Текст книги "blue blood (СИ)"

Автор книги: Paper Doll

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

– Уговор, да и только, – пожал плечами парень, будто сказанное им было в порядке вещей. – Мне всё же стоило выучить правила игры, прежде чем садиться за стол, – он почесал голову, оглядываясь вокруг, парень не замечал ничего ужасного.

– О чем ты говоришь? – её голос дрожал, как и она сама. Элеоноре было некомфортно в собственном теле. Помимо того, что оно всё болело, оно было ей отвратительно.

– Мы играли в карты и… Он всего лишь попросил поцеловать тебя. Такое пустяковое дело… Я ещё удивился, зачем он спросил у меня об этом, – Антонио говорил слишком быстро и рвано. Замечая на теле сестры сине-красные отметины, он понимал, что врал в силу беспамятства, потому что Энрико на самом деле просил у него другого разрешения. Тот знал, чего хотел и добился этого. Маленькая птичка навсегда застряла в клетке страха перед ним.

Если целью Энрико было напугать её, то у него это блестяще получилось. Позднее оказалось, что он хотел от неё большего. В силу того, что Энрико никогда прежде не был окружен любовью, он не мог знать, как нужно любить. Ему нравилось причинять боль, потому что внутри него она не прекращалась. Энрико был слаб духом, но не телом, чем умело пользовался. Парень чувствовал эйфорию, внутреннее поднесение, в конце концов, счастье, выпуская наружу гниль своего жалкого естества.

Он начал её преследовать. Навязывал своё общество, где бы и с кем Элеонора не была, пытался насильно поцеловать, даже когда они были на людях, осыпал её странными подарками, которые больше пугали, нежели смягчали обстоятельства. И ни разу она не услышала извинения. Скованная страхом, Элеонора и не ждала его, но надеялась, что скоро всё прекратиться, но несколько месяцев подряд ничего не менялось.

Она боялась его только больше. Для неё он был не только насильником, но и преследующим психопатом. Девушка не могла ни спать, ни есть, ни учиться, ни нормально жить. Она умоляла Антонио сделать хоть что-то, но тот вместо этого лишь начал избегать её. Элеонора обратилась за помощью и к своим родителям, которые не стали даже слушать, с единственной отговоркой – «Это лишь подростковые гормоны. Это пройдет». Папа гладил по голове, как собаку, мама мило улыбалась, качая головой.

Это была Бьянка. Она положила оружие ей в руки. Сказала, чтобы та стреляла, как только Энрико приблизиться. Сказала, что он заслужил этого, и чтобы Элеонора даже не раздумывала, направляя пулю ему точно в лоб.

Энрико встретил её, когда та покидала дом подруги. Ночью было темно, но девушка боялась не окружающей темноты, а того её сгустка, что назойливо шагал рядом. Парень возник из ниоткуда, как обычно, и начал со своей непринужденной манеры, в которой спросил у неё, как дела, скучала ли по нему. Элеонора шла быстрым шагом, её нервы были на пределе. Его голос сливался с шумом машин. В её голове стоял оглушительный звон. Синяки и ссадины только прошли, но он оставлял на её запястье новые, хватая каждый раз за руку, только чтобы вынудить обратить на себя внимание. Он схватил её за руку и в этот раз.

Два выстрела. Один в плечо, другой в колено. Все звуки, как один, утихли в ту же секунду. Слезы застилали глаза. Элеонора хотела бежать, схватив напоследок застрявшее в её голове навсегда «Я люблю тебя».

– Твой отец всё сумел обернуть так, что на лаве подсудимых сидел Энрико. Он в суде даже слова в свою защиту не произнес, – её слезы окропили рубашку Эдоардо, на груди которого девушка нашла приют. Она положила голову у самого его сердца, только и считала, с какой быстротой то отбивало свои удары.

Он успокаивал её. Его легкие прикосновения не были настойчивыми, но полны ласки, нежности и заботы. Эдо ни разу не перебил рассказ девушки, хоть и слушать о её душевных и физических пытках ему было невыносимо. Ему хотелось убить Энрико, стереть его с лица земли в ту же секунду, но на это потребуется времени, которого Эдо не пожалеет.

– Если бы он только не произнес те последние слова…

– Ты бы не любила его? – он спросил в этот раз спокойно, без нотки обвинения в стальном голосе.

– Нет! – Элеонора живо подорвалась с места, будто на неё вылили ведро ледяной воды. – Я бы не чувствовала себя виноватой. Мои родители сказали, что во всем случившемся была моя вина, и чем больше я думаю об этом… – она забыла, как дышать, так тяжело ей давалось каждое слово. Элеонора ловила ртом воздух, но тот не попадал в легкие. Девушка задыхалась.

– Успокойся. Успокойся, – он положил большие руки на её плечи. Показывал, как нужно дышать, пока это не сработало. – Послушай, тебе не нужно об этом даже думать. Это всё в прошлом. Энрико был чокнутым идиотом, и твоей вины в этом точно нет, – его ладони притронулись к её лицу. Засохшие капельки слёз ещё чувствовались под подушечками пальцев.

Эдоардо вдруг всё прояснилось. Ему казалось, что вот теперь-то их баланс восстановлен. Он чувствовал Элеонору изнутри, а оттого не перестал любить. Ему нравилось, как не изменилось это чувство внутри, языки пламени которого теперь не жгли, но приятно согревали.

Она же чувствовала спокойствие и свободу. Какое странное смешение. Ей стало легче, с обрыва души её упал камень тяжестью в целую невозможность. И когда, выключив свет, они остались лежать в тишине, девушка дышала полной грудью этой темнотой, которая не была столь устрашающей, как в ту ночь.

Она подумала и о том, что может, это любовь у неё такая странная – спокойная без убивающих всё изнутри порывов. Может, любить не всегда значит убивать в себе всё прежнее и превозносить на жертвенный камень прежнюю жизнь. Может, любить, это не чувствовать оглушающей боли, что острыми ножами вырывает из груди сердце. Может, любить это не сложно, как разбирать чувства на молекулы и испытывать их вновь и вновь.

Любовь ведь иногда может быть и без осложнений, только если таковы люди не придумают сами.

Комментарий к 13.

В общем, вот такой расклад.

Надеюсь, что теперь всё понятно.

Надеюсь, что никто не разочарован (потому что конец только в следующей главе).

Надеюсь на отзывы!

========== 14. ==========

Элеонора ждала, чтобы парень уснул, прежде чем выскользнула из его объятий. Глухую зимнюю ночь не разрушил свет в её окнах, так сильно она, убегая, боялась того, что он её остановит. Теплый уголек в душе ещё тлел, но её решимость была непоколебима. Этот побег был частью плана, который Элеонора не могла нарушить лишь из-за мнимого осознания того, какой могла быть её любовь на самом деле. Девушка достала из-под кровати собранные чемоданы, взяла последние деньги, которых только бы и хватило на такси, и уехала.

Пять часов утра, а Элеонора у порога родительского дома. Старый заржавелый ключ, который девушка повесила на гвоздь в своей комнате, напоминал о том, что она могла бы вернуться сюда в любую минуту, если бы ей только здесь были рады. И хоть приглашение на рождественскую вечеринку она получила, но привела её к самому началу ни горькость воспоминаний, ни горячность чувств.

Оставив Эдоардо позади вместе с худшей частью своей жизни, Элеонора почувствовала совсем не то облегчение, которое надеялась испытать. Напротив, растопившийся снег колол изнутри тем холодом, которым она отбивалась от окружающего мира. Лёд испарялся в слёзы, которые она только и вытирала тыльной стороной ладони, стыдясь себя за мягкость, что была не так уж уместна в эти решительные минуты.

Только Элеонора не допускала даже мысли о том, что могла бы вернуться. Будто это было вообще возможно. В силу собственной целеустремленности, девушка следовала призрачным планом, который хоть и был обернут против неё самой, ею же и был создан. Может, Элеонора могла бы попытаться придумать ход событий, что предполагал не только её дальнейшую жизнь в городе, но и попытку сохранить дружбу с девушками, которая была нарушена лишь мелкими деталями, не такими уж существенными, развить их отношения с Эдоардо, которые, по правде говоря, ещё не успели зайти в тупик, или, в конце концов, примириться с собой. Она ведь бежала ни от кого иного, как от построенных собственноручно замков, которые своей невесомостью начали давить на реальность, что оказалась не такой уж и омраченной.

Энрико внес свою лепту в её мировосприятие, но, когда Элеонора дала себе шанс наладить жизнь, у неё это почти вышло. Выходило до тех самых пор, пока не решила всё разрушить. В этот раз не было кого винить, кроме себя. С этим осознанием Элеонора продолжала растаптывать склеенные аккуратной рукой Эдо сломанные кусочки, превращая их в прах.

Ей нужно было не собирать их заново, а переродиться. Понять это было ещё слишком рано, а сделать того более.

Уснуть в своей детской постели оказалось на удивление просто, когда Эдоардо изумлялся своей наивности, которая была усыплена подаренным ею мнимым ощущением опоры под ногами.

Он не принялся её искать. Наверное, не находил больше в этом смысла. Парень дал им обоим второй шанс, а она снова отвергла его, побрезговала, отвернулась. Эдо чувствовал себя жалким, и эта мягкосердечность заставила его смеяться до слез, будто в омут этот с головой ушел кто-то другой, но точно не он.

Пока Элеонора нежилась в свежих простынях нежных детских чувств, Эдо пробивал кулаками стены. Они не крушились, в отличии от него самого. Алый отпечаток на них свидетельствовал лишь о том, что кроме её следа, что витал вокруг цветочным легким шлейфом весеннего парфюма, был ещё и его – в виде запекшейся крови.

Пока Элеонора объяснялась перед родителями, скрестив за спиной пальцы, твердила о том, что всё в её жизни более, чем превосходно, Эдо собирал её по деталям. Нашел в углу скомканный календарь, в одном из кармашков которого затаилась надорванная старая купюра в одно евро. Сложил в карман закрепленную на стене запись – «Иногда Бог бросает нас под бурные волны воды не для того, чтобы утопить, а для того, чтобы научить нас плавать», написанную её рукой. Разрисовал красной помадой побитые костяшки пальцев. Сложил в мусорный мешок оставшиеся вещи.

Пока Элеонора блистала перед гостями вечеринки в лучшем платье матери, медленно пробираясь к сейфу, Эдо пил виски из горла и давился дешевыми конфетами, купленными в супермаркете напротив её дома.

Пока Элеонора ехала в аэропорт в такси с набитой деньгами сумкой, Эдо спал, окружен темнотой её бессилия перед чувствами, в которых он был уверен и которые даже перестал проклинать после выпитой добротной половины бутылки.

Элеонора чувствовала на своей груди камень, который тянул её уверенность на дно душевного моря. Проклинала Энрико, будто лишь его вина была во всем, что сделала она. Девушка настолько сосредоточилась на своей злости, что совсем не оправдывала своё прошлое тем, что без того не было всего хорошего в теперешнем, от которого она так отчаянно бежала.

Ей было бы в разы легче, если бы не было чего терять. Самой бы лишь понять, насколько было дорого то, что Элеонора оставляла. В погоне за искусственным золотом новой жизни, которая без предсказывания была бы полна сожалений, она теряла бесценные кристаллы. Элеонора покидала свой дом, который обосновала в душах других людей, что поселились где-то и внутри неё.

Только Элеонора не была бы самой собой, если бы только не оставила по себе недосказанность. Она вылилась в сообщение, которое Эдоардо обнаружил утром. Он спохватился звонить ей, будто не было вчерашнего дня, который парень провел в бесполезной попытке забыться путем самоистязания. Абонент вне зоны доступа. Только это был её последний знак. Последняя просьба найти и спасти.

«Читай между строк».

***

Элеонора и представить себе не могла, что сможет привыкнуть к жаркой Испании. Мощенные улицы пахли апельсинами и танцами, за которыми девушка наблюдала с уютного балкончика своей новой обители. В танцующих она иногда видела знакомые лица – там мелькали рыжие волосы Эвы, хиджаб Саны, тонкая фигурка Сильвии, яркие одеяния Федерики. В случайных прохожих ей случалось встречать Эдоардо. И ни разу она не вспомнила об Энрико.

Мадрид дышал свободой, как и Элеонора, что больше не представляла того, чего на деле не было. Она разобрала по кирпичику все воздушные замки, а те развеяла в воздухе. Элеонора больше не воображала себе оправдания, почему случалось так, а не иначе. Научила себя контролировать слова, не превращая разговоры в игры разума, и мысли без того, чтобы жизнь оставалась головной болью. Элеонора наконец-то освободила свои легкие от пыли пагубного прошлого, хоть и некий осадок оставался. Она решила для тепла оставить всё самое хорошее, обращаясь к плохому в по-особенному пасмурные дни, полные одиночества.

Прошла зима, а за ней и весна. В груди давило чувство недосказанности, хотя правда была освобождена. Ей нравилась новая жизнь. Она не зависела от родителей, которые не особо были разозлены из-за подобного рода откупления от неё, Антонио не донимал, Энрико больше не преследовал, ей не нужно было притворяться рядом с Эдоардо и чувствовать вину перед Эвой. Только вот время не столько лечило, сколько бросало её в неопределенность содеянного.

Старая знакомая бросила Элеонору на самопопечение. Новые друзья могли лишь такими называться, потому что кроме её ровно подведенных глаз и ряда белых отглаженных рубашек, совсем не интересовала их, как личность. Девушки пытались выведать её прошлое, которое должно было хранить в себе большой грязный секрет, которым можно будет потом изгнать Элеонору из общества. Парни, не наделенные упорством Эдоардо, сдавались после первого же «нет». Ни одного из них она не видела больше раза. Хотя все они интересовали её не больше, чем новая стрижка собаки Пэрис Хилтон. Её мысли занимало другое.

Оставляя Эдо подсказку, она втайне надеялась, что тот найдет её. Считала, что это могло бы потешить её эго, невзирая на то, что эго Эдоардо было бы уничтожено в этот раз окончательно. Ждала, будто тот вырвет из груди своё сердце и бросит к её ногам, только бы доказать искренность чувств, которых в ней, она думала, не было ни капли.

Надеялась, что его любовь спасет её от напускной бездушности, которая прятала за собой разбитое сердце. Только ширма оказалась поднятой, сердце излеченным, а эго её вполне бы справилось без этих драм. Поэтому к весне у Элеоноры был повод взгрустнуть из-за того, что она так и осталась ненайденной.

Было теплое майское воскресение. Она не часто ходила на танцы, но в этот раз поддалась уговорам. Накрасила губы красным, что перестало быть для неё привычкой, надела легкое чёрное платье с открытой картой созвездий родинок на спине, отросшие волосы оставила распущенными на радость ветру. Элеонора заслуживала маленького праздника, которая она к тому же скрасила бокалом игристого шампанского, золото которого окрасило её изнутри. У неё было непонятное предчувствие того, что должно что-то случиться. И это было ещё до искр в голове.

Она неспокойно оглядывалась вокруг, пока танцевала. Снова видела рыжие волосы, хиджаб, худобу, изобилие красок в одном человеке. Элеонора подхватывала веселый смех и не боялась смеяться вместе с ним, таким чужим, который обретал знакомые нотки в силу ожидания, которое лишь усиливалось. Элеонора пыталась выбить из себя это, отдавая больше щедрости души в танец.

– Привет, – чей-то голос вывел её из некого транса. Девушка замерла на месте, прежде чем открыла глаза, но разочарование появилось за спиной парня, который стоял перед ней. – Могу угостить? – он протягивал ей бутылку пива, считая это вполне оригинальной попыткой познакомиться с девушкой.

– Спасибо, нет, – коротко ответила Элеонора. Она подняла немного подбородок, чтобы казалось, будто она смотрела на него свысока. «Это один из пяти приемов манипуляций» – прозвучало в её голове собственным голосом. Это сработало, но Элеонора не была довольна собой за то, что прибегла к этой крайности. Парень фыркнул и ушел, а ей почему-то стало не по себе.

Она выдохнула из себя эту тяжесть, помотала головой, дабы выгнать оттуда голос из прошлого, и хотела было возвратиться за ещё одним бокалом шампанского, как увидела знакомые очертания в лице человека, стоявшем напротив неё. Это было его лицо. Стоял напротив и улыбался. Та же ужасная прическа, кудри выбились на лоб. Горделивый надменный взгляд, которым он убивал напрочь наивных, подобных Сильвии девушек. По губам, вкус которых будто теперь ожил на языке, она прочитала тревожащее сердце – «Ты чертовски красива».

Элеонора осмотрелась вокруг. Может, она сошла с ума? Не могло же её воображение вытворить с ней такую шутку. Знакомых лиц она больше не находила, а когда снова посмотрела прямо, больше не видела и этого. Всего лишь ещё один призрак, отличающийся от других своей правдоподобностью.

Элеонора обошлась без ещё одного бокала игристого. Вернулась домой ещё до того, как солнце успело спрятаться за горизонт. Оно только и окрасило небо в лиловый цвет, как девушка уже стояла у лиловых дверей своих стеснённых апартаментов. Возле них она обнаружила маленькую коробочку, а внутри неё клубнику в шоколаде.

Сердце стиснулось в смятении. В легких снова не хватало воздуха, а в горле застрял ком. Внутри Элеонора чувствовала приятный трепет, который вылился в соленое море облегчения, волны которого умыли её прекрасное лицо.

Он нашел её. Прочитал между строк.

.