Текст книги "Прекрасная графиня снова в плену (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

  И пока девушки размышляли над судьбой морской собаки, в аккуратной головке Virginie Albertine de Guettee рождался план, как разорвать кольцо неприятностей: нужно всем лечь спать, отдохнуть.

  Плачущие девушки палками перекатывали увядающее тело морской собаки к бортику, рыба едва шевелила плавниками.

  – Солнце не только дает нам загар, но и убивает рыб! – Sylvie в последнем рывке отправила рыбу в море.

  Морская собака с плеском оказалась дома.

  Сначала она перевернулась вверх брюхом, и, по мнению Kathleen, выглядела нездоровой.

  Но затем ожила, вильнула опасным хвостом, попробовала воду на вкус – родное ли ее море?

  И стала резвиться, она плавала вокруг корабля, к ней присоединились ее подружки, которые ждали морскую собаку все это время, верили, что девушки не причинят ей вреда, не съедят за праздничным ужином.

  Команда тоже ожила вместе с рыбой, бывшие рабыни улыбались, хлопали в ладошки, хохотали, радовались возвращению морской собаки в родную стихию.

  Virginie Albertine de Guettee к этому времени написала на дощечке:

  "Давайте все возьмемся за мизинчики друг друга, образуем хоровод.

  И поклянемся, что никогда больше не обидим рыбу.

  Пусть для нас ловят и убивают зверей и рыб, но мы сами это никогда не сделаем, потому что кушать мясо – нормально, но убивать для этого живых существ – противоестественно!

  За нас пусть убивают повара!" – От усердной работы мелом на доске пальчик Virginie Albertine de Guettee затек, и услужливая Esmeralda со страстью подула на него, охладила пыл своей подруги.

  По совету капитана счастливые девушки взялись за мизинчики, образовали круг, и Catherine торжественно произнесла клятву:

  – Клянемся, что никогда не обидим животных.

  Пусть другие их обижают для нас!

  – Клянемся! Клянемся! Клянемся! – девушки трижды повторили за Catherine и захохотали.

  Virginie Albertine de Guettee без языка не смогла произнести «клянемся», но она написала на доске это волшебное слово.

  После клятвы девушки стали готовиться ко сну.

  Сон для девушки не менее важен, чем косметика.

  Без сна под глазами образуются черные круги.

  Virginie Albertine de Guettee щедро поделилась запасами постельного белья с подругами, не отдала лишь самое откровенное и дорогое – свои наряды.

  Но и не нужны девушкам на корабле одежды!

  Тем более что в жаркую ночь никому не придет в голову натягивать на себя белье.

  Девушки расходились по каютам, некоторые остались спать на палубе, при свете звезд.

  Virginie Albertine de Guettee со смешанным чувством одобрения и грусти видела, как образуются пары подружек, иногда тройки.

  Лишь она одна, потому что капитан, обречена на одиночество, без подруги.

  У нее могут быть только помощницы, служанки, но не сердечные подруги.

  И впервые эта мысль больно кольнула под сердцем.

  Virginie Albertine de Guettee заставляла себя не прислушиваться к шепоту и приглушенному смеху бывших рабынь, который доносился из каждого угла корабля, но, вдруг, услышала дикое ржание девушек.

  Они веселились без нее!

  – Возьми меня на руки! – Esmeralda с грохотом костей выплыла из розовой мглы, платком с благовониями протирала Virginie Albertine de Guettee перед сном, острым языком слизнула ее слезы. – Мы тебя не просто любим, а обожаем, поэтому боимся беспокоить. – Esmeralda непритворно зевнула и без приглашения прилегла рядом с Virginie Albertine de Guettee. – На что я надеюсь, самоуверенная.

  Что после того, как я разделась перед вами, доказывая, что я не парень, я превращусь в Золушку?

  Сначала чувство уверенности охватило мой организм, особенно я чувствовала себя нужной, когда делала тебе массаж, а потом занималась с морской собакой.

  Но теперь, когда пришла ночь, я снова боюсь себя, своего угловатого тела, своей худобы, над которой смеялись мои знакомые, а родители ненавидели меня за тонкое тело. – Esmeralda прижала руки к грудям, ей казалось, что осколки разбитого сердца выходят из кожи.

  Virginie Albertine de Guettee вздохнула и долго-долго при свете Луны, писала на доске мелом:

  "Тебе сейчас не больно, потому что Судьба выбрала именно тебя для нашего корабля. – Virginie Albertine de Guettee не написала «моего корабля», и снова удивилась своей доброте, которая взялась из ниоткуда. – Конечно, ни одна девушка не может сравниться с моей красотой: ни осветленных наращённых волос, ни накладных париков из волос обезьяны, ни искусственной груди, ни вставных зубов, ни фальши в словах у меня нет.

  Но мое совершенство не означает, что все вокруг меня – ничтожные уродины.

  На вас падает свет моей красоты, и вы, красивые от природы, в моем свете преображаетесь, получается дополнительный блеск.

  Если бы я во дворце рабовладельца выбрала в друзья другого человека, я бы говорила добрые слова ему.

  Ах! Извини, я же не разговариваю, поэтому я бы писала для него на дощечке.

  Но теперь я рада, что мы одна команда.

  И если смотреть правде не только в глаза, но и ниже, принимаю тебя, как ты есть, и нисколько не жалею, что ты с нами!" – Графиня подождала, пока Esmeralda прочитает, или сделает вид, что прочитала, затем отложила табличку и повернулась к Esmeralda спиной.

  В эту ночь ее согревало не только одеяло, но и дружба.

  Проснулась Virginie Albertine de Guettee поздно, потому что аристократка.

  Солнце уже приближается к зениту.

  Чьи-то заботливые руки оставили около ложа графини поднос с фруктами, свежевыжатым соком и булочками, смоченными в сладкой воде.

  Три девушки ловко управлялись с парусами, и графиня не без удовольствия узнала в одной из них Esmeralda.

  Ночные страхи Esmeralda ушли, и она дарила подругам звонкий серебряный смех.

  Многие девушки после сна не потрудились одеться, щеголяли обнаженными, выставляли свою красоту напоказ.

  Чтобы уберечься от загара и потемнения кожи, девушки натерли тела ароматическим маслом, отчего блестели, как новые колокола.

  Все отказались от одежды, даже робкая Sylvie.

  На корабле царила непринужденная свобода.

  Isabelle показывала чудеса гимнастики, и заразила своей пластикой Cristo и Kathleen, они старались повторять за Isabelle ее упражнения на растяжку.

  – У меня хватило гордости уйти из Дворца, не мешала я никому, даже любимому отцу, и спасла его от страданий! – Esmeralda признавалась всем девушкам в очередной рад.

  «Очень хорошо, что люди не читают мысли друг друга, иначе перессорились бы, как дикие кошки. – Virginie Albertine de Guettee подставила встречному ветру свободные груди, мысленно разговаривала с подругами, успокаивала себя. – Стараюсь думать только прекрасное и доброе, но иногда, в минуты душевной боли, появляются злые мысли».

  – Virginie, сделай нам одолжение, расскажи о сокровищах пиратов подробно! – Odette de Sassenage с девушками встали полукругом, улыбались настолько тепло и наивно, что у Virginie Albertine de Guettee сердце расплавилось от счастья. – Разумеется, вся добыча принадлежит тебе и только тебе, и уже от твоих щедрот и планов ты можешь выделять нам, или не выделять часть сокровищ.

  Но ради романтики нам интересно послушать, – Odette de Sassenage запнулась о слово «послушать», потому что Virginie Albertine de Guettee с отрезанным языком только мычала. – Мы с придыханием ловим любое твое слово!

  Мы ради тебя перестанем жить реальной жизнью и будем купаться в розовых мечтах.

  Может быть, ты превратишься для нас в нечто большее, чем сестра! – Odette de Sassenage поклонилась, за ней поклонились все девушки.

  Дождаться от гордых бывших рабынь поклона – большая честь!

  "Мой этот корабль захватили пираты, – Virginie Albertine de Guettee начала писать на дощечке, Nathalie встала на четвереньки, чтобы ее спина превратилась в столик, чтобы графине легче писать. – Пиратами управляли два капитана: Thomas и Alexandre.

  Alexandre – добрый и красивый, а Thomas – вы его видели.

  Я по совету своего слуги прикинулась служанкой.

  Daniel уверял меня, что над благородной леди пираты обязательно надругаются и убьют, а служанку не тронут, потому что она одной с ними крови.

  По иронии судьбы сестра капитана Alexandre Perla начала обучать меня благородным манерам, она думала, что я крестьянка.

  Ха! Взглянули бы на мои холеные руки! – Virginie Albertine de Guettee подняла руки, и девушки восхищенно застонали. – Мне трудно было скрывать свой аристократизм.

  Добрый дядя на всякий случай отрезал мне язык, он боялся, что я во сне проболтаюсь, что я леди.

  Капитан пиратов увидел, что я без языка и решил, что аристократку без языка купят охотнее, чем говорящую леди.

  Меня продали на рынке рабов, как и вас, продавали.

  Со мной продали и Perla под видом моей служанки, по замыслу двух капитанов Perla должна ночью убежать на корабль.

  Но Судьба распорядилась, чтобы от рабовладельца Юлия сбежали я и Esmeralda.

  Esmeralda представилась, как юноша и имени своего женского не назвала, никакого имени.

  Я убила капитана Alexandre, надеюсь, что убила.

  Потом мы выкупили вас, а дальше уже началась наша общая история!

  Теперь плывем за золотом пиратов на остров Гоф!" – Под наплывом чувств Virginie Albertine de Guettee расплакалась, обнимала девушек, целовала их, они утирали ее слезы и орошали ее бледное личико своими слезами.

  Virginie Albertine de Guettee отметила, что губы одних девушек мягкие, как клубника и полные, другие губы – строгие, жесткие, но не менее приветливые.

  Esmeralda кусала свои губы, старалась думать позитивно, пыталась вникнуть в дружеские отношения команды, но мешал затуманенный взор, который натыкался на Virginie Albertine de Guettee, ее нежный голос волновал Esmeralda, а низкий голос Odette de Sassenage успокаивал.

  Esmeralda понимала, что никогда не станет настоящей подругой величественной Virginie Albertine de Guettee, но радовалась хотя бы тому, что имеет сейчас.

  Когда графиня в очередной раз приблизила свое лицо к ее лицу, губы Esmeralda сжались в тонкую линию, как горизонт касается моря, раньше она и представить не могла, что отличается от других девушек чрезмерной худобой, как, вообще, Virginie Albertine de Guettee графиня снисходит до нее?

  После глубоких размышлений Esmeralda решила, что всех девушек объединяет в одно целое корабль и слабость к красоте, а то, что графиня в ней видит корабль, не пугало, а обнадеживало.

  Из-за того, что корабль и раньше принадлежал Virginie Albertine de Guettee, а не пиратам, девушки не устроили погром в каютах, лишь перерыли личные вещи пиратов.

  Корабль пел, и девушки пели вместе с ним.

  Каждая хотела узнать подробно об отношениях Virginie Albertine de Guettee с пиратами, особенно, с хорошим пиратом Alexandre.

  А Virginie Albertine de Guettee интересовалась, как отреагирует команда на подробный рассказ не о пиратах, а о сокровищах.

  Хотя она не очень понимала истинную ценность денег.

  "Пираты свозят сокровища на остров Гоф, куда мы направляемся.

  На вершине самой высокой горы острова Гоф нас ждут несметные богатства!" – Virginie Albertine de Guettee снова писала и снова целовалась с подругами.

  Губы ее заметно распухли, и услужливая Odette de Sassenage приложила к ним лед из нижнего трюма.

  Лед натолкнул девушек на мысль о мороженом.

  И на обед все объедались сладостями и фруктами со льдом.

  – Корабль почти не нуждается в управлении! – Cristo лениво водила вишенкой по губам. – Не понимаю, почему простые матросы всегда заняты на корабле.

  Капитаны для них придумывают бесполезную работу?

  – Наша капитан нас не эксплуатирует, поэтому у нас много свободного времени.

  Мужчины глупы! – Isabelle отняла у Cristo вишенку и со смехом убегала от подружки.

  Девушки затеяли на палубе веселую возню, и видно, что им нравится дурачиться.

  Kathleen из запасов пиратов принесла перья страуса и воткнула одно яркое перо себе в волосы.

  Идея показалась остальным настолько праздничной, что каждая украсила свою голову пером, а для Virginie Albertine de Guettee выделили целых три пера.

  Сердце графини смягчалось, когда она принимала участие в празднике, и таяло от мыслей о богатствах.

  Корабль плывет по заданному курсу, время от времени кто-нибудь из девушек забегает на мостик, сверяет ход корабля со стрелкой компаса и снова оставляет судно на волю Судьбы.

  – Почему люди всегда все сравнивают? – Monique, наконец, протиснулась к Virginie Albertine de Guettee, прижалась к ней, чтобы ее не снесло толпой других поклонниц Virginie Albertine de Guettee. – Ты красивая, грациозная, изумительно сложенная прелестница, с шикарными, более правильными, чем у всех, чертами фантастического лица.

  Даже те, кто тебя недолюбливал раньше, а слуги не любят хозяев, не спорили, что ты идеал красоты.

  – Может быть, у нашего капитана что-нибудь есть малое неправильное во внешности, но никто не замечает легкой неправильности черт, ведь все внимание приковано к ярким особенностям Virginie Albertine de Guettee, гипнотической мраморной коже, озерным глазам и самым лучшим в мире чувственным подвижным губам.

  Отсутствие языка не заметно! – Jill поцеловала Virginie Albertine de Guettee в лобик.

  "Мы не думаем о трудностях, о будущих ураганах и штормах, о морских дьяволах, а полностью упиваемся красотой друг дружки, особенно моей красотой.

  Наверно, это правильно!" – Размышления Virginie Albertine de Guettee прервал самый задорный и жизнерадостный серебрянный смех, который она не слышала ни разу в жизни.

  Разумеется, все девушки обратили внимание на смех Louise.

  Она, несмотря на выпирающие ребра и худобу, обладала ослепительным средним бюстом и длинными бесконечными ногами.

  Не левую грудь Louise присела летучая рыба, и девушка безрезультатно пыталась ее поймать, не отрывала от нее взгляд и хохотала над ситуацией, как сумасшедшая.

  Virginie Albertine de Guettee изо всех сил сдерживала смех, но не удержалась.

  Смеялись девушки, хохотал корабль, и море ласковыми теплыми волнами хихикало в резонанс.

  «Как я могу предать этих милых моих подруг?» – Virginie Albertine de Guettee расплакалась, слезы счастья текли по ее изумительным щекам.

  – Если хочешь, я отведу тебя в каюту! – Esmeralda бережно взяла Virginie Albertine de Guettee под левую руку.

  За правую руку преданно уцепилась Monique.

  Графиня слабо кивнула в ответ на предложение ей помочь дойти до каюты.

  Смех в больших количествах осушает мозг.

  В каюте Esmeralda повернулась красиво к Monique:

  – Любовь моя, я должна растереть Virginie Albertine de Guettee в интимной обстановке, и я уверена, что, когда капитан отдохнет, она выйдет к ужину, который мы устроим в ее честь.

  Не знаю, что я бы делала без вас, мои новые подружки, – Esmeralda мягко закрыла дверь за Monique.

  Уложила безвольную Virginie Albertine de Guettee на хрустящие простыни и начала растирать ее упругое тело влажной салфеткой с ароматическим маслом базилика.

  "Я всем говорю, нет, пишу на доске мелом, что пират Alexandre отрезал мне язык.

  Но только ты знаешь, что не пират, а мой слуга Daniel лишил меня языка, чтобы спасти меня.

  Ты же не расскажешь никому, что я немножко солгала?"

  – Слуга хотел тебя спасти от пиратов, поэтому отрезал язык.

  Не было бы пиратов, ты бы осталась с языком, поэтому вина полностью лежит на подлых пиратах.

  За то, что ты потеряла, они потеряют втройне, и, если у меня появится возможность, я отрежу пиратам все, что могу! – Esmeralda забылась и с силой надавила на ягодицы Virginie Albertine de Guettee.

  «Я уверена, что тебе скоро представится случай отомстить за меня!» – графиня написала на доске, и Esmeralda радостно засопела, как морской котик.

  Перед тем, как погрузиться в приятный сон, Virginie Albertine de Guettee отметила, что сегодня Esmeralda растирает более уверенно и искуснее, чем вчера.

  Доброта и преданность творят чудеса.

  Проснулась Virginie Albertine de Guettee от холодных пальцев на своей шее.

  Пальцы пахли табаком и вином, и душили ее, душили.

  "Противный сон, ужасный! – Virginie Albertine de Guettee задыхалась во сне. – Или это не сон, а Esmeralda меня убивает, потому что я потрясающе красивая?

  Но почему у нее другие пальцы?" – графиня мычала, но кричать без языка не могла.

  – Значит, ты украла мой корабль? – голос сверху очень знакомый, пальцы чуть-чуть разжались.

  Virginie Albertine de Guettee получила возможность рассмотреть своего обидчика.

  Капитан Alexandre, тот капитан, которому она недавно вонзила нож в живот, ожил.

  И не только остался жив, но еще в нем силы прибавилось, как у восставшего мертвеца.

  – Ты воровка и убийца, а убийц и воров наказывают удушением! – Капитан Alexandre повторил, ощущал свое мужское превосходство над обнаженной худенькой девушкой.

  Он сидел на груди Virginie Albertine de Guettee, а его сестра Perla покачивалась в кресле.

  Она с кривой улыбкой кивнула графине, бросала ей вызов:

  – Когда попадешь в ад, подготовь место и для моего брата! – Шутка показалась Perla очень остроумной, и она заржала.

  Alexandre привык к юмору сестры, поэтому не улыбнулся.

  До доски рукой подать, графиня с трудом дотянулась и написала:

  "Вы подлые! Продали меня старику Юлию.

  Perla должна была убежать ночью, но вместо нее освободилась я.

  И корабль не ваш, а мой, вы сначала его у меня украли.

  Убили мою служанку, зарезали всех моих слуг.

  Кто же тогда убийца и преступник, вор и злодей?

  Вас надо душить, а не меня!" – Благородная кровь закипела в теле графини, но, к сожалению, одной ненависти и ярости недостаточно, чтобы сбросить с груди тяжелого мужчину.

  До оскорбленной графини долетали отголоски смеха с палубы, а в каюте стоял тяжелый запах духов сестры Alexandre, к нему примешивался другой запах, запах безысходности.

  По мере того, как Virginie Albertine de Guettee накалялась, раскалялся и капитан Alexandre.

  Безумно красивый, даже сейчас он казался для Virginie Albertine de Guettee эталоном мужественности.

  – У тебя плен не вызывает болезненных воспоминаний, а мне последняя встреча с тобой запомнится на всю оставшуюся жизнь. – Alexandre с душераздирающим стоном приподнялся на груди графини.

  Приспустил белые свои шелковые панталоны.

  Virginie Albertine de Guettee в ожидании изнасилования замычала безысходно, в ее голосе сквозила тоска рабыни, а не благородной леди.

  – Тебе тяжело видеть красивого мужчину в цвете лет, мачо, который разбивал сердца девушек, а теперь мне кольцо не на что надеть. – Alexandre взглядом указал на низ своего живота.

  Вместо мужского у него сочилась кровью рана, как у женщины. – Твой кинжал не пронзил мое сердце, не ударил в живот, а срезал полностью мое мужское достоинство.

  Теперь я ниже пояса выгляжу, как мой друг капитан Thomas.

  Не знаю, кому тяжелее жить: красивой девушке без языка, или обольстительному капитану без половых органов.

  Лучше бы ты меня убила, чем лишила достоинства.

  И самое удивительное, – капитан Alexandre приблизил свои усы к глазам Virginie Albertine de Guettee, – что по твоему лицу не видно, что ты раскаиваешься в содеянном, но, может быть, умело скрываешь восторг за маской безразличия?

  Ты отлично справляешься со своими девичьими эмоциями! – Alexandre слез с Virginie Albertine de Guettee, натянул панталоны, отошел к иллюминатору и пальцами барабанил по стеклу.

  Графиня на расстоянии чувствовала его душевную и физическую боль.

  Теперь капитан Alexandre без penis и без мошонки не может жениться, никогда не заведет ребенка, а девушки в купальне будут над ним смеяться.

  Даже она уже не рассматривает его сейчас в роли жениха, а минуту назад эта мысль шаловливо закралась в сердце.

  – Братец, ты передумал убивать Virginie Albertine de Guettee? – Девушки более жестокие создания, чем мужчины, и Perla сейчас докажет это.

  Она не давала чувствам вырваться за предел груди, но из глаз летели зеленые искры. – Можно собрать в кулак волю и уйти в пустыню, жить отшельником, но почему-то мало кто отваживается уйти в пустыню. – Влажные глаза пиратки прикованы взглядом к глазам Virginie Albertine de Guettee.

  По прекрасному телу Perla пробежала крупная дрожь, которую не скрыть даже за гримасой ненависти и за вежливой улыбкой убийцы. – Мы узнали о тебе, ты – аристократка, а не служанка, одурачила нас.

  А я, как дура, учила тебя благородным манерам.

  Ты обманула меня, а за обман я наказываю кровью. – Perla подошла к столу, налила в бокал чистой воды и залпом, как стакан рома, выпила. – Если ты захочешь перед смертью напиться, то я тебе не дам ни капли воды.

  Когда я поняла, что ты обманула меня, то рассердилась.

  Еще больше разозлилась, когда увидела, что ты сделала с моим братом, ты его опозорила на всю оставшуюся жизнь.

  Теперь он не сможет с друзьями пиратами принимать совместную ванну, его засмеют. – Тон пиратки беззаботный, так забавляется палач с жертвой. – В порту мы узнали, что ты выкупила девятнадцать рабынь, с ними захватила свой корабль, да, он был твой, потом перешел к нам, а затем снова стал твой, но ненадолго, обещаю тебе.

  На парусной лодке я и Alexandre догнали вас, потому что корабль идет не под полными парусами.

  Скоро подойдет корабль с капитаном Thomas.

  Ты получишь незабываемое впечатление от встречи с пиратами, которых опоила отравленным вином.

  Полагаю, что Thomas бросит тебя на растерзание в клетку к камнеедам! – Пиратка Perla насладилась местью, опустила голову на плечо кастрированного брата.

  Virginie Albertine de Guettee с восторгом подумала, что за короткое время совершила много славных смелых поступков.

  Она измерила расстояние до двери, поняла, что не успеет выскочить, и пираты получат огромное удовольствие, когда вонзят ей нож в спину, поэтому стала быстро-быстро писать на доске.

  Ее не смущала собственная нагота: обнаженная она пришла в этот мир, обнаженную ее пытаются отправить в мир иной.

  «Вы хотели стать всем, а оказались ничем!» – Virginie Albertine de Guettee бы с большей радостью оказалась сейчас в клетке с камнеедами, чем в одной каюте со злобной пираткой и ее братом, который без половых мужских органов, может быть, уже считается сестрой.

  Графиня с женским любопытством осматривала новые модные одежды Perla, они отвлекали от трагедии.

  Кожаные белые штаны идеально обтягивали длинные стройные ноги пиратки.

  Топ из кожи питона не прикрывал, а, наоборот, выставлял огромные твердые груди худенькой девушки.

  Графиня измерила их взглядом и поняла, что в ее команде ничего подобного нет... и не нужно.

  Корабль плывет за сокровищами, а не на конкурс красоты.

  Alexandre и его сестра прочитали то, что написала графиня, и ее дерзость застала пиратов врасплох, хотя это даже не дерзость, а афоризм.

  – Прости, графиня за то, что должна тебя убить, потому что я жестокая, кроме того, я сестра своего брата. – Perla медленно извлекла из ножен кинжал.

  Видно, что предстоящее убийство ее не радует.

  «Почему ты одеваешься вызывающе, хотя ненавидишь, когда мужчины к тебе пристают?» – Перед смертью Virginie Albertine de Guettee старалась узнать много, слишком много.

  На красивом лице Perla при слове «мужчины» выступили пятна отвращения.

  – Что ты имеешь в виду под понятием «вызывающе»?

  Ты не видела, как и во что одеваются другие пиратки, если, вообще, одеваются.

  В горах Андалузии, где я родилась, мой наряд назвали бы слишком скромным и целомудренным.

  Я предпочитаю качественную дорогую и не яркую, не вызывающую одежду, хотя и она иногда выглядит сногсшибательно. – Perla гордо подняла подбородок, и ее узкая ароматная ладонь (Virginie Albertine de Guettee чувствовала запах пиратки, вспомнила его) кокетливо целомудренно застегнула последнюю пуговичку на топе.

  Пиратка называет свой наряд скромным, а поверх края топа видны полукружья сосков.

  Perla проследила за взглядом графини и усмехнулась:

  – Я могу тебя чем-нибудь развеселить перед твоей смертью? – Девушка заметно пьяна, неужели, на нее опьяняюще подействовала чистая вода?

  «Ты опьянела от моей красоты?» – Virginie Albertine de Guettee написала на доске дерзко, в ее положении смертницы раздавать комплименты не приходится.

  Графиня с жадной страстью вгляделась в бездонный омут очей пиратки и тут же бросила в нее подушку.

  Обычно девушки дерутся подушками перед сном, но в этот раз Virginie Albertine de Guettee пыталась спасти.

  Подушкой и написанным вопросом она заставила Perla на секунду потерять контроль, а этого пираты не прощают ни себе, ни своим жертвам.

  Virginie Albertine de Guettee подбежала к двери, дернула за ручку, и... сердце ее остановилось на миг.

  Дверь закрыта, да, она приказала на своем корабле врезать в каждую дверь итальянский замок, и теперь попала в свою же ловушку.

  Кто закрыл дверь на ключ: Esmeralda? пираты? теперь это не имело значения.

  Virginie Albertine de Guettee голой спиной ощущала презрительные высокомерные взгляды Perla и Alexandre.

  Участь ее решена, и самое обидно, что не она ее решила.

  Вдруг, дверь отлетела, словно бумажная.

  Поток голых тел отбросил Virginie Albertine de Guettee на кровать, обратно.

  Но даже в этот момент графиня обрадовалась, что упала на кровать красиво, царственно, с надменным выражением лица.

  Ее девушки, ее команда массой тел выбили дверь.

  Они держали в руках пистолеты из коллекции пиратов.

  Судя по тому, что дула некоторых пистолетов смотрели в пол, или на самих обладательниц оружия, многие впервые держали в руках оружие, и, вероятно, оно не заряжено.

  Но и тех стволов, которые направлены на Perla и на Alexandre достаточно, чтобы пробить в них огромные дыры.

  – Наше появление вас смущает? – Серебряный голос Odette de Sassenage вызвал испуганную улыбку на точеном лице Alexandre.

  – Вы прервали нашу беседу, немедленно покиньте каюту! – Alexandre делал вид, что не потерял самообладание. – У нас серьезный разговор, и он не терпит грубого вмешательства.

  Всем обнаженным леди я бы советовал одеться.

  – На ужин у нас назначен спектакль с танцами, песнями и другими радостями! – Kathleen подошла к Alexandre и приставила пистолет к низу его живота. – Программа развлечение не предусматривает присутствие посторонних! – Слова Kathleen умные, откуда она их взяла. – Вы, наверно, тот пират капитан Alexandre, о котором говорила наш капитан.

  Вы отрезали горячо любимой нами графине язык, а мы отрежем у вас все остальное! – Kathleen нажала на курок.

  Пистолет не выстрелил, что и ожидалось.

  – Я! Я обещала Virginie Albertine de Guettee, что отомщу за ее поруганный язык! – вперед вырвалась Esmeralda, огромный нож в ее руке казался саблей.

  Худенькая девушка выглядела не устрашающе, а комично, если бы не яростный блеск убийцы в ее очах.

  Virginie Albertine de Guettee невольно залюбовалась природной естественностью подруги.

  Ловким движением Esmeralda распорола панталоны пирата, испортила изысканную вещь.

  Занесла нож и застыла, словно ее заморозили.

  – Там у него ничего нет! – Esmeralda сообщила под общий вздох девушек по команде.

  – Да, там у меня ничего нет, и все по вине вашей Virginie Albertine de Guettee!

  Убейте ее! – Голос капитана Alexandre визгливый, не соответствовал его мужественной челюсти. – Когда человек кашляет, то ему понадобится пару недель, чтобы поправить здоровье, но с моим недугом уже ничего не поправишь.

  Ваш корабль напоминает дворец, а во дворце плывут ведьмы.

  На своем корабле я общался только с пиратами, а сейчас вынуждет снисходить до подлых ведьм.

  – Никто из пиратов не отрезал язык Virginie Albertine de Guettee, она сама себе отрезала! – Perla подумала, что наступило время сообщить девушкам сногсшибательную правду.

  Virginie Albertine de Guettee позеленела от ужаса, до этого момента она лгала девушкам, и теперь ложь может выйти ей боком.

  За бортом Virginie Albertine de Guettee не сбросят, но перестанут с ней смеяться.

  – Красивая благородная юная леди отрезала себе язык сама? – В голосе Jill иронии больше, чем воды в океане. – У тебя иссякла фантазия, поэтому говоришь не задумываясь.

  Капитан Thomas тоже сам себе отрезал мужское и сделал дырку в животе, чтобы по трубочке стекала моча из мочевого пузыря?

  Другой капитан – Alexandre по своему желанию также отрезал себе пенис и мошонку, а теперь страдает?

  Ты, Perla, сама отрежешь себе груди? – Последний довод Jill показался настолько весомый, что даже Perla засомневалась в том, что не пират, а слуга графини, отрезал язык Virginie Albertine de Guettee.

  Девушки на корабле сначала засмеялись, а затем заржали.

  Даже Virginie Albertine de Guettee мычала весело и непринужденно, она спасена, ее ложь не будет открыта.

  – Вы думаете о свадьбе, а я уже о свадьбе с девушкой не думаю! – Alexandre запаниковал, пытался натянуть порезанные панталоны, а затем безысходно полез в иллюминатор.

  Его голая волосатая попа застряла в узком проеме, и происходящее казалось девушкам кошмарным сном.

  Наконец, Alexandre, как пробка, вылетел за борт, послышался сухой треск.

  – Корабль сел на мель, и Alexandre ударился о камни? – Cristo засунула пальчик в ротик.

  – Мой брат упал в нашу лодку, мы ее привязали снаружи, потому что глупо тащить с собой лодку в каюту! – Perla широкими широко шагала по каюте кругами. – У меня самые мрачные предчувствия по поводу вашего будущего.

  Два капитана не простят вам ничего! – Говорила без злости, даже задумчиво. – Весело у вас на корабле, и за это тоже не простят.

  Все мы должны хранить честь до свадьбы! – Для Perla не хватало простора в огромной каюте, и ее явно раздражало ее шаткое положение. – Меня восхищает ваша преданность Virginie Albertine de Guettee, вы ее обожаете, а она с упорством акулы ведет вас к счастью.

  Моя жизнь, жизнь пиратки – сплошная беда: украла, села в тюрьму, вышла из тюрьмы, украла!

  Никакой романтики! Так доживу до седых волос и никогда не смогу вернуться в счастливую молодость, у меня не будет хватать денег даже на губную помаду! – Зубы Perla скрипнули.

  – Тогда придется тебе сесть на диету! – Cristo легко дотронулась пальчиками до левого уха пиратки.

  – Я имею право полностью распоряжаться своим телом в непредвиденных обстоятельствах, но момент еще не наступил.

  Диета погубит мою грудь.

  – Твои груди состоят не из жировой ткани, а из девичьей, поэтому не уменьшатся в размере! – Alexa споткнулась о мочалку, и, чтобы не упасть, схватила Perla за груди.

  Пиратка бережно поддержала Alexa.

  Из-за стенки снизу донесся вопль:

  – Perla, сестра моя! Надеюсь, что мои слова повлияют на твое решение.

  Неужели, ты хочешь остаться на корабле врага?