сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
— Замечательная идея! — обрадовалась Минерва. По своему преподавательскому опыту она знала, что подростков нужно было почаще выгонять на улицу, иначе они становились совсем невыносимыми.
Гэвин скорчил недовольную гримасу, а Снейп, кажется, обрадовался, думая, что сможет остаться дома и читать в своё удовольствие, но Минерва не собиралась этого допускать. К счастью, в доме нашлось по паре коньков для каждого, включая Вильяма (Мередит тоже хотела пойти со всеми и даже расплакалась от несправедливости, но Маргарет пообещала ей что-то взамен, и девочка быстро утешилась).
— Северус, ты совсем продрогнешь в этой куртке, — озабоченно покачала головой Изабелл, когда всем были найдены коньки по размеру и выданы термосы с горячим чаем. — Подожди минутку.
Несмотря на горячие протесты Снейпа, пожилая волшебница заставила его надеть тёплую зимнюю куртку с меховой оторочкой, когда-то принадлежавшую одному из братьев Минервы, а с ней заодно связанные Изабелл пестрые шарф и шапку, и запасные кожаные печатки Роберта. Снейп явно чувствовал себя неловко и ещё несколько раз попытался отказаться, но Изабелл не слушала никаких возражений и уже через несколько минут выгнала всех четверых детей из дома, наказав им быть поосторожней на катке и возвращаться не позже трёх.
Сразу стало тише. Для Мередит нашёлся целый сундук старых игрушек, и она тут же принялась устраивать кукольное чаепитие в углу за креслом. Минерва была рада возможности наконец пообщаться с братьями, сестрой и их супругами — в последние годы они виделись только на Рождество, да редкие семейные торжества.
— И всё-таки по какому поводу ты решила привезти с собой одного из студентов, да ещё и не гриффиндорца? — почти сразу спросил Бродрик. Он удобно устроился на диване, вытянув ноги к камину.
— При чём тут вообще факультет? — возмутилась Минерва, — и что ты имеешь против мистера Снейпа?
Бродрик поднял обе руки, а его жена поспешила успокоить золовку:
— Ну что ты, Минерва, он не имел ничего подобного в виду. Просто это неожиданно.
Ангус, сидевший в окружении троих взрослых сыновей, согласно кивнул.
— В любом случае мы рады принять Северуса у себя, — сказал Роберт.
Минерва и правда не объяснила толком даже своим родителям, почему пригласила с собой Снейпа. Тогда у неё было время только написать короткое письмо и спросить, найдётся ли для него место в доме. Она и сейчас не могла в подробностях рассказать, что случилось, как из уважения к личному пространству своего студента, так и из опасения сказать что-то лишнее о произошедшем в Хогвартсе, о деталях чего она и сама могла пока лишь догадываться. Но какое-то объяснение было необходимо.
— Мистер Снейп проходит через тяжёлый период, — сдержанно ответила она, — в этом семестре у него были проблемы с учёбой и с одноклассниками. Так как он всё равно не собирался уезжать домой на каникулы, мы с директором решили, что ему будет полезнее провести эти две недели в здоровой семейной атмосфере, на свежем воздухе.
Большего она сказать не могла, но её родных, кажется, устроило это объяснение.
— Ты рассудила абсолютно правильно, — похвалила её мать, — я надеюсь, они поладят с Гэвином и Генриеттой.
Кейтлин, немного смущенная недружелюбием своего сына, поспешила заявить:
— Им просто нужно пообщаться с друг другом. Гэвин слишком привык к Дурмстрангу, там ведут себя по-другому.
В гостиная повисла многозначительная тишина. Решение Бродрика отправить своих детей в школу на континенте, да ещё с такой сомнительной репутацией, всегда вызывало у его семьи недоумение. Даже Роберт, почти никогда не интересовавшийся магическими делами, считал само собой разумеющимся, что его внуки должны были посещать школу в Британии. Бродрик и Кейтлин никогда так и не объяснили свой выбор, отделываясь общими фразами о более строгой дисциплине и сильной программе. Минерва считала это немного оскорбительным для родной школы, но ничего не говорила, не желая провоцировать ссору.
— Ты знаешь что-то о его семье? — спросила Изабелл, разумно переводя разговор на другую тему.
Минерва покачала головой. Она могла догадываться о том, что происходило в доме у Снейпов, но не имела никакого морального права рассказывать матери о своих домыслах.
— С первого взгляда заметно, что о мальчике никто не заботится, — неодобрительно покачала головой волшебница, — ты видела, во что он одет? Его мантия, по-моему, лет на десять старше его самого, не говоря уж об остальной одежде.
Из кухни появилась жена Ангуса, Мари, с маленькой бутылочкой шерри и бокалами для всех. Она поставила поднос на журнальный столик и изящно присела на подлокотник кресла рядом со своим мужем — если бы рядом не сидели её трое взрослых сыновей, никто никогда не угадал бы, что ей было почти пятьдесят:
— Это как раз не проблема, — ответила она на последнюю услышанную ей реплику, — у нас дома лежит несколько сундуков хорошей одежды от Александра и Алана, я могу после Рождества аппарировать к себе и подобрать Северусу что-нибудь подходяще. А вот то, что он такой худой, совсем никуда не годится.
Они с Изабелл принялись обсуждать, какими лакомствами можно было соблазнить подростка, хотя мистер Снейп и так вроде обладал вполне здоровым аппетитом.
Минерва была тронута этой заботой, но не была уверена, что может позволить так бесцеремонно вмешиваться в жизнь и без того неуверенного в себе подростка. Даже ей было очевидно, как болезненно он стыдился своей бедности, и тыкать в это слабое место пальцем казалось почти жестоким.
— Спасибо тебе, Мари, но я не уверена, что это будет уместным, — вежливо отказалась она.
К сожалению или к счастью, шотландцы, которыми были все без исключения Макгонагаллы, не имели привычки прислушиваться к таким общим отговоркам. Мари начала громко убеждать её, сколько прекрасных, тёплых, и почти новых вещей осталось от мальчиков («Они же в этом возрасти вырастают из одежды за полгода!»), родители вторили ей, что в таком жесте не было ничего предосудительного, а Бродрик ласково накрыл своей ладонью руку сестры:
— Минни, не стоит делать из такой мелочи что-то значительное. В конце концов, мы все донашивали одежду друг за другом, а твой студент не из избалованных чистокровных, он всё поймёт правильно.
— Бродрик, он не примет от нас ничего лишнего из одной бессмысленной юношеской гордости!
— Куда он денется, нужно просто поговорить с ним нормально, — уверенно сказал Ангус, — можешь оставить это нам, мужчинам. В его возрасте уже начинают интересоваться девушками и всё такое, — он со смехом толкнул локтем своего младшего сына, недавно закончившего Хогвартс.
— Мы можем вернуться к этому разговору после праздников, — примирительно предложила Изабелл, хотя её дочери сразу стало ясно, что волшебница успела прикипеть к этой идее и сама наверняка проведёт ревизию шкафов в поисках хороших вещей, оставшихся от давно сыновей.
Разговор перешёл на другие предпраздничные темы. Ангус и Бродрик сели за партию в шахматы, отец принялся работать над своей рождественской прововедью, Маргарет пошла укладывать Мередит на дневной сон, а Минерва неожиданно для себя разговорилась с её супругом, Ричардом.
До этого у них не находилось времени толком пообщаться: вскоре после (необыкновенно скорой) свадьбы у них с Мэгги появился Вильям, стоило тому немного подрасти — родилась Мередит. Поэтому как единственные молодые родители с маленькими детьми они даже на семейных праздниках часто вынуждены были оставаться немного в стороне от веселья. Ричард, как хороший муж, старался дать жене возможность побольше поговорить с родителями, братьями и сестрой, а сам брал на себя большую часть забот с малышами.
Сложно было поверить, что маленький Вильям, которого, кажется, только-только крестили в той самой сельской церкви в двух шагах отсюда, уже должен был пойти в Хогвартс. Гордому отцу было интересно послушать новости из собственной старой школу, куда должен был через год отправиться его сын, а Минерва всегда рада была поговорить о своей работе, талантливых и непослушных студентах, ярких событиях из последних квидичных матчей. Время за таким разговором и рюмочкой шерри летело незаметно.
***
Не прошло и двух часов, как подростки вернулись. Взрослые, слегка разморенные приятной беседой у горящего камина и сладким напитком, вначале даже не напряглись, услышав грохот входной двери и возбужденные возгласы. Вот бросили на пол одну за другой тяжелые сумки с коньками, Генриетта тонко взвизгнула «Осторожней!», а вот и Вильям, даже не снявший куртку, вбежал в гостиную. Он ещё не успел ничего сказать, но как только старшие мальчики вошли в комнату, сразу несколько человек повскакивали со своих мест, среди них и Минерва.
У Снейпа была глубоко рассечена щека, он прижимал к ней платком свежий комок снега. А Гэвин не только хромал, но и щеголял живописным свежим синяком под глазом и разбитой губой.
— Я бы залечила это всё за две минуты, если бы не дурацкие британские правила! — громко возмущалась Генриетта, но её никто не слушал.
Вокруг угрюмых мальчишек столпились сразу все женщины семьи, но Кейтлин, как целительница, аккуратно оттеснила остальных и по-деловому, не выясняя, кто прав, кто виноват, принялась колдовать над повреждениями. Одного беглого взгляда на сына ей хватило, чтобы понять, что его раны не были ничем серьёзным, и она кивком попросила свекровь позаботиться о нём. Изабелл, уже имевшая дело с множеством неугомонных детей, тут же достала палочку и призвала миску с теплой водой и чистых полотенец. Кейтлин крепко схватила Снейпа за подбородок, не давая ему крутить головой, и осмотрела порез:
— Надо продезинфицировать, — ей быстро нашли нужное зелье и вскоре оно уже шипело и пенилось на ватном тампоне от прикосновения к открытой ране.
Снейп прикусил губу, но терпел, не произнося ни звука. Гэвин тоже позволил бабушке залечить его боевые ранения без возмущений. Через пятнадцать минут глубокий порез был исцелен до едва заметной красной линии, которую тоже на всякий случай заклеили пластырем, лицо Гэвина тоже было в порядке, а про хромоту он буркнул только:
— Ну и что мне, прямо здесь штаны снимать?! Обыкновенный синяк, заживёт.
Наконец, когда все травмы были излечены, можно было выяснить, что же случилось. Минерва, к сожалению, могла очень хорошо себе представить картину произошедшего. Как она и опасалась, пребывание вдали от Хогвартса не заставило эмоциональные проблемы мистера Снейпа исчезнуть. Она сама много раз наблюдала за началом таких драк в школе (тогда она, конечно, успешно предотвращала их, но слишком часто они происходили не на её глазах). Что же, было бы глупо ожидать чего-то другого. Она была по-прежнему уверена, что в состоянии справится с взрывным темпераментом своего студента и надеялась только, что это происшествие не очень сильно повлияет на мнение её семьи о нём.
— Может быть, вы наконец расскажете нам, что стало поводом для драки? — потребовала она, обращаясь в основном к мистеру Снейпу, но тот только упрямо молчал.
Бродрик рявкнул на сына:
— Гэвин, а ну-ка отвечай немедленно, что произошло!
— Великий Мерлин, нечего устраивать трагедию, ну подрались парни, что в этом такого? — прогремел Ангус в ответ на требования брата.
— Если вы оба будете продолжать орать, мы при всё желании ничего не услышим! — осадила их обоих Минерва. С такими старшими братьями она ещё с детства поняла, что тихий и уверенный голос порой может достичь гораздо большего, чем самый устрашающий рёв.
— Мама, Гэвин так классно умеет драться! — невпопад восторженно заявил Вильям, но на него зашикали со всех сторон.
— Это всё проклятые магглы, — зло выплюнула Генриетта, и после этого всем стало всё ещё непонятней.
Минерва готова была применить все свои преподавательские навыки и узнать правду, когда в комнату, потирая глаза под очками после долгой работы, вошёл её отец.
— А что, простите, здесь происходит? В таком шуме совершенно невозможно работать…
Ему быстро рассказали, в каком виде мальчишки вернулись домой, и Роберт присоединился к желающим объяснения.
— Мистер Снейп, хватит отмалчиваться и объясните наконец, в чём дело. Неужели вы поссорились из-за того, что один из вас оскорбил школу другого? — предположила самый вероятный вариант Минерва.
Снейп только повыше вздёрнул нос, не говоря ни слова, и Гэвин тоже упорно молчал.
— Так они же не с друг с другом дрались! — воскликнул Вильям, и все взгляды в гостиной тут же обратились на него.
Бродрик решил, что проще будет добиться вразумительного ответа от дочери:
— Генриетта, немедленно объясни, что у вас там случилось или, клянусь, ты не получишь своей долгожданной метлы на Рождество.
Девочка, до этого стоявшая в стороне у камина, подошла поближе к старшему брату. Она выдержала паузу, давая понять, что вовсе не испугалась этой, безусловно, не пустой угрозы, но потом начала рассказывать весьма спокойно и обстоятельно.
— Мы спокойно катались, пока к нам не пристали какие-то магглы, — это слово она выделила особенно презрительным тоном, — из-за этих дурацких правил мы не могли просто проклясть их и вежливо сказали им заниматься своими гадкими рожами. Мы продолжили кататься, но минут через десять Вильям замерз и мы попить чаю на лавочке. И когда мы были уже у самого края катка, один из этих уродов специально врезался в Северуса и повалил его лицом на камень.
Все, кто когда-то видел этот пруд зимой, побледнели. Он был достаточно большим и глубоким, но у берега там всюду торчали из воды острые осколки скал. Места в центре было достаточно и катаниям это не мешало, но об эти камни можно было легко рассечь не только щеку, но и размозжить голову…
— Что это были за магглы? — немедленно потребовал Роберт, но никто не знал (или не хотел говорить) имён, — я спрошу у прихожан завтра же, наверняка кто-то что-нибудь видел! Да как так можно, он же мог и голову разбить!..
Изабелл бросилась искать лекарство от сердца для разволновавшегося супруга, а Минерву после этих слов накрыла волна облегчения. Она зря сразу стала мысленно обвинять мистера Снейпа — он оказался жертвой. Она невольно подумала о том, сколько раз она уже совершала подобные ошибки, не только в отношении него, но и, возможно, других студентов, позволив своим убеждениям заранее сформировать её мнение. Конечно, она и так бы всегда выслушала каждого студента — вот только Северус Снейп, кажется, и не хотел защищаться от несправедливых упрёков, находя какое-то странное удовольствие в том, что его обвиняли ни за что, будто черпал из этой несправедливости чувство собственного достоинства и превосходства.
— А ты, значит, сразу полез в драку? — уже спокойней поинтересовался Бродрик.
Гэвин наконец тоже заговорил:
— Папа, поверь мне, у меня просто не было другого выбора. Если бы ты слышал, какие гадости они говорили, ты бы тоже не удержался.
— А может быть, тебе следовало вначале позаботиться об окровавленном Северусе и привести его домой, а не начинать бессмысленную потасовку? — взвилась его мать.
— Ну почему бессмысленную — я ему зуб выбил!
— А потом присоединились его дружки и, если бы вокруг вас уже не собралась толпа, ты бы не отделался парой синяков, — скучающе прокомментировала его сестра.
Гэвин резко сказал ей что-то на немецком, и тут же опасливо оглянулся на отца. Тот только покачал головой:
— Ладно, герои, пойдёмте наверх, посмотрим, где у вас ещё синяки. Кейт, дай мне, пожалуйста, бадьяновую мазь.
Гэвин покраснел от смущения и вполголоса зашипел на отца, что он был не маленьким и сам мог позаботиться о себе, но Бродрик не собирался выслушивать никаких возражений. Мистер Снейп неосознанно потёр плечо, наверняка он тоже ударился о лёд не только щекой.
— Оба за мной, — приказал волшебник, и два подростка неохотно, но без громких возмущений поднялись по лестнице на второй этаж.
***
Убедившись, что о её подопечном позаботятся, Минерва решила помочь матери поудобней устроить разволновавшегося от таких переживаний отца. Роберт решил немного отдохнуть в своём кабинете, куда ему тут же принесли чай со сконами. Минерва ласково усадила отца в его любимое кресло, укрыла его ноги пледом и достала с полки зачитанный до ветхости томик Байрона, чтобы скоротать время. Убедившись, что Роберту было удобно, они с матерью прошли в кухню.
