Текст книги "Ведьма (СИ)"

Автор книги: Romaria

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

8.

Билл не знал, что ему делать. Он проснулся как обычно, за несколько минут до рассвета. Встал. Застелил постель… и замер посреди комнаты в полнейшей растерянности. Обычно дома он шел умываться, потом одевался и завтракал. Но можно ли в этой чужой квартире идти в душ, до того как ее хозяин даст разрешение, он понятия не имел. А вдруг здесь, как и у него дома, с горячей водой проблемы, и Том не захочет, чтобы он лишний раз ее расходовал, тратя деньги?

Нет, деньги у Билла были, немного, конечно, но небольшая сумма всегда лежала в тайнике на черный день. Вспомнив об этом в самый последний момент, он взял их с собой, спрятав на дне сумки. И он был готов отдать всё – себе еще заработает – в уплату за питание и другие необходимые траты, но вчера, со всеми этими скоропостижными событиями, они с Томом совершенно забыли обсудить условия его проживания здесь.

Решив всё-таки дождаться, когда Том проснется, Билл оделся, но в душ не пошел, сев на краешек кровати в ожидании. Просидев так несколько минут, он вдруг вскочил и, упав на живот, нырнул под кровать, вспомнив про кота. Животное шарахнулось в самую даль при его своеобразном появлении, и предупреждающе зашипело, выставив когти.

– Кис-кис, – тихонько позвал Билл, протягивая руку. Шипение сменилось на угрожающее ворчание. – Ну же, котик, вылезай, пожалуйста.

Но кот слушать не желал. Он шипел, рычал и вообще всем видом показывал, что право остаться в темноте и относительной безопасности будет отвоевывать когтями и зубами. Билл поуговаривал, получил пару длинных царапин на запястье и был вынужден отступить. Выбравшись из-под кровати и снова на нее сев, он чихнул из-за резко зачесавшегося носа. Провел рукой по лицу… Пыль. Довольно большой кусок. Маму бы уже удар хватил от такой безалаберности. Интересно, а если он здесь всё уберет, Том против не будет?

Почему-то от этой мысли к глазам совсем близко подступили слезы, а нос снова зачесался, но на этот раз совсем не от пыли. Как же хотелось домой. В привычную, пусть немного скучную и однообразную, но такую родную, безопасную, знакомую с детства обстановку. Да он бы сейчас всё на свете отдал за то, чтобы стало скучно! Это в тысячу раз лучше, чем спрашивать разрешение по поводу каждого сделанного шага.

Он так привык за последние два года, что ничего ни у кого не нужно спрашивать. Он не хочет, чтобы им снова начинали командовать и говорили, как и что нужно делать. Со-о-о-всем не хочет этого. Пусть даже и делаться это будет ради его пользы. Но он ведь и сам, безо всяких указаний хорошо справляется. Хотя… Если бы была жива мама, она ни за что не допустила бы такой опасной ситуации. Он в городе. Да еще и именно в этом городе, так близко от Него… а если Он узнает? Билл зажмурился изо всех сил, даже представить боясь, что же произойдет в этом случае. И обиднее всего, что винить в сложившейся ситуации некого, кроме себя самого.

Билл настолько погрузился в свои переживания, что не сразу услышал тихий стук в дверь.

– Войдите, – отозвался он, пытаясь придать голосу уверенность.

– Привет, – поздоровался Том, входя в комнату. Всклокоченный, явно еще неумытый, с припухшими после сна глазами и в домашней одежде, он выглядел мягче, уютнее и как-то беззащитнее, что ли. Стало не так страшно. – О, ты уже оделся и даже кровать успел заправить. А я пока кофе не выпью вообще ни на что не способен. Даже в душ идти не могу. Ты проснулся давно?

– Да, – честно признался Билл.

– Значит, ранняя пташка. Всегда таким завидовал. Сейчас хорошо, каникулы, а когда в универ идти надо, так я поубивать всех готов из-за раннего пробуждения. Кстати, ты завтракал?

– Нет, – из-за количества удивления сквозящего в нем, голос прозвучал как-то странно.

– Ну, тогда пошли, – позвал Том, направляясь к двери и продолжая болтать, – правда, не знаю, что у меня из еды есть, но надеюсь, что-нибудь нарыть удастся…

– А можно мне сначала умыться? – робко спросил Билл, прерывая его речь.

– В смысле? – ошарашенно уставился на него Том. – Ты же вроде сказал, что давно проснулся…

– Проснулся я давно, только не знал, можно мне воду тратить или нет. Чтобы нагреть горячую воду, нужно много электроэнергии, а она стоит дорого… но ты не думай, я тебе деньги отдам, у меня есть…

– Стоп, стоп! – прервал его Трюмпер и даже головой потряс, чтобы услышанное уложилось лучше. – Ты подумал, что я тебе могу не разрешить умываться, что ли?!

– Ну да, – признался Билл немного сконфуженно.

– Пи-и-и*дец! Ну, вот что! – решительно выдал Том, после недолгого задумчивого молчания. – Чтобы у нас с тобой проблем в будущем не возникло, давай все решим раз и навсегда, отбросив ложную стеснительность. Пока ты здесь живешь, этот дом твой, и ты волен делать все, что угодно, можешь даже на голове ходить, хоть и выглядеть это будет крайне странно, я возражать не стану. Я понимаю, что поначалу тебе будет здесь не очень комфортно и уютно, но с этим придется справляться самому, тут я не помощник, – Билл слушал очень внимательно, немного смущая своей серьезностью, – но какие-то мелкие нюансы мы можем уладить прямо сейчас, облегчив жизнь нам обоим. Есть что-нибудь, что ты не любишь? Или, наоборот, без чего жить не можешь?.. – Том вопросительно приподнял бровь, дожидаясь ответа, но Билл только неопределенно пожал печами. – Так дело не пойдет. Тебе как больше нравится, когда в квартире светло или чтобы шторы были задернуты? – задал очередной вопрос Трюмпер, вспомнив полумрак гостиной, и светлую кухню.

– Когда задернуты. Но во время работы нужен свет, – ясности ответ не вносил, потому что, о какой работе может идти речь, Том понятия не имел.

– С тобой как-то не очень легко договориться, – пожаловался он. – А из еды? Ты что ешь?

– Всё.

– Так уж прямо и всё, – усомнился Том. – Я, например, терпеть не могу лук. Особенно вареный. Он мягкий, скользкий и воняет противно, поэтому никакого лука ты здесь не найдешь. Но зато я люблю виноград, и могу есть его практически круглосуточно. А ты?

– Рыбные консервы.

– Что «рыбные консервы»? Ты их любишь или нет?

– Не то чтобы не люблю, – замялся Билл. – Просто мне от них грустно становится.

– Грустно от рыбных консервов… – задумчиво протянул Трюмпер. – Значит, никаких консервов в этом доме. А есть что-нибудь, от чего тебе становится весело?

– Я люблю клубничный джем и чай. И не надо разговаривать со мной как с умственно отсталым. Я вполне адекватен, просто было время после смерти мамы, когда кроме консервов у меня больше ничего не было. Я их тогда на всю жизнь наелся и теперь видеть не могу, – ощетинился Билл, зло сузив глаза.

Том почувствовал легкий укол вины за свой снисходительный тон, но в то же время обрадовался, что парень, наконец, выходит из панциря заторможенности и отстраненности, в котором пребывал последние сутки, и снова становится самим собой.

– Что-то еще? – видя агрессивный настрой Билла, решил закрепить свой успех Том и выудить побольше информации, надеясь, что злость сделает его разговорчивей.

– Сосиски не люблю. Маленькие такие, в желатиновой пленке. Их еще варить нужно и есть прямо со шкуркой, потому что она в горячей воде растворяться должна, а она все равно никуда не девается и противно щелкает на зубах, как тараканы под тапком.

– Знаешь, – с усилием выдавил Том, – теперь, кажется, и я их не люблю. Давай так. Мы сейчас с тобой в магазин пойдем, все равно в холодильнике почти ничего нет, и купим все, что понравится. Кроме того, нам же еще какой-то корм кошачий нужен? – Билл кивнул, соглашаясь. – Кстати, животное твое где?

– Под кроватью сидит. Я его вчера, когда отпустил, он туда забился и теперь выходить не хочет, а я его достать не могу. Он хороший, просто к дому не привык, – быстро добавил Билл, оправдывая поведение своего любимца. – И ему страшно.

«Тебе тоже, – подумал Том, разглядывая нервные, теребящие кофту пальцы, темные тени под глазами и дрожащие губы. – Но мы это исправим». Он отправил Билла умываться, а сам пошел на кухню, наводить ревизию. Найденные продукты количеством и разнообразием не радовали. Три яйца, полбанки растворимого кофе и упаковка галет на двоих. Ни сахара, ни, тем более, клубничного джема у него не было. Да у него даже пачки чая не нашлось! Стало нестерпимо стыдно за свою бесхозяйственность. Забрал практически насильно, увез из дома неизвестно куда, а нормальные условия для проживания обеспечить не может.

Обычно Том был более собранным и ответственным. У него в доме было относительно чисто, а холодильниковую мышь мысли о суициде не посещали. Но экзамены, катастрофическая нехватка времени и поездки – сначала одна, потом другая – сделали свое дело. Со временем он бы, разумеется, привел свой дом в порядок, но элементарно не успел этого сделать.

Минут через двадцать, когда яичница лежала на тарелках – себе Том взял одно яйцо, а гостю отдал два – вернулся Билл. Умытый, причесанный, ярко накрашенный.

– Слушай, – сообразил вдруг Трюмпер. – А ты же утром без макияжа был! Я и не понял сразу. А зачем ты красишься? И так ведь красивый…

– Я не поэтому, – дико засмущался Билл и нахмурился, пытаясь это скрыть. – Просто с косметикой я на девушку похож больше. Кроме того, парни ведь тоже красятся, я в интернете смотрел.

– Бывает иногда, – согласился Том. – Но я все равно не понял, нафига тебе весь этот маскарад нужен? И почему ты в полицию обратиться не захотел? – такой реакции на свои слова он не ожидал. Билл напрягся всем телом, развернулся резко и решительно пошел к выходу из кухни. – Бл*ть! Да что ж такое-то, – прошипел Том и кинулся за ним. Нагнал уже возле двери в гостевую комнату. Испытывая стойкое чувство дежавю, схватил за плечо, развернул. – Ну что я опять сказал не так, а?! Ты теперь так и будешь от меня по всей квартире носиться?!

– Я не хочу об этом говорить, – насупился Билл.

– Не хочешь, так и скажи. Никто тебя заставлять не будет. Сильно достану, можешь послать куда подальше, но бегать завязывай. Договорились?

– Хорошо.

– Вот и замечательно, – через силу обрадовался Том. – А теперь пошли все-таки поедим. Правда там мало что есть… но сразу после завтрака мы это исправим. Сходим в магазин и основательно затаримся.

В магазин пойти не получилось. Том, поев, пошел в душ, а Билл, категорически на этом настояв, остался мыть посуду. Он как раз вытирал со стола, заканчивая уборку, когда вернулся немного влажный хозяин квартиры.

– Ты прости, но пойти сейчас никуда не получится, – пробормотал Трюмпер извиняющимся тоном. Билл от этой новости воспрянул духом и чуть не рассмеялся от радости. Он и не хотел никуда идти. Было бы вообще замечательно всё время его нахождения здесь просидеть в квартире. – Мне только что из универа звонили. У них там какие-то проблемы. То ли сервер полетел, то ли еще что, я толком не понял, но нужно прямо сейчас ехать туда, восстановить информацию о сданных экзаменах.

– Конечно, езжай, раз нужно, – поддержал Трюмпера Билл, стараясь скрыть своё счастье. – Только… ты против не будешь, если я, пока тебя дома нет, здесь немного уберу?

– Нет, конечно, – заверил его Том и добавил, оправдываясь. – Ты не думай, я вообще-то не свинья, просто последнее время у меня ни минуты свободной не было. Спал и то часов по пять, не больше. А так я чистоплотный. Всё необходимое для уборки найдешь в кладовке возле ванной. И давай, пожалуйста, без стеснения. Видишь – хочешь – бери. Договорились? Ну ладно, я пошел собираться.

Билл с огромным нетерпением дождался его ухода, мечтая остаться в одиночестве. Как только за Томом закрылась дверь, он подошел к окну, раздвинул шторы и, щурясь от удовольствия и яркого солнечного света, впервые открыто огляделся по сторонам. Он долго ходил по квартире, прикасаясь к различным вещам, запоминая, что где стоит, привыкая. Делать это когда на тебя никто не смотрит, было значительно легче. Напомнив себе, что времени у него не так уж и много, он прервал свою экскурсию и приступил к делам насущным.

Сначала навести успокаивающе-привычную чистоту, а потом можно и немного поработать. В гостиной рядом с окном, Билл еще вчера приметил, стоял стол. Довольно большой, на высоких ножках, он идеально подходил для его целей. Еще бы в свою – слово звучало странно и казалось чуть ли не насмешкой – комнату перетащить и вообще было бы замечательно.

***

Домой Том вернулся часа через три, нагруженный пакетами. В супермаркет он все-таки заскочил и купил кое-каких продуктов, чтобы хотя бы до завтра им двоим было чем прокормиться. Переступив порог, он замер. Чистота стояла идеальная. Билл словно наложил на его квартиру свой отпечаток. Он чувствовался везде. В аккуратно разложенных на диване подушках. На ковре без единой соринки. В ярко-черном, без привычной серой пылевой завесы, телевизоре.

Сняв кроссовки у входа, машинально поставив их ровненько на полочку, Том, оглядываясь по сторонам, пошел в кухню, разобрать провизию. В гостиной что-то неуловимо изменилось, вот только что, он понять не мог. Засунув продукты в холодильник, Трюмпер отправился на поиски своего постояльца.

В комнату для гостей он вошел без стука. Просто машинально открыл дверь, совершенно забыв про правила вежливости. Билл был у себя. Том замер на пороге, любуясь. О том, что обратил внимание на парня не только из альтруистических побуждений, он со всеми этими событиями успел забыть. А сейчас неожиданно вспомнил. И вспомнил о-о-очень хорошо, во всех подробностях.

Билл сидел за столом. Тяжелые волосы собраны в низкий хвост на шее, из-за чего она кажется еще длиннее и тоньше. Из прически смешно торчит, вызывая умиление, краешек небольшого уха. Голова чуть наклонена. Взгляд серьезный и сосредоточенный. На руках надеты перчатки. Глаза спрятаны за огромными пластиковыми очками. А перед ним на столе идеально-ровным рядком лежат орудия пыток, по-другому и не скажешь. Какие-то щипцы, крючки, странные ножички и вообще черт знает что такое.

– Стол! – неожиданно дошло до Тома. Билл дернулся и резко обернулся к нему.

– Прости, – тут же принялся оправдываться он, даже, как все нормальные люди, не накричав от испуга. – Ты сказал, что можно… вот я и взял. Но если хочешь, я прямо сейчас верну его на место.

– Да нет, я не про это! – замотал головой Трюмпер. – Не надо никуда его возвращать. Просто я понял, что в гостиной что-то изменилось, а что конкретно сообразить не мог, – Билл, немного успокоенный, положил на злополучный стол вещь, которую до этого держал, и снял очки. – Какой хорошенький, – хмыкнул Том, глядя на что-то отдаленно напоминающее дрель с пушистым шариком на конце. – Такие интересные мысли навевает… – Билл нахмурился, не зная как реагировать на это замечание.

– Это гравер.

Трюмпер ухмыльнулся и перевел взгляд на еще кое-что, стоящее на столе. Чемодан. Открытый он походил… да вообще ни на что ранее виденное Томом это последствие чей-то больной фантазии не походило! Что-то вроде мини-столика скрещенного с комодом. Сплошные полочки, ящички и отсеки, в которых лежали целые горы камней всевозможных цветов, форм и размеров.

– Подожди, так в этом твоем чемодане… там что, реально камни были?! – воскликнул Трюмпер, рассматривая всё это богатство.

– Ну да, – удивленно отозвался Билл. – Я же сказал.

– Ну, нифига себе! А ты вообще кто?! Чем занимаешься?!

– Я изготавливаю эксклюзивные украшения из полудрагоценных камней.

– Охренеть! Ты ювелир что ли? А я всегда думал, что ваш брат должен сидеть с лупами, пинцетиками и ма-а-а-ленькими такими гирьками, – протянул Том пораженно. – А у тебя здесь больше похоже на камеру пыток на дому.

– С пинцетиками и гирьками – это оценщики в ювелирных магазинах сидят, – отозвался Билл, как-то странно на него глядя. – А я украшения изготавливаю. Обереги. Талисманы. Ты вообще хоть что-нибудь о камнях знаешь?

– Ну-у-у, – протянул Том. – Знаю, что рубины красненькие.

– Красненькие рубины, – с трудом выдавил Билл. – В принципе, ты прав. Но камни бывают не только красненькие. Есть еще синенькие, зелёненькие, коричневенькие и даже, представляешь, серенькие! – он потянул руку, открыл один из отсеков своего чудо-саквояжа и достал браслет, состоящий из тонких темно-серых со светлыми прожилками пластинок, чередующихся с небольшими ярко-черными шариками. Протянув изящное, но явно мужское украшение Тому, Билл, растеряв часть ехидства, пробормотал: – Он что-то вроде оберега. Возьми. Это подарок, – рассыпаться в благодарностях Тому мешало стойкое ощущение, что над ним все еще немного издеваются. – Это агат. Считается, что он придает мужчинам очарование. Будешь девушкам нравиться. Так же это камень долголетия и устойчивой психики в старости. Еще он способен оберегать от пьянства и наркомании… полезная вещь, не находишь? – тут же подтвердил его опасения Билл.

Он выглядел настолько невинным и очаровательным, что Тому тут же захотелось ответить ему чем-нибудь язвительным и ироничным, но по закону подлости в голову в нужный момент ничего остроумного не приходило.

– Ведьма! – в сердцах выпалил Трюмпер и, развернувшись с гордым видом, но не забыв захватить подарок, направился в сторону своей комнаты, слыша за спиной ехидное фырканье.

Зайдя к себе, он плотно закрыл дверь и, стараясь не шуметь, на носочках, как малолетний пацан, подпрыгнул вверх, дотягиваясь до потолка кончиками пальцев левой руки. На лице обосновалась счастливая улыбка. Его дикий кот сделал первый осторожный шажок на пути к приручению.

Примечание к части Я сама что-то вроде Тома. О камнях знаю только про красненькие рубины. Про инструменты и сами камни в интернете искала, так что, если здесь есть люди, занимающиеся этим профессионально, заранее приношу искренние извинения и признаю: в этом деле я тупень. Про агат в нескольких источниках информацию брала. Там везде немного по-разному, вот я самое подходящее и повыхватывала.

Кстати, а гравер этот правда очень миленький…

http://3.firepic.org/3/images/2013-10/09/pw5pz4tf7y7n.png

9.

– Готов? – с энтузиазмом спросил Том, позвякивая брелоком с ключами.

– Да, – соврал Билл. На самом деле ни к чему готов он не был, и идти куда-то всё еще не хотел, но придется. Том всё-таки настоял на коллективном посещении магазина.

Утро второго дня проживания в чужой квартире для Билла началось более оптимистично, чем вчерашнее. В душ он пошел сразу же, как проснулся и заправил постель. Правда, здесь ему пришлось сначала одеться в спальне, потом раздеться в ванной, а потом, после того как помылся, снова одеваться. Дома он обычно так не делал, но бегать практически голым в чужой квартире Билл был просто не в состоянии.

Самым приятным открытием за последние дни стал теплый пол ванной комнаты. Принимая душ в день своего приезда, Билл даже не заметил этого, в таком состоянии находился, а сегодня вздрогнул от неожиданности, когда снял носки и вместо ледяного, заставляющего трястись в ознобе кафеля почувствовал гладкое теплое покрытие. Это было настолько приятно, что обулся он, только закончив все процедуры, перед самым выходом из ванной.

Из неприятных событий был кот. Он все так же не желал выходить из своего убежища, безвылазно сидя там уже третий день без воды и пищи. Билл волновался за него чрезвычайно, боясь, что животное заболеет. Он даже хотел принести какой-нибудь еды ему прямо под кровать и даже набрался смелости попросить разрешение у Тома сделать это, но Трюмпер уговорил его подождать еще немного, пообещав, что если завтра зверь сам не вылезет, они вытащат его, даже если для этого придется кровать отодвинуть. А пока дверь в комнату была открыта, а на кухне стояло два блюдечка: одно с водой, другое с кошачьими консервами, которые Том, к великому удивлению Билла, не забыл купить, когда заходил в магазин после поездки в университет.

Почему-то эти самые консервы произвели на Билла неизгладимое впечатление. Ведь, по сути, Том ему никто, просто случайный человек, непонятно из каких соображений вмешавшийся в его жизнь. Может, развлекается он так, кто знает? И Билл всё ждал, когда он наиграется и отправит его домой, но Том, вопреки всем ожиданиям, всё продолжал делать что-то совершенно не то. Мало того что его окружил вниманием и заботой, так еще и о коте не забывал. Такое поведение сбивало с толку.

Мама всегда говорила, что рассчитывать можно только на себя, все остальные люди являются потенциальными врагами. Билл верил в это. Глядел на окружающих, на их отношение к нему, и верил. Верил до тех пор, пока в его жизнь не ворвался странный упертый парень, необоснованно о нем заботящийся. Это что, такой хитрый способ добиться доверия и получить желаемое? Хотя, что такого ценного от него можно получить, Билл не представлял. Или мама всё-таки ошибалась, и человек может быть хорошим просто так, без всякого повода?

– Слушай, я еще вчера спросить хотел, – вывел его из задумчивости голос Тома, – ты вообще как с камнями связался? Этому ведь учиться где-то нужно?

Билл вышел в открытую перед ним дверь, застегнул все пуговицы на кофте, словно в броню облачился, и прошел к лифту.

– Я жил с лучшим из возможных учителей. Мама этим занималась. Всегда, сколько себя помню, у нас в доме были камни, – начал рассказывать он. Трюмпер порадовался, что задал вопрос вовремя. Разговор о действительно любимом занятии отвлекал и успокаивал Билла. – Когда она работала, я рядом был. Играл или просто за ней наблюдал. Это так здорово, ты даже не представляешь! Особенно я любил смотреть, как она рисует эскизы для будущих украшений, – Том чуть не забыл нажать на кнопку в лифте, засмотревшись на одухотворенное лицо Билла, погрузившегося в воспоминания. – Знаешь, это что-то невероятное… ведь сначала нет ничего, просто кучка камешков, моток проволоки, лист бумаги и карандаш. А потом, постепенно, рождается что-то по-настоящему прекрасное. Мама больше всего любила бабочек. Ты видел когда-нибудь каменных бабочек? Ведь, по сути, всего лишь камни и проволока. Грубые, лишенные души, но маме удавалось создать из них по-настоящему красивое и изящное произведение искусства. Вдохнуть жизнь, – в голове у Тома, когда они выходили на улицу, билась мысль, что с этим утверждением он мог бы поспорить, так как самое красивое и изящное, что смогла создать эта незнакомая Трюмперу женщина, идет сейчас рядом с ним, взволнованно жестикулируя. – Мне десять было, когда я свой первый эскиз нарисовал, – Билл улыбнулся, заворачивая за угол дома. О том, что на улице страшно, он забыл, – целую неделю боялся маме показать, думал, она смеяться будет. Потом решился все-таки… Рисунок совсем наивным был, детским, но мама очень серьезно к нему отнеслась. Мне больше полугода понадобилось, чтобы воплотить его в жизнь. Не помню, сколько раз переделывал и материала извел, но мама не сердилась, подсказывала, что и как нужно изменить, для того чтобы все получилось. Мой первый кулон. Он у меня до сих пор хранится, как талисман.

В приветливо раздвинувшиеся перед ними двери магазина Билл входил с совершенно не тем настроением, с которым покидал квартиру. С Томом было спокойно, а огромный супермаркет разжигал любопытство обилием и разнообразием товара. Они бродили между стеллажами с продуктами, складывая в тележку то одно, то другое. Рядом с полочками, на которых стоял клубничный джем, Билл растерялся, увидев количество предлагаемых покупателю сортов. Он долго вчитывался в этикетки, не решаясь выбрать что-то одно. В результате стоящий рядом Том раздраженно рыкнул, покидал в корзину, выбрав наугад штук пять банок, и потащил его дальше.

К кассе подходили, с трудом толкая огромную, загруженную под завязку корзину. Билл лихорадочно подсчитывал в уме, хватит ли у него денег, чтобы оплатить хотя бы половину покупок. Он попытался сказать об этом Тому, но тот очень вежливо попросил его заткнуться и не мешать мужчине делать запасы. В магазине работала служба доставки, так что тащиться самим с тяжеленными сумками не пришлось. Домой они возвращались налегке, с чувством выполненного долга и в хорошем настроении.

Билл увидел Его, когда вышел из магазина. Мама показывала фотографию специально, чтобы знать врага в лицо, и сейчас, глядя в холодные карие, так похожие на его собственные глаза, Билл замер, словно парализованный. В груди что-то остановилось и рухнуло вниз, осев в животе ледяным болезненным комом. Хотелось закричать, убежать и спрятаться ото всех, но ноги не подчинялись, а челюсти свело судорогой, лишая возможности говорить.

– Билл, – позвал Том, совершенно растерявшись.

Всё ведь было абсолютно нормально, и из-за чего Билл вдруг так побелел и затрясся, уставившись остекленевшим взглядом в одну точку, Трюмпер не знал.

– Домой, – наконец прохрипел Билл чужим сиплым низким голосом. Выдавленное через силу слово словно дало выход всем остальным. – Нужно домой! Ко мне домой… Он не сможет… дома. Не найдет! Домой нужно! – Билл заметался по сторонам в поисках дороги, ведущей к его безопасному надежному убежищу. Взгляд, из-за плещущегося в нем дикого ужаса, был совершенно бессмысленным.

– Посмотри на меня. Билл, посмотри! – выдохнул Том, схватив его и встряхнув за плечи. – Мы сейчас пойдем к нам домой! Слышишь?! – очень четко и твердо проговорил Трюмпер, пытаясь поймать этот сумасшедший, полный паники взгляд. – А это намного лучше, чем твой дом. Потому что в нашем доме ты будешь не один. Я буду рядом и смогу тебя защитить. Слышишь меня, Билл?! К тебе никто даже близко не подойдет. Я не позволю.

Билл молчал довольно долго, явно осмысливая полученную информацию. Потом кивнул и неровными, дерганными, как сломанная механическая кукла, шагами, пошел в нужном направлении, ведомый за руку Томом. Всю дорогу до квартиры Трюмпер напряженно размышлял о том, что это вообще было такое. Ничего, что могло бы вызвать такой неконтролируемый ужас, он припомнить не мог. Обычная парковка перед торговым центром. Рекламные баннеры, спешащие по своим делам, ни на кого не обращающие внимания люди, машины, выезжающие и заезжающие на стоянку. Всё. Но что-то же послужило причиной этого приступа?

Зайдя в квартиру и затащив за собой вялого, ни на что не реагирующего Билла, Том демонстративно замкнул дверь на все имеющиеся замки и даже цепочку защелкнул, чего раньше никогда не делал. Стащив с брюнета кофту, Трюмпер помог ему разуться и снова потянул за собой.

– Пойдем, тебе умыться надо.

– Зачем? – апатично удивился Билл. – Я же не плакал, значит, косметика не размазалась…

– Зато поможет тебе в себя прийти и мозги на место встанут! – взбесился Том. Невозможность понять выводила его из себя.

В ванную они зашли вместе. Том включил ледяную воду и без предупреждения засунул Билла головой под кран. Тот даже не сопротивлялся, раздражая своей покорностью. Почему-то хотелось, чтобы он разозлился, стал кричать, может быть, даже заплакал, всё лучше, чем это молчаливое пугающее повиновение.

Экзекуцию пришлось прекратить через пару минут, так и не дождавшись реакции. Взяв полотенце, Том принялся аккуратно стирать с мертвенно-бледного лица черные от потекшей туши капли. Билл терпеливо дождался, когда его вытрут, и спросил:

– А почему пол теплый?

– Что? – несказанно удивился Том.

– Пол. В ванной. У меня дома холодный, я из-за него всегда по утрам мерзну. Неприятно. А у тебя почему-то теплый.

– У меня во всей квартире пол с подогревом. Отец раскошелился, когда перед моим переездом сюда ремонт делал, – немного заторможено отозвался Трюмпер, так и не поняв, причем здесь какой-то пол.

Билл кивнул понимающе и, не сказав больше ни слова, вышел из ванной, направившись в сторону своей комнаты.

– А ну стоять! – очнулся Том и, догнав, схватил его за плечи, поворачивая в противоположную сторону. – Сейчас мы пройдем в гостиную, сядем на диван, и ты мне все спокойно подробно расскажешь.

– Я не хочу ничего рассказывать, – буркнул Билл, но в гостиную прошел и даже сделал пару шагов по направлению к дивану.

– Нет, ты расскажешь, – категорично заверил его Том. – Прости, но в данный момент мне как-то наплевать на твои желания. Мне нужно знать суть проблемы, чтобы суметь тебя защитить. Может, всё не настолько серьезно, как ты думаешь…

– Не настолько серьезно?! – очень неожиданно, напугав и заставив отшатнуться, вскрикнул Билл, перебивая его на полуслове. – Да я свое настоящее имя только в девять лет узнал, а ты говоришь – несерьезно… Ты понятия не имеешь, о чем говоришь!

– Так расскажи мне, – рявкнул Том, доведенный до точки кипения. Ему до смерти надоели все эти загадки. Переодевание, боязнь полиции, теперь еще и истерики на ровном месте… Хотелось уже четких ясных ответов, без всякой недосказанности.

– Да зачем тебе это, я понять не могу?! – зашипел Билл. Его голос стал тише, но намного злее. Казалось, еще чуть-чуть, и он кинется, кусаясь и царапаясь, как дикий зверь. – Что ты ко мне привязался? Дома в покое не оставлял, сюда притащил… Зачем?! Скучно было, решил развлечение себе найти, забаву?.. Тебе веселее станет, если я расскажу, что всю свою сознательную жизнь прожил в страхе… только и умею, что прятаться?! – он снова перешел на крик. Истеричный, неконтролируемый. Том не мешал, давая возможность, наконец, выплеснуть все, что накопилось за долгие годы. – Мне нельзя было сюда приезжать! Слышишь?! Нельзя… Мама говорила, предупреждала, что так и будет, если кого-то близко подпустить. Она всегда заботилась обо мне... защищала. Ценой своей жизни защищала... а ты! Ты все испортил! Он здесь, я видел!.. Он смотрел на меня сегодня… страшно, – Том снова запутался в этих почти бредовых объяснениях, но уточнять, прерывая, не решался, боясь, что Билл снова скроется в своем панцире, и больше его оттуда уже вытащить не удастся. – Мама ни за что бы такого не допустила. Она меня спрятала… не позволила забрать, а ты... Привез сюда, прямо к нему… зачем?! Мама ведь говорила мне, с самого детства говорила, что никому нельзя доверять… рассказывать нельзя, а ты заставил. Я сам виноват! Нельзя было уступать, а я сдался, да еще и так быстро! Я подвел ее… не смог! Мама не такая, она сильная была, даже когда заболела, в больницу не обратилась, чтобы нас не выдать, что угодно, лишь бы он не нашел… дольше месяца болела, но так и не сдалась! А потом она умерла. Я не знал, что делать. В службу спасения позвонил, они приехали, забрали, сказали, документы нужны, а у меня не было… Я их два дня по всему дому искал, знал, что где-то здесь должны быть, а найти не мог…

Билла начало трясти мелко-мелко, глаза покраснели, но слез всё так же не было. Не выдержав, Том рванул к нему, сгреб в охапку и прижал к себе изо всех сил. Билл сначала дергался, пытаясь вырваться, а потом вцепился пальцами в футболку, уткнулся носом ему в шею и замер.