Текст книги "Зверь в землях де Шане (СИ)"
Автор книги: Rose_Hermione_Weasly
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)
– Какая потрясающая история! – казалось, Инесса сейчас захлопает в ладоши, как ребёнок. – Она-то и стала началом вашей дружбы?
Младшая дочь де Шане послала Анри нежный взгляд и улыбнулась. Анри посмотрел на жену и с удивлением заметил, как её брови сошлись, а крылья носа чуть дрогнули. Неужели Жаклин ревнует его к Инессе де Шане? Чудно!
– Не только дружбы, но и любви, – он тепло улыбнулся собеседнице, краем глаза заметив, что Жаклин выпрямилась на стуле. Сомнений не было, она ревновала, и это почему-то его разозлило. Анри считал, что Жаклин выше того, чтобы ревновать его к каждой встречной хорошенькой женщине. В самом деле, то, что он женатый человек, не означает, что он не может быть любезным с дамами! Самой Жаклин, когда она блистает на приёмах во дворце, ничто не мешает расточать улыбки кавалерам и ловить на себе их взгляды, отвечать на их комплименты, иногда очень и очень двусмысленные…
Должно быть, Анри не вполне совладал со своим лицом – он поймал на себе взгляд Эжени де Шане, встревоженный и даже испуганный. Он улыбнулся и ей, но тревоги в её глазах меньше не стало. Эжени отвела глаза и повернулась к отцу:
– Уже поздно, а мы ещё ни слова не сказали о деле, ради которого эти господа к нам прибыли. Что вы расскажете им о Звере, отец?
Второй раз за этот вечер над столом повисла тишина. Себастьян де Шане выпрямился и обвёл сидящих мрачным и грозным взглядом. Голос его, когда он начал говорить, звучал глухо и подавленно:
– Эжени права. За светским разговором не следует забывать о деле. Я расскажу вам всё, что знаю, но вынужден предупредить – знаю я не так уж много…
***
Весь вечер Леон чувствовал внутри какую-то вялую, бессильно кипящую злость. Мало того, что он вынужден был поехать в место, куда он не хотел ехать, к людям, которые его не ждали, навстречу неведомой опасности, так теперь вместо того, чтобы бороться с этой опасностью, он должен развлекать разговорами изнеженных барышень, которые считают, что Лувр усыпан золотом снаружи и изнутри!
Леон никогда не был мастером светской беседы. Другое дело Анри д’Эрбле или Рауль де Ла Фер – эти чувствовали себя, как рыбы в воде. Жаклин тоже была мастерицей в такого рода разговорах – он усмехнулся, заметив, как ревниво она поглядывает на Инессу де Шане. Пожалуй, ему не стоило срываться и выплёскивать свой гнев на молодой девушке – теперь не избежать нравоучений от сестры, а то и от Рауля. Тёмные глаза Инессы сверкали, пока она пронзала его взглядом – точь-в-точь как у Жаклин, когда он отпускал неуместную шутку в её адрес или побеждал её в фехтовании. Карие, почти чёрные глаза… но это было единственное сходство. К сожалению или к счастью, Инесса де Шане больше ничем не было похожа на Жаклин д’Эрбле.
Если младшая сестра отвела взгляд, то старшая продолжала смотреть на Леона, не отрываясь. Глазищи огромные, светлее, чем у Инессы, и глядят пристально, как будто пытаются прочитать его мысли. Эжени отвела взгляд всего пару раз, а когда Анжелика едва не проговорилась насчёт их отцов, так и впилась в неё глазами. Даже Себастьян де Шане оглядывал их не так пристально, когда они только пожаловали к нему!
Леон и рад был бы отвлечься, но взгляд сам по себе возвращался к Эжени. И чего, спрашивается, она так смотрит? Лицо у неё белое, чистое, волосы густые, рыжеватые, тугая лента с трудом удерживает их. Глаза непонятного цвета – не то серые, не то зелёные, не то голубые, и смотрят всё время настороженно, будто ожидая подвоха. Улыбка… Леон ещё не видел, как Эжени де Шане улыбается. Хорошо бы рассмешить её какой-нибудь шуткой, только вряд ли шутки, что у него в запасе, ей понравятся…
– Зверь появился в начале июня, – рассказывал между тем де Шане. – С того времени, как он появился, было восемь нападений, каждую неделю. У одного крестьянина он утащил овцу, у другого – телёнка. Он и мальчишку, который пас коров, хотел загрызть, но тот успел укрыться в стаде, а быки не подпустили Зверя. Мальчишка – кажется, его зовут Этьен, – с тех пор стал заикой, но хоть жив остался, слава Богу…
– Зверь нападает по каким-то определённым дням? – спросил Рауль. Лицо его сразу стало серьёзным, он подался вперёд, готовясь внимательно выслушать ответ.
– Он же Зверь, а для зверя календаря нет, – де Шане был явно удивлён вопросом. – Он нападает, когда видит добычу – одинокую женщину или ребёнка. После тех двух нападений он растерзал трёх девушек, одну старуху и одного мальчишку – ему было тринадцать или четырнадцать лет. Ещё одна девушка сумела отбиться, оставив в пасти у Зверя половину своей ноги. Все они или пасли овец, или возвращались через поле в одиночку.
– Значит, три человека видели Зверя и остались живы? – произнёс Анри. – Мы сможем поговорить с ними?
– Сможете, но вряд ли от этого будет прок, – мрачно сказал де Шане. – Отбившаяся от Зверя девушка была очень плоха, когда я её расспрашивал, а в горячке человек чего только не наговорит… Мальчишка, как я уже сказал, стал заикой, а крестьянин, похоже, любит выпить. Многого от них я не добился – все они описывают Зверя по-разному и уверены, что он прислан из ада самим дьяволом. Того же мнения придерживается и отец Роберт – а ведь образованный человек! Зверь, видите ли, карает меня за грехи! Знать бы ещё, какие грехи…
– Отец, – Инесса положила руку на его локоть. – Роберт помешан на своих молитвах и Библии. Этот зверь – обыкновенный волк, просто крупный, и он непременно будет пойман. Вот приедет Бертран… От такого охотника, как он, не уйдёт никто, даже сам посланник ада!
– Бертран де Мармонтель по прозвищу Бертран Железная Рука – это её жених, – пояснил де Шане. – Он мой сосед, и мы с давних пор дружим. Охотники пытались поймать Зверя, расставили по всему лесу капканы и ловушки, но он будто заговорённый. Жан Шанталь, опытный охотник, как-то раз видел его на вершине холма, выстрелил, но промахнулся. Это Шанталь-то, про которого говорят, что у него глаза сокола и нюх пса! – де Шане покачал головой. – Волей-неволей поверишь, что тут не обошлось без нечистого.
– Я не верю в оборотней и тёмные силы, – храбро заявила Жаклин, но Леон заметил, что она опять бледна. – Когда мы сможем отправиться к пострадавшим от Зверя и расспросить их?
– Хоть завтра, – ответил де Шане, – если вы считаете, что от этих расспросов будет толк.
– Думаю, сначала стоит осмотреть лес, места нападений и составить своё мнение о Звере, – вмешался Рауль. – Чужие слова могут ввести нас в заблуждение.
– Граф, вы надеетесь, что Зверь сам выбежит вам навстречу и подставится под вашу пулю? – иронически спросил Леон.
– Почему нет? – спокойно возразил Рауль. – Нельзя исключать возможность простого везения.
– Я вряд ли смогу отправиться с вами в лес, – заметил де Шане. – Прошу извинить, но у меня на завтра были другие планы. Разумеется, я отправлю с вами Шанталя – он хорошо знает лес.
– Отец, позвольте и мне поехать, – подала голос до сих пор молчавшая Эжени. – Я тоже неплохо знаю лес – я часто ездила по нему до того, как начались нападения.
– Эжени, это может быть опасно, – раздражённо отозвался де Шане. – Если господам мушкетёрам повезёт, и Зверь выскочит на них, для тебя это может обернуться страшным невезением!
– Я умею стрелять, отец, вы же сами меня учили, – тихо, но твёрдо возразила Эжени. – Кроме того, вдруг я замечу что-то, что глаза Шанталя или твои глаза упустили из виду?
– Ты и правда считаешь себя лучше самого опытного охотника? – рассмеялась Инесса. – Ты даже охоту не любишь!
– Я женщина, а женщине может открыться многое, скрытое от глаз мужчины. Скажите, разве я не права? – и она, улыбаясь, поглядела на Жаклин и Анжелику.
Леон поневоле тоже улыбнулся – Эжени правильно выбрала себе союзниц. Анжелика решительно закивала, а Жаклин произнесла:
– Не буду хвастаться, но нашей королеве я и баронесса дю Валлон послужили не хуже, чем мужчины. Мадемуазель де Шане права насчёт женской проницательности.
– И ещё я хотела бы сопровождать вас, когда вы будете расспрашивать жителей, – добавила осмелевшая Эжени. – Думаю, мне они будут доверять охотнее, чем вам, ведь они меня знают.
– Мне не нравится твоё стремление расследовать это дело, Эжени, – де Шане поджал губы. – Я не хочу, чтобы ты рисковала собой. Кроме того, это не женское дело – хотя, быть может, в Париже считают иначе, – он кивнул в сторону Жаклин.
– Я всего лишь хочу, чтобы нападения прекратились, а мы – все мы! – были в безопасности, – заявила Эжени, выпрямляясь. – И я ничем не рискую, находясь под защитой Шанталя и наших гостей.
– О, как ты упряма! – горестно воскликнул де Шане. – Вся в мать, захочешь – сделаешь по-своему, и ничто тебя не остановит. Хорошо, поезжай, но прошу тебя, будь осторожна.
Эжени кивнула и уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут под потолком пронеслась чёрная тень и, издав хриплое карканье, опустилась девушке на плечо. Анжелика вскрикнула, Инесса дёрнулась и едва не опрокинула бокал.
– Эжени! Снова твой питомец! – возмутилась она.
– Ему здесь не место, – властно проговорил Себастьян. Теперь, когда первое потрясение прошло, все увидели, что на плече Эжени сидит большой чёрный, как смоль, ворон и внимательно рассматривает гостей похожими на бусинки глазами.
– Простите, – Эжени поднялась с места. – Корнель, сколько раз я просила тебя не прилетать в столовую, особенно когда у нас гости! Ты уже взрослый, но совсем меня не слушаешься…
Она удалилась, но вскоре вернулась уже без ворона и, виновато улыбаясь, заняла своё место за столом. «А улыбка у неё славная, хоть и пугливая немножко, и зубы ровные», – отметил Леон, с любопытством глядя на девушку. Ручной ворон – такого он ещё не встречал!
– Вы говорите с вороном, как с ребёнком, – произнёс он.
– Я подобрала его ещё птенцом, после грозы, – пояснила Эжени. – У него было повреждено крыло. Я выходила его, назвала Корнелем, и он остался жить у меня.
– Эжени любит сломанные вещи – то вылечит больного ворона, то починит лютню с порванной струной, – заметила Инесса с улыбкой. Лицо её сестры при этом дрогнуло, словно от боли, но она ничего не сказала.
Остаток ужина прошёл в ничего не значащих разговорах, и вскоре хозяин попрощался с гостями, пожелав им спокойной ночи. Сёстры де Шане удалились, Инесса – с радостным видом, Эжени – в задумчивости, которая была, по-видимому, её обычным состоянием.
Гости поднялись наверх. Леон уже приготовился к тому, что Анжелика станет распекать его за слова о Париже, расстроившие Инессу, но она, видно, забыла об этом, и теперь прощалась с Раулем, держа его за руку. Улыбающееся лицо сестры было словно освещено мягким светом. Леон отошёл в сторону, чтобы не мешать им, свернул за угол и тут же наткнулся на Анри и Жаклин.
– Ты улыбался ей, – Жаклин пронзала мужа обвиняющим взглядом. – Даже не думай отрицать. Ты видел, как я ревную, но всё равно улыбался. Скажешь, это была просто любезность?
– Нет, – выдохнул Анри, пожирая жену взглядом. – Я скажу, что мне нравится заставлять тебя ревновать.
– Негодяй, – выдохнула Жаклин, рванулась вперёд и, прижав мужа к стене, впилась в его губы поцелуем. Анри притянул её к себе, одну руку запустив в столь же непокорные, как и их обладательница, светлые кудри, а другой медленно ведя вниз по спине.
Леон быстро отвернулся, шагнул обратно за угол и прислонился к стене, пытаясь унять бешено застучавшее сердце. Пальцы сами нашли чёрно-золотую ленточку, приколотую к плащу с левой стороны груди, и сжали её. На ленточке были вышиты поблёкшие, но всё ещё ясно различимые инициалы «J. A».
========== Глава третья, в которой герои отправляются в лес, а Эжени проявляет наблюдательность и видит сон ==========
Когда вчера вечером Анри отпустил несколько замечаний насчёт мрачности замка, Анжелика была полностью согласна с ним, но сейчас, встав ранним утром с постели и поглядев в окно, она была вынуждена изменить своё мнение. Спала она как убитая – должно быть, сказалась усталость, накопившаяся после долгой дороги, зато теперь Анжелика чувствовала себя отдохнувшей и полной сил. Утро выдалось ясным – лучи солнца освещали комнату, за окном виднелась дорога, вся в зелени, за ней проглядывались очертания леса – того самого, куда детям мушкетёров предстояло отправиться. Вздрогнув от дуновения холодного ветра, Анжелика прикрыла окно и вернулась к постели.
Очевидно, солнечное утро подействовало не только на неё – все собравшиеся к завтраку были в хорошем расположении духа. Леон не бросал язвительных фразочек, Жаклин и Анри ласково улыбались друг другу, Инесса де Шане сияла, и даже её хмурый отец, казалось, пребывал в благодушии.
За завтраком выяснилось, что никто не изменил своим планам – дети мушкетёров собирались в лес, Эжени де Шане по-прежнему намеревалась поехать с ними, Себастьян с дочерью оставался в замке. Он сказал гостям, что послал за охотником Шанталем, и тот должен вскоре прибыть. С Эжени всё время кто-то шептался – то хорошенькая белокурая служанка (Анжелика вспомнила, что её, кажется, зовут Симона), то Инесса – она что-то говорила сестре, поглядывая при этом на мушкетёров. Анжелика заметила, что чаще других Инесса выделяет взглядом Рауля, и солнечный день сразу потускнел для неё.
Она давно уже перестала скрывать от самой себя, что горячо и безнадёжно влюблена в графа де Ла Фер. Высокий и статный, честный и благородный, он покорил её сердце почти с первого взгляда, и, что самое удивительное, ему ничего не надо было для этого делать. Стоило лишь сказать Анжелике пару учтивых фраз, попытаться поцеловать ей руку, заступиться за её честь перед Анри д’Эрбле – и сердце дочери Портоса растаяло. Тогда она ещё носила монашеское одеяние и думать не смела о том, чтобы по-настоящему влюбиться в мужчину.
Но с тех пор прошло много времени, случилось множество событий, изменивших её взгляды. Они все чуть не погибли в той таверне, Рауль был ранен кинжалом в грудь и только чудом остался в живых, их отцы вернулись с небес лишь затем, чтобы спасти своих непутёвых детей, а потом сразу отправились обратно… Анжелика покинула монастырь, так и не ставший ей домом, сменила рясу на более свободные и яркие одежды, всей душой полюбила обретённого брата… и ещё больше влюбилась в Рауля. Каждый его поступок доказывал ей, что она выбрала достойный предмет любви.
«Предмет любви» – какое пошлое и грубое выражение! Разве может быть предметом живой человек, тем более тот, чья душа так жива и горяча, который так тепло улыбается ей, веселит своими шутками (пускай иногда непонятными, но всё же куда более приличными, чем шутки Леона), защищает её! Анжелика давно уже смирилась как со своей любовью к Раулю, так и с тем, что он никогда не полюбит её в ответ. Он, должно быть, всё ещё тоскует по Луизе де Лавальер, блестящей королевской фаворитке.
Луиза де Лавальер носит роскошные платья и щедро дарит свои улыбки, в волосах у неё блестят бриллианты, а в глазах – тайна, ведомая лишь ей одной. Луиза де Лавальер изящна и красива, и Анжелике ни за что не сравниться с ней. Кроме того, если даже Рауль и забудет Луизу, он наверняка полюбит другую женщину, подходящую ему больше, чем Анжелика. Она вспомнила, как Рауль назвал дочерей де Шане красавицами и печально опустила голову – её красавицей называл только отец.
«Инесса помолвлена, но Эжени свободна и вполне может понравиться Раулю», – с такими мыслями Анжелика украдкой посмотрела на старшую дочь де Шане. К её удивлению и радости, Эжени вовсе не глядела на графа – опустив, по своему обыкновению, глаза в пол, она выслушивала что-то втолковывающего ей отца. Возможно, Себастьян де Шане пытался отговорить дочь от поездки, но ему это не удалось – она что-то кратко ответила ему и отошла в сторону, лица при этом у обоих были очень недовольные.
Печаль Анжелики продлилась недолго – поездка в лес быстро развеяла её. Жан Шанталь оказался моложе, чем она думала – это был темноволосый мужчина лет сорока, с вытянутым лицом и крупным носом, тёмными усами и бородкой, с небольшими, но цепкими глазами под нависшими бровями. Двигался он быстро и легко, будто крадясь за добычей, говорил мало и по делу, смотрел на всех исподлобья, чем очень напомнил Анжелике её брата.
Солнце уже стояло высоко, когда все они – пятеро детей мушкетёров, Эжени и Жан Шанталь – отправились в лес. Все были вооружены пистолетами, хотя Анжелика знала, что вряд ли сможет выстрелить в зверя. У Шанталя, помимо пистолета, имелось ружьё. Он ехал во главе их маленького отряда на невысоком, но крепком гнедом жеребце. Всадники двигались быстро, но Анжелика всё же успевала вертеть головой, разглядывая пейзаж.
Посмотреть было на что: вокруг широко раскинулись поля, переливающиеся всеми оттенками зелёного цвета, кое-где мелькали белые пятна стад и фигуры пастухов возле них. Анжелика поёжилась, представив, как неведомый Зверь вылетает из чащи и стремглав бросается к стаду. Если такое произойдёт прямо сейчас, будут ли её друзья готовы отразить удар? Она очень надеялась, что да – потому что сама она совсем не была готова…
В небесной синеве изредка проплывали одно-два облачка, солнце светило ярко, но день был не такой жаркий, как вчерашний. Лёгкий ветерок трепал гривы лошадей и волосы всадников, играл тёмно-зелёными лентами на костюме Эжени. Старшая дочь де Шане была чем-то встревожена – она хмурилась и смотрела в сторону леса едва ли не с большей настороженностью, чем Шанталь.
Лес в этот ясный день казался обманчиво тихим и приветливым. В вершинах деревьев перекликались птицы, и Анжелике это показалось добрым знаком – если бы Зверь был поблизости, они наверняка переполошились бы, подняли тревожный крик и улетели. Ветки хрустели под копытами лошадей, цеплялись за рукава и шляпы, словно желая остановить чужеземцев, прибывших в лес. Тихий на вид, на самом деле он был полон жизни – любопытный взгляд Анжелики выхватывал из зелени то рыжий хвостик белки, то чёрно-серое воронье крыло, то ящерку, как молния, метнувшуюся вниз по стволу.
– Где происходили все нападения? Здесь, в лесу, или в поле? – Анри попытался разговорить их молчаливого проводника.
– Первые два – в поле, недалеко от леса, – ответил Шанталь. – У Этьена-Закрой-Рот Зверь утащил телёнка, у Долговязого Антуана – овцу.
– Забавные у них прозвища, – хмыкнула Жаклин.
– Этьен и правда болтал без умолку – до того, как повстречался со Зверем, – Шанталь усмехнулся, и усмешка эта показалась Анжелике очень неприятной. – Зато теперь слова сказать не может, не споткнувшись. Если подумать, то хоть какая-то польза от Зверя есть…
– Это жестоко! – Анжелика не сумела сдержать возмущённый возглас.
– Какой вы циничный человек, господин Шанталь, – холодно произнёс Рауль. Охотник пожал плечами:
– Каким уродился. Если жалеть всех и каждого, на свете не проживёшь. Хорош бы я был, если бы жалел каждую подстреленную птицу и каждого убитого зверя!
– Кажется, я должна извиниться перед вами за нашего спутника, – обратилась Эжени к детям мушкетёров. – У месье Шанталя характер не из лёгких, и он иногда любит сказать что-нибудь неприятное – просто чтобы позлить людей.
При этом она кинула лукавый взгляд на Леона, видимо, намекая на его вчерашнюю резкость, но он притворился, что не понял намёка.
– Долговязый Антуан – это не тот ли Антуан, про которого говорили в трактире? – к ним подъехал Анри. – Кажется, Зверь прыгнул на него, как рысь, и вцепился в овцу, а размером он был с медведя…
– Он считал Зверя оборотнем, – добавила Жаклин.
– Антуан – известный пьянчуга и тоже любитель молоть языком, – дёрнул плечом Шанталь. – Оборотень, скажете тоже! По мне, так это обычный волк, только больно хитрый, а у страха, известное дело, глаза велики.
– А вы его не боитесь? – негромко спросила Эжени.
– Хорошим бы я был охотником, если бы боялся добычи! – фыркнул Шанталь. – Я не беззащитная пастушка… хотя Жанна, надо отдать ей должное, отбилась от Зверя заострённой веткой, хоть он и пожевал её ногу.
– Что за Жанна? – вскинулась Жаклин.
– Жанна Валли, девчонка из деревни. К ней сваталось много женихов, но она всем отказала, за что её прозвали Жанной-Недотрогой. Тогда она была красавица, а теперь… Кто захочет жениться на одноногой?
– Эта одноногая едва не убила Зверя, которого вы, при всей вашей ловкости, не смогли застрелить, – ядовито отозвалась Эжени. – Скажите, месье Шанталь, что помешало вам попасть в Зверя, когда вы увидели его на вершине холма? Вы только что сказали, что считаете его обычным волком – значит, вы не будете оправдываться, ссылаясь на тёмные силы?
– Ветер помешал и туман, – похоже, Шанталя нелегко было смутить. – Знаете, мадемуазель де Шане, не держите зла, а только я буду постарше вас и поопытнее в охоте, поэтому не задавайте вопросов о том, в чём мало смыслите.
Эжени вспыхнула и поджала губы. Она собралась с духом и уже решилась что-то ответить, но тут к Шанталю обратился Леон:
– Раз уж вы так много смыслите в охоте и в здешних лесах, скажите мне вот что: где произошли нападения на остальных? Вы сказали только про овец и коров, а где Зверь нападал на людей? Шевалье де Шане говорил, что нападений было восемь.
– Анну Лефевр и старую Катрин Мартен он растерзал в поле – Анна пасла овец, а Катрин возвращалась домой, – медленно, словно с неохотой, ответил Шанталь. – Элиза Моро искала овцу в лесу, а нашла свою погибель…
– Где именно? – быстро спросил Леон.
– Близко, я вас туда проведу, только ничего вы там не найдёте – все следы уже затоптаны или смыты дождём… Мари Фурнье, Мари-Цветочек, как её звали, возвращалась со свидания через поле – бегала к знакомому кузнецу. Зверь напал на неё в поле – мы нашли окровавленную косынку – и утащил в лес. Недотрога Жанна отбилась от Зверя на опушке леса, а Франсуа Мореля он настиг у ручья.
– Мы должны увидеть эти места, – заявил Анри.
– Должны – увидите, только ничего вы там не найдёте…
Как ни печально было это сознавать, Жан Шанталь был прав. Дети мушкетёров и Эжени внимательнейшим образом осмотрели все четыре места, названные охотником, но следы и впрямь были стёрты, смятая трава распрямилась, и даже бурые пятна на ней поблёкли. Несколько раз Шанталь предупреждал их об осторожности и указывал на скрытые в траве капканы. Анри долго рассматривал берег ручья, опустившись на колени, потом встал, отряхнул одежду и обратился к Шанталю:
– Земля здесь влажная, на ней должны были остаться следы. Вы видели их? Какого они были размера?
– Да, пожалуй, покрупней, чем у любого волка, – ответил охотник. – Но похожи на волчьи, что бы там ни говорили про то, что Зверь, дескать, летает по воздуху и не оставляет следов, или что следы у него горячие, как угли в камине, и пахнут серой. Я их видел и скажу вам – они были не теплее обычных следов и пахли только сырой землёй и кровью.
На месте, где Зверь напал на Жанну Валли, Леон долго рассматривал разбросанные по земле ветки – должно быть, их обломил с деревьев пронёсшийся ураган. В поисках следов капитан пробирался через кусты, ругался сквозь зубы (Анжелика всякий раз краснела), отталкивая ветви, цепляющиеся за одежду и тычущиеся в лицо.
– Дьявол… – пробормотал он. – Какой из этих веток девушка отбилась от Зверя?
– Её здесь нет, – усмехнулся Шанталь. – Жанна опиралась на неё, пока брела до деревни, истекая кровью, а теперь эта ветка хранится у них в доме, как святыня! Я видел её, и шевалье де Шане тоже – обычная толстая ветка с острым концом, измазанным кровью, – Жанна исхитрилась ткнуть Зверя в грудь…
– А от какого дерева была ветка? – спросила Жаклин. – Случайно не от осины?
– И вы верите в эти сказки? – на лице Шанталя снова появилась неприятная усмешка. – Осиновым колом протыкают кровососов, а не оборотней! И осины здесь не растут – ветка то ли еловая, то ли сосновая.
– Значит, Зверь вполне уязвим – его можно ранить, а значит, и убить, – подытожил Рауль, выпрямляясь в седле, и Анжелика невольно залюбовалась им. Эжени, которая тоже спешилась и последовала в заросли за Леоном, вернулась, причём вид у неё был очень задумчивый.
– Я взяла карту и отметила на ней места всех нападений, – сказала она не то Шанталю, не то мушкетёрам, не то самой себе. – Получается, что Зверь обитает где-то в середине леса – у него есть логово, из которого он совершает вылазки.
– Без карты мы бы об этом не догадались, – язвительно заметил Шанталь. Эжени бросила на него мрачный взгляд.
– Но при этом он пробирается из леса к полю и обратно, обойдя все капканы и ловушки. Охотники не могут найти его логово, когда прочёсывают лес. Он нападает только на женщин и детей… хотя это как раз объяснимо – он выбирает самых слабых жертв. Если оставить теорию обо оборотне, то этот Зверь – очень умное и опытное создание, прекрасно знающее лес, знающее людей, которые на него охотятся, при этом очень сильное и крупное.
– Прекрасное описание, – в голосе Анри прозвучала ирония. – Может, мадемуазель де Шане, вы ещё нарисуете его портрет?
– Я не умею рисовать, – Эжени или не поняла насмешки, или сделала вид, что не заметила её. – Пусть уж это сделает месье Шанталь – ведь он хоть мельком, но видел Зверя…
– Меня учили стрелять, а не рисовать, – буркнул охотник.
– Но вы можете описать его нам? – у Анжелики от слов Эжени по телу пробежали мурашки, и она подъехала ближе к друзьям. – Как он выглядел, этот Зверь? Он и правда похож на волка?
– Говорил же, дело было под утро, в тумане, – проворчал он. – Дул ветер, да такой сильный, что резал глаза. Я только что смотрел на холм, и там никого не было, а потом поднимаю взгляд и вижу его. Раздумывать было некогда – ружьё к плечу и стреляй! Зверь развернулся и исчез, будто растаял в тумане. Когда я поднялся на холм, там уже никого не было, и следы было не различить. Я даже не знаю, кого я видел – Зверя или обычного волка. Он был велик, это правда, не то чёрный, не то тёмно-серый, и глаза у него горели жёлтым, но никакого адского пламени из глаз или из пасти я не увидел…
Анжелика, взволнованная его словами, отвела взгляд и застыла в ужасе. В просвете между деревьями мелькнуло серебристо-серое существо – на миг ей, перепуганной, показалось, что это и есть огромный Зверь, но через мгновение Анжелика поняла, что перед ней обычный волк – светлый, почти белый, с острой мордой и тонкими сильными ногами. Он одним большим лёгким прыжком преодолел расстояние, отделявшее его от тропы, и в этот миг его заметили спутники Анжелики.
Она не видела, кто вскинул пистолет раньше, Рауль или Шанталь, но Рауль был ближе, и она, метнувшись к нему, изо всех сил ударила по оружию снизу. Грохот выстрела разорвал воздух, почти следом грохнул второй выстрел, но волк был быстрее – он белой молнией кинулся прочь и скрылся в кустах.
– За ним! – Анри, опомнившись, вскочил в седло, но Анжелика преградила ему путь.
– Вы что! – она широко раскинула руки, словно закрывая волка собой. – Это же был обычный волк!
– Откуда тебе знать? – Леон стремительно подошёл к ней, стряхивая с плаща еловые иголки.
– Он белый, а месье Шанталь только что сказал, что Зверь тёмного цвета, – Эжени всё ещё не оправилась от потрясения, и её голос дрожал.
– Это верно, – признал охотник. – Кроме того, зверюга, что я видел, была раза в два больше этой.
– Мы приехали сюда убить Зверя, а не охотиться на волков, – Анжелика всё ещё стояла перед нервно похрапывающим конём Анри.
– Ладно, – он осадил коня. – Думаю, наши выстрелы распугали всех в лесу, и теперь Зверь точно не появится. Возвращаемся домой, господа!
– Рауль, простите меня, – только сейчас, когда опасность была позади, Анжелика ощутила стыд и прижала ладони к покрасневшему лицу. – Если бы не я, вы бы попали в него… но ведь это был не Зверь!
– Успокойтесь, баронесса, я вас ни в чём не виню, – мягко сказал Рауль. – Этому волку повезло, что вы оказались столь милосердны.
– У меня с этим волком есть кое-что общее, – усмехнулся Леон, помогая сестре сесть в седло. – Нас обоих спасло милосердие Анжелики.
Анжелика покраснела ещё сильнее, и весь путь до замка Себастьяна де Шане она проделала в молчании – впрочем, остальные дети мушкетёров тоже не стремились обсудить произошедшее.
***
Эжени де Шане отпустила служанку Симону, задула свечу, устало откинулась на спинку кресла и запустила пальцы в густые рыжеватые локоны. Корнель возился, устраиваясь на ночлег в своём гнезде из лоскутков ткани, но Эжени была слишком взволнована, чтобы ложиться спать. Сегодняшняя поездка утомила её больше, чем она ожидала, помимо того, наблюдательность, которой Эжени всегда гордилась, нынче обернулась против неё.
Так получилось, что младшая из сестёр де Шане всегда была ярче, наряднее, красивее и на виду у всех. Отец и мать не скрывали, что любят младшую дочь больше, чем старшую, и Эжени даже примирилась с этим. Наряды Инессы всегда были богаче, она умела кружить головы мужчинам, улыбаться и кокетничать – качество, которого Эжени была лишена напрочь. Неудивительно, что Бертран де Мармонтель соблазнился младшей сестрой и из двух «малюток де Шане», как он называл их, когда они ещё были детьми, выбрал «малютку Инессу».
Ситуация, когда у младшей дочери есть жених, а у старшей нет, создаёт определённые проблемы. Себастьян де Шане пытался найти Эжени жениха – впрочем, гораздо реже с тех пор, как она заикнулась о своём желании уйти в монастырь. Поначалу это было шуткой, но со временем становилось всё более осязаемым и весомым желанием. Себастьян де Шане уже примирился с выбором дочери, но появление в его владениях троих молодых мушкетёров воскресило его надежды. И пусть один из них был женат, а другой вёл себя как солдафон, всё ещё оставался третий – граф Рауль де Ла Фер.
Сегодня утром Эжени трижды выдержала оборону – сперва Симона расхваливала ей гостя («И такой воспитанный, не сказал мне ни одного вольного слова, даже не подмигнул!»), потом Инесса шептала на ухо заманчивые слова («Богат, хорош собой, и граф, подумай только, Эжени, граф!»), а в заключение отец произнёс целую речь («Я непременно поговорю с ним, ведь не станешь же ты хоронить себя в монастыре, в самом деле!»). Всем им Эжени отвечала, что молодой граф не в её вкусе, что она твёрдо решила посвятить себя Господу, что она, с её невысоким ростом, будет нелепо смотреться в паре с высоким Раулем. Абсурдность последнего довода так потрясла отца, что он оставил Эжени в покое.
И вот теперь, после поездки в лес, у неё появился ещё один довод. Она точно знала, что Рауль любит другую – знала по мимолётному вовсе не злому взгляду, брошенному им на Анжелику после того, как она оттолкнула пистолет, по заботливому тону, с каким Рауль обращался к баронессе, по тому, как он протягивал ей руку, помогая спуститься с седла… Мало того, он был любим – достаточно было поймать пару случайных ласковых взглядов, посланных Анжеликой Раулю, или увидеть её улыбку, когда он заговорил о Звере. Нет, Рауль никогда не станет мужем Эжени де Шане, потому что ему суждено стать мужем Анжелики дю Валлон!
