Текст книги "Узник вещего сна (СИ)"

Автор книги: Пан Чудской

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

– Этот Вестник… – замялся Хьюго. – В общем, во сне он говорил о моей встречи с всадниками.

– Кто такой Вестник? – нахмурил лоб Юлиус. Ульдур также вопросительно взглянул на парня.

– Кто такой Вестник? Да какая разница! Это все чушь, вымысел и бред, – раздраженно произнес парень.

– Ладно, плевать на духов и мертвецов! – хлопнул руками Юлиус. – Так куда ты собрался идти, Хьюго? Единственная наша зацепка – Дыба.

Парень невозмутимо глядел на Юлиуса, заявляя о серьезности своих намерений.

– Раз имперская казна действительно была открыта, я отправлюсь в Шлиссен, туда, где заварилась вся эта каша, – ответил Хьюго. Затем он нахмурился и взгляд его обратился к Ульдуру. – Кстати, почему Шлиссен? Что за название такое?

– Насколько мне известно, именно так назвали наш мир Древние боги, когда создали его, – ответил Ульдур.

– В чем была необходимость переименовывать провинцию в честь мира Древних богов? – насупился тропарь.

– Увы, я также не в силах это понять, – развел руками Ульдур. – Боюсь мертвые тебе не ответят, а живые не посмеют.

– Что ж, – хмуро улыбнулся Юлиус. – Значит едем в Шлиссен искать имперскую казну, а по пути будем надеется на удачную встречу с Дыбой, дабы лучше узнать у поганого душегуба о таинственной персоне. Даже мой капитан не предлагал подобных авантюр.

– Я же сказал, ты вовсе не обязан ехать со мной, – серьезно произнес Хьюго.

– О чем ты, малец? – и Юлиус сжал Хьюго в крепких объятиях. – Думаешь я делаю тебе одолжение? На твоих плечах благополучие нашего мира, на минуточку. Так что позволь разделить с тобой бремя ответственности.

– Хорошо, хорошо, только отпусти меня! – Хьюго безнадежно брыкался в крепких объятиях тропаря.

Ульдур с улыбкой на лице наблюдал за этой забавной сценой. В кои-то веки Юлиус улыбался и посмеивался над безуспешными попытками паренька выбраться из его хватки. Хьюго же напротив, напоминал дикого волчонка, не терпящего ласки и заботы. Словно отец и сын, они игрались у костра, забыв о повседневной суете, забыв, что в мире много боли и слез.

– Тогда вам надо в Гро́гманд, – произнес Ульдур, тем самым прервав дурачество друзей.

Внимание напарников тут же обратилось к старику.

– В Грогманд? – уточнил Хьюго.

– Это столица провинции Шлиссен, – пояснил Ульдур. – Именно там хранилась имперская казна. И вообще, путь в те земли не близкий. Чего уж там… Нынче и до Тродда добраться будет не просто.

Хьюго задумался. И действительно. Не мало времени займет подобное путешествие. Чтобы оказаться в восточной провинции, необходимо сперва добраться до Тродда – города, расположенного на севере Церкоземья.

– Ну до Тродда мы доберемся, – почесал щетину Юлиус. – Благо есть у нас под рукой двое торгашей, которые прутся через всю страну как раз в столицу Церкоземья. Но Шлиссен… Я слышал, что сейчас там неохотно принимают чужеземцев.

– Увы, эдикт Морглина до сих пор действует в тех землях, – печально произнес Ульдур. – Все приезжие платят большую пошлину за пребывание в Шлиссене.

– Морглин? – недоумевал Хьюго.

– Нынешний наместник Шлиссена, – пояснил Ульдур. – Входил в тайный круг высшей аристократии Таулерана III.

Звучало это все довольно-таки мрачно. Аристократия, тайные общества, мерзкий император Таулеран… Все они посеяли хаос в великой империи и развязали кровопролитную войну. Теперь в Хьюго закипало чувство злобы на императора и всех ему подобных. Мир был ужасен и без чудовищ, какую бы опасность они не несли. Но он, Хьюго, все равно шел, собирая проклятые монеты, стараясь избавить людей от опасности. А рядом был Юлиус: хмурый воин с нелегкой судьбой, который почему-то продолжал идти вместе с Хьюго. При первом знакомстве, парень никогда бы не подумал, что Юлиус Оду пройдет с ним такой путь. Но, как Хьюго успел заметить, этот мир населяли разные люди.

– В таком случае я пойду покумекаю с нашими торгашами, дабы возобновить партнерские отношения, – произнес Юлиус и развалистой походкой ушел к военным палаткам.

Хьюго и Ульдур молча сидели, наблюдая за танцующими языками костра.

– Расскажи мне о матери, – попросил парень.

Старик как-то тяжело вздохнул, думая какие-бы подобрать слова.

– Оливия была мне как дочка, – тихо говорил наставник. – Своих-то детей я никогда не имел, а ее сразу полюбил. Но я понимал, что ей нужно расти в обычной семье, а не со мной. Твоя мама была очень красивой. Когда ты родился, она всегда говорила мне, что мальчик будет приносить людям добро. И сейчас я вижу правоту ее слов. Какие-бы сомнения не сидели в твоей душе, Хьюго, твоя мама никогда не сомневалась в тебе.

Юноша внимательно слушал речь наставника, ловил каждое слово и смотрел в добрые глаза, что скрывались под кустистыми бровями. Он хотел узнать, как можно больше о матери. Казалось, что время остановилось и только они вдвоем сидели в этом вакууме, безмятежно беседуя. Сколько всего еще желал узнать Хьюго, сколько еще хотел спросить у своего наставника, но рука невольно нащупала в кармане три монеты, отчего парень нахмурился.

– Взгляни, Ульдур, – и Хьюго достал имперские марки. – На этих монетах стершийся номинал. Отчего же?

Старик аккуратно взял одну из монет и принялся пристально ее изучать.

– Номинал и вправду отсутствует. Но для денег это весьма странно, тебе не кажется?

– Мне сейчас все кажется странным и это еще, мягко говоря, – вздохнул Хьюго.

– Нет же! Без номинала ты не расплатишься деньгами. А здесь он вообще выжжен. Человек, которого вы ищите бросает эти деньги не просто так. Это плата!

Хьюго недоумевающе взглянул в расширенные глаза Ульдура, перед которым словно истина открылась. Казалось старик и сам был ошарашен такому откровению.

– Если монета брошена, значит он расплатился, а значит номинал исчезает, – продолжал свои рассуждения Ульдур. – Марки служат платой за чудовищ.

Теперь уже и Хьюго испытал легкий трепет от безумных догадок наставника. Но рассуждения Ульдура и впрямь походили на правду.

– То есть некто покупает чудовищ? – изумился Хьюго.

– Именно!

– Но как это вообще возможно? – недоумевал Хьюго. – И у кого он их покупает?

Ульдур печально вздохнул.

– Все мои книги сгорели. Сколько же знаний наших предков было предано огню. Однако легенды Оствестии отложились в моей памяти. Когда-то я их читал, чтобы скоротать досуг, но и подумать не мог, что задумаюсь о них всерьез.

– Что за легенды?

– Легенды о том, как первые люди Оствестии заключали сделку с богами, – прошептал Ульдур, как-то странно оглядываясь. – Но потом боги поняли, что люди слишком алчны и мелочны и перестали иметь с ними дел. А затем Древние и вовсе посчитали, что людям не место в их мире.

Наставник отпрянул назад, скрывая свое лицо в ночной темноте.

– Сказки для деток… – с нервным придыханием и словно по слогам произнес старик, отчего мурашки невольно пробежали по спине паренька. Хьюго видел лишь силуэт своего наставника.

Вскоре вернулся Юлиус с вестями об удачных переговорах. Уставший, он подложил себе под голову мешок с вещами, завернулся в походный плащ и захрапел с присвистом. Хьюго отвел Ульдура к его палатке. Там они еще раз крепко обнялись и на всякий случай попрощались.

Вернувшись к костру Хьюго еще долго сидел и думал о словах своего наставника. Все мифические образы и легенды кружились в уставшем сознании паренька. Совсем недавно он считал, что знает об этом мире все. Но теперь, ему казалось, что он сам становится частью легенд Церкоземья. Ведь именно ему предстояло искать таинственного скупщика нечисти, именно Хьюго в шутку нарекали пророком, именно он видел темные сны будущего.

Лежащий рядом меч Юлиуса приковал внимание паренька. Хьюго аккуратно вынул его из ножен и, словно в зеркало, посмотрел на холодный клинок. Пламя костра еще давало немного света. Всматриваясь в холодную сталь, Хьюго видел, как смотрит на него уставшее одноглазое лицо с растрепанными черными прядями и огрубевшими чертами.

Это был чужой взгляд. Холодный и бесчувственный… Но в нем читалась и сила. Словно человек этот знал, что ждет впереди каждого. Откуда взялось это страшное отражение? Чем больше Хьюго вглядывался в него, тем живее оно становилось, обретая все новые черты. Отражение, как калейдоскоп плавно менялось. В какой-то момент парень увидел, как в нем мелькнула хмурая улыбка.

Испугавшись, юноша откинул меч.

Глава XIV

Хьюго почувствовал, как его небрежно трясет крепкая рука. Ощутив свежее дуновение, парень открыл глаза и увидел солнце, затем щетинистое лицо тропаря. Юноша стал медленно обводить взглядом округу. Бёрт и Ульрих уже были на ногах с недовольными заспанными рожами. Очевидно, они ругали себя за то, что нынче согласились ехать вместе с Юлиусом.

Наконец парень поднялся на ноги. Глянув по сторонам, он заметил, что местный люд уже на ногах. Каждый занимался своим делом. Солдаты шуршали в гарнизоне, помогая с инженерными работами, зодчие руководили строительством, бабы помогали лекарям в госпитале. Где-то там был и Ульдур. Во время ночной беседы он упомянул, что помощь его очень важна, как в строительном ремесле, благодаря ценным топографическим советам, так и в медицинских делах. Но Хьюго этому нисколько не удивился. Еще бы! Человек с таким жизненным опытом и с такими знаниями! И великое это благо, коли такая личность на стороне добра и созидания.

Пока Юлиус собирал провизию в дорогу и помогал торговцам запрягать лошадей, Хьюго понял, что ему необходимо еще раз увидеться со своим наставником. Виной тому была она. Парень почувствовал этот сакральный образ в глубине своей души, который, как холодные воды быстротечной реки, резко исчез. Кто знает, увидит ли он еще раз нежный взгляд Анет, наполненный печалью и искреннего сочувствия? Хьюго не мог ответить на этот вопрос, а потому просто побежал к палаточному городку.

Ульдур как раз стоял возле своей палатки и давал какие-то наставления одному из рабочих. Завидев приближающегося Хьюго, старик улыбнулся.

– Рад видеть тебя, Хьюго, – произнес наставник.

– Ульдур, сегодня я уезжаю в Шлиссен, дорога зовет.

– Я знаю, – улыбнулся старик.

– Есть одна девушка, – продолжал Хьюго. – Сейчас она в деревне Злыполь, работает в корчме…

Наставник продолжал глядеть вопросительным взглядом на юношу, отчего тому стало совсем неловко, а щеки покрылись легким румянцем.

– Не знаю, вернусь я или нет…Но все же…Позаботься о ней, прошу тебя. К сожалению, я мало что успел рассказать ей про себя.

Вновь на лице старика возникла добрая улыбка. Ульдур положил тощую ладонь на плечо Хьюго.

– Ты ей сам все расскажешь.

– Ульдур, прошу…

Старик вздохнул, опуская свой взгляд. Хьюго показалось, что Ульдура застала печаль. Но он ошибся. Взгляд старика стал более бодрым и светлым.

– Ох уж эта любовь, вечная спутница молодого рассудка, – произнес Ульдур в свойственной ему манере задумчивости. – Конечно, я позабочусь о ней.

И наставник крепко обнял своего юного друга.

***

Вновь кибитка медленно катилась, оглашая лесную тропу унылым скрипом старых колес. Сухие ветки старых дубов тянулись к земле и чуть не цепляли макушки путников. А где-то из чащи леса раздавался зов кукушки.

Бёрт и Ульрих, как и прежде сидели на козлах и болтали. Только теперь они это делали с важным видом. Особенно Ульрих, который держал в руках арбалет. Дело было в том, что за время своего пребывания в гарнизоне, торговцы успели провернуть очередное хитрое дельце и прикупили у солдат оружие. Так, в кибитке теперь лежало несколько мечей, один из которых приглянулся Хьюго, и великодушные торговцы без проблем одолжили его парню. Правда Юлиус глядел на эти выкрутасы негодующим взглядом, ибо от всего этого оружия, как он говорил, не будет никакого толку, поскольку владеть им должны умелые люди, а Ульрих даже не знал, как правильно держать арбалет и как взводить его.

– Напрасное бахвальство, Ульрих, – говорил Юлиус.

– И никакое это не бахвальство, – отмахивался Ульрих, прижимая арбалет. – Всего лишь личная безопасность. К тому же и вы с нами.

Тропарь в очередной раз усмехнулся.

– Вот выйдет лихой человек с кистенем на тропу…Тогда прощайся с жизнью, – роптал Бёрт. – А с тобой всяк спокойнее, мастер Юлиус.

– Человек еще что… – бубнил Ульрих. – А коли чудище какое выползет из чащи или зверь дикий? С человеком хотя бы договориться можно.

– А вот это спорный вопрос, – произнес Юлиус, очевидно вспомнив недавние передряги в Шиповнике.

Хьюго лежал в кибитке и слушал этот забавный разговор. Юлиус, словно учитель, объяснял торговцам простые истины, которые должны уже быть давно понятными для их возраста. Однако, Бёрт и Ульрих как будто находились в своем вакууме, где властвовала совсем другая правда жизни. Но так это обычно и бывает у богатых особ, которые деньгами отгорожены от жестокости несправедливого общества. К тому же в пути выяснилось, что торговцы лишь второй раз затеяли такой долгий и опасный путь в столицу. Но осуждать их Хьюго не имел права, поскольку совсем недавно сам понятия не имел о суровости и безумстве этого мира. А открывшийся секрет его родословной и вовсе сводил парня с ума. Теперь он долго находился в раздумьях: вспоминал образ матери, силясь представить ее трагическую судьбу.

А в это время в небесной синеве медленно проплывали белые барашки. Погода стояла ясная и тихая. Хьюго зажмурил глаз и покосился на золотой блин, отчего на лице невольно появилась улыбка. Как же чутко он сейчас чувствовал эту гармонию живого. Спокойная непринужденная беседа вкупе с прекрасной погодой…

– И все же, мастер Юлиус, – говорил Ульрих. – Чего вы вдруг решили продолжить свой путь?

– А ты много не думай, Ульрих, – отвечал Юлиус. – Вам же лучше, коли вас сопровождает бесплатный эскорт. Но дабы успокоить твои душевные терзания скажу, что дело весьма важное, в интересах каждого церкоземца и не только.

Данный ответ поверг любопытного торговца в глубокие размышления. Хьюго даже показалось, что высказывание Юлиуса вышло слегка грубым. Несмотря на свою принадлежность к гильдии торговцев, Бёрт и Ульрих поступали с ними весьма великодушно и щедро. Может они всё-таки не заслуживали столь надменных речей?

– Мы хотим остановить бедствия, творящиеся кругом, – произнес Хьюго, пытаясь, тем самым, извиниться за грубый ответ напарника. Откуда возник этот душевный порыв парень сам не понял.

Бёрт и Ульрих как-то странно между собой переглянулись.

– Это что же, чудовищ изловить пытаетесь? – неуверенно спросил Бёрт.

– И их в том числе, – кивнул Хьюго.

Юлиус смотрел на своего юного напарника неодобрительным взглядом. Мол, чего треплешься? А Хьюго не видел никакого смысла скрывать общую напасть.

– Что ж, по вам сразу было видно, что вы непростые люди, – сказал Ульрих. – А раз такое дело выходит, как же вы чудовищ истребляете?

– Холодная сталь в самый раз подходит для этого дела, – спокойно ответил тропарь.

– И для духов тоже?

– Нет, с бесплотными существами дело обстоит иначе. В таких случаях требуется знания заклинаний и заговоров.

Вид у торговцев стал еще более задумчивый. Казалось оба были слегка напуганы. Ведь о чудовищах и прочих феноменах мира друзья обычно болтали в свойственной им манере слухов и домыслов, а тут они беседовали непосредственно с людьми, чье ремесло – защищать людей от созданий Древних богов.

– А много ли ты чудищ убивал, мастер Юлиус? – любопытствовал Бёрт.

– Знаешь, я их не считал, – съязвил тропарь. Очевидно, тема эта ему не совсем нравилась.

– Много или мало, – рассуждал Ульрих. – Хоть с одним встреться, нюхнешь смертушки, потому и не важно скольких мастер Юлиус приморил чудищ. А вообще, я слышал, как в брезуллской провинции селяне всей округой вервольфа изловить пытались. Говорили, так его закошмарили, что тот исчез и больше не являлся в село.

– Ну, вервольф в Брезулле – явление свойственное этой провинции, – нахмурил лоб Бёрт. – Там же земли такие… Что не леса, то горы. Правильно я говорю, мастер Юлиус?

– Да, – согласился тропарь. – Места там и правда дремучие. Но вервольфов и оборотней я встречал больше в Церкоземье. Так уж вышло.

Торговцы посмотрели на Юлиуса обеспокоенным взглядом. Но тот просто молчал. По правде говоря, сказать тропарь мог куда больше: ярко и красочно описать все свои смертельные стычки с нечистью, безумные авантюры и прочие сюжеты своей жизни. Но стоило ли все это рассказывать двум впечатлительным торговцам, у которых язык как помело? Поэтому Юлиус молчал, слушая сплетни Ульриха. Хьюго также держал язык за зубами, ожидая, когда данная тема затухнет.

Меж тем кибитка продвигалась в глубь дремучего леса. Старая колея уже не была такой выразительной. Потому иногда она отмечалась небольшими камнями, лежащими на окраине пути. По такому лесу, конечно, лучше всего передвигаться в дневное время и путники правильно делали, что выехали рано утром. Очутись несчастная душа в таком месте ночью, то конец ее был бы весьма печальным.

Пока Хьюго плутал в своих раздумьях о стихийности природы, разговор меж тем продолжался, но обрел иной предмет обсуждения. Оказалось, что торговцы вновь затеяли спор.

– А я тебе говорю, что поклоняются они совсем другим богам, – напирал Ульрих, размахивая арбалетом.

– А вот и нет, – упорствовал Бёрт, смотря на дорогу, словно доводы его товарища не имели никакого смысла.

– Так ведь мне дядюшка мой о них рассказывал, – гнул свою линию Ульрих. – Он бывал в провинции Тау. Видел этих смуглолицых. Торговаться они, конечно, умеют, спору нет. Но храмов Древних никто там не видал. Вот и весь ответ.

– Ну и что, коли не строят там храмов…Всякой культуре свои причуды.

– Ох, плешивая твоя башка, – негодовал Ульрих. – Другие боги у них, говорю тебе.

– Ну и какие?

– А я почем знаю? Живу я там что ли? – возмущался Ульрих.

Бёрт ликующе посмеялся, завидев отсутствие аргументов у друга.

– Они даже смерть презирают, – прошептал Ульрих, при этом сделав заговорщический вид.

Бёрт вновь покосился на друга с легкой обеспокоенностью.

– Чего это так? – спросил он.

– Так ведь земли у них дивные, – объяснял Ульрих. – Живут у самого моря. Кто-то говорил мне, что морским богам они поклоняются, а те им, за это дары с темных глубин достают. Говорят, что престол нашего короля Вацлава из жемчуга дивного сделан. А привезли-то его как раз из Тау.

Слушая спор торговцев, Хьюго поражался нелепости высказываний Ульриха, однако сдерживал себя от нравоучительных речей. Но не таким был Юлиус.

– Да что за бред вы несете? – вмешался тропарь, отчего оба торговца испуганно обернулись. – Кто из вас был в провинции Тау?

– Вообще-то, она бывшая провинция…

– К черту! Все мы сыны империи, – напирал Юлиус.

– Да мне дядюшка рассказывал, – мямлил Ульрих. – Не горячись, мастер Юлиус.

– Дядюшка рассказывал… – хмыкнул тропарь. – А я был там. И не так, чтобы давно. Да, традиции и мировоззрение у них и правда своеобразные. И я не вижу ничего в этом плохого. Народу Тау вечно грозит угроза с Микландских островов. Однажды на прибрежную деревушку напали микландцы, но тау смогли отбить тех. Правда некоторые отдали жизни. Я видел радостные лица родных и близких, когда те хоронили своих защитников. Затем тау пели песни и танцевали, одним словом – радовались.

– Чего же они радовались?

– Потому что считали, что усопшие воссоединятся с предками в добром мире, – объяснил Юлиус. – А боги у них те же, что и у нас.

Вновь торговцы обрели озабоченный вид. Да и Хьюго, признаться, тоже был удивлен рассказом тропаря. Не так хорошо знал он о традициях южного народа. Но парень видел в этих обычаях силу и храбрость южан. Народ, который взглянул на смерть под другим углом и быть может был в чем-то прав.

Какое-то время компания ехала молча. Каждый был погружен в свои раздумья. Бёрт вглядывался в петляющую колею, крепко сжимая поводья. Ульрих сидел рядом и разглядывал природу. Его арбалет мирно покоился на коленях. Юлиус решил откинуться вглубь кибитки и слегка покемарить. Хьюго же думал о дальнейшем пути. Что будут они делать, когда попадут в Шлиссен? Каким образом они доберутся до имперской казны? Вся эта авантюра выглядела глупой и самонадеянной. Однако именно этой тропой вели юношу его сны. Судьба сама раскладывала перед ним карты.

Хьюго резко качнулся и услышал ржание лошадей. Затем юноша тут же взглянул на торговцев. Бёрт держал вожжи натянутыми, усмиряя кобыл. Юлиус и Хьюго высунули голову.

– Экая напасть! – заругался Ульрих.

Прямо перед путниками на лесной колее лежало толстое дерево, ясно намекающее им, что проезда нынче нет.

– Какого черта?! – досадовал Бёрт, вопросительно глядя на тропаря.

Юлиус молча спрыгнул на землю и подошел к массивному стволу. Хьюго последовал за ним. Это был большой широколиственный дуб, быть может, вековой давности. Тропарь молча смотрел на дерево. Взгляд его выражал некое беспокойство. Хьюго понял это, по нахмуренному лбу. Затем Юлиус пошел в лес, в ту сторону откуда упало дерево. Силуэт тропаря скрылся за густыми зарослями. Хьюго слышал лишь хруст веток и долгое копошение.

Поправив глазную повязку, парень решил вернуться к кибитке и взять меч. Лица торговцев стали еще более обеспокоенными.

– Что там? – волнительно спросил Бёрт.

– Пока не знаю, – ответил Хьюго, возвращаясь к Юлиусу.

Неприятные ощущения витали в груди юноши. Словно кто-то внутри взял молот и стал бить по сердцу, ускоряя темп. Чтобы побороть мятежный рассудок, Хьюго принялся расхаживать вдоль поваленного дерева. Какие-то птицы таились за густой листвой и неустанно щебетали. Хьюго вглядывался в кроны, но разглядеть никого не мог. И пускай сейчас стоял теплый солнечный день, что-то омрачало окружающую путников картину.

Прошло уже несколько минут, а тропарь все не выходил.

– Юлиус, – не выдержал Хьюго и позвал друга.

Ответа тропаря не последовало. Зато внезапно из густых крон вспорхнула большая крылатая птица, похожая на фазана. Хьюго тут же обнажил меч, а птица спокойно пролетела в чащу леса. Издав проклятия и негодования, парень опустил острие к земле. В этот же момент из кустов вышел Юлиус. Взгляд у него был совсем недобрый. Какой-то озабоченный, что еще больше пугало Хьюго.

– Чего там?

– Плохо дело, – произнес тропарь. – Дерево срубили. И совсем недавно.

– И что это значит?

– Это значит, что нас ждали.

Гримаса страха исказила лицо Хьюго. Он взглянул на торговцев. Похоже те тоже все услышали, поскольку физиономии их побелели как снег. Ульрих держал уже трясущимися руками арбалет, а Бёрт вытащил меч. Оба выглядели нелепо. В дорогих кафтанах, с перстнями на пальцах, они ожидали коварного врага.

– А может вспять, мастер Юлиус? – пропищал Бёрт. – Там, где-то развилка была. Объедем…

Может и хотел Юлиус что-то ответить на эти слова, да раздавшийся со всех сторон свист и грубый клич помешали ему. Тропарь лишь успел вытянуть меч, как из леса повылезала толпа людей, вооруженных мечами да топорами. Человек шесть их было, не меньше. С дурным хохотом они облепили Хьюго с Юлиусом, прижав тех к кибитке. Юноша глядел на эти скалящиеся рожи, на эти перекошенные лица, держа клинок перед собой. Толпа хохотала, посылая компании угрозы, при этом не забывая тыкать и размахивать мечами. Один из них, с грубым лицом, усеянным шрамами, прогорланил.

– Не дергайтесь! И лучше б вашему дружку бросить арбалет!

Ульрих стоял в оцепенении и словно не слышал приказа.

– Господа, – мямлил Бёрт. – Мы сможем договориться. У нас есть, что предложить.

– Мы обязательно договоримся, – оскалился головорез. – Вот только дождемся батьку!

И толпа вновь огласилась дурным смехом. Хьюго же стал жонглировать в голове догадками. С кем же свела их злосчастная судьба? Но также парень не забыл бросить несколько проклятий по поводу своего дара предвидения. Похоже судьба просто игралась с ним.

И вот из леса вышло три человека. К своему ужасу Хьюго узнал их! Все тот же поношенный дырявый кафтан висел на Стервятнике Фогусе. Рядом с ним пресмыкались Кабан и Мотыга – мерзкие прихвостни.

– Какая встреча, тропарь? – оскалился Стервятник.

– Чего тебе нужно, Фогус? – спросил Юлиус, не опуская своего меча.

– Как чего? – рассмеялся разбойник, – Я требую исполнения нашей сделки. Истосковался я по тебе, Юлиус. Ждал и думал, когда же ты явишься. И вдруг мне нашептали, что ты покинул окрестности Шиповника и подался на север.

– Это тебя не касается, – произнес тропарь, на что Фогус ответил хмурым прищуром.

– Я же говорил, что везде тебя найду, – прохрипел разбойник. – Выбор твой не велик. Или ты едешь с нами в Шиповник исполнять уговор или твоя компания превратится в кровавый фарш.

Тропарь посмотрел на стоявших в ожидании друзей. Подавленный взгляд и грустное лицо говорили о терзающих, словно бешенные собаки, чувствах.

– Давай без жалостливых расставаний, – улыбнулся Фогус. – Бросай оружие, и мы отпускаем твоих друзей.

Хьюго смотрел на Стервятника, отчего гнев переполнял сознание. В висках сильно стучало. Каким же мерзким был этот человек! Потеряв всех друзей, Хьюго не мог допустить, чтобы еще и Юлиус покинул его таким образом.

Прежде чем тропарь положил оружие на землю, Хьюго с криком бросился на ближайшего к нему разбойника. Клинок вошел в живот бедолаги слишком легко. Головорез обмяк и с непонимающим лицом упал на землю. Затем он заорал.

Раздались крики и ругань, разбойники бросились на Хьюго и компанию. Юлиус быстрым движением успел срубить одного, но тропаря сразу же окружили двое других. К Хьюго приближались три мордоворота, один из которых держал в руке топор. Но над ухом юноши, что-то просвистело и Хьюго увидел, как повалился наземь разбойник с арбалетным болтом в груди. Все-таки Ульрих обуздал свою приблуду. Бёрт же плелся куда-то за кибитку, бормоча писклявым голосом спасительные молитвы. И Хьюго сразу же обступили двое. Одного он узнал. Это был Мотыга – щуплый косоглазый прихвостень Фогуса. Подобно бесу он скакал перед юношей, пугая того ложными замахами своего клинка. Другой был здоровее и просто напирал на парня. И в этот момент в сознании Хьюго пронеслась мысль, что он поступил глупо, но было уже поздно.

– Давай, гнусь подноготная! – безумно визжал Мотыга. – Покажи свою храбрость.

Хьюго молчал. Тогда другой разбойник нанес удар, но парень парировал его. Над ухом парня вновь просвистело, и здоровяк повалился на землю, обхватывая торчащий из груди болт. Завидев смерть своего сообщника, Мотыга помрачнел. Его косые глаза злобно блеснули, обдав паренька волной страха. Интересно, как быстро его прикончит прихвостень Фогуса?

Они медленно двигались, держа дистанцию. Каждый был сосредоточен и не сводил глаз с оружия врага.

Внезапно, на лице Мотыги появилась кровожадная улыбка. Хьюго не понял, куда разбойник смотрел, но, когда сам обернулся, крик вырвался из груди.

На козлах стоял Кабан и вытирал кровавый кинжал о рукав своей рубахи. В ногах у него валялся бездыханный Ульрих, с перерезанным горлом. Глаза торговца были широко раскрыты и неподвижны.

Танцы Мотыги быстро закончились, и горбун налетел на Хьюго. Парень принял удар разбойника, скрестив мечи. Теперь он хорошо видел это уродливое лицо и чувствовал зловонное дыхание. Какая-то сивуха вперемешку с луком!

Хьюго казалось, что разбойник в любой момент может извернуться и прирезать его. Однако, судьба пока давала юноше возможность дышать. Еще парень слышал, как где-то рядом звенит сталь – значит Юлиус цел и сражается.

Внезапно, Хьюго почувствовал легкую дрожь земли. Сдерживая клинок противника, он заметил, как на лице разбойника возникло недоумение. С каждым мгновеньем гул нарастал, вызывая беспокойство с обеих сторон. Вскоре стало понятно, что это был топот копыт. Сопровождалась эта кавалькада птичьим криком. Схватка невольным образом остановилась и все обернулись на лесную тропу, по которой ехали Хьюго и компания. Тревога пуще прежнего обуяла рассудок и Хьюго почувствовал, как его тянет блевать. Неужели это…

Но из-за поворота вылетели три всадника. Каждый держал в руке копье. Силуэты стремительно приближались и вскоре Хьюго разглядел их, отчего чуть не упал на землю. Из груди невольно вырвался радостный крик. Юлиус также смотрел на всадников спятившим взглядом.

– Это еще кто? – хмурил лоб Стервятник, сжимая в руке баселард.

Но ответ не заставил себя ждать. Якуб Гонзул бросил копье, пронзив приближающегося к Хьюго Кабана. За хельмгольдским вождем следовали Тоден и Мрак.

– Тоден! – ликовал Хьюго.

– Берегись! – пробасил старый друг, своим нынешним видом напоминавший великого воина, ибо облачен он был в потасканный бригантный доспех, отчего казался еще больше, словно переродился в северянина.

Тоден спрыгнул с коня и вступил в бой. Какой-то непутевый разбойник оказался на его пути. Юный подмастерье нанес один колющий удар. Копье вонзилось в череп головореза, выбив из того дух и мозги. Земля приняла обезображенный лик.

Мрак также успел собрать свою жатву, всадив удиравшему разбойнику копье между лопаток.

Хельмгольдцы и Тоден походили на восставших из могил мертвецов. Доспехи их были помятыми, в грязи и царапинах. Огрубевшие лица сильно заросли и выглядели грозно. Похоже сама смерть призвала их на этот свет, чтобы карать. Так они и поступали. Их воинственная ярость не могла иссякнуть, и бежавшие разбойники были обречены на жестокую смерть.

– Сваливаем, ублюдки! – гаркнул Стервятник и устремился в чащу леса. Юлиус бросился следом.

Только тропарь ринулся за Фогусом, Хьюго тут же помчался за удиравшим по оврагам Мотыгой. Косоглазый разбойник проворно убегал, свесив мерзкий язык и постоянно оглядывался. Нелегко было угнаться за мерзким душегубом, который наступал чуть ли не на пятки своему хозяину. Хьюго и не заметил, как бежит бок о бок с тропарем. Лихая дорога уводила их вглубь леса, подкидывая сюрпризы в виде ям и поваленного сухостоя.

Ветки хлестали по лицу похуже обманутых жен. Юноша чувствовал, как быстро вспыхивают кровавые ссадины. Но дать разбойникам уйти он не мог. Парень видел, что головорезы начинают выдыхаться и сбавляют темп.

Первым упал Мотыга. Хьюго налетел на него и выбил меч из ослабших рук. Стервятник остановился чуть подальше.

– Ну что, потанцуем, тропарь? – улыбнулся главарь, расчерчивая воздух своим баселардом.

– А сражаться ты не умеешь, только танцевать? – угрюмо съехидничал Юлиус, переводя дух.

Отвесив пару оплеух Мотыге и заломив тому руки, Хьюго наблюдал за другом.

– Сражаются благородные, – отвечал Фогус. – Я же совсем из другого сословия.

Они медленно передвигались, хрустя сухими ветками. Нападать своим коротким клинком Стервятник не решался. Все видели очевидное преимущество тропаря. Матерый главарь прекрасно это понимал, потому лишь делал обманные движения. Юлиус не спешил с атакой. Он терпеливо изучал соперника, прищуривая глаза.

Но Фогус не выдержал и сделал выпад. Юлиус легко увернулся от удара, затем схватил руку Стервятника и ударил навершием по лицу. Разбойник попятился назад с разбитыми губами. Затем тропарь нанес серию ударов. Фогус как мог парировал их, но в конце выронил баселард. Теперь главарь медленно пятился от острого клинка, при этом, не спуская свою дьявольскую улыбку.