спустя Эжени смущённо опустила глаза, а Анжелика посмотрела на неё почти обиженно и прошептала – гораздо тише, чем раньше, когда рассказывала про Леона:

– Неужели это так заметно?

– Не знаю, наверное, только для меня, – почему-то тоже шёпотом ответила Эжени. – Мне обычно нечего делать, и я наблюдаю за другими.

– И что теперь будет? – Анжелика всё ещё выглядела испуганной. – Вы всем расскажете?

– Вы расскажете, – возразила Эжени. – Расскажете Раулю, что любите его.

– Я не смогу, – Анжелика побледнела. – Он же любит другую…

– Не знаю, о ком вы, но уверяю, Рауль любит только вас, – Эжени наклонилась чуть ближе. – Если бы вы видели, как он смотрит на вас, как улыбается, когда думает, что его никто не видит! Он любит вас, Анжелика, клянусь вам этой библиотекой, и чем быстрее вы ему об этом скажете, тем лучше!

– Почему? – испуг Анжелики сменился настороженностью.

– Потому что отец, кажется, всерьёз намерен выдать меня замуж за Рауля.

– А вы?

«А мне нравится ваш брат», – едва не вырвалось у Эжени, но она сдержалась.

– А единственный мужчина, которого я по-настоящему люблю – это Корнель.

Анжелика покосилась на ворона, копающегося на шкафу, и вдруг по-прежнему тихо спросила:

– А почему мы шепчем?

– Не знаю, – честно ответила Эжени, и обе они рассмеялись.

***

То, что гордо называлось Великой охотой, оказалось грязным, трудным и неприятным делом. Волки, встревоженные криками загонщиков, лаем собак и выстрелами, покидали свои убежища и стремглав мчались прочь, чтобы быть убитыми. То там, то тут стреляли ружья и пистолеты, пахло порохом, гончие уже охрипли, лошади тревожно ржали, рассекая копытами лесную подстилку. Себастьян де Шане преследовал волков с таким рвением, как будто каждый из них нанёс ему личное оскорбление. Инесса не отставала от отца, правда, стреляла она всякий раз в воздух и явно наслаждалась скачкой больше, чем стрельбой. Бертран умело управлялся с пистолетом одной рукой, протезом только поддерживая его, и громовой голос его оглашал лес.

Никто из детей мушкетёров не испытывал особой страсти к охоте, а сейчас она и вовсе перешла во что-то, граничащее с отвращением. Волки проносились мимо – серые, белые, бурые, крупные и мелкие, полные смертельного страха и ненависти к людям, сверкая глазами, высунув языки… Одним удавалось избежать пуль, другие подлетали высоко вверх, как подброшенные, и падали наземь без движения.

– Хорошо, что Анжелика этого не видит, – пробормотал Леон, и Рауль был полностью с ним согласен. Бедная Анжелика, с неё бы сталось кинуться наперерез охотникам, защищая волков!

Конь зафыркал – сегодня он особенно нервничал, и Рауль погладил его по шее, успокаивая. Мимо пробежал, выбрасывая вперёд сильные лапы, крупный серовато-коричневый волк. Жаклин уже подняла было пистолет, но опустила его, так и не выстрелив.

– Может, хоть этому повезёт, – пробормотала она, провожая зверя взглядом.

– Чем дольше я здесь нахожусь, тем больше убеждаюсь в правоте Эжени, – кивнул Анри. – Зверь не появится, потому что хозяин надёжно спрятал его в убежище.

Шум становился невыносимым. Рауль развернул коня и пустился прочь, подальше от лая собак и криков людей, от выстрелов и запаха пороха, вглубь леса, где свистели и перекликались потревоженные птицы, а пахло только сыростью и деревьями. Конь уверенно двигался по лесным тропам, и граф едва успевал уворачиваться от веток, бьющих по лицу. Он понял, что жеребец движется в определённом направлении, и позволил ему выбирать дорогу.

Вскоре деревья стали редеть, в лицо пахнуло свежестью, и конь вынес Рауля на крутой берег. Внизу шумела, извиваясь между камней, река, берег напротив был так же крут, и в нём виднелось несколько тёмных отверстий – пещер. Конь, почуяв запах воды, издал призывное ржание, и Рауль похлопал его по шее. У него отчего-то появилось смутное желание спуститься к берегу и исследовать его, но оно не успело стать явным – где-то очень близко грохнул выстрел.

Рауль вздрогнул от неожиданности и выпустил поводья – всего на миг, потом он снова схватил их, но ошибка была непоправимой. Конь, испугавшись громкого звука, рванул прочь, Рауль не сумел удержаться в седле, почувствовал, что соскальзывает, перед глазами всё замелькало, закружилось в пёстром хороводе, конь взвился на дыбы и сбросил всадника. Высокий рост стал для Рауля проклятием – не успев сгруппироваться, он ударился головой о внезапно появившийся впереди ствол дерева, падая, ободрал плечо, и оказался на земле в весьма плачевном состоянии.

«Такого позора я давно не испытывал», – пронеслось в голове Рауля перед тем, как милосердная тьма распахнула свои объятия и поглотила его.

========== Глава седьмая, в которой происходит одно объяснение в любви и две ссоры ==========

То, что Великая охота закончилась неудачно, было понятно ещё издалека, когда вереница всадников только приближалась к замку. Они ехали необычно тихо – не было слышно радостных криков, возвещающих о победе над Зверем, не грохотал голос Бертрана Железной Руки, и даже собаки, казалось, лаяли тише. Анжелика поспешно спустилась во двор, чувствуя, как сердце сжимается от неотвратимой беды. Эжени, бледная и серьёзная, шла следом за ней.

Всадники спешивались, конюхи рассёдлывали коней, Бертран о чём-то разговаривал с собаками, трепля их по головам – до Анжелики долетели слова: «Молодцы, хорошо постарались… Мы его, проклятого, ещё выманим из леса». Среди прибывших мелькнул священник – он быстро прошёл за Себастьяном де Шане, что-то взволнованно говоря ему. Потом Анжелика перевела взгляд на подъехавших друзей, и дыхание замерло у неё в груди.

Рауль, её любимый Рауль, не спешивался, а сползал с седла, голова его была наспех обмотана какой-то тряпицей, на которой проступали кровавые пятна, рукав был порван и тоже в крови. Граф, смертельно бледный, пошатнулся и упал бы, если бы его не подхватил оказавшийся рядом Анри.

– Рауль, что с вами? Что случилось? – Анжелика, забыв все сомнения, не боясь выдать свои чувства, движимая одним огромным страхом за графа, подлетела к нему.

– Конь испугался выстрела, понёс, а Рауль не удержался в седле и, падая, ударился о дерево, – коротко пояснил подошедший Леон. – Ладно ещё, что мы его быстро нашли – Жан Шанталь был неподалёку…

– Рауль, бедный Рауль! – перепуганная Анжелика зашагала рядом с Анри, ведущим графа в замок. – Вы тяжело ранены?

– Ерунда, – Рауль попытался улыбнуться, но получилась скорее гримаса боли. – Обычный удар головой, я сотни раз так падал, когда был мальчишкой и только учился ездить. Я… ох, эти ступеньки! – не стою ваших слёз… Сам во всём виноват – надо было крепче держаться в седле…

– Не бравируйте, – Анри подтолкнул друга в сторону его комнаты. – Боюсь, ближайшие несколько дней вам придётся провести в покое.

То же самое сказал и прибывший вскоре врач. Разбитый лоб Рауля был промыт и перевязан чистой тканью, как и ободранное плечо. Анжелика всё это время в волнении крутилась около врача, то присаживаясь, то отходя к окну и пытаясь сдержать слёзы. Как не вовремя это вышло – она ведь только собиралась признаться Раулю в любви! Может, падение графа – знак, что ей не следует этого делать? Или, наоборот, она должна признаться, ведь с ним могло случиться худшее – на Рауля мог напасть Зверь, и тогда он никогда бы не услышал слов Анжелики…

Прошло чуть больше часа с момента возвращения охотников, но для юной баронессы это время показалось вечностью, и она, в тревоге бродя из комнаты в комнату, сама ощущала себя больной. Как сквозь сон до неё доносились обрывки разговоров – Анри и Жаклин что-то рассказывали Эжени, отец Роберт убеждал Себастьяна де Шане, Бертран с Инессой весело смеялись, прощаясь… Сердце сжималось всё сильнее, Анжелика подняла голову и попыталась сквозь пелену слёз различить среди мутных фигур своего брата. Вскоре она заметила Леона в коридоре, но не решилась подойти – он разговаривал с отцом Робертом, ещё более суровым, чем обычно.

– Теперь я сильнее, чем прежде, убеждён, что здесь замешано колдовство, – звучал мощный, привыкший читать проповеди в церкви, голос священника. – Беда, случившаяся с вашим другом, не что иное, как происки Сатаны, – отец Роберт перекрестился. – Зверя не так легко поймать, и вы в этом убедились… Кстати, господин дю Валлон, что вам известно о ведьмах?

– Они пляшут голыми по ночам перед кострами на своих сборищах, – ответил Леон, даже не пытаясь скрыть насмешку. – Всегда хотел попасть на такой шабаш, да всё как-то не получалось.

– Вы насмешник и ни во что не верите, – отец Роберт покачал головой. – Женщины духом гораздо слабее мужчин и куда легче поддаются искушениям нечистого. Чем красивее женщина, тем легче ей околдовать мужчину. Не всякая женщина – ведьма, но всякая ведьма – женщина… Говорят, у многих ведьм рыжие волосы. Говорят также, что они читают свои колдовские книги, дерзки и любят спорить. Они заводят себе питомцев – чёрных котов, псов или воронов…

– Намекаете на Эжени де Шане? – Леон перестал улыбаться. – Что ж… Думаю, шевалье де Шане не обрадуется, узнав, что вы считаете его дочь ведьмой.

– Я не боюсь ваших угроз, – отец Роберт выпрямился во весь рост. – Кроме того, я ни в чём не обвиняю Эжени. Она может быть чиста, как первый подснежник, но её любовь к кладбищенской птице, её стремление к книгам, к поискам Зверя – от лукавого. Она сама не осознаёт, в какой опасности её душа.

– Если вы так беспокоитесь за её душу, скажите это ей, – резко перебил священника Леон. – А что до меня, то мне надо кое о чём переговорить с друзьями.

Он коротко кивнул и пошёл в сторону, противоположную той, где стояла Анжелика. Она же, чтобы не столкнуться со священником, поспешила скрыться, зашагала прочь и, сама того не заметив, попала в комнату Рауля.

Он лежал на кровати, вытянувшись, бледный и усталый, и сердце Анжелики затопили жалость и любовь к нему. Внезапно решившись, она тихонько подошла и села на краешек кровати. Умом она понимала, что сейчас не лучшее время для разговора по душам, Рауль измучен и хочет отдохнуть, но сердце настойчиво колотилось, заставляя разум отступить.

– Рауль, – негромко позвала она. – Рауль, как вы?

– Лучше, – он лениво разлепил веки и поглядел на неё, пытаясь улыбаться. – Не плачьте, право же, оно того не стоит.

– Я не плачу, – Анжелика быстро отёрла глаза. – Я просто… хотела сказать вам одну вещь. Мы сегодня говорили с Эжени, и она дала мне мудрый совет. Я думаю, что нет ничего плохого в том, что я скажу правду…

– Это касается Зверя? – брови Рауля сошлись к переносице.

– Зверя? – растерянно переспросила она. – О нет, Зверь тут не при чём, просто я… Я должна сказать вам кое-что важное.

– Какое совпадение, – пробормотал Рауль.

– Простите?

– Нет-нет, ничего. Я тоже собирался вам кое-что сказать… думал всю дорогу… но вы говорите первая.

На миг Анжелике стало стыдно – Рауль даже раненый думает о Звере и строит планы его поимки, а она тут лезет со своими глупыми чувствами! Но роковой шаг был сделан, и Анжелика, сосредоточенно глядя на белую ткань постели, проговорила:

– Рауль, я люблю вас. Наверное, я должна была сказать это раньше, но я боялась, что вы оттолкнёте меня, что это разрушит нашу дружбу… Сегодня Эжени сказала, что знает, что я люблю вас, и знает, что вы любите меня тоже. Она сказала, вы так тепло смотрите на меня, когда никто, даже я, этого не вижу! Рауль, это правда?

Выпалив эти слова, Анжелика осмелилась поднять глаза и увидела, что Рауль смотрит на неё с изумлением. Ей стало жарко, щёки горели огнём, на глазах снова выступили слёзы… и тут Рауль рассмеялся – не насмешливо, а с невыразимым облегчением.

– Господи, какое счастье! – он приподнялся, сжал её руку, но тут же застонал и снова повалился на подушку. – Ох, в глазах темно… и надо было же мне упасть… Анжелика, – он собрался с силами, сел на постели и прижал её руку к груди, – вы лучшая на свете, прекрасная, замечательная девушка, и я тоже хотел признаться вам в любви… что я и делаю.

– Нет, этого не может быть, – пролепетала Анжелика, чувствуя, что становится похожей на румяное яблоко. – Это сон, это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Рауль, неужели вы и правда меня любите? Вы говорите это не из жалости ко мне?

– Анжелика, посмотрите на меня, – серьёзно произнёс граф, заглядывая в её глаза. – Разве я похож на жалеющего человека?

– Нет, вы похожи на счастливого человека, – выдохнула она, видя, как сияют его глаза.

– И это правда, – кивнул Рауль. – Сегодня вы сделали меня счастливейшим человеком на свете. Право, ради этого стоило свалиться с лошади и хорошенько стукнуться о дерево!

– А как же Луиза де Лавальер? – рискнула спросить Анжелика.

– Луиза… – сияние его лица померкло, но не исчезло. – Она была моей юношеской несбывшейся мечтой. Наверное, когда-то я и правда любил её, но теперь, особенно после той таверны, где я почти умер и воскрес, это всё кажется далёким забытым сном. Анжелика, – мечтательность исчезла из глаз Рауля, уступив место решительности, – я знаю, это не лучшее место для того, чтобы делать предложение, и я не в лучшем состоянии, но… вы выйдете за меня?

– И вы ещё спрашиваете! – Анжелика рассмеялась, и из глаз её брызнули слёзы. – Разумеется, я выйду за вас замуж!

Радость, кипевшая в ней, требовала выхода, и Анжелика крепко обняла Рауля за шею, рискуя задеть раненое плечо. Она уронила голову ему на грудь, и граф здоровой правой рукой погладил её по волосам. Будь её воля, Анжелика просидела бы так, прижимаясь к любимому человеку, всю ночь, но радость всё ещё рвалась наружу, и дочь Портоса, вскинув голову, поцеловала Рауля в губы.

Комната как будто закружилась вокруг них в плавном и неторопливом танце, затрепетало пламя свечей, ветер снаружи жалобно завыл и ударился в окно. Анжелика задыхалась, но не могла оторваться от Рауля – она вдыхала его, пила его, как воду, не в силах утолить жажду, и граф отвечал, прижимая её здоровой рукой к себе. Где-то в коридоре послышались голоса, затем шаги, но влюблённые не могли оторваться друг от друга, пока их уединение не было грубо разрушено скрипом двери.

– Анжелика! – от резкого голоса оба вздрогнули и шарахнулись друг от друга. Анжелика поспешно поднялась, чувствуя, что краснеет ещё сильнее. В дверях стоял Леон и глядел на неё с выражением, которое сложно было описать – пожалуй, в нём смешались изумление, гнев, ужас и неверие.

– Барон дю Валлон, – Рауль заговорил первым, пытаясь скрыть смущение, – думаю, мне следовало сказать это давно. Я люблю вашу сестру и сегодня узнал, что она отвечает мне взаимностью. Я попросил у Анжелики её руки, и она сказала «да». Теперь я прошу вас благословить наш брак.

– Граф де Ла Фер, – Леон дышал так тяжело, как будто только что бежал через лес, выслеживая Зверя, – признаюсь, это слишком неожиданно для меня. Поговорим об этом позже, когда ваше состояние улучшится. Анжелика, можно тебя на пару слов?

И он покинул комнату, на прощание коротко кивнув Раулю – так же, как давеча священнику. Анжелика послала графу нежную улыбку и последовала за братом, предчувствуя, что разговор будет не из лёгких. Непонятно почему, но Леон очень разозлился.

Предчувствие её не обмануло. Едва они отошли от комнаты на десяток шагов, как брат резко развернулся к ней и грозно спросил:

– И что это, чёрт возьми, было?

– Я целовалась со своим женихом, – твёрдо ответила Анжелика, глядя ему в глаза. Гвардейцы, которыми Леон командовал раньше, боялись его, мушкетёры, которыми он командовал теперь, тоже, но ей, его сестре, бояться было нечего. Так, по крайней мере, она надеялась, глядя в полные гнева глаза брата.

– Он тебе не жених, – отрезал Леон. – Я ещё не дал своего согласия.

– Он сделал мне предложение, и я согласилась. Он мой жених.

– Ты ведёшь себя безрассудно и неприлично.

– И это говоришь мне ты? – у Анжелики вырвался нервный смешок. – Напомни-ка, кто в первый же вечер разгневал Инессу де Шане словами о Париже? Кто спорил с отцом Робертом? С Жаном Шанталем? Кто, в конце концов, рассказывал непристойные шутки Бертрану Железной Руке?

– Ты тоже над ними смеялась, – буркнул Леон. – Анжелика, ты слишком молода, чтобы выходить замуж.

– Я старше Жаклин, а она уже замужем!

– Ты была монахиней!

– Я уже давно перестала ей быть!

– Ты… ты… – Леон пытался найти подходящие слова. – Ты ещё очень юна и неопытна, ты многого не знаешь, тебе рано становиться чьей-то женой.

– Не чьей-то, а женой Рауля, – Анжелика упёрлась руками в бока. – Леон, я не понимаю, почему ты против этого брака? Рауль твой друг, он так же храбр и благороден, как его отец, и мы все это знаем! Луизу де Лавальер он уже давно забыл! Он будет любить меня и заботиться обо мне, так чего ты боишься?

– Кто же будет хозяйкой в замке нашего отца, если ты уедешь? – Леон заговорил чуть тише.

– Твоя жена, – беспечно усмехнулась Анжелика. – Ты ведь всё равно когда-нибудь женишься, и твоя жена будет заниматься замком.

– А если не женюсь?

– Ты говоришь это назло мне, – она нахмурилась. – Но ты ведь и сам неплохо управляешься – зачем тебе я?

– Если ты уедешь, я останусь совсем один, – голос Леона дрогнул, и у Анжелики сжалось сердце. Её брат никогда не пытался давить на жалость – что это с ним сегодня?

– Ты не будешь один, – твёрдо возразила она. – У тебя останусь я, Рауль, Анри, Жаклин, мы с Раулем будем навещать тебя, привозить наших детей. Если родится мальчик, я назову его в твою честь – хочешь? – Анжелика мечтательно улыбнулась.

– Нет, – Леон медленно покачал головой. – Слышишь, я не даю своего согласия на твой брак.

– Почему? – слова брата упали, как камень, и у Анжелика задрожали губы.

– Я уже объяснил тебе.

– Это всё пустое! – из глаз снова потекли слёзы, но на этот раз Анжелика не стала их вытирать – пусть катятся по щекам, пусть лицо Леона расплывается перед глазами, всё равно она не может его видеть. – Ты просто упрямец! А Рауль всё равно будет моим мужем, потому что он должен жениться на мне!

– Что? – глаза Леона полыхнули гневом. – Что ты сказала? Дьявол, что он с тобой сделал?

– Ничего, – Анжелика поняла, что брат превратно истолковал её слова, но сейчас ей было всё равно. – Пока ничего. Но он должен жениться на мне, потому что мы друг друга любим!

– Что у вас с ним было? – продолжал наступать Леон.

– Ничего, кроме одного-единственного поцелуя, – Анжелика посмотрела ему в глаза с вызовом, сквозь слёзы, а губы её горько усмехались. – Но только пока. А когда он выздоровеет, будет всё, всё… потому что я его люблю! Мне наплевать, что обо мне подумают, наплевать на репутацию, слышишь? Я буду любить его, а ты… не будешь указывать мне, что делать!

Слёзы полились, и Анжелика, не в силах сдерживать рыдания, бросилась прочь – подальше от комнаты Рауля, из злополучного коридора, в свою комнату, где она сможет всласть выплакаться. Леон крикнул ей вслед: «Анжелика, постой!», но эти слова не достигли её сердца, ещё недавно вознесённого на самые высоты, а теперь низвергнутого в морскую бездну.

***

И брат, и сестра думали, что разговор происходит без свидетелей, но оба они ошибались. Свидетель, точнее, свидетельница, была – она стояла в укромном уголке, опустив рыжеволосую голову и проклиная себя за любопытство. Эжени де Шане всего лишь хотела поговорить с дю Валлонами о Звере, а была вынуждена выслушать душераздирающую сцену ссоры. Тревожные мысли о Звере и его хозяине отошли на второй план, оттеснённые тревогой за Леона и Анжелику. Брат и сестра всегда были дружны, так почему же они поссорились в самый неподходящий момент, когда Рауль ранен, Зверь всё ещё на свободе, а подозрения Эжени так пугающи, что она не осмеливается произнести их вслух? Почему Леон так противится браку сестры с его другом, благородным и разумным человеком?

Некоторое время Эжени в задумчивости стояла, глядя на то место, где только что спорили брат с сестрой, потом быстро проскользнула в свою комнату, а оттуда отправилась на поиски Леона. Она знала, что Рауль сейчас отдыхает, Анри и Жаклин, проведав друга и убедившись, что с ним всё в порядке, где-нибудь уединились, Инесса оживлённо рассказывает отцу об охоте, а Бертран возвращается в свой замок. Анжелика, скорее всего, печалится у себя в покоях, а Леон… где может быть Леон?

Она нашла его в одной из башен – капитан стоял у окна, сквозь щели которого дул холодный вечерний ветер, глядя на тёмно-синее небо. Эжени вспомнилось, как она сама точно так же стояла накануне охоты, и Леон подошёл к ней, пытаясь развеять её печаль. Грустно сознавать, что она не сможет порадовать его, скорее, ещё больше разозлит и расстроит.

– Леон, мне нужно с вами поговорить, – нарочито сухо произнесла Эжени. Леон обернулся, глядя сквозь неё.

– Слушаю вас, мадемуазель де Шане.

– Я совершила плохой поступок, возможно, даже не один, – решительно начала она. – Во-первых, я подслушала ваш с сестрой разговор, – Леон поморщился, как от боли. – Я знаю, что это меня не касается, но я считаю Анжелику своей подругой, и… – Эжени сделала глубокий вдох, – это я посоветовала ей признаться графу де Ла Фер в любви.

– Значит, вы знали? – Леон быстро вскинул голову и пронзил её взглядом.

– О её любви к Раулю? Знала. И о том, что она взаимна, тоже.

– Почему вы мне не сказали?

– А почему я должна была вам говорить? – возразила Эжени. – Тогда это меня не касалось, но сегодня днём мы с Анжеликой разговорились, и я призналась, что знаю её тайну. А что, собственно, случилось? Она призналась Раулю в любви, он признался в ответ и попросил её руки?

Леон нехотя кивнул и снова бросил взгляд за окно.

– Они целовались, – проговорил он.

– И всё? – Эжени искренне удивилась. – Можете считать меня дурой, но я не понимаю, что здесь плохого. Рауль – достойнейший человек, они с Анжеликой любят друг друга и хотят вступить в брак – разве вы не должны радоваться за сестру?

– Лучше бы он не был достойным человеком – тогда я смог бы отказать ей, – сквозь зубы процедил Леон.

– Не понимаю.

– Всё вы понимаете, – он махнул рукой. – Вы же умны, значит, не можете не понять, что я чувствую.

Эжени снова глубоко вздохнула. Она надеялась, что до этого не дойдёт, но раз уж Леон сам заговорил про её ум…

– Я догадываюсь, – кивнула она. – Сегодня днём Анжелика кое-что рассказала мне о вашем прошлом. Вы всю жизнь были одиноки и полагались только на себя. И вдруг появилась Анжелика – ваша сестра, чистое и светлое создание, которое вы полюбили всей душой и поклялись защищать. Вы наивно надеялись, что, пусть отец и покинул вас, сестра будет рядом всю жизнь. Но – вот неожиданность! – она влюбляется, выходит замуж за другого и покидает вас. Конечно, она будет вас навещать, но это уже совсем не то, верно? Она будет уделять больше времени мужу, чем вам, вы чувствуете себя одиноким и никому не нужным…

– Больше и добавить нечего, – перебил её Леон, скрипнув зубами. – Вы словно прочитали мои мысли. Может, отец Роберт правду говорил, что вы ведьма? – он мрачно усмехнулся.

– Роберт называл меня ведьмой? – она почувствовала обиду, но не удивление – кюре видел ведьму в каждой женщине, а уж если у этой женщины рыжие волосы, ворон на плече и страсть к знаниям… – Впрочем, неважно. Леон, вы несправедливы к вашей сестре и думаете только о себе. Вы хотите, чтобы она любила только вас, была только с вами, но если бы вы и правда любили её – отпустили бы к жениху, ведь вы знаете, что он позаботится об Анжелике, защитит её.

– Не слишком ли много вы себе позволяете? – Леон нахмурился. – Мои отношения с Анжеликой касаются только меня и её.

Это было правдой, но уязвлённая словами капитана Эжени уже не могла остановиться.

– Я не договорила! – она повысила голос. – Справедливо ли с вашей стороны осуждать сестру, если вы сами мечтаете о жене вашего друга? – она протянула руку с зажатой в ней чёрно-золотой ленточкой, захваченной ей из комнаты. – «J. A.» это ведь «Жаклин д’Артаньян», верно?

Глаза Леона засверкали, как у настоящего льва, и он одним быстрым движением вырвал ленточку из пальцев Эжени.

– Откуда у вас это? – прохрипел он.

– Нашла в лесу, когда мы его осматривали. Вы зацепились за ветку и оставили на ней ленточку, – в глубине души Эжени поднималось какое-то странное чувство, тёмное, злое и плохое, но ей ужасно хотелось дать ему волю. – Не бойтесь, я никому о ней не говорила и не показывала её ни отцу, ни сестре. Жаклин вам её подарила?

– Нет, – выдохнул Леон, пряча ленточку в карман. – Она потеряла её так же, как я, обронила во время схватки, а я подобрал, если хотите – украл! Да, мне нравится Жаклин д’Эрбле – что вы будете делать с этим знанием? Будете шантажировать меня? Если я не дам согласия на брак сестры, расскажете обо всём Жаклин и Анри?

– Как вам могло в голову такое прийти? – воскликнула Эжени. – С ленточкой и со своими чувствами к Жаклин можете делать что хотите, я никому ничего не скажу, но Анжелика… Если вы и дальше будете упрямиться, по замку, а затем и по деревне пойдут слухи – заговорят, что вы не хотите отдавать сестру, потому что сами любите её – не в том смысле, в котором братья обычно любят сестёр…