Текст книги "Ведьма (СИ)"
Автор книги: Romaria
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
15.
– Когда?
Том вздрогнул, настолько непривычно прозвучал голос Билла. Как будто и не его вовсе. Тусклый, безжизненный, лишенный силы и эмоций.
– Завтра утром… – растерянно отозвался Трюмпер, лихорадочно придумывая, что бы такое сказать, чтобы успокоить и убедить в том, что всё хорошо.
– Ладно, – неестественно спокойно согласился Билл. – Я в свою комнату пойду. Увидимся завтра.
– Билл, послушай… послушай меня, – принялся уговаривать Том, стараясь задержать. – Ты сам говорил, что веришь мне. И у тебя есть на это причины. Я никогда не предавал тебя и не предам. Я всегда буду на твоей стороне и не сделаю ничего, что могло бы тебе навредить. То, как ты живешь… так нельзя. Этот страх, он ведь не дает тебе существовать нормально. Мешает любить, радоваться, перетягивая всё внимание на себя, а бояться-то, по сути, нечего…
– Я не хочу тебя видеть до завтра, – перебил его Билл. – Не смей приходить в мою комнату, – четко, почти раздельно приказал он и ушел, оставив Тома одного.
Зарычав от отчаяния, Трюмпер со всей силы шарахнул кулаком по спинке дивана. Рука спружинила о мягкую поверхность, не причинив никакого вреда. Это был не его Билл. Это снова была ведьма, одиноко живущая на лесной поляне. Злая, дикая, недоверчивая. Как будто и не было всех этих дней. Не было привыкания, понимания, доверия… любви. Том готов был заорать от бессилия или избить кого-нибудь, но ему оставалось лишь ждать и надеяться, что когда этот проклятый разговор закончится, Билл простит и поймет, что всё делалось только ради его блага.
Ночь прошла кошмарно. В комнату, как было приказано, Том не входил, но и к себе не пошел, сидя у Билла под дверью, потому что боялся, что он просто сбежит, в привычной для него попытке спрятаться. Том прокручивал в голове каждое мгновение, каждую секунду, проведенную вместе, и не представлял, что будет делать, если его не простят за самоуправство.
Билл подтвердил его опасения, посреди ночи, на цыпочках, выскользнув из комнаты с котом на руках. Вздрогнул, увидев сидящего на полу Трюмпера. Нахмурился, зло поджав губы и, не издав ни звука, снова скрылся за дверью. Том стукнулся затылком о стену, проклиная ситуацию. Он точно знал, что поступает правильно, но как убедить в этом Билла, понятия не имел.
Утром, направляясь в ванную, Билл даже не взглянул на него. Том чуть зубами не заскрипел, увидев его минут через тридцать. Яркий макияж, черно-белая грива и самый женственный наряд из всех, что Том когда-либо у него видел. Вместо кофты на этот раз было что-то подозрительно похожее на короткое коричневое платье, с каким-то индейским орнаментом по подолу. Не очень узкое, прямое, доходящее почти до колена, с разрезом с одной стороны, оно делало Билла максимально похожим на девушку. Завершали наряд пожизненные лосины, высокие замшевые сапоги и массивное янтарное украшение, тяжело лежащее на груди.
– Завтракать будешь? – предложил Трюмпер, с трудом удержавшись от желания прокомментировать увиденное.
– Нет. Может быть, поедем? У меня больше нет сил ждать.
– Билл…
– И слышать ничего сейчас я тоже не хочу.
Том смирился, кивнув и, схватив толстовку, повернул в сторону выхода из квартиры. Такси удалось поймать без труда. Дорога заняла совсем немного времени, несмотря на утренние пробки. Сидя в машине, Том позвонил Каулитцу, предупредив, что они едут, номер телефона ему дали еще вчера вечером. В нужное здание они попали беспрепятственно. У дверей уже ждал очередной охранник, горящий желанием препроводить их к своему шефу.
Выйдя из лифта, Билл замер, словно натолкнувшись на невидимую стену.
– Можете дать нам пару минут? – с беспокойством глядя на него, попросил Трюмпер их сопровождающего. Мужчина кивнул и скрылся за углом, оставляя наедине.
– Я не могу… – выдохнул Билл, обхватывая себя руками.
– Билл, не надо так бояться, – осторожно положив ладонь ему на плечо, Том потер, словно стараясь согреть. Схватить и сжать в объятиях, как хотелось, он не решился. – Я клянусь тебе, всё будет хорошо. Мы просто поговорим с ним и вернемся домой. Вместе. Я обещаю тебе, слышишь?
– Да, – сделав глубокий вздох, Билл выпрямился и решительно последовал в ту сторону, куда ушел охранник.
В кабинете Каулитца находились сам Ричард и еще один мужчина, которого Том уже видел вчера. Билл сделал пару шагов и замер, пристально, словно просвечивая рентгеном, разглядывая своего отца, о котором столько слышал, но видел впервые в жизни.
– Вильгельм? – потрясенно, с явным сомнением, выдохнул Каулитц.
– Билл, – поправил тот.
Том поразился спокойствию, звучащему в его голосе. Если бы он точно не знал, насколько сейчас растерян и испуган Билл, ни за что бы не поверил, что тот нервничает.
– Билл, – повторил за ним Ричард. – Ты очень похож на нее. Невероятно просто, а глаза мои…
– Я знаю. Видел ваши фотографии.
– Ты все это время знал, кто я и как меня зовут, Маргарет рассказывала тебе?
Неожиданно Том понял, что, кажется, впервые за все время слышит имя матери Билла. Если Билл и говорил когда-то, то он не запомнил. А вчера, во время разговора, они называли ее «мать Билла», «моя жена», «она», как угодно, но только почему-то не по имени.
– Конечно, – вторгся в его странные мысли холодный насмешливый голос. – Я прекрасно знаю кто вы такой. Наслышан…
– Может быть, сядем? – предложил Ричард, не реагируя на этот выпад. – Разговор нам предстоит долгий, судя по всему.
От предложения присесть Том вежливо отказался, тенью замерев за стулом на который присела его ведьма и, положив руку на его спинку, этим жестом показывая, что будет защищать до последнего.
– Что она говорила про меня? – спросил Каулитц, видя что разговор начинать придется именно ему.
– Что ты враг, – честно ответил Билл.
– Это не так, – скривившись как от сильной боли, запротестовал Ричард. – Я люблю тебя, с самого рождения любил, даже еще раньше… я бы никогда не причинил тебе боли!
– Почему я должен тебе верить? – Том на секунду прикрыл глаза, услышав ядовитое шипение. – Она защищала меня. Всю жизнь защищала от тебя, боясь до смерти, и теперь ты хочешь, чтобы я поверил, что у нее не было на это причин?! Нельзя бояться так сильно, не имея для этого оснований.
– Можно, если у тебя есть определенные психические отклонения.
– Что? – Трюмпер передвинул руку, положив ее на напряженное плечо, надеясь, что Билл почувствует его поддержку. – О чем ты говоришь?
– Билл, твоя мама… у нее были проблемы. Психологического характера, понимаешь?
– Я не верю тебе, – яростно замотал головой Билл и попытался вскочить, но Том не позволил, надавив на плечи и заставляя опуститься обратно на стул. – Не верю! Ты врешь! Ты просто хочешь забрать меня и причинить боль, – голос зазвучал механически, на автомате повторяя заученные с детства фразы.
– Она была сумасшедшей! – несдержанно воскликнул Каулитц.
– Ричард, не надо, – этот впервые раздавшийся голос звучал спокойно и даже как-то убаюкивающее.
– Да, прости… я знаю твое мнение по этому поводу, – Ричард снова сел на свое место и устало потер лицо руками. – Билл, познакомься – это Эдвард Картер, лечащий врач твоей матери.
– Не совсем лечащий врач, скорее друг семьи, – возразил мужчина.
Седовласый, пожилой, на вид не меньше семидесяти лет, маленький, очень чистенький и опрятный, он казался островком спокойствия и безмятежности. Ему хотелось поверить, и Билл почувствовал, что начинает успокаиваться от одного взгляда на него.
– Вы знали мою маму? – вопрос получился вполне человеческим, и Том немного расслабился.
– С самого ее детства, – заверил Эдвард. – То, что сейчас сказал Ричард не совсем верно, сумасшедшей твоя мама не была, – глаза Билла зло блеснули, когда он глянул на своего отца. – Ты когда-нибудь слышал такое выражение как «паранойяльный синдром»?
– Нет, – насторожился Билл. – Что это?
– Думаю, мы не будем сейчас углубляться в медицинские термины, и если говорить простым языком, то при таком расстройстве обостряются аффективные психические реакции, повышается тревожность, мнительность, человек начинает всего бояться или придумывать несуществующих врагов и несуществующую опасность. Страдающий паранойяльным синдромом необоснованно убеждён в том, что некое лицо преследует его: шпионит, мучает, издевается, замышляет причинить вред или убить. В качестве преследователей могут выступать кто или что угодно: соседи, тайная организация, правительство, близкие родственники. В данном случае в роли врага выступил Ричард. Такие больные часто пишут множество жалоб в разные органы или пытаются спастись бегством, спрятаться, защитить себя и тех, кого считают наиболее значимыми, например, своих детей. Она боялась, Билл, искренне и по-настоящему боялась, но то, что казалось ей правдой, не являлось таковым, – Эдвард замолчал, позволяя Биллу обдумать услышанное, и через несколько минут продолжил. – В детстве с твоей мамой произошла трагедия. Долгое время она была единственным ребенком, но когда ей исполнилось шесть лет, ее мама снова забеременела. Маргарет была категорически против, заявляя, что из-за этого ее станут меньше любить, впрочем, как практически любой избалованный ребенок ее возраста, – по-доброму усмехнулся доктор Картэр. – К моменту рождения она уже всей душой любила своего братика, но, к сожалению, ребенок умер, не прожив и трех месяцев. И Маргарет начала винить себя, уверенная, что мальчик умер, потому что сначала она не хотела брата. Ее родители были заняты своими переживаниями, и на депрессию дочери поначалу внимания никто не обратил, пока не пришлось обратиться к психиатру. Я несколько лет наблюдал твою маму. С возрастом всё относительно пришло в норму, болезнь не развивалась, и постоянное наблюдение уже не требовалось. Маргарет выросла, познакомилась с твоим отцом, вышла за него замуж, забеременела тобой.
– В какой-то степени я тоже виноват во всем произошедшем. Я не пытаюсь сейчас оправдываться или доказывать свою невиновность, просто хочу объяснить, понимаешь? – взял слово Ричард. Билл перевел на него взгляд, кивнув немного заторможенно в знак того, что слушает. – Почти все мои мысли в то время были заняты карьерой. Добиться высот в политике было моей мечтой, главной целью в жизни. Я любил твою мать, был невероятно счастлив, когда узнал о ее беременности, но времени на вас не хватало. С Маргарет было трудно. Она до ужаса боялась тебя потерять, тряслась всю беременность от страха, делая этим себе только хуже. Даже к Эдварду снова пришлось обратиться, хотя от регулярных встреч она отказалась категорически, заявляя, что в контроле не нуждается. Я уставал, злился, иногда срывался на нее… просто кричал, не более того, – тут же исправился Каулитц, заметив взгляд Билла. – Я никогда ее не бил, в жизни руку ни на одну женщину не поднял! Я могу познакомить тебя с работающей у нас тогда прислугой, с друзьями, если нужны доказательства. Наконец родился ты. Я так надеялся, что станет хоть немного легче, но стало только хуже. Появились другие угрозы. На руки тебя мне брать запрещалось, мог уронить. Микробы. Приходилось проходить полную дезинфекцию, чтобы просто войти в детскую. Последней каплей переполнившей чашу моего терпения стал кот.
– Кот?! – удивился Том. Ни о каком коте вчера речи не заходило.
– У меня был кот, Герцог, старый, больше десяти лет. И Маргарет почему-то решила, что он представляет для Билла опасность. Якобы животное может лечь на спящего ребенка и задушить. Глупость, но она в это верила. Плакала, умоляла от него избавиться, но я отказывался. Да Герцог ни разу в детскую не заходил, потому что дверь всегда была закрыта, и Мэг от кроватки не отходила ни на шаг, даже в нашей общей спальне ночевать перестала, но, несмотря на это, кот являлся очень серьезным камнем преткновения, и она от него избавилась. Я однажды вернулся домой поздно вечером и узнал, что она лично днем увезла Герцога к ветеринару и усыпила. Даже тебя на няньку оставить не побоялась на целых два часа, – печально усмехнулся Ричард. – Я взбесился. Помню, орал что-то про то, что отправлю ее в психушку, не позволю к тебе приближаться, потому что ее поведение переходит все границы… она плакала, просила прощения, клялась, что исправится и снова будет наблюдаться у Эдварда. Я поверил. На какое-то время всё относительно успокоилось. Даже тебя на руки брать разрешили, а примерно через месяц после этих событий мне пришлось уехать по делам в другой город, предполагалось, что на неделю. Но вернуться пришлось раньше, так как пока меня не было дома, Маргарет забрала тебя и сбежала.
Билл сидел, совершенно растерянный. В голове все плыло, а в горле образовывался противный плотный комок, который никак не протолкнешь, как ни старайся. В реальности удерживала только теплая ладонь, тяжело и надежно лежащая на плече.
Он не знал, кому верить и что думать. Мама была просто сумасшедшей? И все эти годы он боялся напрасно? Никакой угрозы не было на самом деле? Не нужно было прятаться, переодеваться в не пойми кого… можно было школу закончить нормально и друзей завести? Как все… Вспомнился его кот, единственное реальное и абсолютно нормальное в его жизни существо.
«Животному в доме не место…» – эхом всплыло у Билла в голове. Мама кота ненавидела. Даже когда тот, совсем маленький, пришел к их дому голодный и ничей. Билл умолял ее взять его себе, но она постоянно твердила про заразу, опасность и бешенство у животных. Билл больше года подкармливал кота тайком, до ее смерти, и никогда, ни разу не запустил в дом. Потому что мама не разрешала. Даже после ее смерти запустить так и не смог, настолько въелись правила.
Но ведь это еще не показатель сумасшествия! Многие не любят животных, страдают аллергией на шерсть или просто считают, что зверью место на улице. Мама не была сумасшедшей! Они все врут, пытаясь его запутать! Это неправда, неправда…
– Это неправда! – прохрипел он из последних сил. – Я не верю! Не верю…
– Воды дайте! – тут же среагировал Том, опускаясь перед ним на колени и, не глядя, протягивая руку назад. Холодное стекло очутилось в ладони почти моментально. – Давай, маленький… пару глотков, легче станет, – Билл послушно приоткрыл губы, позволяя себя напоить. – Вот так, мой хороший, ты молодец… всё хорошо будет, слышишь? Давай еще чуть-чуть, – нашептывал Трюмпер, не обращая ни на кого внимания.
Наконец Билл сделал глубокий вздох, показывая, что приходит в норму. Паника начинала медленно отступать.
– У меня успокоительное есть. Несильное, но легче станет, – предложил Эдвард.
Том с сомнением взглянул на Билла и отказался:
– Нет, спасибо, может позже, когда домой вернемся. Не хочешь полежать? Здесь диван есть, – спросил он у Билла, опасаясь, что со стула тот просто упадет, но тот только отрицательно махнул головой.
– Под какими именами вы жили все эти годы? – нерешительно задал вопрос Ричард, казалось, ему необходимо это узнать.
– Маргарет и Беатрис Каулитц, – апатично отозвался Билл.
– Беатрис?! – пораженно воскликнул Каулитц и повернулся к Тому. – Ты говорил про то, что она его в девушку переодевала, но такого я даже предположить не мог. Обдурила. Глупо-то как. Я ведь, когда вы пропали, весь город обыскал вдоль и поперек. Оказалось, Мэг несколько месяцев к побегу готовилась. Продавала украшения, копила деньги. Даже документы поддельные умудрилась сделать на имя Николь и Джареда Бэкер. Никогда этих имен не забуду. А вот свою фамилию проверить ни разу в голову не пришло, точнее, ее проверяли, сразу после побега. Так и вышли на поддельные документы и новые имена. Их и искали. Выяснили, что был куплен авиабилет, но на посадку никто так и не явился. Кто же знал, что она еще одни документы сделала и уезжать никуда не стала, совсем близко все эти годы была, рядом почти… – с каждым словом отчаяние в голосе Ричарда становилось все заметнее. – Идиот, надо было продолжать искать… и свою фамилию проверять снова и снова!.. Но откуда я мог предположить, что она из тебя девочку сделает?! Сумасшествие какое-то…
– Но ведь она и была сумасшедшей. Не так ли? – Билл снова весь напрягся и его начало потряхивать.
– Может быть, хватит на сегодня? – не выдержал Том. – Вы успеете еще поговорить и выяснить все до конца. Никто никуда сбегать и прятаться больше не станет, но сейчас у Билла просто сил нет отвечать на ваши вопросы. Дайте ему время, чтобы все осмыслить, хорошо?
– Ладно, – неохотно согласился Каулитц и, подойдя, протянул Биллу маленький неприметный кусочек картона. – Это моя визитка. Позвони мне, когда сможешь. Пожалуйста. Я не буду трогать тебя или искать встречи, но я очень хочу тебя узнать. Ты мой ребенок, и я тебя люблю, что бы ты ни думал по этому поводу.
Билл заторможено кивнул и, взяв визитку, встал, поддерживаемый Томом. Они беспрепятственно вышли из кабинета, в этот раз на предложение подвезти Трюмпер с радостью согласился. Домой возвращались в абсолютном молчании. Сев в машину, Билл уставился в окно и даже не взглянул на него ни разу за всю дорогу. Том чувствовал себя беспомощным, как младенец, глядя на неподвижный профиль, бескровные губы и тонкую ярко-голубую венку на виске.
Зайдя в квартиру, Билл скинул обувь и сразу же прошел к себе. За вечер Том несколько раз пытался поговорить с ним, приносил чай и бутерброды, но Билл не реагировал, сидя на стуле и глядя в окно, задумчиво и неотрывно. И Трюмпер смирился, решив оставить его в покое на какое-то время.
В своей комнате Билл просидел три дня, выходя только по острой необходимости. Том слышал, как он тихо передвигается по квартире, разговаривает с кем-то по телефону. Пару раз Трюмпер улавливал имя «Ричард», и когда утром на четвертый день Билл зашел к нему и предупредил, что уходит на встречу с отцом, не очень удивился.
Билла не было целый день, и Том сходил с ума. Он даже позвонить не мог, потому что не знал номер телефона, да он вообще до недавнего времени не знал, что у его ведьмы телефон есть, а сотовый Каулитца отзывался голосом автоответчика. Когда почти в восемь часов вечера раздался звонок в дверь, Трюмпер вскочил, пошатнувшись от долгого сидения в одной позе и лошадиной дозы никотина и кофеина, которыми он пропитался насквозь за эти дни.
Открыв дверь, Том начал вглядываться в лицо своей ведьмы, выискивая признаки того, что произошло что-то нехорошее. Таковых не находилось. Билл выглядел успокоенным, с порозовевшими щеками и блестящими глазами. Захотелось рассмеяться от облегчения и стиснуть в объятиях изо всех сил, повторяя: «Я же говорил, что все будет хорошо!».
– Я за вещами, – предупредил Билл, как только Трюмпер сделал шаг к нему, собираясь обнять.
16.
– Я буду жить с отцом.
– Почему? – выдавил Том.
– Я подчинялся всегда. Всю свою жизнь. Больше не хочу. Не могу просто. А ты все делаешь по-своему… да, согласен, все было правильно, но суть не в этом. Ты ведь не спросил, хочу ли я встречаться с ним. Даже больше, совершенно точно зная, что я этого не хочу, ты все равно сделал так, как считал нужным сам. Не услышал того, что я тебе говорил.
В горле образовался болезненный ком, Том вздохнул глубоко, пытаясь его протолкнуть, но ничего не получалось. Он поступил так же, как его родители. Сам стал тем, на кого злится вот уже несколько лет.
– Есть шанс, что ты меня простишь? – вопрос прозвучал жалко и жалобно, и Том, обозвав себя скулящим щенком, прочистил горло, справляясь с эмоциями.
– Не знаю, – у Билла, судя по виду, проблем с контролем эмоций не возникало. – Я сейчас вообще ничего не знаю и не могу ничем управлять. Как будто нахожусь в невесомости. Такое ощущение, что ни тело, ни мысли мне больше не подчиняются. Мне просто необходимо научиться снова твердо стоять на ногах. Знаешь, я ведь уже даже бояться не могу – сил нет, – Том слушал и с каждым словом всё больше осознавал, что удержать не получится. Если бы Билл сейчас злился, кричал, можно было бы успокоить, уговорить, убедить остаться, а так ни малейшего шанса. – Да и нечего мне больше бояться. Врага нет, и не существовало никогда. Это так странно. Раньше все делилось на яркие оттенки с четкими границами. А сейчас всё перепуталось, как будто кто-то взял и смешал все находящиеся на палитре краски, и мне нужно привыкнуть к этим незнакомым, непонятным оттенкам, разобраться, что же такое получилось. Не мешай мне сделать это, хорошо?
– Хорошо, – вымучено согласился Трюмпер, точно зная, что ничего хорошего в этом нет, и не нужно выдумывать никакие идиотские несуществующие краски, нужно просто остаться с ним здесь, сейчас, и всё обязательно наладится.
Смотреть, как Билл собирается, сил не было. Том курил на кухне, прислушиваясь к тихим шорохам. На сборы Биллу понадобилось не больше часа. Он зашел на кухню, прижимая к себе кота и, смущенно переминаясь с ноги на ногу, замер на пороге.
– Я всё.
– Такси вызвать? – предложил Трюмпер. Всё происходящее воспринималось странно, словно после принятия большой дозы алкоголя или анестезии.
– Нет. Меня охранник ждет. Чемодан тоже он поможет донести.
– Может, оставишь? – кивнув на кота, спросил Том. – Он только на новом месте освоился, да и я к нему привык…
– Нет, не смогу. Он единственный нормальный и родной, кто у меня есть. Прощай, Том, и спасибо тебе. За все.
Билл постоял еще немного, словно решаясь на что-то, а потом подошел к стоящему у окна Трюмперу и, прижавшись губами к щеке, замер на несколько секунд. Том сжал кулаки, жалея, что ногти короткие, впиваясь в ладони, не причиняют никакой боли. Их последнюю близость нарушил кот, возмущенный тем, что его зажали. Он заворчал недовольно и попытался вывернуться из удерживающих его рук. Билл вздрогнул, отшатнулся в сторону и, больше не посмотрев на Трюмпера, вышел из кухни. Услышав, как щелкнул замок автоматически закрывающейся двери, Том достал еще одну сигарету и закурил, глядя в окно и размышляя, что делать дальше.
Спать пойти, что ли? Других дел теперь вроде как и нет…
***
Том тосковал. Сильно. Дни пролетали, а вот необходимость в Билле уходить не желала. Пару раз Трюмпер пробовал выбираться с друзьями в клуб, но все заканчивалось сразу, как только кто-нибудь подходил к нему знакомиться. Том рычал и спешно сбегал, не желая ни с кем общаться. Брайан уговаривал, предлагал не сидеть, сложа руки, а придумать какой-нибудь выход из ситуации, потом орал на него, обзывая кретином, в конце концов, неосторожно ляпнув «твоё Би», получил по зубам и, обидевшись, уже неделю с Томом не разговаривал.
Как идут дела у Билла Том знал, потому что продолжал общаться с Каулитцем. Судя по всему, Ричард понятия не имел, как обращаться с его ведьмой и регулярно звонил, спрашивая, как реагировать на Билла в той или иной ситуации. Том отвечал, сдерживая отчаянное желание заорать: «Просто верни обратно!» Каждый раз после таких разговоров Трюмпер иронично ухмылялся, вспоминая свои неосторожные слова о том, что никто Билла забрать не сможет, потому что не у кого. Себя тогда он в расчет не брал, а зря.
Во всем произошедшем, в том, что потерял, не смог удержать, Том никого не винил, кроме себя самого. Нужно было относиться ко всему серьезно, быть умнее. Он материл себя последними словами за то, что не догадался. Ему ведь неоднократно приходила в голову мысль, что не может нормальный человек сотворить со своим ребенком то, что сделала с Биллом его мать. А с другой стороны… ну догадался бы он, и что? Всё равно ведь не сумел бы ничего исправить или облегчить потрясение, постигшее его ведьму.
От невозможности увидеть Билла, обнять его, хотелось выть и биться головой об стену. Необходимость быть рядом давила на плечи бетонной плитой. Том шатался по квартире, не в силах найти себе место. Зайдя в комнату, в которой жил Билл, сел на кровать, посидел немного, зачем-то положил ладонь на стоящую рядом тумбочку. Пальцы наткнулись на лежащую на ней книгу. Том взял ее, повертел в руках. Открыл.
Из-под обложки выскользнул какой-то небольшой яркий листочек и мягко спланировал на пол. Трюмпер поднял его и покрутил в пальцах, разглядывая… горло словно сдавило металлическим ошейником. Обертка. Потрепанная обертка от дешевого шоколадного батончика, который он дал Биллу в день своего возвращения у него дома. Шоколадку Билл съел, а вот фантик не выкинул, и от этого Тому почему-то захотелось плакать.
Пытаясь сдержать слезы, он вскочил, кинув фантик на кровать, и быстро прошел в ванную комнату. Срочно нужно было умыться, чтобы к позорному поведению последних дней не прибавилась еще и бабская истерика. И пусть никто его слез не увидит, перед собой всё равно будет стыдно.
Открыв ледяную воду, Том засунул голову под кран, вспоминая, как когда-то что-то подобное сделал с Биллом. Умылся, не закрывая глаз, чтобы вымыть из них все ненужное. Отряхнулся как собака, разбрызгивая прозрачные стекающие с косичек капли по всей ванной. Подняв голову, посмотрел в зеркало и вздрогнул. Заплывшие красные глаза, невразумительная, клочковатая, торчащая во все стороны редкая щетина, явно нуждающиеся в коррекции неухоженные косички.
Это не он. Что-то чужое и раскисшее, но точно не он. Том Трюмпер, живущий под девизом «хочешь – бери», не может выглядеть и вести себя так. Отражающийся в зеркальной поверхности больной, затравленный взгляд наполнился злостью, спина медленно выпрямилась, рука решительно потянулась за стоящим на полочке баллончиком с гелем для бритья.
Достаточно. Хватит с него мелодраматических сериальных страданий, которые он сам же и придумал, возомнив себя главным героем. Вот теперь точно пришла пора закончить со всей этой историей раз и навсегда. Нужно возвращать Билла, раз жить без него невыносимо. Это его ведьма! И плевать на всех, кто думает по-другому. Даже на ведьму плевать. Он сумеет доказать Биллу, что может слушать и слышать, но только потом, после того как заберет и вернет к ним домой, туда, где ему и место.
На то чтобы побриться, принять душ и найти нормальную одежду, в которой бы он снова стал прежним собой, понадобилось часа два. Взведенный до предела сборами и мыслями, Том вылетел в гостиную и замер. Что дальше? Нужна машина. Первой возникшей в голове идеей было позвонить Брайану. Не задумываясь о том, что они в ссоре, Трюмпер схватил телефон.
– Бри, привет. Знаю, что я с*ка, и что ты можешь послать меня с чистой совестью, – зачастил он. – Но мне нужна тачка… прямо сейчас нужна.
– Бл*ть, Трюмпер, ты в своем репертуаре, – тяжело вздохнул в трубку Лэйтон. – Но ты совершенно прав, ты, действительно та еще с*ка. Может, объяснишь, на кой черт я тебя терплю?
– Потому что ты меня любишь? – подхалимски спросил Том.
– Наверное, – хохотнул Брайан. – Но помочь тебе я не могу.
– Бри…
– Меня в городе уже два дня нет, Том. Я дома у родителей, вернусь только завтра к вечеру.
– Черт. Бри, прости меня, а?
– Трюмпер, ты, конечно, му*ак, но я на тебя и не обижался, потому что это совершенно бессмысленное занятие. Всё равно, что обижаться на дверной косяк, когда в него врежешься. Ты вообще как, лучше?
– Пока нет, но скоро буду. Ладно, пойду тачку в другом месте искать… Увидимся?
– Конечно. Удачи тебе, – пожелал Брайан, разрывая связь.
Как же не вовремя-то, а! Трюмпер чертыхнулся себе под нос и задумался. Где вообще люди берут машины, если у них нет Лэйтона? Такси вызвать? А если Билл не захочет ехать с ним добровольно и придется забирать его силой? Вряд ли таксист спокойно согласится на перевозку клиента, который совершенно этого не желает. Да еще неизвестно, сколько придется ждать у дома Каулитца, пока удастся выманить оттуда ведьму. А если Билла вообще дома нет, и придется дожидаться его возвращения? Нет, такси явно не подходит.
Взгляд метнулся в сторону коридора… Том точно знал, что увидит, если завернет за угол и посмотрит на небольшой вбитый в стену крючок. Ключи. Ключи от его собственной, несколько лет никому не нужной машины. Стиснув зубы, Трюмпер попробовал отмести эту мысль прочь. Нет. Он же пообещал себе. Поклялся, что никогда в нее не сядет! Ведь он же всегда мечтал… хотел только одного…
Мысли разбились вдребезги, словно налетев с разгона на бетонную стену. Да какая. К черту. Разница?! Желанная машина, не желанная?! Это просто машина! Способ вернуть назад самого дорогого, самого важного человека в его жизни! Неужели какая-то дурацкая бездушная железяка может быть важнее Билла?! Может, просто пришло время повзрослеть и начать думать головой, а не другим местом?!
Через пять минут Том выбегал из лифта, нетерпеливо позвякивая ключами. То, что машина в порядке и заведется без проблем, он знал точно. Несмотря на то, что не пользовался ей никогда, техосмотр проходил обязательно раз в полгода. Зачем, он и сам не знал, наверное, просто чувствовал свою вину перед ни в чем не повинной техникой.
Притормозив перед коваными непреступными воротами, преграждающими доступ к особняку, Том, немного подумав, снова схватился за телефон, очень надеясь что в этот раз в просьбе помочь ему не откажут.
– Ричард, здравствуйте. Мне нужно поговорить с Биллом прямо сейчас. Он дома? – представляться, кто звонит, нужды не было, у Каулитца в любом случае номер должен был определиться.
– Здравствуй, Том. Рад тебя слышать. Да, он должен быть дома. Я же рассказывал, что он почти никуда не выходит, с тех пор как стал жить в моем доме. Я давно хотел… – на то, чего хочет Ричард, Трюмперу, в данный момент, было совершенно наплевать, и он бесцеремонно его прервал.
– Я перед вашим домом стою, а как за ворота попасть не знаю. Можете предупредить охрану, чтобы они меня пропустили?
– Да, конечно. Подожди пару минут.
Том крутился, поскрипывая новой необжитой кожей машинного сиденья, и выстукивал пальцами на руле барабанную дробь, подбадривая неуступчиво-робкие, не желающие открываться ворота. Когда он, наконец, выскочил из машины, припарковав ее у самого крыльца, ноги тряслись, а дышать было очень трудно из-за нервного перенапряжения.
Дверь открылась сразу же, как только Том взбежал по ступенькам.
– Здравствуйте, – поздоровался то ли дворецкий, то ли очередной охранник, Трюмпер в них не разбирался. – Мистер Каулитц спустится через минуту.
Том хотел было возразить, сказав что Ричард ему не нужен, но в последнюю минуту передумал, решив что таким образом до желанной цели добраться удастся быстрее. Открывший дверь мужчина проводил его в просторный холл и замер поблизости, глядя куда-то в одну точку. Совсем скоро раздались тихие торопливые шаги. Трюмпер резко повернулся на звук и задышал часто-часто. Билл…
Настороженный, сдержанно-закрытый и непонятный до бешенства, родной. Том смотрел, не моргая, боясь, что стоит оторваться хоть на секунду, и он исчезнет. За время их разлуки Билл изменился, как-то неуловимо и ненавязчиво, но очень явно. Почти незаметный макияж, который можно разглядеть, только если точно знаешь, что ищешь. Всё ту же черно-белую гриву, буйную и непокорную, укрощала широкая резинка, собирающая волосы в хвост.
