Текст книги "Грязная игра (СИ)"

Автор книги: Рал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

– Наконец-то! Надеюсь, ты не рассчитывал на немедленный ужин, потому что у меня к тебе есть срочный неаппетитный разговор! – Драко резко поднялся с дивана, как будто только и ждал появления Гарри. Хотя почему «как будто»?

– Что стряслось, кого убили? – настороженно спросил еще не вышедший из рабочего модуса аврор Поттер, и ответная ухмылка Драко ему совсем не понравилась.

– Пока – никого, но я планирую накапать тебе на мозги так, что потом можешь обвинить меня в подстрекательстве…

Грохнувшая наверху дверь прервала его на полуслове. Гарри вскинул голову и увидел на лестнице бледную и мрачную Джинни. Та сверлила Драко совсем не дружелюбным взглядом.

– Спасибо за вводное слово, Малфой, но, думаю, поговорить с мужем я справлюсь сама.

– Кто накачан успокоительным и должен дрыхнуть еще полтора часа? – недовольно отозвался тот. Появление Джинни явно не входило в план его выступления.

– Побоялась проспать что-нибудь важное. Гарри, мы можем поговорить?

– Эм? – уточнил Гарри у Малфоя, но тот с равнодушной миной уже укладывался обратно на диван и только пренебрежительно отмахнулся в ответ:

– Семейная драма – ваше неотъемлемое право. Не смею мешать. Но потом я изложу тебе свою точку зрения, и она тебе не понравится.

Джинни смотрела умоляюще, так что Гарри ничего не оставалось, как подняться на второй этаж и вслед за женой войти в ее комнату – бывшую вторую гостевую спальню.

– Что у вас стряслось?

– Только у меня, – Джинни прикрыла дверь, уселась на край кровати, и вид у нее сделался несчастный и очень виноватый. – Гарри, у меня пятая неделя беременности. Я уже договорилась в Мунго, завтра же ликвидирую. Прости. Я знаю, что мы это отдельно обговаривали…

– Джин, погоди, – Гарри опустился на кровать рядом с ней. – Если ты нашла кого-то…

– Никого я не нашла! – Джинни истерично всплеснула руками. – Никого особенного! Клянусь, я не знаю, как это могло произойти! Я сережку-амулет ношу, не снимая, и дополнительно пью противозачаточные зелья, чтобы уж наверняка, у меня ж, кроме нашей договоренности, еще и в контракте отдельный пункт на эту тему!

Она почти кричала, теребила маленькое колечко в ухе так, будто собиралась выдрать его с мясом, и Гарри осторожно предложил:

– Тебе, может, еще успокоительного?

– Нет уж, мне хватит, – Джинни явно сделала усилие, беря себя в руки. – И вообще, это я спокойна как надгробие, слышал бы ты, как я утром орала. Гарри, я ужасно виновата, правда! Мне жаль. Не знаю, что еще сказать.

– Слушай, о чем речь вообще? Я просил, чтобы наши дети были именно от меня, а раз ты все равно собираешься избавляться от беременности, то передо мной ты уж явно ни в чем не виновата! Могу только посочувствовать, наверное, в этом мало приятного. Или я могу как-то помочь?

– Ты святой, да? – Джинни шмыгнула носом. – Гарри, ты хоть понимаешь, как я тебя подставила?

– Ну, наверное, не смертельно, Джин? – Гарри постарался сказать это мягко, а не обреченно. – Много народу знает, да?

Джинни виновато кивнула.

– Понимаешь, я же не знала, что беременна. Сегодня был стандартный ежеквартальный медосмотр и… А командный врач обязан докладывать о таких вещах старшему тренеру. Я его просила промолчать, говорила, что завтра же ничего не будет, а он такой «а твой муж разделяет твою уверенность?». А потом, после тренировки, я рванула в Мунго, там подтвердили беременность и тоже спросили, в курсе ли муж. Кэйсил прямо сказала, что без ведома Гарри Поттера делать аборт его жене никто не рискнет, свое здоровье дороже. Там мне, правда, Драко помог.

– Он-то здесь каким боком?

– Не знаю! – Джинни резко помрачнела, хотя и так выглядела безрадостно. – Извини, но кажется, он просто подслушивал под дверью. Нарисовался в кабинете под предлогом, что помогал мне с выбором противозачаточного амулета, и хочет увериться, что это не его косяк. Устроил мне допрос с пристрастием. Но зато сказал, что если после наступления беременности я продолжала носить амулет, то сохранять беременность – вообще не вариант, ничем хорошим это не кончится. И велел позвать Сметвика, тот пришел и подтвердил. Так что аборт у меня по медицинским показаниям, и это к лучшему, наверное, иначе решать пришлось бы мне, а я… – она нервно осеклась и сменила тему:

– Сам знаешь, как в Мунго дела с врачебной тайной. Боюсь, уже завтра Рита выдаст подробный отчет о жене самого Гарри Поттера, и от тебя все будут хотеть комментариев. Я уже слышала, как медиведьмы обсуждали, что ты хочешь ребенка, а я в тайне от тебя его вытравливаю ради карьеры. Их, правда, Драко быстро разогнал. Но лицо у него было такое… вот он-то мне точно не простит очередного скандала с твоим именем в центре.

Последние слова Джинни попыталась произнести иронично, но впечатление смазал затравленный взгляд, который она бросила на Гарри.

– Драко добрый, пожует и выплюнет, – неубедительно утешил тот. Неубедительно, потому что, судя по настрою, недавно продемонстрированному оным Драко, жевать он будет долго и со смаком.

– Угу, – согласилась с невысказанным Джинни. – И в общем, будет прав. Мерли-и-ин, я не понимаю, как такое могло произойти! Может, надо было соглашаться на кулон, его Драко первым предлагал? И зелья надо было покупать не где попало, а при Мунго?

– Спроси завтра у Кэйсил, она-то, наверное, хорошо в этом разбирается, – Гарри понял, что Джинни моргает слишком часто и слишком медленно, вспомнил слова про «накачана успокоительным» и поднялся на ноги. – Поспала бы ты, вот что. С Ритой и остальными будем разбираться завтра.

– Ты простишь меня, Гарри? – Джинни снова шмыгнула носом.

– Спи уже, жена моя неверная. Пойду попробую обезвредить Малфоя.

– А я на него еще бухтела, что он Асторию совсем запер и не выпускает. Вот он мне теперь-то объяснит, как был прав!

– Спи, кому сказано!

Джинни послушно опустила голову на подушку, а Гарри прикрыл дверь и отправился вниз, прямо в пасть василиску.

Малфой, безусловно, будет исходить ядом, но в чем вина Джинни, если произошел явный форс-мажор, для нее же в первую очередь неприятный, Гарри все равно не понимал. Это Астория, воспитанная в одних с Драко традициях, восприняла собственную безусловную верность до рождения первого ребенка как само собой разумеющееся. В договоренности Драко с женой Гарри не лез, но так ограничивать Джинни считал просто недопустимым: сам-то он ни в чем себе не отказывал. Ну, а от внезапных неприятностей и некачественных зелий никто не застрахован.

Эти мысли Гарри крутил в голове, пытаясь выстроить линию защиты. А на середине лестницы еще слегка обиженно подумал, что судьба героя какая-то совсем идиотская: почему это он утешает Джин и готовится отбиваться от Малфоя, хотя именно он в данном случае ни в чем не виноват и вообще лицо морально пострадавшее? Но тут над диванной спинкой показался Драко, и по выражению его лица Гарри понял, что не отобьется.

– Ну что, посочувствовал бедняжке? – ласково процедил Малфой, гостеприимно хлопая по дивану рядом с собой. Гарри вздохнул и покорно сел лицом к лицу с главным обвинителем всего и вся.

– Слушай, ну там реально какая-то фигня случилась…

– Тебя в аврорате точно терпят только по протекции. Когда случилось что-то, что по факту случиться не могло, ты в протоколе так и пишешь «фигня»?

– Видимо, косяк какой-то с зельями…

– Ой, заткнись лучше! К счастью, хоть один вменяемый волшебник в этом доме все-таки есть. Джиневра тебе пожаловалась, что я совал нос куда не надо и допрашивал ее самым циничным образом? Ты-то до такой низости не опустился, я полагаю? Удовлетворился формулировкой «фигня случилась»?

– Драко, остынь, а? Это моя жена и…

На этот раз Драко его не перебил, просто посмотрел так, что Гарри умолк сам. Редко он видел Драко в такой темной, нутряной ярости. Гарри тихо выдохнул и потянул его на себя, обнимая за плечи.

– Спокойно. Я тебя слушаю. Что ты выяснил?

Драко шумно выцедил воздух сквозь сжатые зубы и слегка расслабился под рукой.

– Я помогал ей подобрать этот амулет, поскольку Джиневра совсем не видит магического потенциала вещей. Я твердо уверен, что с ним все абсолютно нормально. Более того, я специально подбирал амулет так, чтобы он не мешал, и его вообще не требовалось снимать. А когда Джиневра надела серьгу, я дополнительно зачаровал ее на нетеряемость. То есть, Поттер, вынуть эту серьгу из уха Джиневра могла бы только собственноручно, и только имея четкое желание сделать это, а не зацепив случайно. Угадай, что первое я проверил, как только услышал о проблеме Джиневры?

– Чары на серьге.

– Именно. И я обнаружил, что они обновлены и изменены. Джиневра снимала ее.

– Вот как, – убито произнес Гарри. Не то, чтобы он верил в святость Джин, но считал, что откровенно врать ему она не станет. Глупо получилось…

– Ты рано скис, я еще не закончил! – безжалостно одернул его Малфой. – Угадай, что я сделал дальше?

– Заранее сдаюсь.

– Подлость, недостойную звания целителя! Джиневра как раз начала в очередной раз скандалить, доказывая, что беременной никак не может быть, и я заботливо поднес ей успокоительное, самую малость разбавленное веритасерумом. Правда, потом пришлось минут пятнадцать без пауз задавать ей исключительно правильные вопросы, чтобы она ничего лишнего не ляпнула при целительнице Кэйсил. Но зато все, что хотел, я узнал в мельчайших подробностях. Угадаешь, что?

Гарри стало противно. Следовало послать Малфоя с его слизеринскими замашками, и Гарри даже открыл рот, чтобы сказать, что он думает от таких методах добычи информации, но что-то во взгляде Драко его остановило. Остановило и заставило сказать:

– Не угадаю. Рассказывай.

– Твоя жена была искренна в каждом слове. Она твердо уверена, что никогда не снимала амулет и пила зелья после каждой неодинокой ночи. Я отдельно спросил, не могло ли зачатие произойти в результате алкогольного опьянения и сопутствующих ему глупостей. Я вообще спросил все, что можно было спросить, не наводя целителей на ненужные мысли, и чуть было не получил за это по физиономии от твоей благоневерной. Полный ноль, Джиневра вне подозрений.

Гарри слушал Малфоя с возрастающим напряжением.

– То есть Обливейт?

– Других идей у меня нет. А дальше мы можем накрутить версию в духе придворных интриг Люциуса I, что Джиневре зачем-то понадобилось заняться сексом без серьги, а потом забыть об этом. Сюжет интересный, но зачем? У меня опять-таки нет идей. Зато я знаю одно заклинание, которое заставляет людей делать то, что иначе бы они ни за что не сделали. Это заклинание называется…

– Империус, – хором с ним закончил Гарри. – Мордред! Но все равно: зачем кому-то понадобилось подстраивать беременность Джинни?

– Скажем так: причин для того, чтобы кому-то захотелось подставить жену Гарри Поттера и звезду «Холихедских Гарпий» я могу придумать заметно больше, чем причин такого поведения самой Джиневры.

– Мордред! – Гарри вскочил. – С какой точностью определяется срок беременности? Кто еще знает, на каком сроке сейчас Джин?

– С точностью до нескольких дней. Да кто угодно знает, это же Мунго, рассадник сплетен.

– Мордред! Мордред! Мордред! Это был испанский этап Кубка Вронского! Всем известно, что игроки две недели не покидали спортивного городка! Придется доказывать, что у меня был портключ в Испанию, и что-то сочинять про проникновение в общежитие, иначе Джин сожрут!

– Вот! – с мрачным торжеством кивнул Драко. – Значит, это уже не просто попытка оставить своего ребенка в чужой жене, а вполне себе осмысленный удар по репутации. Возможно, там еще и было применено зелье, повышающее фертильность, иначе вероятность зачатия с первой попытки… впрочем, мы не знаем, сколько было попыток. И заметь Поттер: все это скрывалось за твоей изящной формулировкой «произошла какая-то фигня», и вполне могло так навсегда и остаться скрытым за ней. И сама интрига, и тот мелкий факт, что Джиневра не просто сняла серьгу, но и занялась сексом без нее. А секс под Империусом я, например, считаю изнасилованием.

– Мордред! – Гарри врезал кулаком по диванной спинке, чувствуя, как сатанеет от ярости и острого чувства вины. Его Джинни, героиню войны, боевую подругу, почти сестру! Он снова не защитил…

– Так, до нужной кондиции я тебя раздраконил, – хмуро констатировал Драко, перехватывая его поперек груди и прижимая к себе спиной. Тепло малфоевских рук моментально вернуло Гарри способность мыслить здраво. По крайней мере, идея аппарировать из дома прямо в мордредову Испанию и убить там любого мужчину, который хоть на милю приближался к спортивному городку, перестала казаться единственно верным планом действий.

Драко снова опустился на диван, продолжая удерживать Гарри в объятьях. Некоторое время просто прижимал к себе, шумно дыша в волосы, потом заговорил, и в его голосе снова послышались нотки ярости:

– Не буду врать, сперва я думал, что Джиневра темнит. И если бы я оказался прав, я бы из нее душу вынул, будь уверен. Но вышло как вышло. Так что, если по итогам частного расследования ты решишь кого-нибудь убить, смело приглашай меня в сообщники.

– Джин уверена, что ты и сейчас злишься на нее. Говорит, лицо у тебя было такое, будто ты ее убить готов.

– Убивать хотелось, это правда. Но не ее.

– А ей ты почему сразу не сказал?

– Когда я привел ее из Мунго, она уже засыпала на ходу. Решил, что лучше дождаться, когда она будет нормально соображать. Да и надо бы хорошо расспросить ее о тех днях, в том числе и о сексуальных связях, может, найдется зацепка. Предпочитаю с замужними дамами таких разговоров не вести, а если вести, то только в присутствии и с одобрения мужа. А то у Джиневры рука тяжелая.

Неприятный разговор решили отложить на «после операции». Утром Гарри сопроводил жену в Мунго и с самым виноватым видом лично объяснил и целительнице Кэйсил, и всем, кто совершенно случайно оказался на расстоянии слышимости, что они с женой были безалаберны, и вот теперь Джинни приходится расплачиваться здоровьем за неосторожность обоих. Джин стояла рядом, вцепившись в его руку, смотрела в пол и тихо плакала. Когда Гарри уже неподдельно виновато сказал ей, что должен убегать в Аврорат, она коротко прижалась к нему и шепнула:

– Спасибо. Ты правда святой! – и Гарри в ответ поцеловал ее в лоб.

На работе он с рекордной скоростью разобрал и привел в удобочитаемый вид целую гору черновых отчетов, которая уже месяца полтора вгоняла в уныние весь отдел, и этим эпическим подвигом заслужил приправленную суеверным ужасом благодарность от Лонгюссона. И тут же, пока начальство еще не отошло от шока, попросил отгул на вторую половину дня. Видимо, из Мунго уже просочились какие-то слухи, потому что Лонгюссон кивнул с искренним сочувствием и без дополнительных вопросов распрощался с Гарри до следующего утра. Так что, к тому моменту когда Джинни отлежала в наблюдательной палате положенные после принятия абортивного зелья пять часов, Гарри уже снова был рядом, принял усталую и заплаканную жену с рук на руки у целительниц и самолично аппарировал домой с соблюдением всех предписанных предосторожностей.

Еще час Джинни продремала в своей комнате, потом достаточно оправилась, чтобы выпить чаю с тостами, и Гарри решил, что дальше тянуть уже не стоит. Подсел на край кровати и принялся рассказывать от самого начала до самого конца – от бессовестного, но эффективного Малфоя до неизвестного ублюдка, вероятно применившего Империус.

Финальный вывод он озвучить не успел. После слов об Империусе Джинни позеленела и, зажимая рот руками, метнулась в ванную. Гарри бросился следом, опасаясь, что после аборта ей может стать по-настоящему плохо, но Джинни только отмахнулась от его встревоженного голоса и склонилась над унитазом. Расставшись с недавно съеденным, она нетвердо поднялась на ноги и начала остервенело сдирать с себя одежду.

– Мне надо в душ. Я в порядке, мне просто надо в душ. Не смотри на меня! – вдруг истерично взвизгнула она, и Гарри поспешил отвернуться.

Выходить из ванной он все же не рискнул, уж слишком нехороший цвет лица был у Джин. Остался стоять, будто наказанный ребенок – носом в угол возле двери, – успел обозвать себя бесчувственным чурбаном за то, как вывалил на жену гнусную правду сразу после и так неприятной процедуры, и тут понял, что вода шумит как-то неправильно.

– Джин, у тебя все в порядке? Джин?

Ответа не было. Гарри молниеносно развернулся и рванул душевую шторку. Жены он не увидел. Только смутные очертания фигуры внутри тугого водяного смерча.

– Джин!

Гарри попытался выдернуть ее из ванны, но вода ударила по руке так, будто он сунул пальцы в вентилятор, а водоворот чуть качнулся и отстранился глубже к стене. Фигура в нем сделала движение, вроде бы обхватывая себя руками, и сквозь шум воды снова раздался пронзительный вопль:

– Не смотри на меня! Не прикасайся!

Гарри потребовалось неприлично много времени, чтобы опознать спонтанный магический выброс. Он слишком привык видеть их только изнутри и совершенно не знал, что теперь делать. Надежное решение было только одно. Гарри буквально стряхнул с палочки патронуса и продиктовал:

– Драко, приди домой, срочно!

Отправив оленя, он обнаружил, что водоворот вокруг Джинни разбух и начал всасывать в себя вещи с полочек у зеркала. Это надо было срочно прекращать, пока она не поранилась всерьез. Гарри попробовал наложить истощающее магию заклинание, которым целители останавливали его самого, но поосторожничал, боясь сделать его слишком сильным и навредить Джин. В результате чары, наоборот, вышли совсем слабыми и заметного эффекта не оказали. К счастью, не прошло и минуты, как в ванную ворвался Малфой.

– Щитом закройся! – скомандовал он, запрыгивая в ванну. Водоворот ударил его, протащил спиной по стене и попытался отбросить прочь, но Драко успел протолкнуть руку внутрь и нащупать за взбесившейся водой живое тело.

– Джиневра, очнись! Все равно не отпущу! – за этим выкриком последовало болезненное шипение, а потом вода рухнула вниз, волной выплеснувшись из ванны, и вместе с ней упали Драко и Джинни. Несколько секунд Гарри растерянно смотрел, как они барахтаются в полупустой ванне, и голая Джин больше самого Драко путается в мокрых складках его мантии. Драко попытался провести свой фирменный целебный захват, но Джинни вывернулась и снова закричала:

– Не прикасайся! Не смотри!

– Поттер, сделай простыню побольше, живо!

Гарри трансфигурацией вчетверо увеличил банное полотенце с вешалки. Некоторое время в ванне продолжалась борьба, но с помощью Гарри Драко удалось закутать Джинни в простыню, словно в кокон.

– Сядь с ней где-нибудь, – скомандовал он и тут же заворковал тем специальным голосом, которым всегда разговаривал с сильно расстроенными девушками. – Джиневра, милая, давай прямо сейчас ты постараешься никого не убить? Позволь Гарри подержать тебя на руках, хорошо? Гарри надежный и теплый, сидеть у него на коленях намного уютнее, чем на полу. Сейчас я тебе помогу, станет легче. И контролировать магию станет легче, и вообще. Тебе не холодно? Могу еще накинуть что-нибудь сверху, если нужно.

Под его тихие увещевания Гарри послушно уселся на мокрый пол и устроил Джинни у себя на коленях. Она всхлипывала, но больше не пыталась сопротивляться и не кричала. Драко опустился напротив, черной кляксой раскидав мокрые полы мантии, и наконец-то положил ладони на лоб и солнечное сплетение Джинни. Некоторое время в ванной стояла напряженная тишина. Потом лечение начало приносить видимый результат: Джинни стала ощутимо расслабляться, а после и вовсе прижалась к Гарри и протяжно вздохнула:

– Спасибо. Я в норме, кажется. Извините за… Вы в порядке? Оба?

– Ничего, стоящего внимания. Ты не против еще немного посидеть на руках у Поттера? Мне надо закрепить результат, а то срыв может повториться сразу, как я прекращу держать твою магию.

– Ты весь мокрый.

– Да, и Поттер тоже. Это поправимо. Как ты себя чувствуешь?

– Как… Как будто… – Джинни резко всхлипнула, и на остатках воды в ванной появилась стремительно нарастающая рябь. Драко нахмурился, прикрыл глаза, и рябь улеглась.

– Понял. Сейчас станет лучше. Гарри тебя крепко держит и никуда не уйдет.

Подтверждая его слова, Гарри поплотнее прижал к себе кокон с Джин и даже начал слегка покачиваться, словно убаюкивая ребенка. Девушка снова всхлипнула, но уже тише, и завозилась, поудобнее устраиваясь у него в руках.

– Вот умница, отдыхай, – снова заворковал Драко, кивком сообщая Гарри, что тот все делает правильно. Еще через несколько минут он осторожно отвел от Джинни правую руку и с некоторым трудом нашарил в мокрой мантии волшебную палочку. Джинни к этому моменту успела прикрыть глаза и пропустила его манипуляции. Драко довольно сощурился и одними губами произнес усыпляющее. Дыхание девушки стало ровнее и глубже, и Гарри позволил себе немного расслабиться. А еще через минуту Малфой устало откинулся спиной на стену.

– Сейчас я вас высушу, и отнесешь ее в спальню. И сигналку поставь, она не должна оставаться одна, когда проснется.

Когда Гарри устроил жену в ее спальне, привел себя в порядок и спустился в гостиную, Драко привязывал письмо на лапу своему филину. Отпустив птицу, он прокомментировал:

– Сообщил начальству, что возвращаться сегодня уже не планирую.

– Думаешь, проснется, и снова будет выброс?

– А кто ее знает? В любом случае надо понаблюдать ее сегодня и завтра с утра. Она не ты, для нее такой расход магии – серьезный удар по здоровью.

– Мне отпроситься на завтра у Лонгюссона?

– И в Хог не пойдешь?

– Если надо.

Драко неуверенно покосился на лестницу, будто ожидая, что Джин снова появится на верхней ступеньке.

– По-хорошему, ее бы отправить к матери. Женщины как-то умеют утешать в таких случаях.

– Твоей или ее?

Драко раздраженно хохотнул:

– По идее, к ее. Но извини, в тактичность мамаши Уизли я не верю. Впрочем, стоило бы отправить Джиневру в лоно отчей семьи хотя бы ради того, чтобы она следующим выбросом снесла их жуткую халупу. Только саму Джиневру жаль, так что нет. Завтра посмотрю и решу что делать. А ты вали на свою работу, ладно уж. Все равно утешитель из тебя, как видим, не получился. Это же началось, когда ты ей рассказал, я правильно понимаю?

– Сразу же, – виновато вздохнул Гарри. – Я думал, она разозлится, ну, поплачет, наверное, но чтобы так… Не знаю, что делать в таких случаях.

– Записывай рецепт, не дай Мерлин еще пригодится. Женщину, на личную неприкосновенность которой совершено грубое посягательство, необходимо во-первых, укутать во что-нибудь плотное, а во-вторых, отдать – буквально – в руки тому, кому она полностью доверяет. Работает в девяноста девяти процентах случаев.

– Это тебе на курсах спасателей рассказали? – с сомнением уточнил Гарри. Как-то ему показалось, что в случае с Джинни целительские навыки Малфоя сыграли бОльшую роль, чем простыня и дружеские объятья.

– Пэнс посоветовала на шестом курсе. Когда Лорд жил в поместье, это знание было весьма востребованным.

Почему сама Паркинсон на шестом курсе знала такие вещи, Гарри решил не задумываться.

Первым, кого Гарри увидел с утра, выйдя из общественного камина в Аврорате, был Дин Томас с «Пророком» в руках. И когда Томас, в свою очередь, увидел Гарри, то шарахнулся в сторону и попытался спрятать газету в складках мантии. Этого было достаточно, чтобы сделать выводы.

– Привет, дашь почитать? – мирно спросил Гарри.

Дин неуверенно кивнул, сунул газету ему в руки и моментально заскочил в закрывающиеся двери ближайшего лифта. Гарри хмуро посмотрел ему вслед и быстро пролистал свой трофей.

Заметка Скитер была относительно скромной по размеру и даже располагалась не на первой странице, а в рубрике «Быт и нравы магического Лондона»:

Прискорбные и удивительные новости из больницы Святого Мунго.

Как стало известно нашему изданию, вчера по медицинским показаниям была прервана беременность звезды британского квиддича Джиневры Поттер. Её супруг сопроводил Джиневру до приемного покоя и выглядел при этом подавленным и огорченным. Несомненно, такое событие оказалось для мистера Поттера весьма печальным, ведь его любовь к крестнику и детям друзей и знакомых хорошо известна нашим читателям.

Что ж, мы могли бы только выразить искреннее сочувствие молодой семье, однако есть факты, немного мешающие лично мне воспринимать их потерю столь однозначно. Во-первых, «медицинские показания к аборту». Неужели в ином, более благополучном случае Джиневра Поттер, удостоенная в 2002 году звания самого результативного охотника среди игроков Британской Национальной Лиги, покинула бы Холихедских Гарпий до окончания своего контракта, который, напомню, истекает в декабре 2003-го? Или отважная охотница планировала играть отборочные матчи следующего Кубка Вронского, находясь на последних сроках беременности?

Во-вторых, особое внимание нашего источника в больнице Св. Мунго привлекло первое посещение миссис Поттер, состоявшееся позавчера. По его словам, Джиневра была удивлена, можно сказать шокирована информацией о своем положении, что, согласитесь, довольно странно для взрослой, давно уже замужней женщины. И эта новость отнюдь не показалась ей радостной. По свидетельствам очевидца, миссис Поттер устроила форменную истерику, отрицая диагноз, поставленный опытной целительницей-акушеркой Дж. Кэйсил. И, внимание, дорогие читатели, это третий и самый занимательный из ставших известным «Пророку» фактов – в разгар этой истерики в кабинете целительницы Кэйсил появился не кто иной, как консультант по темным проклятьям Драко Малфой! Вы думаете, супругу Национального Героя прокляли старые враги? Отнюдь! Мистер Малфой всего лишь подробно опросил Джиневру об обстоятельствах, приведших к беременности (вы тоже хорошо себе представляете какие это были вопросы, не так ли? Напомню, что официально мистер Малфой не является специалистом-акушером, и заданные им вопросы были просто вопросами постороннего мужчины. Однако миссис Поттер ответила на них весьма охотно). На основании полученных сведений мистер Малфой и постановил, что беременность необходимо прервать. Целительница Кэйсил, напомню, ничего такого не заметила. Однако мистер Малфой привлек на свою сторону авторитет Главного целителя Гиппократа Сметвика, и вопрос о прерывании беременности был окончательно решен.

Вам, дорогие читатели, наверняка интересно, какие же «медицинские показания» оказались не замечены опытной целительницей, но были очевидны для мистера Малфоя? Мне это тоже интересно, однако сведений об этом у нашего информатора нет. Он лишь сообщил еще, что мистер Малфой был явно взволнован и раздосадован всей ситуацией. Должно быть, переживал за мистера Поттера, с которым, как мы с вами помним, мистер Малфой весьма дружен в последние годы. Дружен семьями, хочу подчеркнуть.

Есть лишь одно предположение, которое объясняло бы все странности этого неприятного события. Возможно, и миссис Поттер, и мистер Малфой имели причины опасаться, что первенец нашего чернокудрого Героя будет иметь тяжелые наследственные дефекты внешности, а именно – серые глаза и белокурые волосы. Согласитесь, это действительно оказалось бы серьезной угрозой здоровью… Чьему именно? Думаю, каждый из моих читателей сможет сам ответить на этот вопрос.

Обещаю держать руку на пульсе событий.

Ваша Рита С.

Заметку Гарри дочитал как раз на выходе из лифта, и последний абзац радикально поменял его планы на утро. Но тут из кабинета высунулся Либс и замахал рукой.

– Поттер! Тебе Фальк велел сразу как придешь к нему зайти! Сказал, срочно!

– Считай, что ты меня не видел! – процедил Гарри, разворачиваясь обратно к лифту, который, к сожалению, уже успел уехать с этажа.

– Фальк велел зайти к нему прежде, чем поругаешься со Скитер! Сказал, это важно для расследования! – сообщил Либс ему в спину. Подходить ближе напарник не рисковал. Общение с разозленным Поттером вообще считалось в Аврорате плохой приметой, и добровольно на такой подвиг мало кто отваживался.

Гарри прикрыл глаза и сделал несколько медленных вдохов-выдохов. Ну действительно, что он может поделать со Скитер? Убить не убьет, а любое неприятное проклятье она превратит в тему очередной скандальной статьи. И вряд ли Фальк упомянул про некое «расследование» только для того, чтобы тормознуть взбеленившегося героя, не в его это духе. А Скитер можно и потом проклясть, все равно статейка уже вышла, и исправить ничего нельзя.

– Хорошо. Спасибо, Гай.

– Так ты идешь к шефу?

– Иду.

Либс облегченно выдохнул и с чувством выполненного долга исчез за дверью.

В кабинет Главного Аврора Гарри вошел почти спокойно, но демонстративно помахивая газетой.

– Присаживайтесь, Поттер, – дружелюбно кивнул Фальк. – Вижу, вы уже ознакомились с новостями из собственной семейной жизни. Чрезвычайно рад, что вы все же не бросились вершить справедливость собственными руками. Дело в том, что «Пророк» опубликовал этот опус по заданию Аврората.

– Очень интересно, – ровно отозвался Гарри, но бумаги на столе Главного аврора внезапно всколыхнулись, словно тронутые коротким порывом ветра. У Фалька уже был достаточный опыт общения с Избранным, чтобы правильно трактовать эту воздушную аномалию.

– Не злись! Сейчас я все объясню! Выпей! – он сунул Гарри под нос флакон с успокоительным. – У нас серьезное дело, Поттер, и нам некогда восстанавливать Аврорат после твоих…

– Детских выбросов, я в курсе, – Гарри отвел от лица флакон с зельем. – Спасибо, господин Главный аврор, я обещаю держать себя в руках. Так что за расследование потребовало таких… следственных мероприятий?

– «Дело Сандры Лагхолл» тебе о чем-нибудь говорит?

Голос Фалька доносился до Гарри сквозь грохот крови в ушах. Малфой посвятил много времени попыткам обучить его контролировать собственную магию и определенно добился значительных успехов, иначе кабинет Главного уже лежал бы в руинах. Но все же сохранность этого кабинета давалась Гарри очень тяжело. Он снова начал длинно дышать, Фальк настороженно уставился на него, и Гарри отрицательно мотнул головой:

– Не слышал о таком. Продолжайте, – надеясь, что сможет сосредоточиться на рассказе и успокоить рвущийся из груди смерч.

– Ты точно в норме?

Неожиданно для себя Гарри хихикнул, и этот нервный смех словно масло разлился по бурным волнам его магии.

– Бросьте, Фальк. Вы меня никогда всерьез не боялись, иначе не допустили бы к работе после стажировки.

– И надеюсь сохранить статус-кво. Не разочаруй меня, парень. Так, о чем это мы? Странно, что ты не помнишь скандала вокруг Лагхолл, хотя, вероятно, летом девяносто пятого ты уже был слишком занят, чтобы следить за квиддичными событиями. Сандра Лагхолл была ловцом «Уимбурнских Ос» в девяносто первом-девяносто пятом годах. Как раз в девяносто пятом Осы вышли в финал Британской Лиги и имели серьезные шансы на призовые места следующего в мировом первенстве Лиги Чемпионов. Но вот незадача: за два дня до начала мировой Лиги их ловца накрыл самый настоящий психоз. Сперва девушка утверждала, что некто преследует ее, потом в прессе появились ее компрометирующие фото, а она уверяла, что они – фальшивка, потом внезапно сообщила, что просто переутомилась и вынуждена взять тайм-аут. В большой спорт она так и не вернулась. Так вышло, что в то время проблемы звезды квиддича оказались отнюдь не в приоритете у Аврората. Позже, зимой девяносто шестого, это дело снова подняли, но к тому моменту Лагхолл уже покинула Британию и отказалась от всех показаний. А подняли это дело вот почему: на успехи Ос в мировой Лиге ставили очень большие деньги. Несравнимо бОльшие, чем обычно крутятся в квиддиче. В результате внезапного ухода Лагхолл из команды эти деньги были проиграны, в большинстве своем – зарубежным бетторам. И по странной случайности, проигравшими британскими бетторами оказались многие весьма одиозные личности: Малфой, Крэбб, Нотт, всего около десятка имен, трогательно совпадающих со списком главных обвиняемых по делу Пожирателей Смерти, это помимо более мелких фигурантов.