Текст книги "Иван Царевич vs Василиса Премудрая (СИ)"

Автор книги: Orbit без сахара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Удовиченко

К утру взмыленный и запыхавшийся Ефимов успел поставить на уши весь свой отдел, отдел по борьбе с коррупцией, собственное, жутко этим недовольное, начальство, не менее недовольного прокурора, еще более недоумевающих служащих банка, работников службы налогообложения, пытавшихся отбиваться руками и ногами, и тихо офигевающих перед таким напором бывших хозяев пресловутого "Питагороса". И теперь, сияя, как медный пятак, трезвонил в дверь огромного двухэтажного особняка на Ольшанской, 7. Открывший минут через пятнадцать заспанный и злой, как черт, мужчина лет сорока, недоуменно уставился на пышущего приветливостью и доброжелательностью брюнета и судебных приставов за его спиной.

– Утро доброе. Ефимов, Тарас Борисович. Убойный отдел, – жизнерадостно представился он, тыкая под нос свои корочки. – Имею счастье лицезреть Удовиченко Николая Викторовича?

– Нет, – разбуженный ни свет ни заря мужчина радости Тараса не разделял и попытался захлопнуть дверь. – Его нету дома!

– Да бросьте, Николай Викторович, – вовремя подставленный ботинок существенно помешал его планам. – Что ж я, по-вашему, прежде чем прийти, не погуглил на Ваше фото? Google наше все, драгоценный Вы мой. Собирайтесь, поедем.

– Куда? – Удовиченко по инерции все еще пытался захлопнуть дверь, впрочем, не особо в этом преуспевая.

– К цыганам! – хохотнул чрезвычайно довольный собой следователь. – А по дороге заскочим в отделение. Пальчики снять, чистосердечное подписать…

– Да кто Вы такой? – не сумев выпихнуть непрошенного раннего гостя, тот решил перейти в атаку.

– Ай-я-яй, – скривился Ефимов. – Вы меня совсем не слушали? Я Ефимов Тарас…

– Да в чем меня обвиняют? Никуда я с Вами не поеду!

– Поедете, – как маленькому объяснил Тарас. – Видите вот тех двух шкафов за моей спиной? – Удовиченко сглотнул. – Они здесь убедиться, что бредовая идея оказать сопротивление не придет Вам в Вашу заспанную голову.

– Да в чем меня обвиняют, в конце-то концов?!

– В убийстве.

– Кого? – он подтянулся и опять сглотнул.

– Синицына, – жизнерадостно просветил его брюнет.

– Какого Синицына? – забегал глазками Николай Викторович.

– Того, который Гладковский.

– Какой Гладковский? – на бывшего генерального директора «ООО Питагорос» было жалко смотреть.

– Того, который Синицын, – прояснил Тарас. – Вы штаны надевать будете или так поедем?

– Я ничего не знаю! Я ничего не понимаю! – без особой уверенности начал орать мужчина. – Вы меня совсем запутали!

– Ох, знал бы ты, голуба, как я сам вначале запутался, – делано печально вздохнул следователь. – Слава Богу, выдалась у меня вчера пара свободных минуток все обмозговать.

– Вы ничего не докажете! – фатальная ошибка… – Я буду все отрицать!

– Да на здоровье! Мне как-то Ваше согласие и не требуется… Жена Ваша бывшая, между прочим, уже дала показания.

– Какая жена?

– Да что ж у Вас с памятью-то, любезный? Или у Вас их несколько было? Так я о той, которая Гладковская. Она, знаете ли, была жутко недовольна, узнав, что все доверенности на ее имя автоматически отменяются, поскольку померший в апреле Гладковский никак не был в состоянии подписать их в июне.

– Ничего не знаю! Врет она все, стерва крашеная!

– Так уж и все? Ну, так чего же Вам бояться? Идемте, – ткнул он пальцем себе через плечо в поджидавший их воронок. – Лимузин уже подан.

– Да я…

– А я Вам по дороге спою песню. Про дом на Мальдивах, про пустые оффшорные счета, про вымышленное банкротство, про злых хозяев, которых Вы обобрали, про строптивого политика, не желавшего помочь Вам спрятать концы в воду с помощью якобы разорившего фирму закона и про два трупа.

– Я не…

– Ребята, – надоело Тарасу упражняться в изящной словесности. – Фас!

Улики против Удовиченко по делу Гладковского были, пардон за каламбур, убийственными. Никто, даже вызванный в спешном порядке скользкий и шепелявый адвокат подозреваемого, не посмел и пикнуть против доказательств, приведенных Ефимовым. Но вот связь свою с Синицыным тот отрицал напрочь и всем своим видом словно смеялся над следователем. Не докажешь, мол, и не тужься! Тарасу был кровь из носа необходим тот хирург-пластик, что превратил Синицына в покойного политика. А единственный человек, могущий дать ему хоть какую-то зацепку, сбежал вчера из его дома в спешном порядке без каких-либо объяснений.

– Ладно, балерина, – пробормотал Ефимов, подъезжая к зданию больницы. – Потанцуем?

Ауксилиуме

Поиски криминалиста на просторах Александровской больницы прошли по уже знакомому парню сценарию. В отделе патологоанатомии его не оказалось, более того, никто там не имел ни малейшего понятия, о ком следователь вообще говорит. Оббежав за полчаса все этажи, включая и тот, где было родильное отделение, в котором они столкнулись в прошлый раз, Ефимов все же сумел обнаружить москвича в ординаторской хирургии. Тот как раз делал себе кофе, и, казалось бы, искренне обрадовался гостям в лице взмыленного Тараса.

– О! Привет! – Лексус широко улыбнулся и протянул ему свою чашку кофе. – Держи. Я себе еще сделаю.

– Спасибо. Ты занят? – Тарас с благодарностью принял напиток и сделал большой глоток.

– Для тебя – нет. С чем пожаловал, капитан? Соскучился или по работе? – от вчерашней растерянности не осталось и следа. Он вновь был собран, язвителен и, кажется, не собирался извиняться или что-то объяснять.

– Конечно, соскучился! – столь же ехидно протянул Тарас, с удовлетворением отмечая мелькнувший в серых глазах вопрос, – Знаешь, ты мне нужен…

– Да?

– Как патологоанатом.

– Ну, ясен пень, не как директор зоопарка! Что, опять запутался?

– Ты знаешь, почти распутался! – и Тарас рассказал по порядку все события минувших часов.

– Плодотворная у тебя ночка выдалась, – похвалил Лексус. – А от меня-то что хочешь?

– Ой, чего я от тебя хочу, самому стыдно!.. – подумал Тарас, но вслух сказал совсем другое. – Пластика мне найти надо. Тогда этот махинатор точно не отвертится! Вот только напарник мой нарыл подходящих клиник в одном только Питере и окрестностях, не поверишь – сто двадцать четыре!

– Ну почему, охотно верю. Пластика сейчас просто фетиш какой-то… – Лексус тем временем рылся в шкафах ординаторской, выискивая что-то.

– Есть идеи, как сузить круг? – озвучил свой вопрос следователь. – Да что ты ищешь?

– А? – криминалист поднял на секунду глаза, но тут же вернулся к своему занятию. – Да так, теорию одну хочу проверить. А по поводу клиники есть идейка. Ага! – он выудил из одного из ящиков карамельку Чупа-Чупс и какой-то пластиковый пузырек. – Знаешь, что это такое? – ткнул он Тарасу бутылочку.

– А? Нет, извини, без понятия. Так что с клиникой?

– Это называется Ауксилиуме, – продолжил, крутя пузырек в руках, Лексус. – Наркота. Одного вдоха хватает, чтобы выпасть из реальности на полчаса… А, да! – вспомнил он про Тараса. – Клиника… У Синицына очень редкая группа крови – четвертая с отрицательным резус-фактором. Такая и в больницах не всегда бывает, а уж в маленьких частных клиниках и подавно. А операцию ему делали довольно сложную и обширную. Ты попробуй проверить, кто около полугода назад заказывал такую. Может, что и выгорит.

– О! – обрадовался Ефимов. – Знал, что ты поможешь…

– И все же странно, – перебил его блондин, рассматривая пузырек на свет. – Что Ауксилиуме может тут делать? Может, это просто бутылка из-под него? – и прежде, чем Тарас успел среагировать, открутил крышку и ткнулся вовнутрь носом.

– Ты придурок!.. – начал Ефимов.

– ОЙ! Хи-хи! А это и правда оно! Прикольно! – Лексус, продолжая нервно хихикать, повернулся к парню. – Быстро найди Олега. Скажи, я нанюхался Ауксилиуме. Меня сейчас хи-хи так унесет хи-хи!

Тарас еще никогда в жизни так не бегал. Вылетев из ординаторской в коридор и сообразив, что он понятия не имеет, кто этот Олег и где его искать, он просто заорал на весь этаж:

– ОЛЕ-Е-Е-Г!!! – и орал, пока к нему не подскочил темноволосый парень, примерно их с Алексеем возраста, в белом халате врача и, отвесив смачный подзатыльник, поинтересовался:

– Какого здесь орешь? Психушка этажом выше!

– Ты Олег?

– Допустим… – осторожно предположил тот.

– Там, – ткнул Тарас пальцем в сторону закрытой двери в ординаторскую. – Лешка… В смысле, Алексей Демьянов! Он нанюхался Ауксилиуме, – тщательно повторил он название наркотика.

– Чего он нанюхался?! – выпучил глаза Олег.

– Ауксилиуме! Это наркотик…

– Я, молодой человек, знаю, что такое Ауксилиуме, – отрезал врач. – Ну идем, глянем на Демьянова…

К их приходу криминалист успел развалиться на диване, осматривая окружающий его мир восторженными глазами пятилетнего ребенка и посасывая найденную до этого конфету.

– Папочка! – обрадовался он Олегу и протянул ему злосчастный пузырек. – А я каку понюхал!

– Ага… – тот внимательно изучил предложенное, приподнял вверх левую бровь и повернулся к Тарасу. – Выйдите, пожалуйста, мне его осмотреть надо.

Минут через пять Олег вышел из ординаторской и попросил нервно вышагивающего под дверью Тараса:

– Ты бы не мог посидеть с ним? Мне надо антидот найти, а оставлять его одного в таком состоянии нельзя…

– Да-да, конечно! – тут же согласился следователь. – С ним все будет в порядке?

– А что ему, идиоту, сделается? От Ауксилиуме еще никто не умирал. Потом, правда, ничего помнить не будет, ну да это мелочи. Я быстро! – и убежал.

Тарас с опаской заглянул в комнату. Мало ли. Может, москвич буйствует? Но Лексус вполне себе мирно восседал на диване и, смачно чмокая губами, сосал несчастную конфету. Увидев Тараса, он радостно улыбнулся и похлопал рядом с собой.

– Дядя! Иди сюда!

– Да я уж лучше тут, – попытался он присесть на диване напротив, но тут же получил насупленные пухлые губки, блестящие от карамели, и полные слез глаза. – Ладно, ладно. Уже иду.

– Дядя, а расскажи мне сказку! – тонким, мальчишеским голосом потребовало чудовище и… перебралось к нему на колени.

– Э-э-э… Сказку? – Тарас откинулся назад, стараясь максимально увеличить дистанцию между собой и этим... обдолбанным придурком.

– Сказку! – подтвердил изверг во плоти, ерзая, устраиваясь поудобнее, и смотря ему прямо в глаза.

– Сказку… Сказку… – Тарас судорожно пытался собраться мыслями. Самое гадкое, что происходящее неожиданно оказалось возбуждающим.

– Расскажи… – хриплым шепотом попросил Лексус и медленно вытащил за палочку конфету. Вернуть ее назад он не успел.

Знаете что такое «сорвало крышу»? Так вот, Тарасу ее даже не сорвало. «Сорвало» означало бы, что она все еще где-то есть, может, изломанная и разбитая, но есть. Крыша Тараса исчезла, испарилась, растворилась в глубине этих серых, дразнящих чертятами, глаз. Каким-то все еще сохраняющим способность здраво мыслить краем сознания, он понимал, что пользуется ситуацией. Нагло пользуется тем, что обдолбанный москвич ни черта не соображает. Но настойчивый голос из того же уголка нашептывал, что помнить тот все равно ничего не будет, так что дерзай, капитан, дерзай…

И он, все еще плохо соображая, что творит, притянул не сопротивляющегося Лексуса к себе и осторожно поцеловал в самый краешек губ. Они были сладкими от карамели, мягкими, податливыми и, абсолютно неожиданно, с удовольствием отвечающими. А дальше для Тараса все смешалось в один красочный и сумасшедший водоворот чистых эмоций. Желания, замешанного на страхе. Страха, замешанного на похоти. Похоти, замешанной на возбуждении. Так странно. Так волнующе. Так неожиданно…

Сколько они так целовались, он не заметил, потеряв счет времени. И только когда Лексус вдруг обмяк, потеряв сознание, сообразил, что это уже его прижимают к дивану, собственнически обняв за талию и навалившись всем весом.

– Леш… – позвал он криминалиста. – Лешка, ты чего? Лешка?! Олег! Кто-нибудь!

Олег вбежал в ординаторскую почти сразу же, как вроде стоял все это время за дверью и только и ждал, что его позовут.

– Это нормально, – успокоил он следователя. – Просто действие наркотика заканчивается. Ты иди, давай, – мягко подтолкнул он Ефимова на выход. – С ним все будет в порядке. Лешке просто надо выспаться.

Ненавязчиво вытурив брюнета вон и обещав позвонить, как только Демьянов очнется, Олег закрыл дверь на ключ, подергал, проверяя, и повернулся к дивану. На него смотрели абсолютно осмысленные и ни разу не обдолбанные глаза.

– Ну что? Узнал, что хотел, экспериментатор хренов? – поинтересовался он у задумчиво теребящего сережку парня.

Без вариантов

Демьянов плавно сел, сильно наклонившись вперед, упершись локтем левой руки в колено и свесив кисть между широко расставленных ног. В пальцах правой руки он крутил злосчастный Чупа-Чупс, подняв его на уровень глаз и пристально рассматривая, словно тот таил в себе ответы на все сакральные вопросы разом.

– Узнал, конечно, – ответил он другу, а они точно были друзьями, причем довольно близкими. – Али ты, любезный, сомневался во мне?

– Боже упаси! – рухнул на диван напротив него Олег. – Знаешь, мне заранее жалко этого парня. Он хотя бы подходящей ориентации, или ты опять развратом занимаешься?

– О, да! – оторвался Лексус от созерцания конфеты и засунул ее в рот. – Ориентация у него абсолютно точно самая что ни на есть подходящая!

– И что дальше?

– А что дальше?

– Тебя сегодня домой не ждать?

– Чего это? Я только завтра уезжаю.

– А как же этот парень? – удивился Олег.

– Олежик! Ну, что за пошлые мысли? Мне просто было скучно и любопытно…

– Лекс, я тебя десять лет знаю…

– Одиннадцать.

– Тем более! Когда тебе просто скучно или любопытно, ты мышек препарируешь. Или заявляешься на концерт Любэ…

-…голышом! – закончил одновременно с ним москвич. – Эх, молодость, молодость…

– Да уж… Знал бы я в свой первый день в институте к какой оторве подсаживаюсь! Ты же выглядел таким мальчиком-колокольчиком, с этими очёчками твоими и блондинистым хвостиком…

– Сюрприз, дорогой!

– Таки сюрприз, да… Так, что с брутальным брюнетом? – мотнул он головой в сторону закрытой двери.

– Да ничего. Олежик, я его знаю без году неделю!

– Лекс, у тебя уже сколько никого не было? – москвич зло зыркнул на него из-под рассыпавшейся по лицу челки и перекинул конфету в другой уголок рта. – Кому сказать, что такая циничная и оторванная на всю голову зараза, как ты, ищет большой и светлой любви, мне же в жизни никто не поверит!

– Ну, ищу, – буркнул блондин, продолжая играть Чупа-Чупсом. – Мы, циничные твари, знаешь ли, тоже хотим немного тепла и ласки. Так, для разнообразия суровых будней.

– Ну, и что тогда… – начал его приятель и тут же оборвал сам себя. – Да прекрати ты это делать!

– Делать что? – удивился Лексус, с громким чмоком вытаскивая конфету.

– Вот это! – ткнул Олег в нее пальцем. – Ты себе не представляешь, насколько непристойно выглядишь!

– Непристойно? – округлил глаза тот. – Ты знаешь, сколько часов своей бурной молодости я потратил, чтобы освоить этот % непечатно % жест, а ты его называешь всего лишь непристойным?! Да у меня из-за тебя комплекс неполноценности разовьется! Ну-ка, повторяй за мной – % непечатно %!

– Лекс, отвали!

– Нет, я таки научу тебя нормально материться! Ну? % непечатно %!

– Отвали, пошляк! – расхохотался парень. – И не увиливай от темы! Мне показалось, что вы с тем парнем… Как его зовут, кстати?

– Тарас.

– Красивое имя. Редкое. Так вот, вы с Тарасом вроде нашли общий язык. Даже два! – хохотнул он, вспоминая увиденную ранее сцену.

– И это говорит человек, стесняющийся сказать слово % непечатно %? Ну и кто из нас пошляк после этого?

– Я не…

– Стоп! – перебил его на полуслове Лексус. – Сто-о-о-п! Тпру! Ты что, подсматривал?!

– Ну, должен же я был убедиться, что ты его не изнасилуешь прямо в моей ординаторской!

– Это еще большой вопрос, кто бы кого изнасиловал, – пробурчал Демьянов, откидываясь на спинку дивана и с точностью матерого баскетболиста забрасывая несчастную карамельку в мусорную корзину на другом конце комнаты.

– Опа! – сверкнул глазами приятель. – А что, в этот раз возможны варианты?

– Блин, Олег! – вцепился в собственную шевелюру блондин. – Как же мне иногда хочется, чтобы ты был хоть чуть-чуть, хоть капельку, хоть вот столечко гомофобом!

– А с хрена ли мне быть гомофобом, имея старшую сестру-яойщицу и лучшего друга – непрошибаемого гея?

– И правда, с хрена ли? – протянул москвич. – А с хрена ли ты не пользуешься своим чувством такта?

– Чтоб не испачкать! – ухмыльнулся тот. – Так Тарасу ты шанс давать не собираешься?

– Дорогуша, у тебя что в школе по географии было? Где Москва, а где Питер представляешь? Тут вообще без вариантов…

Ну, спроси уже

Данная Демьяновым подсказка оказалась как нельзя кстати. Перевернув отчетности банка крови и отсеяв более девяноста процентов клиник, не заказывавших кровь редкой группы в течение года до дня смерти Гладковского в апреле, следователи сосредоточились на оставшихся одиннадцати. И третья же по счету, куда заявился в сопровождении волшебных корочек и кучи вопросов напарник Ефимова, оказалась прямым попаданием. Небольшое частное заведение, специализирующееся большей частью на операциях по увеличению груди, располагалось в Богом забытом городке в сорока километрах от Питера. Единственный практикующий хирург клиники сначала усиленно делал вид, что ничего не знает, не понимает и вообще его тут не стояло. Но стоило Василию прозрачно намекнуть, что у врача, проведшего эту операцию, есть всего два варианта – быть свидетелем или же соучастником, как тот проявил недюжинные способности к арифметике. В смысле, быстренько прикинул два плюс два и, получив правильный ответ, довольно точно описал и покойного Синицына, и сопровождавшего его и оплатившего услуги клиники Удовиченко. А потом и опознал по фотографиям.

Круг замкнулся, оставив Николая Викторовича просиживать нары, а его адвоката бегать, сбивая ноги в кровь, пытаясь добиться хотя бы домашнего ареста. Никаких шансов на это, впрочем, не было. Уж больно железобетонными оказались улики, переданные Ефимовым в прокуратуру. Удовиченко ожидало от 15 лет строгого режима, если найдет, кому всунуть взятку, до пожизненного, если все будет по-честному.

Надо ли говорить, что когда утром следующего дня Тарас заявился в холодную и мрачную вотчину Михаила Борисовича, он пребывал в самом радужном настроении? Дело об убийстве политика он распутал, висевший на отделе уже несколько месяцев глухарь Синицына тоже, да и личная жизнь выкинула абсолютно невообразимый финт ушами и, кажется, начала налаживаться. Ведь ему же не показалось вчера, да? Лешка же в самом деле отвечал! И Тарас был почти на сто процентов уверен, что отнюдь не под действием наркотика.

А уверенность эта появилась после вчерашнего разговора со знакомым наркологом. Парень очень волновался о последствиях, коими могло грозить безбашенному криминалисту неосторожное обращение с наркотическими веществами, а потому решил лично убедиться, что все в порядке.

– Славик, – позвонил он приятелю, работавшему наркологом в городском диспансере. – Мне про один наркотик узнать надо. Ауксилиуме.

– Подлизаться решил? – хохотнули в трубке. – Или правда латынь от нефиг делать выучил? Ладно, помогу. Что интересует?

– Ауксилиуме, – повторил Тарас.

– Да, помогу, сказал же! Какой наркотик?

– Ну, Ауксилиуме, – уже не так уверено ответил тот.

– Да, что ты заладил – помоги, да помоги? С чем помогать-то? Наркота как называется?

– Погоди, – начало доходить до следователя. – так Ауксилиуме это…

– «Помоги мне» на латыни, – подтвердил его подозрения приятель. – Так чем помочь?

– Да ты уже… Спасибо.

И вот сейчас Тарас спешил к их штатному патологоанатому, надеясь добыть у него номер телефона этого блондинистого недоразумения. Вначале он хотел поймать того в больнице, но отловленная в коридоре медсестра сообщила, что вчера был его последний день. А Олег, оказавшийся главным хирургом, работает сегодня только в ночную смену. Так что оставался лишь один вариант – Михал Борисыч.

Но жизнь полна сюрпризов, как оказалось. В морге, кроме уже упомянутого патологоанатома, находились также Настя и искомая пропажа собственной персоной. Подруга стояла спиной ко входу, а потому не видела, как появился Ефимов, и увлеченно продолжала свой рассказ:

– …влюбился, представляете? Нет, Вы, Михал Борисыч, прочувствовали всю масштабность катастрофы? Эта блондинка динамит его по-черному, а Ёфик срывает образовавшуюся в результате бурления гормонов энергию на нас! С этим срочно надо что-то делать! Я уже вторые сутки не сплю, а ведь это дело даже не моего отдела!

– И что Вы, Настенька, предлагаете? – спокойно поинтересовался пожилой врач.

– А что за девушка? – уточнил молодой, косясь при этом на Тараса.

– Да там, Алексей, тихий ужас! Какая-то неформалка. То ли балерина, то ли Ваша коллега, я так от Тараса ничего внятного и не добилась! Он ее на первом свидании пельменями накормил, представляете?

– Ужас какой! – ухмыльнулся Лексус, смотря поверх ее головы прямо в глаза следователю. И таким откровенным был этот взгляд, что Тарас мгновенно понял – знает, зараза, все он знает!

– Прекрати меня позорить, радость моя! – опустил он руку на плечо вздрогнувшей Насти. – Сегодня выспишься, я уже передал дело в прокуратуру.

– Слава те, Господи! – вырвался полный облегчения вздох у девушки. – Ну, а с блондой твоей что?

– Еще не знаю, – и опять эта игра в гляделки. – Уезжаешь? – заметил он рядом с москвичом небольшой дорожный тролль.

– Уезжаю, – подтвердил тот, – Вот, попрощаться пришел. Покурим?

– Я бросил.

– А я и не начинал... Так покурим? – Настя с Михаилом Борисычем только успевали переводить взгляд с одного на другого.

– Покурим, – согласился Тарас. – Пошли ко мне?

Они уже минут пять сидели в кабинете Тараса, молча изучая друг друга, не решаясь начать разговор. Наконец, москвич не выдержал:

– Ну, спроси уже.

– Спросить что? – продолжил рассматривать его Ефимов.

– Сам знаешь, – Лекс склонил голову и потерся щекой о плечо. Только намного позже Тарас узнает, что этот его жест означал крайнюю степень неуверенности. А в тот момент ему показалось, что парень отмахивается от него, как от мухи. Это злило.

– Что было в том пузырьке? – спросил он совсем не то, что собирался.

– В наркоту мы, значит, уже не верим? – приподнял бровь блондин.

– Мы верим в латино-русский словарь.

– О, как! – он прищурился. – Капли от соплей.

– Капли от соплей… – повторил Тарас. – Афигеть! Не стыдно?

– А тебе? – спокойно парировал Алексей. – И это не то, что ты хотел спросить.

– И что же я хотел спросить?

– Я дам подсказку. Ты пялишься на меня, будто примериваясь, с какого боку укусить.

– И?

– И?

– Ты гей? – решился Тарас.

– Да, – просто и односложно ответил Демьянов. – Но это же тоже еще не все?

– У меня есть шанс?

– Извини, капитан, ничего личного… Хотя, черт, это-то как раз и есть личное… – он потер лицо раскрытыми ладонями. – Извини, но ты не в моем вкусе. Мы все выяснили?

– Да, – ошарашено выдохнул Ефимов.

– Тогда я пошел. Было приятно с тобой познакомиться. Будешь в Москве – заходи.

И он ушел, аккуратно притворив за собой дверь. Тихо, как будто ничего не было. Ни этого разговора, ни этой недели... Хотя, если так подумать, ведь и в самом деле ничего не было.

– Ну и хрен с тобой! – проорал Тарас, неожиданно озлобляясь и швыряя в стенку чашку с остатками утреннего кофе.

Он не мог видеть, как Лексус, выйдя на лестничную клетку, внезапно со всей силы двинул кулаком в стенку, сбивая в кровь костяшки пальцев.

– Без вариантов, – прошептал он смотря на выступающие бордовые капельки. – Без вариантов...