Текст книги "Красный бархат (СИ)"
Автор книги: Pervert_Angel
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
И те несколько дней передышки, что дал ему его возлюбленный, пошли на пользу. На пользу тому, чтобы вернуть обществу Тессу.
Девушка открыла дверь. Лицо ее осунулось, но глаза вовсе не были заплаканными. Они смотрели как прежде, проникая в самую глубь сердца и смеясь над тем, что там видели.
– Тесса! – Дин шагнул через порог комнаты и радостно прижал к себе девушку, заставляя ее засмеяться.
– Винчестер… неужели соскучился? – девушка за руку втянула его в комнату, продолжая разносить по комнате звонкие переливы своего слегка безумного смеха. Теперь Дин мог взглянуть на нее по-новому. Но он никак не мог понять, что же он там теперь увидел.
– Конечно, соскучился, Тес. Ты тут заперлась, объявила голодовку… Я волновался, – Дин уверенно, уже привычно, упал на кровать, притягивая девушку за талию следом за собой и обнимая ее.
– Ох, меня долго не было, да? Прости, больше не брошу тебя. Надо пойти поесть, раз ты говоришь. Стоп. А что это вообще такое? Я думала, ты меня ненавидеть должен, – Тесса нахмурила брови, пытаясь остановить поток мыслей на чем-то одном. Сейчас от голода и бессонницы концентрироваться становилось практически невозможным.
– Да, долго. Послушай, я не хочу тебя ненавидеть. Ты скрыла от меня, что была с ним знакома. Но при этом ты пыталась мне помочь. Я… – Дин пожал плечами и заставил себя улыбнуться.
– И мне удалось тебе помочь? – Тесса встала и начала переодеваться, потому что на ней все еще было платье с приема, но, когда она обернулась, в ее глазах светилось чистое любопытство.
– Немного, – Дин позволил себе улыбнуться, наблюдая за девушкой, – Кас впервые показал мне свое стихотворение. Он написал его сразу же после песни.
– Дай угадаю, – девушка тяжело вздохнула, – Там было что-то о потерянной любви?
– Да, было, – юноша прикрыл глаза, будто бы вспоминая, – «Как хрупкий цветок удалось нам разбить».
– Ты, что, его наизусть выучил? – Тесса хмыкнула, но тут же увидела, как Дин заливается краской и опускает взгляд, – Эй, не смущайся так. Я тоже все его стихи наизусть учила. Пойдем, мне надо поесть. А потом, чтобы он там не говорил о частых посещениях, езжай к нему. Договорились?
Дин кивнул и принялся рассказывать девушке о реакции Кастиэля на рисунок…
***
Граф лежал на диване прямо в гостиной, прикрыв глаза. В его голове поочередно возникали образы.
Дин в маске, глаза широко распахнуты, на губах что-то отдающее улыбкой. Юноша неловко подается вперед и целует. Целует так, как будто его губы созданы только для этих самых губ. Целует отчаянно, страстно. Хочется позволить ему так целовать себя вечность.
Кас неуверенно потирает переносицу. Хмыкает. Язык пробегает по губам, будто вспоминая вкус того самого поцелуя.
Дин сидит напротив него и заворожено следит за каждым его движением, не смея оторвать глаз…
Уже четыре дня Винчестер не появлялся на его пороге, не смотрел ТАК. Вообще не смотрел. Кастиэль не знает, что думать. Да, он попросил юношу не ездить слишком часто, но в глубине души он же надеялся, что Дин нарушит запрет.
Винчестера окружают две прелестные девушки. Они не дают опомниться ни на секунду. Но, Господи! он ищет его, Кастиэля, глазами, кричит его имя, целует его, счастливо улыбается лишь ему…
Какой у него потерянный и напуганный вид был, когда все закончилось. Как будто у бездомного котенка. Да он почти всегда напоминает котенка. Такие большие, зеленые глаза всегда широко распахнуты. Такой доверчивый. Так ластится и тянется к теплу… Приласкай, и он уже твой.
– Я люблю тебя…
Этот момент хочется проигрывать в голове снова и снова. Любит… Неужели можно любить такого эгоистичного и черствого человека? Нет, нет, конечно же, нельзя! А он любит… И как любит…
Счастливые глаза, ясные, как никогда, смотрят на тебя, губы чуть приоткрываются, с них слетает твое имя…
Насколько же он красив в те моменты, когда близок к экстазу… Губа закушена, глаза светят ярче обычного. Как вообще можно оторваться от этих глаз?
На стол ложатся рисунки. Такие необычные… и красивые. И в душе как будто что-то переворачивается, ломается, срывается, как еще недавно срывался голос. И ты, не задумываясь, отдаешь самое ценное, что у тебя есть, частичку самого себя, частичку души…
За последние четыре года кто-то впервые читает его стихи. Впервые смотрит на него с таким восхищением, как будто он целый мир. Кастиэль открывает глаза, чтобы снова посмотреть в потолок. Что с тобой, граф? Что же теперь с тобой? «Да, Кас, кажется, тебя угораздило в…» – Кастиэль успевает лишь усмехнуться до того, как закончить мысль, когда в гостиную быстрым шагом входит девушка.
– Кастиэль! Как Ваша рана? Я только сейчас узнала, почему Вы вчера не приехали на мой прием и тут же, тут же поехала к Вам. Ах, почему вы мне ничего не сказали? – Меган Мастерс похожа на демона, только что вырвавшегося из Ада. Нет, она прекрасна, но что-то в ее глазах…
– Моя милая Мег, я не думаю, что эта легкая царапина заслуживает Вашего беспокойства, но мне, определенно, приятно, что Вы одарили меня своим присутствием, – Кас хищно улыбнулся. Впервые он был рад появлению этой заносчивой особы у себя на пороге. Впервые он рад тому, что кто-то отвлекает его от мыслей.
В эту секунду, кажется, что самое сложное – сказать самому себе. Скажешь, и все, упадешь, пропадешь, больше не встанешь. Что угодно, лишь бы не признаться. Что угодно, лишь бы остаться стоять.
Меган присаживается на край дивана, на котором лежит Кас, и граф улыбается. Он всегда улыбается ей именно так. Как охотник загнанному зверю. Как убийца жертве. Но девушку не пугает эта улыбка. Она медленно наклоняется и целует графа в губы.
Кастиэль медленно поднимает их с дивана, чтобы стоя скинуть всю одежду с девушки. Его движения быстры, привычны и уверенны, только вот мысли где-то далеко-далеко…
– Я люблю тебя, – голос юноши дрожит, но он точно уверен, что хочет сказать…
Снять всю одежду, аккуратно уложить на диван. Аккуратно поцелуями покрывать каждый участок кожи. Любить. До изнеможения, пока дыхание не перехватит, пока тела не сольются в экстазе. Любить ее. Девушку. Так правильно. Так должно быть. Так было и будет.
– Ты же предупредишь меня, если будешь помолвлен, да, Кас? – глаза полные слез…
Зеленые глаза напротив. Сейчас он уже не здесь, а где-то там, далеко. С ним. Дин… Господи, это же Дин. Глупый мальчик, который посмел влюбиться в того, чье сердце пропито.
– Это же Меган Мастерс. Она давно считает, что у нее есть на меня какие-то права.
Мег… Такое мягкое, податливое тело. Как она стонет, когда он входит в нее. Как нежно кусает его в плечо.
– Сильнее, Кастиэль! Сильнее! – голос девушки срывается, она не понимает, что он не с ней.
Уже давно не с ней.
Его нет.
Он не здесь.
Кастиэль прикрывает веки, чтобы увидеть зеленые глаза, полные счастья. Такие красивые глаза. Влюбленные.
Он протягивает ему свои рисунки. Неуверенный, боящийся осуждения, но в глазах затаился свет. Какие же красивые эти рисунки…
Он все сильнее входит в девушку, чуть улыбаясь ее хриплым стонам. Конечно, Мег, все для тебя. Сейчас он все для тебя.
Сильнее, глубже, быстрее. Чтобы не помнить, чтобы забыть. Чтобы ни разу больше не бродить по дорожкам памяти.
– Нашу комнату. Мы будем в одной комнате, – и удивленный взгляд зеленых глаз напротив.
Сбежать от себя невозможно, Кас. Но ты пытайся, пытайся сейчас выбить все из себя. И пусть под тобой стонет та, которая влюблена в тебя без памяти. Пусть глаза закрыты, а ты ищешь вовсе не ее губы своими. Пусть руки скользят не по тому телу, что так хочется прижать к себе. Сильнее. Глубже. Быстрее. Все дальше, дальше в память.
– Тесса? – он не видел ее четыре года. Четыре проклятых года. А сейчас она рядом и улыбается, и так хочется дотронуться до нее, притянуть к себе ближе, чтобы вспомнить…
Нет, что угодно, лишь бы не помнить. Не помнить их, эти глаза. Сине – зеленые глаза брата смотрят с восхищением, будто на кумира. Для них Кастиэль – пример. Но что-то сломалось, плохой получился пример.
Чисто зеленые глаза с золотом посередине. Любят. Любят так, как умеют любить только девушки, только в первый раз. Отдаваясь целиком, без остатка.
Изумруды напротив. Уверенные, добрые, умные. Такие родные, такие…
– Мальчишка привязался к тебе, Кастиэль. Ты же знаешь это? – да, конечно, он знает. Все уже знают. Но знают ли они о том, что и граф к нему привязался?
К черту, к черту память. Закусить губу, прислушиваясь к стонам, слишком высоким, режущим слух. Прислушаться к тому, как тебя зовут по имени и просят не останавливаться. Открыть глаза и усмехнуться, погружаясь еще глубже, хотя глубже уже, наверное, невозможно. Опустить глаза. Поцеловать в губы. Прикусить бьющуюся жилку на шее. Сильнее. Еще сильнее. Чтобы память не смела возвращаться.
На коже девушки появятся синяки. Но она будет гордиться ими, на вопросы отвечая, слегка пожав плечами: «Кастиэль». Нет, она не отпустит его. Никогда. Он слишком хорош. Нет, он прекрасен.
Ее Бог, ее личный дьявол.
– Кастиэль, – в ее глазах такая любовь, такое желание. Она уже близка, еще чуть– чуть…
Дин впервые входит в его комнату. Для Каса это равносильно пустить его к себе в душу. А на лице мальчишки столько благоговения, будто он вошел в храм. Наверное, для него это действительно храм…
Боже, как же горят зеленые глаза, что смотрят с болью и обидой…
Медленно вырываясь из объятий памяти, Кастиэль быстро вскидывает голову. Да, он не ошибся, вон они, зеленые глаза. Смотрят прямо на него, едва ли не наполняясь слезами. Злится. Его мальчик злится.
– Прошу прощения, – Дин выплевывает это, собираясь уйти, но он не в силах оторвать взгляда. Не сейчас, только не сейчас, когда душа тысячью осколков рассыпалась по всей гостиной.
Кас резко выходит из девушки, отстраняется, собирается встать, и тут Дин будто просыпается. Очень медленно, втайне надеясь, что его окликнут, остановят, он выходит из гостиной. И не смотря на надежды, внутри лишь одно желание – сбежать. Подальше отсюда. Куда угодно, лишь бы не чувствовать этого запаха, не вспоминать этих глаз.
Мужчина резко встает, надеясь успеть. Найти одежду не составляет труда, но его хватают за руку, останавливая.
– Кастиэль, давай продолжим. Он взрослый мальчик… – Меган улыбается, пытаясь затянуть мужчину обратно на диван.
– Он ребенок, Мег! – Кас вырывает руку и одевается в рекордные сроки.
Он не успеет. Эта мысль гонит его бегом вылететь из комнаты, броситься по коридору в поисках юноши.
Кастиэль все же нагоняет его. Уже у кареты. Резко за руку разворачивает к себе, смотрит прямо в глаза. Еще никогда он не видел столько боли в этих глазах.
– Прошу прощения, что оторвал, милорд. Вам не стоило беспокоиться, – голос ледяной. На лице ни одной эмоции.
Его мальчик все-таки научился. Научился прятаться. Научился, во что бы то ни стало, не показывать свои эмоции. Только глаза… говорят намного больше, чем лицо. И Кас понимает, сейчас ему самому ни в коем случае нельзя спрятаться. Иначе он разрушит все, что так долго строил, его начнут ненавидеть. Но… разве не этого он так желал?
– Дин…
– Не стоит. Отпустите меня, граф, – юноша чуть кивает на руку, которая все еще держит его за локоть. Но Кас не спешит отпускать. В его голове буря, слишком сильная, чтобы думать о чем-то другом.
Если ты считаешь, что он заслужил большего, то дай ему место в своем настоящем, а не тащи в прошлое, балбес. Понял меня?
– Иди ко мне в комнату, Дин. И, клянусь, я не выпущу тебя оттуда, пока мне не удастся заслужить твое прощение, – голос хриплый. Кас закрывает глаза, чтобы тут же снова их открыть. Как давно он не показывал эмоций… Как же он боится открыться.
– Зачем, Кастиэль? Мне и так все понятно. Прощайте, – Дин пытается вывернуться, про себя думая: «Сделай же что-нибудь, Кас! Сделай уже что-нибудь! Иначе, клянусь, я уеду, и ты больше не увидишь меня!»
И Кас делает. Понимает, что сходит с ума, но снова тянет на себя Винчестера, прижимаясь практически вплотную, руками обхватывает его лицо. Еще ближе. Так, чтобы почувствовал, чтобы заглянул в глаза и увидел. Страх. Искренней, ничем не прикрытый страх.
– Дин, – дышать прямо в губы, чтобы не смог уйти, чтобы понял, – Иди ко мне в комнату, молю.
Винчестер медленно закрывает глаза. Это похоже на безумие. Черт, это, наверное, и есть безумие. Но раз так, то он согласен сойти с ума. Раз и навсегда сойти с ума, отдать себя целиком и полностью этому безумному красавцу. Дин выворачивается и медленно идет в особняк.
А Кас не в силах сдвинуться с места. В его голове не осталось места на мысли о том, что будет, если кто-то их видел. Там было настолько пусто, что он и сам не мог понять, откуда взялась эта глупая улыбка на его лице.
Быстро взбежав по ступенькам, граф направился в гостиную. Меган сидела в кресле, уже одетая, но все еще с развязанным корсетом.
– Ты догнал его? – Кастиэль кивнул, осторожно подходя ближе, – Завяжи, и я уеду. Хотя я до сих пор не понимаю, что это было.
Граф медленно зашнуровал корсет, думая над ответом.
– Я сам не понимаю, – Кас усмехнулся, – Но мне надо с ним поговорить.
– Хорошо, – девушка встала сразу, как только работа была закончена, – Я уезжаю. И, да, на самом деле, я приехала напомнить тебе, что рано или поздно ты должен жениться. Ты не можешь позволить всему, что у тебя есть, пропасть в пустую. Я жду. Но вечно ждать и я не могу.
С этими словами девушка вышла из комнаты. Кас не стал спрашивать, с чего она решила, что если он женится, то женится именно на ней. На самом деле, об этом он даже и не думал. Медленно мужчина встал и направился к себе в комнату. Ему предстоял серьезный разговор, а он даже понятия не имел, как его начать.
Дин сидел на кровати спиной ко входу, плечи его подрагивали, будто он плачет.
– Дин…
– Зачем все это? Скажи мне просто, зачем все это? – он смеется. Он вытирает слезы, даже не стесняясь того, что они снова начинают течь, оборачивается и смотрит в глаза своему наставнику. Но при этом он смеется…
– Если бы я знал зачем, – Кас медленно опускается на колени рядом с кроватью. Сейчас он напоминает грешника, пришедшего на исповедь. Что ж, Дин Винчестер, на сегодня ты его священник, – Скажи мне, Дин, я когда-нибудь тебе врал?
– Нет, Кас. Но ты давал надежду. А это так больно, когда она рушится, – Дин чуть склоняет голову на бок, не в силах разорвать зрительный контакт. Пусть он утонет, пусть забудет, что должен ненавидеть…
– Прости меня, Дин. Прости… Я хочу изменить мир, но мне так трудно меняться. Я так хотел, чтобы ты меня ненавидел, но… как оказалось, твоя любовь, будто благословение свыше. Te credibile est totius mundi*, – Кас опустил голову, лбом касаясь кровати. Дышать стало так трудно. Способность говорить, казалось, покидала его.
– Меняться всегда трудно, Кас. Но дело в том, что ты даже не пытаешься, – Дин усмехнулся, легко проводя пальцами по волосам мужчины, – Я люблю тебя. Но мне больно видеть, что стоит мне не появляться рядом с тобой несколько дней, ты тут же уже с кем-то другим. Я не могу так, пойми.
– Я понимаю, Дин. И если ты ненавидишь меня, то это правильно. Так должно быть… – Кас судорожно выдохнул в покрывало, все еще не в силах посмотреть в глаза своему личному Ангелу-Искупителю.
– Нет, Кас. Я люблю тебя. В том-то все и дело. Я просто не могу ненавидеть тебя. Мне не хватает на это сил, – юноша ненадолго замолчал, – Кас?
– Что? – граф наконец-то поднял голову, чтобы окунуться в зеленый омут, чтобы быть затянутым в тот водоворот эмоций, что царил там.
– Ты просишь меня простить тебя. И я прощаю. Но… пообещай мне. Пообещай в следующий раз обойтись без этого. Я хочу доверять тебе. Хочу верить. Но мне нужно знать, что ты не…
– Клянусь, я больше не буду ни с кем, кроме тебя. По крайней мере, пока все между нами не решится окончательно, – обещание слетело с губ графа совершенно легко. Он знал, что поступает правильно. Иначе поступить он не мог.
– Иди сюда, – сделав глубокий вдох, Дин затянул своего наставника и возлюбленного на кровать. Юноша медленно обнял Кастиэля, прижимая к себе, уткнулся носом в шею, провел рукой по талии.
Последние слезы упали на ткань шелковой рубашки графа. Мужчина поднял голову Дина за подбородок и поцеловал.
Дин… он был не просто целым миром для него. Он был спасением. Чудом. Даром, посланным с небес. Как жаль, что Кас понял это лишь сейчас, видя слезы благословения небес.
Его мальчик снова заплакал, не разрывая поцелуя, прижимаясь как можно ближе. Он так хотел быть взрослым, так хотел любить, но все равно оставался ребенком, о котором Кас пообещал заботиться.
– Дин. Дин, пожалуйста, не плачь, – Кастиэль разорвал поцелуй, чтобы легкими касаниями губ покрыть каждый уголок лица, – Обещаю, я больше так не буду.
Винчестер тихо рассмеялся Кастиэлю в губы. Не будет. Конечно, не будет. Дин не даст. Он просто не в силах отказаться от графа, не в силах его отпустить. Очень медленно Дин поцеловал Каса в шею, руками скользя под рубашку.
– Мне кажется, я прервал вас на самом интересном? – юноша хмыкнул, вдруг срываясь на слишком быстрые и резкие движения. Не давая Касу вставить и слова, целуя, покусывая, прикасаясь с каким-то неведомым ранее трепетом, Дин быстро раздевал того.
Когда одежда была сброшена, юноша усмехнулся, в последний раз целуя графа, а потом его губы накрыли возбужденную плоть. Он двигался рвано, быстро, но абсолютно уверенно, раз за разом срывая с любимых губ хриплый крик и свое собственное имя.
В этом бешенном ритме Кастиэля надолго не хватило, он излился прямо в горло юноши, а потом притянул того для поцелуя.
В этот раз они целовались так, как никогда. До изнеможения, до хриплых стонов в губы, до потери пульса. Целовались будто в последний раз и будто в первый. Так, чтобы запомнить, чтобы не забывать, не забывать никогда.
Воздуха катастрофически не хватает, но в эту секунду им просто не оторваться друг от друга. Не сейчас, только не сейчас…
– Никогда, Кас, больше никогда не смей…
– Никогда, Дин. Только и ты с Тессой больше не… А знаешь, мне кажется…
И снова поцелуй. Чтобы не сказать ничего лишнего. Ни в коем случае не сказать, нет.
* Te credibile est totius mundi – лат. «Ты – целый мир».
========== Глава 11. Предложения ==========
– Не думаю, что тебе завтра стоит приезжать, – Кастиэль надевал смокинг, через зеркало следя за своим учеником, который все еще обнаженный сидел в кресле и рисовал.
– Почему? – юноша даже не поднял взгляда от альбома. Он понимал, что время у него еще есть. К вечеру он должен вернуться домой, потому что обещал Сэму посетить какой-то праздник в приюте.
– Увидимся вечером на приеме у Габриэля. Или ты забыл о нем? – Кас уже оделся и теперь, усмехаясь, следил за действиями Дина. Наконец, решившись, мужчина присел на ручку кресла, в котором сидел юноша, и взглянул на рисунок. Это была небольшая зарисовка его самого. Точнее его лица в момент высшего наслаждения, – Если бы я не забыл, как это делается, я бы покраснел.
– Я думаю, тебе стоит сменить портрет в дальней комнате. Я мог бы им заняться, если ты не против, – Дин улыбнулся, наклоняя голову вбок и медленно целуя Кастиэля.
– Если он будет таким же, то у меня есть некоторые возражения, – первым засмеялся Дин, но, не в силах сдержаться, этот смех тут же подхватил и граф.
– Кстати, о завтрашнем вечере. Габриэль пригласил меня вместе с Тессой. Вы не устроите вечер воспоминаний, я могу спокойно приводить ее с собой? – Дин вопросительно приподнял брови, отрываясь от рисунка и смотря прямо в глаза своему наставнику.
– Думаю, эта встреча пройдет лучше, – Кас встал и отвернулся, будто ему срочно потребовалось поправить пиджак.
– Кас… Она мой друг. И я буду ходить вместе с ней на приемы. Вам придется наладить отношения, – Дин снова вернулся к рисунку. Он не собирался разрываться между двумя огнями, любя Кастиэля и общаясь с Тессой.
– Хорошо, Дин. Я поговорю с ней. А теперь начни, пожалуйста, одеваться. Не хочу потом выслушать все прелести жизни от твоего дяди, если ты опоздаешь.
Винчестер весело рассмеялся, откладывая альбом. Из попытки одеться юноша устроил такое шоу, что, не выдержав, граф подошел к нему и за талию притянул к себе, чтобы поцеловать. Поцелуй был каким-то особенно нежным. Эта была особая форма удовольствия для них двоих.
– Я люблю тебя, – Дин слегка оторвался от поцелуя, еще не разрывая слияние губ, – Люблю Вас, мой граф…
Юноша потянулся за новым наслаждением, но его прервали легким касанием руки к щеке. Кастиэль осторожно провел пальцами и отошел на шаг назад.
– Одевайся, тебе действительно пора, – граф не сводил грустных глаз с лица юноши, моментально улавливая изменения.
– Кас… – сделав глубокий вдох, Дин все же заканчивает попытку одеться и с грустью смотрит на своего наставника.
– Не начинай, Дин. Я помню: ты заставишь меня тебя полюбить. Я помню, – слегка поцеловав Винчестера в губы, Кас медленно развернул его к выходу из комнаты, но снова остановил того уже на пороге, – Ты забыл альбом.
– Пусть будет у тебя до следующей встречи. Можешь посмотреть, – еще раз одарив графа своей ослепительной, открытой улыбкой, Дин покинул комнату.
Приют больше не пугал его. С тех пор как он стал общаться с Тессой, его там приняли и полюбили. Когда пару дней назад он угрожал выломать дверь в комнату девушки, ему даже предложили помощь. Но все же мысль, что дядя поручил ему устроить праздник в приюте только потому, что он туда зачастил, не внушала юноше никакой радости.
Дин бы с удовольствием посидел лишний час у Каса, заставляя того все больше и больше говорить о чувствах… Юноша видел, что граф открывается ему. Пытается открыться. И все же… он делает это так неохотно, как будто боится. Боится каждую секунду.
Тесса стоит на крыльце, нервно постукивая ногой, но когда в поле ее зрения появляется Дин, девушка радостно улыбается и машет рукой.
– Начала бояться, что Кастиэль решит тебя сегодня никуда не отпускать. Мне иногда кажется, что он забрал тебя в рабство, – Тесса рассмеялась, обнимая юношу и ероша его волосы.
– Как он мне вчера рассказал, это была его первая фраза, когда он меня впервые увидел. Мол, что он бы забрал меня в рабство, – юноша слегка краснеет, но признание с легкостью срывается с его губ. Весело смеясь, они направляются в дом.
– В этом весь Кас, – хмыкнула Тесса, показывая Дину, что они успели приготовить к празднику, – Кстати, я знаю, что ты будешь сильно ругаться, но у меня для тебя завтра с утра будет сюрприз.
– Какой сюрприз? – юноша вопросительно поднимает брови, отвлекаясь от созерцания преобразившегося приюта.
– Дин, сюрприз на то он и сюрприз, что о нем не рассказывают. Пойдем, тебя уже заждались…
***
Когда ранним утром в дверь постучали, Дин решил, что ему, в общем-то, все равно и, промычав что-то нечленораздельное, снова уткнулся в подушку. Непрошенный гость решил, что это его не устраивает. Дверь бесцеремонно открылась.
– Мистер Винчестер, если Вы сейчас же не встанете с кровати, мне придется принимать крайние меры. Например, я могу попросить слуг вылить вам на голову ведро ледяной воды, – Тесса, весело рассмеявшись, присела на кровать Дина, пытаясь стянуть с того покрывало.
– Тесс, уйди, пожалуйста. Не понимаю, как тебе удается быть такой бодрой после того, как всю ночь заставила меня гулять в саду и разбирать каждую фразу Каса по полочкам. Как у тебя вообще совести хватает меня будить?! – Дин нехотя поднимает голову от подушки, но тут же кладет обратно.
– Винчестер, сколько раз повторять: вставай. Ты не забыл об обещанном мною сюрпризе? – девушка попыталась защекотать парня, но тот лишь недовольно буркнул, – Вставай!
Нехотя Дин все же выполз из кровати и принялся одеваться, чем Тесса воспользовалась, тут же заняв его место, укутываясь в одеяло. Винчестер рассмеялся, наблюдая за девушкой, но, встретив грозный взгляд, тут же продолжил свое дело.
Спустя полчаса они вместе спустились вниз, где уже был подан завтрак на две персоны. Винчестер вопросительно приподнял бровь.
– Я когда к тебе поднималась, попросила накрыть, – девушка улыбнулась, садясь на свое привычное место.
Юноша одарил ее теплой улыбкой и тоже занял свое место. Дин ненавидел завтраки дома. Ему всегда намного приятнее было проводить это время с Кастиэлем. Впрочем, Тесса не дала ему пожалеть о том, что он сейчас не в особняке графа, не прекращая разговор ни на секунду. Девушка рассказывала, как всем понравился праздник, как все в приюте его любят, какой он милый, когда ходит сонный по саду (на этом месте она уточнила, что ему надо будет как-нибудь устроить такую прогулку с Касом). А потом она вдруг неожиданно вскочила.
– Все, пора, он сейчас подъедет. Ну, прекращай уже жевать, пойдем! – Тесса ослепительно улыбнулась и выдернула Дина из-за стола. Вдвоем они вышли на крыльцо как раз в тот момент, когда во двор въехала карета.
После полной остановки кареты из нее появился мужчина лет двадцати пяти, который издалека напоминал ангела. Светлые волосы, черный смокинг, черный плащ, ослепительная, добрая, открытая улыбка на лице. Это был мужчина невероятной, чистой красоты.
– Мистер Милтон! Как я рада, что вы все-таки смогли приехать. Я безумно вам благодарна, – Тесса подалась вперед и чуть ли не бегом кинулась к мужчине. Он ласково ей улыбнулся и поцеловал руку, а потом перевел свой взгляд на Винчестера, который тоже подошел.
– Мистер Винчестер, приношу свои искренние извинения, что не смог ранее засвидетельствовать вам свое почтение, мне было необходимо срочно уехать из города. Но я снова здесь. Меня зовут Майкл Милтон, – мужчина протянул руку, и Дин с радостью пожал ее. Мужчина тут же вызвал у юноши доверие, не смотря на то, что он видел его впервые, – Тесса сказала, что вы художник. Я занимаюсь поставкой картин тем, кто их хочет купить, и мог бы заняться продажей ваших работ. Если вы, конечно, покажете мне их.
Дин стоял, ошарашено переводя взгляд с Тессы на Майкла, а потом ослепительно улыбнулся.
– Да, думаю, это можно устроить, пойдемте за мной, мистер Милтон, – Дин развернулся и пошел внутрь дома, чувствуя, что остальные тоже поспешили за ним.
– Ох, прошу, зовите меня Майкл, – Милтон чуть дотронулся до плеча Дина, привлекая его внимание. Юноша обернулся с улыбкой.
– Конечно, только при условии, что вы будете звать меня Дином, – увидев утвердительный кивок, Винчестер снова отвернулся и повел гостей вглубь дома.
Между тем, идущие позади продолжили разговор.
– Майкл… ты слишком поспешно уехал, нам так и не удалось поговорить, но, послушай, я соболезную. Мне безумно жаль твою сестру. Анна была мне подругой, и я знаю, что ты души в ней не чаял, – Тесса выдохнула, опуская взгляд в пол и ласково касаясь руки мужчины.
– Я не мог находиться в этом городе. Я боялся, что убью его, – Майкл усмехнулся, но в голосе его звучала горечь, – Ты знаешь, я не любил его и раньше. Но после того, что он сделал с ней…
– Надеюсь, теперь ты оставил свои безумные планы по его убийству, Майк? – в голосе девушки теперь слышался страх. Тесса была напряжена так, будто от его ответа зависела и ее жизнь тоже.
– Я не собираюсь его убивать. Но клянусь, Кастиэль за это поплатится, – Майкл рассмеялся. Увидев, что Дин обернулся, Тесса посмотрела ему в глаза, будто извиняясь.
– Я не ослышался, вы упомянули графа Кастиэля? – Дин сделал вид, что спрашивает из праздного любопытства, но внутри него все трепетало.
– Я слышал, он был вашим наставником? Что ж, вам будет полезно знать, что он довел мою младшую сестру до самоубийства. Он оскорбил ее честь, и я собираюсь вызвать его на дуэль. Впрочем, как видите, наша милая Тесса не оставляет попыток уговорить меня не делать этого, – Майкл чуть улыбнулся, ожидая ответа Дина, но юноша был слишком шокирован, поэтому заговорила Тесса.
– Послушай, это был выбор самой Анны. Да, он виноват, как никто другой. Но это не повод тебе самому погибать. Ты прекрасно знаешь, что ему нет равных во всем, что касается шпаг и пистолетов. Я не дам тебе умереть, – девушка топнула, а потом, неожиданно для всех окружающих разразилась своим самым безумным смехом, – Ну, по крайней мере, до тех пор, пока ты не сделаешь мне предложение.
Майкл рассмеялся вместе с ней.
– Ладно. Вот ты, Дин, приведи хоть один довод, почему я не должен вызвать лорда Кастиэля на дуэль? – Майкл положил руку на плечо Дину, когда они остановились перед дверью.
Колесики быстро закружились в голове, когда он, наконец, нашел одну мысль.
– Потому что твоя семья не переживет, если за такой короткий срок потеряет еще и второго ребенка. Побереги их. Тем более, кто, если не ты, поможет мне продать все это? – с этими словами Дин распахнул дверь в комнату, рядом с которой они стояли. Все стены были увешаны картинами. На одних были изображены американские пейзажи, на других – Лондон. Балы. Приемы. Подготовка к завтраку в особняке Кастиэля. Лишь одна картина была закрыта какой-то тканью, но Дин не позволил ее посмотреть, сказав, что ее все равно не даст продать: она нарисована для определенного человека.
На этих словах они с Тессой заговорчески переглянулись. Майкл этого, впрочем, не заметил, он был слишком увлечен картинами.
Одни пестрели яркими красками так, что становилось больно от одного взгляда, другие же наоборот были настолько мрачными, что бросало в дрожь.
– Они… прекрасны, – Майкл поднял взгляд на Дина, и юноша тут же потупил взгляд, заливаясь краской смущения, – Послушайте, только ими вам удалось убедить меня не вызывать Кастиэля на дуэль. Потому что… я хочу работать с вами. Хочу продавать ваши картины. Я вскоре уезжаю снова, буду ездить по Европе, заеду в Америку, может быть, даже в Россию. Я предлагаю вам поехать со мной. Уверен, вы заработаете состояние своими картинами.
Дин поднял неуверенный взгляд на Майкла. Нет, он, конечно же, не задумывался всерьез над его предложением. Он же не может оставить Кастиэля, ведь правда? Не сейчас, когда граф так близок к тому, чтобы открыться, чтобы снова чувствовать…
– Я… Это серьезное решение, Майкл. У меня есть время подумать над ним? – Дин неуверенно потер переносицу, тут же вспоминая, что это любимый жест его учителя.
– Я уезжаю через три дня. Вплоть до того момента, как я сяду в карету и уеду из города, вы можете сообщить мне о своем решении. За картинами я пришлю завтра, – мужчина улыбнулся, ласково теребя юношу за плечо.
Дин лишь кивнул и вышел вместе с Тессой провожать Милтона. Когда Майкл отъехал, юноша повернулся к девушке, уже зная, что она скажет.
– Дин, ты хочешь отказаться, потому что не хочешь уезжать от Каса. Но послушай меня, такого шанса у тебя больше не будет. Граф поймет. Он у нас с тобой умный и взрослый. Справится. И, поверь, он будет тебя ждать, если ты его попросишь.
