Текст книги "Грязная игра (СИ)"

Автор книги: Рал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

– Вывод капитала? – Гарри сам не заметил, как шторм в его груди улегся, а ярость оказалась частично вытеснена азартом гончей, которой показали след.

– Не доказано. Но в то время вопросы политики и финансов были под самым пристальным наблюдением Департамента магического правопорядка, а вот спортом никто особо не интересовался с момента окончания Чемпионата девяносто четвертого года. Из-за событий, которыми он завершился, общественность в тот год вообще охладела к квиддичу, а Министерству, как я уже сказал, было не до того. Когда же проигранные деньги начали переходить в руки зарубежных бетторов, то заморозить или хотя бы оспорить эти переводы – значило бы уже нарваться на международный скандал. Деньги ушли, а мордредовы лорды только томно вздыхали и сетовали на такой неожиданный провал перспективной команды. В начале девяносто девятого тех проигравших, что к тому моменту гостили в Азкабане, опросили еще раз, но ничего не добились. И все же дело Лагхолл не отправлено на бессрочное хранение, а осталось в работе – такие деньги на дороге не валяются. И вот теперь, аврор Поттер, мы уже пару недель наблюдаем неуклонный рост ставок на «Холихедских Гарпий». Такого уж очевидного присутствия особо крупных британских бетторов мы не наблюдаем, однако явно заметна скупка ставок со стороны зарубежных игроков. Согласись, на таком фоне скандал вокруг Джиневры выглядит очень подозрительно. И если бы просто скандал! Вчера поздно вечером мисс Скитер получила предложение о сотрудничестве, поровну состоящее из угроз и обещаний, к тому же приправленное сотней галлеонов задатка. Неизвестный дал наводку на информатора в Мунго – не то, чтобы у Риты не было там своих ушей – и потребовал раздуть шумиху вокруг аборта Джиневры. И, аврор Поттер, я сейчас попрошу вас снова держать себя в руках…

– Ну что там еще? – раздраженно отозвался Гарри. – Колдофото Джин в объятьях Малфоя? А почему не опубликовали?

– Нет, Гарри, – покачал головой Фальк. – Историю об адюльтере с Драко Малфоем придумали уже мы. Нам было важно отследить реакцию заказчика на неточное исполнение его требований, чтобы попытаться понять, на кого именно нацелен удар. На самом деле заказчик требовал похожего материала, но с другим вбросом. Гарри, Джиневре определили срок беременности около пяти недель. Ты ведь понимаешь, что в это время она находилась…

– В Испании! – проблема вошла в заранее рассчитанное русло, и Гарри вполне искренне повеселел: по крайней мере, это тонкое место они смогли угадать и прикрыть. – Я вас умоляю, Главный Аврор! Мы с Джин, оба – молодые здоровые люди, и вы думаете, мы действительно встречаемся раз в три недели? Да я бы на такой «диете» сдох от, простите, излияния спермы в мозг!

– Значит, это все-таки был ты! – облегчение Фалька, кажется, можно было черпать горстями.

– Естественно. Что бы ни думала Скитер и «доброжелатели», но Джин никогда не станет меня обманывать. Понимаю, что звучит как наивная уверенность неопытного мужа, но поверьте, это так!

– Ну что сказать, парень, я чертовски рад за тебя! – по-отечески снисходительно усмехнулся Фальк, и Гарри поздравил себя с чисто отыгранным раундом. – Но хотелось бы узнать, где ты взял незарегистрированный портключ?

– А его у меня нету, Главный аврор, сэр! Я просто аппарировал.

– Через пролив? Помнится, даже Реддл так не мог.

– Вы все еще не боитесь меня, господин Фальк? – вкрадчиво спросил Гарри, но тут же криво усмехнулся, показывая, что это просто шутка. – Магловская яхта. Я аппарировал с берега на нее, а с нее – на континент.

– Всё равно, только одна промежуточная точка на такой дистанции – это очень мало.

– Ну, я не Реддл, но дальность аппарации у меня хорошая.

– Хм, учту. В таком случае…

– В таком случае у Скитер есть возможность разразиться статьей «Поттер опять плюет на правила», – перебил его Гарри. – Хотя я был под обороткой все время, кроме, хм, моментов полного уединения с Джин, так что пусть доказывает.

– И это добавляет мне понимания ситуации. Наш заказчик предложил Рите развить именно тему адюльтера в Квиддичном городке. Посоветовал сделать первую статью не слишком громкой, а для второй обещал предоставить неопровержимые доказательства связи Джиневры с одним из иностранных игроков, – Фальк покосился на Гарри, и тот кивнул, подтверждая, что использовал волос именно «одного из игроков». – Понимаешь, нам требовалось, с одной стороны, продемонстрировать готовность и желание Риты разрабатывать эту тему, но, с другой, спровоцировать заказчика на дальнейшее общение. Сейчас в редакции «Пророка» и в доме Скитер находятся наши люди. Постараемся отследить сову. Ну и будем надеяться, что из последующих его писем сможем извлечь информацию о его целях, а может, и о личности.

Фальк сделал паузу, с сомнением посмотрел на Гарри и продолжил, осторожно подбирая слова:

– Я понимаю, что по отношению к Джиневре эти следственные действия крайне неэтичны. Но, надеюсь, ты понимаешь, если бы Рита ответила категорическим отказом, то преступник просто нашел бы другой путь достижения своих целей, который мы не смогли бы держать под контролем.

– Конечно понимаю, господин Главный аврор, – кивнул Гарри, преданно поедая начальство глазами. – Высшее Благо требует жертв! Я это очень хорошо понимаю!

– Поттер, не заводись! Скорее всего, Джиневра все равно оказалась бы под ударом, только ее проблемы не приближали бы нас к поимке этого негодяя.

– Я же сказал, что понимаю! И я совершенно спокоен.

– Хорошо, как только все это закончится, в «Пророке» будет статья-опровержение. Ваша семья – эталон любви и верности, и об этом узнают все: от министра до школьника. И разумеется, никакого муссирования в прессе темы твоих посещений Испании. Идёт?

– Министр и так в курсе, – несмотря на злость, Гарри уже откровенно веселился, глядя на мучительные попытки Фалька как-то сгладить ситуацию. – Я услышал и принял предложенную компенсацию, не волнуйтесь. Сейчас мне хотелось бы знать, чего ожидать дальше. И как я могу поучаствовать.

– Дело ведут Масволд и Шеннер под прямым кураторством Лонгюссона. Официально я тебя к этому делу не подпущу, сам понимаешь: член семьи среди пострадавших, личная заинтересованность. Но не официально… Нам сейчас грозит уход заграницу серьезной суммы денег и международный скандал вокруг Британской Квиддичной Лиги: второй эпизод крупных ставок на де-факто подставные матчи – это не книзлл начхал, и вряд ли зарубежные наблюдатели окажутся повально слепыми. Не говоря уж о безопасности самих квиддичистов. Скажем так, я готов закрыть глаза на многое, если это «многое» поможет в решении имеющихся проблем.

Гарри смерил Фалька долгим задумчивым взглядом и холодно улыбнулся.

– Я вас понял, Главный аврор. Похоже, вы наконец-то разобрались, как мной пользоваться? И фамилия Малфой совершенно случайно прозвучала первой в списке проигравших?

Ответный взгляд Фалька тоже оказался весьма прохладным.

– Вы осознаете, Поттер, что аврор Масволд должен был сегодня побеседовать с вашей женой, узнать, не получала ли она угроз, не имел ли место шантаж и так далее? Это очевидный шаг в официальном расследовании. Я лично предложил ему не спешить с этим. Мне показалось, что вы предпочтете самостоятельно поговорить с Джиневрой, чтобы не подвергать ее лишнему стрессу. Я думал, что иду вам на встречу. Но если, по-вашему, я вас «использую»…

Фальку весьма удался вид оскорбленного достоинства, но все же Гарри уловил секундную неловкость, проскользнувшую в самом начале этого монолога. А потому кивнул в ответ кротко, но не виновато.

– Извините за подозрения! Конечно, я предпочту поговорить с Джинни сам и очень благодарен вам за заботу о ней. И разумеется, всё, что мне удастся узнать в частных беседах, я незамедлительно сообщу следствию.

– Свободен, Поттер! Работай иди! – Фальк комично замахал на него какими-то листами со стола, словно от пчелы отбивался. – Только не наломай дров, очень тебя прошу!

До этого разговора Гарри был подспудно уверен, что беда произошла с Джинни, только потому что она – Джинни – была женой Того-Самого-Гарри-Поттера. Так что Фальк, сам того не зная, снял с его души камень размером с Астрономическую башню. Разумеется, Джин по-прежнему надо было спасать, а ее обидчиков найти и сделать с ними что-нибудь ужасное, но теперь эта необходимость диктовалась чем угодно, но точно не чувством собственной неизбывной вины.

Так что в родной отдел Гарри вернулся если не веселым, то уже не опасным для окружающих. Коротко объяснил, ни к кому конкретно не обращаясь, что на этот раз Рита наврала просто глупо, но за доброе имя жены все равно обидно, и, сочтя на этом тему закрытой, отправился за свой стол писать записку Малфою. В записке он поинтересовался, как дела у Джин, и видели ли они оба сегодняшний «Пророк», а еще попросил задать Люциусу вопрос относительно его крупного проигрыша на квиддичных ставках в девяносто пятом. Просто так, чтобы подготовить лорда Малфоя к разговору с самим аврором Поттером. Сходил отправить сову, а потом смиренно поступил в распоряжение напарника. Либс сходу оценил настроение Гарри, вспомнил его вчерашний подвиг и цинично воспользовался прецедентом, чтобы проделать руками напарника титаническую работу в архивах. Зато на очередное занятие в Хогвартсе Гарри был отпущен без обычных недовольных комментариев.

Занятие Хаффлпафф-Слизерин тоже прошло вполне мирно. Гарри подспудно опасался, что начитавшиеся «Пророка» студенты могут полезть с комментариями, и твердо вознамерился терпеть, улыбаться и никого не убить. На деле же хаффлпаффцы лишь украдкой бросали на него заинтересованные и испуганные взгляды, а Слизерин в полном составе демонстрировал, что вообще ничего не знает о существовании в мире какой-либо периодической печати, так что занятие прошло абсолютно штатно.

Вернувшись в Аврорат, Гарри нашел на своем столе запечатанный ответ от Малфоя. Драко сообщил, что Джинни по-прежнему в раздрае и к тому же ослаблена после выброса, а газету они оба видели, как и вопиллер от Молли Уизли, недовольной тем, что дочь «убила собственное дитя», не спросив «совета родной матери». Так что сегодняшний день Джиневра проводит в гостях у Астории под негласным присмотром Нарциссы. А Люциус очень просит аврора Поттера посетить его сегодня в любое время, удобное уважаемому аврору.

Ну что ж, неожиданностей не было, и то хлеб. Так что остаток дня Гарри отработал в обычном режиме, только под конец вежливо попросил у аврора Масволда разрешения почитать материалы дела Лагхолл. Папка оказалась совсем тощей, и ничего нового из нее Гарри не почерпнул, только скопировал себе на всякий случай полный список «проигравших». На этом он счел, что все возможные дела в Аврорате на сегодня закончены, и удрал с работы. Вернее, ушел вовремя, а не на полтора часа позже, как это случалось обычно. Останавливать его никто не стал.

– Ты решил не сообщать официальному следствию, что Джиневра подверглась Обливейту и, вероятно, Империусу? – скептически переспросил Малфой, когда за ужином Гарри отчитался ему о событиях дня.

– Как я мог это сообщить, не упоминая, что ребенок не от меня, а Джин мы напоили веритасерумом? Фальк, конечно, нормальный мужик и не побежит надиктовывать Скитер новую статью, но посвящать его в подробности моей личной жизни я всё равно не хочу. Ну, и он же мне дал карт-бланш практически, так что как-нибудь справлюсь замять тему именно с Джин. Не надо ей официального разбирательства.

– Как знаешь. Ближайшие дни ей этого точно не надо, тут ты прав. И вообще, Поттер, я сейчас скажу крамольную вещь: Джиневру надо обливейтить.

– Зачем?

– Затем, что через неделю начало австралийского этапа. А в том состоянии, в каком Джиневра сейчас, ей будет не до игры. Пусть лучше снова думает, что произошла «какая-то фигня». Но перед этим надо с ней все-таки поговорить, рискуя снова вызвать срыв, но надо.

– Сначала я поговорю с Люциусом. Вдруг он даст достаточно зацепок, чтобы можно было идти по ним, а Джин уже не дергать?

– Я бы на это не рассчитывал. Но мне без разницы, если хочешь, давай сперва поговорим с отцом.

– МЫ поговорим?

– Да, Поттер! Речь, между прочим, идет о деньгах, которые я должен унаследовать, и которые уплыли неизвестно куда! – Драко изобразил такое пламенное негодование, что Гарри невольно рассмеялся. Малфой немедленно ткнул в него пальцем и обвиняющие припечатал:

– Вот! Человеку, который может ржать, когда на кону судьба крупной суммы денег, совершенно точно не должен обсуждать такие вопросы без присмотра! – и, выйдя из образа, закончил уже буднично: – Отец сказал: «приходиТЕ, когда сможеТЕ», так что дело, похоже, действительно о семейных интересах.

– Мне хана, – удрученно констатировал Гарри. – Вы меня съедите.

– Как сказал один славный парень: «Драко добрый, пожует и выплюнет», – мило улыбнулся Малфой.

– Джин меня сдала? Ну всё, теперь точно хана. Ладно, пошли уже! – Гарри одним махом утрамбовал в рот остатки ужина и поднялся на ноги.

– Поттер, дай мне доесть спокойно, если уж сам не обучен дожевывать за столом, – недовольно отозвался Малфой.

– Как ты можешь есть, когда на кону судьба крупной суммы денег? – округлил глаза Гарри.

Драко его царственно проигнорировал, не спеша подобрал с тарелки последний кусочек пудинга, глотнул чаю, промокнул губы салфеткой и только после этого изволил подняться из-за стола и проследовать в аппарационную.

========== Часть 2 ==========

– Итак, мистер Поттер, могу ли я для начала узнать, что заставило вас интересоваться моим проигрышем восьмилетней давности? – Люциус источал привычную сдержанную любезность, но Гарри нутром чувствовал его интерес, пожалуй, даже азарт. Оставалось только понять, хорошо это или плохо.

– Чтобы обеспечить вам тот «проигрыш» в девяносто пятом, некто целенаправленно сломал карьеру одной успешной квиддичистки. Сейчас в похожей ситуации оказалась моя жена.

– То есть это ваше личное дело, а не поручение Аврората?

– Частично. Я бы хотел не просто вывести Джинни из-под удара, но и на будущее обезопасить британскую Лигу от подобных манипуляций.

– Благородное стремление. Что ж, я постараюсь вам помочь, хотя не уверен, что от меня будет много толку. Скажите, что известно аврорам о том старом деле?

– Вы хотите получить информацию, а не поделиться ею.

Люциус усмехнулся, коротко взглянул на Драко и покаянно вздохнул:

– Как я уже сказал, мистер Поттер, от меня вам будет мало пользы. Дело в том, что сам я знаю об этом проигрыше, но не помню его. Помню, что некоторое время пришлось комментировать свою несдержанность в ставках. Знаю, что проиграл не один, а в компании еще нескольких друзей, и что все проигранные деньги оказались за рубежом – последнее знаю исключительно потому что, ваши коллеги не умеют сами вовремя промолчать, когда ведут допрос. Ни своих мотивов, ни лиц, через которых делались ставки, я не помню. Ваши коллеги, помнится, пришли к выводу, что либо меня просто обобрали и отобливейтили, либо чрезмерная любовь Лорда к агрессивной легилименции и не менее агрессивные методы ведения следствия после его падения повредили моему разуму, вызвав частичную амнезию.

– А на самом деле?

– Не помню, я же уже сказал. Но если я не помню своих действий, то вполне могу с высокой достоверностью предположить, что и зачем я мог бы делать в той или иной ситуации, или что могло произойти, исходя из конкретных предпосылок. Вот поэтому я и прошу вас поделиться всеми имеющимися у вас сведениями: это, возможно, позволит мне отгадать свои собственные мотивы, а может быть и вычислить неизвестных пока фигурантов этой истории.

Гарри посомневался еще пару секунд, потом тоже взглянул на молчаливого Драко, получил от него согласный кивок и изложил Люциусу все, что успел сам узнать о «деле Лагхолл».

– Любопытно, – задумчиво сказал Люциус, когда Гарри закончил. – Дайте мне несколько минут подумать. Драко, распорядись подать напитки, будь добр.

Через некоторое время, закончив рассматривать на свет огромный пузатый бокал, на дно которого домовик накапал какое-то совершенно мизерное количество коньяка, старший Малфой прокашлялся, привлекая к себе внимание.

– Итак, что я знаю достоверно. Во-первых, в послевоенные годы я не раз задавал себе вопрос, отчего оказался таким непредусмотрительным и не обеспечил своей семье страховку на случай неблагоприятных обстоятельств. И если свои просчеты в политическом плане я вижу вполне ясно, то вот в финансовой части… у меня каждый раз возникало ощущение, что я сделал все необходимое. Я не пытался разобраться в этом ощущении, мистер Поттер, потому что финансовое положение моей семьи было хоть и плачевным, но не трагическим. А любая моя попытка провести какое-либо расследование в отношении собственного прошлого в настоящее время грозит излишним вниманием Аврората.

Второе: сцена явления нам возрожденного Лорда совершенно точно не была для меня приятной, и не только для меня. Наш повелитель сразу дал понять, что захочет от своих ничтожных слуг слишком многого.

Третье: как вы уже имели возможность заметить, мистер Поттер, среди слуг Лорда у меня были как союзники, так и враги. Список проигравшихся бетторов полностью охватывает тех, кого я мог бы назвать своей партией в стане Лорда, и не включает никого стороннего.

И четвертое: в тот год Скримджер на посту Главного аврора в очередной раз объявил войну «финансированию радикальных и террористических организаций». Даже гоблинов как-то убедил передавать ему информацию о крупных транзакциях. Политические и экономические сферы жизни были под пристальным наблюдением как Аврората, так и прессы. А вот спортом никто особо не интересовался.

Это то, что я достоверно знаю, мистер Поттер. Далее же начинается область домыслов и предположений.

Вероятно, это действительно была операция по созданию страховочного фонда, а ее необходимость возникла в результате воскрешения Лорда. И разумеется, если бы Лорд узнал об этой операции, он нашел бы способ заставить нас вернуть деньги в его распоряжение. А при любви нашего господина к легилименции обезопасить себя от такого развития событий можно было, только действительно забыв все компрометирующие факты. Рискну предположить, что выборочный Обливейт накладывал лорд Нотт, у него был талант к такого рода воздействиям. По тем же причинам об этой операции не знали члены семей, – Люциус, как бы извиняясь, взглянул на сына. – Более того, операция не должна была вызвать вопросов у сторонних наблюдателей, по крайней мере до того момента, когда деньги уже окажутся вне досягаемости как для Лорда, так и для Министерства. Этим можно объяснить крах карьеры мисс Лагхолл. Что может быть понятнее, чем крупные ставки на заведомых фаворитов? И вполне логично, что когда фавориты лишились своего ключевого игрока, ставки были потеряны.

Примем за аксиому, что мы обеспечили себе некую возможность добраться до нашего «страхового фонда» в будущем. Тут я перехожу в плоскость чистых догадок, но с довольно высокой уверенностью могу предположить, что нашим «страховым агентом» выступал сквиб по имени Микаэл Цеппер. Весьма яркая личность, полагаю, в архивах Аврората вы с легкостью найдете немало интересного об этом человеке. Увы, когда я после освобождения наводил справки о судьбе старых деловых партнеров, то выяснил, что мистер Цеппер скончался летом девяносто девятого года. Как вы понимаете, проявлять слишком явный интерес к кому бы то ни было я не рисковал, так что подробности его смерти мне неизвестны. Тут вам, мистер Поттер, все карты в руки.

И наконец, с сожалением должен признать, что относительно нынешней ситуации вокруг Джиневры Поттер у меня нет никаких идей. Это точно не я и, с высокой долей вероятности, не один из моих уцелевших союзников. Я бы предположил, что некий исполнитель, участвовавший в нашей схеме в девяносто пятом (весьма недалекий исполнитель, я бы отметил, поскольку так прямо повторяться – дурной тон), выполняет заказ других заинтересованных лиц. А поскольку я твердо уверен, что сторонних участников в нашей операции был только самый необходимый минимум, то, скорее всего, этот человек был связан либо с Цеппером, либо со мной. Второе менее вероятно, я бы вряд ли стал использовать людей, через которых можно вычислить меня.

Повторюсь, все это лишь мои предположения на основании знания самого себя, своих прошлых дел и изложенных вами фактов. Но ничего другого я вам предложить не могу.

– Хмм. Ну, тут уже есть с чем работать! – деловито потер руки Гарри.

– Рад, если мне удалось вам помочь, мистер Поттер. Но я очень прошу вас учитывать, что все изложенное – лишь мои догадки. Достоверно я ничего не помню. Было бы нелепо использовать в официальном расследовании Аврората досужие домыслы старого больного человека, вы не находите? Особенно в той части, которая касается конкретных имен. Может статься, что я всего лишь оклеветал своих бывших коллег да и себя самого тоже. Будет прискорбно, если мои теоретические рассуждения бросят тень на и так запятнанные фамилии.

– Понимаю, лорд Малфой, – любезным тоном отозвался Гарри, не особо стараясь спрятать усмешку, – но если вдруг следствие выйдет на того, кто перехватил дела вашего «страхового агента», вы по-прежнему будете не уверены, что имеете право стребовать с него когда-то доверенные «агенту» деньги?

– В зависимости от обстоятельств, мистер Поттер. Если для этого потребуется официально признать свое участие в финансовых махинациях, то, пожалуй, да, я предположу, что мои домыслы все же неверны, и откажусь от любых притязаний. Если же это будет решаться не в рамках следствия по делу мисс Лагхолл, а лишь как выполнение некой давней частной договоренности, то, разумеется, я предпочел бы, чтобы договоренность была соблюдена. И, полагаю, все мои коллеги по проигрышу, вернее их наследники, будут придерживаться той же позиции.

– Я вас понял, лорд Малфой. В этом деле действительно много… неофициальной информации, – Гарри думал было съехидничать, но вспомнил о Джинни, чье имя планировал прикрывать сам, и передумал. – Еще раз спасибо! Идем? – обернулся он уже к Драко.

Тот со всей сыновней почтительностью распрощался с отцом и вслед за Гарри покинул кабинет. Но стоило им выйти в коридор, как он сузил глаза и недобро обернулся на дверь. Эта пантомима длилась всего секунду, Гарри не заметил бы ее, если бы в этот момент тоже не обернулся к Драко.

– Что?

– Ничего.

Такой ответ совершенно не устроил Гарри, и он немедленно занялся расследованием причин малфоевского недовольства:

– Интересно, зачем отец тебя звал, если за весь разговор ты слова не вставил?

– Он меня звал не говорить, а слушать.

– И что такого ты услышал?

– Достаточно.

– Ты поэтому злишься?

– Да.

– Драко, что…

– Сперва Джиневра! – решительно оборвал допрос Малфой. – Потом поговорим.

– Считаешь, имени этого Цеппера недостаточно?

– Поттер, ты уши чистил? Цеппер – это след по делу Лагхолл, но не по делу Джиневры. Если отец прав, и это кто-то из мелких исполнителей покойного Цеппера, то как ты планируешь его вычислять? Наверняка у этого сквиба была целая гвардия подручных.

– Откуда такая уверенность?

– Отец упоминал его пару раз в том плане, что даже сквиб способен на большие дела, если у него есть мозги. А если отец говорит «большие дела», то в одиночку там совершенно точно не управиться. Можно, конечно, посмотреть дело Цеппера, вдруг случится чудо, и мы сразу найдем нужную зацепку. Но чем дольше Джиневра проходит с тем знанием, которое следует убрать, тем сложнее будет объяснить провал в памяти.

– Я вообще не уверен, что Обливейт – это выход.

– А давай для начала поговорим с ней, спросим ее собственное мнение, например?

– Принято.

В комнатах Астории Джинни не оказалось.

– Она ушла домой с полчаса назад. Принять душ, привести себя в порядок, ну, вы понимаете.

– О, Асти! – взвыл Малфой, круто разворачиваясь к двери, но Астория крепко ухватила его за плечо.

– Либо ты доверяешь моим навыкам утешительницы, либо больше не проси меня о помощи в таких делах! Джинни действительно надо привести себя в порядок к вашему приходу. Мало ей того, что случилось, так еще вы вдвоем поваляли ее голой по ванной! Дайте несчастной женщине сохранить остатки самоуважения!

Гарри резко дернулся на пассаже «валяли голой по ванной», но потом завис и с клацаньем захлопнул рот. Драко отреагировал чуть более сдержанно, по крайней мере, рот закрыл без лязга зубов. Асти удовлетворенно кивнула.

– Домой идите, но вламываться к Джин не надо, если только дом не начнет разносить выбросом. Дождитесь, когда она сама решит выйти в гостиную. Она взрослая девушка и в ежесекундном присмотре не нуждается.

Драко выслушал ее с выражением кроткого послушания на лице.

– Окей. Я тебе верю. Спасибо за помощь.

– Всегда пожалуйста. Как дети, ей-Мерлин, – фыркнула Астория. – На меня не надо дуться, Джинни не надо опекать сверх меры, себя винить тоже не надо, вы сделали, что могли и как умели. Но теперь Джинни надо снова почувствовать себя женщиной, а не избитой собакой на руках у жалостливого прохожего.

– Я ей не «прохожий», между прочим, – обиженно пробурчал Гарри.

– Тем более, – отрезала Астория. – Любая женщина желает быть именно женщиной в глазах симпатичных ей мужчин. И так мой дражайший муж на всех хронически смотрит, как на пациентов. Мне-то Род велел терпеть, а вот с Джинни можно и полюбезнее.

– Вовсе я на тебя не смотрю как на пациентку! Не всегда, то есть, – буркнул теперь уже Драко, и Гарри испытал приступ сильнейшего умиления, уж больно смущенным выглядел сейчас обычно непрошибаемый слизеринец. А потом подумал, что, наверное, Асти знает, о чем говорит. Наверное, получить проклятье от собственного отца, а потом очнуться и обнаружить себя слабой до беспомощности и при этом женой Драко Малфоя – это тоже что-то из области самоощущения избитых собак.

Астория же мелодично рассмеялась и чмокнула мужа в щеку.

– Не тушуйся, дорогой, ты самый заботливый супруг на свете, но у каждой положительной черты есть обратная сторона. Идите уже отсюда, я тоже хочу в душ, а лучше в ванну с лавандовой пеной. Это был не самый простой день. И НЕТ, мне не нужно успокоительного!

В коттедже царила мирная тишина. Из-за двери спальни Джин, к которой Гарри подкрался, обвешавшись заклятьями невидимости и неслышимости, доносилась Селестина Уорлок и узнаваемый скрип платяного шкафа – Джин наверняка, как обычно, нырнула в него головой вперед и методично отпихивает локтем норовящую закрыться дверку. А если Джин роется в шкафу – значит, все более или менее в порядке.

Стоило Гарри вернуться в гостиную и обменяться с Драко парой реплик в полный голос, как Джинни появилась на лестнице. На ней была простая домашняя мантия, и это при обычной любви Джин к магловским джинсам и топам было не очень хорошим признаком.

– Ты как? – неуверенно спросил Гарри, а Малфой исподтишка наложил простенькое диагностическое, как показалось Гарри, больше в пику отсутствующей Астории, чем по необходимости.

– В порядке, как видишь, – Джинни постаралась улыбнуться бодро, а не виновато. – Завтра возвращаюсь на базу, мне и так тренер голову откусит. До следующего этапа Кубка меньше недели, а я пропала на два дня.

– Кстати об этом… – Гарри неуверенно замялся, и Малфой проявил решительность за него:

– Джиневра, хочешь пока забыть, что мы тут выяснили? Будешь считать, что действительно зелье попалось бракованное.

– В смысле? – бурного энтузиазма от такого предложения на лице Джини не появилось.

– В смысле, Обливейт, чтобы без нервов отыграть Кубок Вронского, – перехватил инициативу Гарри. – Наверное, Обливейт тебя сейчас пугает, но ты подумай. А воспоминание можно сохранить во флаконе и потом вернуть, после финала.

Джиневра тревожно повела плечами и сцепила руки на груди.

– Я подумаю, но, пожалуй, все-таки нет. Спасибо за предложение.

– Ладно, до завтра у тебя есть шанс передумать, – свернул тему Драко и деловито продолжил уже о другом:

– Мы с Гарри очень хотим найти того, кто это сделал. Ты не замечала ничего подозрительного в те дни?

– А. Да, я уже поняла, когда это случилось, – Джинни еще плотнее обхватила себя руками. – В одну из ночей я проснулась… вернее, сперва было странное ощущение полусна-полуяви, словно мне снится что-то мучительное и приятное одновременно. А потом я проснулась от того, что Линда, моя соседка по комнате, помогает мне раздеться. Она сказала, что спала и не видела, как я ушла, но несколько минут назад меня привел мистер Бэгмен. Сказал, что я хожу во сне, и что он нашел меня у конференц-зала. На следующий день я обсуждала этот эпизод с врачом, он предположил, что это просто нервы шалят на фоне общего напряжения. Ни до, ни после со мной такого не случалось. Но дело в том, что в одной из переговорных конференц-зала мы обычно встречались с Элме. Это мой нынешний бойфренд, Элме Мабела из «Оклахомских Гиппогрифов». И когда я ему при следующей встрече рассказала, что ходила во сне, он посмотрел как-то странно и сказал, что в ту ночь тоже спал беспокойно.

– Думаешь, это он сделал? – Гарри тут же обругал себя за бестактность, но аврорская хватка сработала раньше мозга.

– Не знаю. Нет, не думаю, – Джинни резко мотнула головой, губы у нее начали чуть заметно подрагивать. – Во-первых, если я скажу, что он хороший и никогда бы так не поступил, это будет звучать глупо, да? Личные отношения у нас ровные, мы не ссорились, никаких причин для… – она запнулась, не договорив, и снова замотала головой, прежде чем продолжить:

– А главное, Элме родом с Гаити, и у них там заморочки по поводу правильной крови такие, тебе не снилось! – она нашла в себе силы иронично глянуть на Малфоя. – Нечистокровных не вырезают, зато завести ребенка с белой женщиной – табу, потому что растрачивание этого… собственного духовного потенциала, в общем. И невеста, одобренная старейшинами и отцом, у него уже есть, ей десять лет сейчас, кажется. Так что, когда я ему сразу сказала, что у нас все будет не всерьез, никаких детей, никакого брака, никакой огласки, – он прямо обрадовался. Сказал, что я идеальная женщина, и даже Непреложный принес без особых оговорок.

– О чем Непреложный? – вскинулся Малфой.

– Никому и никогда не сообщать и не намекать о наших отношениях, конечно! – Джинни снова посмотрела на Драко насмешливо. – Можешь сколько угодно считать меня легкомысленной, но я очень старалась не подставить Гарри под скандал. Все, с кем у меня что-то намечалось, либо приносили Непреложный о неразглашении, либо получали Обливейт и радикальный отказ в ближайшем будущем.

Драко на некоторое время завис, потрясенно хлопая глазами.