Текст книги "Крыло Книга 4 (СИ)"

Автор книги: Postulans

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Глава 18

Прогресс в изучении артефакторики сдвинулся с мёртвой точки. Правда, движение это было слабенькое. Но как говорится, не можешь идти к своей цели – ползи. Не можешь ползти – хотя бы лежи в её направлении.

Предоставленные Гарри материалы показали двоякость ситуации. Артефакторика разделилась на два больших… лагеря, если можно так назвать. Первый – это ребята вроде Гарри. Они были учёными и инженерами в одном лице, перед ними ставили вполне конкретные задачи, которые они и решали, используя имеющиеся знания и наработки. Например, один из коллег Гарри работал с Уайтом, исследовал обработку металлической поверхности для сведения трения к минимуму. Сам Гарри заканчивал работу над тем самым оптическим наводчиком. Никаких особых свойств, типа «плюс один к наводке», перед Гарри была другая задача. Наводчик, что очевидно, стоял где-то рядом с самой позицией, максимум – в десятке метров. Ввиду отсутствия радиосвязи такой штуки, как наводчики на передовой, ещё не придумали. Да и смысла в них не было, стреляли в прямой видимости, но сейчас не о том. От перемены давления часто лопались линзы, а обычное магическое укрепление делало стекло мутным или давало искажения. Гарри бился над задачей: создать способ укрепить стекло так, чтобы оно не теряло своих основных свойств.

Был и второй лагерь артефакторов. Те самые, что придумывали и создавали всякие штуковины, от которых у представителей первого лагеря ум заходил за разум. И, в большинстве случаев, чтобы стать вторыми, требовалось сначала побыть первыми. Поэтому я терпеливо взялся за работу.

Мастерская Гарри была чем-то… вроде мастерской. Большое светлое помещение с множеством столов, шкафов, полок, стеллажей для книг и справочников, множество ящичков и коробочек, где покоился инструмент, самый разный. Ну и большой стол в центре, на котором шла основная работа. Под столом лежала целая груда мутных, треснутых, погнутых и прочих стёкол, ушедших в брак.

– Если основы ты освоил, то не будем заниматься ерундой, парень, – после приветствия и короткой экскурсии начал мужчина. – Моя работа, это такая штука, она либо получается сразу, либо не получается совсем. Либо ты умеешь думать так, как должен думать артефактор, либо нет. Поэтому в топку обучение, гору простой и бессмысленной работы и прочую чушь, через которую проходят подмастерья. Вот стекло.

Новенький чистый квадрат качественного прозрачного стекла лежал на столе. На него и указал Гарри.

– Наша задача сделать так, чтобы оно не билось от простых ударов. Даже не трескалось. В идеале даже не царапалось. А теперь давай пройдёмся по основным способам защиты от повреждений, укрепления и тому подобного, что я уже успел попробовать.

А попробовать Гарри успел довольно много. Магическая закалка поверхности, самый очевидный способ, просто сделать поверхность прочнее. Стекло мутнеет. Укрепление структуры через создание дополнительных внутренних связей – появляются искажения. Наложение магической защиты, дорогая и сложная процедура, близкая к рунологии или чему-то подобному. Стекло начинает нещадно бликовать, если наложить на линзу – можно потерять зрение, когда через неё смотреть. Попытка замены свойств – помутнение. Добавление частичек стали для усиления – стекло потемнело, снизилась видимость. Есть ещё трюк – создание линзы, как единого артефакта со свойством целостности. Пока определённый порог прочности не будет преодолён, такой артефакт не получит повреждений. Как будто у предмета появляется невидимая шкала «прочности». Работает, но дорого. Дешевле линзы делать сразу из алмазов.

– Думай, парень, – закончив перечисление вариантов, что он успел передать, Гарри указал рукой на справочники. – Может быть, тебе удастся что-то найти…

А я вспомнил про капли принца Руперта, а через них и про закалённое стекло.

– А что насчёт силы поверхностного натяжения?

Гарри заинтересовался.

– Так. Подробнее, – потребовал он.

Никакого снисходительного отношения к новичку он не демонстрировал. Видимо, действительно считал, что я либо могу, либо не могу. И если могу – то, так или иначе, выдам ему несколько толковых идей, просто из-за эффекта взгляда со стороны. А если не могу – то не могу.

– Это было в разделе с закалкой металла. Если металл нагреть до температуры плавления, а затем резко остудить…

– Наружный остывающий слой уменьшается быстрее, чем внутренний, из-за чего натягивается. В металле образуется сила натяжения… – подхватил он, одобрительно улыбнувшись. – Молодец. Хотя я уже пытался работать с усилением структуры… Но здесь эффект ближе к естественному. Вполне может сработать.

Улыбаюсь:

– Всё гениальное просто.

– Но не всё простое гениально, – тут же вернул мне ответ Гарри. – Только линзы уже проходят закалку при изготовлении.

Но было видно, что саму идею он полностью не отбросил.

– Однако механическая закалка – это механическая закалка. Мы же можем магией ускорить процесс охлаждения. А при правильной настройке вообще охладить только тонкий верхний слой… однако настроить нужно очень точно, если пойдёт вглубь – появятся помутнения или искажение, чего нам нельзя допускать. Так, я займусь сборкой испытательного стенда. А ты попробуй придумать что-нибудь ещё. Есть у меня подозрение, что твоё предложение даст результат, но он не будет достаточным.

– А что именно наносит линзе повреждение? Ударная волна от выстрела? – продолжил я. – Если не сосредотачиваться на укреплении стекла, а посмотреть, что можно сделать с источником повреждений?

Гарри и здесь успел поработать, но наиболее очевидные способы защиты он уже успел обдумать, часть даже попробовал реализовать, но они либо были дороги, либо не подходили по другим причинам.

Я всё равно был отправлен к справочникам. За последние две сотни лет артефакторы накопили множество способов повлиять на материалы, решая массу различных задач и проблем. Через какое-то время я наткнулся на способ просветлить помутневшее стекло. Однако он не работал с линзами, сбивая оптический эффект, но здесь уже можно было взять обычное плоское стекло, укрепить его тем методом, что давал помутнение, и снова очистить. Гарри согласился проверить этот метод следующим.

Между делом мастер рассказал мне, что снижение трения в автомате Уайта было достигнуто поочерёдной обработкой семнадцатью воздействиями. Причём даже очерёдность воздействий приходилось подбирать методом перебора. Поэтому каждый автомат Уайта обходился довольно дорого, но не запредельно. Здесь есть хитрость.

Есть «дешёвые» методы обработки, и «дорогие». В случае с автоматом Уайта были именно «дешёвые», которые легко ставились на конвейер и не требовали квалифицированных специалистов для выполнения. Поэтому оружие, несмотря на кажущуюся сложность, по местным меркам оказался вполне технологичен и относительно «просто». Как бы сам Илон ни убивался о своей бездарности, его автомат собирали простые работяги на обычных станках. При данном уровне технологий они делали вполне подходящее для массового использования оружие. Вот только я знаю, что продержится оно ровно до изобретения унитарного патрона, после чего сразу станет безнадёжно устаревшим. С другой стороны, пытливый ум Илона тут же изобретёт новый «автомат», уже под новый патрон.

Понимаю теперь, почему истинные «Артефакты», это именно единичные произведения искусства. Вручную, аккуратно, осторожно, сотней различных воздействий, обработать каждую ниточку, болтик и прочие детальки, потом ещё всё это собрать, причём так чтобы оно, собранное всё вместе, имело какое-то особое, неповторимое свойство. Я осознаю масштаб такой задачи.

О чём я и высказался Гарри. Но тот хмыкнул:

– Когда мы говорим о подобных предметах, там всё иначе. В какой-то момент в твоей голове собирается критическая масса знаний и том, как, что и где нужно делать. Десятки, сотни и тысячи способов воздействия и обработки соединяются, создавая образ магнум опуса.

Хм, диалектика? Переход количественных изменений в качественное? Магнум опус на этом языке, конечно, звучал иначе, но такое понятие тоже было.

– И твой дар вспыхивает Озарением! С большой буквы! – продолжил Гарри. – Ты не осознаёшь и половины того, что делаешь. Тебя ведёт твой дар, подсказывает каждый следующий шаг. Когда всё закончено, если тебе хватило силы воли вести подробные записи с описанием каждого шага, очень сложно повторить то, что создано под влиянием Озарения. Там ведь имеется не только сам процесс, но и влияние дара. Поэтому такие вещи почти всегда единичны.

Для меня это значило, что надо набираться опыта и ждать, пока меня осенит гениальной идеей.

«Отличный план, Като, если я правильно поняла!» – проворчала Астарта. – «Надёжный, что слов нет!»

«Если найдётся другой – обязательно его рассмотрим» – ответил демонессе, – «Но и этот совсем не так плох, как тебе кажется. Мы можем сколько угодно гадать, что именно нам стоит создавать и в какое именно оружие тебя нужно вложить. Если вообще в оружие. Искать подсказку от магии – не такая уж плохая идея».

Из глубины пришло что-то вроде недовольного вздоха.

Спустя несколько часов совместной работы, во время которых я озвучивал способы использовать те варианты «зачарования», что попадались мне в книгах и казались интересными, а Гарри комментировал их с высоты своего опыта, он закончил собирать установку. Мы провели опыт с магической закалкой, попробовав несколько вариантов. Лучше всего себя показал вариант с закалкой тонкого внешнего слоя, изолированного от остального стекла, но он давал некоторое искажение. Потребуется много опытов, пока мы подберём оптимальный результат, теперь было направление движения. Гарри оценил работу, как вполне успешную, и отпустил меня отдыхать.

По пути домой меня ждала неожиданная встреча. Хотел бы сказать – приятная, но увы. Я оставался персонажем совсем не того произведения, в котором герой только и делает, что попадает из одной неловкой ситуации в другую. И всегда это сопровождается просто удивительными стечениями обстоятельств. Нет, моя жизнь слишком сурова. Хотя можно, конечно, вспомнить Грохиров и их страсть к эксгибиционизму… Но…

К сожалению, сегодня ждала меня не девушка. Я даже не сразу узнал юстициария, принявшего вид просто отдыхающего на скамейке.

– Сир Минакуро, – обратился молодой мужчина ко мне, когда я проходил мимо. – Будьте любезны, присядьте ненадолго.

Присмотревшись к нему, я, покопавшись в памяти, узнал служителя закона, допрашивавшего меня сразу после путешествия в Нижний Город.

– Сир Асакуро. Не ожидал снова вас встретить, – и сел рядом.

Как минимум я могу его выслушать, не просто так же он меня здесь ждал.

– Это взаимно. Дело, обвиняемым в котором фигурировал известный вам Момо Минакуро, давно закрыто. В нём с самого начала не было каких-либо сложностей, прорывы случаются, как и оказавшиеся под влиянием тварей Нижнего Города одарённые.

Юстициарий говорил спокойно, глядя вперёд. Всем видом он изображал дружеский непринуждённый разговор. Случайная встреча, не более. Опасается слежки? Чего-то я не понимаю.

– И?

– Дело закрыто и передано в архив. Было передано. Пару дней назад я проводил подшивку документов, поняв, что забыл внести некоторые детали из дела в общий реестр. Наши внутренние вопросы, но не это важно. Важно другое, сир Като. Когда я вернулся в архив, чтобы проверить записи по материалам дела, его там не было. Кто-то вынес то дело, не оставив записей в контрольной книге.

Я вздохнул:

– И что? Я не в курсе вашей внутренней кухни, что это значит?

– Для всех ниже уровня старшего оперативника вынос материалов из архива без записи в контрольной книге – серьёзное нарушение устава. Я обратился к своему старшему оперативнику, ведь дело было в его поле ответственности, он мог зачем-нибудь его затребовать или забрать. Но нет, он ничего не знал. По правилам в такой ситуации запускается внутреннее расследование, но в связи с военным положением расследование будет отложено до окончания военного положения. И я бы забыл об этом, эта проблема лежит вне моего поля ответственности.

Я вопросительно взгляд на замолчавшего Ли, подталкивая того к продолжению:

– Но?

Он улыбнулся.

– Да, есть одно но. Вы, сир Минакуро, персона из «белого списка». Это неофициальный список, существующий только на словах. Список людей, пользующихся известной долей расположения у начальства юстициариума или других влиятельных людей. Помощь вам может принести некоторые дивиденды в будущем. И потому я решил проявить несколько больше инициативы, чем от меня требовалось. И проверил другие дела, в которых вы ранее фигурировали. Вы привлекаете куда больше внимания юстициариума, чем среднестатистический житель Верхнего Города.

Я промолчал, проигнорировав последнюю реплику и ожидая продолжения.

– Все дела изъяты, и точно так же без внесения записей в контрольную книгу. Кто-то вами заинтересовался, сир Минакуро.

Или подчищает за мной, чего я бы тоже не исключал. Тому же Бронсу это вполне по силам, задайся он такой целью. В конце концов, ему выгодно меня прикрывать, в том числе и от вот таких вот интересующихся.

– Спасибо за информацию, сир Асакура. Но, боюсь, кто бы мной ни интересовался, ничего интересного он найти не сумеет. Да, я иногда встреваю в неприятности, но именно что в неприятности. Незаконной деятельностью не занимаюсь, с преступностью дел не веду с момента, как переселился в Верхний Город. Кто бы ни проявил к моей персоне интерес, его ждёт разочарование.

Ли ничуть не удивился, кивнув:

– Не сомневаюсь в том, что вы чисты перед законом. Проблема в том, что, обладая достаточными ресурсами, можно создать то, чего нет. В том числе компрометирующие связи.

Я нахмурился. Что-то этот Асакура больше похоже на вымогателя, чем на честного полицейского. Пусть даже не на честного, а на того, кто решил заработать баллов, помогая члену «белого списка». Если такой список вообще существует. Что-то этот Ли подозрительно напоминает мошенников из моего прошлого мира, что выдавали себя за работников службы безопасности банков. Какой-то слишком навязчивый.

– Ваши слова начинают напоминать угрозу, сир Асакура.

Юстициарий поспешил меня разубедить:

– Вовсе нет, сир Минакуро. Я здесь только для того, чтобы предупредить…

– Нет, вы здесь, по вашим же словам, чтобы получить свою выгоду от помощи мне, – оборвал я юстициария. – Хотя пока выглядит так, будто вы пытаетесь создать видимость проблемы, которой нет. Чтобы героически эту несуществующую проблему победить. Я, похоже, зря трачу своё время.

– Сир Минакуро, – попытался остановить меня юстициарий, но я уже вставал и собирался уходить. – Вам известна Вероника Боярская?

Хмыкаю:

– Да, мать двух парней, одного из которых я убил, а второго победил на судебной дуэли.

– Она – непростая женщина, вполне способная доставить множество неприятностей.

Отмахиваюсь:

– Флаг ей в руки и барабан на шею. Хорошая попытка, парень. Но тебе следует больше стараться.

Оставив юстициария стоять у скамейки, я продолжил путь к дому. Этот дятел, конечно, провалился по полной программе. Но нельзя оставлять в стороне мысль, что он работает не один. Скорее даже, наоборот, нужно отталкиваться от идеи, что он не может работать один.

Надо поговорить с Шоном, узнать про внутреннюю кухню юстициариума. Как минимум про существование «белого списка». А ещё обратиться к Дэрну. Бронс любит вычёсывать блох из своего ведомства, подкину ему развлечение.

Глава 19

Сигурэ к нам по утрам больше не приходила. Белый Змей был слишком занят, чтобы писать мне следующую методичку, а готовой не существовало. Не распространялся он о своей разработке, даже внутри рода знали о ней только старшие члены.

Олимпию не приходить каждый день уговорила Соня. Обещала не попадать в неприятности и вести себя хорошо. Волчица переадресовала её просьбу ко мне, интересуясь, что делать. Ничего не спрашивала, не требовала объяснений, просто доверяла мне и ждала указаний. У меня возникает ощущение, что я не заслуживаю такой девушки.

– Спасибо, Оли. Ты меня спасла. Проблема с защитой Сони всё ещё актуальна, но мы придумаем что-нибудь другое.

Она нашла меня возле тренировочных полигонов. Синдзи ругался, но систему под меня перестроил. Мне всё равно придётся переучиваться, заново вдалбливать на уровень инстинктов некоторые совершенные версии заклинаний, которые я уже осваивал через транс, но это я буду делать сам. Ветеран натаскивал меня на применение магии, на умение действовать не выбирая, какое заклинание использовать в следующую секунду. В бою у меня этой секунды всё равно не будет.

– Я рада, что помогла, – Оли улыбнулась, широко и очень мило.

Она редко так улыбалась, только наедине со мной, что делало эту улыбку ещё более ценной. Здесь, на небольшой площадке среди залов, мы были одни. Не наедине, в любой момент мог появиться кто-нибудь, кто просто шёл мимо. Но несколько минут в обществе друг друга у нас было. С каждым днём я всё острее ощущал, как сильно мне не хватает времени рядом с ней. В прошлой жизни я всего раз испытывал подобные чувства, но там, к сожалению, любовь была болезненной и безответной. А сейчас, чувствовал и видел, что она тоже тянется ко мне. Чувствовал и видел, что ей тоже меня не хватает.

Быстро оглядевшись, чтобы убедиться, что прямо сейчас вокруг нас никто нет, я быстро притянул девушку к себе. Зарылся носом в её волосы и прошептал на ушко несколько нежных слов. Олимпия, конечно, меня оттолкнула, чтобы соблюдать приличия, но так, слегка. Скорее обозначила просьбу держать дистанцию. Но по лицу я видел, что ей приятно. Волчица улыбалась, как улыбалась только мне.

Через несколько часов я возвращался с тренировок, на ходу размышляя о керамбите, что постоянно таскал с собой. Артефакт молчал, память тоже безмолвствовала. А во мне росло напряжение. Не хочется, чтобы синий всплыл в самый неподходящий момент и потребовал всё бросить и куда-нибудь бежать.

У дома меня ждали. И, увидев паренька, я не сразу поверил в увиденное. Показалось, что глаза меня попросту обманывают. Столь мизерным был шанс увидеть его здесь, посреди Верхнего Города. В том, что он ждал меня, сомнений не было.

Я продолжил идти, и вскоре он меня заметил, повернулся. Выглядел он непривычно. Слишком хорошо одет. Обычный, недорогой, для жителя Верхнего Города, костюм смотрелся на нём, как балетная пачка на тяжелоатлете. И тем не менее он был здесь.

– Като! Как давно мы не виделись! Совсем ты нос задрал, и не вспоминаешь о нас, простых смертных!

Я остановился в нескольких шагах, скептически посмотрев на парня.

– А ты всё такой же идиот, Тоди. Каким демоном тебя сюда занесло?

Да, это был тот недоумок Тоди, что когда-то очень давно спровоцировал благородного, просто потому что идиот.

– А ты хорошо выглядишь, сир, – последнее слово он наполнил желчью и произнёс с сарказмом. – Совсем как настоящий благородный…

– Где ты потерял последние мозги, Тоди? – хмуро спросил я. – Того, что ты уже сказал, достаточно, чтобы я тебя убил и не отвечал за это.

Я его не убью. По двум причинам. Первая – брезгливость, просто не хочется марать руки. Вторая – уважение к Минато. В моей жизни и так хватает лицемерия, не буду плодить его ещё больше. Я согласен с Минато в том, что жизнь любого человека равна, неважно аристократ это или простолюдин. Без реального повода я не буду убивать. Даже бить не стану, хоть и очень хочется.

– Да, ты прав, – гнусненько улыбнулся Тоди. – Но ты этого не сделаешь. А знаешь почему?

– Потому что брезгую трогать такой мусор, как ты, руками, – отмахнулся я. – Проваливай, не трать моё время.

Я сделал шаг к дому, но Тоди преградил мне путь.

– Ты меня выслушаешь! – громким шёпотом зашипел этот идиот. – Потому что я знаю твою тайну!

Хм, забавно. Какую из десятка? Вот только кто-то же пустил этого идиота в Верхний Город? Кто рассказал, где меня искать? Кто дал одежду?

– Да ну? – если связать со вчерашним появлением этого юстициария Ли, ситуация становится подозрительной.

– Именно, Като, – оскалился Тоди, подумав, видимо, что его дешёвые угрозы возымели на меня действие. – Я знаю, что ты никакой ни дворянин. Ты научился носить их одежду. Научился говорить, как они. Но ты всего лишь парень с улицы.

Я даже поморщился от разочарования.

– Идиот ты, Тоди. Как был идиотом, так и остался, – дал я оценку его интеллектуальным способностям.

– Тронешь меня – о твоей тайне узнают все! – продолжил парень, будто не замечая моей реакции.

Я вздохнул и подошёл ближе. Он всегда был трусливой крысой, и, стоит его немного припугнуть, как он тут же всё разболтает. А потом сдам ближайшему патрулю. Одного того, что он присутствует здесь, достаточно для отправки на рудники. А если я ещё выскажусь о его поведении, то лет пять исправительных работ ему гарантированно.

Вот только всё пошло как-то совсем неожиданно. Я успел только протянут руку и схватить Тоди за ворот, чтобы слегка его встряхнуть и привести в чувство. Его лицо в этот момент отразило какое-то странное удовлетворение.

А потом он взорвался.

Тело этого щенка лопнуло, будто от заклинания. Или очень мощного удара. Кровь и ошмётки тела полетели дугой от меня, будто я был источником удара. Секунда, и вместо человека кровавый перформанс на земле. В моей руке остался ворот с повисшей будто в петле головой.

Я почувствовал вспышку магии и даже успел поднять щит, закрывший моё тело, но… В нём не было необходимости. Это заклинание не было направлено на меня.

Я расслабил ладонь, позволив его голове упасть к обрубкам ног, а моя голова уже начинала гонять варианты. Если это подстава, то какая-то странная, слабая. Почему не попытались убить – понятно. Я поставил щит, даже когда заклинание не представляло угрозы. Будь Тоди живой бомбой – мой дар бы взвыл ещё в нескольких метрах от него. Возможно. А может, и не взвыл бы, но щит я в любом случае поставил, поэтому максимум – повредил бы руку. Но что тогда? Обвинение в убийстве? Не смешно. Но какой-то смысл в этом должен быть.

Двигавшийся прямо ко мне юстициарий не вызвал беспокойства. Больше я волновался из-за Сони, вышедшей на шум из дома и замершей на месте.

– Не двигайся! – крикнул мне юстициарий.

Я посмотрел на него, постаравшись выразить лицом, что считаю его идиотом, если не хуже.

– Да я и так не бегу, – вздохнул, ещё раз окидывая взглядом останки. А затем перевёл внимание на девушку, – Соня, всё нормально, не волнуйся. Здесь… человек взорвался.

Подошедший юстициарий оглядел кровавые ошмётки, брезгливо поморщился и поднял на меня взгляд. Его родовой символ был прикрыт накидкой.

– Что здесь произошло?

Вопрос на миллион долларов. Пожимаю плечами:

– Понятия не имею… – и только я хотел продолжить, объяснив то немногое, что я знал, как юстициарий задал следующий вопрос.

– Зачем вы его убили?

Я удивлённо глянул на мужчину.

– Вопрос должен звучать так: сир, это не вы его приложили? И ответ: нет, не я.

Юстициарий нахмурился:

– Хотите сказать, он сам взорвался?

– Вряд ли сам, – отрицательно качаю головой, – Он не был одарённым. А вот кто, как и зачем оставил на нём заклинание, разорвавшее бедолагу на куски, вопрос хороший.

– Я видел, как вы с ним ругались, – будто проигнорировал мои слова мужчина.

Я вновь поднял на него взгляд, внимательно всматриваясь в лицо. Если это подстава, то юстициарий может оказаться одним из действующих лиц.

– Не ругался. Даже не спорил, – издалека не было понятно, протянул я руку, чтобы поправить Тоди ворот, или хотел его придушить, и пусть попробует что-нибудь доказать. – Что бы ни произошло с этим парнем, я к этому не имею никакого отношения.

– Юстициариум всё выяснит, – ответил мне служитель закона, глядя на меня так, будто моя вина для него очевидна, – Пройдёте со мной для выяснения всех обстоятельств.

Ну да, он тоже часть постановки.

– Я подозреваемый? – спросил я в лом.

– Да, подозреваемый, – подтвердил юстициарий.

– Подозреваемый в чём? – ухмыляюсь.

Мужчина нахмурился.

– В убийстве…

– Это – отброс из трущоб, – киваю на остатки Тоби. – Посмевший дерзить мне. Даже если бы я его убил, то был бы в своём праве.

– Он одет, как горожанин из Верхнего Города, – возразил юстициарий.

Пожимаю плечами:

– Он может вырядиться хоть в императора всея и всех, отбросом из трущоб он быть не перестанет.

– Использование боевой магии в не предназначенном для этого месте… – продолжил юстициарий, не став развивать тему.

Я кивнул, прерывая его:

– Всё это тянет, максимум, на штраф, если ещё доказать, что это сделал я. Так что никуда я не пойду.

Рядом обеспокоенная Соня переводила взгляд с меня на юстициария, который недобро улыбнулся.

– По законам военного времени преступления оцениваются по более строгой шкале. Моего подозрения вполне достаточно для санкции на задержание. А сопротивление только усугубляет подозрения.

Но его тирада не особо меня впечатлила.

– Почему ты прикрываешь родовой символ? Назови себя, юстициарий.

Этого требования он не мог не выполнить. И отодвинул накидку, закрывающую родовую символику.

– Боярский, почему я не удивлён? – удовлетворённо кивнул я. – Я подозреваю тебя в предвзятости, и потому не буду подчиняться твоим приказам. Либо ищи старейшину моего рода, либо старшего оперативника из нейтрального или моего рода.

Он нахмурился, но крыть было нечем, я полностью в своём праве. Юстициарию нужно веское основание, чтобы применить силу к аристократу, и у Боярского таких оснований не было. Даже если он участник какой-то подставы, терять карьеру и нести ответственность за неправомерные действия ему не хотелось.

Но к нам уже шли патрульные, и на этот раз один из них был Минакуро. Я отошёл к Соне, пока Боярский вводил в курс дела коллег. Оболгать он меня не должен был, за такое тоже можно карьеры лишиться. Теперь, когда я знаю, что он Боярский, и уже предъявил претензию в предвзятости, он уже обязан сообщить об этом коллегам, иначе его будет ждать взыскание. Да, я кое-что понимал в законах, и потому не поверил Ли, когда тот говорил о «Белом списке».

– Соня, найди, пожалуйста, Серсею, или любого другого старейшину. Опиши, что здесь произошло. Ну, – я обернулся на остатки тела, – Этот парень. Я его знал, до того как вернулся в семью. Придурок тот ещё. Я не знаю, что с ним произошло, сработала какая-то магия, когда я его коснулся. Поняла?

– Да, я всё сделаю, – кивнула Соня, стараясь не смотреть на останки. – А твой разговор с юстициарием…

– Ага, – кивнул, – тоже перескажи. У меня острое ощущение, что меня пытаются подставить. Не будем облегчать неизвестным недоброжелателям задачу.

– Като! – ко мне подошёл Минакуро, и, присмотревшись, я его даже узнал.

– Томми, – я протянул руку для рукопожатия.

– Привет. Давай свою версию событий, а то… Бари, так-то, честный парень, но род, есть род. Ему могли просто приказать.

Названный Бари уже отошёл подальше, чтобы не провоцировать больше проблем, чем уже создал.

– Да, конечно. Но рассказ будет короткий. Этого парня я знал…

Камера временного содержания для аристократов могла похвастаться впечатляющим уровнем удобства и комфорта. Довольно просторная, с широким окном, выходившим в небольшой парк. Кровать, удобная, застеленная чистым шёлковым бельём. Стол, стул, письменные принадлежности, книги. Небольшой бар, даже алкоголь есть, но я пил сок. По моему желанию сюда могли доставить музыкальный инструмент, или ещё какие-нибудь вещи, чтобы я мог украсить себе досуг. Даже дверь без смотровых щелей и подобных устройств, только войти и выйти. В любой момент можно выйти на часовую прогулку, но только пять раз за день. Завтрак, обед и ужин тоже по моему желанию, хоть в столовой, больше напоминавшей ресторан, хоть в камере. Подозреваю, можно даже девушку для досуга организовать. Как я и сказал – комфорт на высшем уровне.

В мирное время я мог выбрать домашний арест и просто посидеть дома пару дней, но сейчас обязали находиться здесь.

Иронично, но вот как-то так получилось, что я снова загремел в тюрьму.

Час назад заходила Серсея.

– Твои подозрения подтвердились, – с входа обрадовала меня женщина.

Я, вставая с кровати, поморщился:

– Ненавижу оказываться правым. Что случилось?

– Этот несчастный был просто поводом, – начала подтверждать мои подозрения одарённая. – Кто-то очень хотел, чтобы ты попал в разработку. Чисто формальная процедура.

Я кивнул:

– Я сейчас угадаю: позволяющая поднять все связанные со мной дела для пересмотра.

Женщина вздохнула.

– Да. Всё верно.

Мне оставалось лишь хмыкнуть:

– Которые они заранее изъяли из архивов и уже излазили вдоль и поперёк в поисках любых зацепок.

А вот теперь она удивилась:

– Да, но…

– Откуда я это знаю? На днях ко мне подходил юстициарий. Ли Асакура, он был одним из тех, кто опрашивал меня после Нижнего города. Сказал, что ему за каким-то надом нужны были материалы дела, но дела он не нашёл. Как и вообще всех дел, связанных со мной. Сказал, что подозревает Боярскую в заговоре против меня.

Я в первый раз увидел, как Серсея ругается. Не слишком искусно, как библиотекарша из страшно интеллигентной семьи. Забавно так, даже по-своему мило.

– Почему не сказал?

– Собирался расспросить знакомых юстициариев. А главное – передать такую интересную подробность Брюсу Дэрну, через его родственницу, Анко. Мы с ней сдружились. Пусть бы через своё ведомство разбирались, а если бы мне что-то угрожало, они бы сообщили. Не думал, что подстава случится так скоро.

Серсея покачала головой, но признала:

– Да, Дэрн из старших оперативников, ему будет очень интересно, кто нарушает внутренний порядок содержания документов.

Она прошла по комнате, остановившись у окна.

– А что они найдут? – спросил я. – Меня, конечно, пай мальчиком не назвать. Но закон я не нарушал.

Точнее, не был в этом уличён.

– Кто-то решил от тебя избавиться, Като, – вздохнула старейшина. – Имена двоих желающих нам известны. Вероника Боярская и Ёта Минакуро.

Я удивился, хотя и не слишком сильно:

– Ёта? Целитель?

Я давно о нём не слышал, и мне казалось, что проблема решена. Видимо, зря я так думал. В такие моменты появляется уверенность что все концы надо рубить самому и с гарантией.

– Да, он, – Серсея обернулась и заглянула мне в глаза.

Не понравился мне этот взгляд, пристальный такой, внимательный.

– Он знает, что ты не Минакуро.

Ой, тайна века прямо! У меня возникает ощущение, что это секрет Полишинеля. Пожимаю плечами:

– Я с самого начала в этом сомневался, а потом привык считать себя членом рода.

Женщина кивнула и… Кажется, выдохнула с облегчением. Мой ответ её успокоил, хотя и не могу понять, в чём именно.

– Боярская, вместе с Ёта, сейчас добиваются признания тебя безродным.

– Чтобы и без того уже чисто формальный запрет вредить мне перестал действовать окончательно? – предположил я.