Текст книги "Кудель кровавого льна. Книга первая (СИ)"

Автор книги: Принцесса Штальхаммер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

– А если на нас нападут демоны? – не отставала Аврора. – Не на море, так в империи? Опять какой-нибудь доппель превратится в меня или кого-нибудь ещё и убьёт тебя или Козочку? Или возьмёт и запечатает твою душу в такой же кристалл дриотия?

– Не волнуйся, дочка, никто меня не убьёт и не запихнёт в дриотий. Поздно уже, иди спать. Я ещё немного посижу тут… Ночной воздух полезен перед сном. Иди в каюту к Сьялтису и занимай его нары.

– Сьялтис грозился, что если увидит меня ещё раз в своей койке, то прогонит!

– Прогонит – получит по шее, – отрезала Элизабет. – Ступай.

Аврора, оттолкнувшись от миниатюрных колонн, поддерживающих перекладину с медной рындой, отбросила длинные косы за спину и, шлёпая босыми ногами по влажной от недавней уборки палубе, убежала в тёплые помещения. Её место спустя считанные минуты заняла Форсунка, разодетая в блузу, на время предоставленную чародейкой взамен порванной куртки. С тех пор как рыбницу лишили работы, она маялась без дела, не зная, чем себя занять. Она тоже с нетерпением ждала окончания плавания, ведь именно по приезде в империю Элизабет обещала Форсунке походить по дорогим бутикам, где рыбница намеревалась прибарахлиться…

– Только рассчитывай цену, Айя, когда будешь закупать это своё «барахло», ведь я не бездонный мешок с деньгами, – автоматом ответила на мысли ящеровидки чародейка, хотя та даже намёка не дала на вербальную беседу. Форсунка недовольно взглянула на серокожку и пнула лежащую у ног свайку.

– Будь так любезна, госпожа чародейка…

– Просто Элизабет.

– Будь так любезна, просто Элизабет, не копошись у меня в башке, а то я куплю себе камушек волшебный, чтобы ты с носом осталась.

– Это какой-такой камушек волшебный? – с интересом спросила эльфийка. – Уж не родохрозит ли?

– Не скажу, – буркнула розововолосая ящеровидка и отвернулась.

– Родохрозит, точно, можешь не отводить глазки. Спешу тебя разочаровать – все эти россказни про его антимагические свойства пришли в Сикец из несуществующей битве при Кираххэ, в которой якобы сцепились красные эльфы и удрализы. Их армии так жестоко и беспощадно бились в поле за городом, что аж никаких свидетелей не осталось, а записи в хрониках самолично стёрлись, не в силах нести на себе столь тяжкую ношу о событиях кровавой сечи.

– Не слыхала я никогда ни о какой битве при Кираххэ, я лишь слыхала о родохрозите, который, если его носить на шее, блокирует всякие колдунские импульсы, посылаемые ведьмами и чернокнижниками, чтобы нести порчи и проклятья. А ещё одна деваха утверждала, что родохрозит может убить слабого колдуна.

– Вот с этим не спорю, – улыбнулась Элизабет. – Родохрозитом можно убить не только колдуна, главное – найти камушек потяжелее и вдарить по голове посильнее. Тогда не только колдун ноги протянет.

– Всё шуточки шутишь? – помрачнела рыбница ещё больше.

– Обожаю шутить шуточки, это второе моё любимое занятие после обучения Авроры.

– Ага, ага, вижу я, как ты её учишь! – вдруг оживилась Форсунка. – Ты поднялась на борт «Чёрного олеандра» два дня назад, и за все эти дни я вот ни разу не видела, чтобы ты хоть чему-то обучала малявку. Малявка иногда читает книжки и сама что-то пытается чаровничать, а ты только и делаешь, что ешь, спишь, слоняешься по палубам и ветерок нагоняешь. Хреновая из тебя училка, как я погляжу.

Элизабет, уставившись на улыбающуюся рыбницу колючими зелёными глазами, молчала. Молчала до тех пор, пока у Форсунки с лица не сползла довольная ухмылочка. Не выдержав взгляда чародейки, Форсунка отвернулась.

– Пока я и Аврора находимся на борту судна, мы не учительница и ученица, а обычные пассажирки, – слегка хриплым голосом промолвила удрализка и спрыгнула с кабестана. – Говоришь, Аврора сама пытается колдовать, пока я не вижу? Вот шельма, ведь строго-настрого наказывала не заниматься самообучением во время плавания! Хорошо, спасибо за сигнал, я проучу её за непослушание.

– Ну вот, подставила малявку… – с сожалением шепнула рыбница, утирая вздрагивающие ноздри.

– Обучаться магии, а особенно Авроре, опасно на «Чёрном олеандре» хотя бы потому, что он сделан из дерева и движется посреди гигантского моря, где до самой близкой суши сотни километров, не меньше. А Аврора ещё толком не умеет контролировать выбросы Силы, достаточно одной крохотной осечки, чтобы «Чёрный олеандр» превратился в факел или глыбу льда. Как тебе перспектива колыхаться на волнах до скончания времён в образе уродливого айсберга? Вот поэтому я и не занимаюсь обучением девочки, хотя, безусловно, желаю этим заниматься со всей ретивостью. Понятно? Тебе понятно, Айя?

– Понятно, – поморщилась рыбница. – Потерпи, осталось недолго глазеть на кислую рожу Сьялтиса. Ещё день-два – и по носу появится земля империи. Знаю я этот маршрут, плавала по нему уже. Сьялтис хочет высадить вас в Наутилусе. Отвратительный городишко.

– Мне кажется, для тебя любой населённый пункт априори отвратительный, если в нём проживает хотя бы один человек или мерфолк.

– А вот не надо, на сей раз я говорю истинную правду! Хуже дыры ни в сказке сказать, ни пером описать! Наутилус – это фактория, основанная давным-давно эльфьими торговцами, маклерами, компрадорами и другой купеческой нечистью. Эти вшивые остроухие хуже людишек! Люди хотя бы не юлят и напрямую заявляют, что ненавидят тебя и весь твой род, а эти торгаши мило улыбаются, жмут руки, рассыпаются в сладких словесах, а сами спят и видят, кабы тебя захомутать, сделать своей рабыней, продать и отправить батрачить на полях и плантациях. Однажды один из торгашей напоил меня, и я чуть не подписала какой-то контракт, по которому должна была бороздить оралом поля какого-то поганого землевладельца. За конягу меня принял тягловую, сволочь такая! Ну, ничего, когда я протрезвела на следующий день и припомнила вчерашние события, то вернулась и выдавила торгашу глаза. Надеюсь, после моего жизненного урока он исправился и перестал объегоривать глупцов.

– Я уверена в этом.

***

Ночь прошла спокойно, даже в какой-то степени уныло. Элизабет проснулась поздно, в двенадцатом часу, и ещё долго сидела в капитанском кресле с закрытыми глазами, вслушиваясь в приглушённые звуки, просачивающиеся сквозь балконные двери незримыми нитями. Удрализка чутко ловила эти нити и сматывала их в общий клубок цельной картины: на воду сбрасывали шлюпы, где-то что-то металлически гремело, дрожало, матросы топали ногами по настилу и возбуждённо перекрикивались…

Тонем, что ли? – с усмешкой подумала рыжекудрая серокожка, ворочаясь в кресле. – А где крен? А, наверное, тонем по всей площади днища равномерно… Так, ладно, пора вставать. Пора… Ну, ещё пять минуточек – и всё.

Спустя час чародейка вышла на верхнюю палубу. Быстро оценив погоду, она набросила на голое тело открыто-смелое летнее платьице, больше напоминающее утреннее неглиже, и охватила шею дорогим и безумно красивым изумрудным колье взамен пострадавшего в ходе вчерашней схватки с доппелем серебряного медальона.

Сьялтис, стоящий на шкафуте и раздетый по пояс, действительно руководил сбросом шлюпов. «Чёрный олеандр» простаивал с полностью убранными парусами, воздух горячился, расплавляя в своих жарких волнах белый диск солнца и редкие завитки перистых облаков. Жара стояла неимоверная. Ни малейшего дуновения ветерка не порождало тихое, застывшее недвижимым гуляшом море.

– Штиль? – спросила Элизабет у Форсунки и Иезекииля, стоящих по другую сторону шкафута от Сьялтиса.

– Точно, в полосу штиля вляпались, – икнула рыбница, дыша терпким духом дешёвого вина. – А поскольку ты дрыхнешь, значица, ветра от тебя не дождаться, поэтому Сьялтис решил не сидеть без дела и велел устроить охоту на пупырчатых акул… А меня не взял, засранец вислозадый! Сказал, что я уволена и не имею права проситься в команду! Чтоб его каракатица сожрала, паскуду!

– Зачем охотиться на пупырчатых акул? – недовольно спросила вертящаяся рядом Виолетта. – Разве у нас не хватает продовольствия? Или Сьялтису понадобились свежие трофеи, чтобы потом бахвалиться ими перед другими капитанами? Совершенно глупая и никчёмная затея.

– Когда вы, барышня, отведаете суп из плавников пупырчатой акулы, вы поймёте, что нет ничего вкуснее на белом свете, – сладко улыбался в предвкушении предстоящей охоты иллюмон. – А печень пупырчатых акул – настоящий деликатес, достойный стола самой Владычицы. Проблем с продовольствием у нас нет, это верно, но зато есть потребность утолить охотничий азарт. Во время каждого плавания по открытому морю я и моя команда выкраиваем несколько часов на охоту – это наша старая традиция. Так что прекратите ворчать и горевать о незавидной судьбе рыбин – их гигантская популяция совсем не пострадает, если лишится пары-тройки особей. Приберегите свои занудливые реприманды для китобойных компаний и рыболовецких артелей в империи.

Обиженная Козочка церемонно всхрапнула, затопала копытцами о настил и отвернулась, облокотившись о планшир, стала смотреть в противоположную сторону, где на фоне тёмно-синего полотнища морской глади курились в призрачном дымке очертания далёкого островка.

Матросы, сверкающие оголёнными торсами, глянцевыми от липкого пота, приносили с нижних палуб вёдра, наполненные разрезанными на куски бараньими тушками, плавающими в крови, и укладывали их в шлюпы, которые затем спускали на воду. Огнебород в раскоряку прибежал с целой тушей молодого барашка на спине и с разбегу прыгнул в уже опускающийся челнок.

Сьялтис забрался в последний вельбот, тяжело уселся на среднюю банку и жестом велел его спускать. Плоскодонная лодчонка глухо шлёпнулась о водную гладь, разбрызгав веера хрустальных брызг; маломощный мотор глухо зарокотал и неторопливо понёс эльфов подальше от пароходофрегата.

Стоящая рядом с Виолеттой Аврора краем глаза заметила, что дриада принялась нервически дёргать пальцами недвижимых кистей. На кончиках мягких белых пальцев кентаврицы стали вспыхивать огоньки красных оттенков – сначала нежно-розоватые, плавно переходящие в киноварь, за киноварью потекли резко-кровавые оттенки, багровые, чёрные…

– Что ты делаешь? – шёпотом прошептала белокурая чародейка, подходя ближе и облокачиваясь о раскалённый солнечными лучами планшир.

Козочка отвлеклась от колдовства и посмотрела на Аврору. Та в свою очередь глазела на её резко прыгающие пальцы, продолжавшие рьяно рвать воздух.

– Не туда смотришь, Аврора, совсем не туда.

– А куда смотреть? – подняла любопытные голубые глаза начинающая магесса. – Я просто… Смотрю, как ты колдуешь. Что за заклинание ты применяешь?

– О, это очень полезная формула, девочка. Но ты, увы и ах, ей никогда не обучишься.

– Почему это? – серебристый голос Авроры наполнился сожалением и сдержанной завистью.

– Потому что ты не дриада. Не пялься на меня так, ты привлекаешь внимание матери.

– Виолетта, – Элизабет прислонилась спиной к фальшборту и положила локти на планшир, – что ты творишь? Могут быть жертвы. Много жертв. Включая Сьялтиса. Ему ещё кораблём управлять, не забывай этого.

– Недооценивай мои способности, Марго. Сьялтис выживет.

– Что? Что она делает? – повысила голос обеспокоенная Аврора.

– Она колдунствует, – с едкой ухмылкой Форсунка вынырнула из-за спины Авроры и навалилась боком на жалобно стонущий фальшборт. – Правда, дриада, что за дела?

– Красные магические искры – результат сложной формулы, воздействующей на психику высших существ, – тоном знатока вставил заглядывающий за плечо древодевы Иезекииль. – Подозреваю, это – заклинание призыва. Судя по насыщенному багряному цвету – призыва какого-то крупного объекта, возможно, кракена или левиафана.

– Заткнитесь, пожалуйста, мне надо сосредоточиться, – раздражённо шикнула Виолетта.

Её кисти сделали круговое движение, и пальцы с хрустом согнулись в кулаки и через секунду разжались, выпустив клубы алого дыма. Дым, вопреки всем существующим законам природы, свернулся в некую призрачную вервь и шипящей змеёй устремился по корпусу «Чёрного олеандра» вниз, под воду. Вода приняла магическую субстанцию без плеска и брызг.

– До левиафана мне не дотянуться, – вымученно улыбнулась дриада и скупыми движениями гудящей головы оглядела немногочисленных зрителей. – А вот до кракена вполне. Сьялтис и его разбойники получат хороший жизненный урок… Если выживут.

– Если твой кракен разорвёт Сьялтиса на куски – я отдам тебе все свои деньги, драгоценности и невинность, – скороговоркой промолвила рыбница, оборачиваясь назад и проверяя состояние матросов на лодках.

– А кто корабль дальше поведёт? – спросила клокочущая от безудержного смеха Элизабет. – Я?

– Кхыш!

– Боюсь, это уже не в моих полномочиях, – скромно промолвил бывший квартирмейстер. – Виолетта, тебе не кажется, что это слишком радикальные меры? Не то чтобы мне не нравилось смотреть, как ты убиваешь, пусть даже и чужими руками, пардон, щупальцами, но Сьялтис и его ребята не заслужили участи расплатиться жизнями за жизни пары-тройки пупырчатых акул. В конце концов, жизни эльфов стоят куда дороже, чем жизни акул.

– Проклятье! Просто заткнитесь и смотрите, – Виолетта загасила все вспышки, выскакивающие на пальцах, и круто развернулась, чуть не сбив дородным оленьем туловом Элизабет.

Остальные последовали её примеру. Форсунка протиснулась сквозь сонму эльфов поближе к противоположному борту.

Пять небольших челноков успели отдалиться от пароходофрегата метров на сто и напоминали самодельные бумажные лодочки, которые дети запускали в лужи. Зоркая Виолетта, приставив к бровям козырёк ладони, наблюдала за тем, как с лодок сбрасывали куски мяса и кровенили воду содержимым вёдер. Эльфы, стоящие на баках, держали наготове дульнозарядные гарпунные пушки. Именно они стали первыми жертвами поднявшегося со дна морского кракена.

Матросы, солдаты, юнги и пассажиры «Чёрного олеандра» увидели вынырнувшие из воды толстые, как стволы молодых вязов, щупальца, сплошь облепленные причмокивающими пухлыми присосками. Четыре щупальца мощными ударами отправили стрелков за борт, следом за ними появилось ещё семь щупалец, взявшие челноки в неровное, ходящее ходуном и бурлившее кольцо.

– Мать вашу за ногу! – сорванным дискантом вскричал молодой штурман-иллюмон Отто. – Готовь гарпуны, парни, я – за штурвал! Ты!.. Ты! – он подбежал к Элизабет и, желая привлечь её внимание, поглощённое зрелищем на море, непроизвольно прыгающей рукой схватил её за левую грудь, выглядывающую из-за неглубокого выреза. Впрочем, покрасневший до кончиков остроконечных ушей штурман убрал руку в ту же секунду, а Элизабет с возмущённой миной спрятала выскочившую остроконечную грудь обратно под ткань. – Ох, Матерь-Природа, извините… Извините! Ветра, ветра: капитан за бортом! Ставь паруса, все, что есть!

– Виолетта, ты видишь? Из-за тебя меня самым наглым образом облапали и теперь заставляют работать, – нарочито плаксивым голосом бросила Элизабет дриаде, одновременно с этим складывая пальцы в нужный для воздушной стихийной магии Знак.

Виолетта молчала, не сводя горящих синих глаз с танцующих на воде щупалец кракена. Один из вельботов смог вырваться из окружения и на всех мощностях хлипкого мотора плыл к медленно разворачивающемуся фрегату. Матросы, чудом оставшиеся в лодке после приличной качки, вдобавок усиленно работали скрипящими в уключинах вёслами. Рывком выскочившее из мутной воды щупальце опустилось сверху поперёк челнока и с хрустом разбила его надвое. Матросы с воплями бултыхнулись в прохладную воду, зафыркали, с плеском забили всеми четырьмя руками, стараясь отпугнуть проворные щупальца, носящиеся где-то внизу, под водой, готовые в любую секунду схватить потерпевших крушение за ноги и утащить прямо в пасть хозяина.

Когда же «Чёрный олеандр» подошёл к месту нападения, кракена и след простыл: чудовище ушло так же неожиданно, как и появилось. Пока плавающих за бортом эльфов вылавливали и расставляли сушиться на шкафуте, Виолетта равнодушно лежала в сторонке и проверяла состояние стрел в колчане. За каменной физиономией древодева прятала приторно-довольную улыбку и искоса посматривала на дрожащих рыбаков, которые, перебивая друг друга, возбуждённо обсуждали нападение морского монстра.

Сьялтиса подняли на борт последним. Загорелый, крепко сбитый и широкоплечий иллюмон выжал линялые соломенные волосы, сплюнул за борт, потом на борт и уселся прямо на настил, прислонившись широкой спиной к фальшборту. Вытер уже успевшее высохнуть сумрачное лицо, сплюнул в третий раз, поднялся и направился на шканцы.

– Потери?

– Кажись, нема, – пожал плечами Огнебород, облизывая солёные пухлые губы. – Если ты про парней… А так – четыре челнока, четыре гарпунных пушки, мясо…

Сьялтис, болезненно поморщившись, пошёл дальше.

– Продолжаем путь, – хрипло крикнул он в мегафон, стоя за штурвалом рядом со штурманом. – На подготовку даю десять минут. Через десять минут чтобы все стояли на шкафуте при форме.

***

День минул в беспрестанной болтовне: нападение кракена дало пищу для многочисленных разговоров матросов и солдат, и «Чёрный олеандр» до позднего вечера напоминал растревоженный улей, полный докучливого жужжания пчёл. К счастью для порядком уставшей Элизабет, ночь прошла спокойно, без вопиющих происшествий, а ближе к рассвету следующего дня непроглядная пелена холодного тумана опустилась на море и окутала скользящий по ледяной воде корабль. Мгла была настолько плотной и непроницаемой, что сосновые стволы мачт выше верхних марселей терялись в клубившемся облаке густого марева, и посему оценивать обстановку на воде вокруг корабля оказывалось невозможным. Коварная Форсунка, выслушав просьбу Сьялтиса, наотрез отказалась разведывать здешние воды, мотивируя отказ недавним увольнением, и никто, даже Элизабет, не смог её убедить вжиться в роль разведчицы ещё раз. То была её маленькая месть за подлый абшид.

«Чёрный олеандр», зарифив половину парусов и включив кормовые и носовые прожекторы, упрямо шёл дальше на север, и капитан Сьялтис, стоя на корме, осматривал вычерченные на фоне хмари окрестности через бинокль и то и дело сверялся с компасом. До берегов Трикрестии ещё было далеко, можно не опасаться подводных скал, мели, рифов и других препятствий, однако в подобных туманах очень любили прятаться мерфолкские корсары и их водяные зверушки.

Расставить точки над «i»

– Слышите? – тихо спросила стоящая рядом с удрализкой Аврора. – Где-то каркает ворона.

– Откуда взяться вороне в открытом море? – не отнимая бинокль от глаз, пробормотал Сьялтис. – Максимум – чайки или крачки, и то близ земли, близ портов, но только не здесь, на открытой воде. Не мели чепухи, барышня.

– Каркает! – упёрлась белокурая девочка. – Ворона! Точно каркает! Матушка, слышишь?

Чародейка слышала. Сначала ей показалось, что это или слуховая галлюцинация, или искажённый туманом посторонний звук, например, плеск воды или скрип мачт, которых с воцарением на палубах тишины стало неприлично много. Но нет, откуда-то спереди, пусть и размыто, доносилось хриплое «Кар-р-р! Кар-р!», приближающееся с каждой секундой. Можно было разобрать даже хлопанье невидимых крыльев. Элизабет раскрыла рот, чтобы подтвердить слова дочери, даже набрала воздух в лёгкие, но в этот момент, выпорхнув из клубящегося над судном тумана, на грот-рею неуклюже сел чёрный вран. Птица захлопала гигантскими крыльями, встопорщила мокрые иссиня-чёрные перья, свесила голову, увенчанную антрацитовым клювом и алыми глазами-бусинами, и гортанно захрипела:

– Кр-рух-ух! Кар-р!

Эльфы, задрав головы, глазели на незваного гостя, который, будто бы чувствуя на себе многочисленные взгляды, демонстративно раскачивался на рее и орал на все лады. Не следовало мнить себя искушённым орнитологом, чтобы сообразить, что угольно-чёрная крупная птица с клиновидным хвостом и сверкающими рубиновыми глазами не была ни чайкой, ни крачкой, ни водяным драконом.

– Час от часу не легче, – покачал головой капитан. – Откуда здесь взялось это вороньё?

– Потерялся, – предположила Элизабет, выступая вперёд, за мерно покачивающийся штурвал. – Может, здесь где-то потерпело крушение судно, на борту которого находился ворон, вот он и… Летает всё это время без передышки?

– В этом случае крушение произошло недавно, раз ворон до сих пор жив и здоров. А если кораблекрушение действительно имело место быть, назревает закономерный вопрос: из-за чего оно произошло?

– Хм. Корсары?

– Не исключено, но я не чувствую ни пороховых газов, ни запаха гари, на воде нет ни обломков корпуса, ни рваных парусов, ни трупов, ни горящего топлива. Радисты не поймали ни одного сигнала СОС. Нет ничего, что свидетельствовало бы о жаркой морской битве. Или птица потерялась с уже уплывшего восвояси судна, или это судно утащил на морское дно кракен или левиафан. Знаю я этих тварей, они любят поиграть с кораблями, будто те детские плюшевые игрушки, а не гигантские многотонные махины. Скверно было бы наткнуться в этой сметане на какую-нибудь водяного змия-переростка, ой, скверно…

Вран, почистив клюв о дерево, сорвался с реи и с быстро удаляющимся улюлюканьем скрылся в белокипенном мареве. И вновь над фрегатом нависла угрюмая, свинцовая тишина, обрываемая лишь самим кораблём – скрипом, плеском, стуком и другими производственными звуками. Через некоторое время с грот-мачты неожиданно спустилась Форсунка с взъерошенным вороном в руках. Выпрыгнув из рабочей беседки плотника, рыбница взобралась на полуют и уселась прямо на настил, принялась забавляться с выловленным вороном, который оказался ручным. Чёрная птица была на удивление спокойна и не пыталась выколоть глаз или отхватить кусок мяса с тела своей новой подруги. Любопытная Аврора, бросив руку матери, заспешила наверх, к Форсунке, чтобы поближе разглядеть пернатого гостя.

А вдруг этот ворон и есть то самое Чёрное Крыло, о котором мне говорила Элиан? – промелькнула внезапная мысль в голове девочки, когда она увидела копошившегося в руках рыбницы ворона. – Или… Нет? Но как обычный ворон может мне помочь найти своё место в Трикрестии? Приведёт к нему за ручку? Нет, нет, и всё-таки это не то Чёрное Крыло… А жаль. Будем искать дальше.

И снова затишье, тяжёлое, невыносимое, давящее на уши незримой, но очень угнетающей массой. Со стороны могло показаться, будто все на борту корабля – от кэпа до юнги – общаются между собой и отдают приказы силой мысли. Именно так испокон веков и передвигались по воде пиратские корабли наг – в зловещем безмолвии, обрываемом изредка лязгом оружия и склизким шелестом трения чешуйчатых хвостов о начищенные до блеска коралловые палубы.

– Разрешите доложить, капитан! – на шканцы забрался радист «Чёрного олеандра», молодцеватый эльф-удрализ в сине-белом форменном бушлате с меховым воротником и фуражкой, и бодро взял под козырёк.

– Докладывай.

– Получено сообщение от эскадренного миноносца «Щитоносец».

– «Щитоносец»? – переспросила заинтересовавшаяся словами радиста Элизабет. – Сьялтис, это же тот самый имперский эсминец, на борту которого остальная Сота Альянса. Они уплыли в Трикрестию на несколько дней раньше, чем мы. Мы их нагнали!

– Так точно, корабль под флагом Трикрестийской империи, – подтвердил серокожий радист, вертя в руках расшифрованную радиограмму. – Нами был принят сигнал, но это не сигнал бедствия. Это предупреждение для всех судов, проплывающих в этом квадрате. «Щитоносец» утверждает, что где-то здесь орудуют мерфолкские пираты. Имперский эсминец получил пробоину ниже ватерлинии и погнутые винты в битве с левиафаном и сейчас срочно проводит ремонтные работы.

– Знаете точные координаты нахождения «Щитоносца»?

Радист пожал плечами.

– Проблемы с навигацией из-за тумана. Этот туман… Люди с «Щитоносца» предупреждали о нём. Эсминец где-то в этом квадрате, наверное, впереди, ведь он также двигался на север. И мерфолки… Нужно быть осторожнее, капитан. Приказы будут?

– Да! – ответила за капитана рыжеволосая удрализка. – Телеграфируй им, что их разыскивает эльфийский пароходофрегат «Чёрный олеандр», что на его борту остальная часть Соты Альянса. Если мы отыщем «Щитоносец», он не должен принять нас за противника.

Радист-удрализ вопросительно взглянул на Сьялтиса. Тот утвердительно кивнул головой и крикнул в рупор:

– Эй, на марсе, смотреть в оба! Ситуация «Красно-зелёная полоса»!

Огнебород задрал голову и, как попугай, повторил приказ капитана, смакуя его с сочными ругательствами. Сам Сьялтис, вновь прильнув к оптическому прибору, стал всматриваться в туманную завесу более пристально. Возможность наткнуться в молочном мареве носом к носу с мерфолками или левиафаном его ничуть не радовала, особенно после того, как часть пушек с пароходофрегата была снята из-за гребных колёс. С тех пор как эти движители были установлены на корабль, Сьялтис видел в них одни проблемы: мало того, что колёса крупногабаритные, так ещё и издают порядочный шум, по которому паровой фрегат легко можно вычислить даже в кромешной тьме. Капитан выругался про себя. А ведь его на адмиралтейской верфи ждёт и не дождётся «Адмирал Шевцов»…

– Прямо по курсу корабль! – спустя полчаса поисков загорланил откуда-то сверху вперёдсмотрящий.

Сьялтис оторвался от компаса и через окуляры бинокля увидел материализующиеся из мглистой дымки очертания неизвестного судна. Мимолётная тревога быстро испарилась, когда стало понятно, что это не пираты-змеехвостки и даже не пресловутые морские призраки. Изломленная серая громада, в несколько раз превышающая габаритами пароходофрегат, мирно покачивалась на синих волнах, её прожекторы были выключены, а раскупоренные стволы 125мм сверхдальнобойных орудий «Искра» пялились в небо. Уже можно было различить снующих по палубе отдельных моряков, одетых в чёрно-золотые бушлаты и белые бескозырки. По кормовому флагштоку легко можно определить, что этот эскадренный миноносец принадлежал Василисе Третьей. На борту «Щитоносца» облупившейся краской было выведено его имя.

– Эй, на баке, семафорь поживее!.. Хм, взгляните, Элизабет. Корабль дал небольшой крен, – Сьялтис скользнул взором по надстройкам «Щитоносца», исследовал его вооружение, задержался на якорных канатах, антеннах радиотелеграфов и трубах. – Судя по всему, команда эсминца приняла решение заделать пробоину своими силами, не дожидаясь прибытия буксира. Так, а это что там?

Из молочной мглы вычерчивался ещё более диковинный силуэт: две неработающие гигантские моторизированные клешни; одна из них, зависнув над баком, сжимала в смертельных тисках выпотрошенную тушу многоголовой чешуйчатой твари. Поверженный левиафан тихо покачивался в такт ленивым волнам, его пять голов с разинутыми пастями с глухим звуком перестукивались, а длинные красные языки трепетали на лёгком ветру. Матросы, вооружившись бензопилами и лучевыми резаками, карабкались по складным лестницам, готовые рубить головы на трофеи.

– Изловили всё-таки левиафана, – одобрительно хмыкнул Сьялтис. – Н-да, неплохая охота выдалась. Не понимаю, на что рассчитывал змеёныш, атакуя военный эскадренный миноносец, да ещё и вооружённый механическими клешнями, созданными именно для вылавливания из воды всяких морских гадов? Жаль, пропадёт туша: эсминец – это вам не китобоец, здесь добычу не разделаешь и ворвань не растопишь. А левиафан – скотинка редкая и довольно опасная. Эх, помню, служил я боцманом по молодости в Икверовом море. Да-а, тоже тогда на левиафана наткнулось наше судёнышко. Так мы его и без клешней изловили, про нашу команду даже в газетах писали, а мерфолки грозились каждого найти и утопить…

– Послушайте, капитан, – сказала Элизабет, уже порядком утомлённая воспоминаниями иллюмона, – мне и Виолетте нужно попасть на борт этого эсминца. Необходимо срочно оповестить остальных членов Соты, что за нами охотятся демоны. После этого вы будете абсолютно свободны и пойдёте обратным ходом, правда, без моей помощи.

– Проблема не в этом, барышня. Нужно дождаться ответной радиограммы. Если капитан «Щитоносца» даст добро, то почему бы и нет? Я бы не отказался ещё раз вблизи взглянуть на мёртвого левиафана. А там… Расстанемся с вами, и то хорошо.

Словно услышав слова кэпа, на шканцы возвратился радист-эльф, неся в руках уже другое сообщение.

– «Щитоносец» телеграфирует: состыковаться с «Чёрным олеандром» и забрать себе на борт остальных членов Соты вместе с их багажом, – звонким голосом отрапортовал удрализ.

– Решено, будем пришвартовываться, – Сьялтис стал живо перебирать спицы штурвала и менять курс пароходофрегата. – Элизабет, собирайте свои манатки, пора переселяться.

– Придётся вам подождать, пока я соберусь, – рыжеволосая эльфийка, шурша полами скромного блио, неторопливо удалилась в кормовую надстройку.

Матрос на баке закончил посылать сообщение с помощью оптического телеграфа, тем самым окончательно поведав команде эсминца о планах своего капитана. Ответ не заставил себя долго ждать – можно было спокойно идти на сближение. «Чёрный олеандр», заведя нос по ветру, проворно зашёл с правого борта «Щитоносца» и спустил оставшиеся паруса. Матросы-эльфы, не теряя времени, живо подтянули «Чёрный олеандр» баграми и кошками и перекинули сходни. Сьялтис вместе с Иезекиилем и офицером-бригадиром отправились на борт эсминца, чтобы обговорить некоторые детали с его капитаном.

***

Пока Сьялтис, Иезекииль, офицер-бригадир и начальство «Щитоносца» заседали в кают-компании эсминца, Элизабет и Шай’Зу со своим небогатым багажом быстро передислоцировались на борт имперцев. Едва они ступили на палубу эсминца, как путь им преградил лейтенант, высокий и стройный, как мачта-однодерёвка.

– Притормозите-ка, эльфы…

– Я – дриада! – отрезала Козочка.

– А я – человек! – подхватила Аврора.

– А я – рыбница! – сказала Форсунка.

– Да и я не люблю, когда меня называют эльфом, – закончила Элизабет, дотошным взглядом исследуя форму лейтенанта и его погоны с тремя звёздами.

– Вас что, четверо? – слегка смутился мужчина. – Капитан Шаутов упоминал только двух новых пассажиров.

– Нас пятеро, – холодным тоном поправила моряка Виолетта. – Я и Элизабет – мы участницы Соты Альянса, затем Аврора, дочь и ученица Элизабет, её телохранительница Форсунка и мой советник Иезекииль Кхыш. Он сейчас на встрече с вашим капитаном. Какие-то проблемы, человек?

– Проблемы-то? – крякнул лейтенант и одёрнул промокший бушлат с золотыми петлицами и пуговицами. – Нам тут зайцы не нужны, знаете ли. У меня приказ пропустить только Элизабет и Виолетту Морэй, то есть вас, рыжая сударыня, и вас, дриада. С вашими спутниками нехай разбирается капитан. А ещё потрудитесь сдать оружие, холодное и огнестрельное. И приготовьте для досмотра свои торбы и верительные грамоты.

– Не так быстро, солдатик, – пригрозила пальцем Элизабет. – Сначала моя дочь и Форсунка. Не примете их на борт – мне здесь делать тоже нечего. Я буду разговаривать только с кэпом, но не с тобой. А до этого чтобы никто из вас не притрагивался ко мне и моим спутницам, – удрализка льдистым взглядом обвела собравшихся вокруг матросов и солдат в бескозырках.