Текст книги "А отличники сдохли первыми - 2: летние каникулы 4 (СИ)"

Автор книги: R. Renton

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

– Здесь не только Петров, Кир. Алина, Егор... Они тоже рядом. Мы можем отвести тебя к ним. Мы можем помочь тебе снова стать... Снова стать человеком.

Тварь на тропинке снова дёрнулась.

– Человеком... Я никогда не был человеком... – Че озвучил ответ невидимого собеседника для всех.

– Неправда! – Снова выкрикнул кадет в сторону тощего уродца. – Неправда!!! Ты же всех нас спас! Пожертвовал собой ради того, чтобы мы жили дальше! На такое способен только настоящий человек!

Снова тишина. В течение паузы поднялся тревожный ветерок, и желтеющие кроны деревьев начали шуметь всё громче и громче.

Тощий уродец подошёл ещё ближе, продолжая разевать рот во всю ширь.

– Вот ведь... Вот ведь упрямый щегол... – Че транслировал ответ саратовцу. – Реактор... Бассейн... Открытый проход будет с юга... Я постараюсь удержать там хотя бы мозгоедов... Но с остальными вам придётся справиться сам...

– И-И-А-А-А-Х-Х-Х!!! – Из раззявленного рта слепого жоры вырвался сиплый крик и мутные розоватые брызги. И он тут же со всех ног рванул в нашу сторону, вытянув вперёд костлявые руки.

Стук тетивы и распрямляющихся плечей арбалета. И вылетевший болт ударил сиплую тварь прямо в грудь.

Споткнувшись, жора запутался в полах халата и, прокатившись по гравию, снова задрал голову и раззявил гнилую пасть:

– И-И-А-А-А-Х-Р-К...

На этот раз его вопль оборвался от удара болта в раскрытую глотку. Пробив нёбо, охотничье острие, очевидно, достало до мозга. И, после короткой конвульсии, странный слепой жора уткнулся в гравий носом и затих.

– Я же всё правильно сделал? – Поинтересовался Иван с лёгким смущением, когда мы все обернулись на него.

– Правильно. – Я шагнул ближе к телу на тропинке, пытаясь разглядеть его получше. Но тварь снова зашевелилась, а нарост на затылке опять начал слабо пульсировать. – И теперь готовься повторить...

Подняв на нас слепую морду, тварь вроде бы захрипела в нашу сторону, тряся мерзкими отростками из глазниц. Но теперь мы её не слышали. Из-за деревьев парка до нашего слуха долетел целый хор похожих сиплых воплей, легко заглушивший слабый стон тощего уродца:

– И-И-А-А-А-Х-Х-Х!!!

Глава 19. Мозгоеды

– Маски! – Следом за собственным приказом, я торопливо надел свой противогаз обратно. Сиплый вопль многих глоток стих, превратившись в мерное сопение. Которое явно приближалось.

– От таких не поможет... – Че кивнул на ползущего к нам уродца. И пока не спешил закрывать лицо и органы дыхания. – Молекулы, передающие запах не распространяются так далеко и быстро...

– Но ты же сам говорил...

– И остаюсь при своём мнении. Но кроме запаха нам с тобой помогает их слышать кое-что ещё... – Он огляделся, пытаясь рассмотреть в парковых зарослях подступающую толпу. – Знаешь про волновую гипотезу телепатии?

– Не лучшее время для околонаучных дискуссий... – Шагнув к подползающему существу, я наступил ему на шею одной ногой, а второй ударил металлическим носком в лицо. Негромко хрустнули позвоночник и сломанная скула. И урод, наконец-то, замер, слегка дёрнув ногой напоследок. – Ты лучше скажи – сможешь удержать тех, кто нас окружает? Или пора отступать?

– Отступать точно нет смысла.

– Это не совсем тот ответ, который я хотел услышать...

– Отвратить их от нас я не могу. Но могу попробовать кое-что другое...

– Тогда пробуй и побыстрее. – Я повернулся к пацанам, вертящим во все стороны оружием. – Заходим вон к той громадине с юга. Берегите патроны.

Пока они подбегали из-за машины ко мне, я наклонился к трупу, чтобы извлечь арбалетные болты. Расширив рану на груди твари ножом, быстро вынул первый выстрел. И, занимаясь вторым зарядом, попавшим существу в рот, задержал взгляд на его затылочном отростке. Он всё ещё изредка пульсировал. Хотя из свежих ран от ножа кровь уже почти не вытекала. Сердце у транного жоры уже точно остановилось.

– Это не кровоток. – Че, заговоривший прямо над ухом, как будто бы снова прочёл мои мысли. – Что-то вроде посмертных конвульсий. Агония нервной системы, умирающей без питания. И в то же время – это сигнал тревоги для остальной стаи... Ты не слышишь его зов?

– К счастью, нет.

– А они слышат. – Командир партизан указал на ближайшие заросли, за которыми уже угадывались силуэты подступающих тварей. – Нужно быстрее отойти. Он для них – как фонарь для мотыльков.

Вытерев нож о халат твари, я перехватил его по-испански, приготовившись к бою:

– И много их тут сейчас набежит?

– Много... – Че проследил за моими движениями и обернулся к подбежавшим пацанам. – Больше никого не убивайте.

– Что?!

– Сейчас только я должен стать для них таким «фонарём». Единственным. – Он снова оглянулся на окружающие нас силуэты и выпрямился, прикрыв глаза. – Идите вперёд. И постарайтесь дышать неглубоко и редко.

– Но мы же в противогазах. И отпугиватель... – Иван принял у меня из рук окровавленные болты и ловко зарядил их обратно в кассету.

– Отпугиватель твой работает. Но противогазы фильтруют воздух только на вдохе. Все заражённые легко почуют ваши выдохи.

Вместо ответа сообразительные пацаны лишь кивнули. Словно уже стараясь как можно меньше насыщать атмосферу собственными выхлопами.

– Тогда есть идея получше. – Расстегнув карман рюкзака, я достал из него рулончик мусорных пакетов и торопливо отмотал по несколько штук каждому. – Повяжите на выходной клапан. Вот так.

Подростки быстро намотали пакеты на клапаны и затянули вокруг них полиэтиленовые шнурки на простой узел. Мешки начали медленно надуваться с каждым редким выдохом.

– Когда будете снимать – затяните горловину и оставьте на земле позади себя. – Че с улыбкой оценил инициативу и тоже дал пару советов. – И пока не привяжете новый – постарайтесь не дышать. Идите спокойно, не нервничайте и лишний раз не шумите. Я следом. Помните, что они сейчас почти не отличают вас от деревьев и шума листвы.

Некоторые «они» в это время уже полностью выбрались на открытое пространство из-за парковых зарослей. И позволили себя как следует разглядеть.

Часть ковылявших в нашу сторону тварей выглядела точь-в-точь как дохлый жора у наших ног. Странные наросты вместо глаз и такой же пульсирующий шлейф на затылке. Этих было меньше остальных. И по подступающей толпе они были распределены равномерно, словно какие-то координаторы на массовых мероприятиях.

– Что это у них вместе глаз? – Еле слышно шепнул Иван, рефлекторно поднимая арбалет в сторону уродцев.

– Слишком умные, наверное. Череп жмёт. Вот мозги наружу и лезут. Не стреляй.

Остальные жоры выглядели вполне обычно. Разные лица и возраста, мужчины и женщины, старики и молодёжь. Ввалившиеся щёки, острые скулы, болезненные круги под желтоватыми глазами, плешивые волосы, гниющие рты...

Нет. Кира ни за что не должна превратиться в нечто подобное... Ни при каких условиях.

– Идём, не тормозим. – Я отвлёк пацанов от созерцания жутковатой толпы, которая всё время смотрела примерно в ту сторону, в которую направляли свои дрожащие гляделки странные мутанты с наростами.

Но как только мы торопливо двинулись по полузаросшей тропинке в сторону корпуса с реактором, все взоры одновременно обратились на командира партизан. Повисла тишина, которая не нарушалась даже тихим гортанным ворчанием.

– Чего это они?

– Пошли-пошли... – Я подтолкнул пацанов в спину вперёд себя, оглянувшись на Че. Тот стоял прямо, подняв лицо в небо. И, широко раскрыв рот, медленно выдыхал, издавая сипловатый звук.

Когда мы отошли от него метров на пятьдесят, пакеты уже раздулись до предела. И пока пацаны торопливо завязали горловину полных мешков и надевали на противогазы новые, Че неторопясь двинулся следом за нами по той же тропинке. Продолжая шумно дышать через рот. А стая уродцев неуклюже зашагала за ним, продолжая хранить зловещее молчание.

Всё новые твари подтягивались к нему со всех сторон парка. Несколько существ прохромали мимо нас навстречу, не обращая никакого внимания ни на меня, ни на кадета с Иваном.

Когда мы продвинулись в нужном направлении ещё на полсотни метров, командир партизан как раз подошёл к надутым мешкам. И, подобрав с земли длинную сухую ветку, проткнул ею один из чёрных пакетов.

– И-И-А-А-А-Х-Х-Х!!! – Все слепые твари заорали одновременно, резко развернувшись в сторону сдувающегося мусорного мешка. И через миг в туже сторону ринулась вся остальная толпа.

Че едва успел посторониться, прежде чем налетевшие со всех сторон тощие твари набросились на полиэтиленовый шарик. И, столкнувшись лбами, жоры с бешеным остервенением принялись рвать его на мелкие клочки.

– Ёп... – Чёть слышно выдохнул кадет в новый пустой мешок. Должно быть представил, что было бы, если бы на месте мусорного пакеты был он сам.

– Не стоим. Тут ещё примерно метров триста. А мешков осталось штук десять. Дышите спокойнее, не нервничайте...

Когда Че и ведомая им толпа дошли до второй пары мешков, история повторилась. И чёрный полиэтилен снова разлетелся на сотни мелких ошмётков. Однако, как и в первый раз, в давке вокруг выдохов пацанов на земле осталось с пяток растоптанных жорских тел. Самые слабые заражённые пали жертвой слепой ярости собственных собратьев. Кому-то продавили хилую грудную клетку, кому-то свернули набок челюсть или сломали шею.

Заметил это и Че. И, когда мы произвели очередную замену резервуаров для выдохов, он постарался максимизировать ущерб от давки. Прежде чем снова проткнуть сучковатой палкой надутый мешок, наш жоровод подкинул его вверх. И едва успел отскочить в сторону, когда чёрный шар с шипением отлетел ещё выше. А толпа ринулась за отлетающей приманкой, взбираясь друг другу на плечи. И когда мешок всё-таки плюхнулся на плешивые головы, куча-мала рядом с ним была уже гораздо больше предыдущих чек-поинтов.

В этот раз досталось и парочке «координаторов». Подмяв их под себя, неуклюжие существа раздавили одному из них нарос на затылке. И пульсирующая мерзость лопнула, извергнув на траву смесь крови и какой-то бледно-серой ткани. Вопящая в агонии слепая тварь быстро скрылась за ногами и телами десятков обычных заражённых.

Прежде чем жоры смогли вновь двинуться следом за своим вожатым, им понадобилось немного больше времени, чтобы подняться на ноги. И, ковыляя за Че, многие спотыкались о новые многочисленные жертвы давки.

От этого зрелища нас отвлекло здание корпуса с исследовательским реактором, показавшееся из-за парковой растительности совсем рядом. Отсюда уже можно было разглядеть пролом в южной стене. Очевидно, что это и был тот самый «вход», через который можно было проще всего попасть к бассейну реактора.

– Так они почти все кончатся, пока мы дойдём! – Приободрившийся кадет отвернулся от свалки тощих тел и тоже заметил близкую цель.

Я никогда не был особенно суеверен. И не верил в всякие сглазы. Ну, на самом деле. Вокруг нас что, то и дело ходят злые волшебники, которые только и ждут момента, чтобы обратить против тебя твои собственные неосторожные слова?

Но последовавшие события намекнули на то, что язык, всё-таки, лучше лишний раз не распускать.

– Я... Я не могу удерживать всех, когда вы так близко... Берегитесь...

– Что?

Должно быть, я спросил вслух. Оба пацана вопросительно смотрели на меня сквозь окуляры газовых масок.

– Вы что-то сказали... – Пояснил вежливый Иван.

Оглянувшись, я заметил, что и Че явно изменился в лице. Обычное спокойствие настоящего индейца сменилось тревожно сдвинутыми бровями и подозрительным прищуром, с которым он оглядывал пролом в стене институтского корпуса. Тоже услышал предупреждение...

– Сейчас кто-то ещё присоединится к этому параду уродов. – Мой взгляд машинально скользнул пареньку за плечо, и тот спешно обернулся, чтобы увидеть предмет моего интереса. – А вот и...

– А-а-адей! – Противный голос скрежетнул где-то под черепом, словно нож по тарелке. – А-а-ансукф а-а-ад-е-е-ей!!!

Из-за рыжих обломков кирпичной кладки показались три силуэта. Придерживаясь за обломки стены, тощие бледные фигуры мелко дрожали, словно от холода. Хотя мы под своими резиновыми костюмами обливались потом – солнечный августовский полдень никак нельзя было назвать прохладным.

Хотя одежды на бледных костлявых тварях почти не было. Лишь какие-то обрывки не то штанов, не то трусов. Может поэтому мёрзнут? На таком расстоянии было плохо видно, но, кажется, глаза у существ были закрыты. И они поводили из стороны в сторону трясущимися мордами, высунув из бледных ртов необычно длинные языки. Которые тоже, вроде бы, мелко вибрировали.

– Этих чё, тоже не убивать? – Разглядывая дрожащих тварей, кадет шёпотом озвучил общий вопрос. Хотя сам на него уже явно ответил: подняв автомат к плечу, он медленно щёлкнул предохранителем.

– Й-е-э-эдх!? Й-е-э-эдх адей!? – Этот скрежет, как мне показалось, имел вопросительную интонацию.

– Посмотрим...

Стоило мне произнести это слово, как скрежет внутри моей головы вдруг заверещал с десятикратной силой:

– Й-И-И-О-О-Ж-Ж-Ж-У-У-У-Щ-Щ-Щ!!!

Дрожащие твари дёрнулись как от удара током. И замерли. Но уже в следующий миг с них сошла вся кажущаяся неуклюжесть. Перестав дрожать, существа одним махом перепрыгнули через кирпичные завалы. И стремительно поскакали в нашу сторону по парковой аллейке, отталкиваясь от пыльного асфальта всеми четырьмя конечностями. Длинные языки свесились из их ртов как у собак, колеблясь при каждом длинном прыжке.

Не дожидаясь приказа, кадет присел на колено и открыл торопливую стрельбу одиночными. Иван тоже послал болт в сторону скачущих тварей почти не целясь. И результатов такая стрельба почти не принесла. Лишь одна пуля по касательной ударила в плечо одного уродца, вынудив того споткнуться и с разгона пропахать асфальт другим плечом.

– Й-И-И-О-О-Ж-Ж-Ж-У-У-У-Щ-Щ-Щ!!!

Но двое других уже оказались совсем близко. И за несколько метров до обороняющихся детей, эти твари вдруг совершили неожиданно длинные прыжки, метнувшись к цели словно две отвратительные бледные молнии.

Самый ближний выбрал в качестве цели меня. И я успел среагировать: развернув корпус, ушёл от броска в сторону, заодно швырнув существо дальше по курсу левой рукой. А правой всадив нож прямо под рёбра.

Но тощие лапы слепой твари неожиданно крепко впились в защитный костюм. И всей свой небольшой массой разогнавшийся дистрофик потянул меня следом за собой.

Оказавшись на земле, я пару раз перекатился с ним в пыли и, пользуясь преимуществом в весе, оказался сверху. Рукоятка оружия выскользнула из резиновой перчатки и, повинуясь рефлексу, я сжал тварь свободной рукой за тонкое горло.

Слипшиеся от какой-то желтоватой дряни веки существа оставались закрытыми. Но она тут же широко раззявила беззубый рот и выбросила из него длинный язык наружу:

– Т-С-И-И-Б-У-У-У!!! – Скрежещущий клёкот словно разрезал мне мозг пополам.

Язык урода шлёпнулся мне на руку, которой я пытался сломать твари трахею. И он тут же начал быстро вращаться вдоль собственной оси то в одну то в другую сторону. И, прежде чем почувствовать острую боль в предплечье, я заметил, что кончик языка твари утыкан мелкими острыми зубчиками, словно какой-то слесарный инструмент для рассверливания.

Мгновенно разодрав и резиновый и матерчатый рукава, этот живой бур быстро добрался до кожи. И тут же из раны во все стороны полетела кровь и обрывки моей собственной плоти. Острая боль дала понять, что дело дошло до кости.

– Т-С-И-И-Б-У-У-У!!!

– Ах ты ж... – Рефлекс вынудил отдёрнуть руку. И, после того, как освободившаяся от удушения тварь подалась вперёд вместе со своим сверлящим языком, я откатился в сторону.

И пока мы вместе с моим противником быстро принимали вертикальное положение, я успел заметить, как одна из тварей повалила Петрова на спину. Упираясь шеей в автомат, развёрнутый кадетом поперёк груди, урод уже сверлил ему языком один из окуляров противогаза.

А мусорный мешок с его выдохами, зажатый между телами, немедленно лопнул.

– И-И-А-А-А-Х-Х!!! – Многоголосый вопль заглушил звуки борьбы и отчаянные крики боровшегося за жизнь пацана.

Но даже сквозь него я снова почувствовал срежет под собственной черепной коробкой:

– А-А-А-Д-Е-Е-ЕЙ!!! А-А-А-Д...

Но в э тот раз скрежет резко оборвался, когда прямо в висок твари пришёлся крепкий удар стальными плечами арбалета. Со всего маха Иван рубанул им словно топором и, похоже, проломил существу череп. Откинувшись в сторону, тощий уродец больше не шевелился, свесив длинный шипастый язык на асфальт.

Ловко вскинув арбалет обратно к плечу, паренёк нацелился на ту тварь, что сейчас пыталась встать рядом со мной. И под рёбрами у неё кроме рукоятки ножа тут же возник ещё и оперённый конец арбалетного болта.

Но отличное попадание ничуть не замедлило стремительный бросок уродца в сторону стрелка. А со спины на Ивана уже налетела третья тварь – та, что была ранена в плечо.

И под гневные вопли отчаянного пацана обе твари принялись буквально сверлить ему череп. Уцепившись лапами за одежду, один скоблил живым буром глазницу газовой маски, а второй прогрызал резиновый капюшон.

И я бросил себя вперёд не менее стремительно.

Не обращая внимания на необычно острую боль в руке, я сделал то, что первым пришло в голову: схватил тварей за основание сверлящих языков и пнул Ивана коленом в ухо – так что тот вылетел из середины этого жуткого сэндвича.

Короткое движение рук навстречу друг другу – и вот шипастые концы языков уже вонзились тварям в их заплывшие гноем глаза. Один сверлил глаз другого и наоборот.

– Т-Е-Е-Е-Е-Н!!!

Агония дрожащих тел продолжалась не дольше секунды. Столько понадобилось этим живым бурам, чтобы просверлить глазницы до остатков их мозгов. И превратить их внутри черепов в кровавую кашу из жировой ткани и небольшого количества белка.

Разжав ладони, я позволил обмякшим тощим телам осесть на асфальт. И заметил, что они успели разодрать мне обе перчатки. Из разлохмаченной резины капнула тёмная кровь.

– Я предупреждал... – Спокойный голос Кира прозвучал внутри моей головы с грустной иронией. – Торопитесь... Это далеко не последние...

Глава 20. Солнечное сплетение

– Вы как?

Когда я задавал этот вопрос, всё моё внимание было приковано к подступающей толпе, уставившейся на обрывки лопнувшего пакета с выдохами кадета. Но пацаны и так поняли, что я обращаюсь точно не к жорам.

– Стекло поцарапал, только одним глазом вижу теперь. – Поднявшись, юный сержант пнул одного из мозгоедов, разложившего длинный шипастый язык на асфальте. – Вот ведь наплодились, твари...

– В Саратове таких не было?

– При мне нет.

– Вано, ты там как? – Коротко оглянувшись на паренька, я заметил, что он всё ещё держится за голову. – Извини, сам понимаешь, не до нежностей было...

– А? – Подняв взгляд, Иван продолжал потирать ушибленное место и затылок. – А... Да ладно... Капюшон и противогаз спружинили. Только сзади чё-то болит... Жжётся... Ох...

Когда он отнял руку от затылка, на резиновой перчатке осталось тёмно-красное пятно:

– Вот гад... Прогрыз всё-таки...

Шагнув ему за спину я постарался разглядеть последствия. Сквозь небольшую рваную дыру на затылочной части защитного капюшона размер раны было не видно.

– Крови вроде немного... По загривку что-нибудь течёт, чувствуешь?

– Только пот по спине. И всё, вроде бы...

– Значит несильно поцарапать успел. Перевяжем в спокойной обстановке. Пакеты на выхлоп и догоняйте!

– Торопитесь...

Наш невидимый собеседник был прав. До пролома в реакторный зал осталась пара сотен метров. Но Че, похоже, уже совсем плохо справлялся с контролем толпы. Большая её часть уже не обращала на него никакого внимания. Задевая плечами командира партизан, плешивые доходяги довольно резво обогнали его и зашагали в нашу сторону, жадно пыхтя.

– Но у вас вон тоже кровь... Сильно... – Пацаны, поравнявшись со мной, кивнули на разорванную резину рукава и перчаток.

– Бывало и хуже... – Раны действительно начало жечь, словно от кислоты. Сбросив бесполезные перчатки, я достал из кармана рюкзака упаковку бинтов и принялся на ходу обматывать исцарапанные ладони, чтоб хотя бы остановить кровь. – Сейчас главное от толпы уйти.

– И как?

– Природа решила, что жорам без мозгов будет лучше. – Бессмысленные лица преследующих нас заражённых как нельзя лучше иллюстрировали мои слова. – Докажем ей обратное. Что гипертрофированный мозг – важнейшее приобретение эволюции. Не смотря на все минусы в виде осознания собственной смертности, депрессии и изобретения некоторых музыкальных жанров...

Когда я оглянулся на Че, тот, как мне снова показалось, будто бы прочёл мои мысли, прежде чем я успел его окрикнуть:

– Я вас догоню! Не ждите!

– Принял! – Я вновь обернулся к пацанам. – Сюда!

– Но пролом же там... – Кадет озадачено уставился на мой манёвр сквозь уцелевший окуляр, указывая в сторону от выбранного мной направления.

– А тут – узкий проход в зарослях шиповника. Ты когда-нибудь видел, чтобы жоры выбирали в таких зарослях удобные тропинки?

Поняв идею, пацаны пролезли между цепких веток следом за мной. Двигаясь первым, я не заботился о том, чтобы отогнутые шипастые ветки не хлестали моих спутников. И они в полной мере оценили то, что ждёт заражённых, которые полезут сюда следом за нами. Ведь, в отличие от ребят, жоры ничем не были защищены.

– Сержант, открой самый большой карман!

Продиравшийся следом за мной кадет быстро сориентировался и, дотянувшись, вжикнул молнией на моём рюкзаке.

– Серая коробка. Достань и передай Ваньку. – Быстро оглянувшись, я убедился в исполнении приказа. – Иван, открой и разбросай по тропе следом за собой.

Скрученный из жёсткой проволоки «чеснок» быстренько усыпал узкий проход. Боль жоры чаще всего игнорируют. Но шагать с парой колючек в каждой стопе им точно будет сложней.

– Блин... Пакет...

Достаточно надувшись, мусорные мешки с выдохами всё-таки зацепились за пожелтевшие шипы, как пацаны ни старались их укрыть.

– Бросайте. Дальше бегом. – Вырвавшись из колючих зарослей на соседнюю тропинку, я указал в нужную сторону. Следом за нами уже ломали кусты первые жоры, привлечённые воздухом из порванных пакетов. И, прежде чем устремиться следом за пацанами, я успел заметить, что слепой «координатор», в отличие от остальных тварей, остановился прямо перед колючками.

Но его безмозглые собратья отчаянно вломились в самую гущу. Страстно желая разорвать и без того едва целые мешки, а заодно и нас.

Но шиповник и «чеснок» делали своё дело. Ветки трещали и ломались под напором десятков тел. Но сначала они разодрали жорам остатки одежды, а потом принялись грызть бледную плоть.

Измождённые лица заражённых быстро покрылись кровоточащими царапинами. Протянутые за нами руки напарывались на шипы и начинали истекать тёмной венозной кровью. Хлещущие ветки протыкали шипами глаза и рвали носы. А те, кому «повезло» попасть на нашу тропинку, почти сразу начали хромать, собрав протёртыми подошвами мои острые подарки. И, в конце концов, споткнулись, исчезнув под телами навалившихся сзади сородичей.

Заросли, конечно, неплохо задержали толпу. Те, кто всё же смог продраться сквозь них и пройти по головам застрявших друзей по несчастью, шли уже заметно медленнее, постепенно слабея от кровопотери. Но часть безумной оравы смогла обойти кусты по сторонам. И по флангам от адского вида истекающих кровью жор вполне бодро двигались почти не раненые твари. Ведомые своими слепыми проводниками, заражённые подпрыгивали, поспешая за следом из детских выдохов.

В многоголосом, захлёбывающемся кровью хрипе, доносящемся у нас из-за спины, кажется, даже послышались нотки жалости и отчаяния. Иллюзия. Все знают, что жорам плевать на боль и неудачи. Но все точно знаю, на что им совсем не плевать...

– Дуйте вперёд, я догоню!

Закончив с поспешной перевязкой, я достал свои последние козыри. Пару пакетиков ароматных восточных специй. Вроде бы, для плова. И, на ходу надорвав краешки, сбросил с себя всю оставшуюся в рюкзаке поклажу – целый набор блестящих нержавеющих тёрок всех размеров и форм. Хозяйственные отделы магазинов с приспособлениями для готовки еды были почти нетронуты. Готовить-то теперь особо и нечего...

Остро заточенные отверстия разных калибров – от узких щелей для нарезки капусты до маленьких зубастых дырочек для сыра – быстро покрылись тонким налётом очень вкусно пахнущего порошка... Приятного аппетита, несчастные неудачники...

– Ну вы чего там?! – Оглянувшись, улепётывающий Иван быстро сообразил мой замысел. И, судя по сузившимся глазам за газовой маской, хищно улыбнулся почти как Кира. – А-а...

– Заканчивай мне «выкать», ветеран. – Облизывая кончики своих пальцев, на которые попали специи, я покачал головой. – Говорил же уже!

– Да я... Ну хорошо...

– Давай, чуть-чуть осталось. Затылок всё ещё щипет?

– Вроде поменьше...

У меня же под повязками ладони просто горели огнём. Что же у вас за гадость такая на языках, твари поганые...

Как я и ожидал, слепые координаторы толпы жор были не в силах совладать с тем единственным рефлексом, который не только остался в действии. Но и многократно возрос по силе влияния на полусознательное движение истощённых жорских мышц. Запах приправы на тёрках мгновенно заставил их всех позабыть о погоне. И толпа с наслаждением принялась расхватывать кухонные принадлежности, немедленно приступив к непроизвольному натиранию собственных языков и губ.

Прежде чем я со всех ног устремился следом за пацанами, ещё успел заметить, как из отверстий тёрок выходит кровавая соломка. Прежде чем везунчиков, добравшихся до моих ароматных припасов первыми, затоптали менее расторопные сородичи.

– Ещё эти! С языками! – Петров вскинул автомат к плечу, нацелившись на близкий пролом. В темной дыре показалась пара знакомых тощих силуэтов. Перебирая по колотому кирпичу руками, твари явно принюхивались к воздуху словно змеи – с помощью длинных языков.

– Вали аккуратно! – Оценив растущую кучу-малу, унюхавшую чарующие ароматы востока, я успокоил кадета. – Время есть.

И пока кадет точными одиночными выстрелами отправил новых мозгоедов обратно в темноту реакторного цеха, из креплений на опустевшем рюкзаке выскользнул помповый обрез. А из притороченных ножен сверкнула на полуденном солнце благородная Викуля. Теперь я тоже был готов к прорыву.

– Вперёд.

Через несколько мгновений мы были уже у кучи строительного мусора, поднявшись по которому, увидели внутренности здания.

Невидимый собеседник был прав. Через эту прореху к нашей цели можно было попасть быстрее всего. Красный цилиндр исследовательского реактора сразу бросился в глаза, как только мы заглянули в полутьму за проломом.

– Нифига себе... – Выдохнул кадет.

Прокомментировать увиденное ещё лучше я бы не смог.

Просторное помещение вокруг реактора было уставлено кучей крайне деловитой аппаратуры. Какие-то непонятные шкафы, бочки, стенды, подставки и лесенки занимали почти всё свободное пространство. На некоторых были заметные не менее непонятные циферблаты, потухшие экраны или выдающиеся в сторону датчики. Пучки проводов, трубок и толстых кабелей соединяли всю эту загадочную научную кухню как лианы в джунглях.

И в свете из двух больших окон на левой от нас стене было заметно, как ещё нечто соединяло между собой все предметы в помещении.

Эти нити точно не были созданы научными сотрудниками Курчатовского центра. По крайней мере, не в тот период из жизни, когда они понимали, что делали.

Все эти приборы и приспособления соединялись в нечто единое целой сетью каких-то изредка пульсирующих волокон... Или сосудов? В любом случае, в отличие от проводов и трубок, они явно были живыми.

Редкая по краям, эта сеть концентрировалась по мере приближения к красной громадине реактора. И почти все сосуды в итоге вели куда-то под мостик, окружавший огромный цилиндр по периметру.

– Похоже, что бассейн там... – Судя по направлению взглядов пацанов, я высказал общую мысль, когда указал под мостик.

– Как будто там мозг... – Чуть слышно пробормотал из-под противогаза Иван, разглядывая живые провода.

– Скорее солнечное сплетение... Центр, отвечающий за самые примитивные желания. Пожрать, посрать и пое... В общем, у жор, похоже, остались только первые два.

– Языкастые! – Кадет снова прильнул к оружию и прошил парой оглушительных выстрелов очередную бледную тень, показавшуюся на мостике.

Но кроме неё по пульсирующим нитям наверх выбрались ещё пятеро. Но, нацелив автомат на них, кадет лишь сухо защёлкал бойком, который бил по опустевшему патроннику.

– Чёрт...

– На! – Одного из принюхивавшихся уродцев пронзил болтом Иван. Но и он, щёлкнув рычагом перезарядки, обнаружил, что кассета пуста. – Упс...

– Похоже, дело всё-таки дошло до триариев... – Поднявшись над насыпью из колотого кирпича, я приготовился встречать оставшихся уродов, перехватив поудобнее дробовик и изящный клинок.

– До кого?

– Потом расскажу...

– А ты мне нравишься, приятель... – Голос внутри моей черепной коробки снова звучал с иронией. – Это последние. Остальных пока держу... Мочи козлов.

Первый мозгоед, прыгнувший в мою сторону, тут же был отброшен зарядом дроби. Выстрел из обреза – почти вплотную – превратил его тощую грудную клетку в месиво из костей и мяса, разбросанному по стенке реактора.

Второго встретила Викуля. Слегка свистнув в воздухе, она отрубила не только протянутые ко мне пальцы, но и шипастый кончик длинного языка. И лишь раненая тварь заверещала – не то от боли, не то от досады – обратное движение клинка вскрыло тонкую шею. Превратив верещание в булькающий клёкот. И, захлёбывающийся собственной кровью мозгоед, забился в конвульсиях где-то под насыпью.

Третья тварь успела подобраться достаточно близко – для того, чтобы я остановил её, вонзив в широко раскрытую пасть дуло дробовика.

Но одновременно с ним на меня налетел и четвёртый ублюдок. Хоть он и напоролся на выставленное острие голым пузом, но, повалив меня на спину, всё-таки смог дотянуться своим живым сверлом до лицевой части газовой маски. И, прежде чем я движением руки вниз раскроил ему живот от рёбер до паха, тварь изодрала мне весь противогаз от носа до подбородка, успев немного поцарапать и лицо под ним.

А второй в это время оплёл своим языком ствол обреза и почти дотянулся до руки.

Бросаю рукоять Викули и щёлкаю помпой. Выстрел.

Фонтан из тухлых мозгов щедро окропил научную аппаратуру. И тощая тварь свалилась с меня, широко «улыбаясь» ртом, разорванным пороховыми газами.

– Н-на!!! – Иван с размаха пристукнул по голове того, что ещё трепыхался, несмотря на размотанные по мне кишки. Стальные плечи арбалета снова сработали не хуже иной кирки.

– Спасибо... – Отбросив от себя бесчувственное тело мозгоеда, я поспешил подобрать клинок, застрявший у него тазовой кости.

– Красиво... – Снова всё тот же ироничный басок. — Идите вниз... Хотя... Хрен его знает, что вы тут сможете сделать дальше...