Текст книги "Крыло. Последний Патрон (СИ)"

Автор книги: Postulans

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

– Ну чего ты возишься? Если читать не умеешь – так скажи. Никому я не расскажу, что в чтении ты неспособен, – тут же услужливо предложила лекарка.

– Удивлён, что всё так просто, – возразил одержимый. – Дай стакан.

Стакана не нашлось, нашлась колба для зельеварения. Прямо внутри неё Като и создал простенькое заклинание. В колбе появилась прозрачная жидкость. Като сунул в воду палец. Понюхал. Только затем решил попробовать на вкус. Вода оказалась неприятно безвкусной, но не более того.

– Либо где-то сдохло что-то большое, либо это реально простое заклинание, – выдал вердикт Като.

Остатки воды выпила Ульяна, прислушиваясь к вкусу, запаху, ну и к себе самой. Вода показалась ей вполне безопасной.

– Отлично! Наполни-ка мне…

– Есть идея получше, – улыбнулся Като.

И, прежде чем Ульяна успела возмутиться, покинул её покои, двинувшись наружу.

Одержимый вышел в центр дворика форта и огляделся, выбирая подходящее место. Лучше всего подходил участок скалы между внутренним зданием и правой башней, прижатой к этой скале. Като встал рядом и начал подготовку заклинания. За ним выскочила лекарка.

– Ты чего это удумал?

– Просто смотри, – коротко ответил заключённый.

На шум обратили внимание и другие, но пока не подходили. Только Бронс спустился с ворот и встал рядом.

Като закончил заклинание и положил руки на холодный камень. Пару секунд ничего не происходило, а земля начала мелко дрожать. И пошли изменения. Из камня поднялась стена, соединив башню и донжон. Через несколько секунд в ней появился проход на высоте метров двух, и каменная лестница к нему. Ещё появилось несколько окон.

Закончив, Като устало выдохнул и сел на землю. Это было пределом его способностей и концентрации. Да и сил вбухано было явно побольше половины имеющегося запаса. Бронс подошёл ближе, да и Хейс уже выскочил на шум.

– Ты чего творишь! – раньше всех начала кричать лекарка. – Хоромы себе решил отгрохать? Я для чего тебе заклинание давала!

– Сейчас всё будет, не ори, – поморщился одержимый. – Внутрь загляни и догадайся, для чего оно.

Но по лестнице первым поднялся Хейс и заглянул в проём. И впечатлённо крякнув.

– Это же… Это…

– Ага, – с улыбкой кивнул Като. – Хранилище для воды. Сейчас отдышусь и наполню. Только уберите от меня эту банши!

Внутри появившегося помещения была банальная большая яма. Яма, которая очень скоро решит все проблемы с водой, накопившиеся в форте.

Глава 13

Очередное утро без него.

Олимпия удивлялась этой мысли, посещающей её ежедневно. Постепенно привыкала, но удивлялась.

Вернулась в Эстер она не сразу. Там, на дороге в лесу, Като успел сказать ей всего несколько слов.

«Жди меня в городе. Я скоро заберу тебя» – так сказал человек, ставший главным в её жизни.

Сначала она направилась в старый семейный особняк. Устроила охоту, три дня проведя в лесу. Не планировала так долго, но вырвавшийся на волю зверь успокоился только на третьи сутки. С ней давно такого не было. Полного беспамятства, ярости… И тоски.

Олимпия верила в Като. Верила в его способности вопреки всему вырваться на свободу и прийти за ней. В его готовности и умении добиваться своего любыми средствами она успела убедиться.

Девушка, после трёх дней безумия боялась, что стражи уже вернулись в Эстер, но нет. Никаких вестей от них ещё не было. Олимпия не сразу добилась ответов на свои вопросы, ни в Страже Совета, ни Башне Грифонов разговаривать с ней не хотели. Однако она тоже умела добиваться своего, особенно сейчас. Её и раньше не особо волновало чьё-то мнение, чьи-то интересы, даже законы. И сейчас ей было плевать, что там кто решил засекретить. Она добилась. Като не было в городе, он ещё не вернулся.

Тифи поддерживала её, как могла. Отвлекала, постоянно старалась чем-то занять внимание, повесить какие-то заботы, чтобы легче было ждать. Олимпия не нуждалась во всём этом. Она верила в Като, знала, что он придёт. Ожидание не мучало её, не истязало. По крайней мере, не так сильно, как этого можно было ожидать. Но девушка была благодарна Тифи за заботу и помощь, и потому не пресекала её действий. И в конце концов, Тифи действительно удавалось скрасить ожидание.

Несколько сложнее было с мамой.

– Пять Стражей Совета на четырёх грифонах? – в голосе волчицы сквозило уважение пополам с восхищением. – И вместо того, чтобы наброситься на вас сразу, они сначала попросили сдаться?

Олимпия испытала гордость за своего избранника. Скрытую. С такой стороны она на ситуацию не смотрела. И тем не менее поправила:

– Они потребовали сдаться.

Женщина широко улыбнулась.

– Милая. Когда к тебе подходят пять до зубов вооружённых рыцарей, являющихся слаженной командой, привыкшей работать вместе, и вместо атаки начинают говорить – они просят. Потому что не уверены, что смогут победить без потерь, – волчица загадочно улыбнулась. – Ещё раз подумай об этом, милая. Пять страшных рыцарей и один обаятельный парень. И трусят почему-то пятеро. А?

Эта мысль была весьма соблазнительной.

– Да… – призналась Олимпия, погрузившись в свои мысли.

Мама удивилась:

– Неужели ты никогда об этом не задумывалась?

– Мне это было неважно, – пожала плечами Олимпия. – Я знала, что он силён, но полюбила его не за это.

Женщина рассмеялась.

– Ох, милая.

И дочь поняла, о чём вздыхает волчица.

– Да, зверь полностью замолчал, – кивнула девушка.

Для Грохиров это было крайне важно.

– И даже без этого. Мне было хорошо.

– Не говори в прошедшем времени, – ответила женщина. – Будет. Если он сейчас способен проворачивать такое, то что будет через десять лет? Через двадцать? Как же я тебе завидую.

Олимпия могла только кивнуть. Все эти мысли о будущем, о том сколь многого может достичь Като, как высоко подняться… Для самой Олимпии всё это было вторичным. Даже несмотря на то, что зверь внутри довольно урчал от мысли, что её избранник, возможно, когда-нибудь начнёт открывать дверь Верховного Совета с ноги… Это были, конечно, мечты. Пожалуй, даже слишком дерзкие, но в то же время притягательные. И ведь он действительно ещё очень молод.

Да, он одержимый. Но Като сам говорил, что ищет выход, лазейку, способ выкрутиться. И общее понимание – как это сделать, у него есть. Вопрос не в возможности или невозможности, а в наличии ресурсов и навыков.

Они ещё о многом говорили. Мать и дочь всегда находили о чём поговорить. И всё же сам разговор был… Сложным. Не выматывающим, но каким-то липким. Оставившем мысли в раздрае.

Като силён, но то существо, что он встретил в Нижнем Городе, могущественное. И это существо снова станет проблемой, когда Като вернётся в Эстер.

А потом вернулись грифоны. И, приложив некоторые усилия, Олимпия смогла узнать, что произошло с Като после ареста. Отдалённый форт и армия лоялистов под стенами. Однако уверенности в том, что Като выживет и вернётся в Эстер, ни у кого не возникало. Но он обязательно найдёт способ. Даже если придётся перейти на стороне Конрада и вломиться в город вместе с армией лоялистов, он это сделает.

В очередной раз пытаясь отвлечь Олимпию, Тифи позвала её с собой. Прогулка на оружейный завод – довольно странное времяпрепровождение для двух девушек, но почему бы и нет? К тому же после возвращения Олимпия виделась с Алексасом лишь мельком, и успела соскучиться.

Оружейный заводик подрос и работал явно на пределе своих скромных сил. Что-то гремело, гудело, скрипело, несколько десятков человек сосредоточенно трудились за станками, готовые образцы складывали в ящики и уносили через ворота. Тифи, похоже, успела здесь освоиться. Она уверенно вела Олимпию за собой.

– Сейчас, там внутри потише, – пообещала она.

И действительно, они вошли в какой-то коридор, и стоило двери закрыться, как шум стал терпимее. А когда они прошли коридор и вторые двери, так и вовсе стал едва заметным фоном.

– Ну что я говорила? – лучась довольством спросила Тифи.

Волчица, в обычной своей манере, одевалась местами откровенно, приталенное тёмное платье оставляло не слишком много места для фантазий. Хотя сегодня она ещё была скромна и сдержана.

В общую комнату из дальнего кабинета выскочил рабочий в приличной одежде. Видимо – один из мастеровых. Поклонившись девушкам и выказав положенное почтение, он тут же поспешил вернуться на рабочее место. В ту же дверь поспешила войти Тифи.

– Любимый! – с порога крикнула она.

Олимпия тактично постояла у двери, позволив Тифи ярко выразить свои эмоции и… всё прочее. Только выждав привычную паузу, Олимпия вошла следом. Алексас сидел за столом, заваленном какими-то бумагами. Это были не только бумаги, но для не понимающей тонкостей процесса девушки всё это были какие-то странные документы. И слово «завал» относилось только к их количеству, но не к порядку. Все бумаги были разложены в ровные стопки, в которых просматривался чёткий порядок. И даже присевшая на край стола Тифи нисколько этому не мешала.

– Оли! Рад тебя видеть!

Алексас поднялся и подошёл к волчице, крепко её обняв.

– Есть какие-нибудь новости? – с искренним участием спросил молодой мужчина.

Олимпия в общих чертах пересказала судьбу Като. В конце Алексас хмыкнул:

– Ну… Я сочувствую лоялистам.

– Да брось! – возмутилась Тифи. – Я понимаю, он – крутой парень и всё такое. Но там же целая армия!

Алексас кивнул:

– Всё верно. Только не так уж давно Като штурмом взял один из особняков Боярских. И это только один из инцидентов, где его участие доказано на сто процентов. В лоб в чистом поле на них выходить он, конечно, не будет, но и сидеть не станет.

Оборотень вздохнул и вернулся на своё место.

– Когда вы, – он кивнул Олимпии, – бежали из Эстера, я потянул за ниточки, попытался узнать больше. Рассказы Зака помните? Как Като, ещё не пробудивший дара, мочил всякие отбросы в душевой? Так вот он реально их мочил. А сейчас он не просто одарённый. Он одержимый с почти неограниченными запасами силы и подготовкой безликого…

Дверь открылась, и на пороге возник второй владелец завода.

Серж помрачнел за последние дни. Даже как-то осунулся. Увидев Грохиров, вздохнул.

– Привет всем. Помешаю?

На него тут же набросилась Тифи:

– Как ты можешь нам помешать?! Заходи! Садись! Хочешь чего?

Минакуро был усажен на гостевой диван. Переглянувшись с Алексасом, он отвернулся в сторону.

– Нажраться, – коротко ответил одарённый.

Тифи удивилась, направив Алексасу вопросительный взгляд, но тот неопределённо пожал плечами, и она осторожно предложила:

– Так может… В гостевую комнату? Там и…

Но Минакуро поморщившись отмахнулся:

– Не поможет. Да и я так… Мои брат и сестра заперты в осаждённом форте, – подумав немного, Серж всё же уточнил. – Не прямые, двоюродные. Но мы близки, особенно с Афиной, да и Чарльз мне не чужой человек. А их там целая армия отрезала.

Олимпия, которую пронзила догадка, спросила:

– Форт Ржавый Пик?

Серж кивнул.

– Като сейчас там! – воскликнула Тифи.

Олимпия в своём рассказе упоминала, где именно находится её избранник. Вот только Сержа эта новость ничуть не обрадовала.

– Я знаю. Нам сообщили, – кивнул он.

Грохиры снова переглянулись между собой.

– И… Тебя это… – начал формулировать вопрос Алексас.

Но Серж зло хмыкнул:

– Да, меня это вообще не радует. Потому что Като – предатель, который ушёл именно тогда, когда был больше всего нужен городу! Нам! Ничего не сказав никому из нас! – а затем повернулся к Олимпии. – Кроме тебя. Может быть, ты сможешь нам объяснить?

Повисла пауза. О мотивах ухода Като она не говорила. Алексас и Тифи отлично понимали, почему ушла она, но не Като. Но не успела она что-то решить, как Серж продолжил.

– А заодно было бы неплохо заглянуть в глаза Сони и рассказать ей, почему он ушёл с тобой, а не с ней.

Волчица без труда представила, в каком состоянии может находиться Соня. И не просто так, а старательно, избегала даже вероятности где-то с ней столкнуться.

– Он тебе рассказал? – прямо спросил Серж.

– Да, – кивнула Олимпия.

– Тогда будь добра, – голос Сержа так и сочился желчью, – расскажи нам, что такого важного произошло, что сподвигло его спешно покидать Эстер?

Алексас и Тифи не давили на неё, но и на защиту не встали. Если отказаться говорить сейчас… Её, конечно, не прогонят, но отношения… Отношения будут испорчены.

– Като узнал, к чему его готовили. Зачем эти тренировки, зачем его сделали одержимым. Зачем он был нужен Минакуро и Эстеру, – заговорила Олимпия.

Рассказ не занял много времени. Оли не умела говорить так, как говорил Като. Даже его аргументы в её пересказе не звучали также убедительно. С каждым сказанным словом она видела в глазах друзей всё больше… разочарования. Особенно у Сержа. Тифи ждала какой-то истории, эпичной, невероятной. Реальность показалась ей слишком простой, прозаичной. По Алексасу было сложно понять, что именно показалось ему неправильным. А Серж был зол.

– И это всё? – спросил он, когда Олимпия закончила говорить. – Только и всего? Мальчишка обиделся, что ему не спросив оказали великую честь?

Олимпия нахмурилась:

– Великую честь?

– Именно, – кивнул Серж. – Это честь. Я сам порывался стать Искателем, но оказался недостоин.

– Отдать жизнь… – начала волчица.

– Да, Олимпия! Отдать жизнь! Он не один из нас. Не дворянин и никогда, видимо, не станет. Разве ты не отдала бы жизнь за свою семью? За свой род?

Девушка отвернулась, но возразить ей было нечего. Отдала бы.

– А этот синий? – спросила Тифи. – Он же…

– Нет никакого синего! – рявкнул Серж. – Нет и никогда не было! Его не видел никто, кроме Като!

– А Соня? – спросила оборотень.

Но Серж отрицательно покачал головой:

– Она не уверена в том, что видела его сама. Больше со слов Като. Он обманул нас всех! Вор и бандит с улицы! Случайно стал аристократом и рассчитывал получить с этого максимум выгоды. А когда действительно запахло жареным…

Алексас отрицательно покачал головой:

– Нет, Серж. Не верю. Он, конечно, всякого натворил…

– О да! – зло обрадовался Минакуро. – Натворил он реально всякого! Убийства юстициариев, работа с наёмниками, с бандитами. Нашим оружием, мой друг, он со своей бандой завоёвывал Средний Город. И почти завоевал. И нападение на Боярских – это всё та же война за территорию! Он преступник! Преступник до мозга костей! Думает, как преступник. Живёт, как преступник. И, узнав об оказанной ему чести, сбегает, как преступник. Потому что ему нет дела до других!

Серж вскочил и прошёлся по кабинету.

– Поэтому я не рад, что он там с Чарльзом и Афиной. Ему на них плевать. Все эти недомолвки, весь обман. Он использовал нас!

– А нож? – спросил оборотень.

Серж отмахнулся:

– Всего лишь старый артефакт, про который он наплёл небылиц. Никто из нас воочию не видел действия этого предмета.

– Но он нам помогал! – возразила Тифи.

– Чтобы мы чувствовали себя обязанными! – тут же нашёл объяснение Серж. – Чтобы использовать нас! Манипулировать!

Алексас покачал головой:

– Всё равно это… Слишком…

– Можешь мне не верить, – хмыкнул Минакуро. – Не заставляю. Только при мне больше никаких разговоров об этом предателе! Он бросил нас! Бросил Соню! Бросил Эстер! Именно тогда, когда город в нём нуждался! Для меня он – предатель!

Олимпия молча развернулась и, никого не слушая, ушла. Здесь ей больше нечего делать.

Слова Сержа не переубедили её. Даже не поселили в её голове сомнений. Олимпия всё так же была полностью уверена в Като. Серж кое-чего не понимал. Грохиры чувствовали эмоции. Не всегда чётко, иногда человек испытывал слишком многое, чтобы в мешанине можно было точно что-то разобрать, но они с Като слишком много времени провели вместе.

Като не врал, когда говорил о синем, когда рассказывал о других своих проблемах. Он искренне сопереживал, искренне помогал. Искренне ненавидел. Зверь не мог ошибиться. Только не в этом. Зверь не потерпел бы рядом с собой лжеца. Олимпия готова была ждать. Она дождётся, а он вернётся за ней.

После ухода волчицы в кабинете установилась гнетущая тишина. Серж поморщился и вернулся на диван. Желание напиться стало ещё острее.

– Серж, он не мог врать, – твёрдо произнёс Алексас.

– Я сказал, что не хочу…

– Заткнись и послушай! – рявкнул на него оборотень. – Он говорил при нас троих. Мы не всегда можем определить ложь чужака, но когда дело касается хорошо знакомого человека – обмануть нас очень сложно. Он нам не врал.

– Или искренне верил в то, что нёс, – отмахнулся Серж. – Тогда всё ещё хуже, и мы даже не знаем, кто именно нами манипулирует.

Тифи топнула ногой:

– Да прекрати ты! Он же спас тебя! И Соню он спасал искренне! В Нижний Город за ней полез!

Минакуро кивнул:

– Да, полез. Но может в этом всё и дело?

Намёк был предельно прозрачен.

– Только не говори… – начал было Алексас.

– Нет, я скажу. Он – одержимый. Откуда мы знаем, что он всё ещё он? А если там внутри уже давно за главного совершенно иное существо? Он никогда не жаловался на демона. А одержимым те доставляют массу хлопот! Так может в этом всё дело? Чего ему бояться Нижнего Города, если…

Грохир махнул рукой:

– Замолчи! Не хочу ничего подобного слышать!

Минакуро кивнул:

– Конечно. Признавать, что Олимпия влюбилась в демона, да?

Алексас угрожающе зарычал. Да и у Тифи начали проявляться звериные черты.

– Всё с вами ясно, – хмыкнул Серж и поднялся. – У тебя три дня, чтобы сдать дела. Этот завод больше не нуждается в твоих услугах.

Глава 14

– Демонов ветер, – прошипел десятник, плотнее затягивая ворот.

Этой ночью дежурила рота Маркуса. И, как назло, погода была самая паршивая из всех возможных. С неба падали мелкие ледяные капли, дул промозглый противный ветер, ещё и нагоняющий смрад от лежавших внизу мертвецов. И будто этого было мало, в лагере лоялистов всю ночь царило какое-то оживление. С форта были видны только мелькавшие туда-сюда огоньки, но спокойнее от этого не становилось. Хейс запретил зажигать факелы на башнях и воротах, чтобы глаз не привыкал к свету и лучше видел в темноте, и дежурившие солдаты всю стражу всматривались во тьму.

Хорошо хоть под воротами стояла прогретая палатка, можно было обсушиться и посидеть в тепле. Да и, чего таить, неожиданный банный день поднял всем настроение. Одержимый расстарался, наколдовал воды, а затем ещё и дополнительное помещение соорудил из камня на другой стороне от донжона, где можно было обустроить какую-никакую помывочную. Жаль только, что такие каменные стены были хрупкими. На вопрос десятника, нельзя ли и укреплений дополнительных так наколдовать, Маркус не без сожаления ответил, что такая стена посыплется от первого же попавшего в неё снаряда, и даже толщина не спасёт. Проблему могло бы решить заклинание укрепления, но ни одержимый, ни остальные одарённые форта им не владели. Като обещал подумать над этим, но сразу предупредил, чтобы больших надежд не питали.

– Не дрейфь, брат, – ободряюще толкнул офицер десятника в плечо. – Зуб даю, скоро сменщик придёт. А там и согреться сходишь. Даже прикорнёшь часок.

– Только об этом и мечтаю, сир, – подтвердил десятник, высмаркиваясь в руку. – Только об этом.

Маркус кивнул и высунулся наружу, прислушиваясь.

На каждой башне дежурило по четыре человека. Им приказали переговариваться между собой, негромко, но так, чтобы с других башен голоса можно было услышать. Задумка проста: если голоса утихли – что-то случилось.

И сейчас Маркус прислушался, отчётливо уловив негромкие реплики на трёх башнях. Но одна из задних башен, примыкающих к скале, молчала.

– Сэм, – негромко позвал офицер десятника. – Башня молчит. Если я не отзовусь через три минуты – поднимай тревогу.

Солдаты, до этого сонливо переступавшие с ноги на ногу, встрепенулись.

– Понял, сир, – кивнул десятник, перехватив своё оружие.

Одарённый покинул сторожку и пошёл по стене. На передней башне болтали оживлённо, сейчас там дежурил Джимми Сиплый, получивший прозвище, потому что болтал до сипоты. Вот и сейчас Джимми травил очередную байку. Солдаты заметили приближение офицера, но болтовни не прекратили, лишь кивками показали, что бдят и готовы к действию. Маркус сам так инструктировал подчинённых, считая это недурной хитростью. Ведь если кто сидит в кустах под стеной – он не поймёт, проходил командир с проверкой или нет. Одарённый похлопал по плечу. Это был условный сигнал, означавший потянуть лямку оружия, подготовиться.

По стене к задней башне Маркус шёл с пистолетом в руке. Удерживать долго готовое заклинание у него получалось не слишком хорошо, и пистолет казался ему привычнее и надёжнее. Ночь выдалась облачной, лунный свет не падал на склоны, Маркус едва различал очертания стены, а башню не видел.

Вдруг в ночи раздался шорох, затем шуршание и выкрик:

– Лови его! – знакомый голос одного из солдат.

Несколько секунд возни и приглушённых переругиваний солдат, и всё затихает.

– Командир! – подзывает всё тот же знакомый голос.

Маркус в сердцах сплёвывает, оборачиваясь.

– Сэм, отбой. Это Кени.

Из сторожки доносится ругань.

– Я ему завтра задам, – догоняет офицера злой голос десятника, не обещающий Тёртому Кени ничего хорошего.

Впрочем, тому было не привыкать. Тёртый регулярно попадал в истории, и также регулярно из них выпутывался. Маркус дошёл до башни уже спокойнее.

– Тёртый, чтобы тебя! Я чуть не прострелил твою тощую задницу! Какого демона вы здесь устроили?

Кени показал командиру мешок, в котором явно что-то шевелилось.

– Охотились, сир. Мяско! Свежее!

Одарённый впечатлённо присвистнул.

– Зуб даю, рядом с фортом ничего живого не бегало уже несколько месяцев.

– Так это вон, – Тёртый махнул рукой куда-то в ночь. – Эти со своим лагерем всё зверьё разогнали. А мы приманочку положили. А сами отошли вроде как чуть в сторону. Зверь хоть и пуганый, но…

– Так, заткнись, Тёртый, – угомонил его Маркус. – От Сэма тебя это не спасёт.

Но тот безразлично пожал плечами:

– Первый раз что-ли, сир?

– В том-то и дело, что не…

Договорить офицер не успел. Воздушное лезвие не издавало даже свиста, только едва заметный шелест. Одарённый не мог ни защититься, ни попытаться уклониться. Заклинание срезало руку чуть ниже плеча и вонзилось в грудь, немного не добравшись до позвоночного столба. Маркус чуть покачнулся. Он был уже мёртв, его тело едва не разделило пополам. Одарённый лоялистов экономил силы, бил по минимуму, точно зная, что заклинание будет смертельным.

– Сир? – солдат удивился в первое мгновение, когда речь офицера прервалась.

А затем Тёртый бросил мешок на камень и скользнул к парапету. Это действие не было осознанным, но он подумал, что если командир замолчал, значит, что-то услышал и прислушивается. А услышать он мог лишь что-нибудь снаружи. Три других солдата не среагировали также стремительно.

Над головой Тёртого шелестит дуновение ветра, и два солдата рядом с ним падают замертво, а вместе с ними и тело Маркуса.

– Тревога! – выкрикивает четвёртый боец, увидевший смерть друзей.

И тут же замолкает, сражённый третьим заклинанием. Тёртый спрятался за стену, замер, нервно оглядываясь на оставленное оружие и тихо матеря себя на все лады. Оглянулся и понял, что форт совсем не выглядит разворошённым ульем. Никто не слышал крика тревоги.

Тогда Кени ползком бросился к своей винтовке, молясь лишь чтобы невидимые враги не полезли через стену прямо сейчас. Схватил и начал судорожно заряжать. Лёжа это было дико неудобно, руки дрожали, он просыпал порох, потерял три пули, прежде чем сумел затолкать одну куда положено, зарядил, направил в воздух, упёр приклад в камень, спустил курок. Кремень чиркнул вхолостую.

В голове солдата роились маты, но, чуть повернувшись, он увидел рассыпанный порох. Увидел и обрадовался ему, как родному. Бросил рядом свой мушкет, направив его в стену, достал зарядную сумку и рассыпал ещё пороху. Вздохнул и взвёл вручную механизм, чиркнув кремнем.

Порох вспыхнул, обжигая протянутую руку, ружьё выстрелило.

Полог тишины, наброшенный рыцарем лоялистов на башню, лопнул. В относительной тишине ночи выстрел был подобен раскату грома. Гарнизон встрепенулся, сбрасывая беспокойный сон. Выскочил из тёплой палатки десятник с бойцами и факелами, оглядываясь в попытках понять – что происходит и куда бежать. Дежурный офицер должен был использовать осветительное заклинание, но этого не происходило.

Мимо пробежали расчёты орудий, спеша занять свои места. Дежурная рота бодро собиралась у палатки, ожидая приказов. Десятник, сплюнув, начал делить людей и группами отправлять на башни, не забывая раздавать всем факелы, так как фонари ещё только зажигали.

Во двор вышел Бронс и, оценив обстановку, а точнее, отметив кромешную тьму и неразбериху, сам создал осветительное заклинание и направил его в небо. Яркий магический свет на секунду ослепил, дезориентировал. Но лишь на секунду, после которой защитники форта увидели незваных ночных гостей.

Их было четверо. Двое на опустевшей башне, ещё двое на стене, уже шли к орудию с вполне прозрачными целями.

– Огонь! – заорал сориентировавшийся десятник.

Солдаты вскидывают винтовки, целясь кто в кого. Один из одарённых вскинул руку, создавая заклинание. Он успел раньше, чем сработали кремневые замки, заклинание, всё то же воздушное лезвие, обрушилось на десятника и бойцов, стоявших рядом. Однако убило или ранило лишь десяток солдат. Остальные смогли выстрелить.

Один из одарённых падает, изрешечённый пулями. Большинство солдат целились в него, инстинктивно воспринимая его как основную угрозу. А может и потому, что он единственный стоял на месте, и в него было проще попасть.

Ещё одному тяжёлая пуля пробила ногу, мужчина свалился и уже через секунду метнул в солдат огненный шар. Но второе заклинание было уничтожено подоспевшими стражами. Баланс сил резко сместился в сторону защитников. Но всё это уже не имело значения. Один из нападавших, добежавший до башни, лёгкой вспышкой кратковременно оглушил солдат, а затем бросил под бочку с порохом. И, не замедляя бега, прыгнул со стены наружу. Третий рыцарь прикрывал своего раненого напарника, отвлекая внимание на себя, вступив в кратковременную дуэль со стражами, в основном отсиживаясь за защитой. Раненый смог встать и даже попробовал пролезть между зубьями, но его нагнал второй залп солдат просыпающегося гарнизона.

Последний нападающий, стоило только его товарищу поймать спиной пяток пуль, использовал дымовую завесу и также прыгнул за стену. Всё на какие-то секунды замерло. Стражи, едва успевшие войти в бой, осознали, что противники отступили. Солдаты всё ещё напряжены. На орудийной башне начинается шевеление отошедших от оглушения бойцов.

И происходит взрыв.

Бомба пробивает перекрытие, детонируя пороховые запасы внизу. Крыша, внешняя стена и небольшой кусок внутренней лопаются, разлетаются каменным крошевом. Взрыв оглушает, прижимает к земле, пугает. Только стражи переносят его относительно легко, продолжая искать возможную угрозу. Солдатам во дворе не до наблюдения за местностью – осколки побили много людей, загорелись некоторые палатки. Напади лоялисты прямо сейчас – гарнизон бы ждала весьма насыщенная ночь.

Но десятник на воротах бдительности не терял и ни о каких нападающих не сообщал. Солдаты дежурной роты терялись, не зная, начинать уносить раненых в лазарет или бежать на стены.

– Дежурная рота! – крикнул Бронс. – На стены, занять позиции, проверить оружие. Остальные – уносите раненых. Вы! – ткнул он в нескольких солдат. – Потушите пожар!

При появлении руководства хаотичное движение сразу стало осмысленным. Одни занимали позиции и внимание своё обращали только вовне, а другие занялись происходящим внутри. Франсуа глянул на разрушенную башню, подавляя желание зло сплюнуть. Своей цели нападавшие достигли, ценой двух одарённых. Затем страж глянул на другую башню, кивнув двум своим подчинённым.

– Идите туда. Мы не можем потерять и второе орудие.

Во дворе появился Хейс. Увидев разрушенную башню, комендант выругался. Толстые стены строение не спасли, внутри достаточно пороха, чтобы взорвать всё к чёртовой матери.

– Что случилось? – спросил он стража.

– Нападавшие, четверо, одарённые. Двоих удалось убить.

– Разменяли, чтоб их! – поморщился Хейс. – Где Маркус?

Второй вопрос был адресован солдатам, но те не могли ничего ответить.

– Сир комендант! – привлёк к себе внимание боец на стене, где убили одного из нападавших. – Сир Маркус здесь. Мёртвый.

Одарённые поднялись на стену. В какой-то момент к ним присоединился Като, молча пристроившись к остальным, лишь поздоровавшись кивком. На Маркуса Като глянул лишь мельком, больше заинтересовавшись убитым лоялистом. Мимо него прошёл Тёртый Кени, аккуратно придерживая обожжённую руку. После выстрела он спрятался, и потому выжил.

– Заклинание, – констатировал Бронс. – Воздушное лезвие или его варианты. Наверняка на голос били.

Хейс выглянул за стену, но склон был погружён в темноту. До рассвета ещё часа два.

– Нашли проход, – вздохнул он.

– Или сделали, – подтвердил Франсуа. – Ночью теперь на стенах небезопасно.

Страж поднялся и оглянулся на заключённого.

– Нашёл что-нибудь? – спросил он, подходя ближе.

– Нет. Тёмная одежда, пистолет, кинжал. Ничего лишнего, напали и отступили.

Бронс тоже посмотрел на труп, но добавить к словам Минакуро мог лишь замечание о высоком качестве одежды.

– Проклятье, – вздохнул Хейс.

Като с Франсуа отследили взгляд коменданта. Комментарий касался погибших.

– Как же так… – вздохнул Тимур.

Като размял плечи.

– Предлагаю ответный визит. А то что-то всё они к нам.

– Спятил? – обернулся на него Бронс.

Минакуро слегка улыбнулся.

– Нисколько. Мне не нужен свет, демон поможет с ориентированием, да и подскажет, где противник. В темноте и суматохе щит они если и снимут, то только случайно, а потом ещё в меня нужно будет случайно попасть. А я успею дойти до пушек, как минимум. И воздушным лезвием я пользоваться тоже умею. А там подорвать и назад.

– Самоубийство, – дал свою оценку Хейс.

Но одержимый отрицательно покачал головой.

– Вовсе нет. Не был бы уверен, что это вполне выполнимо – не предлагал бы. В конце концов, нас, одержимых, именно для этого и создают.

Комендант вопросительно посмотрел на стража. Бронс сомневался. Если Като мог ориентироваться в темноте, то мог без особого труда просто уйти. С другой стороны, для этого ему не требовалось разрешения, полчаса назад он бы покинул форт незамеченным.

– Хорошо. Один пойдёшь?

– Да. Себя защитить проще. Да и двигаться буду куда быстрее. Я быстро. – И вот так просто, без какой-то дополнительной подготовки, Като двинулся к воротам.

Бронс хотел крикнуть вслед, чтобы остерегался мин и оставленных некромантом ловушек, но… Понял, что одержимый вряд ли нуждается в таких напутствиях.

– Чтоб меня… – прокряхтел Хейс. – Я, чёрт побери, очень рад, что он на нашей стороне. Хм. Он ведь на нашей стороне?

– Сложно сказать, Тимур, – ответил Франсуа. – Но он не на стороне лоялистов.