Текст книги "Биссектриса - это крыса...(СИ)"

Автор книги: Rinhur

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Потом, как только головы парней, уставших и совершенно вымотанных прошедшей ночью, коснулись подушки, они уснули, мгновенно, словно их отключили. Никита и Гор лежали, зажав между собой Женьку, крепко обнявшись, сплетясь одним клубком, в котором невозможно уже было разобрать, где чьи ноги и руки.

9 часть

****

Женьку разбудил яркий солнечный луч. Пробравшись между плотных штор, он щекотал ему нос и слепил глаза. Еще не до конца проснувшись, Женька сразу ощутил, что все тело болит и ломит, словно он накануне занимался акробатикой много часов подряд или будто по нему проехал каток. Но горячие тела, прижавшиеся к нему с двух сторон, нежили и расслабляли, и Женька, не желая выныривать из плена сонного забытья, блаженствовал и плыл от ощущения этого жара, окутывающего его со всех сторон. Шевелиться совершенно не хотелось, открывать глаза тоже... Но какая-то назойливая мысль беспокойно скреблась в голове и грызла ему мозг, как червяк прогрызает мякоть яблока.

Не в силах не только избавиться от этого назойливого беспокойства, но и хотя бы просто затолкать его подальше, Женька, отчаявшись вновь погрузиться в блаженную негу сна, решил неторопясь, спокойно во всем разобраться?

Начать хотя бы с того, почему у него так все болит?

А ныло и болело действительно все, каждая косточка, каждая жилка. В горле пересохло и першило, как будто там прошлись наждаком, виски сверлило, глаза словно кто-то выдавливал изнутри, да и вся башка трещала, как чугунный казан, по которому ударили палкой.

Хотя тут все понятно и объяснимо. Женька помнил, как глушил рюмку за рюмкой, пока разговаривал с Лизой. Но на этом все обрывалось. Последнее, что Женька видел явственно и четко – это красивое личико Лизы искаженное в плаксивой гримасе и как она протягивает ему бокал...

Ну, понятно. Конечно, не стоило мешать водку с шампанским и устраивать северное сияние.

В общем, тут более или менее все ясно. А вот почему, вдобавок к раскалывающейся голове, у него ломит плечи, руки и ноги? Подрался? Тогда чем объяснить, что кроме этого еще болит спина и разрывается поясница, словно его сгибали весь вечер, как резиновую куклу, и что самое интересное жжет и невыносимо болит задница... Причем не только ягодицы, но и между ними и даже еще глубже, где-то внутри, в...

Кстати... действительно! Почему болит задница и почему он не может пошевелиться, придавленный горячими и тяжелыми, словно камень, телами?

Телами? Мужскими телами?

Женька, осторожно, стараясь увернуться от слепящего солнечного луча, целенаправленно бьющего ему в лицо, приоткрыл один глаз. И тут же резко распахнул оба глаза, недоуменно хлопая ресницами и таращась на спящего Никиту, к которому Женька не просто привалился, а практически лег на него.

Бля, ну присутствие Ники в принципе еще можно как-то объяснить, но Никита явно не мог спать у Женьки под боком и одновременно навалиться всей тяжестью немаленького тела еще и на спину.

И Женька осторожно, еле ворочая затекшей шеей, с трудом повернул голову назад, скашивая глаза, болезненно пульсирующие под опухшими веками.

За его спиной, плотно прижавшись мускулистым телом и обхватив поперек талии, в шею ему горячо и щекотно сопел Гор.

Ну, все! Пиздец, приплыли! Он, Гор и Никита в одной постели? И насколько Женька мог судить по своим ощущениям, совершенно голые. Что за бред? Наверно он еще спит и ему снится кошмар.

Женька с силой зажмурился, и перед глазами сразу возникли обрывочные видения: сумрак комнаты, разбавленный мягким светом ночника, широкая кровать, переплетенье рук и ног, боль и наслаждение, хриплые стоны и крики удовольствия.

Женька испуганно открыл глаза, и в голове, с кристальной ясностью возникла мысль: «Блядь, они его трахнули, поимели во всех позах, выебали, как последнюю шлюху».

Женька судорожно забарахтался, пытаясь выпутаться из переплетения конечностей и сбросить, наконец, с себя удушающую тяжесть тел. Он чувствовал – еще минута и он начнет задыхаться от их близости, от невозможности спокойно протолкнуть воздух в легкие, или завизжит, как визжат девчонки, стряхивая ползущего по ним паука.

Разбуженные Женькиными хаотичными движениями, парни зашевелились, просыпаясь.

Их взорам предстал застывший, словно статуя, Женька. Так и не добравшись до края кровати, он молча сидел на постели, уставившись бессмысленным взором на свои ноги, усыпанные с внутренней стороны бедер засосами и мелкими синяками. Видимо до конца осознав, что произошло между ними ночью, он словно ушел в себя и, погрузившись с головой в свои мысли и переживания, впал в ступор.

Ник несколько долгих секунд смотрел на Женьку тревожным взглядом и, видя, что Женька не шевелится и никак не реагирует на них с Гором, осторожно подобрался к другу:

-Жека, ты как?.. Не молчи, скажи что-нибудь.

Он попытался обнять Женьку за плечи, но тот, еле заметно вздрогнув, вновь застыл в той же позе, словно деревянный. Никита тут же убрал руки, не зная, что ему делать дальше и, тяжело вздохнув, растерянно повторил:

-Жека, скажи что-нибудь...

Гор молча, внимательным и напряженным взглядом смотрел на застывшего Женьку и суетящегося около него растерянного Никиту, потом вдруг усмехнулся и, откинувшись на подушку, с хрустом потянулся, словно сытый хищник. Неторопливо взяв с тумбочки сигареты, он закурил и, выдохнув дым в Женькину сторону, спросил насмешливо, с ленивыми и снисходительными нотками в голосе:

-Чего застыл, лапуля, словно не можешь пошевелиться? Только не пизди, что у тебя задница сильно болит. Не знаю, как Никиша, а я осторожно тебе присовывал.

Женька дернулся, словно его ударили, и с трудом разлепив сухие, опухшие от поцелуев и укусов губы, процедил сквозь стиснутые зубы:

-Пошел на хуй.

-Ну, все в порядке, – Гор иронично усмехнулся. – Малыш Джеки снова с нами. С возвращением, лапуля.

-Пошел на хуй, – уже громче повторил Женька.

-Ты повторяешься, лапуля, – Гор, раскинувшись на кровати во всем великолепии обнаженного, накачанного тела, едва прикрытого в области паха простыней, продолжал нахально улыбаться, глядя на Женьку.

-Гор, заткнись, – прикрикнул на него Ник и обернулся к Женьке, – Жека...

Женька, боясь, что если сейчас Никита опять притронется к нему, то он позорно разревется или зайдется в истеричном крике, поспешно вскочил с кровати и окинул парней гневным взглядом. Наткнувшись на ответные взгляды, расслабленный и насмешливый Гора, и обеспокоенный и немного виноватый Никитин, он зло выкрикнул срывающимся голосом: «Пошли. На хуй. Оба», – и подскочив к своей одежде, бесформенной кучей валяющейся на полу, стал лихорадочно одеваться.

Натянув трусы и джинсы, Женька подхватил мятую футболку и, не оглядываясь, выскочил за дверь, напоследок со всей силы саданув ею о косяк.

Гор решительно придержал было дернувшегося за ним Никиту:

-Оставь его. Ему сейчас надо побыть одному.

-Зачем ты так?! – Никита раздраженно стряхнул с плеча тяжелую руку. – Да после того, что мы с ним делали ночью, и что ты ему тут наговорил, он покончит с собой.

-Неа, ничего с ним не случится. Переживет, – Гор лениво раскинулся на кровати. – Нихуя с ним не будет. Ночью он сам хотел, и заметь, ему очень даже понравилось, а после того, что я ему наговорил, он будет думать не о своей несчастной заднице, а злиться на меня. Смена направления мыслей ему только на пользу, – и, задумчиво посмотрев на закрывшуюся за Женькой дверь, тихо добавил. – Пусть лучше злится, чем раскаивается.

-Ну, конечно, бля, ты же у нас стратег, все предусмотрел, – Ник зло зыркнул в сторону невозмутимого Гора и, одевшись, тоже вышел из комнаты.

***

Выходя из подъезда, Никита со злостью пнул слишком медленно открывающуюся дверь и досадливо поморщился от боли. Все же кроссовки и железная дверь – неравные противники.

А злиться и досадовать было отчего. Вот уже пять дней он мечется в безрезультатных попытках найти Женьку, но его мать, пряча от Никиты глаза, в очередной раз сказала, что Женьки нет дома.

Никита вздохнул и, задумавшись, куда же ему теперь идти, сел на лавочке у подъезда. И тут же перед мысленным взором предстала картина, как всего пару месяцев назад, они провожали Женьку на море. Неужели это было так недавно? Такое чувство, словно прошла целая жизнь.

С появлением Гора все полетело кувырком. Благодаря ему Никита окончательно понял, что все время ему был нужен Женька, не просто Женька – друг, а Женька – любимый. Да, он хочет Жеку, всегда хотел, но прятал голову в песок. Теперь Никита получил желаемое – Женькино тело, и это самое прекрасное, что могло произойти с ним в жизни, но, испытав блаженство близости, он тут же потерял Женьку и видимо уже навсегда.

Что бы Гор ни думал, Никита знает – Жека не простит того, что они сделали с ним. Гору, конечно, плевать на это, он знает Жеку чуть больше месяца, он хотел его тело и он его получил, теперь может, записав на свой счет очередную победу, спокойно идти дальше, ловить в свои сети новых наивных мальчиков и девочек. А вот как Никита мог допустить такое?

Пять лет дружбы он бросил псу под хвост, принес в жертву своему желанию, повелся на провокацию Гора, вместо того чтобы остановить его. И он, Никита, конечно виноват больше Гора и теперь не может надеяться на Женькино прощение, и возобновление их дружбы. Как Женька может ему доверять, раз Никита вместо того, чтобы защитить, не только позволил изнасиловать Женьку, но и сам участвовал в этом.

И Гор хоть что может говорить – что Женька сам хотел, они только выполнили его желание или, даже, что они из чисто альтруистических побуждений, проводили «благотворительную» операцию, спасая его член от застоя крови. Все это просто смешно, оправдание для трусов и эгоистов, и все эти отговорки – просто ложь.

А правда в том, что пацан был под кайфом, он ничего не соображал, а они просто подло воспользовались его состоянием. В конце концов, можно было просто подрочить, но уж конечно не трахать. Но крышу словно сорвало и унесло в неведомые дали, желание обладать Женькой затмило разум. А теперь Никита даже не смеет надеяться, что Женька скажет ему еще хоть слово. Но он все равно должен попробовать вымолить у друга прощение... Ну, пусть не прощение, но хоть пусть позволит высказать, как Никита сожалеет и раскаивается...

Его сумбурные мысли прервал рокот мотоцикла. К подъезду на полной скорости подлетел черный «Кавасаки ниндзя» и, затормозив возле лавочки, резко развернулся на сто восемьдесят градусов, подняв веер мелких камешков, мусора и пыли.

Заглушив мотор, Гор неторопливо снял шлем и повесил его на руль, другой рукой он взъерошил короткие черные волосы и, сверкнув белоснежными зубами, обольстительно улыбнулся двум девицам, проходящим мимо. Девушки тут же захихикали и, бросая на Гора многообещающие взгляды, зашушукались между собой. Но парень, уже не обращая на них внимания, сел на лавку рядом с Никитой.

«Позер», – Никита снисходительно вздохнул и закатил глаза, показывая, что видит Гора насквозь и его выебоны просто смешны.

Откинувшись на спинку лавочки, Гор молча закурил и задумчиво уставился куда-то на крышу соседнего дома, то ли на торчащие там скелеты антенн, то ли на облака, медленно плывущие по ярко-голубому небу.

Некоторое время они сидели молча, даже не поздоровавшись, не кивнув друг другу, словно были незнакомы. Все так же, глядя на только ему одному видимую цель, Гор покусал подушечку большого пальца и, жмурясь от дыма зажатой тут же, между указательным и средним пальцем, сигареты, словно между прочим, спросил:

-Ну чё, нет дома?

Никита опять вздохнул и отрицательно покачал головой. Разговаривать не хотелось, особенно с Гором.

-А где он? – все с тем же показным равнодушием, не глядя на Никиту.

-Тетя Лена говорит, что на даче, – Ник все же ответил через силу, зная, что Гор все равно не отвяжется.

-И что, ты не спросил где эта гребаная дача?

-Я и так знаю где, но его там нет, я уже два раза ездил.

Гор, наконец, оторвав взгляд от крыши дома, обернулся к Никите и вопросительно поднял брови:

-И где же наш малыш Джеки?

-Я думаю, он никуда не уезжал, – Никита поморщился, его коробил самоуверенный и спокойный тон Гора. – Просто он прячется дома.

-Малыш решил поиграть в кошки-мышки, – усмехнулся Гор.

-Блядь, как ты уже достал. Может хватит? – Никиту накрыло волной раздражения. Сдерживаемый все пять дней страх не увидеть больше Женьку, беспокойство за друга, за его не столь физическое, сколько душевное состояние, все это, наконец, прорвало плотину еле сдерживаемого самообладания и выплеснулось потоками гнева на спокойного, как танк Гора, который не только, судя по его виду и словам, не беспокоился за Жеку, а еще и подсмеивался над ним. – Ты и так уже, по-моему, сделал достаточно. Это ты виноват! Все ты, со своими тупыми спорами и идеями!

-Что-то я не заметил, чтобы ночью мои идеи тебе казались уж очень тупыми, – внешне Гор выглядел все так же непробиваемо-хладнокровно, но двигающиеся желваки выдавали его напряжение. – Ты просто из трусов выпрыгивал, в своем энтузиазме спасти мужское достоинство друга.

-Для этого необязательно было его трахать, можно было просто подрочить или отсосать. Этого было вполне достаточно, – обвиняющим тоном, с нотками злого раздражения, выпалил Никита, не обращая внимания на начинающего заводиться Гора. Сейчас он мог думать только о том, что Женькина дружба, его доверие, потеряны для него навсегда. – А теперь он не хочет меня видеть!

-Никиша, я что-то не пойму, – Гор недобро прищурился, – я что, насильно засовывал твой член в его задницу?

-Нет, – Никита как-то сразу успокоился и сник, смущенно отведя глаза, – я знаю, я виноват перед ним и виноват больше, чем ты. Я его друг, и вместо того, чтобы его защитить, я сам...

-Никиша, Бога ради, избавь меня от своих душевных терзаний и запоздалых сожалений. Не истери, как баба. – Игорь глубоко затянулся и тут же раздраженно выдохнул дым через ноздри. – Чего нам теперь-то делить? Найдем Джеки, а там уже и разберемся.

-Да, найдем, – Никите было стыдно перед Гором за свой срыв, но злость на этого самоуверенного ублюдка так и не прошла. – Где мы его найдем? Я уже все облазил. Он или дома прячется, или у кого-то, о ком я не знаю. А я что-то не припомню, чтобы у него были знакомые или родственники, про которых я был бы не в курсе.

-Ну, ничего, – Гор снисходительно похлопал парня по плечу, – через три дня начинаются занятия. В Универе-то наш первокурсник уж точно появится. Там его и поймаем.

Никита согласно кивнул, удивляясь, как ему самому не пришла в голову эта простая мысль.

10 часть

****

-Как думаешь, зачем она это сделала? – задумчиво, словно сам себя, спросил Никита, не глядя на Игоря.

В первый день занятий они, не сговариваясь, почти одновременно, появились около Универа и вот уже второй час сидели на лавочке, не отрывая взгляд от тяжелой двери, ведущей в этот Храм Науки.

-Не знаю, – Гор за два часа ожидания скурил почти всю пачку сигарет и теперь лениво покусывал спичку, – но точно хотела трахнуться с Джеки, а там, скорее всего, обвинила бы его в изнасиловании и поставила перед выбором – или заява ментам, или законный брак. Может, надеялась еще забеременеть для увеличения эффекта. Это если она собиралась его вернуть. А может, хотела тупо отомстить и упечь его на зону за изнасилование. Хрен ее знает, но уж точно ничего хорошего для Джеки в этой ситуации не было бы. Да какая теперь-то разница? Главное, что мы успели девочку обломать и сами поимели выгоду.

-Жеку ты поимел, а не выгоду, – огрызнулся Никита.

-А ты, блядь, не поимел? – зло окрысился Гор. Его уже порядком достали самоедство и муки совести Никиты, и без того, несмотря на внешнюю невозмутимость, в душе ворочалось беспокойство за Джеки. – Можно подумать тебя под дулом автомата заставили его трахать, и ты совсем этого не хотел.

-Не в том дело чего я хотел или хочу, а в том, что я потерял друга.

-Да нихуя ты не потерял. Побегает мальчик и вернется в стойло. Дай ему характер показать.

Первым Женьку заметил Гор. Тот вышел из Универа в компании какого-то очкастого, веснушчатого парня, который, отчаянно жестикулируя, что-то увлеченно рассказывал. Женька, слушая в пол-уха, опасливо зыркал по сторонам настороженным взглядом из-под челки. Но все равно подобравшихся к нему сбоку и немного сзади парней не заметил.

-Жека!

Услышав голос Никиты, Женька вздрогнул и замер, словно испуганный заяц под кустом.

-Жень, какие-то проблемы? Чё это за чуваки? – встрепенулся очкастый, выпячивая тощую грудь.

-Все нормально, Паш. Это мои друзья, – Женька иронично скривил губы, выделяя слово «друзья». – Ты иди. Завтра на занятиях встретимся.

-Ну, тогда пока, – очкастый еще раз настороженно оглядел насмешливо ухмыляющегося Гора и нервно кусающего губу Никиту и, пожав Женьке на прощание руку, тихо шепнул ему. – А то, смотри, тут недалеко отделение милиции. Если что, я быстро сбегаю. Или можно охранника с вахты позвать.

Женька только досадливо махнул рукой:

-Нет, Паш, это совсем ни к чему, – и развернувшись в сторону парка, рядом с которым находилась остановка, решительно направился прочь от застывшей троицы.

-Джеки, постой, – Игорь нагнал его уже возле самого входа в парк, но Женька, испуганно вздрогнув, неожиданно вильнул в сторону входа и ломанулся через кусты.

-Джеки, да подожди ты. Что ты, как маленький, – Гор, со следующим за ним по пятам Никитой, догнали Женьку на соседней аллее, и Гор попытался ухватить его за рукав клетчатой рубашки, но пальцы соскользнули, только царапнув ткань.

-Сколько раз тебе говорить, не называй меня так, – нервы у Женьки не выдержали и он, резко затормозив, сорвался на крик. – Ты меня уже заебал...

-Тебя ебал не только я, – Игорь насмешливо глянул на разъяренного Женьку, одновременно придерживая рукой, кинувшегося к другу Никиту.

На эти слова Женька громко взвыл, словно разъяренный кот, и накинулся на насмехающегося парня, стараясь достать кулаком ухмыляющуюся физиономию. Но Игорь, словно забавляясь, с проворством профессионального боксера, легко уворачивался от сыплющихся на него ударов, уходя корпусом то вниз, то в стороны. А Никита прыгал вокруг, пытаясь остановить рассерженного Женьку, и бормотал:

-Жека, ну успокойся, Жека, перестань.

Минут через десять, совсем вымотанный и запыхавшийся от безуспешных попыток достать Игоря, Женька, все-таки сумел краем кулака зацепить его по скуле и сам настолько был поражен этому, что на миг приостановился, с удивлением глядя на свою руку. Гор незамедлительно воспользовался этим, схватив Женьку и прижав его спиной к своей груди и, склонившись к самому уху, зашептал хрипло:

-Удовлетворен? А теперь я тебя отпущу, и мы спокойно поговорим. Лады?

Прижимаясь спиной к широкой груди, Женька чувствовал, что Игорь даже не запыхался, он дышал все так же спокойно и размеренно, в отличие от самого Женьки, который, с трудом выдавливая через горло хриплое дыхание, еще предпринимал слабые попытки брыкаться. Но потом как-то в миг успокоился и кивнул, соглашаясь.

Гор тут же отпустил его и махнул рукой в сторону ближайшей скамейки, спрятавшейся в кустах:

-Пошли.

Добравшись до скамейки, Женька тут же опустился на нее, обессилено привалившись к спинке. В ожидании разговора, он скрестил на груди руки и упрямо сжал зубы, заранее готовый отмести все аргументы и оправдания приятелей и никогда-никогда не прощать их. Но никто не торопился начинать разговор. Игорь, щелчком достав из пачки сигарету, закурил, выпуская облако дыма поверх Женькиной головы. Никита мялся рядом, кусая губы и с тревогой поглядывая, то на спокойно курящего Игоря, то на рассерженного Женьку. Наконец, устав от затянувшегося молчания, кашлянул и извинился неловко:

-Жека, прости нас, не сердись. Мы не хотели, пьяные были.

-За себя говори!

Никита с Женькой вздрогнули от громкого голоса и уставились на разозленного и растерявшего все свое спокойствие Гора.

-За себя говори! Я хотел! И, если бы все повторилось, я бы снова так сделал, – Гор через плечо щелчком выбросил окурок в кусты и подсел к сжавшемуся на скамейке Женьке. – Джеки, я и сейчас тебя хочу.

-Пошел на хуй! – зло взвился пришедший в себя Женька и попытался вновь врезать Игорю по физиономии.

Но тот перехватил его руку и сжал запястье:

-Успокойся, Джеки. Ты ведь обещал, спокойно поговорить.

-Ну, так и говори по-человечески! Нечего мне здесь гадости плести, как последней бляди! И не называй меня Джеки!!!

-Хорошо, малыш, – покладисто согласился Игорь.

-Блядь, – Женька устало вздохнул, – как ты уже задолбал меня своими прозвищами. Горыч, ты тупой? Ты не понимаешь, что тебе говорят?

-Понимаю, малыш, – Игорь успокаивающе, словно капризного ребенка, погладил Женьку по голове.

-Блядь. Ладно, давай поговорим, – Женька мотнул головой.

Он вдруг почувствовал такую усталость и апатию, что ему хотелось по-быстрому выслушать все тупые и глупые оправдания и уйти уже домой, и никогда больше не видеть этих двоих, которые прикидывались его друзьями, а сами попользовались им, как пьяной портовой шлюхой, и теперь один пытается сделать вид, что раскаивается, а другой даже и не делает вид. Так что друзей у него теперь нет и видимо никогда и не было. Друзья так не поступают. Хорошо еще если не расскажут никому о произошедшем, а если расскажут...

Женька в ужасе закрыл глаза... Тогда ему придет просто пиздец и единственным выходом будет или удавиться, или свалить из города куда-нибудь за пару тысяч километров.

-Я предлагаю тебе сделку, – продолжал тем временем Игорь.

-Какую сделку? – насторожился Женька.

«Ну, вот оно. Все будет, как я и думал, – промелькнула паническая мысль. – Теперь они не оставят меня в покое. Гор точно не оставит. Заставит плясать под свою дудку и подставлять задницу по первому его щелчку. Надо срочно бежать... Или лучше удавиться?»

И Женька бросил испуганный взгляд на Никиту, ища по привычке у бывшего друга поддержку и защиту.

-Гор, ты чего? Какую сделку? – пробормотал Никита, пряча от Женьки виноватый взгляд.

Игорь опять закурил и откинулся на спинку скамейки:

-Предлагаю трахнуть нас с Никитой и с кем тебе больше понравится, с тем и будешь встречаться.

-Я не собираюсь трахаться с мужиками!

-Я не собираюсь подставлять свою задницу.

Одновременно выкрикнули ошарашенные парни.

-Вот и славно, что все так быстро решилось, – Игорь спокойно, не обращая внимания на разоравшихся и взволнованных друзей, продолжил. – Значит, Никитку списываем со счетов. А тебе, Джеки, – Игорь повернулся к Женьке и вкрадчиво, тоном змея-искусителя, спросил, – разве не хочется отомстить и распечатать мою задницу?

Женька задумался, кусая ногти: «Мда, все обернулось совсем не тем боком, как я предполагал... А что? Заманчивая идея трахнуть этого самодовольного ублюдка, тогда он точно не сможет шантажировать и насмехаться».

Женька представил, как они выглядели в постели втроем – голые, накачанные тела, переплетенные в самых причудливых позах. Слегка покраснев, смутившись, он облизал отчего-то пересохшие губы.

Несмотря на испытанный шок от всего произошедшего, Женька против воли любовался парнями и воспоминания о проведенной с ними ночи, еще смутные, но уже начинающие обретать четкость, все это время не давали ему покоя, вызывая, к его большому удивлению, не столько злость и сожаление, сколько возбуждение.

Но ему сейчас нужно было подумать, привести в порядок мысли и чувства, а эти два симпатичных и сильных парня, так привлекающих его, чего уж скрывать, мешали ему, сбивая и пугая.

Женька еще минут пять в гробовой тишине покусал ногти, представляя, насколько сладка будет месть, и с замиранием сердца вспоминая как это уже было. Он, вдруг, ясно, словно это произошло только что, почти физически ощутил жаркие поцелуи, горячие руки, скользящие по разгоряченной, потной коже, жадные пальцы, трогающие, сжимающие и проникающие в самые интимные и чувствительные места, прикосновения, от которых яйца поджимаются в возбуждении, а анус сжимается и пульсирует в ожидании проникновения...

Погрузившись в воспоминания, Женька почувствовал в штанах намечающийся нехилый стояк. Встряхнувшись и судорожно вздохнув, он кивнул, не глядя на сидящего рядом Игоря:

-Ок. Я согласен.

-Вот и славно, – Гор выдохнул дым Женьке прямо в лицо, – пошли.

-Я с вами, – Никита, все это время с молчаливым напряжением наблюдавший за работой Женькиной мысли, подскочил к поднявшемуся со скамейки другу, – я с вами, я согласен.

-Ну, лады, – Гор сплюнул и опять повторил, разворачиваясь всем корпусом к Женьке. – Пошли.

-Э, э, вы чего? Охренели? – Женька отступил от парней. – Не так сразу. Я не собираюсь немедленно прыгать в постель, да еще сразу с двумя. Постепенно и по очереди.

-Кто первый? – Гор не терял свой деловой подход. – Бросим жребий?

-Пошел на хуй, – взвился Женька.

-Что я и собираюсь сделать, – голос Игоря был спокоен, он разговаривал с Женькой напоказ сдержанно и терпеливо, как с умственно отсталым или буйнопомешанным. – Хотя я все же предпочел бы в жопу, но ради тебя, лапуля, можно один раз и на хуй... Так что успокойся, истеричка.

-Да пошел ты... – Женька споткнулся, не зная, что сказать, а Гор закатил глаза, показывая, что Женька утомил его, словно заезженная грампластинка.

Но Женька не собирался сдаваться, гнев и обида еще кипели у него в душе, требуя выхода, и ему казалось, что от напряжения и невыплеснутой ярости у него сейчас из ушей пар повалит, словно из закипевшего чайника, или он затопает ногами и заверещит на одной высокой ноте, как настоящая истеричка. А Никита начнет бегать вокруг него, уговаривая и пытаясь успокоить, Гор же так и будет, лениво развалясь, сидеть на скамейке, окидывая насмешливым взглядом. И тогда Женьке станет еще хуже.

После унижения, что он испытывал ночью на даче, сорваться сейчас, на глазах у этих двоих, он не мог. Он точно не переживет, если в довершении ко всему случившемуся получит еще в придачу жалость Никиты и снисходительную насмешку Игоря. Он должен быть сильным, должен отомстить им, подмять под себя, показать, что, несмотря на произошедшее, он – мужик.

Женька, пытаясь успокоиться, открывал беззвучно рот, словно выброшенная на берег рыба, стараясь не обращать внимания на обращенные на него взгляды – сочувственно-виноватый Никитин и холодно-заинтересованный Гора. И когда решил, что уже может выдавить из себя слово и не сорваться на крик, просипел:

-Я вам не приз. Я сам решу, когда и с кем... Не ходите за мной.

И Женька, засунув руки в карманы джинсов, направился в сторону остановки.