Текст книги "Ведьма (СИ)"
Автор книги: Romaria
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
Приподнять футболку, лаская голую длинную спину, Билл разрешил, но стоило руке проникнуть под резинку штанов и погладить упругую ягодицу, как он замер и начал отодвигаться.
– Всё-всё… больше не буду… – прерывисто зашептал Том, с сожалением убирая горящую от прикосновения ладонь.
Немного отстранившись, он провел пальцем по влажным от его поцелуев губам, чмокнул Билла в нос и, заставив повернуться к себе спиной, удобно устроился, прижавшись всем телом и снова нырнув рукой под футболку. Живот под его ладонью дернулся, вжимаясь, Билл затаил дыхание, а потом, глубоко вздохнув, заставил себя расслабиться, откинув голову Трюмперу на плечо и прошептав:
– Спокойной ночи…
Засыпал Том хоть и не вполне удовлетворенным, зато совершенно счастливым.
14.
Билл сидел на кухне и пил чай с тостами и клубничным джемом. В квартире стояла по-утреннему уютная тишина, рядом крутился сытый довольный кот, время от времени тыкающийся лбом в ногу, выпрашивая ласки. Билл тоже был совершенно доволен. Оказывается, просыпаться не одному и лежать, прислушиваясь к тихому сопению у себя за спиной, очень приятно. Так же как и выбираться осторожно из постели, погладив напоследок беспокойно задвигавшиеся, потерявшие тебя руки.
Потом идти в душ, наслаждаясь теплым полом, умываться и завтракать, перед этим придирчиво выбирая самый вкусный джем из имеющегося ассортиментного разнообразия. А еще Билл сегодня заглянул в кладовку, где они с Томом обустроили кошачий туалет, и увидел, что на этот раз зверь сделал всё как полагается, несказанно обрадовав примерным поведением. Если уж кот, привыкший к совершенно дикому уличному существованию начал осваиваться, то и он сможет.
Совсем недавно это казалось невероятным, но вроде бы жизнь налаживалась. Она ужасно отличалась от той, что он вел прежде, но была не так уж и плоха. Даже совсем наоборот. Стоило успокоиться немного и обдумать происходящее трезво, как отчетливо стали видны плюсы. Начиная с совсем мелких, бытовых, вроде бы и незначительных, но очень приятных, вроде домашнего комфорта с безграничным запасом горячей воды и полов с подогревом, до более глобальных и важных.
Билл всегда мечтал о спокойствии и безопасности. Просто просыпаться утром, не испытывая страха. Гулять по улицам. Ходить в кино. Может быть даже завести друзей. Ведь не так уж много он и хотел, правда? Раньше, в детстве, когда он просил сходить с ним куда-нибудь, в цирк или в детский центр, поиграть, мама злилась, начинала кричать, что он беспечный и безответственный, что надо бы отдать его отцу на неделю, чтобы научить осторожности. Маленький Билл сильно пугался и просить переставал. Годам к десяти он вообще перестал просить о чем-либо.
Когда в тринадцать лет у него стал ломаться голос, и мама приняла решение перевести его на домашнее обучение, во избежание разоблачения, Билл безропотно согласился, хоть и любил ходить в школу, потому что это была единственная возможность побыть в обществе. Но мама лучше знает, что делать для его защиты. Она позаботится. Не даст в обиду. С годами Билл с этим смирился.
Наверное, именно поэтому первое время после знакомства с Томом, привыкнув к свободе за два года, прошедших со дня маминой смерти, он так сопротивлялся. Ведь Том тоже начал о нем… заботиться. Это пугало. Находиться под чьей-то опекой Билл больше не хотел категорически. Но забота Тома проявлялась совершенно по-другому. Как-то не так. Неправильно.
Он не расписывал возможные ужасы, а наоборот, уверенно заявлял, что ничего ужасного случиться не может в принципе. Сначала Билл не верил. Откуда этот беспечный неосведомленный посторонний может знать, что такое опасность? Но время шло, и слова Тома подтверждались: всё было хорошо. Хорошо настолько, что опять становилось страшно, только теперь от возможности всё это потерять. Это был какой-то замкнутый круг, от нахождения в котором Билл устал невообразимо.
И он, наконец, решился. Вот просто так, лежа сегодня утром, чувствуя чужую теплую руку, тяжело лежащую на животе, и слыша тихое сопение над ухом, решил, что бояться больше не будет. Он впервые поверит… даже не так… впервые доверится постороннему, потому что быть одному и справляться со всем самостоятельно сил больше нет.
Том… Билл смущенно улыбнулся, спрятавшись за кружкой с чаем. Том ему нравился. Очень сильно. Активный, немного агрессивный, самоуверенный. Он сначала делал, а уже потом думал, что же такое он сотворил. Почему-то это умиляло. Наверное, потому что с ним было… весело. Билл даже подумать раньше не мог о том, что жить может быть просто весело. Не выживать, оглядываясь на каждый сделанный шаг, а получать удовольствие от совершенно простых вещей вроде похода в кафе и кинотеатр.
Про поцелуи и приставания даже вспоминать не хотелось. Точнее хотелось, но мысли об этом очень уж смущали. Особенно тем, с какой легкостью и непосредственностью это делалось. Том, на взгляд Билла, вообще всё делал очень легко. Говорил всё, что в голову взбредет, не стесняясь и не подбирая слова долго и тщательно. Целовал просто потому, что ему захотелось это сделать именно в этот момент. Прикасался… ну ведь мимо же проходит, можно протянуть руку и дотронуться, так почему бы нет? Билл так не мог. Но ему это нравилось.
Вот только произнесенное мимоходом признание в любви немного выбило из колеи. Хотя… Билл поморщился и решил, что пора заканчивать врать самому себе. Совсем и не «немного». Это чертово признание, сказанное в шутку, просто сшибло его с ног с силой скоростного поезда! А Том, скорее всего, действительно даже не понял, что сказал. Для него, наверное, это была просто фигура речи, не более. Ведь если бы он и правда так думал, не стал бы говорить такие важные слова мимоходом, между речами о коте и пожеланием спокойной ночи? И это было… обидно. Хотелось чего-нибудь серьезного и романтичного как в кино.
Дома, глядя такие фильмы по телевизору, когда люди знакомились, влюблялись и признавались друг другу в любви в торжественной обстановке, Билл умилялся, но в голову даже мысли не приходило, что и у него может быть что-то подобное. Ему ведь нельзя подпускать чужих близко. А потом появился Том.
Сначала Билл и не понял, что это оно и есть, то, о чем снимают кино и пишут в книгах. Даже после поцелуев не понял. Дошло совершенно неожиданно вчера, в магазине. Когда какая-то незнакомая девушка прикоснулась к его Тому. Нет, Билл с самого момента знакомства прекрасно осознавал, что Том, в отличие от него, в одиночку все эти годы не жил. И что девушек – да и не только девушек – у него была целая куча. Но ведь это было раньше. До их знакомства. Поэтому вид чужой ухоженной руки, собственническим жестом прикасающейся к Тому, вызвал раздражение. Очень сильное раздражение.
Где-то в глубине квартиры раздался странный звук, привлекая внимание. Прислушавшись, Билл уловил тихие шаги и, быстро вскочив с насиженного места, щелкнул кнопкой на чайнике. Том ведь не сможет проснуться нормально, пока не попьет кофе.
– Привет, – хрипловато прозвучало с порога.
– Привет, – отозвался Билл, разглядывая странно торчащие косички, и след от подушки на слегка покрасневшей после сна щеке.
– А я на тебя обижен, между прочим, – проворчал Трюмпер и полез в шкафчик за кружкой.
– На сушилке… – подсказал Билл и обеспокоенно спросил. – За что обижен?
– – За то, что вскакиваешь черт знает в какую рань. Я хотел вместе проснуться, а ты снова куда-то сбежал.
– Хочешь, в следующий раз буду лежать, пока ты не проснешься? – на душе сразу стало тепло и спокойно.
– Хочу, – Том смотрел пристально и серьезно. От этого взгляда слова у Билла закончились, и почему-то остро захотелось чаю. Спасла вовремя вскипевшая в чайнике вода. Том отвернулся, наливая заполнивший всю кухню ароматом напиток и позволяя выдохнуть спокойно. Осторожно, стараясь не обжечься, отхлебнул из кружки и потянулся за сигаретами. Билл знал, что он так сделает. – Слушай, – вдруг снова заговорил Трюмпер, туша в пепельнице небольшой оставшийся от бесполезной уже сигареты окурок. – Кажется, мне в голову пришла очень хорошая идея… просто прекрасная, я бы даже сказал!
– Какая? – с любопытством спросил Билл.
– Не хочу ждать! Хочу проснуться вместе с тобой именно сегодня! Так что сейчас мы снова идем в кроватку и быстренько делаем вид, что все еще спим. А потом просыпаемся вместе. Только я сначала умыться схожу. Как звучит?
– Странно. Зачем умываться, если мы спим?
– Ничего ты не понимаешь, – проворчал дико похожий в этот момент на обиженного ребенка Трюмпер. – Я же не только проснуться с тобой хочу. И ты уже умытый… так что завязывай огрызаться со старшими, допивай свой чай и жди меня. Понял?
– Понял, – согласился Билл, весело заблестев глазами.
Он показным жестом поднял кружку и, поднося ее к губам, облизнулся перед тем, как сделать глоток. Том застонал мучительно, и почти выбежал из кухни, ворча что-то неразборчивое про ведьм и проклятия себе под нос. Вернулся он в рекордные сроки, все такой же всклокоченный, запыхавшийся, с совершенно мокрыми косичками и влажной прилипшей к груди футболкой.
– Пока не высохнешь, даже не думай подходить, – высокомерно заявил Билл, едва взглянув на него.
– Ага, щас! Сюда иди.
– Не-а.
Недовольно рыкнув, Трюмпер двинулся на него, огибая стол и собираясь поймать. Вскочив, Билл засмеялся, ускользая, и Том вдруг с удивлением понял, что впервые слышит его смех. Улыбку видел, а вот смеха ни разу не было. В голове что-то взорвалось, засветившись ослепительным неоном.
Вот он. Действительно. Важный. Момент.
С каждым проведенным вместе днем, Том считал, что подбирается всё ближе, отвоевывая доверие по крупицам. Казалось, еще чуть-чуть, и Билл откроется, перестанет в нем сомневаться, но потом одно неосторожное движение, неверно понятый намек, и всё возвращалось на круги своя. И было обидно и совершенно непонятно, почему так происходит.
А всё потому, что за признаки не то принимал. Знаки не те высматривал. Искал не там. Ни настоящее имя, доверенное неуверенно, в виде исключения. Ни первый поцелуй. Ни даже первое разрешенное прикосновение таковыми не являлись. Смех. Спокойный, искренний. Счастливый. Вот истинный знак доверия этого странного, колюче-неуверенного, в чем-то очень взрослого, а в чем-то наивного, как новорожденный, парня.
Глядя на него сейчас – счастливого, наконец-то успокоившегося и показавшего пусть крошечную, но всё же частичку себя настоящего, Том всем нутром понял, что это его, и что он никогда никуда не отпустит. С усилием удержав на лице беззаботную улыбку, Трюмпер зарычал страшным голосом и с новой силой кинулся ловить свою расхохотавшуюся от души ведьму.
Поймать удалось только в гостиной. Билл двигался быстро, плавно, возбуждая до невозможности и разжигая воображение. Поддаваться он не спешил, но и когда был пойман, вырываться не стал, не мешая доставлять себя в спальню. Постель была всё еще расправлена, и Том порадовался своей безалаберности. Положив Билла на бок, он пристроился у него за спиной, не став возиться с покрывалом, и принял любимую позу, обняв поперек живота.
– Всё. Теперь спи.
– Хорошо, – послушно закрыл глаза Билл, но стереть улыбку с лица не сумел. Всего через пару минут рука, лежащая у него на талии, пришла в движение, начав поглаживать. – Выспался?
– Я да. А ты все еще спишь, – приказал Том.
И Билл снова «уснул». Он завозился, переворачиваясь на живот, уткнулся носом в подушку и сделал самый сонный вид, на который был способен. Даже всхрапнул чуть-чуть для правдоподобия. Том хохотнул, наблюдая за его действиями, и погладил по голове, наградив за усердие. Как-то незаметно поглаживающая волосы рука сама спустилась ниже, отводя в сторону черно-белую гриву и подбираясь к шее.
Плечи Билла передернулись от охватившей его дрожи, но и только. Прекратить ласки он не попросил. Воодушевившись, Том подвинулся ближе, нависая сверху, и прижался губами к выступающему позвонку, вызвав тихий стон. Прикусил легонько и повел языком вниз, оставляя влажную дорожку. Рука захватила длинную кофту за подол, стремясь добраться до голой кожи. Билл чуть прогнулся в пояснице, позволяя сделать это, и невольно прижимаясь бедром к отчетливо наметившемуся возбуждению.
– Би, – потянув его за плечо, позвал Трюмпер прерывающимся голосом. – Пора просыпаться…
Покорно перевернувшись на спину, Билл тут же подставил губы под поцелуй, получившийся голодным и страстным. Том с трудом проталкивал воздух в легкие, заканчивая каждый вздох чуть слышным свистящим звуком. Руки метались лихорадочно, казалось, пытаясь охватить всё и сразу. Он целовал, не останавливаясь, ловя языком вкус кожи и мяукающие стоны. Проскользив по бесконечно длиной ноге, ладонь добралась до прикрытой эластичной тканью цели, уверенно легла на нее и сжала ласково.
Билл, вывернувшись как-то резко и подтянув колени к груди, оказался у самой спинки кровати за пределами досягаемости. Том непонимающе смотрел на него несколько секунд, тяжело дыша, а потом с отчаянием застонав, откинулся на спину, закрыв лицо ладонями.
– Прости меня, – прошептал Билл, подползая обратно и робко прикасаясь к закрывающим лицо рукам. – Я дурак, который сам не знает, чего хочет. То есть знает, но боится… – он помолчал и спросил печально. – Я тебя совсем измучил, да?
– Всё в порядке, – немного устало отозвался Том и, заметив недоверчивый взгляд, повторил более решительно. – Всё хорошо. Правда. Иди ко мне…
С радостью исполнив просьбу, Билл прижался к его боку и, спрятав лицо в изгибе шеи, затаился.
– Я знаю, как это происходит… – неожиданно сказал он, когда Том уже почти смирился с тишиной.
– Что? – практически не надеясь, спросил Трюмпер.
– Секс, – слово далось с трудом, забрав большую часть решительности. – В интернете читал. Любопытно было. Я именно про такие отношения как у нас с тобой говорю, – для полной ясности добавил Билл, с каждым словом всё больше жалея, что вообще затеял этот разговор.
– И что ты об этом думаешь? – сердце забилось с удвоенной силой, наплевав на осторожность.
Билл поднял голову и посмотрел так, как умел только он.
– Не уверен, что смогу дойти прямо сейчас до самого конца, но если не решусь с тобой, вообще никогда не решусь, потому что так, как верю тебе, никогда в жизни никому не верил. Я хочу попробовать.
Том сел очень медленно, незаметно вытирая вспотевшие ладони о штаны и, стараясь говорить спокойно, предупредил:
– Ради меня этого делать не стоит.
– А ради себя? – почему-то вопросительно, отозвался Билл.
– Ради тебя – всё, что угодно… Как ты смотришь на то, чтобы сделать что-то вроде того, что мы уже делали… только чуть побольше? Поцелуемся, поласкаем друг друга… и еще, мне бы очень хотелось увидеть тебя без одежды. Если ты не против. Как тебе такой план? – Билл покраснел, но взгляда не отвел.
Встав на колени, он подцепил непослушными пальцами край своей шерстяной защиты, и потянул вверх, заливаясь краской всё ярче с каждым поднятым сантиметром.
– Подожди, – попросил Том, заставив непонимающе замереть на месте. – Не спеши, ладно? И ни в коем случае не нужно себя заставлять. Тебе должно быть комфортно.
– Мне не может быть комфортно в такой ситуации, как бы я ни старался, – проворчал брюнет, снова натягивая кофту вниз и полностью пряча под ней ноги.
– Тогда хотя бы не страшно. Ты сейчас как… боишься?
– Да не сказал бы, – прислушавшись к себе, наконец, ответил Билл. Обдуманное озвученное согласие придавало намного больше уверенности, чем спонтанные действия.
– Вот и хорошо, – радостно улыбнулся Трюмпер. – Иди сюда. Целоваться будем. Тебе ведь нравится со мной целоваться? – вопрос был риторическим, но согласный кивок доставил огромное удовольствие. – И ни в коем случае не пересиливай себя. Тормози меня сразу, как только захочется.
– А если мне уже этого хочется?..
– Не так сразу, – нахмурился Том.
Болтовня надоела и, на взгляд Трюмпера, пришла пора вернуться к поцелуям, тем более, сейчас, когда можно почти всё. Обнаженный Билл. Одна мысль об этом срывала все клапаны, раскрашивая разливающуюся под закрытыми веками темноту в радужные цвета.
Том старался действовать аккуратно и бережно, но выдержка была не железной, а Билл своим присутствием и запахом возбуждал так, как никто и никогда. Поэтому, исцеловывая длинную шею нежно и ласково, на абсолютно прямую, жесткую как доска спину под своими ладонями, Трюмпер решил внимания пока не обращать, очень надеясь, что его ведьма скоро успокоится и сможет расслабиться.
Мысли путались. Том хотел всего и сразу. Целовать. Разглядывать. Покусывать и облизывать. Прикасаться хотел и прикосновений хотел тоже. С каждым касанием, с каждой лаской, Билл становился всё податливее, вздрагивая и дыша чаще. Мочка его уха ощущалась сладостью на языке, Том посасывал, наслаждаясь прерывистыми вздохами. То, что уши у Билла очень чувствительные, Трюмпер знал давно, с тех пор, когда в тишине маленького домика сумел разбудить в своей ведьме первые проблески желания.
Том чуть сжал зубы, осторожно прикусывая, Билл застонал жалобно и впился ногтями ему в грудь. Но словно очнувшись, тут же разжал пальцы, безвольно опустив руки.
– Погладь, – попросил Том, взяв его ладонь и снова прижав к себе.
И Билл повиновался. Робко провел сверху вниз. Сжал пальцы, сминая упругую плоть. Том откинулся назад, опираясь на руки, и блаженно прикрыл глаза. Ласки Билла были боязливыми, но любопытство брало своё, заставляя забыться и отдаться ощущениям. Случайно натолкнувшись на напрягшийся под футболкой от его прикосновений сосок, вжавшийся в ладошку упругой горошиной, Билл с интересом покатал его кончиками пальцев, своими действиями заставив Тома зашипеть.
– Прости, – тут же отдернул ладонь брюнет. – Больно?
– Н… нет, – просипел Трюмпер. – Мало.
Он решительно стащил с себя мешающуюся футболку, откинул ее в сторону и, притянув Билла, впился в его губы голодным поцелуем. Действовать нужно было ненавязчиво, но решительно. Том старался об этом не забывать, приподнимая его кофту, чтобы иметь возможность погладить обнаженный живот.
– Пока только кофту, ладно? – шепотом спросил Трюмпер, приступая к процессу раздевания.
Совершенно ненужная в данный момент вещь, упала на пол, присоединившись к уже валяющейся там футболке. Тому безумно хотелось уложить свою ведьму на спину и просто насмотреться вдоволь, но пока было нельзя, Билл стеснялся. Спасли поцелуи. Длинная шея, хрупкие ключицы, грудь – их натиску подверглось всё. Том обвел сосок кончиком языка, прикусил, снова поласкал немного.
Билл, не шевелясь, лежал пластом, зажмурившись изо всех сил и отвернувшись в сторону, чтобы не видеть того, что с ним творят. А Том упивался ощущениями, совершенно не обращая ни на что внимания. Язык скользил по горячей чуть влажной от испарины и ласк коже, опускаясь всё ниже и ниже. Грудь под его прикосновениями бурно вздымалась, а живот наоборот поджимался и мелко дрожал.
Широкий эластичный ремень помешал продвижению, и Том без сомнений и раздумий спустил его ниже, приоткрывая наивно-светлую полоску, покрытую тонкими темными волосками.
– Том, – тут же раздался шепот, а длинные пальцы подергали его за косички, привлекая внимание.
– Что? – спросил Трюмпер, но стаскивать одежду медленно, по миллиметру, не перестал.
– Кажется, я снова начинаю бояться…
– Почему? – промурлыкал еще один вопрос Том, захватывая нижнее бельё и продолжая спускать его вниз.
– Не знаю… – с заминкой ответил Билл. – Просто боюсь и всё.
– Не нужно, – вид острых коленок завораживал. Том поспешно избавлялся от остатков своей одежды, не отводя от них взгляда. – Я же ничего большего, чем то, о чем договаривались, не делаю.
Билл был… красивый. Вот просто красивый, и всё. Глядя на него, совершенно не хотелось подбирать никаких пошлых эпитетов вроде «темпераментный», «знойный», «развратный». Да и не подходили они ему совершенно. Красивый…
– Ты такой красивый, – с обезоруживающей искренностью шепнул Трюмпер.
Хотелось сказать еще что-нибудь, может быть даже немного пафосное и напыщенное, но слов не было. Чтобы хоть как-то выразить свое восхищение, Том наклонился и прижался губами чуть ниже живота. Потерся, впитывая тепло кожи, лизнул языком. К щеке прижался твердый член, выдавая степень возбуждения Билла. Трюмпер повернул голову и широко прошелся языком по всей длине.
Даже мысли не возникло, что делать минет – это вроде как не самое подходящее и приятное занятие для парня. Какая, нафиг, разница, когда в навеянных воспаленным воображением мечтах никаких границ и рамок не существовало уже черт знает как давно? В этот момент абсолютно любые прикосновения Томом воспринимались как допустимые и правильные. А вот Билл, кажется, так не думал.
– Нет! – воскликнул он, отталкивая от себя его голову. В этот раз паника в голосе была отчетливой, заставляя прислушаться и притормозить.
Похоже для его ведьмы такие ласки – это пока слишком. Пришлось перебираться на более нейтральную территорию, поклявшись себе, что позже они к этому обязательно вернутся.
– Всё… всё, больше не буду… только не надо бояться… – поспешил успокоить Том и нехотя приподнялся повыше, возвращаясь к губам.
Покрыв легчайшими прикосновениями нос, щеки, подбородок, он, словно против своей воли, прошелся поцелуями по шее, перебрался к ключицам. Спуститься вниз тянуло словно магнитом. Перебарывая себя, Трюмпер лег на Билла сверху, устроился между его раздвинутых ног так, чтобы возбужденные члены прижались друг к другу, и начал двигаться медленно и неторопливо. Билл всхлипнул и попытался отстраниться.
– Ну что ты опять? – зашептал Том, прижавшись губами к его уху. – Тихо… ведь нет же ничего страшного… не нужно сопротивляться. Просто чувствуй и всё… тебе ведь хорошо сейчас, приятно? – после секундного колебания, Билл кивнул, прижимаясь лбом к его плечу. – Вот и замечательно. Знаешь, – продолжал нашептывать он, отвлекая и не давая сосредоточиться на своих действиях. – Ужасно люблю, когда царапают шею… легонько так … у самых во… лос, – голос постоянно сбивался, дыхание было тяжелым и шумным. – Можешь… можешь сделать это для меня?
Билл снова кивнул и, пробравшись пальцами ему под косички, едва ощутимо поскреб ногтями. Том даже не ожидал, что это простое действие произведет на него такое впечатление. Незамысловатая ласка всегда заставляла ежиться и жмуриться от удовольствия, но… чтобы разрядом по позвоночнику – никогда не было.
Водя языком и губами по покорно подставленной шее, Том оперся на одну руку, вторую положил на коленку, погладил и повел вниз, подбираясь к ягодицам. Поласкал и, не задерживаясь надолго, двинулся дальше, с нажимом проводя по ложбинке.
Сжавшаяся под его пальцами дырочка манила жаром и пульсацией. Хотелось дальше, глубже, сильнее, но было нельзя. Судя по тому, как напрягся и закаменел Билл, он и так уже был на пределе. С сожалением передвинув руку на прогнувшуюся, словно в попытке избежать прикосновения, поясницу, Трюмпер наклонился и потерся губами о маленькую родинку, успокаивая и как бы говоря, что бояться нечего, он больше ничего такого делать не будет.
Билл благодарно повернул голову, встречаясь своими губами с его, и погладил ладонью по спине. Длинным сильным движением, надавливая и задевая ногтями. Эта первая настоящая ласка заставила Тома приступить к активным действиям. Он протиснул руку между влажными от пота животами и, обхватив сразу оба их члена, принялся двигать ладонью. Сил терпеть совсем не осталось. Хотелось завершения.
– То-о-ом, – выстонал его имя Билл, глядя совершенно пустыми, лихорадочно блестящими глазами.
– Сей… сейчас… – с трудом смог выдавить Трюмпер. – Почти всё… всё…
Поясницу скрутило судорогой. Тихий жалобный стон, раздавшийся у самого уха, словно стал продолжением мыслей и чувств. Не в силах больше сдерживаться, Том впился губами в хрупкую ключицу и сильнее сжал пальцы, кончая и чувствуя, как Билл, тихо вскрикнув, следует за ним. Сердце билось почему-то в затылке, своими ударами вдавливая голову в подушку. Тело было слабым и непослушным, упрямо не реагируя на все попытки Тома повернуться на бок. Он лежал на спине, уставившись в потолок невидящим взглядом, и прокручивал в голове только что пережитое.
В его жизни было много чего. Было больше страсти. Больше похоти, возбуждения, секса. Но вот столько чувств и эмоций он не испытывал никогда. Чтобы о ком-то думать больше, чем о себе, ловить каждый жест, каждый вздох, каждое мимолетное касание. Такого с ним, общепризнанным ловеласом и мачо, точно никогда не случалось.
– Эй, – позвал Том. На большее сил пока не хватало.
– Ммм, – отозвался Билл тихим мурлыканьем, но шевелиться тоже не спешил.
Том удивлялся. Он ведь не девственник. Очень далеко не девственник… но непонятно почему, всё произошедшее воспринималось именно как первый раз. Причем, полноценный первый раз. С сопровождающими его соответствующими эмоциями, чувствами и накалом страстей. Наверное, сейчас, надо было что-то сказать. Назвать лучшим. Доказывать, как он счастлив и горд, но Трюмпер молчал. Только голову повернул, чтобы иметь возможность видеть.
Том разглядывал тонкую, словно фарфоровую кожу, расцвеченную едва заметным румянцем. Длинные ресницы, слипшимися стрелками лежащие на щеках. Неестественно яркие искусанные им же губы. Одна белая веревочка дредлока выбилась из общей спутанной массы, змеей обвиваясь вокруг шеи. Том осторожно отодвинул ее, захватив пальцами. Почему-то от вида этой своеобразной удавки стало неприятно.
Из самой глубины души поднималось что-то сильное, властное, всепоглощающие. Такое Трюмпер испытывал лишь однажды, когда увидел, как Зак обижает его ведьму, показывая, кто здесь главный. Единственный инстинкт – защитить, растерзав обидчика на куски.
Вскочив с кровати, Том схватил одежду, стараясь не шуметь. Голым прошел в душ. Быстро ополоснулся под прохладными струями, смывая следы самых запоминающихся мгновений в своей жизни. Оделся. Вернулся в комнату. Билл ежился во сне, видимо, начиная замерзать. Взяв лежащий на стуле плед, Том замер у кровати на несколько минут, как завороженный любуясь обнаженным изящным телом, прежде чем укрыть его теплой тканью, спасая от холода.
Набросав пару строк на найденном на полочках с книгами листочке, сообщая про дела и про то, что вернется через пару часов, Трюмпер положил записку на подушку. Провел ладонью в паре миллиметров над волосами, не прикасаясь из-за страха разбудить настоящей лаской, и выскочил из квартиры. Ему срочно нужно было поговорить с Ричардом Вильгельмом Каулитцем. Пора заканчивать всю эту хе*ню с прятками. Надоело.
До здания, в котором находился офис фонда, Том добрался минут за двадцать, поймав такси. Идея как попасть на аудиенцию к королю этого мини-царства пришла спонтанно. Трюмпер не стал ничего придумывать или прорываться с боем. Он просто совершенно спокойно подошел к сидевшей в холле на ресепшене милой девушке, ласково ей улыбнулся и сообщил, что у него есть достоверная информация о местонахождении сына их босса, надеясь, что гуляющие годами вокруг этого таинственного дела сплетни сделают всё, что ему необходимо.
В своих расчетах Том не ошибся. Ждать, сидя в стоящем тут же кресле пришлось не больше пятнадцати минут. Подошедший амбал-охранник окинул его подозрительный взглядом и попросил следовать за ним. Том последовал. Тягуче-заунывный подъем на лифте сменился нескончаемым коридором и привел к массивной, услужливо распахнутой двери.
– Мне передали, что у вас есть сведения, касающиеся моих жены и сына. Рассказывайте, – приказал стоящий у окна мужчина.
Свет, льющийся ему в спину, мешал рассмотреть лицо, скрывая черты не хуже ночной мглы. Глаза заслезились из-за бьющих световых потоков. Невозможность видеть собеседника давила на нервы, делая Тома непривычно неуверенным и почти беззащитным.
Разговор с привлечением третьих лиц и угрожающим рычанием был тяжелым и давящим на психику, вызывая желание плюнуть на всё, вернуться домой, обнять Билла или хотя бы покурить. Но ничего из этого пока позволить себе было нельзя. Том поверил. Безоговорочно. Каждому слову. Он точно знал, что всё именно так, как ему рассказали.
Но поверил во все сказанное в огромном угнетающе-дорогом кабинете только Том. Господин Каулитц такой доверчивостью не отличался и поэтому домой, Трюмпер возвращался сидя в дорогой черной машине с шофером, да еще и с охранником в придачу. Хочет ли Том, быть сопровожденным таким конвоем до места жительства никого не волновало. Приказы хозяина не обсуждаются.
У него есть всего сутки, чтобы предоставить Билла его отцу.
Зачем он поперся туда? Так рвался поговорить, выяснить все до конца… выяснил, мать твою! Только как теперь Биллу-то рассказать о результатах этих идиотских изысканий? Трюмпер понятия не имел, как воспримет правду его ведьма.
Билл вышел его встречать, видимо, услышав, как открывается входная дверь.
– Привет, – улыбка была ласковая, убивающая затаенной радостью и детской наивностью. – Ты долго. Я уже волноваться начал…
Том молчал, смотрел на него больными глазами потрепанного жизнью пса и не знал, как начать разговор.
– Что случилось? – насторожился Билл, вглядываясь в его лицо.
– Нам надо поговорить, – все-таки решившись, выпалил Трюмпер. – Я только что встречался с твоим отцом. Он хочет тебя увидеть…
