Текст книги "Башня мертвых (СИ)"

Автор книги: пьяная вуаль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Опросив половину деревни, я смог разузнать, где засела со своей родней чертовка Вивай. Дом этот был самым роскошный в деревне, что в который раз подтвердило мои догадки о происхождении нашей неритки. Фасад был украшен кустящимися люпинами, а на подоконниках цвели фиалки. И тут я сообразил кое-что. Я вернулся назад и прикупил у центрального перекрестка цветов у спящей торговки. Взял корзинку с фиолетовыми гортензиями и положил вместо нее свою серебряную цепочку, которую нашел в доме снов.

Если придется ее уговаривать, делать это стоит по-кавалерски. Девушка не видела своих родителей много лет. Из-за их внезапной кончины она страдала долгие годы и лелеяла в колыбели сознания мечту о мести. Готова ли она отказаться от того, к чему стремилась всю жизнь, когда к ней вернется отнятое судьбой? Я бы отказался. Принципы, устои, постулаты, обещания, надежды, вера – все эти вещи просто наша выдумка. Взяв эти цветы, я положил на их место серебро. Просто забрать то, что тебе нужно – все равно, что обокрасть мертвеца. На войне нам часто представлялась ситуация так поступить. Но ни я, ни мой отряд не делали этого. Возможно, кто-то бы мог прожить чуть дольше, если бы не мой принцип, если бы не моя сделка с совестью. Сейчас же все просто. Мне нужны цветы, но не нужно серебро. Вот и нет никаких проблем… Если только торговка жива. А ведь она мертва! Мертва и все тут! Получается, прежде чем забрать у мертвеца тельняшку, я сунул ему горсть монет. Какой ему прок от этих монет? Тем более, что я почти уверен, что все здесь скоро…

На стук никто не отозвался. Мне уже начало это надоедать. Я спрятал цветы за спину и снова уведомил о своем прибытии.

…

Ладно, я вхожу. Надеюсь, Вивай уже перестала плакать, а родители достаточно ее утешили.

…

В просторном помещении весело множество картин. Все они были написаны на сюжеты реально происходящих исторических событий. В углу, под чучелом оленя висела совсем свежая, описывающая битву при Орилее, в которой я участвовал. И что же, как участник, я могу ответственно вам заявить, что художник выплеснул при помощи кистей на полотно полную ложь. На картине была изображена победа Шордана.

Дальше – просторная комната для гостей. В ней я заприметил дорогой диван, на котором сохранились пятна крови. Кожа, покрытая жидкостью жизни, переливалась на свету масляного канделябра. Я обхватил пальцами рукоять меча. Готовясь к худшему, я скользнул по бордовому ковру и приоткрыл дверь в трапезную.

Завтра будет важный поединок. Ночь. У тебя в кармане немного денег, как раз, чтобы купить пинту-две пива. Нужно немного успокоиться. Выпить. Трактирщик подает тебе счастливые кружки. Ты берешь их и с довольным видом шагаешь к своему столу, побитому и ссохшемуся… На тебя случайно наталкивается ребенок, и ты проливаешь свой драгоценный ужин. Он извинился и убежал. Но что тебе от его извинений?.. Ты сидишь печальный за столом, а потом найдя в себе силы, идешь домой. И вот в тебе просыпается крупица радости. На самом деле, все хорошо. Придешь рано домой, ляжешь спать. Ты проснешься без похмелья, полный сил и раздраженный. То, что нужно для боя. Оставишь очередного урода дрочить бороду и точить зубы. Так у нас в юсдисфале говорят про проигравших! А на вырученные деньги загуляешь на неделю. Снимешь Мартин, да хоть вместе с Рьямой и будешь всю ночь веселиться, пока барабанщик в сердце стучит и лучник в члене стреляет! Но сегодня, да… без выпивки. Ты прости уж жизнь, она всегда хочет как лучше. Вот они, радость и горе слитые воедино…

Радость и горе. Радостно и горестно было видеть убитых мать и отца Вивай.

Они лежали на полу в луже крови, проткнутые по многу раз в шею, живот, голову и ноги. За длинным столом, на другом конце сидела Вивай. Понурив голову, она сжалась, как комок и не издавала ни звука. Но она дышала…

Когда я подошел, она подняла голову. Я поставил перед ней на стол корзинку с цветами. Взгляд пустой, безжизненный. Я подтолкнул ее бедром, и она уступила мне немного места на широком стуле, больше походившем на трон. Я обнял ее, взял в кольцо рук.

–Мама любила гортензии. – сказала она шепотом.

Большое окно было плотно зашторено красным тюлем. От огня камина шло тепло. Оно обволакивало нас, как заботливая мать бы обнимала своих грешных детей. Отсюда хорошо было видно кухню. За прозрачными, позолоченными по краям дверцами серванта таилась роскошная посуда, часть которой лежала на столе. Еда была нетронута.

Вивай тяжело вздохнула. Все тело ее подрагивало в такт еле сдерживаемым всхлипам. Я нежно провел рукой по ее волосам и она, наконец, расплакалась. Я крепко прижал ее к груди. Рубашка впитывала теплые слезы, а я грустно смотрел на окровавленную рапиру, лежавшую у порога.

XXIX. На дне бутылки

Я вознес меч к небу. В черном лезвии отражался свет четырех лун, спящих в черноте космоса. Как он появился на свет? Я всегда спрашивал его об этом. В какой великой кузне ковался этот шедевр, чуть не отнявший мою жизнь? Он никогда не отвечал. Я вознес меч к небу, чтобы он стал продолжением моей руки, и я смог дотянуться до лун, этих непонятных великих созданий. Способен ли человек коснуться их или убить? Ему наверняка потребуется много времени и сил… но вот если они захотят убить человека – им будет достаточно этого захотеть.

Я опустил меч и повернулся на лежаке. Теперь передо мной расстилался густой лес.

Так почему ты не желаешь моей кончины, Смерть? Подобна ли ты мне, чтобы уметь наслаждаться страданиями других и в таком случае готовишь для меня адские муки? Или все же ты просто стихия, что блуждает в этой бессмертной башне? Я все еще хочу увидеть тебя. Я знаю, у этой башни есть вершина. Я знаю, что доберусь до туда. И я хочу увидеть тебя. Мне кажется, если я просто увижу тебя, то пойму наконец, для чего существую.

Ричард сказал бы сейчас, что я вновь уповаю на чужую помощь… Но ты ушел, так и не ответив на все мои вопросы! Почему ты просто не поделился со мной тем, что знал? Я же твой брат! Все, что я умею я перенял от тебя! Но почему ты не научил меня жить? Есть кое-что пострашнее смерти, знаешь ли. Пустота, пожирающая все. Она вездесуща, подобно богу, а может она и есть бог. Я чувствую, как она пожирает меня изнутри. Она говорит мне, что все, что я делал в своей жизни – бессмысленно.

Когда Кафиниум только появился, в него шли для того, чтобы справится с угрозой. Затем для того, чтобы погеройствовать. А теперь в башню идут только те, кто отчаялся. Переступая порог дома Смерти, каждый знает, что больше не вернется назад. Акт суицида, растянутый во времени. Шкатулка с сюрпризом, ведь ты не знаешь, от чего умрешь. Каждый из нас в конце концов пришел сюда именно поэтому. Нет никаких великих планов или благородных целей. Мы здесь, потому что нам не было места в том мире.

Но мне нет места и здесь…

И только этот меч в моих руках заставляет меня идти дальше. И эта брошь. И ты, брат. И ты, Вивай.

Она плохо спала последние несколько дней и вот, наконец, почувствовала себя по-настоящему устало, чтобы забыть произошедшее в той деревне. Мы ушли оттуда. Ушли и оставили Эленмер.

Я поднялся с лежака и накрыл Вивай одеялом, сползшим с нее, пока она ворочалась. Туман стоит да изморось. Заболеет еще…

Мы оставили в секрете то, что произошло с ее родителями и с тех пор она ни с кем не разговаривала. Только один раз прошептала: «Я убью Ее».

Я любил эту девушку. Не обычной любовью, какой любил женщин в Юсдисфале. Вивай была для меня, и дочерью, и сестрой, и любовницей. Я испытывал к ней весь спектр человеческих чувств. Она была олицетворением всех ужасов и радостей мира. И она умрет… Возможно, раньше меня… Что тогда будет со мной? Я просто продолжу идти дальше, пока не доберусь до конца или пока тоже не умру. Если бы я знал, какая она еще до того, как мы вошли в башню, попытался бы ли я отговорить ее? Попросил бы остаться вместе со мной? Мы бы прожили сумасшедшую жизнь, пока не умерли бы в один день, после очередного безумства…

Нет. Я никогда бы не смог отговорить себя от того, чтобы войти в башню. Это не получилось ни у кого. Ни у моего друга лорда Рэдонеля, ни у моей жены, Ритонской принцессы Тэвии… Я рад, что почти не вспоминаю о ней. Я просто надеюсь, что она достойно распорядится наследством Арденов. В общем, если и существуют параллельные моей судьбы, то все они в конце концов вели в эту чертову башню!

–Эй. – шепотом позвал меня Альтер, – Может выпьем, раз не спишь?

Мы ушли в тень леса, туда, где костер едва задевал нас своим светом. Лагерь казался почти безлюдным. Все-таки нас стало меньше…

–Красное или белое?

–Белое.

Эльф приоткрыл мешок и вынул бутылку белого, закупоренную старой пробкой.

–Даже не буду спрашивать, у кого ты стащил столько.

Альтер посмеялся:

–Почему все обо мне такого мнения? Я убийца, но не вор. Это мне мое семейство всучило. Хоть какой-то от иллюзий прок.

Я согласно кивнул. Он жадно вылакал четверть и протянул мне.

–Хороша чертовка! Выдержка что надо!

–А для меня на вкус, как моча. – я едва удержался от того, чтобы не сплюнуть привкус с языка.

–Это просто ты не разбираешься. Был ли у тебя хоть какой-то опыт в Юсдисфале?

Я призадумался.

–Ага, был какой-то.

–Ну так! – Альтер развел руки в приветливом жесте, – Делись!

–Когда родители умерли, я остался один на один с нашим чудесным поместьем. Отец был человеком странным, все у него держалось на доверии и уважении. Даже слуги у него не были записаны на славное имя Арден, поэтому, когда поняли, что надо будет иметь дело со мной… просто ушли куда-то.

–Неужто ты такая плохая домоправительница, а, Крау?

–Этого я выяснить не успел. Я долго пил вино с нашего склада. Собственно, про это я и хотел рассказать. Вылакал достаточно.

Альтер пожал плечами и приступил к питью на этот раз размеренными глотками.

–Ну и вот ты остался один на один со своим поместьем и начал спиваться. Как же ты попал сюда, друг?

–Тебе коротко или длинно?

–Длинно, конечно! И чтоб длинно было, как ночь!

–Ха! Ну что же… Был у меня один друг. Рэдонель его звали. Да и сейчас, наверное, зовут. Сукин сын не хотел оставить меня в покое, как я его просил, и, может, оно и к лучшему. Он дружили и с моим отцом. Мой ровесник, а добился многого! Говорил, не могу смотреть, как загибается древо Арден. Он был из тех, кто никогда не говорил о будущем, если у него не было плана. Мне всегда говорили, что я рожден, чтобы управлять. Было якобы у Крау что-то такое, позволяющее людям верить ему. Но это скорее про отца. Я же всегда бежал от этого. Представляешь, как долго я смеялся после его внезапной смерти?

–Ха-ха, представляю, Крау, представляю.

Я отхлебнул немного и передал назад Альтеру.

–Вот ты писал стишки, мечтал о коне, чтобы умчать на нем в дали дальние, как брат, но вот тебе якорь – твой дом.

–Это было до смерти твоего брата или после?

–До. Никто просто не знал где он, хотя слухи о его деяниях приходили из разных уголков мира. Отец не держал на него зла, потому что знал – у него есть наследник, и все не пропадет по чем зря. И вот Рэдонель находит меня с двумя красотками из Южного пути, – Альтер закивал – тоже там бывал, ха, – и с бутылкой браги. Сколько я тогда на них спустил – не сосчитать. Они-то надеялись стать наложницами… впрочем я и сам об этом подумывал, пока друг не предложил вариант получше.

Альтер уставился на меня весьма красноречиво, ожидая своего удивления.

–Тэвия… Ритонская принцесса.

–Да катись ты к черту, Крау! Не верю.

–О да, она была безумно красива, столь же безумно богата… У нее тоже тогда была некая… проблемка. ХА-ХА-ХА! ПЯТЬ. Она пережила пятерых своих мужей.

–Эта история! Первый умер после пяти ночей пыток и терзаний в плену у Шордана, второй умер в муках от яда люпеги, с третьего снял плоть маньяк из…

–Да-да! Она черт возьми проклята!

–Ты хочешь сказать… вы поженились?

–Ей нужно было обосноваться в Юсдисфале. Официально. А как иначе она толкала бы свои пряности? Рэдо никогда не верил во все эти байки. Он всегда был человеком логики и здравого смысла. В каждой пивнухе, в которую ходили, он боролся с религией. В каждом баре пытался объяснить шлюхам, что выгоднее не торговать своим телом, а сделать из него экспонат…

–Прекрасный был у тебя друг!

–Надеюсь, он прочтет когда-нибудь мои записи отсюда. – я прикончил бутылку.

–Ну и что? Вы с ней спали?!

–Один раз, только чтобы закрепить, так сказать, наш брак. И это была самая ужасная ночь в моей жизни.

–Да ладно? С самой красивой девушкой на свете?

–Ты довольно быстро забыл Эленмер, а?

–Я любил ее. Но Тэвия… о ней я грезил.

–И где же ты видел ее?

–На одном из собраний всяких богатеньких в столице. Тогда я еще прикончил одного детоторговца, прикрываясь разносчиком напитков.

–Ясно. Доставай еще! Делай свою работу!

На этот раз он достал красное, и я понял, что утром меня свежим поцелуем Вивай будет не разбудить.

–Так что там с сексом, Крау?

Я немного потерял себя в пространстве. Как же быстро я начал пьянеть без постоянной практики…

–Она всем видом показывала, как я ей не нравлюсь. Она считала меня полным выродком, которому перешло наследство моего неумеющего воспитывать отца.

–А ведь в этом даже что-то есть…

–Не для меня, Альтер. Мне хочется видеть в девушке желание.

–Пусть и притворное, фанат ты шлюх?

–Пусть и притворное!

Махом треть бутылки. Я и он. Какие же мы глупые…

–А дальше все закрутилось и-и-и завертелось. Я видел ее только по праздникам. И это было счастьем. Она взяла на себя управление домом, а я взял на себя задачу как можно реже там появляться. По-мужски, а?

–Да-а-а!

–А дальше войнушка с Шорданом, несколько стихов, немного прозы. Тут любовь, там любовь, похороны брата и, наконец, БАШНЯ!

–Хороший путь. Я одобряю, Крау.

–ДА брехня. Полная. Моя жизнь – полная хуйня.

–Как и у всех нас.

Мы засели в обнимку, уставившись на костер, тлеющий в ночи. Альтер защекотал меня, и я чуть не опрокинулся назад, но он же меня и поддержал. Он рассказал невнятно о своих любовных похождениях прямо перед самым приходом в Кафиниум. Рассказал, как любит и ненавидит Элен. Рассказал о том, что трахать ампутированную – это нечто. И все же он больше ее любил, чем ненавидел. По крайней мере, мне так показалось. А я рассказал ему, что влюбился в чертовку Вивай по самые уши и, если бы только была возможность, показал бы ей весь свет, любил бы ее там, где можно и нельзя, а напоследок бы даже сочинил ей пару стихов. Он слушал меня, как я его. Эдакие непохожие друг на друга родственные души на краю вселенной. Где мы, кто мы на самом деле? Все не имеет значение, пока у нас есть вино и есть, что рассказать. Иногда мне кажется, что в этом то и есть тот потаенный глубокий смысл жизни, который так долго желал отыскать мой брат.

Альтер отошел отлить и добавить дровишек в костер, чтобы непьющие сегодня не замерзли. И все-таки, какой же ты актер, Альтер! Я ведь помню, что не берет тебя алкоголь… Но я знаю, что он бы мне ответил! Сказал бы, что пьянеет ровно так, как пьянеет его собеседник. Сказал бы, что это его врожденная способность. Ха! И все таки холодно. И он что-то долго…

Я прикрыл глаза и сполз с бревна приложившись спиной к холодному дереву. Дождик моросит… Вот бы он не оставил здесь камня на камне. Но тогда это должен быть не дождик, а настоящий шторм.

XXX. Фокус

Эленмер Уидвордская ходила взад и вперед по расчерченному мелом полю. Руки ее прилежно были убраны за спину, а грудь выпирала вперед, подчеркивая важность и обстоятельность. Губы ее горели огнем, словно поцелованные листьями крапивы.

–У вас еще несколько минут на подготовку. – она остановилась напротив нас, – Очистите мысли, сосредоточьтесь на магическом образе и творите!

К ее телу плотно прилегала мантия, свойственная профессорам колледжа. На густых рыжих волосах сияла лазурная диадема.

Я осмотрел себя. На мне была похожая мантия, но ученическая, как у остальных вокруг.

–Сосредоточься, Крау. Тебя уже давно хотят выгнать отсюда, не забывай. -сказал кто-то слева.

–Угу, – буркнул я в ответ растерянно.

Вслед за остальными я снял кожаные перчатки с рук и бросил их под ноги, правда не с той грацией и прилежностью, что остальные.

–Готовность – одна минута! – прокричала Элен.

Готовность… к чему? – пронеслось у меня в голове.

В небе ни облачка. Солнце жарило кожу до пота, а каменные стены крепости навевали воспоминания о недавней осаде. Хорошо все-таки, что мы выстояли! А ведь все благодаря магам! Король не зря дал им место у кормушки, они полностью окупают себя!

–Залп!

Огненные сгустки стройным рядом полетели в то место, где до этого стоял наш учитель. Какие-то были больше, а какие-то летели дальше. Пламя теснило траву, вспыхнувшую от первой же попавшей искры. Под оглушительные радостные вскрики я следил за движениями Элен. Ее руки плавно выделывали в воздухе пируэты. Сколько точности в ее движениях, сколько жизни!

Огонь стал сбиваться в стаю в центре поля. Крайние его язычки уже пустились в вихревой пляс. За считанные секунды пламя вздыбилось над нашими головами и превратилось в потусторонний красный смерч. Зрелище настолько же дикое, насколько завораживающее.

–«Буйство стихий». Том первый, глава третья. «Маг неспособен стать стихией, покуда не будет знать, как ее укротить». – Элен процитировала будто бы знакомую мне книгу и остановила смерч хлопком.

Ученики восхищенно захлопали, словно вторя ей.

–Ты великолепна, Элен… – сорвалось с моих уст, но слова пропали в голосах толпы.

–Все свободны. Кроме Крау Ардена. Похоже предыдущий разговор не пошел ему на пользу.

Ученики захихикали, отправляясь назад в академию через полуразрушенные врата. Элен сняла диадему и аккуратно сложила ее в свою сумку, перекинутую через плечо.

Она пригласила меня присесть под истерзанным деревом рядом со стеной. По нему было видно, что не одно поколение магов терзало его кожу.

Элен предложила мне отведать свежего хлеба, ведь обед я по ее вине, видимо должен был пропустить. Я с радостью умял его, запивая вишневым морсом, который она так любила и всегда держала при себе хотя бы бутылку.

–Скажи, Крау, тебе нравится магия?

–Разумеется, мисс Эленмер! Магия способна созидать и разрушать, она способна!.. Кха-кха…

–Прожуй сначала. И хорошенько подумай над этим вопросом. Мне не нужны ответы из введения в «Буйство стихий».

Я закончил трапезу, а заодно и надумал ответ:

–На самом деле я понятия не имею, что здесь делаю! Да и магия для меня всегда была чем-то потусторонним и неважным. Помню только, как на войне с Шорданом восхищался артиллерийской мощью магии. Это было так красиво и так…

–Эффективно? Неправда ли?

–Д-да…

–Я согласна отпустить тебя из академии на все четыре стороны, отдав твой залог, но ты не продемонстрировал мне ни одного заклинания! Но я даю тебе последний шанс. Покажи мне! И тогда ступай на все четыре стороны!

Похоже, я, как плохой ученик, ставлю под сомнения ее авторитет профессора. Еще бы, полгода обучения, а я ведь даже не могу огоньку пустить!

–Хорошо, Элен! Я покажу тебе!

–Мисс Эленмер.

–Д-да… конечно…

Я поднялся с травы, встал в стойку, в которой находились до этого другие ученики. А дальше… а что, собственно, дальше?

–Но я… ничего не умею.

Эленмер тяжко вздохнула и встала позади меня. Она крепко сжала мои руки за предплечья и зашептала мне на ухо:

–Явь или сон. Кафиниум падет. Явь или сон. Возможно все. Явь или сон. – она сделала небольшую паузу, – Закрой глаза. Сосредоточься. Вспомни, как я делала это со сларками, вспомни, как сделала это на маяке. Вспомни все те ночи, что мы провели у костра. Вспомни. Огонь.

И я вспомнил. Пламя – то, что невозможно представить никак иначе. У пламени есть только одна итерация. Оно разрушает, обновляет, возрождает. Пламя сжигает лес только для того, чтобы удобрить землю для будущего поколения. Огонь пожирает города, блок-системы, матрицы, людей, чипы, стены, растения, звезды… Огонь пожирает всё.

Я открыл глаза и обомлел. Крошечная точка огня… нет – света! бурлила в пространстве между моих ладоней.

–Вот так. – сказала она.

Я обернулся и увидел на ее лице слезы. Теплые слезы. Черная тушь стекала по щекам, как черный водопад.

Тяжело дышать. Тяжело говорить.

–Нет ее уже здесь. – проговорила Вивай. – Я и не знала, что ты так скучаешь по ней.

Я снова открыл глаза. Стояло раннее утро. Лес густо шумел от прохладного ветерка. Рондо сворачивал наши спальники, переговариваясь с Альтером, – тот уплетал большущую рыбину, приготовленную на остатках костра. Вивай смотрела на меня сверху вниз. Я жалко свернулся клубком на земле там, где меня ночью оставил Альтер. Благо кто-то догадался накрыть меня спальником.

Ее улыбка напоминала улыбку барракуды. И почему только я произносил имя чертовой Элен! Ах да…

Я быстро поднялся, словно у меня и не болела голова, пошатнулся. Вивай попридержала меня:

–Остановись, давай сначала в себя придешь. Альтер сказал, что ты угробил не одну бутылку.

Да-да… это все не важно!

Я подержал ее с минуту за плечи, чтобы отдышаться самому.

–Что случилось?! Крау?

–Смотри! – выпалил я.

Я вытянул руки и закрыл глаза.

–И ты закрой!

Она сделала тоже самое.

Через несколько секунд мы почти одновременно распахнули веки. Маленький огонек плясал в воздухе! В моих руках!

–Альтер! Что за фокус ты ему вчера показал? – Вивай пошла допрашивать эльфа, а я остался любовался крошечной жизнью, что зародил в своих руках.