Текст книги "Прекрасная графиня снова в плену (СИ)"

Автор книги: O Simona

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

  Девушки останутся свободными не более трех суток, а потом мы их захватим и продадим в рабство!

  Кто из рабства ушел, тот туда же и вернется.

  Подумай, хочешь ли ты, чтобы я и Thomas относились к тебе не как к партнеру по пиратскому бизнесу, а как к рабыне?

  – Я полюбила этот корабль и вас, и, если бы у вас оставался хоть малейший шанс, то я бы не уходила.

  «Если захочешь вернуться, то мы будем ждать тебя!» – Virginie Albertine de Guettee написала на доске и, судя по улыбкам девушек, выразила общее мнение.

  Всем понравилась утонченная пиратка и ее груди.

  Perla нежно попрощалась с командой и полезла в иллюминатор.

  Ее попа не застряла, а застряли груди.

  Совместными усилиями девушки помогли пиратке, бережно относились к ее грудям, не били по ним ногами и палками.

  Лодка с красавчиком пиратом и пираткой отдалялась, это хорошо слышно по затихающим вдали проклятиям Alexandre.

  – Я слышала, что на Востоке лекари пришивают мужчинам потерянный в бою детородный орган.

  Возможно, что капитан Alexandre воспользуется случаем и вернет себе то, что потерял ниже пояса! – Alexa первая вышла из каюты Virginie Albertine de Guettee.

  – Сначала нужно пришить новый язык нашей Virginie Albertine de Guettee! – Nathalie даже запела от счастья, что подобная мысль не приходила раньше. – На операцию, наверно, нужно много золота, поэтому у нас есть цель.

  Погоня за сокровищами, наконец, приобрела смысл! – Nathalie произнесла под общие крики подружек.

  Девушки оставили графиню одну в каюте, чтобы она обдумала новую для себя возможность, и отдохнула после переживаний с пиратами.

  – Ты хочешь, чтобы я ушла и дала тебе поплакать в полном одиночестве? – Esmeralda неожиданно развернулась на высоких каблуках туфель и схватила Virginie Albertine de Guettee за руки, жадно читала ответ в ее глазах.

  «О чем ты? Не понимаю?» – Графиня еще не отошла от опасной встречи с Alexandre и Perla, поэтому ее рука дрожала, когда она писала ответ.

  Esmeralda приложила горячий палец к губам Virginie Albertine de Guettee, словно графиня могла что-то сказать без языка:

  – Ты влюблена в Alexandre, или в его сестру! – Esmeralda зарыдала и выскочила из каюты.

  Кровь прилила к бедрам Virginie Albertine de Guettee.

  "Я никого не люблю и никого не смогу полюбить!

  Не смейся над калекой!" – Virginie Albertine de Guettee по привычке написала, затем подумала, что очень хорошо, что не имела возможность крикнуть эти нехорошие слова, быстро стерла мочалкой с доски написанное.

  Вспомнила, как Alexa запнулась о мочалку, теплая улыбка осветила ровное красивое лицо графини.

  В каюту без стука вошла Odette de Sassenage.

  Вымученная фальшивая улыбка не скрывала волнения Раздетты.

  – Ты поссорилась с Esmeralda? Но это невозможно!

  Она же тебя любит до бессознания и ревнует даже к мебели. – Раздетта пальцами нажала на глаза Virginie Albertine de Guettee, вернула ее в действительность. – Она держит любовь в секрете, и это не секрет не для кого.

  Мы все любим тебя, кто как, но у Esmeralda это как принимает тяжелую форму.

  Девушка впервые расправила крылья! – Odette de Sassenage поправила подушку на кровати Virginie Albertine de Guettee, перенесла со стола на стул кувшин с благовониями и прожгла графиню пылающим взглядом.

  Virginie Albertine de Guettee догадалась, что и Odette de Sassenage любит ее не просто так, а в тяжелой форме.

  Раздетта догадалась, что проницательная Virginie Albertine de Guettee догадалась.

  – Воспринимай все с чувством юмора! – Раздетта нервно кусала губы. – Я обещала, что буду защищать тебя, в том числе и от назойливых отношений.

  Прими мои величайшие извинения! – Раздетта непритворно поклонилась.

  Поклон обнаженной девушки выглядит не так, как поклон девушки в одежде.

  Произошедшие с телом Розетты перемены во время поклона настолько поразили Virginie Albertine de Guettee, что она замерла на пять секунд, не в силах отвести взгляд от бронзовокожей красавицы.

  Раздетта не превратилась в дикую кошку, но, если бы графиня увидела ее в поклоне раньше, с удивительными формами, выверенными изгибами, чуть приоткрытыми полными губами и влажными от восторга очами, то назвала бы ее интересной.

  «Надеюсь, что сегодняшний ужин – не шутка?» – Virginie Albertine de Guettee ловко перешла к другой теме, менее безопасной для девушек.

  – Неужели, мои мысли настолько очевидны?

  Вы шепчетесь у меня за спиной? – Раздетта дотронулась кончиками пальцев до левого плеча Virginie Albertine de Guettee, и тут же вспыхнула, загорелась стыдом. – Прости, Virginie!

  Ты же без языка не можешь шептать.

  Я слишком неосторожна в высказываниях.

  После своей бестактности у меня приступ тошноты.

  Я просто всегда нахожусь рядом с тобой, живу и работаю для тебя, а тошноту снимет шикарный ужин, который мы украсим твоим присутствием!

  Обещаю, что никаких неподобающих отношений и высказываний ты больше от нас не увидишь и не услышишь! – Раздетта лгала также легко, как и думала, и эта легкость успокоила и развеселила графиню.

  Odette de Sassenage шутливо подталкивала ее к выходу из каюты, а Virginie Albertine de Guettee в ответ также шутливо сопротивлялась и щипала обнаженную Odette de Sassenage за приличные места.

  Virginie Albertine de Guettee осознала, что без языка смех получается дурацкий, плохой, некрасивый и с ужасом представила, как девушке за столом засмеются над ней.

  Но в веселых очах, устремленных на нее, нет сарказма, лишь молодое раздражение, удивление и легкое поощрение.

  "Почему я должна испытывать эмоции, свойственные простым девушкам?

  Я сделана из непомерного тщеславия и золота, а золото никогда не стыдится себя!" – Virginie Albertine de Guettee улыбкой и глазами приветствовала девушек на ужине.

  Обстановка дружеская, непринуждённая, свободная.

  – Ты отличаешься от меня? – Cristo дурачилась с Jill. – Я думаю, что мы похожи до миллиграмма, до миллиметра.

  – Прости, но ты занята только собой! – Jill вложила в ротик Cristo вишенку.

  – Разумеется! Девушка должна следить за собой, а то убежит от себя! – Cristo расхохоталась и чуть не подавилась вишней.

  – Я в отличие от обворожительной Virginie Albertine de Guettee менее прекрасна, хотя с утра до вечера прихорашиваюсь у зеркала! – голос Esmeralda дрожал, и хотя она пыталась казаться естественной веселой, но грусть выходила у нее лучше.

  – В порту ко мне прицепился чертов мерзавец и не хотел оставить в покое! – Другая тема обсуждается на конце стола.

  Девушки меняют темы, как макияж. – Я не хвастаюсь, потому что это было давным-давно, хотя мне сейчас только восемнадцать лет.

  – Прошлые болезни приносят заразу в будущее.

  – Однажды меня посадил к себе на колени Король.

  Не скажу его имя, чтобы он не запятнал мое.

  Король предвкушал, вопреки моим слезам и мольбам, длительную беседу на тему коленей и сидения на них. – Melissa разговаривала сама с собой, неплохо у нее получалось. – На коленях короля мне было неудобно, и я долго размышляла является ли извращенным удовольствием для мужчины, когда у него на коленях сидит девушка.

  Мы же своим весом надавливаем на коленные суставы мужчин, и это портит всю прелесть встречи. – Melissa приподнялась, и все удивились, как столь хрупкая, почти невесомая девушка, может давить весом колени мужчины.

  – Я думаю, что мужчины сами не понимают, зачем меняют девушек и присаживают их себе на колени. – Nancy поддержала тему о присаживании девушек на колени мужчин, даже Королей. – Мужчины помешаны на желании превзойти нас во всем.

  Я сейчас присяду на колени, – Nancy выбирала девушку для опытов, – на колени Esmeralda, а затем Esmeralda присядет ко мне на колени, и мы поделимся ощущениями с вами. – Nancy с молчаливого согласия Esmeralda бережно опустилась на ее колени.

  Все девушки замолчали, с немым восторгом ждали оглашения результатов.

  – Я думаю, что посидев на моих коленях, ты превзошла мужчин! – Esmeralda поменялась ролью с Nancy, пересела к ней на колени. – Теперь и я выше, чем Короли!

  Ничего, кажется, особенного не произошло, но сам ритуал сидения на коленях имеет огромный смысл.

  Процесс сидения на коленях подруги раздувает непомерное самомнение, но не выходит за рамки морали. – Последние слова Esmeralda стали сигналом для девушек.

  Все непременно хотели посидеть на коленях друг дружки, а затем, чтобы подружки посидели у них на коленях.

  Поднялась суматоха, давка, все приправлено откровенным жизнерадостным смехом.

  Virginie Albertine de Guettee пересидела на коленях всех девушек, и они по очереди бережно опускались на ее колени.

  Ноги и ягодицы приятно гудели от тяжелых испытаний.

  – Признайтесь, девочки, что мы умницы! – Odette de Sassenage длинно захохотала.

  От ее волнующего смеха по телу Virginie Albertine de Guettee пробежала дрожь восторга, и не только у нее, но и другие девушки поддались на магию смеха Odette de Sassenage.

  Даже тогда, когда Odette de Sassenage находилась далеко от ее каюты, графиня думала о необычайном магнетизме этой девушки с бронзовой кожей, а сейчас, когда Раздетта присаживалась к ней на колени, а потом графиня сидела у нее на коленях, мистическое чувство уюта охватило Virginie Albertine de Guettee.

  – Многое можно сказать и без языка! – Раздетта ободряюще улыбнулась графине.

  Virginie Albertine de Guettee чувствовала себя в своей тарелке.

  Вдруг, пронзительный визг заполнил каюту.

  Jill в истерике визжала, подпрыгивала, виляла бедрами, и сама же закрывала свои уши ладошками от своего пронзительного визга.

  – Могу ли я сказать о твоем визге то, что думаю? – Kathleen сдвинула бровки.

  Ее ироничные слова царапали сердце подружек.

  – Мышь! Мышь!!! – Jill на миг прекратила визжать, а, когда начала снова, то визг ее потерялся в общем визге.

  Визжали все, даже Virginie Albertine de Guettee пыталась визжать, у нее получалось среднее между мычанием и визгом.

  Некоторые девушки еще не видели мышь, но визжали от ужаса заранее, предвкушали встречу в маленьким, но столь пугающим для них, существом.

  Наконец, и Virginie Albertine de Guettee увидела мышь.

  Серый комочек испуганно мелькал между туфель на высоких каблуках.

  Почти все девушки обнажены, но в туфлях обнаженность не считается за наготу.

  Virginie Albertine de Guettee первая взлетела на стол, спасалась от мыши на высоте.

  За своим капитаном на стол заскочили все девушки.

  Дубовый огромный стол даже не скрипнул под общим весом хрупких созданий.

  Он терпел на своем веку и танцы пузатых пиратов, и танцы королей и Принцев, даже два капитана успели станцевать на этом столе.

  Но сейчас паника девушек не напоминала танцы, лишь гибкая гимнастка Isabelle в ужасе изображала нечто, похожее на канкан.

  Девушки плотно прижались друг к дружке, словно это могло их спасти от мышей.

  Визг постепенно затухал, но ужас не проходил.

  Мышь выбрала на ужин самый большой кусок сыра, упавший со стола, и с тяжестью под сердцем потащила его в норку.

  Мышь ушла, но девушки еще пять минут для верности стояли на столе.

  Затем начали убеждать друг дружку, что мышь – не так страшно, как сидение на коленях нелюбимого мужчины.

  – Возможно, что мышь однажды покусала племя амазонок, поэтому мы до сих пор боимся мышей, фантазируем, что мы амазонки, – Sylvie отважно подошла к норке мышы и под одобряющие крики подружек смело засунула в нее целый баклажан. – Теперь злодейка, не скоро выйдет! – В голосе Sylvie не слышна уверенность в завтрашнем дне. – Я поцелую вас в щечки, если окажусь права.

  Или мышь пойдет дальше, чем наши представления о ней? – Sylvie скромно принимала похвалу за то, что одна справилась с мышью.

  Тем не менее, девушки решили спать в одной каюте, чтобы, если коварная мышь проникнет к ним, то противостоять ей всей командой.

  Virginie Albertine de Guettee злилась, что девушки на время забыли о ней и постоянно возвращались к теме мыши.

  Virginie грациозно изгибала тело, мычала, вертела изумительной головкой, пыталась подарить девушкам воображение, мысли о том, что она, а не мышь – главная на корабле.

  Графиня с удивлением отметила, что образ мыши, уносящей сыр, раздражает ее меньше, чем появление пиратов.

  От усталости и тяжелых мыслей Virginie Albertine de Guettee рухнула на кровать.

  Справа прилегла Esmeralda, а с левого бока оказалась Odette de Sassenage.

  – Мышь – ветреная натура, и мы не знаем, какие чудовищные мысли скрываются за ее толстыми костями черепа. – Esmeralda объясняла Virginie Albertine de Guettee, почему она в постели рядом с ней. – Я с одной стороны буду всю ночь сторожить тебя от мыши, а Odette de Sassenage – с другой стороны.

  Cristo под кроватью снизу защитит тебя, но мы еще не выбрали, что будет прикрывать тебя от мыши сверху.

  "Не надо мне никого сверху!

  Лучше пусть на меня мышь с потолка свалится, чем иное!" – Virginie Albertine de Guettee написала на дощечке.

  Odette de Sassenage с сомнением качала головой, не одобряла столь необдуманный поступок графини.

  – Твоя жизнь – наше общее богатство! – Odette de Sassenage поцеловала графиню в лоб перед сном, как покойницу, которая примет смерть от мыши. – Я не люблю задумываться, меня привлекает только то, что выставлено напоказ.

  Ты выставила напоказ свою смелость, это опасно, но привлекательно. – Раздетта улыбнулась, а ее слова Esmeralda приняла на свой счет.

  Она до сих пор страдала комплексом неполноценности из-за своей худобы и бледности, хотя старалась казаться толще, поэтому видела в Odette de Sassenage свою соперницу, которая завладеет вниманием Virginie Albertine de Guettee, даже, если графиня еще об этом не подозревает.

  Тело худенькой Esmeralda заледенело, кровь отлила от щек, и, чтобы согреться, она крепко прижалась к Virginie Albertine de Guettee.

  «Нет-нет, Esmeralda, мы не настолько близки, чтобы прижиматься друг к дружке всю ночь! – Virginie Albertine de Guettee написала на доске, затем со смущением стерла написанное, и добавила: – Я не имела тебя в виду».

  Esmeralda взмахом воздушной руки остановила объяснения Virginie Albertine de Guettee.

  – Ты слишком благородна, чтобы думала о пустяках, например, о соперничестве.

  – Я думаю, что Esmeralda влюблена в Virginie Albertine de Guettee! – наивная Jill подала голос с бархатного диванчика.

  – А ты знаешь много о любви, юная леди? – Неожиданно за Esmeralda заступилась Nathalie.

  Она тонким протяжным голосом запела колыбельную, и девушки под гипнозом сонной песни, начали засыпать.

  Лишь Jill щипала себя, чтобы не уснуть.

  Она смотрела на Virginie Albertine de Guettee, которую сто из ста человек называли совершенством, и чувствовала, что в ней нарастает горячее чувство к этим сомкнутым глазам, чуть подрагивающим ресницам и волевому подбородку аристократки.

  Jill грациозно сошла с дивана, услышала за собой посапывание подружек, хлопнула ладошкой по животу Nathalie:

  – Я ничего не знаю о любви, и думаю, что мои знания все равно больше, чем твои.

  – Ты собираешься драться со мной на подушках?

  Но это тоже проявление любви! – невозмутимая Nathalie была хороша, как и ее песни.

  – Я запуталась, я не знаю, что мне делать, не понимаю, о чем говорю, и что мне отвечают. – Jill беспомощно присела на пол рядом с Nathalie. – Мне нечем заняться, надеюсь, что ночь не затянется до утра.

  – В первую очередь ты должна думать, как девушка, то есть иногда вообще не думать, – Nathalie ароматической салфеткой протерла Jill с ног до головы. – Мы сейчас – одна дружная команда, без различия полов.

  Но когда получим сокровища пиратов, а мы их обязательно заберем, потому что Virginie Albertine de Guettee с нами, то неизвестно, что с нами произойдет.

  Некоторые из нас осознают свою женственность, другие будут искать себя и придавать телу другие формы.

  – Я собираюсь стать тем, кем не являюсь, – Jill загадочно улыбнулась, аккуратно смяла салфетку и выбросила в окно.

  – Любопытное желание, но оно достойно восхищения.

  Все мы с годами становимся иными, не теми, которыми явились в этот мир.

  Но думаю, что Virginie Albertine de Guettee сохранит свою фигуру в целости.

  Нет красоты без радости и без женщины.

  Virginie Albertine de Guettee не нужны лекари, диеты, подтяжки лица и ягодиц, она воздушная, фея, поэтому все к ней придет без малейших усилий с ее стороны. – Nathalie с нежностью посмотрела на Virginie Albertine de Guettee.

  – Все не важно, кроме... – Jill замолчала, не знала, как закончить фразу. Начало предложения получилось красивое, а конец она еще не придумала.

  – Если любишь человека, то радуешься, когда его любят другие.

  Вторая половинка – не простая прихоть природы, в человеке много парных органов.

   – Я не лгу, когда говорю, что мечтаю об ином, что имею, а сама не знаю, что хочу.

  Мы все хотим счастья, и не нужно нам несчастья! – Jill нервно провела рукой по шикарным волосам Nathalie, заправила ей за ухо выбившийся шаловливый локон. – Мама говорила, что нужно верить людям с прекрасными волосами, потому что они никогда не солгут, оттого, что не умеют врать.

  – Я бы с удовольствием сменила свои волосы на замечательный голубой парик, – в голосе Nathalie пела печаль по голубой мечте.

  – Парик – не часть тела, он всего лишь один из предметов женского туалета. – От сделанного открытия на лбу Jill выступил иней.

  Nathalie в восторге открыла ротик, чтобы поспорить с подружкой, но протест встал поперек горла.

  Jill оказалась права по поводу того, что парик не является частью девушки.

  – А цвет глаз, если он меняется, то это тоже не часть тела? – Nathalie пыталась нащупать истину. – Глаза – часть тела, но их цвет?

  В данный момент меня только это и интересует, а не польза глаз для девушки.

  Ради правильного ответа я готова всю ночь стоять на одной ноге на палубе и молить звезды, чтобы они освещали не только наш путь, но и наш ум.

  Звезды добрые, они не требуют денег за то, что светят нам. – Nathalie смотрела на мир глазами наивной доброй девушки, которой только что прислали письмо, что ее родители удочерили другую, а ее прокляли и не испытывают при этом разочарования.

  – Почему все вокруг добрые и ласковые? – Jill распахнула глаза до размеров флага. – Все, что делают девушки похоже на правду, а рабовладельцы с нами поступают жестоко.

  Без оглядки на жизнь после смерти покупают рабынь, что выводит меня из себя.

  Мужчины тратят драгоценные капли жизни на пустяки, словно слепые котята, которые никак не могут оглянуться назад.

  – Ты всегда права, Jill, – Nathalie хотела запеть, но посмотрела на спящих подружек и смутилась. – Можно никого не любить, но тебя все равно любить кто-нибудь будет, хотя ты, может быть, даже не догадаешься об этом, а того, кто тебя обожает, не замечаешь.

  Все не имеет значения, когда человек уходит из жизни, а до этого каждая капля крови и каждая слеза имеют смысл.

  – Если не ошибаюсь, то мы стали понимать друг друга лучше, потому что мы плывем на одном корабле! – Jill прошла по каюте, свет звезд отражался на ее блестящем нагом теле. – Я не уверена, что никогда не совершаю ужасных ошибок, но, если и совершу, то вы мне подскажите, как их исправить.

  – Я, да, н, – Nathalie хотела ответить столь же замысловато и непонятно, но застыла, пораженная игрой света на груди Jill. – девушка, которая не ошибается, никогда не выйдет замуж. – Nathalie, наконец, вымолвила с трудом. – Но никогда не назову жениха перспективным и нужным.

  В итоге все мужчины окажутся подлецами, так мне бабушка говорила.

  – Я похожа на пушистого зверька? – Jill перешла к более женским вопросам, нужным, потому что маленьким.

  – Ты блестишь, как безволосая змея! – Nathalie пошутила и прилегла на мягкие подушки.

  – Я всегда думала, что я змея, но только добрая змея, которая не кусается! – Jill тихо, чтобы не разбудить подружек, засмеялась.

  Провела пальчиком по коже на груди Nathalie. – У тебя очень гладкая упругая кожа, как и у меня.

  Мы сделаны из одной кожи?

  – Я много думала о том, почему кожа многих людей отличается, а кожа еще большего количества людей похожа.

  До женитьбы эти вопросы волнуют девушку намного сильнее, чем деньги.

  Каких вопросов можно еще ожидать от наивной девушки. – Nathalie подошла к двери из каюты, обернулась, улыбнулась Jill. – Я никогда не купалась в море ночью.

  Хочешь попробовать со мной?

  – Я люблю все новое, и никогда не повторяю чужую роль! – Jill в эту ночь хотела говорить значительно, без смысла, лишь бы непонятные слова ложились на язык. – Любое дело, которое нравится другим, тут же вызывает у меня всепоглощающий интерес.

  Ты сказала, что хочешь купаться ночью в океане, и я тут же почувствовала жгучее желание искупаться там же и также.

  Не могу устоять перед искушением других. – Jill взяла Nathalie под ручку, и подружки в темноте вышли из каюты.

  На подушках около руля спала Irene.

  Ее длинные ноги, блестящие от пота, разметались в Лунном свете на атласных простынях.

  – Разве тот, кто стоит у руля, ночью спит? – Nathalie пососала указательный пальчик.

  – Я не знаю, но не станем же мы будить Irene из-за пустяка.

  Корабль сам знает, куда ему плыть. – Кровь прилила к щекам Jill, потому что она очень умная.

  – Внутренний голос говорит мне, что нужно привязать себя веревками во время купания, иначе мы можем удалиться от корабля. – Nathalie один конец веревки закрепила на своей левой руке, второй конец веревки привязала к правой руке Jill. – Теперь мы в безопасности.

  Течение не унесет нас из реальной жизни за сто океанов.

  – Я, наконец, ощущаю себя настоящей девушкой, покорительницей сердец и океанов! – Jill спустилась в лодку. – Из лодки легче купаться, потому что она ближе к воде.

  С корабля в воду страшно и больно прыгать.

  Вдруг, во время прыжка, вода отступит, и мы упадем на камни?

  – В твоих словах сахар! – Nathalie из лодки взяла спасательный круг, с ним прыгнула в воду.

  Jill на веревке вынуждена последовать за подругой.

  Глаза Nathalie светились в темноте, обжигали Jill.

  Девушки хохотали, плескались, но не забывали держаться за спасательный круг.

  Он умел хорошо плавать, в отличие от Nathalie и Jill.

  – Где... – через пять минут Jill глотнула воды.

  – У меня отличное предложение, готова ли ты его принять с восторгом.

  – Вода в океане не высохнет, если я отвечу «да»! – Jill засмеялась звонко, ее смех отражался от поднимающихся волн.

  – Давай, вернемся на корабль и оботрёмся шелковыми полотенцами! – Nathalie высказала свое предложение, и оно понравилось Jill.

  – Только где мы, а где корабль! – Jill засмеялась, еще не понимала надвигающейся трагедии. – Мы привязаны друг к дружке, а надо, наверно, было привязать хотя бы один конец к кораблю.

  – У каната два конца, третьего не дано!

  Как же мы привяжем третий конец, если его нет? – Nathalie смотрела вслед удаляющему кораблю. – Издалека наш корабль маленький, а вблизи большой.

  – Когда мы до него доплывем, то он сразу превратится в огромный! – Свободной рукой Jill загребала.

  Через пять минут Nathalie в задумчивости стала ей помогать.

  – Корабль мы не догоним, потому что он исчез!

  Надеюсь, что корабль не затонул!

  Бедные наши подружки! – Через час Nathalie перестала грести. – Надеюсь, что у них много причин, чтобы не умереть. – Nathalie по привычке запела.

  Ее голос разносился по бескрайним просторам океана.

  Но даже голос не имел возможности догнать корабль.

  От него остался лишь спасательный круг в руках девушек.

  О том, что с ними случится, Nathalie не хотела думать, и Jill не спрашивала ее о будущем.

  Может быть, Судьба занесет их на огромный сказочный остров.

  Или удача подарит им другой корабль, лучше прежнего.

  По мнению Nathalie, она и Jill прекрасно смотрятся на водной глади, и ничто не омрачит купание двух обнаженных девушек.

  – Мои туфли намокли! – Jill подняла над водой ногу и показала красную туфельку с длинным каблуком. – Может быть, нужно купаться без туфель.

  Впрочем, какую глупость я говорю.

  Если бы мы резвились в воде без туфель, то все равно бы корабль от нас уплыл.

  – Мои туфли тоже набрали воды! – Nathalie ножку не поднимала, потому что устала.

  – Если мы утром поднимем ноги, то туфли быстро высохнут на Солнце, – в голосе Jill нет сомнения, лишь твердая уверенность, что никакие препятствия не могут им испортить настроение. – Когда окажемся на берегу, то снова купим косметику, сделаем шикарные прически, найдем вызывающую одежду, которая соответствует нашей красоте.

  Без работы мы не останемся.

  – Ты называешь покупку одежды и накладывание косметики работой? – Nathalie с интересом посмотрела в глаза Jill.

  – Вся жизнь – работа, даже Короли работают.

  У одних работа приятная и легкая, а другие, зачем-то, себе ищут работу тяжелую и нелюбимую! – Jill засмеялась и подняла руку с веревкой. – Давай, крепче привяжемся друг к дружке, а то стало прохладно в воде.

  Наверно, мы попали в плохую струю. – Jill прижалась к Nathalie, и девушки обмотали длинную веревку по кругу.

  Заодно и круг привязали, чтобы он по примеру корабля, не уплыл.

  После этих процедур положили головки на спасательный круг и заснули.

  Не беспокоились, что могут утонуть.

  Сон их оказался крепче, чем на мягких сухих подушках.

  Утро на корабле оказалось приятным.

  Сначала девушки визжали для приличия, на тот случай, если покажется мышь, а когда серое животное не появилось, то все расслабились, выскочили на палубу.

  – Станем кругом и возьмемся за руки! – Cristo предложила с серебряным смехом. – Солнышко – круг, и мы круг.

  Мы покажем, что мы тоже Солнце! – Cristo развела руки в стороны и подняла личико к небу, – Здравствуй, Солнце!

  – Здравствуй! Доброе утро! – послышалось со всех сторон.

  Девушки взяли друг дружку за руки, при этом Virginie Albertine de Guettee стояла среди подруг, как равная равным, и ее это не смущало.

  Esmeralda тоже в кругу была равная равным, а ее, наоборот, это восторгало.

  – У Солнышка нет трех лучей! – Isabelle умела считать.

  – Мы не можем замкнуть круг без трех лучей, а без трех лучей не получится ни свадебный обед, ни праздничный ужин! – Sylvie кусала губы, чтобы не заплакать. – Неужели, мы не настоящее Солнышко?

  «Вы шутите?» – Virginie Albertine de Guettee промычала без языка, но по выражению лиц подруг догадалась, что они поняли смысл ее мычания.

  Графиня улыбнулась, но улыбка вышла кривая.

  – Мы сошли с ума! Никогда не поверю, что мы не Солнце! – Isabelle не верила в происходящее. – Мы же встретились!

  – Я пропустила утреннее веселье? – К кругу подошла Irene.

  Губки ее после сна слегка припухли, но глаза распахнуты до размеров Солнца.

  – Irene! Мы забыли об Irene! – Odette de Sassenage засмеялась, стучала себя по звонким ляжкам. – Вставай в круг, нам не хватает трех лучиков Солнца!

  – Просто поверьте мне, что я одна не заменю три луча Солнца! – Irene в кругу не смогла дотянуться до ладошки Alexa. – Я худенькая, как и вы, поэтому я – один лучик.

  Если не верите, то прислушайтесь к стуку своих сердец, сердца не обманут! – Во взглядах, которыми Irene скользила по подружкам, при этом смотрела не только на их лица, больше доверия, чем у подданных к своему Королю. – В детстве я часто представляла, что произойдет, когда я вырасту.

  Я выросла сейчас до восемнадцати лет, и это произошло! – Irene растерялась, готова заплакать.

  «Среди нас нет Jill и Nathalie!» – Virginie Albertine de Guettee вышла из круга и написала на дощечке мелом.

  Все в очередной раз восхитились мудростью графини.

  – Наверно, они проснулись раньше нас и кушают клубнику, – Esmeralda прикоснулась кончиками пальцев к векам Virginie Albertine de Guettee, пыталась ее успокоить. – Хочешь, я сделаю тебе массаж глаз?

  Утром глаза выглядят уставшими, хотя они спали.

  В ответ Virginie Albertine de Guettee отрицательно покачала головкой.

  Девушки побежали в обеденную каюту, посмотреть, как Jill и Nathalie кушают клубнику.

  В столовой они образовали треугольник из тел, затем квадрат.

  Если бы философ спросил девушек, почему они так поступают, то они со стопроцентной вероятностью не смогли бы ответить разумно.

  После столовой пропавших искали по всему кораблю.

  – Может быть, их украл морской царь?

  Он пленился их красотой и взял в жены? – Kathleen высказала одно из предложений, и оно показалось совсем не глупым.

  – С ними могло произойти, что угодно, и, если мы будем перечислять варианты, то наших всех жизней не хватит. – По лицу Odette de Sassenage видно, что она не очень рада предположению, что подруг похитил морской царь.

  Если он взял их в жены за их ослепительную красоту, то, получается, что все остальные девушки менее красивые, чем Jill и Nathalie, а, значит, не достойны любви морского царя.

  Но это невозможно, потому что в первую очередь царь влюбился бы в Virginie Albertine de Guettee.

  – Все мы привлекательные, поэтому Посейдон забрал бы нас всех, – Monique думала также, как и Odette de Sassenage: – Irene, ты ночью дежурила у руля, не видела ли что-нибудь подозрительное?

  – Jill и Nathalie не подозрительные, и это суровая правда.

  Когда я вспоминаю о них, то по моей спине бегут медовые мурашки, а сердце трепещет от восторга.

  Я красивая, но не подозрительная.

  Ночью ничего не видела, потому что крепко спала у руля. – Irene не видела своей вины, что заснула во время дежурства.

  Не видели ее вины и остальные девушки.

  «Несчастненькая! Ты утомилась!» – Virginie Albertine de Guettee губкой протерла светлое личико Irene.

  Графиня умудрялась писать на доске и действовать.

  Она мотала головой и мычала, пыталась выкинуть из головы пустые страхи, достаточно одной мыши ночью, а тут еще морской царь.

  Серьезное выражение лица Virginie Albertine de Guettee испугало Isabelle, и она акробатическими прыжками постаралась ее рассмешить.

  Гимнастика Isabelle развеселила Virginie Albertine de Guettee, и она засмеялась счастливо и беззаботно.

  Девушки тоже смеялись, и, в конце концов, решили, что Jill и Nathalie никуда не денутся, потому что из столь дружной команды никто не уйдет по своей воле.

  После завтрака Virginie Albertine de Guettee задала вопрос буквами на доске:

  "Вчера вы прогнали пиратов пистолетами.

  Вы умеете стрелять?"

  – Мы не умеем стрелять, но забили бы пиратов рукоятками пистолетов, – Odette de Sassenage ответила за всех.

  Погода стоит замечательная, корабль, как ни странно, идет прямым курсом на остров Гоф, и девушки разбрелись по кораблю нежиться в приятных испарениях теплого моря.