Текст книги "Иван Царевич vs Василиса Премудрая (СИ)"

Автор книги: Orbit без сахара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Первая зацепка

Часа через три, уже выкупавшись, поужинав и даже пошерстив интернет на предмет любимых сайтов, Тарас, развалившись в темноте спальни на своей стандартно-социалистической кровати, начал думать. Он часто так делал. Самые дельные мысли приходили ему в голову именно перед сном, когда он, очистив мозги от наслоившейся за день мишуры, курил сигарету за сигаретой, вперив отсутствующий взгляд в отсвет уличного фонаря на потолке.

Итак, что мы имеем? Имеем мы не особо убивающуюся вдову, с трудом выдавливающую из себя некое подобие слез и стенаний, кидающую при этом вполне однозначные взгляды на молодого и симпатичного следователя. Не на Тараса, кстати, а на Василия, его куда более представительного напарника. Ранее Ефимов объяснял сие отсутствием между супругами нежных отношений. Новая информация, однако, заставила задуматься, а не известно ли той чего такого, о чем бы и сам следователь желал знать? Имеем так же труп мужчины, над которым явно специально поработали так, дабы отличить его от политика не представлялось возможным. Хорошо поработали, дотошно. Единственное – не учли не менее дотошного залетного работника МУРа, как бишь его? Форд? Мазда?.. Нет, там что-то на Л было… Ланд Крузер? Кстати, а чего его занесло-то в Питер?

То, что новый знакомый, видимо, патологоанатом, а не балерина, Тарас уже сообразил. Причем, хороший патологоанатом. Въедливый, скрупулезный. Хотя, возможно, просто скучающий. А вот что он делал в морге ПУРа? Приехал на практику к Михал Борисычу? Возможно. Тот брал иногда студентов-медиков на стажировку. Только не выглядел он едва вылупившимся мальком, шарахавшимся от каждой тени. Скорее уже зубастой и уверенной в собственных силах акулой. Один из штатных криминалистов Московского отдела? Пожалуй, да. Тарас не знал всех столичных по именам. В отличие от питерского отдела, имевшего одного патологоанатома, одного ассистента оного, занимавшегося большую часть времени непонятно чем, и одного-двух студентов, выполнявших львиную часть грязной работы, при МУРе был целый отдел криминальной экспертизы. Включавший двух или даже трех патологоанатомов, нескольких экспертов во всевозможных областях, от баллистики до психиатрии, и полную самого продвинутого оборудования лабораторию. Когда Тарасу нужно было получить заключение экспертизы, приходилось бежать на поклон либо в Институт Криминалистики, либо всё к тем же москвичам. А вот у них всё своё. Завидно, блин. А заведовал этой мечтой один мажорик – сын полковника Демьянова, главы МУРа. Использовал папочкины связи и пригрелся на тепленьком местечке у того под крылышком. Выскочка. Ноль без палочки. Конечно, такие, как Тарас или этот московский Ламборджини, пашут, а он знай записывает на свой счет. Интересно, у него хотя бы медицинское образование есть или только погоны? Майор, кажется. Тоже, небось, папочкиными стараниями да молитвами.

Впрочем, Тарас отвлекся. Гладковский. Да, Гладковский…

– Где ж Вас носит, дражайший Вы мой? – задумчиво пробормотал парень, в очередной раз глубоко затягиваясь и не замечая, как перенимает чуть развязную и насмешливую манеру речи московского криминалиста. Как же его? Лансер? Нет, не то…

Как-то странно получалось. Следователь, наконец, понял, что же показалось ему настолько подозрительным в этом деле. Что заставило хвататься за малейший шанс и требовать, невзирая на насмешки и непонимание со стороны начальства и собственного напарника, повторного вскрытия, выискивая даже не зацепку, а любой намек на неё. Всё было слишком гладко, вот в чём дело. Пётр Семёнович подтянул все свои дела, переписал недвижимость на жену и дочь, сделал последний сокрушительный рывок по пропихиванию своего законопроекта, дотошно разобрался со всеми бумагами и… помер. Как предвидел.

– Или планировал, – озвучил Тарас то, что крутилось на кончике языка. – А я ведь Вас найду, любезный. Костьми лягу, а найду…

А начать он решил всё же с залетного патологоанатома. Зубы, это, конечно очень мило, но кое-что другое привлекло внимание следователя. Нога. Зубы мог подточить и подделать любой жадный до легкой наживы стоматолог. А вот нога… Подделать почти трехлетние шрамы невозможно, а, значит, что?

– А значит, знали Вы, господин Гладковский, Йорика-то. Знали… И хорошо знали… А не вместе ли Вы лечились, дорогой мой? – внезапно озарило парня.

Да, надо будет узнать побольше про эти его четыре сантиметра. А Васька пусть ищет хирурга-пластика. Такую операцию втихаря не сделаешь, где-то что-то должно было остаться. Да. Так и поступим…

– Лексус! – уже засыпая, внезапно вспомнил он идиотскую кличку. – Лексус… А ты занятный…

С утра Ефимов, даже не заскочив в собственный кабинет, направился напрямую в морг. Но, к его глубочайшему огорчению, искомый объект там не обнаружился. Зато обнаружился злой, как черт, Михаил Борисович, размашисто расхаживающий по секционной, кого-то вызванивающий и бормочущий себе под нос:

– Убью гаденыша. Поймаю и убью. И суд меня оправдает!

– Михал Борисыч, – осторожно приблизился Тарас. – Извините пожалуйста, а где Ваш ассистент?

– Пашка, что ли? – патологоанатом захлопнул не отвечающий телефон. – А хрен его знает! Тебе-то он зачем?

– Нет, не Паша. Упаси Господи. Новенький Ваш.

– Какой новенький? – не понял тот.

– Ну, тот, что вчера с Гладковским занимался. У меня есть еще пару вопросов…

– А! Так ты вчера с Лешкой познакомился! – так вот как его зовут. – Не знаю я, где он. Но когда найду, у меня к нему тоже будет пара вопросов, – потряс он в воздухе тем самым отчетом, что вчера перед уходом заполнял москвич. – Так что в очередь, молодой человек, в очередь.

– А что случилось-то? – осторожно уточнил Тарас.

– Во-первых, интересно мне, какого хрена на холодильнике с твоим Гладковским написано «Мистер Икс»?

– Думаю, – начал Ефимов, беря со стола черный фломастер и исправляя «Мистер Икс» на « Бедный Йорик», – это не Икс, а Хэ. От «Хрен знает, кто такой». А второй вопрос?

– А второй вопрос только что отпал сам собой, – опешивший Михаил ткнул пальцем в новую надпись и показал титульный лист с аналогичной. – Ничего не хочешь мне рассказать?

И Тарас рассказал. И про ногу, и про зубы, и про свои, пока еще мутные и невнятные, подозрения.

– Вот зараза, – заключил патологоанатом, выслушав подробный рассказ о вчерашних их с Лексусом посиделках. – Всегда был въедливым и дотошным. Недаром Лешка свой хлеб ест, недаром…

– А кто он, Михал Борисыч? Я думал, он Ваш новый стажер…

– Стажер, Тарасик? Не смеши мои седины. Этот мальчик меня поучить может, а не наоборот. Он заведует отделом криминальной экспертизы при МУРе.

– Так это…

– Алексей Демьянов, да, – закончил пожилой врач. – Сын полковника Демьянова.

Где Петров?

Выяснить, где именно Гладковский проходил ту самую операцию по вживлению титана в кости бедра, не составило особого труда. Для этого не пришлось даже снова встречаться с вдовой. Достаточно было просто полистать медицинскую карту. Тарас боялся, что речь будет идти о какой-то зарубежной клинике, и тогда всё, пиши пропало. Потому как, даже если и удастся провести через консульство столь туманный запрос, поди попробуй объяснить на пальцах да на расстоянии, что тебе надо, дабы они подняли свои ничем тебе не обязанные капиталистические задницы из удобных кресел, и пошли, не знаю куда, нашли тебе то, не знаю что. И побыстрее. К счастью, оказалось, что операция проходила в Питере, в Александровской больнице, так что следователю даже машина не понадобилась, чтобы туда добраться. От их конторы до проспекта Солидарности было от силы десять минут ходьбы прогулочным шагом. И Тарас, введя на скорую руку напарника в курс дела и озадачив того поисками хирурга-пластика, направился на поиски личности Йорика.

Ровно через полтора часа, взмыленный, уставший и злой, как лишившийся грелки Тузик, следователь сполз на пол по выкрашенной в ненавязчивый светло-бежевый цвет стенке родильного отделения, и взвыл:

– И вот чего тебе было не лечь в клинику за бугром, жмот?!

Вам, наверное, интересно, какого черта Тарас забыл в родильном отделении? Ему, признаться, тоже... План, намеченный им на сегодня, был чрезвычайно прост. Прийти. Познакомиться с доктором Петровым А.В. Впрочем, может и Д.К., там такой почерк, что Ефимов не стал бы ставить на это свою жизнь. Показав красные корочки, пробудить у того работу глубинных слоев коры мозга, отвечающих за память. Получить доступ в архив и двух-трех крепостных, ориентирующихся на его территории. Уйти, победно помахивая на прощание кружевным платочком и унося с собой папку с личностью Йорика. На счет платочка – опционально.

Где он ошибся? Наверное, все же десять лет назад, когда подал документы в милицейское училище, а не продолжил родительскую стезю на журфаке. Сидел бы себе сейчас спокойно в просторном кондиционированном кабинете, на мягком ортопедическом офисном кресле, смаковал бы кофеек да писал Гладковскому некролог в стихах. Нет, блин! Романтики ему захотелось, суровых будней мужчин в погонах. Ну так нате Вам, получите и распишитесь.

Отделение хирургии Тарас нашел без каких-либо проблем и, подойдя к медсестринскому посту, вежливо поинтересовался:

– А где мне доктора Петрова найти, девушки?

Скажите честно, Вы пытались когда-нибудь привлечь внимание двух молоденьких хорошеньких девушек, трудящихся в поте лица? Ну, увлеченно обсуждаемые руки, плечи, глаза и так далее принадлежали врачу, врач – это больница, больница это работа, так что работали девушки, работали... Так вот, если приходилось Вам сталкиваться с подобной ситуацией, Вы, наверное, поймете, почему минут через пять Тарас шваркнул свое удостоверение на стойку, прямо под нос одной из игнорирующих его медсестер, и проорал на весь этаж:

– Петров где?

Девушки прервались, удивленно переглянулись и синхронно ткнули наманикюренными пальчиками в потолок. Справедливо рассудив, что хирург вряд ли мог сидеть непосредственно на оном, приклеившись как человек-паук, Тарас, с трудом подавив навязчивое, какое-то детское желание поднять глаза вверх и убедиться в этом, решил, что ему предложили подняться на этаж выше.

Надо было все же проверить потолок, подумал Ефимов, выходя из лифта и упираясь в небольшой тамбур с тремя дверями. «Гастроэнтерология», «Урология» и «Отделение челюстно-лицевой травмы» гласили большие щиты над ними.

– И в которой из них мне искать хирурга-костоправа? – риторически вопросил следователь и прошел в первую дверь.

Из «Гастро-бла-бла-бла» его послали в «Урологию». Из «Урологии» отправили на три этажа выше в «Гематологию». Из «Гематологии» спустили снова в «Хирургию», где уже знакомые ему девушки, до сих пор не закончившие промывать косточки новому интерну, пояснили, что надо было подняться не на один этаж и не на три, а всего на два.

Скрипнув зубами, Тарас вновь поплелся к ставшему уже родным лифту. Надо сказать, что на новом месте доктор Петров таки нашелся. Немного смущали, однако, огромная надпись над входом: «Неврология» и табличка рядом с дверью в кабинет – «Зав. отделением». Но парень решил, что была не была, другого Петрова у него пока что не намечается, будем брать, что дают. Лучше бы еще повыбирал, честное слово! Минут через сорок ему все же удалось вырваться от психиатра от слова псих, успев обзавестись за это время диагнозом зацикленности на мелочах (Почему эти два сантиметра для Вас так важны?) и всерьез задуматься, а был ли труп?

Следующим пунктом, куда его направили в поисках неуловимого хирурга Петрова, оказалась гинекология. И вот тут-то нервы сурового мужика в погонах и сдали. Сползя по стенке вниз, он уставился невидящим взглядом в потолок и подумал, что идти-таки надо было на журфак...

– Мои поздравления, капитан, – раздался над ним подозрительно знакомый голос. – Жена рожает?

– Что? – опустив глаза, Тарас с удивлением обнаружил прямо перед собой... Лексуса. В смысле, Алексея Константиновича. Хотя, хрен! Сам разрешил, так что Лексуса. При полном параде готового к операции хирурга – пижама, бахилы, шапочка. Он даже кольца свои рокерские снял, обнажив длинные и тонкие пальцы прирожденного пианиста. Или хирурга.– А ты что тут делаешь?

– Да тут семинар по криминальной медицине проходит,– он протянул Тарасу руку, помогая подняться.– Я ж за этим, собственно, и приехал.

– Повышаешь квалификацию, Алексей Константинович? – понимающе кивнул следователь.

– Ну, вообще-то, преподаю, – огорошил его криминалист.– Попросили провести пару практических занятий и дать несколько лекций... Да не важно. Так кто у тебя рожает?

– Что? – Тарас осмотрелся и вспомнил вдруг, где он находится. – Нет! Нет, что ты, это по работе, – и неожиданно добавил: – Я вообще не женат. Я Йорика ищу.

– В родильном? – левая бровь насмешливо поползла вверх и Тараса прорвало.

Устало прислонившись плечом к стене и прикрыв глаза, он вываливал на москвича все разочарование и раздражение этого дня. А тот, скопировав его позу, внимательно слушал, хлебая дешевый кофе из одноразового стаканчика и сыпля время от времени такими язвительными и циничными комментариями, что к концу рассказа следователь уже и сам с трудом сдерживал смех. Куда и подевалась его злость? Как этому парню удалось так быстро и легко его успокоить? Тарас открыл глаза, повернул голову к блондину и все же не смог сдержать хохот.

– Что? – уставился на него Лексус.

– Ты... Ой, не могу... Ты себя в зеркало видел? – оказалось, что пока он тут плакался, криминалист успел стянуть с себя эту смешную шапочку, явив миру всё тот же идиотский хвостик-пальмочку, так насмешивший Тараса вчера. Не отдавая себе отчета в собственных действиях, он протянул руку и, щедро запутавшись пальцами в меллированых прядях, растрепал это безобразие.

– Без руки не боишься остаться? – блондин не сделал попытки отстраниться, но тем не менее холодный тон его голоса дал понять, что он не одобряет такого панибратства.

– Ну, ты же каким-то боком хирург, – попытался отшутиться Ефимов. – Сам оторвешь, сам пришьешь...

– Знаешь, капитан, из кого получаются хорошие патологоанатомы? А я очень хороший. Из плохих хирургов. Сечёшь? Всё ещё хочешь рискнуть рукой?

– Я подумаю, – тактично уклонился от ответа Тарас.

– Думай, – согласился Лексус. И вот поди пойми тут – то ли послал, то ли дал добро, то ли все это всего лишь больное воображение следователя. – Ладно, пошли твоего Петрова искать. У меня как раз обеденный перерыв.

И вот тут Ефимов понял, что он ничего не понял. Алексей же разозлился на него сейчас, так? Почему тогда помощь предлагает? Или... не разозлился? Что за хренотень?

Тук-тук-тук, к Вам можно?

– Тук-тук-тук, к Вам можно? – спустя полтора часа он все же застукал неуловимого Петрова, оказавшегося вообще В.Ю., в одном из кабинетов таки хирургического отделения.

– Я занят! – хирург решительно попытался покинуть помещение, но Ефимов, уставший носиться за ним по всей больнице, был настроен еще решительнее.

– Не повезло Вам, а я вот свободен, – он ткнул В.Ю. под нос красные корочки с золотым теснением. – Ефимов Тарас Борисович, убойный отдел. У меня сейчас будет пара вопросов.

– А у меня сейчас будет операция. Предлагаете больному начать без меня?

– Неправда, – возразил следователь, спокойно прикрывая за собой дверь и проходя в кабинет. – Операция у Вас уже была. Или Вы на бис собираетесь ему почку отрезать?

Собственно, так он Петрова и вычислил. Лексус провел его к огромному стенду на входе в отделение с расчерченным на нем расписанием операций на сутки вперед. Обнаружив в одной из граф искомую фамилию, Тарас почти час проторчал рядом с нужной операционной, карауля хирурга. А потом проследовал за ним в этот самый кабинет.

– В ближайшие три часа Вы свободны, как ветер, – заявил он ошарашенному таким напором врачу. – Если, конечно, согласитесь ответить на мои вопросы. В противном случае, я найду, чем Вас занять.

– И чем же? – все еще храбрился тот.

– Вас больше должно интересовать, на сколько, – добил Ефимов. – Думаю, суток на пять для начала. Так как? Поговорим или сразу в отделение?

– Поговорим, – устало опустился тот в кресло. – Но имейте в виду, я буду всё отрицать!

– Что – всё? – уточнил Тарас.

– Вообще всё, – пояснил Петров.

– Информативно, – потёр бровь следователь. – А поподробнее?

– Я ни в чём не виноват! – внезапно взорвался врач. – Она сама пришла! И паспорт у неё был, я проверял! Откуда мне было знать, что документы поддельные? И не выглядит она на пятнадцать! В пятнадцать лет, знаете ли, не бывает таких си... Стоп. Из какого отдела, Вы сказали?

– Из убойного, – повторил тот. – А Вы продолжайте, продолжайте, не стесняйтесь. Чего там не бывает?

– А причем моя Лиза к Вашему отделу? – нахмурился Петров.

– А причем мой отдел к Вашей Лизе? – задали ему встречный вопрос.

Они еще с пару минут поиграли в гляделки. Прямой, уверенный и чуть насмешливый взгляд карих глаз Тараса внимательно следил за бегающими, словно заяц от гончей, перепугаными глазками хозяина кабинета. Наконец, тот сдался и уточнил:

– Так, Вы хотели что-то спросить?

– Хотел, – согласился тот. – Но если Вы заняты...

– Что Вы, что Вы! Я полностью в Вашем распоряжении!

Промурыжив врача еще минут десять и доведя до нужной кондиции, следователь, наконец, изложил суть своей просьбы. Петров настолько обрадовался, что пришли не по его душу, что не только честно постарался припомнить и рассказать всё, что знал, но и сам лично проводил его в архив, усадил за маленький столик у окна и принялся перелопачивать картонные коробки, в поисках нужных документов.

Он принес Тарасу уже более пяти десятков историй болезней за нужный период, но все было не то. Этот слишком высок, другой наоборот, низок. Третий слишком молод, четвертый разукрашен татуировками, пятый вообще женщина... Врач уже опять начал нервничать, не понимая, что же следователь ищет, когда положил на стол перед ним очередную папку. И Тарас понял – нашел! Таки нашел! Недаром он провел в этой чертовой больнице почти целый день, недаром сбил ноги, бегая по всем этажам. Он. Нашел. Йорика.

Интуиция, благодаря которой в коридорах ПУРа о нем слагали легенды, еще ни разу не подводила Ефимова. И сейчас, вчитываясь в скупые строчки, он прямо-таки задницей чувствовал – это оно.

– А я помню этот случай, – заметив его интерес, сообщил врач. – Его прямо с улицы привезли. Бомжевал он, и, видимо, нарвался. Избили его сильно. А деньги на операцию у него-то откуда? А Петр Семенович помог. И палату оплатил, и стационар, и медикаменты. Я, конечно, понимаю, что может он и для пиара это делал. И все же, если бы не господин Гладковский, помер бы бомж Ваш.

– А так он сильно живой остался! – бросил в сердцах Тарас. – Где у Вас тут копию с документов снять можно?

Уже на выходе из отделения его остановила какая-то молоденькая медсестра и спросила:

– Извините, Вы Тарас? Следователь?

– Да. А что?

– Вас тут доктор один искал. Он в ординаторской ждет. Пойдемте, провожу.

Ждал его, как он и надеялся, Лексус. Уже успевший сменить хирургическое одеяние на обтягивающие джинсы и приталенную рубашку навыпуск, он валялся на одном из диванов и с интересом читал какую-то книгу. Тарас с изумлением отметил, что штудирует этот вундеркинд не Большой Медицинский Справочник, а второсортный бабский любовный роман. Воистину полон противоречий, подумал парень, глядя на эту картину.

– Я нашел Йорика, – сообщил он, увидев, что парень его заметил.

– Фигня! – отрубил Алексей и поднял вверх руку с затасканной книженцией. – Я нашел вот это!

– Это что?

– Это гениально! Я тебе, как врач говорю – гениально! Я столько нового узнал о мужской физиологии... Вот послушай, – он перелистал несколько страниц назад и с наслаждением процитировал:

– «...Диана двумя руками обняла сосредоточие его наслаждения...». Сечешь, Тарас, оно у него, видимо, в плечах сосредоточенно. Или вот, – он перевернул еще пару листов. – Мое любимое – «...нефритовый стержень отозвался на прикосновение протяжным стоном и всхлипнул...». Ты давно слушал, как стонет, всхлипывая, нефрит?

– Что за хрень ты читаешь?

– Драгоценный мой, нет в Вас литераторской жилки! Нет, ты только послушай, – хрюкнул он, добираясь до следующей страницы. – «... решительно закидывая ее ноги себе на плечи, он нежно поцеловал ее в затылок...». Ты себе представляешь эту Камасутру?! Нет, я этот опус забираю с собой! Буду нежно хранить и перечитывать перед сном.

– Давай ты все же оторвешься и почитаешь кое-что другое? – отсмеявшись, предложил Тарас, протягивая ему копию найденных документов.

– Ладно, – согласился криминалист. – Только я есть хочу. Где тут можно чего-нибудь перехватить?

– Пельмени ешь? – он довольно сильно устал и идти куда-то совершенно не хотелось.

– Пельмени? Ту гадость из крахмала, муки и переработанных свиных копыт, потребление которой ведет к ожирению и прогрессирующей язве желудка?

– Значит, не ешь... – жаль, это единственное, чем мог порадовать их холодильник Тараса.

– С дуба рухнул? Что значит, не ем?! Вы, любезный, за кого меня держите?

– Тогда предлагаю поехать ко мне!

– Поехали! Как раз ты говорил, что живешь недалеко от моего друга, у которого я остановился. Подбросишь до него потом?

Стоп! Стоп!!! СТО-О-О-П!!! Недалеко?! Вот же ж... Ну кто его за язык тянул?