Текст книги "Академия искусств (СИ)"
Автор книги: Ray Jons
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)
– Шеф Куимби! Я ведь смогу и дальше срывать планы ПСИХ, если у меня не будет более серьезного задания, правда?
Куимби впал в ступор. Меньшее, что он ожидал услышать от Пенни, так это то, что девушка все еще хочет продолжать сражаться с ПСИХ. Непонимающе посмотрев на нее, он рассеянно кивнул и Пенни с облегчением улыбнулась, извинилась за вторжение и закрыла дверь.
Питер удивленно посмотрел на начальника, но он только пожал плечами и спросил:
– На чем мы остановились?
– На Милене. Как думаете, ее можно оставить у вас на обучение? – спросил Питер. – Поживет в Управлении, научится всему. Она не может больше жить с родителями и я ее понимаю! Они же абсолютно никудышные!!! Они ведь… Я не могу её взять, я слишком далеко и…
– Питер, она ведь еще слишком мала. Ты был старше, крепче, рос фактически на улице, я не хочу чтобы девочка пострадала. Она ведь была настоящей родительской принцессой, – мягко возразил Куимби.
– Что, совсем ничего нельзя сделать? – разочарованно вздохнул Питер. Он не простит себе, если сестричка убежит из дома и нарвется на каких-нибудь маньяков, или кого хуже.
Куимби обеспокоенно посмотрел на парня. За долгое время он стал ему почти как родной и он ужасно хотел снова ему помочь.
– Есть один вариант, но я не знаю согласится ли он на это.
Утром мадам Вайлесс сообщила, что праздник продолжится и этим вечером. Пенни ужасно обрадовалась. Чуть-чуть расслабится, отдохнёт, и потом уж вернётся. Талон цеплялся за этот день, уповая на то, что сестру удастся-таки уговорить уехать с ним. Но, увы и ах, Катерин только отнекивалась и ругалась, грозясь дать брату по шее, если он от неё не отстанет. На бал Катерин идти не собиралась, и хотела немного порисовать – а то она с этими киллерами вообще всё забросила.
Только вот у Пенни и Линн были другие планы…
– Идёт? – прошептала Пенни, выглядывая из душевой раздевалки. Они с китаянкой дождались, пока все уйдут на обед, а тех, кто имел несчастье зайти в душ, выпроваживали самым грубым образом.
– Идёт! – Линн тенью шмыгнула в раздевалку и притаилась у двери.
– Как можно было что-то забыть в женском душе?! Талон, извращенец! – бурчала она, заходя в раздевалку и тут же шипя. Тапочки, в которых она ходила вне занятий, мгновенно намокли, словно кто-то принимал водные процедуры прямо в раздевалке. – А, чёрт! – Кати сняла с себя намокшую обувь, бурча себе под нос ругательства.
Линн закрыла зверь на ключ, который одолжила у тётушки. Катерин мгновенно повернулась, и Пенни тут же стянула с неё футболку.
– ЭЙ! ВЫ ЧТО ТВОРИТЕ?!!!
– Линн, врубай!
Китаянка набрала воды в особую ванну, в которой обычно нежились богатенькие девочки, и которую буквально бронировали. Но сейчас всё пустовало, и было в их распоряжении. Пенни и Линн, не обращая внимания на вопли Катерин, стянули с неё домашние штаны и прямо в нижнем белье кинули в глубокую ванну. Пенни вылила туда целый флакончик какого-то геля, и Кати своим бултыханием взбила тучу пены, в которой почти полностью утонула.
– Вы чего?! Вы охренели?! – девушка попыталась вылезти, но Пенни засунула её голову в воду, принявшись мыть волосы.
– Давай-давай. Линн, помоги-ка мне распутать её бесконечные колтуны!
Катерин попыталась дёрнуться, но девушки держали её за волосы, стараясь их распутать, и стало очень больно. Брюнетка охнула, и больше не пыталась сопротивляться. К тому же ей начинало это нравиться.
Пенни и Линн полностью отмыли тело и волосы подруги, заставили её побриться, и даже сами вытерли. Выдали ей пижаму, и отвели в комнату. Пока Линн сушила и прочёсывала волосы Катерин, Пенни красила её, и слегка надушила.
– Наденешь это! – и она показала ей хорошенькое чёрное платье. Катерин сама не могла поверить в то, что происходит, и что для неё делают девочки.
– Мы готовы! – торжественно объявила Пенни, спустя всего-то пару часов.
Линн нарядилась в нежно-лиловое платье в пол, а волосы собрала в какую-то очень сложную прическу, которая делала ее очень красивой, нежной и недоступной одновременно. Пенни оделась не хуже, но намного проще Линн. Средней длинны голубое платье, замечательно подчеркивающее все прелести фигуры, короткие светлые волосы из постоянно растрепанных хвостиков превратились в изящную прическу, с блестящими локонами. Макияж она сделала самый обычный, добавив только немного блеска на губы, хотя Линн активно пыталась заставить ее сделать макияж более ярким, разрисовав всю левую сторону узорами как у нее, но девушка деликатно отказалась. Выделяться из толпы не хотелось. На выходе все ждали только Катерин. Она долго не могла оторваться от зеркала, не веря тому, что видела. Черные волосы, которые столько времени были лишены своего естественного блеска и красоты, вновь стали ее главным плюсом во внешности и были собраны в высокий вьющийся хвост. Черное платье было немного коротковато, открывая голые смуглые ноги, а само платье замечательно облегало ее по всем контурам. Катерин не могла представить себе, что может выглядеть так как сейчас. Она словно сошла с обложки модного журнала.
– Идем? – нетерпеливо спросила Линн. Кати нерешительно кивнула, все еще не решаясь выйти в свет в таком виде. Ее все привыкли считать замарашкой, неужели кто-то обратит на нее внимание, даже в таком великолепном образе? Но надо было рискнуть. Нерешительно кивнув, Катерин присоединилась к девушкам и направилась в актовый зал.
Праздник был в самом разгаре. Линн сразу отделилась от них и потерялась в толпе, а Пенни и Катерин постарались как можно быстрее найти Талона. Как ни странно, но Питер со своей свитой, крутились как раз возле него, и только Пенни понимала почему. Впервые за столь долгое время, Талон вернул волосам привычную прическу и был невероятно счастлив. Правда, сам бал и обязательный костюм, ему не нравились совершенно, но раз это был последний вечер, который он мог провести с Катерин, то выпендриваться не было смысла. Завидев свою сестричку, наконец-то приведенную в порядок, Талон жутко обрадовался. Самым приятным бальзамом стала реакция Питера, который чуть не сел на стол с едой, от неожиданности. Ха, червяк, и кто теперь заморыш? Да по сравнению с Кати, староста художников сам казался заморышем. Вот только Талон сразу забыл об этом как только увидел рядом с сестрой кого-то кто очень сильно напоминал Пенни, только в более красивом виде. Черт возьми, Пенни просто не могла быть настолько красивой! Ее вечные спортивные костюмы и небрежная прическа, впечатались ему в память, и он просто не мог представить ее в каком-то другом виде. Признаться, Талон всегда считал Пенни симпатичной, но постоянно отгонял от себя подобные мысли. Но сейчас не мог и не хотел.
– О, мистер Роджер, как я безумно огорчена увидев тебя снова с этой прической, – с напущенным разочарованием улыбнулась Пенни, когда они подошли к парню. И будь она проклята, если увидела в свете софтов, как щеки парня покраснели.
– Круто выглядишь, – не задумываясь брякнул Талон, но потом сразу исправился, добавив имя сестры. Но в тот момент, когда комплимент адресованный младшей агентке сорвался с его губ, парень заметил на ее лице смущение.
Где-то вдалеке послышался дружный визг.
– Какая милашка!!!
Сестра Питера стояла у дверей, и хлопала глазами, смотря на окруживших её старшеклассниц. Дома, в родной школе, Милену всегда недолюбливали за её миленькое личико, и слишком тихий нрав, но здесь девчонки были от неё в полном восторге. Тем более, что выглядела Ми младше, чем была, и казалась всем малышкой.
– Ты откуда? Как тебя зовут? Ой, какие у тебя чудные волосики! А…
Вопросы сыпались на Милену, ошалевшую от количества внимания, и она вся сжалась.
– Так, а ну оставили ребёнка в покое, – Питер вырос позади этих девчонок, смотря на них испепеляющим взором.
– Братик! – пискнула Милена, прячась за ним.
– Она твоя сестра?
– Вы так похожи!
– Она милашка!
– Она чудо!
– Такая славная!
– Сколько ей лет?
– Как её зовут?
– Чего вы пристали? Идите, куда шли. Здесь праздник для вас, вот и будьте добры веселиться. А с сестрой я сам разберусь. Пойдём, ЧиМи.
Питер отвёл сестру к столам с едой, и сказал, чтобы она никуда не уходила, и брала, сколько хочет. А как надоест, он показал ей небольшую дверь, где была кладовка. Туда убрали столы и стулья, и можно было на них посидеть и никому не мешать.
Почти сразу Катерин уволокли в сторону какие-то одногруппницы, чтобы в голос повизжать над ее чудесным видом. А спустя каких-то три-четыре песни, ее стали приглашать на танцы все парни с вечеринки, что никак не могло не бесить Питера. Он был просто в ярости, когда увидел, как один его друг бесцеремонно пялится на ее грудь, и еле сдерживался, чтобы ему не врезать. Останавливал только то, что Катерин не должна видеть, как он поражен ее внешним видом, чтобы ни в коем случае не заметила, что он до сих пор ее любит. Точнее, это-то она знала, но ей было настолько плевать… А может… После каждой песни, Катерин становилась более общительной, раскованной и соблазнительной. Она уже не боялась флиртовать с парнями, весело шутила и смеялась. Питер не выдерживал. Нервы его были на исходе. Пенни издалека наблюдала за этой сценкой и не могла не улыбаться, видя, как веселится Катерин и злится Питер. Эти двое были для нее загадкой с самого начала, но теперь картинка в голове начинала складываться, и Пенни не могло не доставлять удовольствие наблюдение за ними. Словно сериал смотришь и понимаешь, что эта его последняя серия. Но она длилась уже слишком долго и начинала надоедать.
– Да пригласи ты уже на танец, в конце концов, – вслух озвучила мысли Пенни, забыв о том что рядом стоит Талон.
После того, как она рассказала ему новость о том, что теперь ее повысили, парень как-то сник и больше разговор не клеился. Пенни наблюдала за разворачивающейся драмой, а Талон с горечью признавал, что будет ужасно скучать по ней, когда она перестанет ходить на задания. Пенни умная – далеко пойдет, а он так и будет всю жизнь воровать кошачий корм для Бешеного. Он знал это всегда, но отчаянно не хотел верить. Вопрос, который вслух произнесла Пенни, выбил его из колеи. Если он правильно расслышал, то девушка, его главный враг только что сказала, чтобы он пригласил ее на танец? Признаться честно, Талон мечтал закружиться с Пенни в танце с того момента, как только увидел ее в этом отпадном платье, но пригласить смелости не хватало. Ее не было и сейчас, но парню очень не хотелось, чтобы Пенни считала его каким-то трусом.
– Эм… может потанцуем? – неуверенно потирая шею и вроде как небрежно спросил Талон, выжидающе посмотрев на девушку. Пенни вздрогнула и удивленно посмотрела на него. Такого предложения она не ожидала и это заставило ее отвернуться от Питера и Катерин.
– Мы? Потанцевать? – спросила Пенни искренне не зная как реагировать на подобное предложение. Талон быстро отвел взгляд в пол, изучающе рассматривая носки туфель.
– Типа того, – неуверенно подтвердил Талон, стараясь не смотреть в уже почти родные голубы глаза. – В смысле, раз уж мы все равно стоим и нам нечего делать, то можно в принципе…
С каждым его словом на лице Пенни все шире появлялась улыбка. Видеть растерянного и неуверенного в себе Талона ей еще не доводилось, но это было очень мило.
– Ой, заткнись наконец и давай танцевать, – закатив глаза тепло усмехнулась Пенни и схватив в конец офигевшего Талона за руку вытащила его на танцпол и встав в танцевальную позу и уверенно обвила руками его шею. Парень все еще находясь в небольшом шоке, положил руки на ее талию снова впал в ступор. Танцевать он совершенно не умел. Пенни снова улыбнулась и по привычке закатила глаза, повела его в танце. Скоро парень и сам уже поймал ритм, уже более уверенно прижимая ее к себе. Пенни не сопротивлялась, забыв о том, что совсем недавно подобную близость они могли себе позволить только в драках. Обоим было очень приятно мяться в немного скованном, но желанном танце. Изредка они бросали друг на друга взгляды, но сразу разрывали контакт и смотрели в сторону. В один из таких моментов оба обнаружили так же неловко танцующих вместе Питера и Катерин. Только в отличие от них, парочка держалась на расстоянии вытянутых рук, словно эта была простая формальность.
Талон презрительно хмыкнул, а Пенни хитро улыбнулась.
– Что ты улыбаешься? – удивился Талон. – Этот придурок не имеет никакого права вообще танцевать с ней.
– Успокой свое чувство младшего братца, – фыркнула Пенни. – Они довольно мило смотрятся, когда не орут друг на друга.
– А по моему отвратительно. Это надо заканчивать, – Талон уверенно дернулся в их сторону, но Пенни сама от себя не ожидая с силой надавила на плечи и опустила голову парня, так чтобы их глаза были на одном уровне.
– Эй! Мы все еще танцуем, Талон, и пока что без кунг-фу, – заигрывающе сказала Пенни, закусывая нижнюю губу. Талон только тогда заметил, что их лица в опасной близости и это заводило.
– Пока что? Ты ведь вроде бросила меня, чтобы ловить настоящих злодеев, старший агент Пенни, – сказал Талон, с плохо срываемым разочарованием.
– Разве я могу бросить такого мерзавца как ты? Пока ты не будешь твердо посажен за решетку, даже не думай что я перестану ходить на задания связанными с ПСИХ. А я, не сомневайся, поймаю тебя, – ухмыльнулась Пенни. Талон не смог сдержаться и тоже улыбнулся немного дразнящей улыбкой.
– Сильно сомневаюсь в этом, Пенни. У тебя не получится меня поймать.
– Вообще то уже получилось, – хихикнула Пенни, смеясь то ли над самоуверенностью Талона, то ли над тем, как он растерялся и даже со страхом на нее посмотрел. Сильнее прижавшись к разгорячившемуся телу, она шепнула ему на ухо. – Но это завтра. А сейчас заткнись и танцуй со мной.
– … извини, дядюшка, но я не уеду. Мне тут нравится. И только пожалуйста, не ругай Талона. Он ведь меня любит, и желает только хорошего. Пока! – запись с Катерин, сделанная за несколько часов до возвращения Талона домой, закончилась и на экране осталось только улыбающееся лицо сестры. Доктор Кло рыдал в голос, что было для него не в новинку на подобных сентиментальных моментах. Сквозь рыдания можно было услышать слова «Ах, как выросла моя девочка» или «Моя славная! Лучшая девочка!» Воспользовавшись этим, Талон быстренько выскользнул из логова. Ведь, как только чувства схлынут, его непременно отправят на корм акулам, а Талону этого хотелось в меньшей степени.
Теперь он лежал на кровати и с горьким сожалением вспоминал свой лучший вечер в жизни. Танцы с Пенни, ее нежный голос и приятный запах духов. После такого вернуться к привычному отношению к этой девчонке не удастся, наоборот, вместо любимых драк хотелось нечто большего. Но Талон совершенно не мог признаться самому себе чего. Глядя в такой же черный, как и все в этой комнате, потолок, Талон вертел в руках маленькую фотографию с Пенни, которая неизвестно зачем была прилеплена к стене в кругу множества постеров и рисунков Катерин возле кровати. Маленькая карточка в точности передавала ее яркие голубые глаза, едва заметное количество веснушек на носу и игривую улыбку. Интересно, она уже вернулась и если вернулась то получила задание или пока нет? И почему, черт возьми, дядюшка до сих пор не придумал ничего злодейского? Талон прикрыл глаза, в надежде выспаться в дреме после самолета, но кто-то стал вызывать его по Скайпу. Недовольно вздохнув, парень подошел к компьютеру. Вызов был не определен, и это зажгло в нем какую-то надежду.
– Привет! Спешу похвастаться, что я в очередной раз обскакала тебя по всем параметрам! Хоть ты и свалил с самого утра на самолет, я все равно уже три часа как дома!
Это была Пенни. Черт возьми, Пенни звонила ему по Скайпу спустя несколько часов как он спустился с самолета. А говорят еще, что мысли не материализуются.
– Вижу ты и минуты не можешь без меня, раз даже мой номер в Скайпе откопала, – с фальшивым пренебрежением вздохнул Талон. – И вообще, дом начинается с границы, а значит я все равно вернулся раньше чем ты прыгнула в ваш портал. Зачем звонишь?
– Любезность из тебя прет как обычно, – закатила глаза Пенни.
– Я кстати получила новое задание, но ничего тебе не скажу. Просто предупреждаю, что наше кунг-фу танго придется отложить до следующей недели. ПСИХ ведь ничего не успело придумать?
– Ага так я тебе и сказал, мечтай, Милашка! – улыбнулся Талон, видя как при упоминании своей клички она смущенно улыбнулась. – И вообще, тебе разве можно мне звонить и рассказывать о своих планах?
– Я звоню только ради того, чтобы узнать планы ПСИХ, Талон. Я же знаю, как ты любишь трепаться языком.
– А я знаю что тебе нравлюсь и именно поэтому ты мне звонишь, Пен, – хитро улыбнулся Талон видя как щеки Пенни наливаются краской и слыша ее высокий голосок, утверждающий что он самовлюбленный баран.
Девушка отключилась и экран ноутбука стал черным и безжизненным. Но парень был все равно счастлив от этих пары минут общения. Конечно, он немного потешил свое довольно сильно раздутое эго, когда сказал, что он ей нравится, но одна ее реакция чего стоила! Было ужасно обидно, что целую неделю она теперь будет занята более интересным делом, и если дядюшка придумает какой-нибудь сверхидиотский план, то сражаться с ним будет не Пенни. А дядя точно уже что-то такое придумал. Начертил чертежи для лазерных пушек или еще чего. Ведь разве можно оставить «любимого» племянничка без работы? Парень с тоской посмотрел на стоящую в углу магнитную доску, на которой он подсчитывал все свои успешные побеги от Пенни. Хоть девушка всегда разрушала его планы, попытки поймать его не приблизились ни на йоту. Парня даже не волновали проигрыши на миссиях, ему было больше интересно, удастся ли Пенни и в этот раз его поймать? Но с каждой следующей миссией он понимал, что девушка, по всей видимости, даже не старается его ловить. Может, она была больше заинтересованна в разрушениях планов Кло, или ей просто не хотелось. Талон не знал, но теперь-то с ним точно церемонится не станут. Поймают, и дело с концом. Талон придвинулся к компьютеру и ввел пароль в систему, где хранились все планы и чертежи на ближайшие несколько дней. Он уже давно взломал код, и частенько, по чертежам, сам мог отключить или специально сломать какое-нибудь приспособление, чтобы устроить себе внеплановый выходной. А если машина не была построена, он просто удалял ее чертеж, чтобы остановить работу. Дядюшка никогда не делал копий, что было очень глупо.
– Я не хочу в тюрьму и имею право немного отдохнуть. Недельки должно хватить, – улыбнулся самому себе Талон и одним махом удалил все чертежи из базы.
– Ничего не забыла?
– У меня не очень много вещей, – смущённо ответила черноволосая девочка, прижимая к себе сумку.
– О да! Это очень важно, чтобы все вещи были с собой! Вот у меня всё всегда при себе! – из головы инспектора тут же вылезло куча прибамбасов.
Милена хихикнула. Этот человек был очень смешным.
С тех пор, как она вернулась из Франции, куда её затащила та полоумная девчонка, произошло столько изменений… Её забрали от родителей, которые забили на неё с тех пор, как она пошла во второй класс. Она точно знала, что мать завела любовника, отец пахал на работе, мотался на командировкам, был довольно влиятелен, но совершенно наплевал на семью, Милену, и тоже нашёл себе любовницу. Девочка каждый день просила у звёзд, чтобы братик вернулся и забрал её, или хотя бы снова принёс вкусных конфет, но брат тоже пропал и давно не показывался. Милена чувствовала себя ужасно одиноко.
Но после этой жуткой истории (больше всего она испугалась тех девчонок на балу) в жизни всё неожиданно наладилось. Сначала, её просто забрали в какое-то здание, где туда-сюда бегали взрослые, которые были заняты своими скучными делами. Там Милену накормили, приговаривая, что она просто копия брата, потом поселили в небольшой комнатке. Но ночью было страшно. По стенам бегали тени, гудели за окнами машины, и было пугающе тихо… Милена пряталась под одеяло, и тихонько дрожала. Так было почти целую неделю, пока Пенни и какой-то худой чудак в сером не забрали её и не отвезли к родителям. Там они собрали вещи Милены, коих было не так много, и о чём-то поговорили с матерью. Девочка ясно слышала, что Пенни рассказывала о судьбе Питера, что у кого-кого, а у него всё хорошо, и они забирают Милену, чтобы и у неё всё сложилось хорошо.
– Вот семейка! – ругалась сквозь зубы блондинка, так, чтобы девочка её не слышала. – Вот семейка! Два ребёнка, и на обоих плевать! Ладно Питер взрослый, и он с детства сильный, а Мими…
Она сама не заметила, как дала Милене это уменьшительно-ласкательное имя.
И с тех пор, Милена жила в доме инспектора вместе с его племянницей и умной собакой. Она обучалась в Управлении, но достигала успехов только в лаборатории профессора фон Сликстина. У неё оказался очень живой ум, и ловкие пальцы, она жадно слушала все лекции, и крайне умело соединяла крошечные проводки, паяла и неплохо обращалась с инструментами. А в химии и информатике ей просто не было равных. Профессор всё приговаривал, что обязательно возьмёт её в качестве помощника. Агент, подобный Пенни, из Милены бы не вышел, слишком она была слабенькая и робкая. Зато как будущего изобретателя её бы оторвали с руками.
И теперь у Милены появилась возможность общаться с братом. Питер, с завидной регулярностью, связывался с ней по небольшому компьютеру, который выдали девочке, и почти все его вопросы были на одну тему: уж не влюбилась ли в кого-нибудь Милена, и если да, то братик приедет и всем уши оторвёт. После каждого такого разговора, девочка краснела и старалась, по возможности, вообще не общаться с мальчиками.
– Знаешь, как это называется? Синдром сестрёнки.
– Да пошла ты, – отмахнулся от Катерин Питер. Девушка случайно услышала один из разговоров, где парень обещал всем мужчинам Управления оторвать уши, и не только, чтобы они даже не смотрели на Милену.
– Синдром, синдром. Можешь мне поверить. Я много на эту тему прочитала. Оставь её в покое. Не докучай подобными разговорами, она не настолько маленькая. Пусть живёт, как хочет. У неё ведь всё хорошо, сам знаешь.
– И всё равно! Она ведь такая маленькая, такая хрупкая, такая милая…
Катерин закатила глаза. Всё с ним ясно.
– И вообще, она не ты!
– Зачем ей быть мною?
– Ты – злобная, противная колючка. А она…
– Милая, добрая, мягкая, и во всём прекрасная? – саркастично уточнила Кати, зевая. – Как знаешь.
Они оба сидели на крыше. Оказалось, что на чердаке был люк, и, когда ребята стали разгребать бардак, они его нашли. Слегка прогнившую изнутри крышку удалось вынести с одного удара Питера, и им была открыта вся крыша. Катерин лежала на ней, наслаждаясь звёздами, а Питер наоборот, смотрел вниз, на фонари и листья, которые старательный дворник каждый день сметал в кучу, а ночью они снова разлетались по всей округе.
Было уже холодно. На ночь в школе даже отопление включали, иначе с утра в аудиториях было невозможно находиться. Но Катерин была морозоустойчивой, а Питер просто одевался в специальный костюм с подогревом, разработанный и подаренный ему фон Сликстином.
После бала, Питер был настолько зол на Катерин, что не разговаривал с ней неделю. В принципе, она не искала с ним общения – ею заинтересовались очень многие, – но было несколько паршиво. Они с ним знакомы практически с детства, несколько лет были заклятыми друзьями, он даже признавался ей в любви… Катерин прислушалась к себе. Может быть?.. Но нет, она к нему вроде ничего не чувствует. Хотя может, она испытывает любовь не так, как остальные люди? Стоит проверить, возможно, что…
– Питер…
– Чего тебе? – буркнул он, оторвавшись от созерцания какого-то мотылька в паре метров от себя.
– Поцелуй меня, а?
====== День последний. Эти маленькие люди... ======
– А? ЧТОООООООООО????????????!!!!!
Питер чуть с крыши не свалился. Он что, спит? Или уже умер? А может, их всех убила Андромеда, и это посмертие?
– Чего слышал. Я сказала: поцелуй меня!
– Ты… Ты что, издеваешься?!
– Ничуть. Неужели так сложно? Ты же уже пытался!
– Нет, я это… эм… ты… того… головой ни обо что не билась?
Питер даже подрастерял свои навыки отборной ругани. Теперь он больше смахивал на двоечника, пытающегося ответить урок, который не учил. Катерин такая манера общения раздражала даже больше, чем его ругательства.
– Поцелуй меня, или я сама это сделаю.
– Да как ты… Как ты можешь так спокойно говорить о таком?! Просто попросить тебя поцеловать?! – Питер метался по крыше. В крови что-то бурлило, и он никак не мог понять – умер он, спит, или Катерин умом тронулась. – Это же… Это же личное…
Он тяжело плюхнулся рядом с ней, даже не смотря на неё. Очень хотелось провалиться сквозь землю. Щёки горели огнём.
Катерин знала и умела очень много. Дядя научил её всему, что должен знать истинный злодей, да и просто человек. Единственной темой, всегда закрытой для неё, была любовь. Дядя и помыслить не мог, чтобы его драгоценная девочка однажды влюбилась и ушла из дома, поэтому всячески её оберегал от всякой романтики. Катерин выросла, полностью оторванная от этой темы. Конечно, когда она ушла из дома, этот пробел очень сильно сказывался на ней. Она не понимала, как можно что-то испытывать, но ей очень хотелось понять. И для было совершенно неясно, почему Питер так бурно отреагировал на её слова. Колода, что с неё взять.
– Я тебя поцелую. Но только один раз, – еле слышно буркнул он, пряча лицо в ладони и утыкаясь ими в колени.
– Чего? – Катерин толкнула его в плечо.
– Что слышала! Я тебя поцелую, ладно уж.
– О, ну спасибо за одолжение!
Пока Катерин не успела передумать, Питер молча коснулся её губ своими. Аккуратно, не позволяя себе лишнего. Когда он отодвинулся, то уже не мог даже смотреть ей в глаза. Бухнувшись на крышу, он свернулся клубочком, несвязно бормоча проклятья, нечто нечленораздельное, неизвестные ни одному языку мира междометия, а ещё слова, которые цензоры не допускают к печати.
Катерин сидела в полной прострации.
«И что в этом такого?» – хотелось сказать ей, а вместо этого она чувствовала, как наливается краской смуглое лицо, как немеют руки и ноги, появляется непреодолимое желание спрыгнуть с крыши.
– Да что ты молчишь? – не в силах больше слушать собственный полусумасшедший бред, Питер подскочил на ноги и принялся ходить туда-сюда. Из крайности в крайность бросался. Катерин, в принципе, знала об этом – в экстремальных ситуациях, на грани жизни и смерти, у него такое частенько случалось. То он с готовностью летит в вулкан, чтобы взорвать изнутри какую-нибудь адскую машину, которая вызвала бы извержение, то боится шума вертолёта, и трясётся в углу, зажав уши. Но сейчас-то с ним почему такой мандраж приключился?
«А сама-то? – насмешливо спросил противный червячок внутри. – Сама разве не сидишь, как замороженная?»
«И правда…»
– Эй, недоразумение, – вдруг буркнул Питер, не поворачиваясь к ней лицом. – Знаешь, меня попросили привести полигон в порядок. А-то он слишком опасен, но денег в него было вбухано – как в саму Академию. В общем, – он повернулся к ней, сложив руки на груди, – ты мне поможешь?
И он молча протянул ей руку. Луна освещала только часть его лица. Но даже этого хватило Катерин, чтобы увидеть, как нежно и просительно он на неё смотрит. И она не смогла отказать.
– Помогу. Раз уж ты так просишь.
И тут же схлопотала щелбан. Если кто не знает – он у Питера неслабый.
Что потом, спросите вы? Ну, днём они будут препираться, кидаться стульями и учениками, стянут противогаз с преподавателя, который окажется молодой девушкой с аллергией на запах краски. А ночью залезут на крышу и начнут считать звёзды – бессмысленное, но очень увлекательное занятие, особенно для двух людей, которые не разбираются в любви и романтике, а привязанность выражают в виде побоев. У этих двоих всё будет хорошо, даже не сомневайтесь.
Пенни и Талон? Им тоже будет хорошо, особенно, когда девушка больше не гоняется за ним и не пытается укокошить, и они могут встречаться где-нибудь в тайных уголках планеты. Мало ли, куда их забросит пиратская копия Гаджет-порта. Пенни уже много раз ругала за неё Талона, ведь однажды их чуть не сожрали акулы – свалились прямиком в океан, а второй раз они чуть не окоченели во льдах Антарктиды. Но всё это было ерундой, по сравнению с приятными моментами, проведёнными вместе.
Даже близнецам-преступникам нашлось занятие. Туповатый увалень Найджел оказался невероятно способным к музыке (сказались и полтора года в Академии на музыкальном факультете) и виртуозно играл на фортепиано, пару раз, правда, сломав его. Его концерты заливались в сеть надзирателями, и он собрал множество поклонников. Андромеде же пришлось оставить химию и биологию, но зато ей понравилась астрономия. Она целыми днями изучала траектории движения различных космических объектов, а её любимым досугом было высчитывание параллакса. Ей даже подарили телескоп, и вместе с надзирателями Андромеда смотрела на звёзды и записывала в толстые тетради свои наблюдения.
Линн Чжан вернулась домой, так и не доучившись. Она познакомилась в Интернете с парнем, который учился у неё на родине, и уехала к нему – насколько было известно, и у них всё сложилось. В основном благодаря картинам Линн, которые продавались за очень хорошие деньги.
Милену Сторки, неожиданно даже для себя, удочерил профессор фон Сликстин. Пенни ещё долго не могла принять этот факт у себя в голове, и ей это казалось чертовски диким. Но Милена очень хорошо вписалась в холостяцкую жизнь профессора. Талон даже подшутил, что ему надо было не удочерять её, а подождать несколько лет – хорошая бы вышла жена. Он тогда сильно получил от Пенни, плутая по джунглям Амазонки, пока белокурая чертовка спокойно читала книжки в небольшом бунгало.
Несмотря даже на все проблемы мира, несмотря на грубость и развязность населения… Эти маленькие люди, песчинки мироздания, были счастливы рядом друг с другом в своём прекрасном мире.
