Текст книги "Здесь и сейчас: Новая жизнь (СИ)"

Автор книги: raksha_satana

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

После ужина было решено разделиться: оруженосцы остались в трактире, дабы перенести поглажу со спины мула в отведенную для их отряда комнату, и ждать возвращения хозяев, Тибальт погнал коня на улицу Чипола, чтобы свести знакомство с лекарем и договориться о приготовлении нужных снадобий, Меркуцио же отправился на площадь Феррарезе, желая поскорее разыскать нужного ему менялу, со слов трактирщика, именуемого здесь банкиром. Отсутствовал рыжий веронец чрезвычайно продолжительное время, но, спустя несколько часов, едва он переступил порог комнаты, попутно споткнувшись в потемках о ноги расположившегося на полу Пьетро, даже при тусклом свете лампы было видно, каким торжеством сияет смуглое лицо. Воистину, какое бы предприятие ни замыслил за время своего отсутствия Делла Скала, оно или уже осуществилось, или обещало стать успешным в скором времени. Убедившись, что Абра и Пьетро уже вовсю странствуют по стране Морфея, Меркуцио приблизился сзади к Тибальту и прижался лбом к его затылку, довольно сопя. На вопросы любовника он ответил что-то неопределенное, прибавив, что расскажет обо всем, едва осуществит свой замысел. Подставляя губы под долгожданный жаркий поцелуй, Тибальт все же успел заглянуть в синие глаза, но, не сумев прочитать в них правды, оставил эти измышления до утра, отдаваясь более приятному действу.

После долгого странствия тело, наконец ощутив завершение путешествия, наполнилось приятной тяжестью и захватило разум, не позволив Капулетти по обыкновению открыть глаза с первыми лучами солнца. Когда Тибальт наконец смог приподнять голову на постели, городская ратуша готовилась отбить девять ударов, но удивило веронского синьора не то, что он спал так долго, а отсутствие в комнате Меркуцио. Судя по всему, рыжий Делла Скала давно покинул постель и вышел из комнаты тихо и не заметно, не потревожив ни сон любовника, ни двух храпящих на полу оруженосцев, ибо ни Пьетро ни Абра, проснувшись, не смогли сообщить Капулетти, куда делся синьор Меркуцио.

Спустившись в опустевший зал трактира, где еще накануне вечером было не протолкнуться, Тибальт расположился за столом и тут же получил от расторопной служанки блюдо с мясом и хлебом и кувшин вина. Оруженосцы, быстро перехватив свой завтрак, отправились выполнять приказ синьора – чистить лошадей. Их господин же предался размышлениям о том, какие черти и куда могли понести Делла Скала с утра пораньше, не связано ли это с тем, что накануне Меркуцио исчез на несколько часов и, самое главное, где теперь искать этот рыжий хаос. За такими мыслями его и застал вдруг вернувшийся любовник, огорошивая новостью, которую Тибальт мог ожидать меньше всего.

Меркуцио снова сделал глоток вина и повернулся к Тибальту, готовый поведать ему всю историю своих похождений.

– Ты помнишь, вчера я отправился на площадь Феррарезе, искать менялу, то бишь банкира, как они себя здесь именуют. И я его нашел, презанятный малый, доложу я тебе, обрадовался мне так, словно я ему королевскую казну решил доверить. Мы сговорились, что, как только я получу из Вероны годовую плату со своих земель, он обеспечит мне хранение золота векселем. Банкир оказался словоохотлив, и на мое желание найти здесь постоянное жилье тут же сообщил, что рядом с рыночной площадью стоит дом, принадлежащий местному купцу, Джакомо Сальватори. Дом продается, ибо его хозяин намерен отбыть в Венецию, где стоят его корабли.

Делла Скала замолчал, переводя дыхание, и, схватив с тарелки Тибальта ломоть хлеба, отправил целиком в рот.

– Боже, умираю с голоду, с рассвета ничего не ел.

– Так вот куда ты уходил сегодня с утра, к купцу? – Тибальт откинулся назад, прислоняясь спиной к деревянной стене и внимательно глядя на Меркуцио. Тот кивнул, но тут же покачал головой.

– Нет, сначала я отправился засвидетельствовать почтение герцогу Бари, его светлости Винсенто Форьенти. Я еще вчера хотел это делать, пока ты к лекарю ездил, но увы, синьора герцога не было дома. Привратник у ворот сообщил, что его светлость рано встает и чуть ли не с рассвета проводит аудиенции с местными синьорами, так что я тоже решил не откладывать, поднялся с петухами и отправился штурмовать стены его дома. И представь себе, герцог уже был готов меня принять, словно поднялся еще раньше, чем я, истинно тебе говорю. Я показал ему дарственную на замок, переданный когда-то моему предку, и верительную грамоту от дяди. Владыка чрезвычайно обрадовался, узнав, что я Делла Скала, оказалось, его род был в дружбе с моим и имя моей семьи не забывалось все эти пятьдесят лет. Я поведал ему о своих планах, герцог подтвердил, что дворянину не зазорно иметь дело с Джакомо Сальватори, по его словам, нет купца честнее во всей Италии. Прежде, чем проститься со мной, он выразил уверенность, что я непременно окажу ему честь и буду присутствовать сегодня вечером в его доме среди прочей знати, – тут Меркуцио покосился на Тибальта и хитро улыбнулся, – вместе с моим другом, синьором Капулетти, разделившим со мной путь из Вероны, и что, конечно, синьора Делла Скала непременно будет меня сопровождать, как и синьора Капулетти последует за своим супругом.

Брови Тибальта поползли вверх, губы дрогнули, выдавая улыбку. Предложение герцога позабавило его ничуть не меньше, чем самого Меркуцио. Тибальт усмехнулся.

– Прекрасно было бы представить местному обществу синьору Капулетти, учитывая, что она не существует в природе. Но ты, конечно, вывел его светлость из заблуждения? – глаза Тибальта лукаво сверкнули, – Или мне придется наряжаться в женское платье и изображать синьору Делла Скала?

– О, это была первая мысль, которая пришла мне в голову, но увы, для женского платья твои формы недостаточно выдающиеся, вряд ли ты сможешь взволновать местных вельмож низким вырезом лифа, – Меркуцио быстро отодвинулся, увернувшись от острого локтя любовника, метившего прямо в ребра, – А посему я поспешил сообщить герцогу, что мы с синьором Капулетти все еще свободны от оков супружества, и вдали от родной Вероны два изгнанника, связанные общим прошлым и крепчайшей дружбой, жаждут обрести новый дом и по-братски делить его, пока судьба не смилостивится и не пошлет нам двух прекраснейших созданий, которых мы сможем назвать синьорами Делла Скала и Капулетти.

Все это время еле сдерживаясь, Тибальт не выдержал и беззвучно засмеялся.

– Не сомневаюсь, что твое словоблудие произвело на герцога самое сокрушительное впечатление, и он уже в раздумьях над тем, кого же сосватать двум несчастным веронским изгнанникам, – Капулетти тряхнул головой, отбрасывая назад непослушные пряди, – Однако ты отошел от самого главного, рассказывай про дом!

– Ах да, дом, – Делла Скала побарабанил пальцами по столу, раздумывая, с чего начать, и решил, что лучше с вина. Сделав два глотка из бокала, он снова повернулся к любовнику, – Переулок Кордиоли, на котором он расположен, я нашел быстро, и, как оказалось, все, что мне сказали про это строение банкир и герцог, было истинной правдой. Сам дом не очень велик, но его прилегающие угодья, сад и внутренний двор занимают почти все пространство переулка. И я сразу вспомнил, как мы с Ромео и Бенволио ретировались через сад после бала в вашем доме…

Делла Скала бросил взгляд на Тибальта, пытаясь понять, какие чувства вызвало у него напоминания о прошлых днях в Вероне, и с облегчением понял, что для любовника обиды прошлого давно канули в лету: Капулетти улыбался, глядя на рыжего возлюбленного.

– Как бы то ни было, а с купцом я переговорил, ибо он был дома. Предложение его превзошло все мои ожидания: дом продавался с мебелью и выездом, вся прислуга, включая опытного управляющего, остается в Бари служить новым хозяевам. Более того, услышав, что мы только прибыли в Бари и наш золотой запас еще не отбыл из Вероны, Сальватори предложил мне воспользоваться услугой того самого банкира, Джузеппе Брагази: купцу выдается долговое обязательство от моего имени вместе с задатком, который я тут же и передал ему. И как только из Вероны прибудет золото, я уплачу ему всю остальную сумму, – Меркуцио сунул руку под плащ и вынул аккуратно скатанный пергамент, развязал шнурок и раскатал свиток на поверхности стола, – Вот смотри, это купчая. Дом полностью наш.

Тибальт наклонился к деревянной поверхности и пробежал глазами по бумаге, задержав взгляд на сумме, прописанной жирным росчерком пера. Брови Капулетти чуть сошлись на переносице.

– Немалая вышла цена за новую обитель.

– Ну, как только ты увидишь дом, поймешь, что своих денег он стоит. И потом не забывай: нам достаются мебель и выезд. Я был и в конюшне, там стоит четверка отменных вороных жеребцов. Так что уверен, что мы не прогадали.

– Не мы, а ты, – Капулетти внимательно посмотрел на Меркуцио, раздумывая над словами, которые собирался произнести, – Ведь все долговое обязательство ты взял на себя, я оказался не у дел.

Меркуцио нахмурился, начиная понимать, к чему ведет его вдруг посерьезневший любовник.

– Тибальт, я поспешил заключить с купцом договор, чтобы не упустить этот дом, на него многие здесь поглядывают с интересом. Лишь поэтому я не поставил тебя в известность… И потом, с самой Вероны мы знаем, что дальнейший наш путь проделаем вместе, наши дороги связаны, ну так и к чему спорить о том, кто за что заплатил. Все мое принадлежит тебе, для меня может быть лишь так, и если ты в этом сомневаешься, то напрасно.

Повисло молчание, и Меркуцио, ожидая ответа от Капулетти, почувствовал, что внутри зарождается тревога, а вместе с ней и злость на себя. Пожалуй, нужно было все же сначала с ним посоветоваться, обсудить это дорогое вложение, узнать, что на этот счет думал сам Тибальт. Но стремление обрести новый дом затмевало рыжий разум и подгоняло вперед, словно плетью. Голос Капулетти разбил застывшую над ними тишину, заставив Меркуцио вздрогнуть.

– Значит, все твое принадлежит мне… Что ж, я соглашусь на это, но только с одним условием, – Тибальт внимательно посмотрел на замершего в ожидании любовника, – Если это будет для нас обоюдно, и мою собственность ты также будешь считать своей.

Делла Скала с облегчение выдохнул, ощущая, как неприятный узел в груди начинает исчезать, позволяя сделать вдох полной грудью.

– Ну и посему, половину стоимости за дом уплачу я сам, как только получу деньги из Вероны. Да, и надо бы свести знакомство с твоим банкиром, его услуги будут нужны…

Радость, недавно скованная тревогой и страхом, что Тибальт оскорбится его самоуправством, вновь наполнила душу Меркуцио до самых краев, так что он не удержался и, с силой сжав бедро любовника, наклонился и быстро коснулся его губ. Капулетти хотел было возмутиться на эту неосторожную ласку посреди трактира, но, как и прежде, в зале сидели лишь несколько горожан, прислуги видно не было и до веронских синьоров здесь не было никому никакого дела. Меркуцио снова отодвинулся и довольно облизнул губы.

– Так, а где эти мастера стрелять из арбалета по ногам хозяев?

– Я отправил их чистить лошадей.

– Вот и славно, возьмем у хозяина трактира двух свежих коней и отправимся.

– Куда? – Тибальт в недоумении уставился на любовника.

– Как куда? Во-первых, нам нужно отправить порученца в Верону, дабы наши семьи знали, что мы живы и здоровы и ожидаем, пока к нам снарядят экипаж с поклажей и золотым запасом. Твоя семья, конечно, удивится, когда порученец Делла Скала принесет им вести от дорогого племянника, но уверен, они обрадуются, что ты на чужбине не один. Далее я хочу, чтобы ты своими глазами увидел, где нам предстоит жить, поэтому заглянем в переулок Кордиоли, – Меркуцио на мгновение замер и на лице его засветилась предовольная улыбка, – Ну и, конечно, нам стоит наведаться на улицу портных. Ты ведь помнишь, что вечером нас ждет у себя герцог? Не можем же мы явиться на торжество в своем дорожном платье. Герцог уж наверняка захочет подыскать нам пару, а если мы отправимся в таком виде, чего доброго, ни одна местная барышня тебя не возжелает, и это будет ужасная трагедия.

– Трагедия была бы, если бы меня не возжелал никто из местных синьоров, оденься я в платье синьоры Делла Скала, это страшно задело бы мое самолюбие. И твое тоже, какой позор, жена Делла Скала и вдруг не первая красавица, – от души веселясь, представляя себе эту картину, Тибальт встал из-за стола и, выложив на него плату за вино и еду, направился к выходу.

Меркуцио отправился следом, поправляя на себе плащ и посмеиваясь над ожидающим их приемом у герцога, обещавшим принести с собой немало развлечений.

========== Алессандро Чезератти ==========

Если бы какой-нибудь искусный художник пожелал создать полотно, на котором каждый город был бы изображен в виде человека, пожалуй, Бари предстал бы в облике светлокожей девушки с тонкими чертами лица и густыми синими волосами. Именно таким казался этот город из белого камня, нагревающегося под южным солнцем, с длинными стройными улицами, широкими площадями и небесно-синим цветом волн, омывающих его берег. Для веронцев, следовавших верхом по мощеным мостовым, октябрьское солнце было редкой диковиной, и Меркуцио с удовольствием подставлял лицо под его лучи, пока дорога не вывела их на рыночную площадь, людную и шумную.

Делла Скала повернул коня и свернул от торговых рядов в уже знакомый переулок, настолько узкий, что верхом по нему мог проехать лишь один человек. Тибальт, пустив свою лошадь следом, увидел, что впереди улица расширялась и сплошная стена по правое плечо обрывалась, сменяясь высоким кованым забором с частой решеткой. Здесь начинался переулок Кордиоли и их новые владения.

Рассказ Меркуцио и вполовину не охватил все достоинства его спешного приобретения. Ограда, вдоль которой они ехали, была лишь задней стороной сада, прилегавшего к дому; добравшись до конца переулка, синьоры завернули за угол решетчатого забора и им открылся вид на синеву Адриатического моря. Его волны омывали прибрежную пологую насыпь всего в нескольких метрах от улицы Венеции, которая длинной ровной полосой проходила перед парадным въездом в ворота нового жилища веронцев.

Сам дом, небольшое двухэтажное здание, отвечал требованиям самого прихотливого постояльца и с честью мог сделаться обителью знатных синьоров: высокие потолки, просторные комнаты, широкая и светлая парадная лестница, ведущая из центра нижней залы на второй этаж, кухня и погреб, скрытые от посторонних глаз неприметными дверьми под лестницей. Пройдя же через нижний этаж дома, Меркуцио и Тибальт через заднюю дверь вышли во внутренний двор, обсаженный по краю кипарисами и лимонными деревьями, и с колодцем в самом центре. Дальше начинался сад, ухоженные деревья росли часто и густо до самой решетки забора, скрывая узкие тропки между ними, которые все как одна вели к маленькой калитке, позволявшей выйти из сада прямо в переулок Кордиоли.

Джакомо Сальватори, ожидавший визита новых хозяев своего дома, почтительно поклонился и объявил, что все готово, прислуга осведомлена и управляющий Виторио уже сделал нужные приготовления для встречи новых владельцев. Как выяснилось, все слуги в доме были членами одной семьи: Виторио, его жена Мириам заведовала кухней, дочь и осиротевшая племянница служили горничными, а сын Луиджи занимался конюшней, экипажем и вообще был ловким малым, способным в случае надобности выполнять обязанности и оруженосца.

Меркуцио, вполуха слушая купца, краем глаза следил за Тибальтом, который только что осмотрел внутренний двор и снова вернулся в дом. Капулетти не отличался склонностью к открытому проявлению чувств, да и на похвалу был скуп, однако Делла Скала угадал по взгляду зеленых глаз, что любовник остался доволен увиденным. Когда же купец откланялся, чтобы привести управляющего, Тибальт, еще раз оглядевшись вокруг, подошел к Меркуцио, и рыжий синьор с радостью услышал, как с улыбающихся губ сорвалось решительное:

– Превосходно.

Лучшей похвалы от сдержанного Капулетти и представить было нельзя. Воодушевленный Меркуцио уже готов был идти наверх и лично показать возлюбленному все прелести их личных покоев, но его романтическому настрою помешало возвращение Сальватори в сопровождении высокого черноволосого мужчины лет сорока, с пробивающейся сединой на висках и теплыми карими глазами. Виторио обликом своим напоминал цыгана, оливковый оттенок кожи будил в мыслях картины дальних странствий, и все же осанка и достоинство, с которым управляющий держался, могли бы вызвать зависть и у иных высокородных дворян. Виторио поклонился молодым синьорам и выразил готовность служить им всем, чем только сможет.

Осмотр внутреннего двора вызвал у Тибальта желание заглянуть в конюшню и лично оценить достоинства четверки вороных. Кони оказались на редкость хороши и, дождавшись, пока молодой слуга Луиджи оседлает самого резвого жеребца, Капулетти запрыгнул на спину вороного красавца и выехал из ворот конюшни, также выходящих в переулок Кордиоли. Предоставив любовнику возможность насладиться новым выездом, Делла Скала в сопровождении Виторио и Сальватори вернулся в дом и объявил, что всем доволен и хочет подняться на верхний этаж в одиночку. Купец тут же откланялся, ибо его уже ждали дела в городе, в то время, как управляющий, указав в каком месте расположена лестница на крышу, исчез за дверью под лестницей. Меркуцио поднялся на второй этаж и, пройдя несколько комнат, оказался у выхода на балкон, с которого наверх вела винтовая лестница.

Преодолев десяток крутых ступеней, Делла Скала очутился на ровной плоской площадке крыши и осмотрелся вокруг. Сверху сад выглядел еще более ухоженным и отчетливо были видны дорожки между деревьями, за садом открывался вид на улицу, давая возможность видеть любого, что проследует по переулку Кордиоли в ту или другую сторону; обернувшись же назад, Меркуцио увидел открывшийся с крыши пейзаж и у него перехватило дыхание. Море, сине-зеленая водная гладь расстилалась перед его глазами, и с высоты казалось, что вода доходит до самого парадного въезда в ворота дома. Рыжий веронец ощутил необыкновенный душевный подъем, внутреннее умиротворение, словно впервые за долгое время он находился дома, так далеко от родной Вероны, и все же дома. Ему пришлась по сердцу и картина перед глазами, и люди, с которыми за короткое время успела свести его судьба в этом городе, и мысль о том, что, возможно, именно здесь и стоит прожить свою жизнь.

Погруженный в свои приятные мысли, Меркуцио снова и снова обводил взглядом пространство вокруг и только тут заметил, что пейзаж близ его новых владений изменился.

На мостовой переулка, в том месте, где он соединялся с узкой односторонней улочкой, остановились два всадника. Первый, судя по всему, приехал по переулку Кордиоли и намеревался выехать на рыночную площадь; вторым всадником был Тибальт и он двигался в противоположном направлении, только что миновав узкий проход.

На первый взгляд наездники мирно беседовали между собой, но Меркуцио побывал в немалом числе схваток, начавшихся именно с безобидных разговоров, и одного взгляда ему хватило, чтобы увериться: в воздухе пахло ссорой.

Делла Скала потребовалось всего несколько минут, чтобы преодолеть все лестницы, миновать сад и выйти из ворот конюшни на улицу, в нескольких метрах от того места, где стояли всадники. И еще мгновение рыжий синьор потратил на то, чтобы оценить обстановку и ее участников. Тибальт твердой рукой удерживал на месте своего жеребца, лицо было спокойным и не выдавало ни единого чувства, однако плотно сжатые губы, сталь во взгляде и ладонь, аккуратно покоящаяся на эфесе шпаги, без труда позволили Меркуцио догадаться, насколько Капулетти был зол. Второй всадник, словно бравирую ретивостью своего коня, напротив, приспустил поводья, и лошадь нетерпеливо пританцовывала на месте, хрипя и ожесточенно кусая уздечку. Выправка и бархатный камзол, расшитый золотом, выдавали в наезднике дворянина, он был молод и широк в плечах, высокий светлый лоб обрамляли длинные вьющиеся волосы цвета пшеницы, из-под бровей смотрели холодные серые глаза.

Меркуцио сделал несколько шагов вперед и встал напротив всадников.

– Доброго дня вам, господа, что-то не поделили?

Светловолосый всадник опустил глаза и смерил Делла Скала тяжелым взглядом, обдав волной презрения, но рыжий синьор даже бровью не повел, лишь приветливо улыбнулся.

– Не имею чести знать вас, синьор, – голос всадника был надменный и удивительно резкий, несмотря на низкий тембр, – А знал бы, так посоветовал не вмешиваться в чужие дела.

Делла Скала, не отводя взгляд от собеседника, заложил руки за спину и застыл на месте, давая понять, что не намерен сдавать позиции.

– Так уж вышло, что дело ваше, отнюдь не дружественное, судя по всему, разворачивается напротив ворот моего дома, так что это делает меня просто обязанным вмешаться. И дабы вас не расстраивало участие неизвестного человека, я готов представиться, мое имя Меркуцио Делла Скала, к вашим услугам.

Уверенность в голосе Меркуцио и его неприкрытый внимательный взгляд, пожалуй, несколько ошарашили всадника, но все же честь дворянина обязывала его к любезности, поэтому он спрыгнул с коня и еле заметно кивнул головой.

– Алессандро Чезератти, к вашим. Что ж, синьор Делла Скала, сожалею, что потревожил покой вашего уединения, однако, увы, этот синьор – не имею удовольствия знать его имени – по каким-то своим причинам отказался дать мне проезд, несмотря на мою вежливость.

– Если под вежливостью вы подразумеваете свое дерзкое требование убраться с вашего пути, то да, я решительно отказываюсь быть вежливым, – Тибальт также спрыгнул с коня и, удерживая животное под уздцы, опалил Чезератти холодным зеленым пламенем, – Меня зовут Тибальт Капулетти, и в местах, где я вырос, за подобную наглость наказывают сталью.

Брови Чезератти поползли вверх, казалось, он был удивлен таким решительным отпором, но тут же придал себе вид беззаботной насмешливости и нагло смерил взглядом фигуру Тибальта.

– Не сомневаюсь, синьор Капулетти, что прибыли вы… хм …очень издалека, судя по вашему платью, а потому вам простительно не знать, что на улицах этого города владычествует закон, требующий уступать дорогу знатным людям.

Последние слова были произнесены с особым нажимом, серые глаза сверкнули зло и насмешливо, ожидая реакции противника. Меркуцио увидел, как по лицу Тибальта проскочила едва заметная судорога, глаза вспыхнули и рука, сжимавшая рукоять шпаги, дернулась, чуть обнажая сталь. Решение Делла Скала принял мгновенно.

– Полагаю, синьор Чезератти, ваше благородство ни в коей мере не позволит вам учить другого дворянина, не сомневаюсь в этом. И, должно быть, вас ждут важные дела, недаром же вы так спешили проехать к площади, что чуть было не имели несчастье проявить неучтивость. Поблагодарим же Господа за мудрость, которой ведет он нас вперед, не давая прослыть невоспитанными невеждами от того лишь,что мы имеем несчастье спешить. И отправимся каждый своей дорогой.

Алессандро Чезератти смотрел на рыжего синьора всего мгновение, вдруг губы его растянулись в неприятной, слишком приторной улыбке, и светловолосый господин наклонил голову, с усмешкой кивая.

– Конечно, синьор Делла Скала, вы несомненно, правы.

Вскочив в седло, он, все еще улыбаясь, окинул взглядом фигуры Меркуцио и Тибальта и, тронув поводья, бросил через плечо:

– Счастливо оставаться, синьоры!

Глядя вслед удалявшемуся всаднику, Капулетти и Делла Скала, скорее всего, думали о разном, однако ни у одного из них не было сомнений, что только что они приобрели серьезного врага.

Тибальт повернулся к Меркуцио.

– Зря ты влез. Надо было дать мне проучить этого наглеца.

– О, будь уверен, синьор Чезератти непременно в скором времени даст о себе знать, а вместе с тем еще и немало поводов для дуэли. Этот тип явно не привык встречать отпор, он захочет возмездия… Но не сегодня, мой неистовый Тибальт, – и Меркуцио, сделав шаг к любовнику, положил ладонь ему на плечо, – Сегодня мы не будем проливать кровь, хватит и того, что нам предстоит пролить чернила и написать послание в Верону. Кстати, о Вероне, вот и наши оруженосцы с поклажей, вовремя…

В конце узкого переулка и впрямь показалась фигура Пьетро на лошади, ведущего за собой мула, Абра замыкал их шествие. Делла Скала улыбнулся.

– Что ж, поторопимся, душа моя, отправим этого горе-арбалетчика в дорогу, уверен, что твой оруженосец будет страшно по нему тосковать, но что поделать,– на этих словах Меркуцио Тибальт не сдержал усмешку. Рыжий синьор тем временем повернулся к оруженосцу.

– Давай живей распрягай мула, у меня для тебя поручение. Я напишу письмо, отвезешь его в Верону, передашь герцогу. И смотри, головой отвечаешь за сохранность.

Дав оруженосцу нужные указания и проследив за тем, как слуги заводят лошадей в конюшню, Меркуцио взял Тибальта под локоть и потянул за собой к дому.

– Пойдем, напишем поручение. Письмо к твоей семье вложим в мое, я напишу дяде, чтобы послание доставили в дом Капулетти. Ну и дальше, – синие глаза азартно сверкнули, – нам предстоит еще одно предприятие.

Тибальт тихо рассмеялся, поднимаясь вслед за возлюбленным по ступеням к задней двери дома.

– Несомненно, очень важное и опасное предприятие – пошить платье у портного!

– О нет, – Меркуцио обернулся у двери и облизнул губы, обдавая любовника горячей волной, – предприятием я называю проверку на прочность постели в наших покоях.

Вверх по лестнице они поднялись почти бегом и когда за их спинами захлопнулась дверь в хозяйскую комнату, Меркуцио, зарываясь лицом в любимые черные пряди, ощутил, что отныне только это место он и готов называть своим домом.

Комментарий к Алессандро Чезератти

Да простят меня фанаты, но Чезератти мне видится исключительно в облике Мате Камараша.

https://vk.com/photo-3930518_114863091

========== Прием у герцога ==========

– Тибальт, во имя человеколюбия, я прошу тебя, пригласи на следующий танец дочь герцога! – Меркуцио пристально смотрел на Капулетти, ожидая ответа, – Если я подойду к ней в третий раз, она начнет шить приданое!

Бал в замке герцога был в самом разгаре, гости разбрелись по залу в ожидании нового танца, музыканты, пользуясь короткой паузой, настраивали инструменты. Возле длинного стола, покрытого парчовой скатертью, на котором в избытке стояли кувшины с вином, лежали на блюдах фрукты и сласти, не было никого, кроме Делла Скала и Капулетти.

Тибальт сделал глоток из бокала, утоляя жажду, и обернулся в сторону зала.

– А которая из дам дочь герцога?

Меркуцио от удивления даже языком цокнул.

– Так ты еще и умудрился избежать знакомства с ней, хитрый лис? Вон она, у правой колонны стоит, с двумя матронами. В лиловом платье и с жемчугом в волосах.

Капулетти проследил взглядом за рукой рыжего синьора и внимательно вгляделся в фигуру девушки.

– Красивая. Грешно не оказывать такой даме знаков внимания, синьор кавалер, вам должно быть совестно! – Капулетти ехидно улыбнулся, но Меркуцио пропустил эту шпильку мимо ушей.

– Еще один знак внимания с моей стороны, и эта решительная барышня засобирается под венец! Тибальт, я прошу тебя, ради языческой богини любви, пригласи ее, только будь добр, прояви к ней чуть больше интереса, чем к предыдущим партнершам! Ты словно повинность в танце отбываешь!

– Нет, ну мне это решительно нравится! – в голосе Тибальта звучало веселье, изрядно приправленное возмущением, – Авансов даме нараздавал ты, а спасать твою шкуру должен я!

– Если выполнишь мою просьбу, я обещаю, впредь с дамами буду холоден и сдержан, как греческая статуя!

Брови Тибальта дернулись вверх и он прищурился, лукаво глядя на любовника.

– Греческие статуи, между прочим, нагую плоть изображали.

Но на лице несчастного Меркуцио застыло выражение такой неприкрытой мольбы, что Капулетти вздохнул и сдался.

– Ладно уж, пойду приглашу даму. Продемонстрирую этому прекрасному цветку, что есть в зале кавалеры поинтереснее, чем всякие рыжие сатиры.

И, продолжая лукаво улыбаться, Капулетти направился через зал к скучающему юному созданию в лиловом.

Меркуцио с облегчением вздохнул и потянулся за кубком. Можно было перевести дух и понаблюдать за обществом со стороны, пока не закончится следующий танец.

Прием в замке герцога собрал весь цвет барийской знати, почтенные синьоры коротали время за разговорами об охоте и вине, дамы постарше судачили между собой, сбиваясь в группы по трое, молодежь же не теряла времени и кружилась по залу в такт музыке, молоденькие барышни в перерывах между танцами задорно хихикали и отвечали томными взглядами на восхищенные вздохи кавалеров.

Появление на балу двух неизвестных синьоров вызвало бурный интерес, герцог с удовольствием представил господ Делла Скала и Капулетти всем присутствующим, и гости восторженно заводили знакомство с молодыми синьорами из далекой Вероны.

Меркуцио прислонился спиной к столу и, пригубив вино, поискал глазами Тибальта. Что ж, судя по заинтересованным взглядам, которые дамы бросали на Капулетти, от них не укрылось, что синьор из Вероны красив как бог, статен и ловок в движениях, а бледность кожи выгодно оттеняет синий шелк рубахи и черный с серебряными нитями камзол. Делла Скала усмехнулся про себя, вспоминая, каких неимоверных усилий стоило ему появление синего цвета в одежде Тибальта. Несколько часов назад, стоя в лавке одного из самых искусных портных Бари, рыжий синьор ощутил, что, будь он счастливым отцом пятерых дочерей на выданье, визит к портному и тогда не показался бы ему таким утомительным. Тибальт, в отличие от капризных дочерей, которые наверняка мечтали бы об огромном числе платьев, отказывался решительно от всего и отвергал все, что было предложено ему мастером иголки и ножниц. Аскетичные вкусы Капулетти были не в новинку для Меркуцио, однако ему до смерти хотелось хоть единожды убедить любовника сменить цветовую палитру с черного на что-то другое. И после долгой борьбы Тибальт сдался, согласившись на синюю рубаху, черный же камзол он отстоял, и Меркуцио решил дальше не спорить, ибо синий цвет уже был победой. Для себя же рыжий синьор выбрал темного зеленого цвета камзол с золотыми пуговицами.

Делла Скала не мог не замечать, что и к его персоне дамы питают неприкрытый интерес, однако пылкие взгляды, которые на него бросала дочь герцога, прекрасная Аурелия, загнали Меркуцио в тупик, хотя прежде его никогда не смущали девичьи надежды, более того, он зачастую вел опасную игру, позволяя даме убеждаться в серьезности намерений, которых на деле не было. Но то было в Вероне, городе, знакомом с детства и среди общества, где незнакомцев можно было счесть по пальцам одной руки. В Бари же он сам был чужак, местная знать ничего не ведала ни о нем, ни о Капулетти, и позволять себе лишнюю вольность было опасно.