Текст книги "Кадет Поттер (СИ)"

Автор книги: optemus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

– Я, как минимум, обещаю выслушать, – нашёлся с ответом Люпин.

– Что ж, думаю, этого достаточно, итак, вы знаете Сириуса Блэка?

– Да, мы были друзьями, когда учились в школе.

– А моего отца?

– Тоже, да нас всегда было четверо. Сириус, Джеймс, я и Питер. Это было очень весёлое время. – Далее Люпин рассказал об их школьных похождениях, как шалили, как влюблялись, чуть замялся на том, как бы обойти то, что он оборотень, но тут его удивил Гарри, сообщивший, что прекрасно знает о лохматой проблеме профессора, от чего у Люпина взлетели вверх брови.

– Профессор, ну не думаете же вы, что я дурак?

– Нет, Гарри, я так никогда не думал, – погрустневшим голосом откликнулся профессор.

– Профессор, ну почему вы так реагируете?

– Может, потому, что из-за, как ты выразился, моей лохматой проблемы со мной очень мало кто хочет общаться и последний, кого я хотел бы разочаровать, это ты.

– Я ведь пришёл к вам, и я знал, что вы это вы, я ведь правильно понимаю, что вы принимаете аконитовое зелье?

– Да, разумеется, – воскликнул Люпин.

– Вот видите, так чего мне бояться? Я в прошлом году Василиска грохнул, а тут всего лишь оборотень, и тот под зельем, – улыбнулся Гарри, и эта улыбка так напомнила Ремусу Люпину Джеймса, что он рассказал абсолютно всё, а Гарри слушал и слушал очень внимательно.

Когда по прошествии двух часов профессор, наконец, закончил свой рассказ, Гарри лишь грустно улыбнулся.

– Ну вот мы и подошли к главному. Вы ведь тоже так до конца и не смогли понять, как так вышло, что Сириус предал моих родителей, я прав?

– Да, Гарри, я не могу понять. Они с Джеймсом были словно братья, да собственно ими и являлись, ведь леди Дорея Поттер в девичестве носила фамилию Блэк. Но это не помешало…

– Я вас выслушал, профессор, теперь прошу вас выслушать меня, – прервал начавшего было Люпина Гарри. – Как вы и сказали, Поттеров и Блэков объединяют кровные узы, но в моём случае это не только они. Как вы сами подтвердили, Сириус Блэк является моим магическим крёстным отцом. Профессор, вы когда-нибудь задумывались о том, что означают эти слова, что это такое – быть магическим крёстным? – Люпин неуверенно кивнул, явно не понимая к чему клонит Гарри.

– Профессор, вы знаете о вот этой книге? – поинтересовался Гарри выкладывая на стол давешний приобретённый во “Флориш и Блоттс” фолиант об обрядах.

– Я слышал об этой книге, но, признаться, не читал, – откликнулся Люпин.

– Тогда советую прочитать то, что я заложил закладкой. Если захотите, я могу оставить вам книгу.

– Я буду очень признателен, – кивнул Люпин и углубился в чтение заложенной подростком страницы, а спустя полчаса и три прочтения, после которых трактовать выживание Сириуса Блэка иначе, как невиновность в предательстве Поттеров, было нельзя, Люпин неуверенно посмотрел на Гарри.

– Всё верно, профессор. Мой крёстный просто не мог сделать того, в чём его обвиняют, он не мог быть Хранителем моих родителей, ибо тогда он был бы мёртв. Увы, нам неизвестна вся история, но одно ясно точно – Сириус Блэк не был Хранителем Тайны Поттеров, хотя это ни капли не умаляет того, что он обвиняется в убийстве двенадцати маглов и Питера Петтигрю, который, как оказалось, был другом как моих родителей, так и самого Сириуса. И вот тут-то возникает вопрос: а не Питер ли Петтигрю являлся Хранителем Тайны, ибо эта версия объясняет поведение Сириуса Блэка касаемо преследования и убийства. Ведь если хранителем был Питер, тогда мы получаем мотив, вы же сами сказали, что мой отец и Сириус были словно родные братья.

– Ты думаешь, что Сириус погнался за настоящим предателем?

– Я думаю, что это, как минимум, объясняет его поведение, – откликнулся Гарри. – А теперь пойдём далее: ни с того ни с сего, после двенадцати лет сидения в Азкабане, мой крёстный бросается в бега и вламывается в Хогвартс. То, что он для меня безопасен, мы уже знаем, как и то, что он не особо стремится встретиться, ибо я каждое утро бегаю вокруг озера, и если и пытаться подловить меня, то там наиболее удобное место. Но нет, он ломится в гостиную, заведомо пустую, так как все в Хогсмиде и на ужине. И опять-таки версия с тем, что он хотел оставить мне некий подарочек, отметается. Значит, его интересует нечто иное! Далее прибавляем то, что все считают, что он якобы охотится за мной, и этот вывод основан на бреде о том, что он якобы бормотал во сне «он в Хогвартсе». Вам не кажется странным, что мой крестный ошибся с датой моего поступления, всего-то на два года? Почему сейчас?

– Прости, Гарри, я не знаю ответов на твои вопросы. Вероятно, их знает Сириус, но ты ведь не будешь искать с ним встречи, он опасен, Гарри. Надеюсь, ты понимаешь это?

– Я понимаю, что мы чего-то не знаем, чего-то важного, того, что заставило его сбежать. И да, я обещаю, что не стану искать встречи с ним, но, если он придёт сам, я выслушаю его так же, как вы меня, а я вас, и вам я советую сделать то же самое.

– Гарри, я не хотел об этом говорить, но думаю, ты должен знать: дело в том, что Сириус незарегистрированный анимаг, он превращается в чёрного волкодава.

– А мои родители? Вы говорили, что отца называли Сохатым!?

– Да, ты прав, мы все могли превращаться и пусть я делаю это не по своей воле… – в этот момент Люпин запнулся и его глаза расширились.– Мне срочно нужно кое-что уточнить, – выпалил Люпин и направился к двери, так что Гарри ничего не осталось, как следовать за ним.

Через десять минут Люпин уже вовсю перебирал корешки книг во владениях мадам Пинс, бормоча себе что-то под нос. Наконец, нужная книга была найдена, и, пробежав оглавление, преподаватель раскрыл её примерно на середине.

– Вот смотри, как ты открыл мне глаза, так и я кое-что вспомнил. – Гарри всмотрелся в указанные строки. «Внутренний зверь в первую очередь является олицетворением самой сути мага, его устремлений и жизненных ценностей и лишь затем проявлением животной сути» – гласил указанный Люпином абзац.

– Пёс, как я раньше этого не понял, собаки всегда самые верные друзья. Он даже в облике зверя проявил свою верность.

– А в кого превращался Питер?

– Крыса, – растерянно пробормотал Люпин и побледнел. – Неужели он уже тогда…

– Хм, а ведь у Уизли как раз именно крыса, старая садовая крыса, он ещё вечно жалуется, что с середины лета его, как там её, а, точно, Короста, болеет, а ещё он говорил, что эта крыса досталась ему от Перси, и это было перед первым курсом, мы ехали в одном купе, – объяснил Гарри, поймав удивлённый взгляд преподавателя. – Профессор, а сколько примерно живут садовые крысы?

– В среднем не более полутора-двух лет и реже до четырёх, – машинально ответил Люпин

– Ну вот мы, похоже, и нашли то, за чем охотится Сириус, и это объясняет его слова «он в Хогвартсе». Как минимум, Сириус уверен, что тот, кого он считает истинным виновником гибели моих родителей, находится где-то поблизости от меня, и его долг крёстного, помноженный на двенадцать лет общения с дементорами, требует от него отвести угрозу от крестника. – Люпин в ответ тяжело сглотнул.

– Что ж, значит, я буду более осторожен и при возможности, хм, позаимствую крысу Уизли, дабы проверить верность нашей гипотезы, ведь если крыса вовсе не крыса, то вывести её на чистую воду не составит труда. – Уже на выходе из библиотеки Люпин рассказал о том, что директор зачем-то просил его научить Гарри заклинанию Патронуса. Выслушав профессора, Гарри кивнул и согласился на уроки, ибо никогда не знаешь, что пригодится в жизни.

========== Глава двенадцатая «Спектакль» ==========

Так, за учёбой и уроками профессора Люпина, на которых Гарри учился вызывать патронуса, используя вместо учебного пособия боггарта, который вполне исправно в этого самого дементора превращался, пролетело время, и свои права заявил ноябрь, а вместе с ним пришло время второго похода в Хогсмид.

Какаомания оказалась заразной и, мало того, что чуть ли не половина Гриффиндора демонстративно таскала с собой термосы на завтрак, обед и ужин, так и за другими столами также нашлись те, кто оценил замену тыквенному соку. В итоге на “Сладкое Королевство” был совершён конкретный набег, приведший к тому, что не прошло и часа, как продавцу оставалось только записывать заказы да готовиться заказывать поистине гигантскую партию какао-порошка и молочного концентрата.

Так как более делать в Хогсмиде было нечего, а в Хогвартс идти не хотелось, Гарри с друзьями забрёл в “Три Метлы”, где они сделали заказ на сливочное пиво и пирожные. Едва их заказ успели принести, как дверь открылась и в кафе мадам Розмерты проследовала целая процессия в лице декана Гриффиндора, профессора Флитвика и, ни много ни мало, лично министра магии Корнелиуса Фаджа. Стоило посетителям занять свободный столик, как к ним подскочила официантка, а спустя ещё пару минут и хозяйка заведения лично обслужила клиентов. Далее Гарри и его друзья стали свидетелями очень занимательной беседы:

– Спасибо, Розмерта. Рад вас видеть! Посидите с нами?

– Благодарю, господин министр, с удовольствием.

– Каким ветром вас сюда занесло, господин министр? – спросила мадам Розмерта, занимая свободный стул.

– Ясно каким. Сириуса Блэка, дорогая моя, ищем. Вы ведь слышали, что он учинил в школе на Хэллоуин?

– Слышала, слышала. – заохала хозяйка паба, и подобравшись тревожно добавила – Думаете, Блэк всё ещё поблизости?

– Уверен.

– Дементоры уже дважды обыскивали мой паб, распугали всех клиентов, одни убытки…

– Розмерта, дорогая, мне и самому дементоры не по душе. Но что ж поделать? Как иначе прикажете вас охранять? Раз ваша гостиница стоит именно здесь, значит, дементоры ещё не раз к вам зайдут. Я только что с ними встречался, они в бешенстве: Дамблдор не пускает их в школу. – со вздохом откликнулся министр магии.

– И правильно делает, – вступилась за директора школы МакГонагалл. – Как бы мы стали преподавать в присутствии этих чудовищ?

– Верно, верно, – поддержал коллегу профессор Флитвик.

– Что поделаешь… – максимально сдержанно заметил Фадж, демонстрируя хорошую мину при плохой игре – Они охраняют вас от злодея. Блэк способен на всё…

– А мне как-то не верится, что Сириус Блэк мог переметнуться на сторону Тёмного Лорда. Это на него не похоже… – задумчиво проговорила мадам Розмерта. – Помню его студентом Хогвартса… Скажи мне тогда кто-нибудь, что из него выйдет чёрный маг, я бы подумала, что этот человек выпил слишком много медовухи.

– Вы, Розмерта, и половины всего не знаете, – угрюмо ответил министр. – Люди не знают самых страшных его дел.

– Что может быть страшнее убийства невинных людей? – удивилась хозяйка паба.

– Кое-что может. – вздохнул министр магии

– Сомневаюсь. – покачала головой мадам Розмерта,– Он был такой славный мальчик.

– Вы, Розмерта, говорите, что помните его студентом, – заметила профессор МакГонагалл. – А помните, кто был его лучший друг?

– Ну, как же? – Розмерта усмехнулась. – Два неразлучных приятеля. Они часто бывали здесь. Столько от них было веселья! Друзья – не разлей вода. Так и стоят перед глазами – Сириус Блэк и Джеймс Поттер.

– Верно, – подтвердила МакГонагалл. – Блэк и Поттер. Зачинщики всевозможных проказ. Оба блестящие ученики, на редкость одарённые, но отчаянные сорвиголовы! Таких ни раньше, ни позже не было! – с грустью добавила МакГонагалл, и Гарри готов был поклясться, что она думает о нём.

– Они были словно братья, – вставил Флитвик. – Двое неразлучников.

– Именно, – подтвердил Фадж. – Поттер никому не доверял так, как Блэку. Они и после школы дружили. Блэк был шафером на свадьбе Джеймса и Лили. Потом родился Гарри, и Блэк стал его крёстным отцом. Гарри, конечно, ничего об этом не знает. Узнает, будет очень страдать.

– Из-за того, что Блэк стал сподвижником Сами-Знаете-Кого? – прошептала мадам Розмерта.

– Хуже… – Фадж понизил голос. – Немногим тогда было известно, что Поттеры знают: Вы-Знаете-Кто за ними охотится. У Дамблдора, который, разумеется, всегда боролся против Сами-Знаете-Кого, было много тайных агентов, и один из них сообщил, что Джеймсу и Лили грозит опасность. Дамблдор тут же дал им знать и посоветовал спрятаться в тайном укрытии. А для верности подсказал воспользоваться заклятием Доверия.

– Что это такое? – Мадам Розмерта слушала, затаив дыхание.

Профессор Флитвик откашлялся и начал давать пояснения, будто был на лекции в классе:

– Заклятие Доверия – одно из самых сложнейших, оно запечатывает тайну в сердце человека, именуемого Хранителем Тайны. Эту тайну раскрыть невозможно, только Хранитель и исключительно добровольно может её выдать. Никакими пытками, зельями и легилименцией данную информацию не получить. Даже смерть Хранителя не развеет чары, ибо тогда Хранителями станут все те, кто был посвящён в тайну, но изначальным Хранителем не являлся. Вы-Знаете-Кто мог годами искать Лили и Джеймса и не нашёл, даже если бы сунул нос в окно их дома.

– Значит, Блэк был Хранителем Тайны Поттеров? – догадалась мадам Розмерта.

– Да. Джеймс Поттер говорил Дамблдору, что Блэк скорее сам погибнет, чем их выдаст, что он и сам подумывает об укрытии, – подтвердила профессор МакГонагалл. – Но Дамблдор всё равно за них тревожился. Он даже сам себя предложил в Хранители Тайны.

– Значит, он подозревал Блэка? – изумилась Розмерта

– Не то чтобы подозревал, но ему сообщили, что кто-то из друзей Поттеров переметнулся на сторону Вы-Знаете-Кого и сообщает ему об их передвижениях. Он уже какое-то время знал, что среди нас завёлся предатель. – кивнула МакГонагалл.

– Но Джеймс Поттер настоял на своём? – удивлённо вскинула бровь хозяйка паба – Как же так, не лучше ли было и вправду довериться Дамблдору.

– Да, настоял, – вздохнул Фадж. – Заклинание Доверия применили, а две недели спустя…

– Блэк предал их? – выдохнула мадам Розмерта и достала носовой плоток.

– Да. Ему надоело быть двойным агентом, он хотел открыто объявить, на чьей он стороне, потому и выдал Поттеров. А дальше вы знаете: Тот-Кого-Нельзя-Называть убил Джеймса и Лили. Хотел убить и малыша Гарри, но лишился волшебной силы. Мощь его исчезла, и он бежал. Блэк остался ни с чем: его патрон сгинул как раз тогда, когда предательство его обнаружилось. Оставалось только спасаться бегством…

– Гнусный предатель! – воскликнула МакГонагалл. Соседние столики притихли и повернулись в их сторону.

– Мне Альбус рассказал. – МакГонагалл понизила голос. – Хагрид его видел тогда в Годриковой Лощине. Получается, он спас Гарри от…, вынес его из развалин дома после смерти родителей, и тогда же появился Сириус Блэк на своём мотоцикле. Бледный как смерть, весь трясся. Говорил «Я крёстный Гарри, отдайте его мне, я, мол, о нём позабочусь…». Но Хагрид тогда Гарри не отдал, Дамблдор велел отвезти мальчика к тётке. Блэк с его слов поспорил-поспорил и согласился, а затем оставил мотоцикл и был таков.

– Дамблдор-то знал, что Блэк – Хранитель Джеймса. Блэк думал улизнуть в ту ночь, думал, у него есть часа два, пока Министерство узнает. А отдай Хагрид ему Гарри!.. Он бы повёз его на мотоцикле, да и кинул бы в море. Сына лучшего друга, почти что брата! – чуть не плача выдала МакГонагалл, и судорожно перевела дыхание.

– Но далеко он не убежал, – произнесла удовлетворённая рассказом Минервы мадам Розмерта. – Министерство магии сцапало его следующим же утром, это если я правильно помню.

– Увы! – вздохнул Фадж. – Не мы его нашли, к сожалению. Его нашёл друг Поттера Питер Петтигрю. Он чуть с ума не сошёл от горя. Знал, что Блэк – Хранитель Тайны Поттеров, и сам стал искать Блэка.

– Петтигрю, Петтигрю… уж не тот ли толстячок, что ещё в Хогвартсе всюду таскался за Поттером и Блэком? – припомнила мадам Розмерта.

– Он самый, – подтвердила профессор МакГонагалл, уже успевшая успокоиться. – Он души не чаял в Блэке и Поттере. Он им был, конечно, не ровня, не те способности, а я была чересчур строга с ним. Как я теперь раскаиваюсь… – МакГонагалл снова всхлипнула.

– Ну будет, будет, Минерва, – похлопал её по плечу Фадж. – Петтигрю умер как герой. Очевидцы, маглы – мы потом стёрли им память, – уверяли, что Петтигрю со слезами укорял Блэка: «Как ты мог, Сириус! Лили и Джеймс наши друзья!». Потянулся за волшебной палочкой, но Блэк, разумеется, опередил его. От Петтигрю почти ничего не осталось…

Профессор МакГонагалл высморкалась и севшим голосом продолжила:

– Глупый, глупый мальчишка… Дуэли никогда у него не получались! Зачем только он сам… Ведь есть же Министерство…

– Схватить его смогла бы только полиция маглов. Я в те времена был заместителем главы Департамента чрезвычайных ситуаций и прибыл на место происшествия одним из первых. Никогда не забуду того, что я там увидел: посреди улицы глубокая воронка, всюду искорёженные трупы, маглы кричат, а Блэк стоит и хохочет над тем, что осталось от Петтигрю – кучкой окровавленной одежды и…, и… каких-то фрагментов…

Фадж замолчал. Все пятеро достали носовые платки.

– Вот, Розмерта, что содеял Блэк, – глухо продолжал министр когда нашёл в себе силы продолжать. – Блэка забрал оттуда патруль волшебной полиции, Петтигрю посмертно получил орден Мерлина первого класса – слабое утешение для его бедной матери. А Блэка упрятали в Азкабан.

Мадам Розмерта протяжно вздохнула и промокнула платком глаза.

– А правда, что он лишился рассудка?

– По-моему, нет, – ответил министр, растягивая слова явно подражая при этом отцу Драко Малфоя. – Могу одно сказать: поражение хозяина временно помутило его рассудок. Убийство Петтигрю и всех тех маглов, жестокое, бессмысленное, было действием отчаявшегося, загнанного в угол человека. Но недавно я был в Азкабане и разговаривал с ним. Все заключённые там явно безумны, сидят в темноте, что-то бормочут, а Блэк… он выглядит и говорит, как нормальный. Даже мурашки по коже. Вид у него человека, которому всё надоело. Увидел у меня газету, спросил, прочитал ли я её и не могу ли дать ему, сказал, что соскучился по кроссвордам. Дементоры круглые сутки дежурят у двери, а ему хоть бы что.

– Как по-вашему, господин министр, зачем он сбежал из тюрьмы? – поинтересовалась мадам Розмерта. – Уж не хочет ли он вернуть Вы-Знаете-Кому силы и примкнуть к нему?

– Думаю, что это его… э-э… конечная цель, – уклончиво ответил Фадж. – Но мы надеемся поймать Блэка раньше. Сами-Знаете-Кто сейчас один, но… дайте ему преданного и способного слугу… Подумать страшно, что будет…

За соседним столиком помолчали. Гарри слушал и всё больше понимал, что всё это спектакль, разыгранный специально для него. Вот только игра актёров насквозь фальшива, такое чувство, что сие действо рассчитано на инфантильного гипер-эмоционального ребёнка, неспособного даже к простейшему анализу и логическому мышлению.

– Нам пора в замок, Корнелиус, – заметила профессор МакГонагалл. – Вы ведь не хотите опоздать на ужин к директору.

– Что это было, Гарри? – изумлённо спросил Невилл, поражённый услышанным до глубины души.

– А это, друзья мои, был спектакль, рассчитанный на наивного сиротку и его друзей, то бишь нас с вами, – ответил Гарри и, оставив несколько монет на столе, направился к выходу.

– Постой, что ты имеешь в виду? – спросил слегка запыхавшийся Невилл, нагоняя друга.

– Ровно то, что я сказал, мы же вместе всё это слушали, но я узнал кое-что интересное, и мне надо это обдумать, – откликнулся Гарри и молча направился в сторону Хогвартса. «Значит, мой крёстный не безумен! Что ж, это интересно. Теперь я ещё сильнее хочу встретиться, а также надо выяснить, о какой такой газете говорил Фадж. Сдаётся мне, что именно она стала спусковым механизмом.»

Оказавшись в Хогвартсе, Гарри сразу же направился в библиотеку и поднял подшивку “Пророка” за текущий год. Нужная газета нашлась довольно быстро, благо выборка была сильно сокращена. Подхватив номер, передовица которого вещала о выигрыше семейства Уизли в лотерею и последовавшей за этим поездке в Египет, Гарри обратился к мадам Пинс с просьбой разрешить взять выпуск на несколько часов и, так как он, Гарри, ни разу не был замечен за каким-либо нарушением правил, библиотекарь не нашла причины отказать, только попросила вернуть не позднее завтрашнего вечера.

Спустя ещё десять минут Гарри уже стучал в кабинет Люпина и, получив разрешение войти, протянул удивлённому профессору газету.

– Эм… Гарри, я не…

– На первой полосе фото, именно эту газету крёстный получил лично из рук министра магии, когда тот инспектировал Азкабан. – Люпин вгляделся в фото.

– Будь я проклят, если на плече этого мальчика сидит не Питер, – охнул Люпин, всматриваясь в фото.

– Ну, вот мы и нашли причину, сподвигшую крёстного на побег. Эта крыса, как минимум, очень похожа на анимагическую форму Питера Петтигрю.

Комментарий к Глава двенадцатая «Спектакль»

Фрагмент разговора с минимальными изменениями взят из книги Гарри Поттер и узник Азкабана все авторские права принадлежат тёте Ро.

========== Глава тринадцатая «Провокация и соглашение» ==========

За отсутствием каких-либо знаковых событий зима пролетела в одно мгновение, и свои права заявил первый месяц весны, принеся с собой не только слякоть, но и куда более интересное событие, а именно оставшееся так и не замеченным второе нападение Сириуса Блэка на Хогвартс. Незамеченным оное происшествие осталось вследствие того, что этому поспособствовал Гарри. План созрел в тот день, когда крёстный таки не утерпел и выбрался посмотреть на крестника, когда тот в очередной раз с друзьями бежал вокруг озера и, если бы не предупреждение Люпина об анимагической форме Сириуса, ему бы удалось остаться незамеченным, а так Гарри сразу же догадался, что за собака греется на весеннем солнышке. А на следующий день мальчик был уже во всеоружии, а именно попросил одного из первоклашек выпросить пароли у сэра Кедогана на неделю вперёд. Однокурсник Денниса справился на пять с плюсом и получил честно заслуженные три галлеона. Дело оставалось лишь за крёстным, тот не подвёл и ровно через день снова появился, и именно тогда Гарри, вроде как случайно, обронил бумажку, доставая платок.

Той же ночью в гостиной Гриффиндора на ночной караул встал Гарри Поттер под мантией-невидимкой и с любимым пистолетом. Убивать крёстного он совершенно не хотел, а вот попробовать вправить мозг – это можно. Долго ждать не пришлось – портрет отъехал в сторону, пропуская довольно неопрятного на вид мужчину, который тут же схлопотал Петрификус и тихо сполз на пол.

– Ну здравствуй, крёстный! – тихо прошептала пустота. – Давай поступим следующим образом: ты отдаёшь мне палочку и иные виды колюще-режущего и огнестрельного оружия и послушно идёшь со мной, а я не выдаю тебя властям. Тут есть люди, очень заинтересованные в том, чтобы узнать, что же всё-таки случилось в ту ночь двенадцать лет назад. Если понял, моргни! – и Сириус Блэк моргнул и тихо, без закидонов, выполнил все требования крестника и проследовал до кабинета защиты от тёмных искусств.

Ремус Люпин не спал, да и уснёшь тут, когда посреди ночи материализовавшийся Патронус голосом Гарри Поттера сообщает, что этот самый Поттер ни много ни мало поймал Блэка и скоро приведёт оного в его кабинет. Как только в дверь постучали, Ремус покрепче сжал палочку и отпёр замок. На пороге появился лохматый и явно давно не знавший элементарной гигиены Сириус Блэк со связанными весьма причудливым образом руками, которые, помимо того, что были зафиксированы в запястьях, были пристёгнуты к добротного вида кожаному ремню, опоясывающему мужчину. Шёл Сириус неуверенно и, как оказалось, ноги его тоже были связаны так, чтобы препятствовать попытке побега, но не ходьбе. А за его спиной обнаружился держащий Сириуса на прицеле магловского пистолета Гарри.

– Профессор, его бы в порядок привести, а то разговаривать в таком виде как-то не очень, – раздался тихий голос третьекурсника. В общем, ещё полчаса потратили на то, чтобы привести пленника в божеский вид. Сириус не оказывал и малейшего сопротивления, только попросил прощения, но Гарри велел ему сначала привести себя в сносный вид, и мужчина, замолкнув, повиновался.

– Лихо ты его стреножил, – тихо произнёс Люпин, заперев за Блэком ванную.

– А по-другому с ним нельзя, – откликнулся Гарри. – Вы же сами видите, во что его превратили эти двенадцать лет. Он живёт только потому, что у него есть цель, если её отобрать – он погибнет и очень быстро. Именно поэтому он легко управляем, и нам это сейчас на руку.

Тем временем Сириус закончил приводить себя в относительно божеский вид и, как и было велено, постучал в дверь. А затем был чай и очень интересный разговор по душам, в котором Сириус, не мелочась, поклялся жизнью и магией, что Хранителем Тайны был именно Питер. А затем было самое интересное, ибо крёстный так и не смог пояснить, как он додумался оставить своего крестника полувеликану и рвануть за крысой. Все его попытки говорить не по делу Гарри властно и по-военному чётко пресекал, так что разговор получился недолгим и довольно познавательным. Именно из него Гарри узнал, что за две недели до нападения Дамблдор за каким-то хреном забрал у отца мантию-невидимку и теперь было ясно, кто её, так сказать, подарил, а точнее вернул законному владельцу.

Так в списке претензий к опекуну стало на один пункт больше, да и непонятки с поведением крёстного не давали покоя.

– В общем так, крёстный, я тебя выслушал, а теперь ты слушаешь меня, – произнёс Гарри и, дождавшись утвердительного кивка, продолжил. – Как ты уже, видимо, понял, я в курсе того, какая именно магия нас связывает и благодаря этому изначально не верил в твою виновность относительно гибели родителей. Хотя, признаю, допускал, что в состоянии аффекта ты мог действительно убить тех маглов. Далее, я уже понял, что Дамблдор сделал буквально всё, дабы я был просто неподражаемым неучем и шалопаем. Начать хотя бы с того, что он отдал меня на воспитание к магловским родственникам маминой сестры. – В этот момент оба бывших Мародёра уставились на Гарри будто громом поражённые.

– Но есть же завещание, я сам видел как Джеймс его писал! И там чётко говорилось, что в случае его смерти опека переходит к Лили, далее Сириусу, Лонгботтомам, Блэкам, там вроде ещё кто-то был, но я не запомнил, – изумлённо пробормотал Люпин. – Но точно помню, что Джеймс и Лили прописали запрет на твою передачу родственникам с её стороны.

– Это очень интересное дополнение, а главное, многое ставящее на свои места, я завтра же попрошу Невилла послать письмо бабушке с соответствующим вопросом.

– Э.… – вновь непонимающе воззрились на подростка оба мародёра. И Гарри, вздохнув, начал обстоятельно пояснять нестыковки, которые те совершенно не заметили.

– Начнём с того, что ни о каком завещании родителей я ничего не знаю, перед вторым курсом мне зачитали завещание моего деда, лорда Карлуса Поттера, но о родительском не было ни слова. Далее, как я и сказал, я живу у своих дяди и тёти по материнской линии, и они маглы. Со слов тёти Петунии, она нашла меня в корзинке на крыльце, когда вышла выставить молочные бутылки. Как говорится, оцените оксюморон.

Собственно, ко мне прилагалось лишь письмо, в котором говорилось, что они мои единственные родственники и что обязаны обо мне позаботиться. Далее были пять лет форменного ада, ибо маглы просто не в состоянии воспитать сильного мага. А мои дядя и тётя к тому же очень боятся магии, как итог – моё детство было вовсе не сахар. Так было до того дня, пока дядя Вернон не отправил меня на обучение в кадетский корпус, где, о чудо, дисциплина и армейский устав обуздали мою магию. Я воспринял это как дар небес и вцепился в подаренный шанс руками и ногами, ибо за пять лет, проведённые у Дурслей, я успел натворить всякого и считался чуть ли не местным бандитом и террористом. Со мной не хотели общаться сверстники, мой кузен обожал играть в охоту на Гарри, в общем, я никому не пожелаю такой жизни.

Так что, получив шанс всё изменить, я вцепился в него недетской хваткой и, пока остальные по ночам звали маму, грыз гранит науки и делал всё, чтобы быть образцовым кадетом. Меня хвалили, опекунам шли отчёты о том, какой я хороший, у меня появились друзья и, наконец, мечта. Так прошли пять лет, я стал гордостью семьи, и жизнь наладилась. Затем в мою жизнь ворвалась магия в лице тогда ещё хогвартского лесника Хагрида, ныне сидящего в Азкабане за незаконное разведение драконов на территории школы чародейства и волшебства Хогвартс.

Этот откровенно бомжеватого вида полувеликан вышиб дверь в дом моих опекунов, нёс бред и запугивал моих дядю и тётю, в том числе посредством порчи имущества, а когда я попросил его покинуть дом, понял только после второго раза и то явно не до конца, ибо весь год пытался пригласить меня на чай и посылал подарки. Но на этом всё не закончилось, и из Хогвартса прислали МакГонагалл. Мне пришлось покинуть родной кадетский корпус, дабы обучаться магии. Здесь, в Хогвартсе, я столкнулся с вопиющим отсутствием дисциплины как таковой. С детства приученный к физическим нагрузкам и дисциплине я был в полном недоумении, но взял себя в руки и решил, что ничего не изменилось. С тех пор вот уже третий год Хогвартс лицезреет мои утренние пробежки и неизменную успеваемость в учёбе.

За это время я убедился, что большая часть преподавательского состава весьма посредственна, и если я хочу чему-то учиться, то должен делать это сам. По поводу дисциплины можно пройтись отдельно. Во время пира на Самайн в зал вбежал профессор Квирелл и сообщил, что по школе бродит тролль, после чего отбыл в астрал посредством обморока. Как вы думаете, какой приказ отдал директор?

– Э.… запер Большой зал и, оставив с вами дежурного преподавателя, начал поиски тролля? – удивлённо спросил Блэк.

– Если бы, крёстный, если бы. Он велел ученикам под присмотром старост идти в гостиные и не покидать оные.

– Надеюсь, с тобой ничего не случилось?! – воскликнул Сириус, вскакивая со стула.

– Я и Невилл, как и факультет Слизерин в полном составе, остались в большом зале. И уже позже узнал, что тем вечером погибла моя сокурсница Гермиона Грейнджер, – успокоил крёстного Гарри, и тот под ледяным взглядом зелёных глаз вновь сел на стул. – А в конце года выяснилось, что в объявленном запретным ещё в начале года коридоре, оказывается, жил цербер, говорят, это был щенок, но когда фраза «запрещено, если не хотите умереть страшной смертью» кого-то останавливала?

– Однако, – вздохнул Люпин.

– Я тоже так подумал, профессор. О драконе я уже говорил, а более ничего интересного за первый курс не произошло. Но вот начался второй, и преподавателем стал небезызвестный бульварный писатель Локхарт, который не раз и не два демонстрировал свою полную некомпетентность, а в октябре появилась первая надпись, гласящая что Тайная Комната открыта.