Текст книги "Крыло (СИ)"

Автор книги: Postulans

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Мы пошли дальше, и музыка становилась всё громче. Вскоре в стенах появились двери, но мы шли мимо. Наконец, у одной из дверей, откуда и доносилась музыка, мы остановились. Джейн остановилась, воровато огляделась, что вызвало у меня непроизвольную усмешку.

– Чего ты смеёшься? – насупилась она.

– А то, что музыку слышно по всему коридору, чуть ли не от лестницы? От кого ты скрываешься?

– От наставников, – ответила Джейн, хотя было видно, что она сама поняла комичность ситуации, тут же улыбнувшись. – Да и они всё равно знают, так что ты прав.

И открыла дверь.

Дискотека.

Насколько это возможно с магическим освещением и живыми инструментами, но это была именно она. Пара десятков подростков, без верхних накидок, только в шортах и футболках. Мерцание магических светильников. Троица музыкантов, играющих на местных инструментах что-то бодрое и танцевальное. Танцы.

На наше появление компания почти не отреагировала, лишь из танцующих отделился пепельноволосый парень, улыбающийся Джейн. Девушка же, быстро скинув накидку и отбросив в сторону, обняла парня, страстно поцеловав. Не сомневался, что у такой яркой и красивой девушки есть пара, рад за парня.

– Кого ты к нам привела? Я его ещё не видел, – парень глянул на меня.

Я ожидал оценивающего взгляда, скрытой агрессии, но... Он дружелюбно мне улыбнулся.

– Я про него говорила, – ответила Джейн, ободряюще мне подмигнув. – Правда, он очень боялся сюда идти. Увидел наши статуи и решил, что я веду маленького девственника на жертвоприношение.

Развожу руками, как бы говоря: «ну вот такой я, да». Хотел пошутить, что обстановка как минимум намекает на готовящуюся оргию, но сдержался.

– Расслабься, Като, – парень протянул мне руку для рукопожатия. – Химуро. Самое страшное, что тебя здесь ждёт – сидр вон на том столе. Угощайся.

– Рад знакомству, Химуро.

А сам тихо обтекаю. Никакого ритуала «измерения длины пиписек», никакого шпыняния новичка. Это насколько же они дружны внутри своего замкнутого храмового сообщества? И насколько на них давят снаружи, чтобы добиться такого сплочения?

Химуро свистнул, привлекая всеобщее внимание.

– Девочки и мальчики! У нас новое лицо! Дайте свет!

Пара девушек сплели пальцами какие-то знаки, и интимное освещение сменилось нормальным.

– Итак, знакомьтесь. Парня зовут Като, и он скоро станет одним из нас!

Подростки отреагировали радостным восклицанием. На их лицах была радость, приветливость, любопытство. Никакого негатива, даже тени.

– Налейте кто-нибудь чарку новичку! Посмотрим, каков он на стойкость! – поддержала Джейн.

Я бросил на неё наигранно-осуждающий взгляд:

– Как ни стыдно, – проворчал.

Это вызвало волну смешков у подростков. Мне принесли чашу, пахнущую яблоком. Я избегал алкоголя, во-первых, на улицах была одна отрава, а во-вторых, мне нужно здоровое тело, чтобы выжить. Но оскорблять отказом компанию я не стал. Выпил залпом. По прошлой жизни, хоть я и нечасто пробовал сидр, он запомнился мне тем, что был неотличим от сока. Здесь же язык ребёнка отчётливо ощутил пощипывание, всё же какой-то градус в напитке был. Осушив чашу, чем вызвал ещё один всплеск ликования, я отдал её обратно.

– А теперь танцы! – крикнул Химуро.

Заиграла музыка, через несколько секунд снова замерцал свет. Химуро подхватил Джейн и закружил её в танце. Меня потянула за собой одна из девушек, но я сопротивляться и не думал. Атмосфера меня, пусть и не сразу, но захватила.

Где-то внутри ещё сидело сожаление. О том, что я не знал об этом месте раньше. О том, что попал сюда один, без ребят. Я не знаю, что случилось с Гретой и остальными. И не представляю, каким способом могу это узнать. Надеюсь, что им повезло. Повезло получить быструю и безболезненную смерть. В то, что им повезло выжить и обрести свободу не верилось совершенно.

До своей комнаты в этот вечер я дошёл вполне ровно.

Глава 15

Всего месяц прошёл с моего знакомства с Химуро и ребятами, а я уже становлюсь одним из них. Я собираюсь пройти ритуал посвящения.

Дня три наставники инструктировали меня, как правильно себя вести. Ритуал строго регламентирован, каждый шаг, каждое слово. Тех крупиц знаний, что мне дали, достаточно, чтобы понять – две третьих этих плясок с бубном можно выкинуть. Я этого не озвучивал, собираясь играть по правилам, предложенным Артуром. Понятно, что храму очень нужны рекруты или адепты, и они холят и лелеют каждого претендента. При этом меня не обманывали, не было фальши, ни в общении с наставниками, ни в остальных посвящённых. Мы друг другу полезны, наставники не считают меня идиотом, а я проявляю к ним уважение.

На последнее инструктирование пришёл Химуро, вызвался сам на правах старшего товарища.

– Слова все запомнил? – спросил он, когда я, переодевшись в набедренную повязку, завалился на кровать.

– Да. Выучил дословно, – ответил я поёжившись. – Здесь не холодно, конечно, но наряд... лёгкий.

– Когда-то давно посвящение проходили обнажёнными, – поделился Химуро. – Считалось, что одежда может помешать нанесению мистического отпечатка.

Я хмыкнул:

– Использовать магию через рисунки это не мешает, а нанести рисунок может помешать? Л – логика.

Когда в первый раз услышал о магическом отпечатке, сначала подумал про печати на теле. Потом, немного разобравшись, назвал их для себя магическими татуировками. Но тоже оказался не совсем прав.

– Магию не используют через отпечаток, – напомнил Химуро, улыбнувшись: – Доболтаешься, отправим тебя снова на обучение.

Угроза была шутлива насквозь. Отпечаток – всего лишь отпечаток. Просто остаточный след от энергии, проходящей через тело в момент инициации. Он невидим обычно и проявляется только в моменты, когда посвящённый проводит через себя большие объёмы силы.

– Угу. Чур, ты принимаешь экзамен. Только не обижайся, если после него отправят доучиваться тебя, а не меня.

В этот месяц я был чудовищно жаден до знаний. Но основы, которые давали неофиту до посвящения, не были очень объёмными. Общее понимание – что такое энергия, как взаимодействуют с ней люди и другие живые существа, что есть Боги. Как энергия становится магией.

– Проверим? – повёлся на подначку Химуро. – Что такое заклинание?

Я даже хмыкнул.

– Слишком просто, Химуро. Заклинание – это механизм преображения, где воля исполнителя создаёт форму, которую заполняет энергия эфира. При преобразовании энергия эфира вступает в конфликт тварным миром. В борьбе противоположностей появляется заряд, который и является заклинанием. Таким образом, заклинание – это единовременное выделение магического заряда, оказывающего влияние на сотворённый мир. Напомнить тебе формулы для преобразования стихийного заряда? Или чем отличается Заклинание от иных форм использования выделяемого при преобразовании заряда?

– Зануда, – прокомментировал посвящённый. – Зачем ты всё это так упорно заучиваешь?

– Я заучиваю далеко не всё, – возразил, поднимаясь с кровати. – Не стал же я запоминать когда и кто вывел это определение.

– Не притворяйся, ты запомнил.

Пожимаю плечами, не опровергая его слов. Хотя автора определения я действительно не помнил. Всё же для того, кто получил высшее образование, не формально, а реально, да ещё и с самыми жёсткими требованиями, быстрое изучение материала не было чем-то невыполнимым. Непривычно – да. Я успел всё подзабыть и пришлось быстро раскачиваться и втягиваться. Сложно, но вполне возможно. И у меня было сразу два мотивирующих фактора, хотя хватило бы и любого по отдельности. Первый – от познаний в магии зависела моя жизнь и моё выживание. Зависело напрямую, самым жёстким образом. Второй фактор – мне было банально интересно. А когда взрослому умеющему учиться человеку интересна, например, металлургия, то он запомнит температуры плавления всех металлов и пропорции всех сплавов.

– Давай ещё, – продолжил Химуро. – Принцип Нарастания.

Это тоже было легко.

– Чем больше факторов преображения, тем сложнее форма магии, тем она сильнее. Первая форма преображения всегда одна: вызов. Призыв энергии эфира в тварный мир. Эта форма составляет основу, простейшие заклинания. Она же самая простая в использовании и контроле. Вторая по сложности форма – стихия, или элементарное преобразование. Наделение магического заряда свойствами стихии. Третья форма...

Химуро поднял руки:

– Я понял, ты умный. И совершенно не волнуешься, как я погляжу.

– А чего волноваться? Не я первый, не я последний. Были бы наставники во мне не уверены – не стали начинать. В себе я уверен. Так чего беспокоиться?

Ответить парень не успел, в дверь заглянула наставница Шин.

– Пора, – сообщила она улыбаясь.

Для обитателей храма церемония была торжеством, поэтому я постарался сделать серьёзное и подобающее моменту воодушевлённое лицо. Насколько получалось – не знаю, но, кажется, не посрамил себя. Вышли на улицу. Мне предстояло пройти до основания пирамиды и подняться в святилище. Впервые вижу всех обитателей храма разом. Посвящённые и послушники создали живой коридор, на лицах большинства радость, у некоторых просто интерес. Людей не так много, может, около сотни или чуть больше. Наверное, сейчас было бы уместно проникнуться общим настроением и перейти на возвышенный тон. Отметить, как яркое и тёплое солнце с необычно безоблачного неба наделяет глаза собравшихся особенным цветом. Или сказать о том, как подрагивают ноги, ступая голыми ступнями по нагретому тем же солнцем камню. Или вообще придумать что-нибудь про божественную ауру, окутавшую меня своим теплом и подбадривающую, подталкивающую идти вперёд.

Но всё не так. Да, это был бесконечно важный день. Я обретаю способность использовать магию. Это сразу поднимает меня над обычными людьми, над всеми, разом. Вроде бы. Но Дэвиду это не помогло в жизни. Умер, как собака, убитый тремя подростками, решившими отомстить. Заколот ножницами. Не благородным клинком, оружием мести. Заколот старыми дрянными ножницами. Поэтому я не испытываю никакой торжественности, не проникаюсь величием момента.

Сегодня я просто делаю первый шаг в очень длинном пути. А, может быть, этот первый шаг я уже давно сделал, а сейчас просто прохожу очередную веху. Или вообще совершаю самую большую ошибку в жизни.

Среди зрителей Джейн и остальные ребята. За месяц я своим не стал на сто процентов, но меня встретили тепло. Я бы им улыбнулся, но ритуал обязывает смотреть прямо перед собой и думать, держать умное лицо. Есть специальная мантра, которую подобает произносить про себя, настраиваясь на правильную волну.

Прохожу живой коридор и начинаю подъём по лестнице. Семьсот ступеней, как говорят. Не считал. Какое-то ритуальное число? Вроде как да, но я не запомнил, с чем оно связано. Читал о нём, но, не найдя практической пользы, выкинул из головы. На середине пути заметил, что ступени становятся прохладнее. В храме всегда комфортная температура, сложная магия, древняя, так что ступени обычно тёплые. Сейчас холодные – в святилище концентрируется магия, то есть энергия эфира, конечно.

То, что источник магической силы, вообще-то, чужд миру меня озадачило. Если чужд – откуда берётся и как попадает в мир? Ответов не было, только предания, легенды и умозаключения, порой бредовые. Самые древние жрецы считали это даром Богов. Была даже легенда про пророка, принёсшего магию людям и создавшего первый храм. Очень старая религия, при политеизме, распространённом по всему миру, было непонятно, какому из Богов был посвящён тот первый храм.

Последние ступени ощутимо щипали кожу холодом. Я на вершине, где меня встречает Артур. Сегодня на нём парадная мантия, на голове золотой венец. Под мантией нет современной одежды. Это истинное облачение жрецов. Наставников всего трое, хотя только по регламенту мероприятия должно быть одиннадцать. И Верховный Жрец у нас чисто номинальный, никто этого не скрывает. Упадок веры, так называют это явление. Зереф рассказывал, утверждая, что вместе с приходом власти одарённых и развитием науки культура людей откатилась назад. Некогда сложные ритуалы, вся философия, построенная вокруг Богов, пала. Сегодня люди приносят жертвоприношения, как какие-то дикие варвары из нецивилизованных земель.

Редкие голоса агностиков со страниц книг, считавших что упадок веры связан с гибелью Богов, никто не хотел слушать и слышать.

Я отсчитал положенные шаги и опустился на колени, склонив голову. Это уже магическая часть ритуала, я делаю всё по инструкции. Поочерёдно представляю в голове пять символов, стараясь концентрироваться на каждом, детализируя, насколько это возможно. Это основа, начало магии, базовый конструкт.

Физическим якорем магии является мозг. Не сердце и не левая пятка. Мозг. Поэтому среди множества одарённых магами называют только тех, кто прокачал свой мозг. Среди животных есть редкие одарённые, разные, есть целый бестиарий, но их способности крайне примитивны, прямолинейны и узки, хотя и бывают достаточно сильны. Чтобы быть магом, нужно иметь интеллект.

– Встань, – позволил Артур.

Если верить описанию ритуала, он удостоверился, что я всё сделал правильно. Человек, даже не наделённый даром, способен ограниченно взаимодействовать с энергией эфира, иначе никаких жрецов никогда не появилось бы.

Я поднялся, продолжая концентрироваться на символах и сосредоточенно смотреть перед собой.

– Как было, и как будет. Новый аколит проходит посвящение. Иди, дитя. Повелитель ждёт.

И я пошёл, гоняя в голове символы. Из-за концентрации мало что замечал вокруг. Не чувствовал ни холода пола, ни лёгкого касания ветра на коже. Не видел ничего, кроме пути. Сорву концентрацию – снова на колени. Но я шёл, шаг за шагом. Видел впереди только свет.

Рядом что-то говорил Артур, но я не разбирал слов. Не мог. Знал, чувствовал, что стоит начать прислушиваться, начать обращать внимание на смысл, как я тут же сорву концентрацию. Мне было достаточно знания: сейчас все слова – лишь торжественная часть ритуала, не имеющая силы.

– Стой.

Я встал.

И концентрация слетела.

Однако символы все так же горели в сознании, уже не пять изначальных, а десятки. Я их более не контролировал, их удерживал кто-то извне.

Кто-то чудовищный и могущественный. Подавляющий и необъятный.

Пропал свет, пропали голоса, пропал холод.

– Испей чашу сию...

Я едва чувствовал руки, но всё же сумел их поднять, взять кубок и приложить его к губам.

Подавляющее присутствие... Нет, не ослабло, не исчезло. Оно всё так же было здесь, но ко мне вернулась способность воспринимать реальный мир. Эфир. Я только что ощущал эфир. Описания были, но описания никак не сравнятся с реальными чувствами.

Мы были в святилище. Алтарь, большой круглый стол... Точнее, очень большая неглубокая чаша из белого камня. Вода дрожала искажениями, будто на неё направили очень сильные басы. Она подпрыгивала местами до метра, и такие всплески собирались в волны, словно улавливали чей-то голос. Я только что узнал, ЧЕЙ голос она улавливает.

– Войди в алтарь, – сказал мне Артур. – Прими силу творения, и пусть она примет тебя.

Я сделал шаг вперёд. Про «Войти в алтарь», здесь не было никакой иносказательности или метафоры. По ритуалу я должен был войти прямо в камень. Потому что камень настолько связан с потусторонним миром, что реальным в полной мере уже не является.

Я сделал ещё шаг, ощущая нечто новое. Звук/мысль. Волну/голос. Вздрагивавшая вода, колеблющаяся под отголосками голоса с той стороны бытия. Я чувствовал эти отголоски сам. Я был медиатором, посредником между эфиром и реальностью.

– Какая интересная картина! – голос разбил мистическую силу, нарушил момент.

Я едва не оглох, едва не потерял голос, доносившейся из-за грани.

– Не нарушайте ритуал! – крикнул Артур.

– Ещё один посвящённый? – новое лицо, кажется, проигнорировало возмущение наставника.

Меня обходят со стороны. Не могу различить деталей, сосредоточенный на том, чтобы не упускать концентрацию. Понимаю только, что это фигура облачена в красное.

– Какой в этом году, Артур? Вы исчерпали свой лимит, – говорит человек в красном.

– Значит, в следующем будет на одного меньше, – ответил наставник. – Или в счёт прошлого года, ведь мы не добрали до лимита троих.

– Это так не работает. Есть закон, и вы обязаны его соблюдать. И к тому же кто этот аколит? Я его не видел раньше. Кто же он такой, что вы рискнули нарушить правила?

– Не вмешивайся в ритуал! – на этот раз голос принадлежал другому наставнику, но я не смог разобрать, кому.

А человек в красном подошёл ко мне, присев и, кажется, заглянув в лицо.

– Бронс! Ты нарушаешь ритуал! – вновь вставил Артур.

Его проигнорировали.

– Сир Орис, посмотри. Это он?

В поле зрения появилась его одна фигура.

– Да, мессир. Тот самый парень.

– Вот именно, – согласился первый. – И ты посмотри. Одарённый. Совсем слабенький, правда.

– Как и ожидалось, – согласился второй.

В поле зрения появился человек в белом.

– По договору послушники неподсудны, – это Артур.

– Он пока не послушник, – возразил тот, что был в красном, Бронс. – Но он не потерял концентрации. Хорошо, давайте посмотрим, сможет ли он пройти до конца. Не мешай им, Орис.

– Слушаюсь, мессир.

Фигуры разошлись. Я всё ещё ощущал какую-то... Помеху, неправильность, искажение, нарушение. Сложно объяснить, но нечто рядом со мной мешало, будто пыталось отвлечь.

– Като. Войди в алтарь.

Я сделал шаг. Мир мигнул. Лишь на долю секунды, я не успел ничего разобрать. Ещё шаг. Снова мерцание. Что-то тёмное. Меня будто переносило в другое место. Слишком краткий момент, чтобы успеть что-то понять, но достаточный, чтобы испугаться.

Ещё шаг.

До алтаря меньше шага, только протянуть руку.

Но я не рядом с алтарём. Не рядом со святилищем. Не в храме. Даже не в городе.

Я в черноте бесконечного космоса. Злой и враждебной. И вокруг меня раскинулось огромная сущность. Не существо, нет. Нечто неизмеримо большее. Бескрайние облака пыли, бушующие штормы энергии. И тянущиеся во все стороны щупальца, пронизывающие пространство и время.

Бог.

Не идол.

Титан.

Не создание.

Создатель.

Не существо.

Сущность.

Не творение.

Творец.

Мёртвый Бог.

Осознание подавляет и ошеломляет.

А затем мёртвый создатель обращает на меня микрон от своего бесконечного внимания.

И на меня обрушивается океан силы, прорва энергии.

Я делаю последний шаг, входя в алтарь. Но вхожу в него не с благоговением от встречи с творцом, а с ужасом от осознания катастрофы.

Агностики были правы.

Концентрация слетает окончательно, но это уже не имеет значения. Искра моего дара уже горит. Мгновения, когда мёртвый, но бесконечный создатель обратил на меня внимание, было достаточно. Всего лишь мгновения.

Последняя вспышка тьмы. Последний взгляд на бескрайний космос эфира и его единственного обитателя.

И я падаю на колени, силясь сделать вдох.

– Като!

Удар по спине заставляет лёгкие сократиться, и я выдыхаю. Вот почему не получалось вдохнуть.

Кашель душит, через раз дышу. Дышу, бесконечно сожалея, что ввязался во всё это.

В земной мифологии и ранних языческих религиях смерть Бога была нормой. Один, Осирис, да сам чёртов Иисус. Перерождение – норма. Природа умирает осенью, чтобы переродиться весной. Все души проходят цикл перерождения.

Я не хочу знать, как перерождается Бог. А оно обязательно переродится, потому что оно ещё существует. И находится в полной своей силе.

Почему у кого-то вообще есть сомнения на этот счёт?

Открываю глаза и, с трудом приподнимаясь, оглядываюсь. Три жреца и два неизвестных смотрят на меня с долей удивления.

– В сознании, – констатировал мужчина в красном костюме, Бронс. – Любопытно.

– Он прошёл ритуал, – тут же закрыл меня Артур. – Он посвящённый.

– Ритуал вне лимита, – напомнил Бронс.

– Но он – посвящённый, – настоял Артур. – Храм даст виру за нарушение лимита. Но мальчик теперь один из нас.

Я едва держался в сознании и опустил взгляд вниз, на свои руки. Рисунок на них, такой же, как у остальных. Он ярко пылал разными цветами. Я – маг.

С этой мыслью меня накрыла тьма.

Глава 16

Очнулся со скованными руками, несколько секунд потратил на попытки сообразить, что произошло до того, как я отключился. Вспомнил. Наличие оков тут же получило логическое объяснение, я скорее удивился бы, если их не было. Также ожидал, что, открыв глаза, увижу тюрьму.

Но нет. Воздух чист, что естественно для храма. А в тюрьме ожидаешь диаметрально противоположную какофонию запахов. Глаза открывал без особого страха, уже примерно представляя, что увижу вокруг. Комната, одна из комнат святилища, сейчас пустая. Никого, кроме меня, нет. Опрометчиво, я ведь и сбежать вполне могу. Руки скованы не за спиной, позволяя рассмотреть наручники. Два железных замка, в каждом по ремню, обжимающему мои запястья. Между собой замки соединяются цепью. Отверстия для ключа не нашёл, взломать не получится, только сломать. Сломать...

Железо замков и цепи... Ощущалось. Вызывало какое-то незнакомое чувство.

Голоса. И шаги. От двери. Сказал бы, что слишком тихие, чтобы хоть что-то расслышать, но...

Стоило сосредоточиться, как я начал различать слова.

—...прошёл на ваших глазах! – голос Артура, наставник зол.

– Я выполняю указание мессира, – ответил... голос знакомый. Я слышал его перед тем, как отключиться. Его звали Орис.

– Но сир Орис!

– Это решать не мне и не вам, – отрезал юстициарий.

Дальше они шли молча, а я ошеломлённо смотрел на дверь. Расстояние. Да, Артур почти кричал, едва сдерживаясь, но расстояние! Здесь же ещё добрая сотня метров. И то, как медленно они приближаются, лишь подтверждает мою мысль. Слух стал острее? Настолько острее?

– Он очнулся, – снова Артур.

– Тем лучше, – Орис.

Ещё три десятка шагов, прежде чем они дойдут до двери. Я сел, но получилось неловко – ноги тоже оказались скованы. Огляделся, но вокруг не было ничего, чем можно было быстро повредить хотя бы кожу ремней, не говоря уже о металле. Дверной замок щёлкнул.

Первым вошёл Артур, не без беспокойства осматривая меня. Сразу за ним зашёл и Орис. Мужчина в дорогом чёрном костюме. Очень дорогом. Я всю жизнь носил перешитую рабочую робу. Самая лучшая одежда, которую я видел на улицах – старые костюмы простого покроя. Да, была та троица из аристократов, что купили завод и лишили меня работы. По ним было понятно, что одежда дорогая, но только и всего.

Юстициарий выглядел непросто богато, он выглядел представительно. Чёрная ткань переливалась изумрудным светом. Все мелкие детали – запонки, пуговицы и прочее, будто выполнены вручную ювелиром. Трость из, кажется, какого-то дерева, но рисунок невероятный, словно застывший туман.

– Като, это... – начал было Артур, но Орис его перебил.

– Не стоит, я сам поговорю с мальчиком, – юстициарий обошёл наставника и выразительно на него посмотрел.

Артур, как мог, выразил своё недовольство, но возражать не стал. Орис, удовлетворённый реакцией, подошёл ко мне и остановился рядом, глядя сверху вниз. Лицо приятное, волевое. Глаза цвета лаванды, тёмные волосы зачёсаны и уложены. Но женственности это ему не добавляет, наоборот, образец элегантной мужественности. Просто состоятельный господин. Закончив меня рассматривать Орис, наконец, заговорил.

– Юстициарий Орис Блэк, – он протянул ко мне руку и схватил за плечо.

Сильно и грубо поднял меня на ноги.

– У меня к тебе есть вопросы, касающиеся того, как ты неоднократно смел нарушать закон.

Насмешливо хмыкаю.

– Я это уже понял, сир Блэк.

Юстициарий нахмурился:

– Для мальчишки с улицы излишний гонор. Не научила жизнь тебя уважению к тем, кто даром выше тебя поставлен?

Это даже смешно. Но в ответ я нахмурился так же, как и он секундой ранее.

– К тем, кто похитил мою семью, у меня нет ничего, кроме презрения.

И по глазам этого хлыща я понял, что он понимает, о чём идёт речь.

– Это не оправдывает преступления, – парировал юстициарий.

– Нет, – согласился я. – Как и то, что подобные вам лишили меня работы, обрекая на голод. Меня и мою семью. Лишили права на жизнь.

– Я не лишаю прав, а поддерживаю закон, – он просто ответил, но звучало это как оправдание.

Я деланно удивился:

– Правда? Может быть, вы начали расследование и ищите мою семью? Или тех, кто её похитил? – по лицу вижу, что ничего вы не начали. – Я так и думал.

Блэк ещё несколько секунд смотрел на меня, после чего чуть повернул голову к наставнику.

– Сир Артур. Покиньте нас.

– И не подумаю, – ответил мужчина.

– Это дело безопасности города. Ваше недовольство вы можете попробовать высказать мессиру Бронсу.

Наставник зло прищурился, однако так ничего и не возразил. Лишь посмотрел на меня, пытаясь выражением взгляда и лица передать ободрение, только сказав:

– Помни, Като. Ты теперь один из нас. И мы тебя просто так не отдадим.

После чего вышел. Я вздохнул:

– Прозвучало жалко.

Орис чуть улыбнулся.

– И чем же наставники вызвали твоё неуважение?

Отрицательно качнул головой:

– Я его уважаю. Просто констатирую факт.

Орис несколько секунд внимательно смотрел на меня, затем кивнул:

– Согласен. Ты ответишь по закону за совершенные преступления, это вопрос решённый. Но есть ещё один вопрос, от которого напрямую зависит твоё будущее.

Я вопросительно смотрел на юстициария. Понятия не имею, что такого важного он может у меня спросить.

– Самодельное оружие, которым был убит гарнизонный, его любовница и её младший брат. Ты изготовил?

Значит, я был прав насчёт огнестрела и его узкого распространения.

– Я, – кивнул.

Сомневаюсь, что смогу отбрехаться и свалить всё на кого-то другого.

– Молчи об этом. Не было никакого огнестрельного оружия. Проболтаешься – жить тебе останется недолго. Буквально ничего, – пригрозил он. А через секунду сменил кнут на пряник. – Впрочем, ты можешь быть послушным мальчиком. После окончания исправительных работ, если будешь хорошо себя вести и прикладывать подобающие усилия, сможешь пройти обучение. И получить работу, с которой тебя уже не уволят.

Я едва не сморщился. Удержал лицо только потому, что опешил от наглости этой сволочи. После всего, что они со мной сделали, после всего, чего они меня лишили, бросать такие жалкие подачки! Да я скорее добровольно завалю улицы огнестрелом, чем пойду на такое!

– Если ты тешишь себя надеждой на заступничество жрецов, – продолжил Орис, – то напрасно. У них нет ни власти, ни силы. Нет ничего. Так что привыкай, с этого момента я буду твоим куратором.

Юстициарий достал из кармана нечто, в чём я не сразу распознал намордник.

– Привыкай выполнять мои приказы и указания. Я волен убить тебя, если будешь вызывать моё неудовольствие. Или награждать за послушание и хорошую работу. Давай проверим, насколько ты готов слушать команды. Не шевелись, я надену на тебя это.

Он помахал намордником. Нечто, что, похоже, должно было помешать говорить. На языке вертелись ругательства и посылы по туристическим маршрутам эротического содержания.

К сожалению, ругань ничего не даст, даже удовлетворения от издёвки. Я промолчал. С трудом, но промолчал. Он маг. Я скован. Никакого даже призрачного шанса на сопротивление.

И позволил надеть на себя этот чёртов намордник.

– Вот так. Шевели ногами, я не собираюсь возиться с тобой весь день!

Меня подтолкнули к дверям. Длина цепи между ног позволяла делать только короткие шаги, заставляя семенить. Унизительно. С каждой секундой с каждым коротким шагом во мне поднималось все больше ненависти. Стоило мне найти место, где я почувствовал себя хорошо, как у меня снова все отнимают!

Мы вышли наружу, и я понял, что мне предстоит ещё спускаться по лестнице. Со скованными ногами. Ступеньки слишком большие, я не смогу сделать шаг.

Остановился, оглянувшись на Ориса.

– Что ты на меня смотришь? Думаешь, меня волнуют твои неудобства?

Придушу урода. Собственными руками придушу.

Пришлось прыгать по ступенькам, боясь свалиться. Юстициарий, вероятно, придержит меня, если начну падать. А, может, и нет.

Внизу бурлила толпа. Обитатели храма, собравшиеся в парке, смотрели на служителей правопорядка совсем без приязни. Последние, в том числе и человек в красном, которого я видел во время ритуала, насчитывали всего десятка два людей в одежде юстициариев, плюс ещё десяток гарнизонных. Это вызвало во мне мрачную радость, ведь за моей скромной персоной пришла целая толпа народа.

Когда увидели меня, толпа вспыхнула возмущением. Послушники и ученики начали выкрикивать слова недовольства. Наставники не кричали, но выглядели решительно и серьёзно. Может шанс всё же есть? Улица отучила меня надеяться на лучшее, но всё же.

– Это нарушение всех договорённостей! – выкрикнул Артур, справившись с первым ошеломлением, появившимся, когда он увидел меня.

Бронс самодовольно улыбнулся:

– Пустые слова. Этот мальчишка – преступник. Хладнокровный убийца, уже в столь юном возрасте отправивший к Богам десять человек.

– Он защищался! Ваши улицы – рассадник преступности! Он и его друзья умирали от голода! – продолжал Артур.

К нему присоединилась Шин:

– А, может быть, обратим внимание на тех, кого он отправил к Богам? Я почему-то уверена, что среди них будут ублюдки, подонки и преступники, куда большие, чем мальчик.

Но мужчина в красном лишь махнул рукой, показывая, что эти слова ничего не значат.

– Он убил солдата гарнизона. Этого более чем достаточно для наказания.

– Ублюдка, занимавшегося похищением детей! – вставил Артур.

Бронс нахмурился:

– Это не было доказано, ваши слова – лишь голословные обвинения.

Я к этому моменту закончил спрыгивать со ступенек, изрядно вымотавшись в процессе. Остановился, чтобы дать ноющим ногам немного отдохнуть, но получил тычок тростью в спину.

– Команды останавливаться не было.

Я тебе эту трость засуну в задницу так глубоко, что ты сможешь облизать рукоять.

– Согласно договору, прошедшие инициацию получают амнистию от всех преступлений, совершённых до этого, – напомнил Зереф. – Или для уважаемого юстициариума договоры более ничего не значат?

Орис повёл меня к выходу из храма, но наставники преградили путь. Юстициары начали обмениваться напряжёнными взглядами.

– Что-то слишком часто в последнее время, – заговорил Бронс, – ваш храм начал принимать к себе преступников.

– А кого ещё нам принимать? – возразил Артур. – Все остальные способы искать адептов вы нам перекрыли.

Мужчина в красном пожал плечами:

– И что? Это должна быть наша проблема?

Артур хмуро сжал и разжал кулаки.

– Мы берём к себе тех, кого можем. И находим среди них достойных. Храм не отдаст больше никого.

Неужели мой случай не первый? Судя по виду притихших учеников – не первый. На их лицах тоскливая обречённость сочетается с несмелой надеждой. Надеждой, что в этот раз будет иначе. Я стою на месте, тяжело дыша. Ноги гудят.

– Каким образом вы нам помешаете? – спросил Бронс, подойдя в упор к Артуру. – Что вы сделаете? Атакуете нас? Давайте. О, я желаю этого, как ни ничего иного. Или ты снова утрёшься, Артур? Как и все разы до этого? Давай. Покажи, наконец, что ты чего-то стоишь. Ты же сам попал в храм именно так. Беглый преступник, получивший шанс на раскаяние.