Текст книги "Люкс Инферна (СИ)"

Автор книги: Raptor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

  Обе бабки выглядели крайне безобидно и беспомощно. Их жалкий видок даже вызвал сострадание в сердце Андрея, когда он представил, что сейчас этих несчастных стареньких женщин заставят друг с другом драться.

  -Напоминаю главные правила! -продолжал чёрт-конферансье. -Ядом не плеваться! Друг друга не проклинать! За волосы не таскать! Всё остальное – можно.

  Старушки одновременно поместили в рот вставные челюсти, выполнявшие роль боксёрской капы, и встали наизготовку. Ведущий чёрт молниеносно метнулся к решётке, и выскочил наружу через дверь, которую за ним тут же заперли. Арена вновь осветилась полностью, пошёл отсчёт времени, и когда он подошёл к концу, сверху, из-под купала, прямо между бабушками упал большой пакет сахара. Бабки уставились на него как удавы на кролика, а затем сорвались с места, попытавшись разом его ухватить. Они яростно столкнулись, отпрыгнули назад и снова столкнулись. Петровна с размаха врезала Кузьминишне клюшкой по лбу. Так, что треск услышали даже зрители на дальних рядах. Кузьминишна зашаталась, но устояла. Её противница успела ухватить пачку, но тут же получила мощнейший удар с разворота, нанесённый гружённой тележкой, весившей не менее тридцати килограмм, отчего бабку буквально унесло метра на три, её очки разбились вдребезги, а сахар улетел в другую сторону. За ним бросилась противница, не выпуская из костлявой руки рукоятку скрипящей тележки. Второй рукой она подхватила пакет, и попыталась затолкать его в сумку, которая и без того была набита до отказа. Но проворная Петровна была уже тут как тут. Свалив противницу с ног, она запрыгнула на неё верхом, набросила свою палку ей на шею и принялась отчаянно душить.

  Андрей ошарашенно смотрел на эту безумную битву. Он и подумать не мог, что дряхлые бабки способны так жестоко и отчаянно сражаться.

  -Пет-ров-на! Пет-ров-на! -болел рядом с ним Вергилий, подпрыгивая на стуле. -Да-вай! Да-вай!

  Но Кузьминишна вдруг нанесла неожиданный удар своим острым локтем прямо по рёбрам атакующей соперницы, заставив ту, кряхтя, откатиться в сторону, и тем самым избавившись от смертельного захвата. Оторвав тележку от земли, Кузьминишна легко подняла её над головой, словно молот, и со всей дури обрушила на Петровну. От удара колёсики тележки отвалились, и из сумки в разные стороны посыпались яблоки, кочаны капусты и ржавые гантели. Петровна корчилась от боли и завывала, словно подстреленный волк.

  -Убей! Убей! Убей! -скандировали трибуны, демонстрируя большие пальцы, устремлённые к низу.

  Ощерившись искусственными зубами, Кузьминишна вновь подняла свою поломанную тележку над головой, готовясь нанести последний, решающий удар. Но, неожиданно для неё, практически поверженная Петровна, взмахнув своей клюшкой, словно самурайским мечом, хлёстко ударила соперницу по ноге, вложив в этот удар весь остаток своих сил. Кузьминишна громко ойкнула и уронила собственную тележку себе же на голову. После чего навзничь грохнулась на пол. Из упавшей рядом с ней сумки выкатилась гиря в 25 кило. На подламывающихся руках, Петровна приподнялась, подползла к выпавшей пачке сахара, и вцепилась в неё обеими руками, трясясь от радости.

  Решётчатая дверь открылась и чёрт-ведущий вернулся на арену. Подбежав к победительнице, он долго не мог оторвать её правую руку от пачки, чтобы поднять в воздух, символизируя победное завершение боя.

  -Итак, победу одержала Петровна-разрушительница!!! -провозгласил он. -Поистине это был просто эпический бой!

  Его голос тут же утонул в рёве ликующих и рукоплещущих трибун.

  -Да! Она сделала это! -в порыве эмоций, Вергилий крепко обнял Андрея. -Как она её! Видел?!

  -Это как-то неправильно, -с трудом переваривал увиденное тот. -Чтобы бабки, вот так друг дружку метелили. Из-за пачки сахара... Это как-то не вполне приемлемо, что ли... И дико... Но впечатляюще.

  -Я знал, что тебе понравится! -подмигнул ему поэт.

  Покинув цирк, они, всё ещё находясь под сильными впечатлениями, продолжили свою экскурсию. Теперь их путь пролегал в сторону Котельных. После пережитого зрелища, настроение у Вергилия заметно улучшилось. Он, не умолкая, продолжал восхищаться старухой, за которую болел. Андрей его не слушал. В эти минуты он пытался понять, почему столь неприятное мероприятие, коим являлся поединок двух бабушек на арене, вызвало у него не ярое отторжение и неприязнь, а какой-то нездоровый азарт, за который ему сделалось даже немного совестно. Наконец, гид уловил его смятение, и задал вопрос.

  -Андрей, с тобой всё в порядке?

  -А? Да, Вергилий. Я просто пытаюсь проанализировать всё, что увидел.

  -Есть какие-то мысли? Поделись.

  -Это непросто. Я как будто раздвоился. С одной стороны, я воспринимаю ад как безусловно негативное место, в котором нарушены все правила и основы привычной морали. Но с другой – он кажется мне безумно привлекательным. Не потому, что в нём хорошо, а потому, что в нём не так плохо, как в мире живых. Кажется, я начал понимать Коляна и Суперкиллу77. То есть, здесь действительно хреново жить, но, по крайней мере, ты понимаешь, что у этой хреновой жизни есть какое-то объяснение. И, что самое главное, ты за неё совершенно спокоен. Поскольку не чувствуешь себя лишним. То есть, грешники, обитающие здесь, заслужили ад, и получили его в итоге. По сути, добившись того, к чему стремились. А что касается трудностей, то они здесь преодолимы. На них можно просто не обращать внимания, и они отпадают сами собой. Это звучит как несусветная чушь, но, как ни странно, здесь это действительно работает. Ад на самом деле не так уж и плох. Вот только с водой проблема. У вас нигде здесь нельзя водички попить?

  -Чего нет – того нет, -развёл руками Вергилий. -Поэтому, ты уж потерпи немного. Мы ещё парочку мест посетим, после чего я тебя отправлю к советнику Флерети, который как раз отвечает за транспортировку между адом и раем.

  -А причём тут рай? Мне же на Землю надо, -не понял Андрей.

  -Прямо из ада на Землю вернуться невозможно. Для этого нужно воспользоваться транзитом через рай. Точнее, через его преддверие. Чтобы апостол Пётр тебя отметил, и дал добро на возврат. Это чистая формальность, но без неё никак.

  -Не думал, что всё так сложно.

  -Ерунда. С Петром проблем не будет. Флерети уже все необходимые бумаги на тебя подготовил. Только печать шлёпнуть останется. Поэтому, не волнуйся.

  Наконец-то они вышли из-под палящего солнца, и вновь очутились в гигантской пещере, изъязвлённой сотнями подземных ходов, спиралями лестниц и дугами натяжных мостов. Всё это переплеталось, создавая впечатление отдельного подземного царства.

  -Где мы? -спросил Андрей, поразившись чёткостью собственного эха.

  -В Аиде, -ответил Вергилий. -Раньше весь ад умещался только в этом месте. Это уже потом он разросся, и заполонил все окрестные провинции. В бескрайние глубины ниспадаем. Зловещего Аида. Где властвует Танатос средь теней!

  В голове Андрея тут же всплыли картины из мифов Древней Греции. И действительно, окружение вполне сочеталось с ними.

  Сначала им попался на глаза холм, вокруг которого лежало много больших камней округлой формы. Со всех сторон, на склоны этого холма взбирались грешники, катящие камни снизу – на вершину. Но никто из них не мог добраться до самого верха. В какой-то момент, их камни срывались и с грохотом укатывались вниз, под зычные окрики 'поберегись!'

  -А я знаю, кто это! -указал Андрей. -Сизифы, верно?

  -Сизифовцы, -поправил его Вергилий. -Сизиф был основоположником этого вида спорта.

  -Спорта?

  -Конечно. Это обычное атлетическое упражнение. Как правило, спортсмены делают три подхода по шестьдесят килограмм. И этого вполне достаточно, чтобы за годик-другой накачать приличную раму.

  Услышав Вергилия, один из спустившихся с холма качков демонстративно принял перед ними горделивую позу, демонстрируя прекрасные, играющие мышцы, после чего ухватил очередной камень, и покрякивая покатил его наверх.

  -Я был уверен, что это мука такая, бесконечно закатывать камень на гору, -признался Андрей. -У нас есть даже такое выражение 'Сизифов труд'.

  -Сизифов труд – это то, чем занимается большинство из вас, в мире живых. А здесь, в аду, это всего лишь спортивная тренировка, позволяющая грешным душам поддерживать отличную форму. Ну сам подумай, какой смысл закатывать камень туда, где он ни за что не сможет удержаться? Да и вообще, где он совсем не нужен. Ну какой в этом смысл? -ухмыльнулся Вергилий.

  -Ради спорта?

  -Именно. Ты же не удивляешься, почему у вас в тренажёрках народ тягает железо как проклятущий, хотя его никто этого делать не заставляет, и вообще смысла в этом процессе, вроде бы, нет никакого. Ты не называешь это 'Сизифовым трудом'. Наоборот – считаешь полезным занятием. Почему же тогда наше камнезакатывание вы считаете адским мучением?

  Андрею нечего было ответить.

  Они миновали Сизифов холм, и углубились в хитросплетения подземных галерей Аида, освещённых электрическими лампочками. Везде виднелись указатели, чтобы путники здесь не заблудились. Грешных душ вокруг было очень много. Некоторые, проходя мимо, здоровались с Вергилием. И опять никаких душераздирающих воплей, или жестоких страданий нигде не наблюдалось. Все души были заняты какими-то незамысловатыми делами. Никто ни на что не жаловался.

  Так, пройдя по лестнице, висящей над пропастью, где была выстроена очень красивая галерея, и миновав пару довольно длинных переходов, по которым катались вагонетки, гружёные углём, Андрей со своим провожатым добрались до зала, в котором были расставлены огромные котлы, наполненные кипящей смолой, маслом, или сернистой водой. В них сидели грешники, погружённые по шею. Они о чём-то беседовали друг с другом, делились новостями и время от времени смеялись.

  Заметив сухонького чёртика-истопника, спешащего куда-то с тачкой угля, Вергилий остановил его, и задал вопрос, -любезный, не подскажешь, Эдуардо здесь?

  -Да, -крякнул истопник, указывая себе за спину, -вон, в девяносто третьем котле сидит.

  -Премного благодарен.

  Поэт ускорил шаг, и подвёл Андрея к указанному котлу, в котором, забросив обе руки за копчёные края, сидел с закрытыми глазами лысый человек.

  -Эдуардо! Эдуардо, проснись! -дотронулся до его руки Вергилий.

  Глаза лысого открылись, он похлопал веками, зевнул, и, наконец, сфокусировавшись на пришедших, произнёс, -Вергилий? Здравствуй. А чего не забираешься? Давай, лезь сюда, пока никто место не занял.

  -Нет, сегодня мне не до спа-процедур, -отказался поэт. -Опять гидом подвизался. Вот, вожу гражданина из мира живых, знакомлю с адом. Мы как раз мимо проходили, вот я и решил заглянуть сюда – с тобой поздороваться.

  -Ну, это правильно, -его приятель протянул руку Андрею. -Эдуардо.

  -Андрей, -ответил тот.

  -Ты не апостол случаем?

  -Нет. А что, разве похож?

  -Да я шучу. Ну и как тебе у нас в аду, Андрей?

  -Отлично, -тот глянул на Вергилия. -Я хотел сказать, ужасно! Очень страшно...

  -Вот, Эдуардо, расскажи Андрею про то, как здесь живут простые обыватели, -попросил Вергилий у грешника.

  -Да чего тут рассказывать? -ответил тот. -Жизнь как жизнь. Лично я работаю с бригадой, в каменоломнях, по три часа в сутки. Хотелось бы больше, но нормировщики не разрешают. Охрана труда, техника безопасности и всё такое.

  -А чем занимаешься? -спросил Андрей.

  -Проектировщик. Видали Галерею Астерота?

  -Мы только что по ней проходили, -кивнул Вергилий.

  -Это такая красивая, с резными колоннами, прикольными статуями и вазами? -уточнил Андрей.

  -Она самая, -гордо ответил Эдуардо. -Наша работа! Я проект составлял. На открытии сам Рофокаль ленточку разрезал. Знаешь, кто это? У-у. Большая шишка в аду! Он очень высоко оценил нашу работу.

  -Не удивительно, -согласился Андрей. -Галерея действительно классная. Даже сфотографировать захотелось. Жаль, что у меня телефон разрядился.

  -Ну вот. А сейчас мы работаем над Провалом Безнадёжности, -продолжил хвастаться Эдуардо. -Он пребывает в очень запущенном состоянии. Но мы из него сделаем конфетку, я вам точно говорю. Сверху расположим площадку для парашютистов. Вниз будет уходить такая винтовая лестница и два турболифта. А ещё батуты для прыжков внизу разместим... Будет очень популярным местом. Я бы показал дизайн-проекты, но они не при мне, как вы понимаете.

  -Предпочитаю поглядеть на это уже после постройки, -сказал Вергилий.

  Андрей, не веря собственным глазам, осторожно сунул палец в кипящую воду котла, и тут же выдернул, отчаянно дуя на него.

  -Что, обжёгся? -заметил это Эдуардо. -Ну а зачем совал?

  -Попробовать хотел, -ответил тот. -Почему тебе не горячо.

  -А кто сказал, что не горячо? Ещё как горячо. Поэтому нельзя вот так сразу заскакивать в котёл. Надо постепенно, аккуратно. Как в горячую ванну.

  -Я ему уже объяснял, -кивнул Вергилий.

  -Это дело привычки, -продолжил Эдуардо. -Сначала страшно, потом интересно, а в итоге – здорово. Полный релакс. Полтора часа лежишь в котле, вывариваешься. Потом вылазишь, и идёшь на процедуры, где тебя раскалёнными камнями обкладывают. А самое удивительное – это массаж. Когда демоны тебе все кости пересчитывают. Лично я люблю, когда это делают демонетки. У них такие тонкие пальчики с коготками. Чрезвычайно ловко у них получается. А некоторые любят, когда их здоровенный дьявол, размером со шкаф, на массажном столе, как тесто замешивает. Говорят, что потом чувствуют себя заново родившимися. Но это уже дело вкуса, как говорится. Кому как нравится.

  -Выходит, что Иисус Христос нас обманывал? -произнёс Андрей.

  Собеседники посмотрели на него осуждающе.

  -Это ты с чего взял? -нахмурился Эдуардо. -Не гони на Иисуса. Мы здесь его все уважаем, хоть это и не взаимно. И уважаем в первую очередь за то, что он всегда правду говорит.

  -А как же его байки про то, что здесь, в аду, только тьма, плач и скрежет зубов? -напомнил Андрей. -Где это всё?

  -Чудак-человек! -Эдуардо с Вергилием переглянулись. -Разуй глаза! Всё это вокруг тебя!

  -Где?! -Андрей демонстративно обернулся вокруг своей оси, раскинув руки. -Где?! Покажите!

  Эдуардо ощерился, продемонстрировав ему свои белоснежно-белые, идеально ровные зубы, -вот, смотри.

  И он скрежетнул челюстями, продемонстрировав крепость своих прекрасных зубов. -Нам всем, сразу после прибытия в ад, первым делом лечат зубы.

  -Бесплатно, -добавил Вергилий.

  -Точно! Стоматология в аду на высочайшем уровне. Поэтому мы тут все ходим с превосходными зубами. Ну, за исключением сахарных ведьм. Им их быстро выбивают, поэтому они пользуются вставными. Ты знаешь, Андрей, сколько денег я отдавал в мире живых, чтобы залечить всего один зуб? Четверть своей зарплаты! Четверть! Когда я помер, у меня ни одного здорового зуба не оставалось. А теперь ты сам видишь, как я ими прекрасно скрежещу. Могу проволоку перекусывать. Как тут не плакать от счастья? Вот мы и плачем.

  -А что касается тьмы, то это вы сами неправильно поняли Иисуса, -продолжил Вергилий. -Тьма – это не только темнота, но ещё и количество. В данном случае, Иисус подразумевал тьму народа. То есть, ад очень густонаселён. Одиноко в нём не бывает.

  -Вот-вот, -кивал Эдуардо. -Поэтому не надо обвинять Христа. Он всё правильно говорил. Это вы там что-то своё домыслили через пень-колоду.

  Он ловко поднялся, подхватил простыню, висевшую рядом, на вешалке, и, обмотавшись ею, с пыхтением выбрался из котла. От него валил густой пар.

  -Эй! -заметил это истопник. -Эдуардо! Куда вылез?! Твоё время ещё не истекло!

  -Я в курсе, -откликнулся тот. -Ко мне тут друзья пришли. Дай пообщаться.

  -Только недолго! -ответил истопник. -Не подводи меня. Пятнадцать минут прошвырнись и назад, пока дежурные не заметили и не отругали. А то все так, глядя на тебя, будут режим нарушать.

  -Хорошо, -грешник дружески приобнял Вергилия и Андрея, после чего повёл их к выходу из топочного зала. -Не обращайте внимания, на этого зануду. Идёмте, прогуляемся.

  Андрей ощущал нестерпимо горячее прикосновение Эдуардо, прожигающее его через одежду, как огнём. Но он стеснялся отстраниться от него. Новый знакомец проявлял дружелюбие, и отталкивать его не хотелось.

  -Если говорить коротко, -произнёс выбравшийся из котла мужчина. -В аду – ништяк! Я, как и ты, Андрей, тоже всегда думал, что здесь творится полная жесть. Но был приятно удивлён, когда оказалось, что житуха тут ничуть не хуже земной. Да что уж говорить? Она здесь лучше. Чего мы лишились? Плотских удовольствий? Да мы и так их получали дозированно. В час по чайной ложечке. А удовольствий моральных, духовных, мы там и вообще практически не испытывали. Так, один суррогат. Здесь же мы обретаем главное. Смысл! Смысл существования, понимаешь? В аду всё логично, просто и объяснимо. И не нужно задницу рвать ради чего-то. Ради какой-то призрачной мечты. Ты работаешь, и наслаждаешься своей работой, потому что понимаешь её смысл. И своё участие в общем мироустройстве. Ты – полноценная часть общества, а общество в целом – это и есть ты. Вот, что придаёт невероятные силы, Андрей! Позволяет преодолевать все трудности и мучения с радостью и хорошим настроением!

  -Какой же тогда смысл жить, если по факту выгоднее умирать? Причём сразу после рождения, -размышлял Андрей.

  -А я тебе объясню. Только хлебнув горечи в мире живых, ты сможешь по достоинству оценить, насколько тебе повезло оказаться в аду.

  -Да, -поддержал Вергилий. -Не успевшие долго пожить на Земле, в аду скучают. Им кажется, что хуже ада ничего нет, и что им очень не повезло оказаться здесь. Поэтому они бродят по окраинам, и постоянно грустят. Окраины эти называются 'Лимбом'. Потом, конечно, эти нытики постепенно вливаются в наше общество, но происходит это далеко не сразу.

  -Молодые, неопытные, -сочувственно произнёс Эдуардо. -Не понимают своего счастья. Ад даёт людям избавление. От болезней, от мытарств, от лишней, бессмысленной суеты. Здесь у них достаточно времени и мотивации для обучения ремеслу и наукам. Здесь души раскрепощаются и становятся сами собой.

  -Зато вы здесь не размножаетесь, в отличие от нас! -нашёлся Андрей.

  -Размножаться – это ваша прерогатива. Поскольку именно для этого, вы и рождаетесь на Земле. Чтобы самим родить кого-то, и спокойно отправиться к нам. Эта примитивнейшая концепция – единственное, что оправдывает ваше существование. Всё остальное – лишь выгораживания, призванные наделить вашу земную жизнь более глубоким и значимым смыслом. Но по сути, ничего ценнее собственных детей, люди на Земле производить так и не научились. Всё остальное их творчество, без потомства, просто бессмысленно. Кому передавать свой опыт? Кому оставлять свои технологии? Только последователям. Сюда ведь всё это не потащишь?

  Андрей молча разводил руками.

  За разговорами, они дошли до конца котельной, и остановились у выхода.

  -Ладно, друзья мои. Рад был с вами поболтать. Но мне действительно пора возвращаться в свой котёл, -сказал Эдуардо. -А то у меня уже ноги мёрзнуть начали.

  -Спасибо, что составил нам компанию, Эдуардо, -ответил ему Вергилий.

  -Да, большое спасибо, -присоединился Андрей.

  -Всегда пожалуйста. Будете в нашей котельной – заходите, в кипяточке посидеть, поболтать за жизнь, -поправив простыню на бёдрах, Эдуардо махнул им рукой и потрусил обратно.

  -Куда теперь? -подуставший Андрей облизнул сухие губы не менее сухим языком.

  -Сейчас выйдем на панораму, а потом – к Флерети, -пообещал Вергилий. -Путешествие подходит к концу. Так что не переживай. От жажды умереть ты не успеешь.

  -Да я бы с радостью тут ещё погулял. Если бы так пить не хотелось.

  -Тебе ещё представится такая возможность. Позже. А пока, хватит и этого быстрого променажа. Идём. Здесь недалеко. Через технический штрек, мимо центрифуги, и там по лесенке... Готов к последнему рывку, Андрей?

  -Всегда готов!

  -Тогда за мной, боец! Сквозь вечно алчущее чрево преисподней, навстречу пламени, что дух испепеляет, ступаем в бездну твёрдыми шагами! Как тень погибели...

  Выйдя из-под гранитных сводов древних катакомб, путники всё выше и выше поднимались по чёрной лестнице, устремлявшейся прямо в гущу свинцовых туч, пронзаемых снизу остроконечным пиком Вселенского столпа, который был воздвигнут посреди преисподней как единый самоподдерживающийся центр, куда сходились все сегменты инфернального мира. Взору всё обширнее открывалась панорама, позволявшая охватить практически весь ад, от края – до края. Наконец-то Андрей смог посмотреть на него с высоты, и оценить, насколько он неоднороден и многообразен.

  С одной стороны, высились башни Вельзевульска, дымящие трубы индустриального района и гигантские колёса обозрения Марсопарка. С другой – переливалось золотом море Геенны Огненной, чьё побережье, было сплошь усыпано всевозможными развлекательными заведениями, кинотеатрами, дискотеками и соляриями. А далее – горбились и змеились ленты воздушного метро с бегающими червячками скоростных поездов. Площади с причудливыми сфинксами и лавовые акведуки, вплетённые в городской ландшафт, плавно соединявшийся с историческим центром, плотно застроенным древнейшими сатанинскими храмами, зиккуратами и пирамидами. На фоне этого обширного великолепия, живописно извергался десяток вулканов, разных по величине, но одинаково грозных.

  Сколько ещё хотелось посмотреть, изучить, потрогать. Но увы, время было ограничено. И Андрей мог лишь вздыхать от досады, высматривая внизу всё новые и новые захватывающие детали. Чем дольше он глядел на ад, тем больше ощущал, что это место создано для него. Что он должен сюда переехать во что бы то ни стало. Потому что здесь он чувствует себя нужным и важным. Здесь он способен куда-то пробиться и чего-то достичь, в отличие от мира живых, где ему ничего не светит, кроме однообразной, нелепой жизни. Где всё, что он может – это произвести на свет такого же как он бедолагу, готового подхватить его уроненное знамя борьбы за выживание.

  Остановившись на обзорной площадке, рядом с проводником Вергилием, Андрей скрестил руки на груди, и мрачно, исподлобья, глядел на адские пейзажи, которые теперь казались ему совсем не унылыми и не безобразными. В аду царило вечное веселье, которого так не хватало на Земле. Здесь не надо было зарабатывать деньги, не надо было стоять в каких-то постоянных очередях, не надо было мечтать о собственном жилье, машине, или дорогом телефоне. Здесь не было войны, утомляющих новостей, постоянного стресса, лживого телевиденья, социального неравенства, расизма и национализма, преступности, озлобленности, вечных автомобильных пробок, идиотских законов, вездесущей рекламы, торговли, разврата, наркотиков, безумия и алчности. Здесь никто друг другу не хамил и не оскорблял, разве что в шутку. Здесь было очень просто найти себе друзей. И каждый новый друг был с тобой искренен. Так неужели ради всего этого нельзя потерпеть какие-то там адские муки? Да их просто не замечаешь! Поскольку в награду за терпение, ты получишь нечто действительно ценное. Окупающее все неудобства, царящие здесь.

  -Это последнее место, которое я хотел тебе показать, -сообщил поэт. -Отсюда, дальше ты пойдёшь один. Без меня.

  Андрей горько вздохнул.

  -Не грусти. Когда-нибудь ты вернёшься сюда, и мы ещё обязательно встретимся.

  -Спасибо тебе, Вергилий.

  -Не за что. Обращайся, -тот протянул ему руку, и они обменялись крепкими рукопожатиями.

  -А когда я вернусь?

  -Ну, если тебя раньше, по работе, опять не отправят, то-о... -Вергилий задумчиво закатил глаза. -Потом, когда-нибудь. Ты, главное, сам это дело не торопи. Торопыги у нас в Чистилище дозревают. Долго, нудно и болезненно. Поэтому, просто жди. На Земле ещё никто не оставался. И ты не останешься.

  -Хорошо. Обещаю, -с трудом произнёс Андрей.

  -Всё, ступай, -гид указал ему на лестницу, уходившую от площадки выше, и скрывающуюся среди туч. -Тебе туда. Увидишь там здание, постучись в дверь три раза. Флерети тебе откроет.

  С большой неохотой, естествоиспытатель продолжил подъём, еле переставляя ноги со ступени – на ступень, и постепенно скрываясь в облачном тумане. Вергилий стоял неподвижно, словно изваяние, и смотрел ему вслед, пока удаляющаяся фигура окончательно не растворилась среди тёмных, грозовых туч.

  Двигаться приходилось вслепую. Со всех сторон клубилась мгла, и лишь ступени под ногами чередовались одна за другой. Андрей очень боялся споткнуться. Полностью дезориентированный, он мог только подниматься, всё выше и выше, утопая в сплошной черноте бесконечной облачности. Непонятно, сколько ступеней он преодолел, прежде чем уткнулся лбом в тяжёлую, деревянную дверь, окованную железом. Лестница завершилась.

  Пошарив руками по двери, Андрей нащупал чугунную декорацию в виде черепа, удерживающего зубами кольцо. Взявшись за это кольцо, парень трижды стукнул им об набойку. Загремели засовы, скрипнули вековые петли, и дверь медленно отворилась внутрь.

  На пороге стоял бледный, зубастый демон с полупрозрачной кожей и перепончатыми крыльями. Было трудно понять, он улыбается, или просто не может сомкнуть челюсти из-за частокола выпирающих клыков.

  -Здравствуйте. Вы – Флерети? -поприветствовал его Андрей.

  -Что? Нет! Я – Элигос. Его помощник! -ответил демон.

  -Мне нужен Флерети.

  -Шеф уехал по срочным делам. Оставил меня за главного. А ты, как я понимаю, Андрей? Из мира живых? Шеф меня предупредил о твоём визите. Входи, -произнеся это, он пропустил Андрея в глухие каменные чертоги. -Проходи в канцелярию, присаживайся за стол пожалуйста.

  Андрей миновал коридорчик, стены в котором были завешены картинами Иеронима Босха, и, выйдя в зал канцелярии, уселся в кресло напротив большого конторского стола. Хоть всё в этом зале отдавало каким-то замшелым средневековьем, рабочее место Флерети выглядело вполне современно. На столе у него стоял компьютер, принтер, телефон и небольшой коммуникатор для внутренней связи.

  Порывшись на стеллажах у стены, Элигос вытащил какую-то папку и, вернувшись к Андрею, уселся за стол напротив него.

  -Ты ведь точно не умер, да? -спросил он. -Просто уточняю на всякий случай.

  -Нет! -испуганно выпалил Андрей.

  -Пётр может прикопаться. Он такой бюрократ-крючкотвор. Ты бы знал. Так-с, -демон начал набирать что-то на клавиатуре. -Время пребывания... Тэ-эк-с... Регистрация... Да ч-что такое...

  -Что-то не так? -настороженно спросил посетитель.

  -Не заморачивайся, -Элигос набрал на телефоне чей-то номер и подняв трубку, заговорил. -Ало? Алекс? Это Элигос из таможенного контроля. Да. Слушай. Я вот тут, когда выбираю в меню пункт 'Регистрация', у меня вылезает ошибка почему-то... Так. Номер ошибки? Сейчас. 666. Да. 'Значение булево не может быть интерпретировано'. Так. Нажать Вин плюс эр? Нажал. Выполнить, ага. Пишу... Сер-ви-сез. Точка. Эм эс си... Написал. Так... Открылось... Что найти? Нашёл... Стоит... Убрал... Закрыл... Пробую... (Он поцокал когтями по клавиатуре). Да! Всё заработало! Спасибо, Алекс!

  Положив трубку, демон ещё немного пощёлкал мышкой, и вывел на печать листок формата А4.

  -Ненавижу эти компьютеры, -пожаловался он. -Постоянно с ними какая-то фигня происходит.

  Затем, предварительно дыхнув своим горячим дыханием, он поставил на распечатанном листе здоровенную сатанинскую печать в виде перевёрнутой звезды, и протянул готовый документ Андрею, -на вот. Не потеряй. Передашь это Петру. Он отправит тебя восвояси.

  Естествоиспытатель попытался прочесть, что написано на документе, но ничего не понял. Там всё было испещрено какими-то жуткими, зловещими иероглифами.

  -Это распорядительное письмо, -пояснил Элигос. -Что тебе не в рай надо, а на Землю.

  -И всё?

  -И всё. А у тебя ещё остались какие-то вопросы?

  -Пожалуй, да... -Андрей застенчиво поёжился, боясь поднять глаза на пристально уставившегося демона. -А можно как-то у вас попросить... Политическое убежище, что ли?

  -Ох-х, -раздосадовано откинулся в кресле Элигос. -Ещё один...

  -А что? Разве уже кто-то был до меня?

  -Послушай, -демон опять наклонился в его сторону, поставил тощие локти на столешницу и сцепил свои длинные пальцы в замок. -Я конечно могу организовать тебе вид на жительство, вот только объясни мне, зачем тебе это? Неужели в мире живых у тебя ничего и никого не осталось? Почему тебя там ничто не держит? Почему ты хочешь добровольно остаться в вечной тюрьме народов?

  Андрей пожал плечами, -а что у меня там есть? По сути, ничего. Всё, что мне там принадлежит, на самом деле не моё. Например, квартира, в которой я живу. Вроде бы моя, с честно погашенной ипотекой. Но если перестать за неё платить, то меня просто выселят. Значит всё-таки она мне не принадлежит. Я её просто пожизненно арендую у кого-то. Или вот машина. Там тоже, страховка, налог... Что-то где-то не заплатил, и нет у тебя машины. То есть, она формально имеется, но пользоваться ею уже нельзя. И это только пара примеров из частной жизни. А в целом? Что творится в мире? Безумие. Всё катится в тартарары. Экономический кризис. Коррупция. Депрессия. Повальная шиза, поглотившая целые сообщества. Мракобесие стало основополагающей идеологией. А что самое главное – полная бессмысленность нашего существования.

  -А ты не думал, что это ошибка? Ну, насчёт бессмысленности. И если вы приходите на Землю, то это неспроста. И не ради тривиального оставления потомства. Поскольку вам, в отличие от остальных биологических организмов, населяющих планету, дан настоящий, полноценный разум. Не для того ли, чтобы вы его использовали? Чтобы осмысляли то, что кажется вам бессмысленным. Вы сами загнали себя в тупик, и теперь стоите в нём, тычась в стену, вместо того, чтобы просто выйти обратно, на спасительную развилку. Наши аналитики просто поражены, насколько оскудел ваш общий интеллектуальный потенциал за последнее время. Вместо развития, вы выбрали деградацию. Но вас же никто не заставлял. Вас никто не принуждал. Всё, что вам надо – это просто включить голову. Осознать то, что творится вокруг вас. Сделать выводы и исправить ситуацию. Это вам под силу. Но нет. Ваш удел – смирение и меланхолия. Взгляни на окружающих тебя людей, живущих ныне. Все они печальны. У всех на лицах отметины хмурой, тревожной задумчивости. И их не радуют никакие блага вашей цивилизации. Даже получив их все, они продолжают грустить. Утопая в роскоши и богатстве, упиваясь властью, позволяя себе всё, что только возможно, люди почему-то всё равно остаются несчастными. Что у нищего, что у богача на лицах одни и те же гримасы неудовлетворённости жизнью. Конечно, 'кому-то суп жидкий, а кому-то жемчуг мелкий', но тем не менее. Суть одна. Радости в жизни нет, даже когда эта жизнь полностью удалась. Не потому ли, что ваши души охлаждает ледяной вихрь, сквозящий из разрыва, образовавшегося между вами? И чем сильнее вы отдаляется друг от друга – тем сильнее друг друга боитесь. Вы сами, собственными руками построили ад на Земле, хотя могли сделать её раем. Не тем раем, что создал Бог, а нормальным, человеческим. Для самих себя. Чтобы вам в нём жилось хорошо и комфортно. Без мучений, как у нас в аду. И без патетики, как на небесах. И тогда, создав этот новый мир, вы бы опять перестали нуждаться в рае и аде. Потому что вся эта метафизика просто перестала бы пользоваться у вас каким-либо спросом. Так неужели вам не хочется самим заняться собственной жизнью, пока вы, собственно, живы? Неужели у вас нет ни малейшего желания хоть как-то изменить свою жизнь? Превратиться из безрассудного стада – в творцов собственного будущего. Когда люди, в большинстве своём, были тёмными необразованными – можно было понять такой подход к жизни и смерти. Но теперь, когда в вашем мире распространена наука, когда вы все получаете образование, когда вокруг вас сплошные доказательства триумфа научного прогресса, почему вы опять, с упорством баранов, возвращаетесь к древним, метафизическим категориям, взращивая совершенно дикий и бесперспективный карго-культ? Вы готовы поверить во что угодно, только не в самих себя! И в результате, единственной вашей целью становится пополнение бесплотного контингента потусторонних миров, которые зациклены сами на себе. Дошло до того, что если раньше вы хотя бы боялись атомной войны, то теперь вы её не только перестали бояться, но и ждёте, как великое избавление. Потому что тогда для вас всё закончится одним махом, быстро и без лишних предсмертных мучений. Карикатурная картинка, с девочкой, глядящей на атомный взрыв, и говорящей 'Ну наконец-то ...' превратилась из прикола – в реальное отражение ваших чувств. Когда Земля сотрясётся от ядерных ударов, вы все успеете произнести одну и ту же фразу 'Ну наконец-то ...' прежде чем превратитесь в ничто. Но разве это правильно? Почему вы – живые, вдруг стали завидовать мёртвым? Объясни мне, Андрей, с чем это связано?