Текст книги "Обреченные (СИ)"
Автор книги: RoksenBlack
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
– Э-э… ладно. Если тебе нужно, – удивился он, но тетрадь подписал.
– Тебе здесь нельзя находиться. Это опасно. Иди на трибуну, – строго произнесла Макгонагалл.
За Митчелл наблюдали несколько человек. Гарри с директором, которые смотрели в спину удаляющейся Элизе, и тот человек, к которому она с улыбкой спешила.
К первокурснице присматривалась и Гермиона, которой на уши очень плотно присел Рон.
– Тебе не кажется, Рон, что для этого разговора сейчас не время, – спросила она, поправляя пояс на темно-синих брюках, которые она надела для сражения.
– Для этого разговора у тебя никогда нет времени. – Рон поймал ее взгляд, которым они не часто, но заметно обменивались с Гарри, так и не поговорив со вчерашнего дня. – Мне нужно знать. Кто мы друг другу?
– Рон ты… – Гермиона несколько раз откладывала разговор, но поступать так плохо с одним из лучших друзей она не могла. – Друг, Рон.
– Значит… просто… друг? – с нажимом спросил он.
– Самый любимый друг, – сказала Гермиона и крепко обняла Рона, который поймал странный взгляд Гарри, наблюдающего за этой сценой. – Я всегда буду любить тебя.
– Гермиона! – позвал Гарри.
Рон, который давно ожидал именно такого ответа, отпустил Гермиону и наконец расслабился. Напряжение последних недель сказывалось. Сложно было соответствовать такой девушке. А вот Ромильда Вейн, чье имя он произносил, накаченный любовным зельем, была подходящим вариантом. Она давно и недвусмысленно намекала на более близкое знакомство.
– Ли Джордан не появился, – сказал Гарри, что-то пытаясь рассмотреть на лице Гермионы.
– Ну и что? Возьмите Полумну, – Гарри удивился ее словам. – Что? Она сама хотела.
– Мисс… – директор, очевидно, вспомнила единственный опыт Полумны в роли комментатора – …Лавгуд?
– Мне казалось, она тебе не нравится?
– При чем тут мои симпатии, Гарри. Нам нужен комментатор? Он у нас будет, – закончила говорить Гермиона.
Директор Хогвартса обратилась к участникам и зрителям. Её голос был слышен на всех трибунах.
– Добрый день! Мы рады приветствовать всех собравшихся в Хогвартсе, а также наших студентов!
Стадион взорвался аплодисментами.
– Сегодня вашему внимаю будет представлен показательный урок по защите от темных искусств. Необходимо помнить, что зло в волшебном мире будет всегда. И очень важно иметь возможность правильно от него защититься. А мы все знаем, главное зло – это человек. Но не забывайте, что у каждого есть выбор, на какой стороне сражаться. Нашими сегодняшними участниками будут как обычные студенты, так и герои войны, которые не понаслышке знают, что такое защита. Наш сегодняшний комментатор Полумна Лавгуд, участница битвы за Хогвартс, попрошу любить и жаловать. Дуэль «Битва титанов» объявлена открытой.
Макгонагалл отняла палочку от шеи и выпустила столб искр. Такие же столбы выпустили Кингсли, его молчаливый компаньон Альберт Стоун и декан Когтеврана Флитвик. Четыре столба света поднялись высоко в небо, после чего образовали прозрачную мерцающую сферу, отгородившую поле от трибун.
– Всем здравствуйте. Я очень рада, что у меня появилась возможность вновь держать микрофон в руках. Жаль, что возможности увидеть морщерогого кизляка мне больше не представится. Да… извините. Дуэль. На арену выходят наш герой Рон Уизли и не определившийся со стороной Драко Малфой.
Комментарий сопровождался секундной тишиной трибун, после чего Полумна продолжила говорить, а на стадионе снова стало шумно.
– Кажется, Рон применил Вердимилиус или Баубиллиус, не помню, как называется это заклинание, могу точно сказать, что искры были желтые. Оу… кажется, Рон ослеп, заклинание Коньюктивитус, если я правильно произношу. Никогда его не применяла. Малфой, кажется, хочет извиниться перед Роном. Нет, кажется, не хочет. На извинение не похоже. С чего бы тогда наш рыжий красавчик, как его называют, налетел на Драко? Ой, он так усиленно машет руками у Драко над головой. Я так же в детстве нарглов отпугивала. Кажется, Рон, попал по сопернику. Ничья я полагаю.
Со всех трибун слышался громкий хохот, даже Минерва Макгонагалл сдерживала улыбку. На арену смотрели, но и с интересом вслушивались в слова Полумны, которую в школе всегда считали не от мира сего.
– Сейчас мы видим Грегори Гойла, он так и не оправился от потери друга Винсента при битве за Хогвартс, посочувствуйте ему. Жаль, что мозгошмыгов я больше не вижу, мне кажется, у Грегори они сейчас есть. С чего бы еще ему так на меня смотреть? Надеюсь, его соперник, Кормак Маклагген, учтет его подавленное состояние. Греггори атакует. Таранталлегра, о, Кормак – отличный танцор, я бы составила ему компанию. Танец был коротким, и вот уже в соперника летит Локомотор Виббли. Силы, я думаю, равны. Так здорово, что все мы вернулись в Хогвартс, это так интересно – вспомнить былое, завести новые знакомства. Вот, кажется, и все. Кормака уносят его сокурсники. Думаю, что поклонницы навестят его в Больничном крыле. Почему, интересно, за Гарри Поттером не ходят толпой? Он, кажется, стал весьма привлекательным… или он всегда таким был? А еще он победитель… Конечно, директор. Продолжаем.
Джинни улыбалась, вслушиваясь в слова Полумны Лавгуд. С этой светлой девушкой никогда не было скучно. Сейчас Джинни хотела, чтобы Гарри видел, как она будет сражаться с Мелоди Детрой – привлекательной студенткой Слизерина, чтобы он восхищался ею, любил её, а не спорил с Грейнджер из-за очередного вопроса, в котором они не сходись во мнениях.
Бой был недолгим. Джинни Уизли выпустила заклинание, и волосы соперницы окрасились в зеленый цвет. Трибуны оглушил женский визг. И стадион снова сотрясался от смеха. Джинни разочарованно ушла, а Полумна Лавгуд прокомментировала произошедшее.
– Высокий уровень шума. В лесу наша кикимора не потеряется. Профессор Макгонагалл, я никого не оскорбляю. Кикимора – это представительница магического народа, что живут в русских лесах, – оправдывалась она.
Уровень защиты у многих школьников был примерно равный. Они перебрасывались лучами разной расцветки, пока кто-то не падал на лопатки или не лишался палочки. Стандартные заклинания школьной программы никого не удивляли. Откровенно скучая, зрители с удовольствием слушали Полумну Лавгуд.
– По-моему, было очень опрометчиво – надевать юбку на встречу с Блейзом Забини. Все знают о его любвеобильности. А теперь все знают о цвете белья Ромильды Вейн. Женщины жестоки. Кажется, Блейзу пора менять брюки.
Встреча за встречей. Десять пар уже закончили свои сражения. И все ждали продолжения. Стадион встал, всматриваясь в следующих участников. Крики ликования и аплодисменты заглушили комментарий Полумны.
– Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер.
Сегодня они были единственными, кто оделся по-магловски. У Полумны отобрали микрофон. Все замерли в ожидании. Они стояли на расстоянии трех метров и с улыбками смотрели друг на друга. Все взгляды были обращены на них.
Поклон. Стойка. Палочка к лицу. Взмах. Посмотрим?
Гермиона сразу перешла к атаке.
– Опуньо! – в Гарри полетело все, что девушка смогла трансфигурировать. Птички щипали его клювиками. Цветы засыпали его пыльцой. Мухи роем окружали его, закрывая обзор. Потом полетели пчелы.
Если до этого Гарри только отмахивался и отбивался щитами, стараясь не навредить Грейнджер, то укус пчелы резко изменил его планы.
– Гермиона! – закричал Поттер, когда пчела его ужалила.
– Что?! – с улыбкой отошла назад она. – Между прочим, укусы пчел очень полезны.
Нападение Гарри было стремительным: все заклинания произносились невербально. Из его палочки лучи, не прекращая, летели в Гермиону. Ей только оставалось отбиваться или уходить в сторону. Она никак не могла выбрать момент для атаки. Грейнджер начинала выдыхаться; сердце стучало все чаще, кожа стала липкой от пота, а коса, что она заплела перед сражением, совершенно растрепалась.
На трибунах нарастало напряжение. Все внимательно смотрели за происходящим на поле. Зрители затаили дыхание. Гарри нападал все активнее. Быстрее выстреливали лучи его заклинаний. Он приближался к Гермионе. Её же защита слабела.
– Сдаёшься? – прокричал Гарри
– Не дождешься!
– Эверте Статум, – закричал он. Гермиону в воздухе перевернуло и бросило на землю.
Гарри запаниковал, он не хотел причинить ей вреда и уже бежал к ней. Но внезапно Гермиона исчезла. Просто растворилась в воздухе. Гарри оглядывался в поисках нее. Он нашел взглядом Рона, но тот только пожал плечами.
Неожиданно Гарри потоком воздуха подкинуло вверх и начало раскручивать по спирали. От кружения в урагане у него начала болеть голова, но мысль, что Гермиона никуда не пропала, обрадовала его. Надо было помнить то, что говорила Гермиона: «На территории Хогвартса аппарировать нельзя». Значит, Дезиллюминационное заклинание. Что-что, а в маскировке она разбиралась отлично.
Ураган утих, и Гарри мягко опустился на землю. Гермиона появилась из ниоткуда и сразу начала атаковать. Поттер сначала растерялся: многих лучей заклинаний он не видел никогда, но все-таки нашел лазейку, и Гермиона снова упала на землю, перевернувшись в воздухе. И снова испарилась.
Гарри долго искал её глазами. Время текло. В него периодически попадали безобидные заклятия. Он стрелял только в воздух, со стороны напоминая сумасшедшего. Герою это надоело, и он закричал:
– Гермиона! Прекрати! Я похож на идиота, когда сражаюсь с воздухом.
– Тогда сдайся, – произнесла она шепотом на ухо, и тело Гарри пронзила дрожь возбуждения.
– Иди сюда, ведьма, – он схватил воздух там, где она должна быть, но успел уцепиться только за кончик ее косы.
– Ай… Гарри! – Гермиона попыталась вырвать у него свои волосы, но он тянул сильнее, как когда-то фантазировал.
– Финита Инкантатум! – Гарри снял невидимость Гермионы, ухватил её за талию и крепко прижал спиной к себе.
– Сдашься ты, – прошептал он куда-то в затылок, почти касаясь губами кожи, вызывая рой мурашек по ее коже.
Грейнджер вырывалась и побежала. Следующие несколько минут зрители наблюдали, как герои второй магической войны бегали по стадиону и стреляли заклинаниями, не принося друг другу особого вреда. Особенно стало понятно, что они резвились, как дети, когда Гарри плетью задел ягодицы Гермионы, а она рассмеялась.
Это приметил Кингсли, который и спросил своего молчаливого сопровождающего, Альберта Томпсона:
– Ну и что это было?
– Это, мой друг, прелюдия…
На поле продолжались игры сильнейших, Гермиона устала бегать, поэтому развернулась и послала в Гарри вьюгу, которая должна была закрутить его и снова поднять в воздух. Но победитель Темного Лорда не растерялся, он оттолкнул от себя потоки воздуха. Преобразив их в водяной вихрь, он отправил его в Гермиону. Та повернулась, чтобы сбежать, но оказалась облита водой с ног до головы. На дворе стоял уже сентябрь, погода радовала солнцем, но не радовала теплом. Гермиона повернулась к Гарри лицом. Было видно, как она дрожала от холода.
Что в этот момент происходило у Гарри в голове, когда он увидел, как мокрая рубашка полностью облепила ее тело и грудь с темными вершинами сосков проступала сквозь рубашку, оставалось загадкой. Он во все глаза смотрел на Грейнджер, тело которой теперь вызывало желание не только укрыть от опасности.
– Замерзла? – со смехом спросил Гарри. – Согреть?
– Да как ты… – она уже начала поднимать палочку, вероятно, для нового нападения или для того, чтобы высушить одежду, но он оказался быстрее.
Гарри поднял палочку и высушил её всю горячим потоком воздуха. Вид, какой при этом приобрела Гермиона, вызвал смешки и улыбки у всего стадиона.
– Гарри Джеймс Поттер! – закричала она на друга, её волосы встали дыбом и рассыпались в разные стороны. Зато высохла рубашка, у которой не оказалось нескольких пуговиц.
Гарри, решив, что пора заканчивать представление, направил палочку на соперницу и невербально произнес:
– Инкарцеро, Экспеллиармус.
Герйнджер опутало веревками, а её палочка улетела в руку Гарри. Гермиона начала терять равновесие. Поттер попытался остановить падение, но в итоге оказался лежать на ней. Те, кто наблюдал за разворачивающейся битвой, ликовали.
«Со знаниями и фантазией у соперников все в порядке», «А зрелищность битвы была на самом высоком уровне», «Прекрасный дуэт» – такие заголовки будут пестреть на следующий день на страницах «Ежедневного Пророка».
Гарри лежал на Гермионе под оглушающий рев трибун и не мог оторвать от неё взгляда.
– Я выиграл, – улыбался Гарри.
– Детский сад, – закатила глаза Гермиона. – Я знаю. Теперь ты можешь слезть с меня?
– Скажи это.
– Гарри! – Гермиона начала вырываться из-под него.
– Скажи! – он надавил сильнее.
– Ты победил. Ты… победил, – она задыхалась. – Слезь уже. Гарри, мне тяжело.
– Знаешь, я тут подумал. Мне нравится видеть тебя такой, – он смотрел на веревки, опутавшие ее, и полукружия груди, что выглядывали из-под выреза рубашки. Веснушек там, конечно же, не было.
– Какой?
– Беззащитной, ранимой, связанной. Да, пожалуй, связанной – больше всего.
– Гарри, – рассмеялась Гермиона, чтобы скрыть удовольствие от его слов и тяжести тела. – Дурак. Слезай немедленно и сними веревки.
– Ты выглядишь беспомощной и такой женственной. Дух захватывает, – очевидно, что дух у Гарри так захватило, что его член пришел в боевую готовность, очень скоро это заметила и Гермиона.
– Гарри! Ты с ума сошел? На нас смотрят, а ты… ты… ты возбудился?!
Люди приближались. С трибун скандировали: «Гарри Поттер!». Репортеры пробирались через толпу, чтобы ближе запечатлеть героев, так искусно сражавшихся.
Джинни Уизли стояла, не пытаясь прорваться сквозь поклонников своего парня. Слеза скатилась по ее щеке. Ей было тяжело смотреть это сражение. Она видела, что в каждом действии, заклинании, улыбке сквозили восхищение и любовь. Возможность стать женой Гарри Поттера, национального героя, разлетелась в прах.
– Уизли, тяжело соревноваться с совершенством? – злорадствовал Драко Малфой, стоявший сбоку, прислонившись к двери раздевалки.
– Заткнись. У меня хотя бы был шанс, а ты пытаешься вымолить дружбу у той, кого презирал столько лет, – повернулась Джинни лицом к Драко. Она наткнулась на теплый взгляд, который тут же покрылся льдом от услышанного. – Самому не противно?
– Противно наблюдать, как ты стелилась столько лет перед национальным героем. Хотя каждый эльф в замке знает, кого предпочитает Поттер.
Они стояли вплотную друг к другу, и Джинни пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Такие холодные и злые сейчас. И как они вообще могли излучать тепло?
– Джинни? – к паре подошла первокурсница со Слизерина. – Ты же Джинни, девушка Гарри Поттера?
Драко усмехнулся от этого заявления.
– Да, а ты кто? – отвернувшись от Малфоя, улыбнулась сквозь слезы Джинни.
– Меня зовут Элиза. Я нашла тетрадь, тут подпись «Гарри Поттер». Наверное, надо это вернуть? – пропищала девочка, наивно хлопая ресницами.
– Не знаю, но давай посмотрим на почерк, – протянула Джинни руку.
– Совсем дура? Ничему жизнь не учит. Когда это Поттер тетради с собой таскал? Отдай мне.
Драко вырвал синюю тетрадь из рук вздрогнувшей девочки, которая медленно шагала спиной назад, наблюдая, как Джинни Уизли схватилась за тетрадь со словами: «Не трогай!». Это было последнее, что она сказала перед тем, как исчезнуть вместе с Драко Малфоем.
Среди ликования толпы раздался громкий женский визг.
========== Глава 11. Страхи ==========
Комментарий к Глава 11. Страхи
1. У Т.Нотта мать жива и находиться в Азкабане.
2. Отец Ромильды Вейн – магл-биолог.
3. Написав эту главу, я наконец понимаю суть и название этой работы, но слово “любить” уберу. Извиняйте.
4. Это глава наконец дает понимание о развитие сюжета, что меня несказанно радует. Еще радует, что это та работа в которой нет “намокших трусиков” . Думаю, ее даже можно будет оформить в аудио формате.
В скором времени, некоторые главы будут подвержены сюжетной и характерной доработке. Я предупрежу! (Но если вы уже нашли несоответствия, прошу сообщить мне об этом.
Приятного чтения!
Страх присутствует в каждом из нас; одни будут его скрывать, другие с ним бороться. Инстинкт самосохранения является основополагающим для такого эмоционального состояния. Бояться можно чего угодно: потерять близкого, лишиться работы, умереть. Для волшебника же самый страшный страх не смерти, не потери близкого, а страх лишиться магии: стать сквибом или еще хуже – магглом.
Боггарт в магическом мире является олицетворением страха, и, пожалуй, в этот день немногие смогли бы справиться с ним. Особенно Драко Малфой и Джинни Уизли, которых лишили палочек и заперли в комнате, куда не пробивался ни один луч света.
Чтобы как-то сориентироваться в пространстве и не умереть от ощущения безнадежности и страха, прежде враги стали на время союзниками, забыв о факультетских и кровных предрассудках. Они прижались друг к другу спинами и сидели так с поджатыми ногами – несколько минут, а может, уже часов или дней. Сложно понять ход времени, когда единственное, что ты пытаешься сделать, это не сойти с ума.
Тишину нарушало лишь мерное дыхание пленных и стук капель об мраморный пол, ухудшая и без того гнетущее состояние. Джинни Уизли, прошедшая все ужасы пребывания в школе Хогвартс в прошлом году, когда Пожиратели смерти развлекались, пытая учеников и заставляя их же пытать магглов, впервые по-настоящему боялась. Но тогда она была в компании друзей и ни разу не подвергалась серьезной опасности. Теперь же друзей рядом не было, только бывший Пожиратель Смерти. Тем не менее, именно соприкосновение с его аристократической спиной помогало держаться на поверхности сознания и не погружаться в пучину отчаянья и безнадежности. Наверное, не стоило бы ему доверять. Возможно, именно он был причиной ее появления здесь… но нет, это было не так. Потому что сейчас Джинни знала, что Драко Малфой тоже боится.
– Малфой, – девичий голос неестественно хрипло прозвучал в тишине.
– Уизли, отстань, – сказал он, не поднимая головы с колен.
– Не бойся. Нас уже ищут.
– Мы, нас. Оставь эту чушь для ваших гриффиндорских недоумков. Пытаешься казаться смелой? Не стоит. Я чувствую, как твое тело сотрясает дрожь, – Малфой повернул голову в ее сторону, а его голос стал звучать тише, щекоча Джинни ухо. – Может быть, это… не страх, а… желание?
Джинни вздрогнула и разорвала контакт, отсев от него на фут дальше; вот только холод и страх вновь овладели ею с новой силой. Ведь в этой черной дыре он был единственным маяком, за который можно было держаться.
– Придурок. Какой же ты придурок. У меня вообще-то жених есть. Он скоро меня спасет.
– Жених. Избранный, герой, – невесело рассмеялся Драко. – Весь Хогвартс видел, как он зажимал Грейнджер. На что ты рассчитываешь? Даже если мы здесь не сдохнем, тебе не светит стать женой героя.
Джинни хотела, очень хотела так много сказать слизеринскому упырю. Ах, если бы у нее в руках была палочка, она бы несомненно уже пустила бы в него Летучемышиный сглаз. Но не было ни палочки, ни храбрости, а осознание того, что слова, так язвительно прозвучавшие в темноте, были правдой, не оставляло сил на пререкания. Но долго это молчание не могло продолжаться.
– Молчишь. Неужели сдашься после стольких лет унижений?
Джинни от злости вся подобралась и выкрикнула в темноту.
– Не говори мне про унижение, ты! Ты, который ни разу в жизни не сделал ничего по собственному желанию. Слуга, выполняющий приказы, – Джинни уже завелась, обида на Гарри жгла ей сердце, но выплеснуть огонь она могла только на человека, который был рядом. И злые слова вырывались из ее рта, подобно жалящим языком пламени. – Отец, Волдеморт. Расскажи мне, Малфой. Каково это? Жить, словно домой эльф, в рабстве. Понравилось?!
Малфой резко повернулся. С удивительной проворностью он в темноте нашел плечи Джинни, схватил и начал трясти.
– Заткнись! Заткнись! Заткнись! – кричал он.
В темноте были видны лишь белки ее глаз, в которых стоял страх. Драко ненавидел эти глаза за правду, которую произнесла их хозяйка. Правду, которая год за годом заставляла его презирать самого себя. И порой ему удавалось скрываться за маской высокомерия, чтобы окружающие не поняли, насколько это его гнетёт, а порой хотелось пойти и самому сброситься с Астрономической башни.
– Малфой! Мне больно! Больно! – кричала Джинни, пытаясь убрать от себя его руки.
– Больно?! Да что, ты, можешь знать про боль? Все семь лет сидела в своей башне под защитой семьи и ждала принца. Больно – это когда твоя мать ползает у безносого полукровки в ногах, вымаливая прощения за отца. Больно – это Круциатус от Беллатриссы. Больно – это когда твои друзья сидят в Азкабане, потому что им никто не помешал стать убийцами. Все, о чем ты в жизни страдала, – это Гарри Поттер, хотя все и каждый знал, кому он принадлежит, – он перестал ее трясти, но продолжал держать за плечи, до боли их сжимая.
– Малфой, пожалуйста. Драко! Остановись. Ты прав, прав! Но сейчас, мне… очень… страшно, – говорила Джинни сквозь слезы. – Меня никогда не запирали.
– Знаю… Знаю… принцесса, меня… тоже.
Они не видели ничего в кромешной тьме, но были слишком близко, чтобы не чувствовать дыхание друг друга. Внезапно на щеку Малфоя легла маленькая ладошка, заставив его вздрогнуть. Спустя секунду прозвучал женский шепот.
– Обними меня, пожалуйста.
И, наверное, Драко потом пожалеет об этом, но сейчас под тенью неизвестности он обнимал эту рыжую принцессу, потому что на пути по дороге опасности всегда должен быть тот, с кем идти не так страшно.
*
Комната была большой, но душной, каждое огромное арочное окно было занавешено темно-красными тяжелыми портьерами, и свет, что лился от парящих в воздухе свечей, создавал иллюзию крови, стекающей с потолка. Это полностью соответствовало настроению хозяина дома, жизнь которого давно была окрашена кровавой краской. Когда-то в молодости он повелся на речи Волдеморта о лучшей жизни, об элитном обществе, в котором будут жить чистокровные волшебники. Но на деле же, всё, во что превратилась жизнь Теодора Нотта-старшего, это выживание, сделав когда-то темноволосого красивого парня мужчиной с лицом старика. И сейчас шанс изменить свою жизнь к лучшему вновь был утерян.
– Как тебе в голову пришло приволочь Уизли и Малфоя-младшего? – кричал Нотт.
– Она же невеста Поттера, а он случайно здесь оказался, – спокойно отвечал его собеседник, Уолден Макнейр – бывший палач министерства.
План, разработанный ими, мог полететь к чертям просто потому, что они спешили и так и не достигли взаимопонимания
– Она никто, нужна Грейнджер! Я же сказал, подружка Поттера, а не его невеста. Ты идиот?
– Идиот ты! Надо уточнять имя того, кто тебе нужен! – зарычал Макнейр в ответ.
– Теперь Поттер всё Министерство поднимет на ноги. А эта гениальная ведьма вместо того, чтобы быть здесь и расшифровывать дневники Лорда будет помогать аврорам. Как ты думаешь, сколько им понадобиться времени, чтобы узнать, чьих рук это похищение, и отправить нас к нашим женам в Азкабан? – спросил Нотт-старший.
– Я предупреждал, что тактика – это не твоё, надо было слушать меня, – ответил Уолден, выделив последнее слово, и сел в кресло, наливая себе огневиски.
– Ты предлагал просто пойти к Поттеру и попросить помощи! – забрал стакан Нотт-старший и залпом выпил.
– И до сих пор считаю, что прав. Ты помнишь, что случится с нами если мы не снимем проклятие? – спросил Уолден, наливая себе другой стакан. Макнейр вообще был терпеливым человеком и не обращал внимания на крики и метания собеседника. Именно таким должен быть палач Министерства и их мертвого хозяина. Но теперь работы нет, а руки чесались заняться любимым делом, даже и без проклятия.
– Мы же мерзкие Пожиратели Смерти. Он ненавидит всех нас! Для него существует только белое и черное. Пожиратели плохие, орденцы хорошие. Да он только хлопнет в ладоши после нашего рассказа и будет наслаждаться нашими мучениями.
– Ты не прав. Не забывай, он выступал за оправдание Снейпа. Думаю, он мог изменить некоторые убеждения, – сказал Макнейр и наконец выпил вожделенный напиток.
– Ладно. Сейчас они подумают на Малфоя, так что у нас есть время разработать новый план. Ты уже отправил письмо?
– В тот же час. Сову не выследят, кстати. Её убил твой сын. До связи, – Макнейр обернулся вороном и улетел в приоткрытое окно.
Нотт наконец сел в кресло и потер виски пальцами; его взгляд уперся в три черные тетради из змеиной кожи, которые лежали на столе и были исписаны рунами. В школе он так и не освоил эту науку, а вот Грейнджер, по словам сына, была в этом одной из лучших. Он хотел взять верхнюю тетрадь, но рука замерла над ней. Холодный страх окутал Нотта, словно дементор прошелся неподалеку. Он резко встал и вышел из комнаты, оставив дневники там, где они и лежали. Пора навестить пленных, в конце концов, не просто же так он их кормит.
Спускаясь в подвал, он задумался о причинах тех бедствий, в которых оказалась его семья.
Волдеморт был по-настоящему темным волшебником; кроме тайны бессмертия, он изучал способы управления другими. Таких способов, кроме заклинания «Империо» и зелья, лишающего воли, было множество, но он выбрал самый мерзкий: нанесение темной метки. После получение клейма, как только слуга совершал худшее против природы преступление, жажда крови ослепляла его. Такова была цена за вступление в ряды элиты Пожирателей Смерти. Убийство наполняло тело экстазом, которое он не получил бы больше нигде. Отказ от убийства вводил человека в депрессию и в конце концов сходил с ума.
В первую Магическую войн самые умные, прознав про метку подробнее, смогли достаточно долго избегать совершения преступлений, отделываясь пытками. Но после воскрешения Лорда мало кто смог избежать проклятия во всей его силе. И со смертью Волдеморта метка не исчезла, а проклятие изменило характер: Пожиратели Смерти должны продолжать убивать или они… лишатся магии. Так хозяин даже после смерти сумел наказать своих неверных слуг, сделав их ими же презираемыми существами – магглами.
Нотт знал, что необходимо разорвать связь между слугой и Темным лордом, но оставшиеся дневники Лорда были у Северуса Снейпа, а найти и достать их мог лишь Гарри Поттер. Но даже такой промах, как похищение не того человека, не остановит Нотта.
Он должен спасти сына, которому приходится убивать животных в Запретном лесу, спасти жену, запертую в Азкабане. Магический брак поддерживал ее магию благодаря его преступлениям, но это не сможет долго продолжаться. Вскоре магическое сообщество заметит странности Пожирателей Смерти, и тогда самая ужасная участь постигнет их.
*
В этот яркий солнечный день, когда студенты должны были радоваться мирной жизни и празднику, которые проводились не так часто, в Хогвартсе стояла неестественная тишина. Только возле стадиона, где совсем недавно буквально на глазах у всех исчезла Джинни Уизли, были слышны рыдания ее матери.
Миссис Уизли страдала от страха за единственную дочь. Ее окружали Джордж, невидящим взглядом смотревший на замок, в котором погиб его брат, и Артур Уизли, отец семейства, который обнимал жену и убаюкивал её, словно ребенка. Даже если это действо не сильно помогало супруге, то его страх прятался гораздо глубже.
Авроры, которые прочесали весь замок и окрестности Хогсмида, опросили всех и проверили палочки слизеринцев и с тяжелыми сердцами шли докладывать будущему Министру о работе, которая прошла безрезультатно.
Начальник авроров Долиш уже дал команду проверить Лютный и Косой переулки, но информации было слишком мало. И эту ситуацию не изменило даже письмо, которое получил Гарри Поттер.
– Ты считаешь, темные времена прошли, Гарри Поттер? Война закончилась, и волшебники ликуют? А сколько волшебников заключены в Азкабане, они тоже довольны? Ты, будущее Магической Британии, заботишься ли ты обо всех? Знаешь ли ты, какая участь их может постигнуть? Хочешь еще раз увидеть свою подружку? В списке, что прилагается ниже, имена тех, кого ты должен освободить из Азкабана. Еще нам нужны тетради из змеиной кожи, что хранились в вещах Снейпа. Выполни наши условия, и твоя подружка вернется к тебе не по частям. У тебя три дня. С тобой свяжутся.
– И ни слова про Малфоя, – нарушил тишину аврор Долиш, который читал письмо, переданное ему Поттером.
– Но в списке на освобождение есть его отец, – сказал Гарри.
– Это еще ни о чем не говорит. Он с начала года пытался обелить репутацию, зачем ему делать подобное? – спросила Гермиона.
– Не стоило ему доверять. Мы с Роном предупреждали тебя.
– Я ему не доверяла, Гарри, я заключила с ним сделку, но и видеть в каждом врага – неправильно. Вспомни Снейпа, – сказала Гермиона, она сложила руки на груди и смотрела на Гарри, прищурив глаза.
– Это невозможно, мы не можем освободить столько Пожирателей Смерти, – задумчиво сказал Кингсли, как будто разговаривая сам собой. Но услышали его все. – И вещи Снейпа уже в Отделе тайн.
– А как же Джинни?! – спросил громко Рон.
– Мы найдем способ найти ее, не волнуйся, – сказала спокойно Гермиона, которую саму трясло от страха за подругу. – Рон, иди к матери, ей надо в Больничное крыло и выпить восстанавливающее зелье, она уже долго плачет.
Только Гарри молчал и пристально смотрел на Гермиону, которая снова посмотрела на него в ответ, приготовившись к новой словесной атаке. Они не заметили, как Рон, минуя родственников, переживающих, возможно, потерю еще одного близкого, побежал в замок.
Смотреть на Молли Уизли было страшно, вся отвага, присущая этой женщине, исчезла, оставляя гнетущее чувство страха за свою единственную дочь. Рон не мог на это смотреть, потому что сейчас, как впрочем и всегда, он мог только надеяться на помощь сильнейших. Собственная бесполезность пугала его, он бегом добрался до пустого кабинета замка на первом этаже и стоя там, кусал кулак, сдерживая слезы бессилия.
– Рон? – неожиданно позвал его девичий голос.
На пороге кабинета стояла Ромильда Вейн. Совсем недавно Рон думал о ней, теперь вряд ли хотел ее видеть, поэтому грубые слова вырвались сами собой.
– Мне не нужна компания. Уходи.
Но девушка, чьей внешности завидовали многие, но которая не отличалась магическими талантами, вручную закрыла дверь и печально улыбнулась.
– Рон. Все будет хорошо.
– Тебе-то откуда знать? Ты снова сможешь пересидеть, уехать во Францию и вернуться после очередной победы.
– Я так и сделаю. Но я знаю, что вернусь. Потому что ты и твои друзья всегда побеждали. Я бы так не смогла. Я трусиха, – сказала она весело и села на парту, открывая стройные ноги в гольфах, на которые Рон стрельнул взглядом и снова посмотрел вниз. – Рон, почему ты здесь?
– Мне страшно, – признался он.
– Страх – это всего лишь базовый инстинкт самосохранения. Он естественен. Но ты мужчина и должен бороться с ним, – сказала Ромильда и пожала плечами.
